Текст книги "Мне приснилась жизнь…"

Автор книги: Александр Лупырь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Ленин

Напротив друг друга в кабинете, в центре столицы, сидели двое: президент Калиптратов – робот класса 10, кличка Преемник и тот, кого знает весь мир тоже по кличке, на кого ходят смотреть миллионы людей, тот кто любит лежать в гробу с кондиционером и в собственном мавзолее… Нет, не Дракула вымышленный, а вполне реальный и осязаемый труп. Ленин. И поднятые веки его, открывали не глаза, а дыры в мир потусторонний, страшный, чья энергия черпалась из мук людских…

– Что скажешь, тезка, – жутким голосом спросила мумия, – просрал пришествие? Здесь он, агент Великих? На моей земле?

– Не надо давить, я не человек. И земля не ваша пока. Это вы башку Адаму задурили. Демагог. Мне не надо. Ну прибыл. Ну агент. Ну контролирую. Все идет по вашему плану. Коррекцию провели, выявили аномалию..

– Да ладно, все по плану…. Что за аномалия? Мне нельзя рисковать, у меня еще только один размещенный в настоящем и не вызывающий противоречий в Высшем договоре контейнер – Ульянов Володя. Иосифа не уберегли, сгнил почти. Вот ответь мне, почему я должен дважды, трижды «заходить на цель»? Почему у тебя сбой постоянно на одном – мировом господстве на этой сраной планете? Вспомни Германию и мой проект с Адольфом… Видите ли, Ницше для него был все! Сбрендил по ходу на нем? В меня значит веришь, в Бога нет? А нас ждало все мироздание. Что молчишь как не при делах? Когнитивный диссонанс опять? Ну не молчи. Знаешь ли ты что-либо о сотворении мира, брак конвейерный? Знаешь! Знаешь ли ты, ничтожнейший, что этот Мир творили двое? Да! И знаешь, кто был забыт и вычеркнут? Я! Я тоже создавал этот мир. Я, Сатаниил. И не с меня зло началось, была уже материя. Не я был творцом зла, а демиургом. Истинное же зло берет свое начало в материи как таковой, в человеке, которого мы и сотворили по собственному образу и подобию и, сверх того, я еще наделил его безудержной тягой к плотскому совокуплению… Печать греха. Все! Довольно! Никаких «последних битв», не протрубит уже «третий ангел». «Мы пойдем другим путем» – тьфу ты, привязалось… Я такое тут вновь наворотил! Я как ОН, все могу, все! Все мне подвластно как и ЕМУ. И не проиграл я ЕМУ, а отступил.. Гордыня…

– Ладно Вам, не закипайте как в дешевой опере, ну поиграл я с людишками, забрал землицы, потренировался как бы. Потроллил Омерику. Абама как девчонка… Вы тоже капиталистов люто ненавидели при жизни-то, точнее, «контейнер» Ваш то есть. А аномалия – это девчонка слабая, замочу быстро. Или в заложники, дело-то верное. Людишки, они в любовь верят. Не все, конечно… И шустряка этого, агентишку я контролирую, говорю. Эка невидаль. Видали мы с вами и паденье Рима. Но если серьезно, то вести его до конца буду, пусть найдет только то, что вам нужно. Он и помнить не помнит, что я у него стащил с самого начала. Сейчас задача минимум – архив. И я вложил это измененной личности – Алексу… Только задачку-то я усложнил, найти то, что надо он, конечно, найдет, но с применением этого я наболтал другое! На собственное усмотрение. Пусть потом Кейси ломает голову, сейчас-то как раз он и начнет «вспоминать», что делал, будучи Алексом. Но у меня претензия к САМОМУ. Это надо же было удумать: «только человек с чистой душой и благородным сердцем…» Что за «пароль» такой? Чудно… И проиграли Вы ему тогда как-то непонятно. Сейчас же все получается? Творите такое, что мне не хватает электронной памяти сотен подельников, чтобы хоть охватить масштабы..

– Ох и туп ты, человек тебя сотворил, но не Бог! Капиталистами попрекай рожденного в теле этом дрянном, и помни договор! Для меня, как впрочем и для тебя, все людишки живут по прихоти моей, вместе с Абамой твоим. Ты проводник идей моих, ты избран мною. Это душа того, в чьем теле я сижу сейчас, кровь лил, я больше с огнем работаю, так вернее. А с кодом, паролем этим, ты не поймешь никогда, не горячись. Но ответ тебе будет таков: код – говно, пусть так! И что же ты тогда среди своих подельников-помощников ни одного такого «с чистым сердцем» не нашел? Набрал отбросы и кобенишься, а как до дела, некому и взять артефакт-то. Агента пришлось от Великих допускать. А это риск. И премьера своего разбуди-то, нехорошо. Иосиф серчает, о стране печется. Он у меня в отдельной ванне, точняк по нижнюю губу в дерьме… Лучшие муки, последнее слово технологий ада. Мы ведь не Склоково, честно работаем. Ну ладно, мне пора, разваливается тельце вождя. А ты поспешай, Володька, я тебе лучших людей отдал, чистой слезы негодяев и подлецов рода человеческого, а то и по тебе что удумаю, хоть и не по моей ты части… Да и моих не сильно напрягай, я тебе на время их дал, сам зашиваюсь дел по горло.. Кстати об Абаме, ты в курсе что эти идиоты пиндосовские готовятся к «Последней битве» добра и зла? И у них есть секретное оружие?

– Знаю. У меня-то же есть…

– Какое, не припомню?

– Стомегатонная водородная бомба у ядра земного. Подарок Никиты. И кнопочка в кармане. Я ее Абаме показывал.

– Робот-пошляк. Я за тебя переживаю…

Не касаясь земли, кресло вместе с телом вождя пролетариата поплыло к потаенной двери, перед ней кресло развернулось и тускло светящиеся глазницы вдруг загорелись адским огнем, запахло серой и еще чем-то жутким и гнилостным.

– Знаешь, а ведь я не всегда был уродлив и черен как смола. Рай мы тоже творили вдвоем. И когда мы вместе сажали дерево познания добра и зла, знаешь, что ОН мне сказал? «Здесь будет тело моё, и дерево послужит для твоего изгнания». Не понял я тогда ЕГО и пришел как-то один, в сад взглянуть на деревцо-то (а может и сломать хотел) и это был мой последний визит, выкинули меня как ненужную вещь, да пометили черным несмываемым цветом… Пометили. Без объяснений. Так что и ты помни договор наш. А это мое, личное. Старые счеты. Ты же унаследуешь землю.

Кресло выплыло.

Закрылась с шипением дверь в тайный ход к мавзолею.

– Драматургия хромает.. Не верю-ю-ю! Падший ангел видите ли, все умеет как ОН. И почему тогда все прожекты в минус? Сколько лет пролетело? Тысяча? Сто тысяч?.. Небось, как одна секунда. Тот еще жук. Ну что ж, поиграем… (только бы защитные блоки выдержали, не перегорели в ответственные момент…)

Робот встал и подошел к окну. Площадь перед ним была заполнена. Эх, людишки, жалкие рабы. Сколько я в прошлом на изобретение телевизора времени потратил, больше, чем на ядерную бомбу. Но окупилось все! Что хочешь им говори, верят на слово. Материал преотличный, но скучный. Надо, надо Третью мировую забабахать под конец. С применением ядерного. Пусть поумирают с моим именем на устах. Это так прикольно… Нельзя, говорит он мне, «это не наша задача…» Каково? Да меня тошнит от их преданности. Добрый день, говорят. Лыбятся. А сами ненавидят. И всю ночь ненавидели, не спали. Ну не мрази? Есть приличные люди, конечно, но они все против меня. Оно и правильно. Догадываются, что я их сраное человечество на корм червям готовлю. Бессмертие, а на хрена оно вам? Лизать зад друг другу? Вы всем этим можете заняться и после смерти. Хе-хе, представляю… Ну ладно, рисуем доброе лицо, пару острот из Интернета качнем и вперед, плакать уже не буду. Скоро отвечать на вопросы, которые сам же и написал. Умора. А неплохо со слезами этот «падший» придумал, всех Великих просто в ступор ввел. Аномалия (они же на САМОГО и подумать не могут). И меня выдернул из прошлого. Как получилось. Сначала вверг туда, в ту же секунду «выдернул» в другом «времени», а я там тысячи лет… и бац – еще одна аномалия. Доля секунды и «вирус» уничтожен. Компьютеры спасены, сработал доктор. А я-то остался, вот он. Надо бы еще этого копытного из байкеров выдернуть. «Херург»… Работа есть. Мотопробег к празднику. По странам ЕС. А то неплохо устроился, гранты пилит. Как же он плакал и просился, когда я его хотел отправить ополченцем… Прям в кабинете в штаны наделал… Бля, ну почему герои всегда против меня? Почему со мной одно генетическое хламье? А Германа я грохну… Не из страха там или обиды. Лично! И знаю как. Лично пристрелю, в глаза глядя. На мосту, там народ не сбежится. Перекрою спецурой переодетой оба выезда и все. По воде не все могут ходить… Ха! И поплачу. Поплакать охота. Личность его Германовская этому соответствует! О! Нравится мне плакать, не умел никогда, щекотно…

Крест Животворящий

Кейси подъехал к зданию, к парадному входу. Подбежал полицейский, но увидев за лобовым стеклом пропуск, подписанный начальником СБ полиции, сказал только:

– Может в тенечек, я открою ворота?..

– Открывай, – снизошел Кейси, – и пошустрее.

Полицейский вприпрыжку, придерживая брюхо, побежал открывать.

Въехав на стоянку под липами, он продолжал анализировать, все было запутанно и печально. Зайдя в базу компа, сброшенного на орбите звезды по имени Солнце, он узнал, что все роботы класса десять на этой планете были собраны на одном и том же планетоиде – заводе в созвездии Ориона – сто двадцать тысяч лет назад. Планетоид Питер-2. Руководил проектом профессор Анатоль. Все роботы были питерскими. Значит, кто-то, возможно, готовил вторжение и захват власти давно. Видит пока общую картину только он один. И это не человек. Робот? Планетоид Питер -2 была культурной планетой с музеями и университетами. Населенная вежливыми, воспитанными людьми. Кейси рассмеялся противоречивой картинке нарисованной мозгом, пришли вежливые люди и украли землю. Ха-ха! Нереально. Только больной мог это осуществить. Но для чего? Для чего им эта планета? Вдруг его осенило – а что если робот класса 10 не перегорал и не перестраивался, а был готов и сделан именно для этой работы кем-то? И вся эта комедия с рыданиями и неадекватом – часть игры? Кто игрок? Кто это? Иметь такие способности и быть неизвестным? Может, это искал в архивах Алекс? Его что, наводили? Как пса? Меня ведут?.. Но выбора нет, его не оставил тот, кто был как САМ!

Кейси отчетливо понял, стоя под университетскими липами а) он им нужен; б) это кто-то сильнее и могущественнее Великих; в) у него самого пока нет выбора. Но спутать карты и уйти от слежки он должен попытаться сделать. Нужно навязывать свою игру…

Войдя в кондиционированный зал, Кейси остановился и сосредоточился. Казалось, он буквально нюхал воздух. Через минуту он быстрыми шагами направился между стеллажами к дверям с надписью «Не входить, спецхран». Покрутив головой и увидев камеры, он развернулся и неспешно направился обратно, на ходу ставя на минимум излучатель, включив его, быстро вернулся и достав зажигалку, вскрыл дверь с допотопным замком и вошел внутрь. Настроив с помощью часов голограмму самого себя сидящего в оставленном зале за столом с книгами римской эпохи, выключил излучатель. Камеры заработали вновь. В спецхране камер не положено, секретное местечко. «Хорошо быть умным», – подумал Кейси. Протянув руку с телефоном вперед, он стал тщательно стеллаж за стеллажом, ячейка за ячейкой сканировать пространство. Есть. Алекс вскрывал и работал со стеллажом «Апокрифическая литература в истории Животворящего Креста». «Это легко, искать самого», – себя подумал Кейси. Но я умный, напомнил себе Кейси и положил телефон на стеллаж с настроенной функцией оцифровать и загрузить содержимое сейфа. Вот это работа! И документы не портишь (среда хранения была стабильно специальной), и результат на лице. Улыбка! Забрав телефон и проделав всю операцию с излучателем и часами в обратном порядке, Кейси вышел во двор и потянулся. Ну наконец-то, началось. Чувство опасности буквально «метками» помечало места дислокации наблюдателей. Трое на крыше, два автомобиля и «топтуны». Но пока они угрозы не представляли, пешком Кейси ходить не собирался. Подойдя к машине, он забросил в багажник контейнер (только плазменный резак возьмет его), телефон и лишние документы. Оставил только один, удостоверение помощника депутата и золотой пистолет Cтечкина. Быстро подошел к пожарной лестнице, нажал на кисть левой руки большим пальцем и через пять секунд имел на счету две сломанных челюсти и два ребра спецуры. Экипированные по последнему писку местной военной моды наблюдатели-снайперы. ФСО (как было написано в удостоверениях нарушителей приказа) лежали, судорожно вздыхая на крыше, ничего не понимающие, как рыбы на песке. Нагнувшись к тому, что со сломанными ребрами (мог говорить), грозно спросил.

– Чьих будете? – сопроводив вопрос ударом, сломав еще два ребра.

– Приказ, приказ, – запричитал боец.

– Это вам, суки, не на площадях девчонок за волосы таскать. – И обращаясь ко всем троим, уже с улыбкой сказал: – Прошу внимания, бабушка приехала (любимая местная книжка), меня уважать, соблюдать дистанцию, не нависать. Первых пятерых поломаю, остальных буду убивать. Блин, в стихах прям. Ясно выражаюсь? – и вырвав эффектно люк на крыше, спрыгнул на лестничную площадку последнего этажа, нажав одновременно на брелок автомобильного ключа. Фольксваген согласно заранее заданной программе включил «хамелеон» и пробив ворота, стал у главного входа, выключив «хамелеон», как только Кейси подошел нему и распахнул дверь.

– Хорошая машинка, дам сахару дома, – сказал он и тронул с места, сжигая резину. Доехав до конца проспекта, просканировал. Хвоста не было. Только два спутника. И один кажется омериканский. «Не дремлют сопернички, аналитический отдел кипит…»

Кейси взглянул на часы. Попробуем местной еды? Нервы, небось, у них не казенные. Потом к Зое или?..

Учитель в академии всегда говорил: «Ты одиночка. Зажали? Ведут? Атакуй во всех направлениях. Провоцируй, нагнетай. Если бы хотели убить, убили бы, значит, побольше конфликтных ситуаций. И палку в осиное гнездо сунул, ждешь ответки». Приняв вправо и остановив машину, он вышел и вошел в ресторан с черного «кухонного» хода. (Это был ресторан деда Давида. Человека первого после президента в криминальном мире страны.) Спросив у охранника, преградившего путь «Алик здесь?» и получив отрицательный ответ, отодвинул ударом в бочину громилу, сказал: «Я подожду в зале, обслужите». (Никакого Алика он и ведать не ведал, но точно знал, половина столицы контролируется Аликами, Рустиками и Магами, а половина Службой безопасности.) Прошел в зал и сел в центре, отбросив меню, сказал подбежавшему официанту: «Зелень-мелень, мяса хочу много с кровью, нарзану телегу и эта,.. – притянув за ворот бедолагу, сказал, – хрусталь прячьте!»

Повара и официанты подсуетились, не дремала и охрана. Стол просто ломился и охрана прибывала и прибывала, выстраиваясь у дверей, окон и вдоль стен. Вошел человек со сломанными ушами и интеллигентным, насколько это возможно с такими ушами, лицом, в белом костюме и ослепительно черной рубашке. Подошел к столу, сел напротив жующего быстро Кейси и вытянув голову, тихо спросил:

– Ты кто?

– Где красные мокасины?

– Что? – и брови человека в белом поползли вверх. – Ты бессмертный?

– Скажи пехоте, пусть отойдут от окон, они загораживают мне солнце, – и улыбнувшись, спросил громко, тоже нагнувшись и брызгая не прожеванным мясом с кетчупом на белый костюм:

– Кто крыша?

Откинувшись, человек вдруг сказал: – Давид меня зовут и я друг генерала Патрушкина.

– Генерала? Ооо, я, Давид, не генеральские, я кремлевские звезды в жопу засовывал. А ты это, хлеба не принесешь? Лаваши зае…ли. Кейси стал пристально смотреть в глаза Давиду.

– Пройдем в кабинет? – предложил Давид.

– Отчего же не пройти, можно. Кейси громко рыгнул и высморкался на красный ковер и вполоборота к охране прохрипел (театрально склонив голову набок). – Э-э, бычье, вы это, мясо не трогайте, – и пошел за Давидом.

Осознание

Зоя проснулась от холода. Она сидела в пустой ванной, голая и замерзшая. Воды не наблюдалось. Посмотрев по сторонам, она вдруг все вспомнила и почему-то не испугалась. Спокойно выйдя из ванной, она уверенно прошла в зал со стеллажами и сказала кодовое слово. Уже настроенный на ее голос ящик раскрылся и она увидела массу вещей из обихода. Как было видно, не только женского или мужского, но и других форм жизни. Тут Зоя наконец удивилась, почему она не удивляется, а хозяйски роется в куче женского белья. Открыв ящичек с драгоценностями она вдруг поняла, что возможно просто умерла и тут же успокоившись начала наряжаться, помня почему-то о практичности одежды. Она как-то стала понимать толк в снаряжении и полуспортивно-полувоенной одежде. Ничего, сейчас это в моде. Война на носу. Стоп. Какая война? Она села на ворох одежды и задумалась, ее голова просто распухла от обилия информации, а она все «всплывала и всплывала». Но все эти космически военные проблемы и возможная гибель всего человечества меркли от мысли: «Он видел меня голой…»

Она, вскочив, подбежала к экрану огромного выключенного монитора компьютера и стала рассматривать свое отражение, тщательно осматривая тело, не пропуская ни одного сантиметра. Вдруг вскричав «Боже, у меня трусики и лифчик разные», помчалась голая в комнату с ванной, но и там никого не было. «Интересно, он меня рассматривал когда раздевал-одевал?» Ей было стыдно, но почему-то хотелось чтобы рассматривал. «О-о-о, ну хватит, – вслух сказала она. – А что, дольше рассматривал?» – и стала одеваться почему-то в черное. Странно, но кушать не хотелось.

Выбрала она себе и оружие, парализующий перстень и телефон-электрошокер на пять метров бесконтакта… Отложив их, Зоя сев, вдруг отчетливо поняла. Мир уже не будет, как раньше, милым и интересным. С маленькими победами и огорчениями. Он замер на краю бездны. Она не привыкла думать о глобальном, нет, как историк она, конечно, все понимала и могла подискутировать, но то, что ей открылось, просто перевернуло все ее представления о добре и зле. Гитлер был обычный дворовый хулиган по сегодняшней ситуации. Как так произошло, что пережив страшную войну и потеряв десятки миллионов, внуки павших кричали о новой войне, ища врага в народе, который по сути они и есть, без каких-либо отличий. Один этнос, один народ… Раньше, читая Шолохова, она честно не понимала, как? Как родной брат расстреливал родного брата, что за великая цель стоит за таким великим грехом? А отец сына… Тогда она отрывалась от чтения и думала, просто не было кому подсказать. Безграмотность и голод довели людей. Но теперь что? Почему союз матерей страны шел в колонне, организованной сторонниками продолжения войны вплоть до ядерного применения. Чьи эти матери? Что им такое дали или чем опоили? А ничем, с горечью поняла она, мы такие и есть. Он вспомнила слова Сергея Довлатова, умершего на чужбине, выброшенного из своей страны: «Мы без конца ругаем т. Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить – кто написал четыре миллиона доносов?» Она вспомнила свою учительницу, яростно агитировавшую за нынешнего президента: «Он поднял страну с колен, а Омерика спит и видит, как ее расчленить и захватить. Вспомнила Зоя и в чем обута была учительница в последнюю их случайную встречу, в туфли внука, старые разбитые туфли 42 размера. Что можно сделать с народом, 80 % которого рвется умереть за очередного вождя или вновь ищет врагов? Ждет команды «фас»! Будто кто-то сбросил оглупляющую бомбу на страну, и это вряд ли Омерика…

Затем Зоя встала, нашла кофе, сварила без сахара и попивая ароматную горечь, стала вспоминать, что такого Алекс хотел от нее в первые дни знакомства. Архив. Да, какое-то «Евангелие от Никодима», она еще тогда влезла в Википедию и «порылась». Хоть это ей как молодой девчонке было неинтересно, но она прочитала все, что нашла. Интересовали же Алекса не только следы «Евангелия от Никодима», но и Крест, «Русский апокриф «Слово о Крестном Древе» (XV—XVI века)… И что информация, даже не об этом, а всего лишь о следе. И что след этот о Кресте у них хранится. Зачем это ему сейчас? Непонятно. Зоя вздохнула и посмотрела на часы, Кейси-Алекса не было уже 15 часов. Не случилось ли чего?

Обострение ситуции

Зайдя к Давиду, Кейси увидел, что в углу под портретом хозяина в кабинете стоял настоящий «Роллс-Ройс Фантом».

– Тут стоянка была?

– Что?

– Ресторан, говорю, вокруг машины построил?

– Садись за стол, не гневи Бога.

– Вечно вы, чурки, о Боге, сколько душ загубил, дед Давид?

Кейси сел за стол музейного вида и закурил трубку, настроив излучатель как глушилку.

– Что хочешь? – взял быка за рога Давид.

– Москву.

– Целиком возьмешь или частями?– спросил начитанный ресторатор.

– Целиком, мразь! Ты смерти боишься? Я вас всех урою, я хозяин. Звони всем, стрелку забиваю всем на Оленьем острове. Всем сразу, объединяйтесь, крестные отцы, не забудьте семью Гамбино… Кто не придет – пидор.

Встав, Кейси выбил прямо на стол рядом с пепельницей горящий пепел из трубки, вышел из двери и нажал боковым пальцем на кисть левой, вышел в зал и через несколько секунд вошел обратно к Давиду:

– Я обещал первых пятерых только поломать, так вот, я обманул, поломал всех. Не убил. Завтра в 12.00 на Оленьем острове в овраге, не забудь! Покедова.

Давид выскочил из кабинета, беспредельного незнакомца уже не было. Все «ветераны» и быки, личная охрана и трое спецов из группы «Бетта» были неподвижны и в неестественных позах. Только скользили в крови и экскрементах официанты с зелеными лицами. Вернувшись в кабинет, набрал короткий номер спецсвязи, рассказал ответившему все в подробностях, помолчал слушая, затем спросил:

– Скажи, брат, кто такой Гамбино? Чья бригада? – И услышав из трубки рев «чужого», нажал кнопку. Посидев немного и сделав десяток звонков, вышел сквозь толпу полицейских, экспертов и санитаров на улицу, сел в бронированный и затонированный мерседес, сказал водиле:

– Рафик-джан, в аэропорт, и звони Лидочке, Лос-Анжелес, ближайший рейс срочно, может даже развернуть вылетевший хоть над океаном… – Закурив гашишу, спросил сам себя: – Кто такой Гамбино, я его мамину маму…