Текст книги "Галопом по Европам. Каникулы 2020"

Автор книги: Александр Левицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Александр Левицкий
Галопом по Европам. Каникулы 2020

От автора.

Все действующие персонажи, не более чем носители типажа, и к реальным людям ни какого отношения не имеют.

Все обозначенные страны и государства, не более чем носители тенденции, и к ныне существующим странам и государствам, отношения не имеют.

Все остальное, ВЕРОЯТНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, действующая в рамках заданных условий.

Пролог

Где-то во власти

По коридорам власти шла одетая в серую одежду женщина с кейсом в руках, она остановилась у обычной для этих мест дубовой двери и нажала на кнопку находящегося рядом с ней звонка. Тут мы оставим её, потому что нам надо в кабинет.

Комната была небольшая, где-то семь на семь метров. Без окон. Все пространство стен занимали дубовые книжные шкафы. Посреди помещения стоял круглый столик с четырьмя полукреслами возле него. В одном из углов рабочий стол, тоже с полукреслом. На столе чайник электрический, пульт с кнопками и маленький монитор. Работающий с бумагами за столом мужчина нажал кнопку на пульте. На экране монитора появилась стоящая у дверей женщина, тогда мужчина нажал следующую кнопку.

– По моей просьбе пришла олёна*( в данной книге слово «олёна» является социальным статусом госслужащего) Виктория, – сказал он в микрофон, – открываю дверь.

Автономный сервомотор легко вытащил из стальных пазов металлические прутья и дверь начала открываться.

Не надо думать, что государственные чиновники весь день парятся в костюмах с галстуками. Страшная тайна заключается в том, что они даже тапочки иногда надевают! Но на мужчине тапочек не было, хотя где-то они у него всё равно есть, а были на нём замшевые мокасины, мягкие брюки и джемпер под горло. Он поднялся, чтобы встретить женщину и проводить к круглому столу.

Когда дверь с тихим щелчком закрылась, мужчина сказал: – Как понимаю, вы получили документы?

– И даже больше, чем ждала, – ответила женщина.

– Рассказывайте, – попросил мужчина.

– Наши восточные партнеры, – самым гнусным, бюрократическим тоном начала свой рассказ женщина, – весьма озабочены сложившейся внутригосударственной ситуацией. Опросы социологических центров показали, что около семидесяти процентов молодежи являются маоистами. В этой среде возник резонный вопрос. Почему, вместо того чтобы нести революцию, правительство торгует с империей зла? Почему налаживает дружеские отношения с капиталистической Россией, предавшей, в свое время, китайскую революцию? И не предаст ли Россия снова? Аналогичная ситуация сложилась и в нашей стране вокруг личности Сталина. Прогнозируются революционные движения слева. Нашим стратегическим противникам все равно, какого цвета революции произойдут у нас и в Китае, они поддержат любую дестабилизацию общества. В связи с вышеизложенным, в канун беседы с лидером дружественной страны, мне было поручено составить записку о возможности канализации революционной энергии в конструктивное русло. Следует ли вспоминать, что вы уклонились от разговора с китайским лидером, сказав, что недостаточно подготовлены?

Во время монолога собеседницы мужчина откровенно любовался её игрой. Высший класс передачи эмоций с целью заставить партнера почувствовать свою вину. Мужчина даже испытал желание тут же все исправить.

– Э-э… Я, в курсе, – сказал он, – но сейчас меня интересует другой аспект. Скажите, вы действительно испытываете столь глубокую обиду или пытаетесь на меня давить?

– А вы перенесли переговоры с китайцами, – смотря прямо в глаза мужчине, сказала женщина, – для того, чтобы увидеть мою реакцию или действительно, желая ознакомиться с документами?

– В процессе сотрудничества с вашим институтом, – мужчина мило улыбнулся, – мы еще никогда не подбирались к вопросам такой важности. Согласитесь, я должен был проверить.

– Тогда займемся канцелярщиной, – предложила женщина.

Она положила кейс на столик и, вынув из кармашка жакета щипчики, быстро вскрыла пломбировочные печати. Потом достала из чемоданчика лист бумаги.

– Это, шаблон требования секретности, – сказала она, протягивая лист мужчине, – вам следует переписать его, поставить подпись и отпечаток большого пальца правой руки. Что бы у вас не возникло сомнений в легитимности процедуры, ознакомьтесь с аналогичными требованиями ваших предшественников. Это подлинные документы.

Женщина достала из кейса пластиковую папку и начала вынимать из нее бумаги.

– Это, требование Иоанна 4 Грозного, на получение протоколов Стоглавого собора, – сказала она, передавая распрямленные свитки телячьей кожи, – это требование Александра 1 на получение документов по опричнине. Кстати, возвращал бумаги уже Николай 1. А это требование Иосифа Сталина на получение всего перечисленного. Опись прилагается. Что касается вашей возможной контрреволюционной деятельности, то все документы за весь период жизни будут тщательно отобраны и сложены в архив. Моя записка у вас есть, бумаги получены. Вам решать.

От её последних слов мужчина вздрогнул.

– Какая иезуитская насмешка, – подумал он про себя, – «вам решать»! Конечно, всегда есть решение и всегда есть возможность уклониться, скинуть ответственность на другого человека. В истории любой страны, да что там, семьи, полно «уклонистов»! А решения должен принимать одиночка, стайные решения грозят предвзятостью. Ну, да не будем заламывать руки с воплем, «Почему это случилось именно со мной!» и посмотрим, как проблему решали предшественники.

Он принял от женщины щипчики и начал распечатывать находившийся в чемоданчике пакет. Под верхним слоем бумаги обнаружился перевязанный верёвочкой второй слой, под ним третий. После того, как был удалён пятый слой бумаги, обнаружились два пакета. На одном рукой Сталина было написано «Александр 1, Николай 1. Только для главы российского государства», на другом, той же рукой «Мои документы» и стояла личная подпись. Мужчина взял пакет с надписью «Николай 1» и, попросив женщину подождать, перешёл за рабочий стол.

– Вот, значит, как, – подумала женщина, присаживаясь, – нас больше интересуют «Православие. Самодержавие. Народность». – Она погрузилась в свои мысли.

Вспомнился женщине её девчачий сон из времён, когда она, профессорская дочка, была сослана к бабушке на воспитание. Ей тогда приснился мечущийся по комнате, преданный всеми, молодой человек. Старшие братья сделали все, чтобы принудить его принять престол. Один из них даже инициировал собственную смерть, другой уклонился в мезальянс. Ровесники восстали против него. Собственная мать приказала расстреливать его друзей. Кругом он видел лишь предательство. Но ночью пришёл монах, бывший инженер, его собственный воспитанник и стипендиат. Он принес записки Ивана Грозного о государстве. Они говорили всю ночь. Наутро миру явился тиран, без разрешения которого в Европе не могла выстрелить ни одна пушка. У тирана были друзья. Да, да, у российских тиранов есть друзья, и сотрудники, и ученики. Именно они строят монастыри, создают армию и флот.

– Как надолго я могу оставить документы? – осведомился мужчина.

– На ваше усмотрение, – ответила женщина, – после ознакомления с подлинниками вы можете сделать копии, а оригиналы я отправлю к месту хранения. Уже с вашей подписью на конвертах. Еще два момента, – остановила она уже тянущуюся к кнопке, открывающей дверь, руку мужчины, – китайские товарищи запросили документы по «Союзу защиты государства» Кан Ювэя и личные дневники Мао. Здесь, – она показала на кейс, – есть еще папки, касающиеся периода правления Николая 1. Аналитические записки генерал-поручика Ивана Тургенева по Европе, в частности, по созданию разведывательной службой Джонатана Свифта масонских лож в России. Критический анализ генерал-майора Александра Пушкина демократии Северной Америки. И экспертная работа Николая Гоголя «Как нам обустроить Россию». Она же считается вторым томом «Мертвых душ». Кроме того, мы сообщили японскому клану Фудзивара о появлении «Меча, косящего траву».

– Вот как! – воскликнул мужчина. – Это значит, что после восьмисот лет профанации, у Японии может появиться легитимный Император?

– Вот императора не нужно, – лукаво сказала женщина, – хватит и короля, нам о китайцах надо думать.

– Как ваши девочки?

– Прошли подготовку в полном объёме. Закончили первый курс Историко-Архивного института по нашей программе. Сейчас знакомятся с местами будущих действий, а также инициируют проект «Великая Лапландия», познакомятся с акторами проектов «Королевство Португалия, Великая Госконь от моря и до моря, Европа голубая, ну и по мелочи – Одесса вольный город».

– Ни в коем случае, они не должны светится во Франции, – сказал мужчина, – Тургеневское общество, запускает там пробный вариант.

Глава 1

Россия. Финляндия

На площади перед Ледовым Дворцом буйствовал гей-фестиваль, но подъездная аллея к главному входу была свободна. По ней, к ковровой дорожке, ведущей в распахнутые настежь широкие двери подъехал чёрный MINI Cooper с простеньким номером МАДОННА в сопровождении «Хаммера» бело-голубой расцветки. Из монстра с номерами министерства обороны Финляндии выскочило четверо брутальных мужчин, двое встали между первой машиной и парадом, третий прошёл вдоль ковровой дорожки и остановился, внимательно оглядывая толпу журналистов, а последний, открыв дверь миникупера, застыл на месте. Одета четвёрка была в летнюю зелёно-чёрную камуфляжную форму с чёрными кожаными нашлёпками на заднице и гульфиками спереди. Издали казалось, что на штаны одеты плавки. Два негра и два блондина. Из недр чёрной машины появились три особы женского пола, две, судя по фигурам, молодые девушки и грузная женщина среднего возраста. Явно не Мадонна. Ну не могла звезда даже на старости лет позволить себе столь оплывшую фигуру. Девушки были одеты в голубенький и розовый очень простенькие дорогие сарафаны, их лица прикрывали вуальки без шляпок прикреплённые прямо к причёскам. Обе были модельного роста, но если фигура той, что была одета в розовое платье, могла считаться «мечтой модельера», то есть походила на швабру или, как говорят на Руси «доска два соска», сокращённо ДДС, то девушка в голубеньком платьице отличалась соблазнительными округлостями. По мертвенной белизне и прозрачности кожи, и волосам, как будто подвергшимся омовению перекисью водорода в ДДС можно было опознать альбиноса. Кожа второй девушки отличалась золотистостью присущей рыжим, но волосы на голове, всё-таки, были цвета свежей соломы.

Лицо пожилой женщины было открыто и сразу же подверглось воздействию направленных на него фотовспышек и мини прожекторов кинохроники. Папарацци и хроникёры делали своё дело, как бы на всякий случай, так как заявленная в регламенте приезда особа не была никому известна, да и не интересна аудитории представленной данными СМИ. Кому в ЛГБТ обществе сдалась какая-то русская правозащитница? Но приехала она в машине Мадонны, сразу после известной американской звезды порно, так, что …, на всякий случай. Некоторое оживление в толпе журналюг произвела попытка женщины кинуться через дорогу в сторону гей-парада и они усердно снимали, как молодые спутницы уловив пожилую женщину под белые рученьки всё таки вывели её на ковровую тропу и подтолкнули в сторону входа. Так они и шли, впереди пара, негр и белый, за тем женщина, в шаге от неё молодые блондинки и опять, негр и белый. Толпа с нетерпением ждала когда отъедут машины, так как следом должен был появиться известный производитель порнозвёздочек собиравший их по всему миру, но вполглаза посматривала и за идущими. После того, как женщины вошли, последняя пара охранников, лёгким движением рук сорвала кожаные нашлёпки под которыми обнаружились, перечёркнутые голубеньким и розовеньким стрингами, чёрная и белая задницы. Соответственно. Выкрикивая лозунги о том, что армия и геи едины, чем вызвали рукоплескание журналистской братии, а также толпы с другой стороны подъездной аллеи, они вошли вслед за женщинами.

В вестибюле прибывших встречали группы умело раздетых девушек и парней. Девушки прикидывались различного вида Барби, от обнажённых блондинок до перетянутых ремнями негритянок с хлыстами в руках, присутствовала и парочка Мерлин Монро. А молодые люди были представлены полицейскими, рабочими в комбинезонах, и спортсменами. Парень в костюме хоккеиста тут же кинулся на шею прошедшего последним негра-военного.

Здесь компания разделилась. Пожилая дама в сопровождении двух голозадых охранников и по-щенячьи повизгивающего гида-хоккеиста направилась осматривать выставку, а вот прикрытых вуальками блондинок встретила миниатюрная девушка юго-восточной наружности в длинном платье, цвета раскалённого металла открывавшем лодыжки и всю спину выше копчика. Голубенькая нить, пущенная по кромке материала, на стыках смуглой кожи и платья создавала впечатление работающей сварки, отчего девушка казалась залитой пламенем.

Анимешная японка, мило склонив головку, сделала жест обеими руками, как бы, не навязчиво понуждая блондинок немедленно следовать за ней. Однако к ней подошёл оставшийся блондин и в свою очередь предложил показывать дорогу. Оба проследовали к лестнице, ведущей на второй этаж, за ними пошли блондинки и следом второй охранник-негр. Поднимаясь по ступенькам, девушки в вуальках смогли убедиться, что нашлёпка прикрывающая задницу блондина крепилась не на липучки, а была намертво пришита к форме.

Прямо над вестибюлем располагался обширный конференц-зал возле дверей которого томилось около трёхсот особ женского пола различного возраста, но анимешка повела свою группу в противоположную сторону, где вдоль стеклянной стены, выходящей в парк находился ряд офисных кабинетов. Возле одного из них с иероглифами на двери провожатая остановилась и сделала приглашающий жест.

– Славка, ни в коем случае не кланяйся, не говори «сан» и не подавай руки для пожатия, – напомнила блондинке альбиноска. – Улыбайся, – и скомандовала блондину, – Аатос, вперёд!

Военный прошёл первым, за ним девушки, а негр, подхватив японочку за руку, остался перед дверью. В помещении обнаружились четверо склонившихся в поклоне, японцев неопределённого возраста, одетых в одинаковые серые деловые костюмы.

– Раздай и собери, – скомандовала ДДС, когда они выпрямились. Следуя приказу, блондин открыл клапан набедренного кармана и извлёк две пачки визитных карточек, надорвав упаковку на обеих, он пошёл вдоль шеренги японцев, наделяя их бумажками по одной из каждой пачки. Пройдя всех, он вернулся, теперь собирая карточки хозяев офиса. Передовая карточки японцы кланялись, растягивая по лицам благодарные улыбки.

– Марья, – обратилась к спутнице Славка, после того, как хозяева приняли стабильно устойчивое вертикальное положение, – я думаю можно присесть.

Японцы кинулись отодвигать перед дамами стулья, но те и не шелохнулись пока Аатос, не разложил на столе карточки японцев, предварительно оттерев хозяев от стульев. Девушки присели лишь после того, как военный заменил стулья, к которым прикасались японцы на другие.

– Кто из вас Танака? – без тени вежливости задала вопрос Марья. Сидящий напротив неё крайний слева мужчина склонил голову.

– Насколько я помню, – продолжила альбиноска, – вы должны были подготовить договор о поставке и монтаже вашими сотрудниками завода по переработке мусора, автоматической линии по производству силикона, мини завода по производству форм для литья пластмасс, силикона и резины. Кроме этого мы договаривались о регулярных поставках различных наборов вибраторов, секс игрушек в ассортименте, а также сексуальной косметики различных производителей, нижнего белья и одежды. Оплата первой партии товаров секс-шопа произойдёт после её реализации.

Бу-бу-бу-бу-бу. Славке стало скучно слушать, как её подруга ломает японцев. Хотя, они сами виноваты, это они придумали свой деловой этикет, потешаясь, как их клиенты выпрыгивают из штанов, пытаясь его соблюсти. Например, если европеец во время приветствия кланяется, то они обязательно протянут руку для пожатия. Специально, чтобы европеец ткнулся в неё носом. Однако, на всякую хитрую… гайку найдётся свой болт, и мы этот болт имеем. Дело в том, что японский бизнес работает только по рекомендации. То есть, если у вас нет рекомендации японца знакомого с данной фирмой, то и соваться в неё нечего. Пиши, не пиши, не ответят или встретятся, выслушают, покивают головами в знак согласья и всё. Дальше дело не пойдёт. А вот если у вас есть рекомендация, то тогда ведут себя с вами исходя из статуса рекомендатора. Статус нашего позволяет считать вот этих вот японцев грязью органического происхождения. И ничего, кушают, улыбаются и кланяются.

– Пойду-ка я пройдусь, – прервав японца на полуслове, сказала Славка.

В коридоре второй охранник, неодобрительно поглядев на неё стал подниматься со скамейки на которой сидел, не выпуская руки японочки. Славка сделала останавливающий жест, дескать, не отвлекайся, я тут рядом хожу. Негр благодарно кивнул и снова присел. Можно понять финна сомалийского происхождения, родившегося уже здесь. Липнущие с ранней юности, не отличающиеся стройностью, белые женщины надоели, а такие же, как он негрофинки требуют замужества. Вернее, даже не сами девушки, а муфтий местной общины, следящий за чистотой нравов. А, как только женился, так сразу подавай детей и не менее троих. Несмотря на то, что местные политики требуют кастрации детолюбивых сомалийцев. Шутка ли, коренной народ решил не воспроизводиться. Редко в какой семье есть ребёнок, да и где они, те семьи? ЕрхО, так зовут негра, рассказывал анекдоты о любовных играх финской молодёжи, о том, как они в чатах часами и месяцами зазывают друг друга в гости, потому, что самим идти на свидание лень. В результате первый секс происходит по скайпу. А когда, позже это всё-таки происходит вживую, то и эффекта получается ноль, поскольку процесс требует обоюдных усилий. Вот и сталкивается желание, чтобы именно ему сделали хорошо с точно таким же встречным желанием. Потому и рождаются у финок смуглые детки, естественно в том секторе женского общества, что ещё не попробовало оленей, собачек и изделий сексиндустрии. А политики требуют кастрации. Вот и кинулся, знающий, чего хочет ЕрхО, к уставшей от японской имитации любви женщине. Как её там, эту японку зовут? Не знала, не знала, да и забыла!

Дверь в конференц-зал была открыта настежь. Из помещения раздавались крики восторга, аплодисменты и музыка. Из присущего каждой женщине любопытства Славка решила туда заглянуть.

Не много народу сидело в зрительном зале, остальные, девчонки в купальниках, разделившись примерно поровну, жались к лестницам расположенным с обеих сторон сцены. В центральный проход зрительного зала шёл короткий подиум со ступеньками. Сцена была поделена на две половины. Слева два негра и визжащая девица изображали сэндвич на диване. Две стационарные и две подвижные видеокамеры снимали это действо. Справа голый по пояс волосатый мужик ещё беседовал с очередной кандидаткой в порнозвёздочки. Наверное, произносил под запись контрольный вопрос, есть ли малолетке восемнадцать лет. Наверняка та уверенно отвечала, что есть и на этом вопрос легальности записи закрывался. Ну, соврала девчонка, так это её проблемы, это нас ввели в заблуждение, вся ответственность на ней и мы подаём на неё в суд.

Славке не было интересно происходящее на сцене, её больше интересовало, то, что привело этих девчонок сюда, то о чём они говорят между собой. Все они живут в благополучной стране, получают образование, есть что поесть, где спать. Вопрос в том, к чему они стремятся, чего хотят? Поэтому Славка прошла к ближайшей группе и присела в крайнее кресло ряда.

Как выяснилось, ничего нового девчонки не хотели, только славы и денег.

А она-то, Славка, кто? Чего она хочет? Что из себя представляет? Чего она сама хотела в семнадцать лет?

Я, люблю маму и бабушку, любила и люблю учиться, мне нравиться лететь на мотоцикле по дороге. О деньгах, ни сейчас, ни тогда, не задумываюсь.

Из дневника Славки Мазиной

Я запланированный долгожданный ребенок. Мама родила меня в тридцать три года, вскоре после защиты докторской диссертации на тему «История русской обрядовой культуры Среднего Урала». От какого-то мужика, которого поймала на «Божовском» фестивале. Об отце известно, что он был русым, волосатым и кряжистым. Бегал по лесам с двустволкой и дело свое знал туго. Вот она – я, высокая голубоглазая блондинка семнадцати лет от роду, без грудей, как доказательство его мастерства. Имя отца, не известно, но дело его, то есть я, живет. А по поводу отсутствия грудей, мама сказала «когда надо будет – отрастут, еще намучишься». Среди «божовцев» ходит легенда, что я дочь самого Данилы-мастера, который на время их сборищ покидает Медную гору с ее Хозяйкой и лазит по кустам близ фестивальной поляны в поисках юных кандидатов наук.

В связи с моим рождением маме кафедру не дали, а сослали на окраину Москвы в расположенный в маленькой церкви музей-лабораторию. Мама потом говорила, что это – хорошо, ибо «на кафедре надо сидеть, очень толстой жопой, чтобы не сдвинули».

Так мы и жили. Зимой я спокойно лежала в древней люльке среди черепков, прялок и берестяных грамот, а летом меня привязанную рушником к материнской груди, куда-то несли или кидали на одеяло под дерево, или прятали от дождя в палатку. Экспедиция – называется.

Потом мама стала православной. Это случилось так. Когда мне шел четвертый год нашу церквушку захотел отобрать некий монашествующий священник. Он присылал пикеты бывших коммунистических, а ныне православных старушек, будоражил прессу, собирал подписи. Ну, очень хотел готовенькое. Мама пошла к смежникам из Историко-Архивного института, те отправили ее к своим смежникам, и от тех мама вернулась с компроматом. В один из ноябрьских дождливых дней меня принесли под мышкой в приемную митрополита Кирилла, в другой руке у нее была папка. Она вывалила все это ему на стол, в смысле – меня и компромат, и стала православной.

Все лето моего пятилетия мы провели в архивах Свято–Троицкой лавры, где я стала любимицей семинаристов. Дикими криками я пугала черных дядек с бородами, они откупались шоколадками, которые поступали в мой с семинаристами общак.

Так в мою жизнь вошли церкви, книги и иконы. Кстати, монаха-рейдера по осени повысили до епископа и сослали из Москвы в Калмыкию, к буддистам. Кто понимает, ужаснется такой судьбе.

А мы все ездили и лазили. Помню как-то, лет в десять, я проснулась закутанная в монашескую телогрейку под мумией Ильи Муромца в пещерном монастыре Киевско-Печерской лавры и спросила, – А чего Илья Муромец такой маленький, ты же в сказках рассказывала про богатыря? – Монах-археолог начал мне бубнить про величие духа и немощи плоти, а мама рассказала про акселерацию и начала меня учить. Так я нарвалась на науку.

В мой период знакомства с девчачьим телом, в четырнадцать лет, она впервые серьезно ответила на мой вопрос, почему она не вышла замуж?

– Понимаешь – сказала она, – твой дед после войны много болел и рано умер, поэтому твоя бабушка не смогла передать мне культуры семейной жизни. Без этой культуры мужчина и женщина лишь два зверя в одной клетке. Я испугалась. Я знаю, как жить вместе двум женщинам разного возраста, но не знаю, как жить, когда между ними мужчина. В общем, – «Я и сам для себя непосильная ноша, а уж вы тяжелы и подавно.» Кстати, кто сказал? – спросила она тогда и последовала лекция о немецкой философии.

За год до окончания школы мама сказала, – Все, жопа отросла, пора садиться на кафедру. – Я тогда осмотрела со всех сторон ее подтянутую спортивную фигуру и заметила, что «нигде, ни чего, не отросло и не пытается». На что мама ответила, мол в русском языке слово «жопа» имеет много значений и села на кафедру в Историко-Архивном. По окончании школы я поступила в этот же институт на факультет «Военной истории 20 века». По этому поводу последовал единственный в нашей жизни скандал. Мама очень вежливо осведомилась, понимаю ли я, что возможно всю жизнь проведу под землей вдали от людей, прихлопнутая подписками о невыезде и не разглашении? На что, я, не менее вежливо ответствовала, что мои пеленки и памперсы раскиданы по «всей Руси Великой» в местах, имеющих хоть какое-то историческое значение. Целое поколение светил науки и священства, начиная с Патриарха, видело меня голенькую. Я накушалась путешествиями и обществом себе подобных на всю оставшуюся жизнь. Хочу, под землю в архив и замуж за одноклеточного военного громилу с целью варить ему борщ.

– Мама, пойми! – Взмолилась я напоследок. – Ты очень хорошо меня учила, я знаю почти все, что знаешь ты. Этот груз давит.

После МХАТовской паузы, во время которой мама бубнила, что-то про то, что выросло, про мужиков, про детей, про осознанный выбор. Видно было, что она собирается с духом перед ответственным разговором. Потом решилась.

– Значит, так, этот разговор должен был произойти через год, но ты первая начала боевые действия, так что сама виновата. Садись и слушай. На самом-то деле выбора нет. Я на тебя не давлю, но ты не знаешь всего.

Мама отменила все свои встречи и лекции. Я была повышена до статуса «доверенного лица» и мы беседовали. Иногда мама срывалась на лекторский тон, но при виде моей недоверчиво-боязливой отчаянности, скоро возвращалась обратно. Мы вместе сварили борщь, переработали мясо в котлеты, порвали в клочки салат. В процессе тяжёлого разговорного дня мама уговорила бутылку приднестровского мартини и ранним вечером завалилась спать.

Вот так всегда, навалит проблем и смоется, а ты сиди и думай. Из собственной судьбы не выпрыгнешь, это не юбка. Остается, принять ее или не принять. Оказывается, судьба есть. Кто-то там наверху сделал этот мир таким, что если плавненько так скользишь себе по судьбе, как в лодочке, то и будет тебе щасте. А если выпрыгнешь, то барахтайся сама. Никто, не поможет.

Оффигеть. И посоветоваться не с кем.

Вот ведь хитрая мама. Первое, о чем она спросила, так это есть ли у меня подруги? Ведь знает же, что последних два года друзей у меня нет. Они все потихоньку начали сходить с ума ещё четыре года назад. Нет, мальчики двинулись года как два. Любовь-морковь, туды ее в качель. Сначала девочки стали приглядываться к старшеклассникам и хихикать. Потом одна из них поняла, чем привязать к себе пацана и расписала подружкам. Вот она любовь, оказывается какая. Все кинулись искать любви. Ну, а я просмотрела пару порносайтов и мне не понравилось. И взгляды пацанов не понравились. Не люблю, когда во мне видят кусок мяса. Говорить с девчонками, да и с мальчишками стало не о чем. В голове у них крутились порно ролики, да средства от прыщей. Пару раз «подружки», по просьбе пацанов, заманивали меня на вечеринки на, которых я хорошо отработала двоечку из правого верхнего хука в челюсть и добивающий левый свинг в корпус. Это я для фигурного катания тяжеловата, хоть и занимаюсь им с четырёх лет и пропустила много. Но факультативы по самообороне посещала постоянно. Как говорила наша тренерша, «фигурист должен работать кулаком». Так что я считаюсь старой девой, в свои семнадцать лет. Дуры и козлы. Тут советоваться не с кем.

Поехать, что ли в Патриархию, ворваться к самому главному? А, что он скажет? «Бог терпел и нам велел», вот что он скажет. Доводы приведет, мол, человек свободен, лишь в служении. Лапу когтистую церкви прострёт надо мной, с целью приспособить к делу.

Знаю я все их православные примочки. Еще со времен Троицко-Сергиевской лавры. Когда мы с семинаристами абгрейдивали мой первый мотоцикл. Год назад. Все мои старые приятели пытались остаться со мной наедине. Не подумайте плохого, исключительно за тем, чтобы сделать предложение руки, сердца и прихода. Хотели, заразы, сделать меня матушкой в шестнадцать лет. Знаю я их доводы, «Да прилепиться жена к мужу своему и будет едино». Я потом собрала их в кучку, предложила остаться друзьями и отпустила искать себе жен. А старый ИЖ-«Юпитер» мы с отцом Иезикилем привели в порядок вдвоём.

Может быть к дяде Коле сходить? Говорил же он, что, если что, сразу к нему. Ага. Только скажи, сразу на нефть посадит или в банк засунет. Потом оглянуться не успеешь, как уже замужем за каким-нибудь его сыном. Ну и что, что женатые, разведет. Помню же я, как он вслух печалился, о молодости моей. Нет, не пойду.

Вот ведь, какая хитрая мама! Нарочно же подсунула свободу выбора. А я сейчас занимаюсь изобретением извечного бабского приема по перекладыванию проблемы на мужика. Все у них, у Евиных дочек, просто, скинула ответственность на мужика и в ус не дуй. Но я-то не Евина дочка. Так что единственный для меня, в моём вопросе, авторитет – мама. Которая спит, свалив проблемы на меня. Ладно, сколько не откладывай, а разбираться надо.

Значит так, я не женщина. И не девушка. То есть и женщина, и девушка, но не как все. Не в смысле красоты необыкновенной, и не обширности разума. И даже не в смысле обычного для девушек моего поколения лозунга – «Мне все должны»! А просто я не дочка Евы, прародительницы нашей. Тфу-ты, ихней!

Оказывается, когда первая женщина по имени Лиллит, созданная, так же, как и Адам по «образу и подобию», между побегом от мужа и прибытием посланных Творцом архангелов, сидела на острове, она произвела на свет множество подобных себе. Девчонок, разумеется. Партеногенез называется. А потом прибыла следственная комиссия от лица бога и прикрыла эту лавочку. Лиллит заявила архангелам, что «жить с козлом, гребущим под себя, пока его не переделают, не намерена», а волю Творца исполняет честно «плодится и размножается, можете посмотреть, сколько девочек бегает по острову». Творец подумал, да и создал Еву. А Лиллит устроила матриархат. Тогда же возникла боль при рождении ребенка, как ограничитель рождаемости и для того, чтобы дети Адама и дочери Лиллит были в равном положении. Так, единственный раз в истории человечества, состоялось отделение мух от котлет. А потом волею Творца ангельское племя было удалено с лица земли. Но перед уходом они создали мужчин для валькирий-амазонок. Инициатов. Поскольку Творец хочет видеть этот мир в любви. Так, что если хочешь любви настоящей, жди своего инициата.

Вот, что я сделаю. Мама сказала, что на курсе будут учиться еще девочки-амазонки, из Финляндии, Чили и Франции. Вот с ними я и посоветуюсь!

Первой, тогда, прилетела Эллка, она же Ариэлла, что в переводе означает – Лев Бога. Полное имя – Ариела Агнеса Лучия Пиночет. Говорит, что фамилию дедушки взяла для прикола, а так, вполне могла бы писаться Карвалан. Я прикола не поняла, залезла в Википедию. Увидела, как Эллкины предки, мочили друг друга. Но меня не проняло. Если посмотреть внимательно, то все предки кого-нибудь мочили. Или их.