Текст книги "Голубая Цефеида"

Автор книги: Александр Колпаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Преодолевая свинцовую тяжесть, разлитую во всех мышцах, Андрей вызвал наконец Высший Совет по освоению космоса, одновременно включил все радиопередатчики, для которых заранее составил программу последней передачи. И вся планета услышала:

– Люди Земли!.. Дорогие братья!.. Я звездолет «Россия», стартовавший из Северо-Восточного Космоцентра к Голубой Цефеиде в 4348 году от начала эры Всемирного Братства. Нас постигло несчастье на Оранжевой Планете – восьмой по счету от Цефеиды – в корабль проник смертоносный вирус, порождение чужой, неисследованной жизни. Вирус гнездится в наших телах. Мы не можем совершить посадку, мы погрузились в анабиоз, чтобы приостановить разрушительную работу вируса. Будем ждать, пока ученые Земли найдут антибиотик, спасающий от посланцев чужой жизни. Командир звездолета Андрей Чешенко.

Он увидел на экране суровое лицо Председателя Совета. Высокий, совершенно седой старик, похож на библейского патриарха, всматривался в лицо космонавта. Позади Председателя Андрей увидел членов Совета, космонавтов, ученых.

– Что случилось с вами, дорогие братья?.. – как сквозь вату, услышал Андрей глухой голос Председателя. В вопросе звучали горечь, любовь, сочуствие. – Как произошло это несчастье?

Андрей короткими фразами поведал Совету о случившемся.

– Там… в Мавзолее Ожидания… Татьяна… разбудите ее. Она так долго ждала… Я хочу увидеть ее, прежде чем… – Он назвал Председателю шифр «пробуждения» Татьяны.

Несколько томительных часов, пока Татьяну возвращали к жизни, он отдыхал в кресле пилота. Он принял две дозы сильно действующего стимулятора и собрал все силы для встречи с любимой. Он не сводил взгляда с экрана биоробота, подключенного к ее организму. С бесстрастной точностью умный автомат регистрировал угасание жизненных функций его организма. На экране зловеще горела цифра «30». Тридцать минут до агонии, до конца!.. Но Андрей был спокоен. Он сделал все, что мог. Когда микробиологи прочтут записи робота, они получат ясную картину действия вируса на организм человека и несомненно, найдут средства борьбы с ним. Его товарищи будут жить!..

Наконец он увидел Татьяну и протянул руки к экрану, словно хотел обнять ее.

– Андрей!.. Я не сказала тебе тогда – у нас будет сын…

– Сын! – крикнул Андрей. Его лицо озарилсь радостью. – Сын… – прошептал он. – Наш сын… А снова с тобой… – продолжал Андрей. Внезапно его лицу прошла судорога боли. – Прости, что так получилось! Береги нашего сына. Он должен быть космонавтом!..

Широко раскрытыми, остановившимися глазами Татьяна смотрела на Андрея и видела на его лице печать страданий, которые он перенес.

Она прилагала все усилия, чтобы не закричать, старалась улыбнуться, кивала головой в ответ на его слова. Как в тумане, она видела измученное лицо Андрея, на котором, словно факелы, горели глаза.

Андрей говорил быстро, иногда бессвязно. Он торопился, как будто в эти последние минуты хотел сказать ей все о своих чувствах. Ведь он так мало, скупо говорил о них прежде, в дни их счастья! Потом он снова повторил просьбу вырастить сына и в день Памяти Погибших Астронавтов отдать его в Академию Межзвездных Проблем.

– Ты обещаешь мне? Обещаешь? – спрашивал он.

– Да… – шептала Татьяна, продолжая машинально улыбаться. – Обещаю!

Его лицо засветилось.

– Спасибо! Расскажи сыну обо мне. Верю, что именно он… – Андрей напрягал последние силы, – первым достигнет миров Денеба… Там живут удивительные существа, создавшие фабрику праматерии… Голубой Цефеиды. Прощай… Прощайте, братья!

Внезапно все исчезло: Андрей выключил экран связи. Глухо вскрикнув, Татьяна потеряла сознание.

Она уже не видела того, что увидели космонавты, стоявшие на площадях Космоцентра: далеко в стороне от звездолета вдруг ослепительно вспыхнула голубая звездочка. Через минуту она угасла. Миллионноголосый крик прокатился по городу. Космонавты поняли, что означала эта вспышка… Андрей сжег себя в пламени плутониевой шашки, развивающей температуру четыреста тысяч градусов, потому что его тело, насыщенное до предела вирусом, представляло бы наибольшую опасность для тех, кто потом войдет в мертвый звездолет…

* * *

Совершенно седая женщина медленно шла по Площади Погибших Астронавтов. Ее поддерживал за руку высокий, стройный черноволосый юноша. На его светлом, открытом лице странно выделялись угрюмоватые глаза Андрея.

Со всех концов на площадь вливались толпы людей.

– Сегодня день Памяти Погибших Астронавтов… – чуть слышно промолвил юноша. – День памяти моего отца.

– Да, – так же тихо ответила Татьяна и невольно посмотрела в зенит. Но звездолета «Россия», который в течение восемнадцати лет висел в небе над Космоцентром, там уже не было. Два года назад ученые наконец разгадали сущность действия вируса с Оранжевой и создали эффективный препарат. В великой «битве за спасение тридцати семи», как назвали земляне работу ученых по разгадыванию тайны действия вируса, принимали участие все микробиологи планеты, самые мощные кибернетические машины. Шестнадцать лет напряженного труда принесли победу. Облаченные в скафандры высшей биологической защиты, микробиологи вошли в мертвый звездолет. Три месяца ученые тщательно дезинфицировали салон корабля, проверяли биороботами каждую микроскопическую пору. Затем они полгода осторожно «пробуждали» космонавтов, по мере усиления жизнедеятельности их организмов вводя им в клетки все более мощные дозы «Антивируса». Все тридцать семь были спасены.

Татьяна перевела взгляд на землю. Гигантская площадь утопала в цветах. Цветов было много, целое море. За ними любовно ухаживали все дети Космоцентра. Она взяла сына за руку.

– Пойдем к отцу… – сказала она тихо и вдруг запнулась. По ее лицу прошла лечаль.

– Не надо, – мягко сказал сын Андрея. – Ты опять плачешь?.. Что бы сказал отец? Я горжусь им! – воскликнул он. – Хочу быть таким же, как он и все его друзья… – добавил он несколько смущенно.

Они достигли противоположного края площади. Там перед Высшим Советом по освоению космоса, среди кустов цветущих роз, возвышался стометровый мраморный обелиск. На пьедестале, выполненном в виде мезонной ракеты 3060 года, стоял до боли знакомый ей человек. Его лицо было обращено к космосу, ради познания которого он отдал свою жизнь; гениальный скульптор изобразил Андрея в космическом скафандре, без шлема; непокорная прядь волос, казалось, шевелилась в струях теплого ветра, дувшего с юга. Андрей держал в руках раскрытую Книгу Познания Вселенной. Лицо космонавта освещалось доброй улыбкой. У его ног плясали языки пламени. Неведомым ухищрением искусства и техники цветового освещения скульптор придал языкам пламени почти осязаемое, реальное трепетание. Казалось, Андрей наяву сгорает во имя спасения людей.

На окрестных холмах прозвучал салют в честь Погибших Астронавтов, заиграли на Площади сотни оркестров. Тысячи людей, пришедших сюда в этот день, почтили долгим молчанием светлую память своих погибших братьев.

Кто-то осторожно тронул Татьяну за плечо. Она вздрогнула и обернулась: перед ней стоял Варен, Старый товарищ Андрея задумчиво улыбался.

– Здравствуй, Таня… я пришел к тебе и… к нему. – Он показал глазами на обелиск.

– И за ним?.. – с усилием спросила она и посмотрела на сына.

– Да, – ответил Варен. – Ты же знаешь… Сегодня я должен представить его членам Совета. Они хотят посмотреть твоего мальчика, прежде чем он отправится на восьмой спутник Сатурна для прохождения начал астронавигации.

Она взглянула на Варена. Потом она перевела взгляд на сына, опустила голову и вздохнула.

– Веди его в Совет… Так хотел Андрей.

«ЮНОСТЬ» 1960 № 4, с. 62–73