Текст книги "Тайфун (СИ)"
Автор книги: Александр Карпов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Но ведь Цунадэ-химэ [54] может и отказаться! – Возражения были в целом обоснованными, ведь прославленная целительница не раз заявляла, что не хочет иметь с ремеслом шиноби ничего общего. Вот только по-моему Нара, говоря это несколько переигрывал, то же самое обязательно бы сказал кто-нибудь другой. Впрочем, не мне учить столь опытного интригана отыгрывать свою роль. – Что тогда будем делать?
– О, я думаю, у меня найдутся слова, которые убедят её принять наше предложение. – Заговорил Данзо, он явно показывал кланам, что новый глава деревни будет под его контролем. – В конце концов титул Хокаге это огромная честь...
– Которую я приму со всем, присущим моему клану достоинством! И буду нести, не посрамив память своих дедов!
– Сэнджу-дзёси [55] ! – Лёгкое самогендзюцу и я искренне излучаю удивление, радость, неверие и едва различимую капельку обиды.
Данзо запнулся на середине своей речи, и бросил в начале быстрый взгляд в сторону распахнутой двери, в которой стояла теперь уже Пятая Хокаге. А потом вперил полные гнева глаза в Шикаку. Нара сейчас расплылся в улыбке как кот, наконец-то сломавший хребет особо неуловимой мыши, и теперь играющий с беспомощной, но всё ещё живой жертвой. Больше всего мне нравилось то, что организатором этой интриги сочтут именно Нара. Ведь именно в его резиденции произошёл призыв на основе крови, что когда-то дала мне Цунадэ. Ну а вместе с призванной Катсуей, появилась и последняя представительница клана-основателя нашей деревни.
– Так, старейшины, уважаемый даймё, прошу вас покинуть зал, есть обязанности которые я должна исполнить. И они не терпят отлагательств. А вас, Данзо-сан я не отпускала.
– Я крайне занятой человек и у меня нет времени...
– О, не стоит волноваться, что-что, а свободное время я вам обещаю. Итак, я хочу знать, как получилось, что в Лист как к себе домой приходят армии вражеских шиноби, нукенинов ранга `S' убивают генинов и Хокаге, а потом ещё и умудряются скрыться?
– А почему этот вопрос вы адресуете совету кланов?
– Данзо-сан, вы верно забыли, что именно кланы – основа наших сил деревни, и к кому как не к ним мне обращаться за помощью и ответами в столь трудное время? Итак, по порядку, почему, когда Орочимару впервые появился на экзамене чуунинов, его заметил лишь генин?
– Цунадэ-дзёси, просто Карин-тян очень талантливый сенсор, и сидела она рядом с Белым Змеем на письменном этапе...
– Удзумаки-доно, этот вопрос я адресовала вовсе не вам. – Ледяной тон просто вморозил меня в кресло. – Или пока меня не было, успели отменить обязательную проверку генинов из других деревень сенсором? А может у нас на весь Лист остался один компетентный сенсор??? Тогда почему она до сих пор генин, если может выполнить работу, с которой не справились штатные сенсоры АНБУ?!!
– Как вам должно быть известно, Орочимару всегда был талантлив. – С явным ядом и намёком на что-то, понятное лишь им двоим, начал отвечать Данзо. – Во время финального турнира, он смог выдать себя за Казекаге. И ни один из более чем двух десятков сенсоров...
– Вопрос был не об этом. Я ознакомилась с отчётами по турниру, – Данзо бросил очередной злобный взгляд на Нару. – И тогда маскировка Орочимару и вправду, судя по всему, была идеальной. Но на первом этапе экзамена, ни о каком идеале и речи не было, если его смогла засечь куноичи, ранга генин! И мой вопрос в том, почему не был проведён стандартный набор проверок к генинам других деревень на экзамене?
– Корень не занимается проверкой...
– А отслеживанием шиноби других деревень Корень занимается? Почему на территории деревни оказалось больше сотни шиноби с протекторами Звука? Чем вообще занимается Корень? Почему, демоны вас задери, трое стажёров Корня – Акадо Ёрой, Тсуруги Мисуми и Якуши Кабуто, судя по показаниям очевидцев, помогали шиноби Звука во время нападения?
– Эти трое никогда не относились...
– У меня есть доказательство обратного, Данзо-сан. Убийство Хокаге, как и пособничество, тому, кто совершил это преступление, не имеют срока давности. – Непонятно причем здесь срок давности, ведь со смерти Хирузен не прошло и двух суток. – Идите, Данзо-сан, вам предстоит долгий разговор с дознавателями.
"И почему у меня впечатление, будто у этой фразы есть недоступный посторонним тайный смысл, или вернее намек на что-то, известное лишь Цунадэ и Данзо?"
В это время в дверь спокойно вошли двое сотрудников АНБУ в масках кота и медведя, встав по обе стороны от Данзо, они недвусмысленно намекали на то, что собираются отконвоировать его.
"Сомневаюсь, что у Цунадэ получиться окончательно избавится от одноглазого палача. Всё в мироздании относительно, и не стоит забывать мудрую древнеримскую поговорку [56] . Безкланового генина, сироту, не имеющего выдающихся талантов, при подозрении, которое не получиться опровергнуть, могут просто тихонько придушить. Ну а Данзо скорей всего отпустят, даже при наличии прямых доказательств. Слишком много завязано лично на главу Корня. Ему либо нужно устраивать внезапную остановку сердца в камере, а потом долго разгребать завал, что образуется с его смертью. Либо его придётся просто отпустить, и даже оставить главой Корня, лишь урезав власть и не подконтрольность этой структуры..."
* * *
– Вот оно значит как...
Я вот уже час сидел в беседке, обдумывая ту информацию, что выдала нам комиссия, расследовавшая убийство Третьего Хокаге. Вообще самим фактом создания этой комиссии, Цунадэ изрядно удивила большую часть населения Листа. Конечно, следственные группы собирались и ранее, вот только ранее они всегда состояли только из оперативников АНБУ. И уж тем более, при прошлых Хокаге, никому и в голову не могло прийти собрать такую комиссию из глав нескольких кланов. Нара Шикаку, Яманака Иноичи, Хъюга Хиаши и Абураме Шиби, получили доступ к ранее закрытым для кланов архивам и нашли очень много интересного. Хотя больше всего рассказали те сотрудники Корня, у кого я смог заблокировать печать, что обеспечивала их молчание и подчинение. Хотя их было к сожалению всего трое, двое, что принесла команда Хоку, и один совсем молодой парнишка, сирота, которого воспитывали в Корне, он даже имени своего не имел, только позывной Сай. У остальных печать въелась настолько глубоко, что любая попытка её тронуть закончилась бы смертью носителя.
Перед тем, как рассматривать смерть Хирузена, стоит немного обдумать саму историю того, как Орочимару, ученик Третьего Хокаге, герой войны, выдающийся шиноби и гениальный исследователь, стал нукенином. Вскорости после того, как мой отец стал Четвертым Хокаге, Учихи смогли чуть ли не за руку поймать Орочимару, когда он то ли у кого-то из них глаза забирал, то ли просто носителя Шарингана для исследований упаковывал. Судя по всему, Третий Хокаге смог добиться, что операцией по зачистке тайной лаборатории своего ученика будет руководить именно он. В результате Белый Змей как-то смог сбежать, результаты его исследований забрал Корень, результат исследований в виде шиноби с вживлёнными генами Первого Хокаге и способностью пользоваться Деревом, стал сотрудником АНБУ. В общем все вроде как выиграли, ну кроме Учих, так и не сумевших добраться до своего кровника. Вот только как оказалось, несмотря на статус нукенина, из списков сотрудников Корня Орочимару никто и не собирался вычёркивать.
Комиссия собрала доказательства того, что Белый Змей со времён своего `бегства' раз десять спокойно приходил в Лист, пользуясь лишь минимальными мерами предосторожности. Бумаги, подтверждающие, что деревня Скрытая-в-Звуке, главой которой и являлся Орочимару, была чуть ли не удалённой исследовательской лабораторией Корня. Вообще, Звук собирались привлекать к самой грязной работе, в которой Листу мараться было совсем нельзя, при этом без участия в которой можно было упустить многие выгоды. В свой последний визит Орочимару должен был так сказать отчитаться о проделанной работе, явив генинов Звука, и заодно решил вспомнить молодость, поставив свою печать на последнего Учиху в деревне. Вообще Данзо усиленно валил всё на Хирузен, во что, кстати, действительно можно было поверить. Впрочем, несмотря на очевидную замаранность одноглазого палача во всем этом дурно пахнущем деле, его явно вскорости отпустят. Старейшины, многие джонины, немалая часть АНБУ, ну и конечно Корень в полном составе, требовали его освобождения. Чувствую Цунадэ, решившей не прибегать к радикальному решению одноглазой угрозы, придётся очень долго выкорчевывать пустившего корни во все структуры Листа Данзо.
Я с самого начала пытался доказать Цунадэ, что гораздо проще сейчас избавиться от последнего Шимура сейчас, преодолев полгода кавардака, вызванного последствиями его смерти. Чем потом долгие годы медленно выжигать ростки его организации в бесконечных интригах. Но Цунадэ очень не хотелось начинать своё правление с подавления тех беспорядков, что последуют после внезапной смерти Данзо. Тем более об этом её просили Абураме и Яманака, члены которых оказались сотрудниками Корня. На самом деле Цунадэ очень сильно рассчитывала на архив этой организации, ведь любому была понятна замаранность этого подразделения АНБУ в резне Учих. Найди такие доказательства комиссия и Данзо уже точно ничего бы не спасло. Но всё дело в том у Корня просто не было архива, вся информация хранилась лишь в голове Данзо. Это, конечно, позволяло автоматом назвать Корень неподконтрольной организацией, и объявить их прошлые действия чуть ли не незаконными, но Цунадэ надеялась на реальные доказательства. Был шанс найти подтверждения вины в голове у самого Данзо, но тут были свои проблемы.
Всего через пару минут после взятия под стражу, старейшины перевели новоявленного узника из камеры прямо в его же кабинет. Сказав, что негоже такому заслуженному шиноби сидеть на нарах. Цунадэ рвала и метала, но тут нашла коса на камень. Нужно было на месте вырубать старейшин вместе с десятком верных им джонинов, устроивших настоящее дежурство у переведённого на `рабочий арест' Данзо, а ему самому устраивать несчастный случай. Но в таком случае это всё могло перерасти в немалую чистку заслуженных шиноби, чего Цунадэ совсем не хотела.
Впрочем, я отвлёкся. На предпоследней встрече учителя и ученика, Третий Хокаге морально смешал Орочимару с компостом, объяснив, где он видел попытки Белого Змея прибрать к рукам последнего Учиху. Пообещав в случае первого неповиновения послать к нукенину команду ликвидации, Хирузен окончательно решил свою судьбу. И так от природы не страдающий всепрощением Орочимару решил, что достаточно натерпелся унижений от своего учителя, который когда-то так и не смог отстоять его у совета кланов. В общем, Белый Змей решил поквитаться, ну и в итоге это у него даже получилось.
Глава 20.
Ввухх!
Огненный шар трёхметрового диаметра вырвался изо рта старика и полетел по длинному коридору. Наученный опытом однорукий старик нырнул в специально подготовленную для этих целей нишу, вход в которую тут же закрылся полупрозрачной перегородкой. Выпущенный же снаряд, пролетев двадцать метров врезался в стену, испещренную вязью иероглифов, складывающуюся в сложный геометрический рисунок. Вопреки обычной для этого ниндзюцу практике, шар не взорвался, а застыв на миг, просто исчез.
– Готово! – Крикнул старик.
На противоположной от него стороне коридора, также была расположена ниша, и тоже закрытая стеной барьера. Вот полупрозрачные преграды исчезли и старчески водянистые глаза встретились со спокойной синевой глаз юноши. Блондин, стоявший в нише напротив, кивнул, и размеренно зашагал к месту исчезновения огненного шара. Осмотрев что-то, понятное лишь ему, он аккуратно снял с центра стены бумажный листок, и принялся его внимательно изучать.
– Получилось, Наруто-сама?
– Да. Контур цел, всё сработало штатно. Как ваше самочувствие, Мигура-сан, не устали?
– Нет, что вы, Наруто-сама. Меня хватит ещё на пяток печатей...
– Не стоит себя перетруждать. Будет достаточно, если мы сделаем оставшиеся две, что запланированы.
– Что вы, что вы, никакого утруждения. Не сочтите за лесть, но вы Наруто-сама, за последние два года, изрядно возросли в мастерстве фуиндзюцу. Ну а со способностями Мико-тян, ваши навыки вообще несравнимы. Например, для создания той же взрывной печати, когда контур создавала Мико-тян, мне приходилось создавать Огненный Шар, в полтора, если не в два раза больше! Такие были потери чакры Огня.
– Ну, что поделаешь. Мико-сан никогда не проходила обучение шиноби. – Во время разговора я внимательно исследовал нанесённые на стену печати, проверяя их по несколько раз. Мы с Мигурой конечно были защищены, но восстанавливать разрушенную стену и заново вычерчивать на ней всё это не хотелось бы. – Я вообще был крайне удивлён, когда она смогла аж в двадцать два года освоить основы фуиндзюцу.
– Да, при должном обучении с детства, она бы превратилась в прекрасную куноичи. Хотя может это и к лучшему? Век шиноби недолог, а она уже успела вырастить двух ребятишек, и вот-вот ждёт третьего.
– Так что придётся вам пока довольствоваться мной в качества ассистента.
– О чём вы? Это вы всю работу делаете, а я так, простенькую технику применяю. – Я чувствовал, насколько ему приятны мои слова.
Проверив правильность контура печатей, я вернулся в нишу и дал Мигуре сигнал, что он может запускать новый снаряд. Положив взрывную печать к дюжине таких же, я в очередной раз начал обдумывать возможность оптимизации производства этих листочков бумаги, являющихся основой благосостояния клана. И в очередной раз оборвал себя, с мыслью, что ускоренное производство просто бессмысленно, так как спрос останется неизменным. И вообще мой метод создания взрывных печатей и так был по местным меркам невиданным ноу-хау. Помню, Какаши впервые показал мне, как он их делает. Берётся листок, сделанный из особого, подпитываемого в процессе роста чакрой дерева, и нужно выпустить в него огненную чакру и выжечь на нём несколько не слишком сложных геометрических узоров и иероглифов. И тут необходимо было с одной стороны удержать контроль, чтобы Огонь не спалил лист, а с другой, при малом количестве огненной чакры, взрыв от активации печати будет больше напоминать хлопок петарды. Опытные шиноби, владеющие стихией Огня, делали местный аналог мин и гранат сами, часто снабжая ими своих подопечных, и товарищей. Ранее основным поставщиком взрывпечатей был клан Учиха, каждый член которого имел сродство с Огнём, кажется, была даже норма, что все Учихи-джонины должны были отдавать в казну клана по две взрывных печати каждый месяц. При учёте обычной малочисленности кланов Шиноби, можно сделать вывод о не слишком большом спросе на местную взрывчатку. Впрочем, спрос был, и с исчезновением Учих он лишь возрос. Вот и решил я в своё время занять освободившуюся нишу, подняв при этом благосостояние клана.
Проблема того, что Огонь мне откровенно говоря не давался, была решена лишь небольшим изменением взгляда на проблему. Ведь, по сути, мне требовалось создать фуиндзюцу, запечатывающую огонь, которое при некотором воздействии, и только при нём, высвобождало бы содержимое в одной точке, что обеспечивало взрыв. Проделать это оказалось на удивление просто, развёл костёр, взял в руку лист бумаги с заранее нанесённым на ней материальном якоре печати, и опустил руку с бумагой в пламя, сопровождая это особым воздействием энергии Ян. Вот только к моему удивлению, такой способ оказался банально нерентабельным. Ведь для получения взрыва приемлемой мощности, запечатанный огонь должен либо обладать большой температурой, либо гореть в большом объёме. А значит, мне нужно было либо ломать голову над каким-нибудь хитрым топливом с высокой температурой горения, либо разводить гигантский костёр. Решение этой проблемы я нашёл не сразу, лишь вернувшись после очередной миссии как член АНБУ и решив проконтролировать, как продвигаются тренировки Сазке, меня осенило. Увидев, как не достигший ещё и звания генина ребёнок выпускает огненный шар, я понял. Для создания взрывных печатей мне нужен кто-то, пускающий подобные техники в специально подготовленное фуиндзюцу, которое запечатает Огонь в печать. Причем техники Огня позволяют создавать и высокую температуру пламени, и большой объём горения. К тому же благодаря тому, что этот шар состоит скорее из чакры Огня, чем просто из пламени, его гораздо проще запечатать, и сконцентрировать в одной точке при распечатывании.
Так я нашёл Мигуру. Он оказался ровесником Третьего Хокаге, вот только единственное в чем он мог сравниться с ныне покойным правителем Листа, это колоссальный жизненный опыт. Когда-то давно, ещё во время Второй Войны Шиноби, Мигура подавал большие надежды, быстро дорос до ранга чуунина, и считался опытным и умелым шиноби, вот только ему не повезло. На одной из миссий он столкнулся с каким-то очень сильным бойцом из Облака . Мигура получил какой-то смешанной стихией, и ему в буквальном смысле вырвало лопатку вместе со всей правой рукой. После этого он совершил сразу два чуда. Во-первых, он выжил, хотя в их полевом лагере не было ни одного лекаря, и единственной помощью, ему оказанной, были лишь перевязки. Ну а во-вторых, он остался шиноби. Складывать печати одной рукой, если ты не тренировался этому с детства очень трудно, хотя для техник, которые ты освоил идеально, вполне можно хватить одной лишь одноручной печати концентрации. Мигура не сдался, много тренировался в тайдзюцу, но быстро поняв, что однорукий рукопашник слишком уязвим, переключился на тренировки с длинным мечом, разработав и итоге свой собственный стиль кендзюцу. Также он научился выполнять многие техники Огня при помощи одноручной печати концентрации. Полноправным джонином он так и не стал, но в ранге токубетсу джонин, полученном за опыт и статус лучшего мечника Листа, он прошёл через две войны, и бесчисленное количество мелких стычек и конфликтов. И в итоге Мигура дожил до редчайшего момента в жизни шиноби – пенсии. Вот только старик наотрез отказался идти на административную работу. В академию, как преподавателя кендзюцу, его не взяли, как думает сам старик, чтобы не пугать будущих шиноби возможным увечьем в бою. Вот и доживал свой век этот никому не нужный старик, который благодаря воле Небес смог пережить те конфликты, где сгинули его дети и внуки.
Изначально я пригласил старика, только лишь для создания взрывающихся печатей. Но вскоре он вжился в малонаселённый пока клановый квартал Удзумаки, став его неотъемлемой частью. Он учил подрастающее поколение, рассказывал истории из жизни, проводил занятия по обращению с мечом. Кстати мастерство Мигуры в кендзюцу оценил даже Забуза, неоднократно заявлявший, что лишь в Тумане есть нормальная школа мечников. Хот такое признание страж врат сделал лишь в приватном разговоре, и стребовав клятву, что `однорукая мумия' этого никогда не услышит.
– Достаточно на сегодня. И не спорьте, Мигура-сан, мы и так в полтора раза перевыполнили, норму, которую вы делали с Мико-сан. И вообще, вам стоит отдохнуть, ведь через пару часов у вас занятие с Сазке?
– Как скажете, Наруто-сама. Пожалуй и вправду вздремну. А то мне опять выбивать из парня ту ересь, что в него этот недоросль с веслом вместо меча вбил.
А вот Мигура, наверное и на смертном одре не признается, что относится к умениям бывшего Мечника Тумана с хоть скольким пиететом. Старик был на редкость упёртым и признавал лишь школу мечников Облака, хоть немного заслуживающей внимания. Хотя и их он называл обезьянами с длинными ножами.
Я медленно шёл по пустому пространству моего квартала, любуясь делом своей жизни. Отхватив весьма немалую территорию, я сразу понял бессмысленность попыток её заселения. Слишком много места и мало Удзумаки, а строить для каждой семьи гигантскую резиденцию я посчитал просто глупостью. В итоге я решил застроить лишь малую часть квартала, а остальную лишь обнести стеной и включить в общую систему формирования барьера. Кого-то большое пустое пространство наверняка ввергло бы в уныние. Ну а я же видел не показатель упадка клана, а цель, к которой стоит стремиться. Превратить обнесённый забором пустырь в оживленный и многолюдный район Листа.
* * *
"Нет, единый барьер мне никак не потянуть. А закрывать отдельные части смысла особого нет... или есть? – Я обходил периметр стен Листа, обдумывая то, как можно не допустить в будущем нападения вроде того, что устроил Орочимару. Если честно, я давно старался не задумываться, какая часть моей заботы о деревне обеспеченна закладками с рождения влияющих на меня, а какая вызвана простым патриотизмом. – Какая, в сущности разница, если это уже давно стало просто частью меня? В конце концов, я не ставлю селение выше клана, скореесчитаю клан частью селения и считаю что, помогая Листу, я укрепляю силы Удзумаки. Тем более преференции, которые сможет получить клан, если я смогу обеспечить барьер вокруг деревни... вот только мне такое не по силам. А если немного унять жадность? Непробиваемый барьер мне не потянуть, а сигнальный??? Конечно, на уровне способностей Карин мне ничего не создать, но постоянно действующую неощутимую стену, которая бы чувствовала проходящую сквозь неё чакру..."
Вот только мои созидательные мысли были нарушены крайне неприятным чувством. Мои опыты самогендзюцу помогли мне развить полноценную эмпатию [58] , так что я не удивлялся, чувствуя призрение и страх окружающих. Но сейчас я ощутил пахнущую кровью ненависть ко всему живому и багровый азарт предвкушения убийства. Обернувшись, я увидел две приближающиеся ко мне фигуры, укутанные в чёрные плащи с нарисованными на них красными облаками и широких плетёных шляпах. Но, несмотря на весь этот маскарад, более низкорослую фигуру я узнал без труда, не так много в мире осталось людей со столь специфической чакрой, вернее их осталось всего двое, и думаю, через пару лет останется лишь один.
– Ну, кто бы мог подумать? Сколько лет прошло! – Я наполовину выдвинул из футляра на поясе металлическую пластину, не глядя выжег на ней столбец текста и задвинул её обратно. – Как поживаете Итачи-сэмпай? Как жизнь, как семья? Ой, я как я мог забыть, вы же её вырезали!!! А как ваше здоровье? Надеюсь, вы не собираетесь болеть в ближайшие пару лет?? Ну, прежде чем Сазке наберётся достаточно сил, чтобы освежевать тебя, ублюдок!!!
– О, Итачи, а я смотрю, тебя здесь не забыли. – Побулькало из-под шляпы более высокой фигуры. – Тогда представлюсь и я. Меня зовут Хосигаки Кисамэ. Вот мы и познакомились.
Говоривший снял шляпу, и я смог увидеть его весьма необычную внешность. Это был высокий... наверное всё же человек, с синей кожей и глазами на выкате и чем-то гигантским за спиной, обмотанным бинтами и торчащей из них длинной рукояткой. Я узнал этого человека, ведь несмотря на то, что мы не встречались, Забуза много рассказывал про него. Впрочем, как и про всех остальных Мечников Тумана.
– О, я вижу, вы умеете заводить друзей, Итачи-сэмпай. Рыбомордый урод, убивающий своих товарищей...
– АХХ ТЫ!!!
Не выдержавший намёка на тот случай, когда он перебил членов своей же команды, чтобы не допустить их пленения, Кисамэ бросился на меня. Чего я и добивался. Крик Итачи `стой!' безнадёжно запоздал. Сюньпо в сторону синекожего, вот только, несмотря на давно открытые третьи Врата, он явно прекрасно успевал за моей скоростью, на меня, зависшего в прыжке, нёсся его забинтованный меч, впрочем, на это я и рассчитывал. В мгновение ока окутавшись Макадзэ, я отбиваю оружие Кисамэ, и извернувшись в потоке Ветра, оказываюсь вплотную к нему. Удар окутанным в подобие бура, состоящего из бешено вращающийся воздушных потоков, кулаком, пожалуй, разорвал бы в клочья любого другого шиноби. Вот только чем лучше развита система циркуляции, чем сильнее разработаны тончайшие и обычно не использующиеся чакрокапилляры, тем прочнее тело. Чакроканалы становятся этакой армирующей сетью, позволяющей без всяких дзюцу игнорировать атаки противника. Именно это позволило первому встреченному мной нукенину ранга `A', спокойно выдерживать сильнейшие удары Тэцукена, а Итачи во время получения мной звания чуунина прыгать и кланяться с открытыми переломами. Но Кисамэ явно превосходил в этой способности всех, кого я когда-либо встречал! Хотя левую руку, которой он прикрыл область сердца, куда и был направлен мой удар, перемолотило как в мясорубке, я рассчитывал на большее, думал ему её хотя бы оторвёт.
Проигнорировав брошенные Итачи сюрикены, которые он окутал Огнём – Макадзэ обеспечивало прекрасную защиту – я уже собирался броситься к Кисамэ, когда мир вокруг изменился. Вот только что я, окутанный Макадзэ, нёсся по слегка окультуренному участку леса, прилегающему к стене Листа. А сейчас я распят на кресте в каком-то странном мире с исходящими бардовым светом небесами. Все мои чувства твердили, что всё меня окружающее реально, и никакое смешения восприятие не позволяло доказать иллюзорность стоящих вокруг меня бесчисленного количества Итачи с длинными катанами в руках.
– Во вселенной Цукуёми мне подвластно всё... – произнёс тысячигласый хор, – время... пространство. Впереди тебя ждут семьдесят два часа. И всё это время мои катаны будут терзать твою плоть.
Я лишь усмехнулся, когда в меня вонзилось тысяча лезвий. После того случая с ошибкой в испытания Макадзэ, что превратил меня в изрубленный кусок мяса с начисто снятой кожей, это было даже не смешно.
– А теперь, Итачи-сэмпай, моя очередь пустить вам кровь...
– Ты беспомощен, здесь...
Мне так и не довелось услышать окончания его фразы. Ведь Итачи пришлось прервать своё гендзюцу, так как он был вынужден уворачиваться от окутанной воздушным буром ладони. Ещё во времена работы в АНБУ, я имел удовольствие встретиться с мастером гендзюцу, который полностью лишил меня возможности управлять телом. Тогда меня спас Какаши, но позже я серьёзно задумался над тем, как защититься от подобных атак? В итоге мне пришло в голову создание достаточно сложной самогендзюцу, которая перехватит управление моим телом, в случае если сознание кто-то вырубит. Конечно, ничего сложного я в этом состоянии лунатика предпринять бы не смог, но нанести неожиданную атаку по тому, кто считает, что уже победил, я мог. Вот и сейчас Итачи едва успел увернуться, ведь он был убежден, что я полностью в его власти.
"Демоны! Как же быстро этот ублюдок применяет ниндзюцу!!! – В меня били струи огня, водные снаряды и бесчисленное количество метательного железа, но всё это либо разбивалось о Макадзэ, либо отклонялось им же в сторону. – Главное не дать ему разорвать дистанцию, иначе я потеряю последние шансы! Вот гадство!!!"
Макадзэ давало мне невероятную маневренность, удивительную скорость, обеспечивало прекрасную защиту и делало атаки кране опасными. Но, несмотря на всё это, я смог лишь ободрать плащ Итачи и нанести ему пару несерьёзных порезов потоками Ветра. Что поделать, если носитель Шарингана прекрасно видел и даже предугадывал все мои движения, компенсируя этим недостаток скорости. Правда, мой противник вообще не смог меня поранить, его чуть ли не мгновенное использование ниндзюцу и непревзойденное мастерство в обращение метательным оружием, разбивалось о Макадзэ. Пару простеньких гендзюцу я просто проигнорировал, так как они не смогли полностью взять под контроль мой искажённый спектр восприятия. Я был более чем уверен, что в арсенале Итачи найдётся что-то достаточно убойное, чтобы пробить мой доспех, но переведя сражение в ближний бой, я не давал ему использовать по-настоящему убойные техники, для которых даже ему потребуется время на подготовку.
Вот только в наш с Итачи бой собирался вмешаться его напарник, и мне явно следовало сменить тактику. Ослабив контроль над Макадзэ, я превращаю его в торнадо, откидывающее красноглазого нукенина. Сам, оказавшись в глазе бури [59] , я сложил печать концентрации и свое сильнейшие защитное кеккайдзюцу. Мой, и так не слишком стабильный торнадо, был сметён гигантской волной, которую на манер мифического морского дракона извергнул Кисамэ. Мой барьер защитил меня, хотя и закрылся уже в воде, а не в воздухе. Впрочем, пребывание в кубе с янтарными полупрозрачными стенами, доверху заполненном водой не доставляло мне никакого неудобства. Даже без использования техники, превращающей вдохнутую воду в воздух, я мог находиться под водой минут пять.
– Какой шустрый парнишка! – Проговорил синекожий, постукивая своим странным оружием по барьеру, и эти на первый взгляд слабые удары были немалым испытанием для моего кеккайдзюцу, которое то, к счастью, выдержало с честью.
Дело в том, что даже среди других Семи Мечей Тумана, Самехада, как называлось это оружие, лишь по недоразумению считающееся мечом, выделялась своими свойствами. Явно безумный создатель этого меча, чьё имя затерялась в веках, неведомым образом смог создать живое оружие. Самехада была не просто оружием, это был паразит, способный пожирать чакру противника и в теории передавать её своему владельцу, хотя для последнего нужно было каким-то неведомым способом наладить с мечом связь. Забуза говорил, что Кисамэ – первый за несколько поколений Мечников, кому это удалось. Ну а если брать Самехаду как оружие, то пользоваться ей было не слишком удобно. Длинная, тяжёлая и неповоротливая она не имела режущей кромки, а лишь была покрыта крупной чешуей. Так что Самехаду можно было либо использовать как этакую гигантскую тёрку, проводя ей по противнику и сдирая мясо с его костей, либо как булаву, если оружие оттопыривало чешую. И вот сейчас пасть на конце меча явно примеривалась к чакре в барьере, но к счастью не смогла разрушить структуру моей защиты.
– Знаешь, Итачи, а мне его оттуда так просто не выковырять.
– Отойди.
Кисамэ беспрекословно подчинился, и Итачи атаковал мой барьер, не сложив не единой печати. На янтарных стенках моей защиты заплясало абсолютно чёрное пламя.
"Что это ещё за огонь такой??? – Я смотрел как пламя один за одним пожирало пять слоев защищающего меня барьера. – Скорей всего это одна из возможностей Мангекё Шарингана, ведь перед использованием я ясно заметил как запятые в глазах Итачи слились в какую-то трёхлучевую звезду. И мне кажется, или этот огонь является какой-то пространственной техникой? Защищающее меня сейчас кеккайдзюцу совсем не подходит для определения типа атаки, но у меня чёткое впечатление, что это не столько пламя, сколько разрыв реальности. Ещё пара секунд и барьер падёт... надеюсь моя атака станет для них сюрпризом!"
