Текст книги "Странный мир"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

"Не понимаю", – шепчет Вель, хотя ей уже начинает казаться, что вот немного, еще совсем немного – и она поймет, все поймет...

И вдруг все обрывается... Вокруг стены тесной кабины, тишина – такая тишина, что начинает звенеть в ушах. Дверь в коридор приоткрыта. "Сплю я или нет?" – думает Вель. Она со страхом глядит на экран. Но экран темен и нем. Вель ждет несколько мгновений. Ни звука. Слышен только стук собственного сердца.

Вель торопливо поднимается. Скорей в центральную аппаратную, к капитану. Затаив дыхание она бежит по спиральному коридору. Виток, еще виток. Дверь в кабину управления приоткрыта. В аппаратной полумрак. Освещены лишь цветные шкалы на пульте управления.

Перед пультом в кресле темная фигура. Человек сидит спиной к двери, подперев руками голову. Задумался или дремлет...

– Это я, – дрожащим голосом говорит Вель.

Человек в кресле резко поворачивается, слышен негромкий щелчок. Яркий свет заливает аппаратную, и Вель видит перед собой... Лура.

Выставив вперед руки, словно пытаясь защищаться, Вель беззвучно опускается на пол.

– Не понимаю, что с ней такое, – сказал Лур капитану, когда они вышли из кабины Вель, – сначала этот дикий ночной концерт, потом ее появление в аппаратной и обморок. Полубезумный рассказ о каком-то эксперименте, о моей гибели... Галлюцинации... Этот необъяснимый страх. Может быть, она заболела? Какие-нибудь местные вирусы... Мы все выходили без скафандров.

– Но ведь и ты слышал музыку и, судя по всему, совсем не похожую на ту, о которой рассказывает она.

– Да, но...

– Она уверяет, что не включала никаких записей.

– А можно ли ей верить?

– А нам с тобой?

– Что?

– Можно ли верить нам с тобой? Я имею в виду наши ощущения. Где критерий объективности?

– Но все-таки... нас двое.

– И наши ощущения тоже разные. Ты слышал ночью что-то и называешь это какофонией. Я ничего не слышал, спал... А она... В конце концов, ее рассказ внутренне логичен; он не похож на безумный бред.

– Вы что, хотите сказать, что все так и было, как она рассказывает? У вас провал в памяти, а я воскрес?

– Я не хочу этого сказать, но кое-что меня настораживает. Надо быстрее кончать ремонт двигателей.

– Кстати, Вель уверяет, что ремонт мы кончили вчера.

– Хотел бы, чтобы так было. Там работы еще на целый день, а без Вель, может быть, и на два дня. А на нее сегодня рассчитывать не приходится. Если бы мы точно знали, какие конденсаторы пробиты...

– О, великолепная мысль, капитан. Мы сейчас сделаем так, что всю вашу "настороженность" снимет как рукой.

– Что ты хочешь сделать?

– Не я, а вы это сделаете. Идите к Вель и спросите, какие конденсаторы мы вчера заменили. Ведь она утверждает, что мы вчера закончили ремонт.

– Не стоит ее тревожить. Пусть отдыхает.

– Хотите сохранить чувство "настороженности"? А я бы спросил. По крайней мере рассеялась бы половина сомнений. Ваших сомнений, капитан.

– Моих сомнений это не рассеет. То, что с нами происходит, слишком напоминает историю Шерра. На шестой Беты Лебедя, где они высадились, чтобы ликвидировать аварию, тоже оказались только насекомые...

– Кстати, капитан, – Лур смущенно улыбается, – может быть, вы начнете сейчас один, а я попробую выловить несколько экземпляров здешней фауны. Сачком не будет трудно. Это успокоило бы и Вель. Она смертельно напугана здешними стрекозами. А судя по ее рассказу, вы мне не разрешили вылавливать стрекоз из озера...

– И сейчас не разрешу. Мы пойдем вместе позднее. Прежде всего надо закончить ремонт.

– Между прочим, это точно по ее рассказу, капитан... – Лур улыбается, но глаза у него остаются злыми.

После полудня Вель спустилась в отсек контрольных механизмов. Капитан в рабочем комбинезоне сидел верхом на чехле одной из электронных машин, под самым потолком отсека.

– О-ва-ва, – крикнул он сверху, заметив Вель. – Только тебя тут и не хватало.

– Я пришла помочь.

– Без тебя обойдемся. Отправляйся в свою кабину или выйди на мостик подышать свежим воздухом.

– Не хочу... А где... Лур?

– Внизу, проверяет усилитель магнитного поля.

– Но зачем? Там все в порядке.

– А откуда это известно?

– Я же говорила... Впрочем, вы мне не верите. – Вель закусила губы. Как мне убедить вас? А пробитые конденсаторы заменили?

– Нет еще. Надо их сначала найти.

– Тогда слушайте. Это К-1014 и L-0976 в четвертом контуре.

– Ты уверена?.. Ладно, посмотрю, только закончу с этими подводками.

– А там у вас вышел из строя селектор, не так ли?

– Да... То есть нет... Ничего похожего...

– Вы говорите неправду. Селектор. Он как раз связан с конденсатором L-0976 четвертого контура.

– Иди в свою кабину, гадалка!

– Ну иду... Зачем вы так...

Когда дверь отсека контрольных механизмов задвинулась за Вель, капитан вытер рукавом комбинезона пот со лба и несколько мгновений сидел неподвижно. Потом быстро спустился вниз, открыл чехлы панелей четвертого контура. Некоторое время он сосредоточенно копался в густой вязи разноцветных проводов, кварцевых пластинок, микроскопических ламп-кристаллов. Покачивая головой, извлек две маленькие белые таблички, проверил их номера и сунул в карман комбинезона. Затем подошел к экрану переговорного устройства.

– Лур! Что слышно у тебя?

Экран осветился. На нем появилось лицо Лура.

– Все в порядке, кэп. Кончаю проверку усилителя.

– Нашел что-нибудь?

– Нет.

– Поднимайся наверх. Я поймал эти самые конденсаторы. Два в четвертом контуре. Сейчас мы их сменим, и конец.

– Великолепно, кэп, и пойдем за стрекозами.

– Ну, вот и все, – сказал капитан, выключая контрольную аппаратуру. Теперь "Вихрь" готов к любой неожиданности...

Втроем – капитан, Вель и Лур – они находились в кабине управления корабля.

– А что было потом, Вель? – спросил капитан, помолчав.

– Потом вы спорили, как их ловить, Лур пошел с сачком на берег озера, а мы остались на мостике. Он ничего не поймал, и тогда вы...

– Как же ты не помнишь всего этого, Лур?

– Шутка заходит слишком далеко, капитан, и я настаиваю...

– Ты опять погибнешь и второй раз можешь не воскреснуть. Просто они второй раз не захотят повернуть время вспять...

– Чепуха, это ее больной бред.

– Но она правильно назвала номера пробитых конденсаторов. Откуда она могла их знать?

– Случайное совпадение.

– Ты сам в это не веришь, Лур. – Голос капитана становится резким. Теперь я понял, почему погиб Шерр и его спутники. Среди них не было Вель, и все или почти все были такими, как ты...

– Мы не можем покинуть планету, где обнаружили органическую жизнь, и не захватить с собой образцов.

– Образцов чего?

– Вы понимаете, что я имею в виду.

– А если бы ты встретил здесь существ, похожих на нас с тобой, ты тоже захотел бы взять "образцы"?

– Речь идет о насекомых.

– Но у нас уже достаточно оснований подозревать, что эти "насекомые" какая-то часть или какое-то проявление высокоорганизованной, разумной жизни. Жизни, совершенно непонятной нам, но, по-видимому, стоящей значительно выше земной. Можно даже предполагать, что они умеют управлять временем. Скорее всего мы, высадившись здесь, стали для них объектом какого-то эксперимента, причем эксперимента более гуманного, чем наш вчерашний.

– Все это предположения, базирующиеся на бреде, галлюцинациях, то есть не имеющие под собой никаких оснований.

– Но то, что ты называешь галлюцинациями, вероятно связано с их попытками установить контакт. Из нас троих одна Вель наделена способностями к такому контакту, но даже ее способностей оказалось недостаточно. Ты их попытки истолковал превратно, я – просто непригоден. Я никогда не увлекался музыкой. А музыка, по-видимому, единственная нить, доступная нашему и их пониманию. Во всем остальном мы чужды. Они это поняли сразу, Ведь поняла с их помощью, я – с ее помощью, один ты упрямо стоишь на своем.

– Повторяю, все это гипотезы, и крайне шаткие.

– Чего же ты хочешь?

– Хочу убедиться, а для этого мне нужны здешние стрекозы.

– Но Лур, – вмешалась молчавшая все это время Вель. – Это не стрекозы. Это что-то совсем, совсем другое. Возможно даже, это не насекомые. У меня до сих пор стоит перед глазами огненный смерч, в который превратился один из роев, атакованный вчера жестким излучением. Капитан не помнит этого, но я... я...

– Вот когда я смогу убедиться, что это не насекомые...

– Тогда будет поздно, Лур... Ведь я уже видела тебя лежащим без признаков жизни, и капитан... сказал, что ты мертв. Ты был мертв, Лур, пойми это... Они что-то сделали со временем, вероятно для того, чтобы мы поняли всю глубину своих заблуждений. Если мы благополучно возвратимся на Землю, сопоставление абсолютных счетчиков времени, вероятно, покажет, что тот день, который вы с капитаном не помните, а я помню, действительно был нами прожит.

– Слушая вас двоих, я скоро сам стану безумцем! – исступленно кричит Лур. – Да поймите вы наконец – я не верю, не верю во все эти россказни. Я ученый, понимаете вы – ученый...

– Очень хорошо, – прерывает капитан, – чего же хочет ученый?

– Взять образцы перед стартом. Несколько экземпляров...

– Но если эта благородная жажда ученого будет стоить жизни всем участникам экспедиции?

– Ах, вот чего вы боитесь! Превосходно! Я останусь здесь с необходимой аппаратурой, вы уведете "Вихрь" на какую-нибудь далекую орбиту, а потом вернетесь. И погрузите меня и мою коллекцию.

– Или труп ученого.

– Не исключен и такой вариант. Он подтвердит вашу правоту.

– Но они могут после неудачного эксперимента уничтожить при посадке и "Вихрь", справедливо опасаясь продолжения подобных "экспериментов".

– Хорошо, мы будем поддерживать связь по радио. Если после эксперимента я не отзовусь, вы уведете "Вихрь" в обратный путь без посадки.

– Как убедить тебя, Лур?

– Вы меня не убедите.

– Но это безумство.

– Безумцы вы. Вы и Вель. Безумцы и трусы!

– Опомнись, Лур!

– Безумцы, повторяю. Вы утратили контроль над своими ощущениями, не видите различий между окружающим нас реальным миром и миражами, которые выдумали вы сами, вы...

– Ну довольно, как капитан я запрещаю тебе... Это приказ.

– Вы можете заставить меня замолчать, но на Земле вы ответите за это. И за надругательство над наукой...

– Если бы мы были с тобой вдвоем, Лур, – голос капитана становится хриплым от волнения, – я разрешил бы тебе повторить эксперимент. Такие люди, как ты и Шерр, не способны оглядываться. Наука надела вам на глаза шоры. Но рисковать еще и жизнью Вель я не могу и не буду.

– Отговорка, капитан.

– Пойми, Лур, – тихо говорит Вель, – при такой постановке вопроса, при такой убежденности обеих сторон – я имею в виду тебя и нас с капитаном, я тоже пошла бы на риск повторного эксперимента, хотя мне было бы очень страшно, не за себя конечно – за тебя... Но есть еще одна сторона нашего спора – они... Мы не знаем, что означает для них отторжение или даже уничтожение нескольких стрекоз. Может быть, это тоже гибель разумных индивидуумов.

– Если все так, как ты говоришь, они должны прервать попытки контакта... Другими словами, стрекозы сегодня вечером не появятся.

– Неплохая мысль, – поднимает голову капитан. – Это может разрешить спор. Если мы имеем дело с разумными силами, а я в этом почти не сомневаюсь, и если эксперимент Лура чем-то опасен для них, они не прилетят сегодня. Вообще не появятся больше, пока "Вихрь" остается тут. Кто знает, может быть, их появление следует связывать именно с нашим присутствием. Может быть, все, что мы видим вокруг, – это только мираж, устойчивое зрительное впечатление, созданное неведомыми нам силами. А стрекозы – лишь часть этого впечатления. Ведь тогда, в тот вечер, день или два дня тому назад, я сказал вам неправду... Помните, я послал вас надеть шлемы, а сам спустился вниз. Я спустился потому, что услышал что-то... Может быть, это была мелодия, о которой рассказывает Вель. Не знаю. Они тогда не погрузились в воду... Они просто растаяли в воздухе вместе с затихающей мелодией. Я позвал вас, чтобы рассказать об этом там, на месте, где все это случилось и... не посмел... Я тоже подумал тогда о галлюцинации... Хотел проверить...

– Наверно плохо, что вы не сказали об этом сразу, – шепнула Вель.

– Наверно... Итак, Лур, если ты еще настаиваешь, можешь повторить свой эксперимент. Но спеши, солнце уже низко.

Лур внимательно взглянул на капитана:

– Думаете, что их не будет?

– Думаю, что да.

– Если так, мы потеряли единственную возможность...

– Но, вероятно, приобрели другие.

– Что именно?

– Будущее покажет.

Они не появились. И удивительная музыка не зазвучала больше в тишине ночей. Напрасно Вель и ее товарищи напрягали слух... Утром оказалось, что увяли цветы и травы, обмелели реки и холодный порывистый ветер гонит тучи колючего песка. Капитан подождал еще несколько дней. С каждым днем окрестности приобретали все более дикий вид, и когда "Вихрь", вздымая облака песка и пыли, поднялся над равнинами, внизу, насколько достигал взгляд, простиралась мертвая пустыня.

– Все это очень похоже на смену времен года, – сказал Лур, наблюдая в зрительную трубу за покидаемой планетой.

– Все это очень похоже на поражение, – пробормотал капитан, – кажется, они потеряли к нам всякий интерес раньше, чем мы успели что-нибудь понять.

Вель ничего не сказала; она думала о далекой Земле – маленькой частичке безграничного мира и о человеческом разуме – крошечной искре какого-то гигантского загадочного костра...