Текст книги "Профилактика"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шалимов Александр
Профилактика

Александр Шалимов

Профилактика

– Следующий!

– Том Гарднер, сэр.

– Становись... Так... Подключаю электроды. Ни о чем не думать... Так... Когда проходил проверку последний раз?

– 7 октября 1984 года, сэр.

– Опоздание – неделя. Заплатишь штраф. Так... Эй, я же сказал – ни о чем не думать.

– Я был болен, сэр, поэтому не мог явиться на прошлой неделе.

– Так... Справка есть?.. Хорошо... Готово. Отключаю электроды. Давай паспорт. Вот получай... девяносто пять процентов лояльности, гарантия плюс-минус три процента. Следующий!

– Но почему девяносто пять, сэр? У меня всегда было сто.

– Было сто, а теперь девяносто пять. Все живет, все изменяется, ты тоже.

– Но я не изменился. Я все тот же. Работаю клерком у Джонсона и Кь. Это, может быть, машина?..

– У машины точность плюс-минус один процент. А если хочешь знать, ты потерял свои пять процентов, когда услышал о штрафе. В твоем мозгу возник устойчивый индекс протеста. У абсолютно лояльных граждан нашего государства этого не должно быть. Следующий!

– Но я не виноват, сэр. Я даже готов заплатить штраф, если вам угодно.

– Припомни об этом, когда придешь сюда через полгода. Следующий!

– Салли Кавиш, сэр.

– О, мое почтение! Пожалуйте сюда, красотка. Вот так! Чуть-чуть левее. Подключаю электроды. А теперь минутку полного спокойствия. Прошу ни о чем не думать. Абсолютно ни о чем. И даже об этом... И об этом тоже... О, черт! Пардон, моя милочка. Так у нас ничего не получится. Я же просил – ни о чем не думать. От всего абстрагируйся.

– От всего абстра... что, сержант?

– Ничего... Просто ни о чем не думайте. Несколько секунд... Только несколько секунд. Проклятие, при чем тут пять долларов?

– О, сэр, именно пять долларов мне не хватило вчера на чудесный новый джемпер. И вообразите, муж, такая скотина, отказал.

– Разумеется, это весьма неприятно... Да перестаньте наконец думать о муже. Увидите его вечером и скажете ему все это...

– Я не могу не думать, он меня очень обидел.

– Послушайте, мэм. Проверка лояльности у каждого сознательного гражданина не должна занимать более одной минуты. Эта норма утверждена федеральным бюро. А вы, пардон, торчите перед аппаратом уже пять минут и ни с места. Можете вы несколько мгновений ни о чем не думать?

– Постараюсь, сэр.

– Ну, я жду...

– А я ничего и не думаю.

– Три дюжины бочек рогатых чертей! Вы понимаете, что такое ни о чем не думать? Не понимаете?.. О-о!.. Придется докладывать шефу. Алло, старший сержант О'Патрик? Я – сержант Джонс. Тут у меня миссис Салли Кавиш. С ней ничего не получается. Она не может ни о чем не думать... Что на экране? Невообразимый горох с капустой, сэр. Ничего понять нельзя. Шляпки, платья, чулки, какая-то старая шкура.

– Это натуральная выдра, сержант. Мне Тото обещал достать на горжетку.

– Помолчите, вы, я говорю не с вами. Да, шеф, это был ее голос... Что еще? Трудно понять. По-видимому, обрывки кадров из каких-то кинофильмов. Что за фильмы? Не могу разобрать. Каша... Сейчас спрошу у нее. Миссис Кавиш, вспомните, какие фильмы вы смотрели на прошлой неделе... О, черт!.. Это я не вам, сэр. Сплошная порнография и вестерны!.. Что? Дать сто процентов? О`кэй, сэр. Вы свободны, миссис Кавиш. Ваш паспорт. Поздравляю, сто процентов лояльности Следующий!

– Здорово, сержант. Меня зовут Ник Смокри. Куда и чего?

– Первый раз, парень?

– Именно. Вчера стукнуло шестнадцать.

– О'кэй, Ник. Это чертовски просто. Стань туда и минутку ни о чем не думай. Ты это должен уметь...

– Здесь даже и о девочках нельзя думать, сержант?..

– О-ля-ля! А у тебя, вижу, губа не дура, парень. Первый сорт девчонка! Бьюсь об заклад, ты ее видел в фильме.

– Нет – настоящая. И живет недалеко отсюда.

– Подождите-ка. А вот эта?.. Ух ты! И эта настоящая?

– Ага!

– Слушай, Ник, зачем тебе две? Познакомь с одной меня. Познакомишь?

– Ладно. Приходи сегодня вечером в бар "Под палтусом".

– О'кэй. Давай твою метрику. Получай, Ник, первые сто процентов. До вечера!.. Следующий! Следующий, говорю! Неужели все?.. Э-э, а ты, бабка, чего ждешь?

– Прислали на проверку, милай! Доктор Осслоп послал. Иди, говорит, старая, пускай тебя по всем индиксям проверят, что там у тебя внутри скрывается. Пускай они рентгену всей твоей... этому сделают. И справку дадут.

– Так сюда и послал?

– Так и послал, милай. Бумажку дал. Да я ее кудай-то задевала. Не найду.

– Чудеса! Ведь тебе, бабушка, верно уже за восемьдесят?

– Девяносто три, красавчик!

– О'кэй! А мы проверяем от шестнадцати до семидесяти пяти. Тебя не надо проверять, бабушка. Иди домой.

– Это как же домой! Это что ж, так мне и помирать без проверки? Доктору Осслопу я чего скажу? Ты мне тут колесо не крути, парень. Проверяй и справку давай. А не хочешь проверять, я жаловаться пойду. Я законы знаю... Не смотри, что старая. Меня знаешь до чего боятся? Соседа Смайса три раза из петли вынимали. Вот так!.. Давай свое дело делай и помалкивай.

– Вот поговори с такой. Ну и денек. Собачья должность. Послушай, бабушка...

– Раздеваться, что ль, красавчик? Совсем, что ли?

– Этого еще не хватало. Подожди! Ты что, первый раз тут?

– Первый раз, миленький.

"Ясно! И спрашивать нечего было. Эти проверки ввели десять лет назад. Ей уже тогда было за восемьдесят. Что за осел послал ее".

– Эй, слушай, бабушка, ничего не выйдет. Машина не в порядке.

– А ты поправь. Мне не к спеху. Подожду.

– Долго ждать.

– Ничего. Я работку с собой взяла. Буду вязать помаленьку.

– Вот старая ведьма!..

– Чего-чего?

– Это я с машиной, бабушка, разговариваю.

– Ну давай-давай...

Вспыхивает большой экран на стене. На экране лицо инспектора Смита начальника отдела в федеральном бюро по проверке лояльности. Сержант Джонс вскакивает с места и застывает в положении "смирно".

– Докладывайте, сержант, – разрешает с экрана инспектор.

– За время моего дежурства, – начинает Джонс и умолкает, похолодев от ужаса. "Бабка, – вспоминает он. – Проклятая бабка! Если инспектор ее заметит..." Перед глазами Джонса вспыхивают огненные строки параграфа N_186 – "присутствие посторонних в аппаратной во всех случаях, когда оно не вызвано непосредственной необходимостью определения индекса лояльности, строго запрещается". Джонс косит глаза в угол аппаратной. Старуха расставила складной стульчик и, сидя на нем, быстро двигает спицами: вяжет что-то длинное, как солитер. – За время моего дежурства... – хрипло повторяет Джонс.

– Что вы там мямлите! – раздраженно бросает с экрана инспектор. Забыли форму отчетности? Число прошедших проверку за последние сутки, средний индекс лояльности, количество профилактических арестов. Я жду.

– "Суммированный суточный итог работы районного пункта по проверке лояльности, – вспоминает Джонс параграф N_217 "Особых правил", – является секретным и ни при каких обстоятельствах не подлежит разглашению. За разглашение виновный..." – дальше мысли Джонса начинают путаться.

– Ну же, – кричит с экрана инспектор. – Вы что, пьяны, заболели?.. Цифры, быстро!

– Семьдесят восемь, девяносто и пять десятых, ноль, – шепчет Джонс.

– Хорошо. Обращаю ваше внимание, сержант, на несколько завышенный средний индекс лояльности и особенно на отсутствие профилактических арестов, – цедит сквозь зубы инспектор. – Проверьте место нуля индикатора лояльности, а при подведении итогов округляйте в сторону уменьшения. И не будьте формальны. Вызывайте ваших клиентов на откровенность. Вы поняли? Завтра в тринадцать ноль-ноль сами явитесь для внеочередной проверки лояльности. Все!

Экран гаснет, и сержант Джонс вздыхает с облегчением. Потом с ненавистью смотрит на старуху.

– Ну, погоди, – бормочет он. – Я тебе устрою "рентгену" по всем "индиксям". Ведь, кажется, был такой один пункт в правилах...

Джонс торопливо листает пухлый томик "Особых правил".

– Ага! Есть: "Каждый совершеннолетний гражданин, находящийся в здравом уме и твердой памяти..." Гм, в здравом уме, – повторяет Джонс и с сомнением косится на старуху... – Ничего, сойдет, – тут же решает он. Значит, "находящийся в здравом уме... может быть в любое время допущен к проверке лояльности по собственному желанию". "По собственному желанию" этот параграф никогда не применяется. Не мудрено, что я забыл его.

Джонс откладывает "Правила" и многозначительно откашливается.

– Ну-с, – говорит он. – Начнем!

Старуха клюет носом. Она задремала.

– Эй, бабушка, – повышает голос Джонс. – Проснись. Фамилия, имя?

Старуха вздрагивает и роняет вязанье. С испугом глядит на сержанта.

– Фамилия, имя, – повторяет Джонс.

– Фу ты, напугал, – недовольно бормочет старуха. – Наладил машину-то?

– Наладил! Как тебя звать?

– Меня-то?.. Мелания Фукс по мужу, а девичья моя фамилия Воречек.

– А девичья твоя фамилия мне ни к чему. Фукс, значит. Гражданство у тебя какое?

– Здешнее. Я, милай, тут всю жизнь прожила. Несмышленышем меня сюда привезли. Отец-то мой из Польши перебрался. Еще, почитай, до первой войны.

– Ладно! Иди становись вон туда.

– В шкаф-то в этот? А раздеваться где?

– Да не надо раздеваться. Так все сделаем.

– Ты смотри, милай, делай как полагается. Чтобы все видно было.

– Будет, будет. Ты не сомневайся. Насквозь тебя увижу. Лезь. Вот так. А теперь подумай, бабушка, о том, что тебе больше всего на свете не нравится.

– Это про что же, значит?

– Про что хочешь, что тебе не по душе: цены, налоги, пенсия по старости. Ты пенсию получаешь?

– Мало, милай!

– Вот и об этом подумай. Словом, обо всем, что тебе хотелось бы изменить.

– Это чтобы желчь разлилась?

– Вот именно.

– Не вредно это мне будет, сыночек?

– А без этого нельзя. Ничего у нас с тобой не получится.

– Ну давай, попробую...

– Пробуй, бабушка, пробуй... Вот так. Хорошо, очень хорошо! Ай да старая! Да ты, оказывается, самый что ни на есть "подрывной элемент" в нашей стране. Хватит, хватит! У меня уже прибор зашкалило. Вылезай.

– Ну как? Увидел что?

– Все видел. Плохо твое дело. Придется тебя изолировать. Опасная ты для окружающих.

– Это куда же ты меня изолировать хочешь? В санаторий, что ли?

– Там видно будет. Пока в полицейский участок.

– Очумел? Идол!

– Тихо! За оскорбление должностного лица могу оштрафовать.

– Тещу свою штрафуй. Жулик! Меня доктор Осслоп послал кишки проверить, а ты мне на голову трубу наводишь. Я тоже кое-что понимаю. Не маленькая.

– Фу ты, черт! Кишки! Почему сразу не сказала?

– А ты что, сам не видишь? При аппарате сидишь, а не видишь. Все вы жулики, дармоеды, олухи недоученные.

– Не ори, старая. Как бы там ни было, случайно или не случайно, выявил я в тебе опасного подрывного элемента. И теперь выход может быть только один... Алло, старший сержант О'Патрик? Докладывает сержант Джонс. Прошу срочно прислать полицейскую машину! Так точно, весьма опасный. Процент лояльности – ноль. Так точно! Зовут Мелания Фукс. Лет – девяносто три. Так точно, жду! Рад стараться, господин старший сержант!