Текст книги "Отпущен до особого распоряжения"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Шалимов Александр
Отпущен до особого распоряжения

Александр Шалимов

ОТПУЩЕН ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ

В том, что нахожусь там, где нахожусь сейчас, виноват мой покойный приятель Фред Вильерс...

О его трагическом конце я узнал в редакции "Вечерних новостей".

"Не повезло, – сказал редактор, дописывая некролог. – Летел в Австралию, вылез зачем-то в Карачи. Вчера отправился дальше. Его "Боинг" вылетел в полночь, а в три тридцать утра диспетчерский пункт международного аэропорта в Джакарте принял обрывок радиограммы: "Самолете взрыв, пассажирский салон разгерметизирован... падаем..." Вот так... Еще сто пять мучеников прогресса". – "Может, кто-нибудь спасся?" – неуверенно предположил я. Редактор пожал плечами: "Катастрофа над океаном. Островов близко нет. В океане акулы..."

Через несколько дней "Вечерние новости" опубликовали последний очерк Фреда о производстве пробки в Ливане. Фамилия автора была заключена в траурную рамку.

Прошло около года. И вдруг этот рассказ... Почему он привлек мое внимание?

Журнальчик был так себе. Из тех, где печатают комиксы и научную фантастику. Чтиво на случай бессонницы. Я листал его, сидя в приемной зубного врача. Рассказ назывался "Отпущен до особого распоряжения". Я начал читать и... забыл о неприятностях, которые меня ожидали. Дочитывая уже в стоматологическом кресле, когда врач, покачивая головой, готовил шприц и щипцы...

Позднее я снова разыскал этот журнал и поинтересовался, кто автор рассказа. На титульном листе фамилии не оказалось, рассказ был подписан инициалами – В. Ф.

В последующих номерах журнала – новые рассказы под теми же инициалами. И тематика, и авторская манера необычны: этакий ультрасовременный вариант "Божественной комедии". Далекие миры, межзвездные полеты, библейские рай и ад, ангелы, люди и черти – все перемешано, но... производит впечатление репортажа с места событий.

Действующие лица не только рядовые земляне, рядовая потусторонняя нечисть и обитатели иных планет, но и высокопоставленные земные бюрократы, и даже, смешно сказать, разные чины райской администрации. Словом, чушь собачья, а написано здорово. Читаешь – невозможно оторваться.

О рассказах заговорили; о них стали упоминать даже профессиональные критики.

Как-то в Ночном клубе меня познакомили с редактором этого журнала. Мы разговорились. После третьей рюмки бренди я прямо спросил его о В. Ф. Он начал было бубнить о конкуренции, редакционной тайне, но, опрокинув еще рюмку, дохнул мне в ухо:

– Вильерс... Фред...

Я, конечно, не поверил. Я-то хорошо знал, что Фред не писал ничего, кроме посредственных репортажей о пробке, джуте и кокосах.

– Фред, – повторил редактор. – Он, и никто другой...

– Журналист?

– Кажется, раньше занимался журналистикой...

– Когда же он успел написать? И как вы все это раздобыли?

– Когда успел – не знаю, а раздобыли – обыкновенно... Он прислал, просил подписывать инициалами.

– Так это старая история, – сказал я. – Значит, вы это заполучили еще до его гибели.

– А разве он погиб? – вытаращил глаза редактор. – Когда?

– Года три назад...

Несколько мгновений редактор с любопытством разглядывал меня. Потом приподнялся, похлопал по плечу и посоветовал ехать спать. Затем он, пошатываясь, удалился.

На следующее утро я на всякий случай позвонил в редакцию "Вечерних новостей" и поинтересовался, не поступало ли каких-либо новых сведений о Фреде Вильерсе.

"Вы имеете в виду – с того света? – помолчав, любезно спросили в трубке. – Нет, пока не поступало... Будьте здоровы".

Между тем новые рассказы В. Ф. выходили один за другим. Вскоре их стали печатать многие журналы. Потом появилась книга, за ней – другая, третья... У моего покойного приятеля объявился не только талантливый, но и весьма трудолюбивый тезка. Во всем, кроме имени, он был полной противоположностью моего Фреда: тот в свое время не отличался ни талантом, ни трудолюбием, ни иными добродетелями. Однако сомнения точили меня. А что, если?.. В конце концов удалось узнать адрес автора рассказов.

Жил он в городе Кумбакале на Соломоновых островах. Немалого труда стоило связаться с Кумбакале по телефону. Когда я наконец дозвонился туда, приятный женский голос сообщил, что мистер Вильерс два дня назад отправился в кругосветное путешествие. Ближайший пункт, где он задержится некоторое время, – Мерида в Мексике. Пришлось послать письмо в Мериду. Потом я писал в Асунсьон, Сан-Паулу, на остров Святой Елены, в Дакар, Касабланку, Таормину на Сицилии, в Каир, Дамаск, Стамбул, Ялту, снова в Каир и так далее без конца.

Некоторые мои письма возвратились с пометкой "Адресат выбыл", однако другие не вернулись, следовательно, кое-что он мог получить. Тем не менее он не отвечал. Я перешел на телеграммы и отправил их в разные города и страны на весьма приличную сумму... Только врожденное упрямство (моя прабабка родилась в Ирландии) заставляло меня продолжать этот странный поиск...

И вот, когда все возможности, казалось, были исчерпаны и оставалось либо самому отправиться в погоню за неуловимым Вильерсом, либо признать себя побежденным, я получил телеграмму. Она была из Кайруана в Тунисе, всего четыре слова: "Отвяжись тчк приеду зпт все объясню тчк". И подпись: "Фред".

Итак, смутное предчувствие меня не обманывало. Это был он. Я вооружился терпением и стал ждать...

Фред позвонил месяца через полтора. Он уже находился в нашем городе и назначил мне встречу в ночном клубе.

Мы встретились в полночь. Фред выглядел великолепно. За минувшие семь лет он нисколько не постарел, наоборот, помолодел и посвежел. Он дружески обнял меня, я же от волнения не мог вымолвить и слова. Даже заикаться начал.

– Ну т-так как же, Ф-фред? – было первым моим вопросом. Он развел руками:

– Вот пишу... Как будто получается. Приобрел некоторую известность...

– "Некоторую" – слишком скромно, дружище! Но я не об этом... Как тебе удалось тогда?..

– Труден первый шаг. А потом пошло... Он явно не хотел понимать.

– Я не о фантастике, дорогой. Как ты выкарабкался из этой истории с самолетом... Ну, семь лет назад... Он отвел глаза:

– Ах, это... Забавная вышла история... Довольно редкая. В общем, так получилось... Пошли в бар.

Я начал догадываться... Мы выпили виски с содовой, и я, наклонившись к самому его лицу, тихо спросил:

– Значит, катастрофа, некролог тоже фантастика? Так сказать, сенсация ради рекламы? Он покачал головой:

– Не совсем. Понимаешь, одно с другим связано...

– Не понимаю. Что с чем?

– Катастрофа с фантастикой.

– Значит, катастрофа все-таки была?

– Конечно.

– И кто-нибудь еще спасся, кроме тебя?

– Никто...

– А как же ты?

– Что я?

– Как тебе удалось тогда выкарабкаться?

– Кто сказал, что мне удалось?

Я почувствовал легкое головокружение и попросил налить себе чистого виски. Фред, насмешливо поглядывая на меня, стал насвистывать арию Маркиза из "Корневильских колоколов".

– Давай поговорим серьезно, – предложил я, отодвигая пустую рюмку.

– А я вовсе не шучу, – пожал плечами Фред.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что побывал там, – я указал пальцем себе под ноги, – и возвратился...

– Не хочу, – возразил Фред. – Потому что я побывал там. – Он указал пальцем на потолок.

– Где это? – не понял я. – В космосе?

– Можешь называть так, хотя это особый "космос". Я снова почувствовал головокружение и поспешил снять его новой порцией виски. На этот раз Фред последовал моему примеру. Некоторое время

мы пили молча.

Наконец я не выдержал:

– Ты мог бы быть со мной пооткровеннее, Фред. Когда-то мы были друзьями... Ведь я считал тебя погибшим...

– Все правильно, – вставил Фред.

– Объясни же, в конце концов, что произошло, – продолжал я, не обращая внимания на его дурацкую реплику. – Даю слово сохранить все в тайне, добавил я на всякий случай.

– А я не делаю из этого особой тайны, – возразил Фред. – Тем более что пока мне не верят... Я побывал на том свете...

– Фред, я, конечно, чуть-чуть пьян, но не настолько... Он резко перебил меня:

– Этот разговор начал ты. Поверь, мне ничего не стоило отделаться какой-нибудь небылицей. Но ты мой старый друг... Кроме того, настойчивость, с которой ты слал письма и телеграммы, заставила меня предположить, что ты догадался кое о чем... Давай оставим эту тему...

– Не обижайся, Фред! Пойми, то, что ты говоришь... несколько странно и... не вполне умещается в голове. В моей, во всяком случае... В век ядерных реакторов и космических перелетов...

– В век ядерных реакторов и космических перелетов, – подхватил Фред, ничто не может и не должно казаться странным... Впрочем, я тоже понял это не сразу... На первых порах многое меня удивляло.

– На первых порах?

– Да... В начале пребывания там. – Он снова указал пальцем на потолок.

– Гм, интересно, и сколько же времени тебя там продержали? – Я решил включиться в игру, которую он предлагал. Фред сделал вид, что не заметил иронии.

– Сколько?.. В переводе на земное время – около восьми месяцев. Точнее, двести сорок шесть дней.

– Это норма? Или некоторых держат дольше? Он прищурился, что-то вспоминая, потом сказал:

– Понимаешь, мне трудно ответить на твой вопрос. Там такой балаган! Некоторых они вообще отказываются принимать. Ты не представляешь, какое там столпотворение. Нас с Земли там сейчас столько болтается неприкаянных...

– Но тебя все-таки приняли?

Он вздохнул.

– Видишь ли, получилось недоразумение. Какой-то тип в небесном управлении кадров – есть там такое, – Фред снова указал пальцем вверх, – все перепутал... Было забронировано персональное место для одного индийского праведника из йогов. В свое время этот праведник дал себя замуровать и просидел в темноте в подземелье десять лет, постигая искусство самосовершенствования. Потом он вылез и стал учить самосовершенствованию других... Началось перепроизводство праведников. Это, в общем-то, скандал. Любое перепроизводство – явление кризисное, а уж праведников... – Фред развел руками. – Ну, так вот, чтобы прекратить это дело, решили взять йога туда. – Фред указал глазами на потолок. – Место ему забронировали по третьей категории. Учти, это очень высокая категория. Раньше ее давали только дипломированным пророкам. Правда, с категориями последнее время и там изрядная каша, но, в общем, третья пока одна из самых престижных. Йог должен был лететь персональным самолетом на Филиппины. А самолет не выпустили из аэропорта Карачи по техническим причинам... Йог давай скандалить. Его посадили к нам. Ну, а там, – Фред снова кивнул на потолок, – не разобрались и хрястнули наш "Боинг"... Представляешь, сюрприз! Ждали одного йога с пилотом, а нас явилось сто пять душ. Регистратор в бюро приема чуть с ума не сошел. "Вы, – говорит, – не запланированы. Куда вас девать?" Йог на свою персональную бронь прихватил одну пассажирку – американочку из балета на льду. А нас – остальных сто три – до выяснения направили в общебытие...

– А это что такое?

– Общебытие?.. Место, прямо скажу, малоприятное. Туда посылают тех, с которыми не все ясно... Вроде карантинных бараков. Выйти нельзя, удобств никаких. Мы там просидели необмундированные довольно долго. Скучища – жуть...

– А йог?

– Я его больше не видел. Его вместе с балеринкой направили по месту постоянной прописки... Рай третьей категории – где-то в окрестностях Водолея...

– А ты не путаешь, Фред? Йога – в рай?.. Разве он принял христианство?

Фред взглянул на меня с изумлением:

– Так ты что, ничего не слышал?..

– О чем?

– О реформах... На этот счет и папа римский уже что-то объявлял... Они там кооперировались... Рай теперь объединенный. Его убрали подальше от Земли. Расширили. Включили в райскую зону еще несколько галактик. Из тех, что поновее... Говорят, там неплохо устраиваются... Но попасть без протекции сейчас практически невозможно...

Фред вздохнул и налил себе виски.

– Ад, вероятно, тоже объединили? – спросил я не без ехидства. Фред покачал головой:

– Ну, ты, оказывается, совсем ничего не знаешь... Ад ликвидирован уже несколько десятилетий назад... Несовременно, и, кроме того, эта фирма давно изжила себя. Те, кто там торчал давно, ко всему привыкли, а те, которые попадали сравнительно недавно, буквально лопались со смеху... Наивно, пошло, примитивно... После наших земных лагерей выглядело, как цирк. В конце концов организовали объединенную конференцию на высшем уровне и постановили: ад упразднить, а чистилище перенести на Землю... Место для этого вполне подходящее, особенно в связи с загрязнением среды обитания.

– Куда же девали грешников? – не выдержал я.

– Вообще-то, с меня взяли подписку... – Фред многозначительно потер подбородок, – не разглашать и прочее... Но тебе по секрету могу сказать... Большинство реабилитировали, даже административные должностишки дали в райских кругах невысоких категорий. Иуде, например, разрешили бар безалкогольных напитков открыть где-то на периферии. Нерона – в показательную пожарную команду. Александра Македонского, Вильгельма Завоевателя, Наполеона и еще там кое-кого – в НАИ – небесную автоинспекцию; ее в связи с ростом скоростей расширяют... Ну, а если обратиться к нашим общим знакомым... – Фред вдруг замялся. – Нет, впрочем, не буду, извини... Все-таки обещал. Дело не в подписи. И не подумай, что боюсь...

– Однако в своих фантастических рассказах ты...

– Совсем иное дело, – быстро перебил Фред. – Там я выступаю как автор... Читатель вправе верить или не верить. Поскольку фантастика, конечно, никто не верит. А кроме того, – он многозначительно поднял палец, – учти, цензура.

– Каким образом?

– Через редакторов.

– Есть какие-то связи? – По примеру Фреда я указал пальцем на потолок.

– У редакторов есть все необходимые связи, дорогой. – Фред потрепал меня по колену и налил виски. – Ты просто не представляешь, как у них все организовано... Иначе ни один не удержался бы больше месяца. И учти, многие ведь оттуда... В курсе всех инструкций – и райских и бывших адских...

– Оставим в покое редакторов, предложил я. – В их потусторонние связи еще можно поверить... Но как все это получилось у тебя? Если мне не изменяет память, раньше оттуда никто не возвращался.

– Ну, я не стал бы утверждать с такой категоричностью, – задумчиво произнес Фред. – Бывало и раньше... А сейчас это явление довольно распространено... Так что я отнюдь не исключение... Понимаешь, мы тут на Земле перепутали им все планы: непредусмотренный рост поголовья, непрерывные войны, бесконечные катастрофы на дорогах, на морях, в воздухе; терроризм, убийства в больших городах, наркомания, СПИД... Народ к ним валом валит. А у них даже паршивых нимбов не хватает, не говоря уже обо всем остальном. К этому добавь территориальные трудности. Раньше они были практически недосягаемы. Кое-кто из небесной администрации нет-нет да и заглядывал в окрестности Земли, иногда даже на Землю спускался. А после пятьдесят седьмого года никто и близко подходить не хочет; и понять их нетрудно... Кому приятно угодить под секретный спутник или получить по нимбу обломком ракеты-носителя. Уверяю тебя, этого космического барахла там сейчас столько, – Фред воздел к потолку обе руки, – не протолкнуться.

– Тебя послушать, так получается, что они оказались в ситуации непредвиденной и никем не предусмотренной.

– Абсолютно, – подтвердил Фред, отхлебывая виски.

– Но ведь там, наверно, полным-полно всяких специалистов по предсказаниям, прогнозам, предвидениям. Одних пророков сколько!

– Кто из классических пророков возьмет на себя смелость что-нибудь предсказывать в эпоху научно-технической революции? – прищурился Фред. – Ты что, совсем их за дураков считаешь? Мне рассказывали – там у них один специалист прогорел на прогнозах в начале этого века, так теперь все, кто поумнее, молчат, словно святой воды в рот набрали.

– Неужто совсем отказались от предсказаний, от прогнозирования?

– Не совсем... Используют некоторые земные прогнозы: принимают по радио через спутники связи. Кое-что подвергают дополнительной обработке на электронно-вычислительных машинах. У них сейчас тоже неплохая техника. В общем, стараются не отставать. Кстати, имей в виду, специалистов по электронике, по радиации они принимают вне очереди. У них пока этой братии недостаточно, а старшие поколения в технике ни бельмеса не смыслят. Между прочим, в связи с техническим перевооружением у них возникли свои трудности... Там ведь старики тоже за места держатся. А приходят новые кадры со своими методами. Кое-кто из новых рвется к руководству. В некоторых сферах такая перестройка началась...

– Что же думает начальство? Фред усмехнулся:

– Начальство, прежде всего, о себе думает. Чтобы самому не вылететь.

– Разве там высшие должности не постоянные?

– Постоянного, дружище, в мире ничего не было. Все течет, все изменяется. О переводе на пенсию и там поговаривают...

– Ты, я вижу, в курсе всех тамошних дел.

– Еще бы. Понаслышался, пока гоняли по инстанциям.

– Подожди, подожди... Ты же говорил что-то об общебытии.

– Это только первое время... Потом нас попытались пристроить. Меня, как журналиста, направили в региональные заоблачные "Новости".

– А это что за штука?

– Есть там такие... Пережиток, конечно... Понимаешь, сферы разбиты на регионы, и над каждым своя куча облаков, чтобы не очень жарко было. Ну, а в облаках скрыты разные приспособления. В том числе и это:

сидят несколько типов и поют последние известия. Менее важное – на один голос, что поважнее – хором. Снизу ничего не видно, только слышны голоса. Похоже на наши радиопередачи.

– А что поют?

– Разное... Больше славословят. Но бывают и критические псалмы. Я, между прочим, на этом и погорел. Мне на третий день главный – а там тоже был свой главный – подсунул один материальчик. "Ты, – говорит, – это в самом конце отбарабанишь". Дошла до меня очередь, я сижу, заливаюсь; только что-то, чувствую, очень уж тихо внизу стало. Но ничего, допел до конца и вниз в дырку в облаке глянул. Оказывается, внизу подо мной целая толпа собралась и все вверх на мое облако глядят. Мне как-то не по себе стало... А тут вдруг один из толпы выходит – нимб у него вроде пошире и вся фигура как-то посолиднее, чем у других. Вышел он, руки на груди сложил и говорит: "Братья, не верьте. Чист как слеза. А это все брехня... Наглейшая! Вот я сейчас полечу и выясню, что за сукин сын там райским голосом разливался..."

И выяснил... Меня на другой же день с облаков поперли. Прихожу опять в управление кадров. Попадаю к какому-то херувимчику женского пола. Сидит и лакированными ноготками по клавишам электронно-вычислительной машинки постукивает. Увидела меня и загрустила... Чувствую, пришел не в добрый час, но что делать?.. "За новым направлением", – говорю. Она, не глядя, по клавишам своей райской машинки постучала, вынимает карточку и протягивает. "Что это?" – спрашиваю. "Новое направление". – "А куда?" – "Разве это так важно?" – "Конечно, – говорю, – для меня важно, я знаете кем там был специальным корреспондентом..." – "Э, – прерывает херувимчик, – здесь это не имеет никакого значения. У вас какая категория?" – "Категория? – повторяю растерянно. – Пока никакой". – "Так вас еще не приобщили?" – "Нет, – говорю. – Тянут..." Херувимчик даже побледнела: "Что же вы мне душу морочите и работать мешаете? Я шефу пожалуюсь". – "Я полагал, вы сами поняли. Ведь нимба-то у меня нет". Херувимчик как затараторит: "Меня не интересует, что вы полагаете. Откуда я знаю, почему вы без нимба? Может, вы его в химическую чистку отдали". И пошла, и пошла... "Извините, – говорю, – право, не хотел..." Она только крылышками трепещет. "Идите, – говорит, – и пока не приобщат, не приходите сюда..."

– Слушай, Фред, а что такое приобщение?

– Как тебе объяснить... Ну, это официальное признание прав гражданства, что ли?.. Нечто вроде прописки по месту постоянного жительства... Собирают толпу новичков – по заранее утвержденному списку, конечно. Какой-нибудь архангел читает речь, потом всех разом поздравляет и каждому в отдельности жмет руку и вручает нимб. Нимбы разные, в зависимости от категории, которую тебе там присвоили... Категорий множество. В общем, система хитрая. Бюрократия – не дай боже!

– Земные образцы используют? – не удержался я.

– Обмен опытом, конечно, осуществляется. – Фред говорил очень серьезно. Чины земной администрации в конце концов все туда попадают. Там даже нового святого высокой категории недавно утвердили. Назвали святым Бюрократием. А вот кем он на Земле был – узнать не успел... Не исключено даже, что из мелких бюрократов... А там они это для рекламы могли устроить.

– Значит, реклама и там процветает?

– Еще какая! – Фред даже зажмурился. – Там все, дорогой, зависит от рекламы, ну и от саморекламы, конечно. Без нее ни шагу. Если ты человек от природы скромный, шума вокруг своей души поднимать не любишь, там лучше не появляйся. Ничего не добьешься. Самого паршивого нимба не дадут. Я уже не говорю о должностях. А без должности и там не сладко. На одном нимбе тоже далеко не уедешь. Кстати, ты это имей в виду в будущем...

У меня вдруг как-то не по-хорошему засосало под ложечкой, и я снова потянулся за виски. Но бутылка уже опустела.

Фред перехватил мой взгляд и понимающе кивнул:

– С этим надо смириться, дружище... Рано или поздно все подходит к концу.

– Слушай, Фред, а тебя они надолго... отпустили?

– До особого распоряжения.

– И ты не знаешь на сколько?

– Нет. Как любой из вас. Как ты сам, например.

– При чем тут я?

Фред усмехнулся:

– Разве забыл: "Не ведаете дня и часа..." Так, кажется?

– Хоть ты и оттуда, – сказал я очень серьезно, – тебе не подходит роль проповедника. Расскажи лучше, как ты оттуда выбрался...

– Нет, не могу... Я уже и так сказал слишком много... Мы ведь не знаем, кто тут вокруг околачивается.

– Пойми, Фред, – я наклонился к самому его уху, – это так важно для меня... Твой опыт мог бы оказать мне неоценимую услугу. Я имею в виду там... – Я указал глазами на потолок.

– "Опыт", "опыт", – раздраженно повторил Фред, – если узнают, что я тут болтал, черта с два мне еще раз выездную визу оттуда дадут...

– Значит, это бывает не один раз! – воскликнул я с восхищением.

– Тс, тише ты, кретин... – Ладонь Фреда появилась возле моих губ. Молчи, прошу тебя...

Но мне терять было нечего.

– Если ты, райский выкидыш, не объяснишь ясно, как все это получилось, заорал я, – завтра же я...

Я не успел докричать, что сделаю завтра, потому что Фред зажал мне рот.

На какое-то мгновение мне удалось избавиться от его ладони.

– Завтра же я...

Фред легонько ткнул меня в солнечное сплетение. Пока я пытался перевести дыхание, Фред что-то объяснял любопытным, которые окружили нас. Я разобрал лишь последние слова:

– Недавно выписали из нервной клиники... Нет-нет, он не опасен... Сейчас уведу...

– Не давайте ему больше пить, – посоветовала какая-то седая дама в оранжевых "бананах".

– Ни в коем случае, мадам.

Фред подхватил меня под руку и увлек в дальний угол бара. Здесь он довольно небрежно швырнул меня на свободный столик. Сам сел напротив и принялся раскуривать сигару.

– Завтра же... – начал я, переводя дыхание.

– Завтра ты сможешь сделать все, что захочешь, – спокойно сказал Фред, а сейчас посиди несколько минут тихо и постарайся не привлекать ничьего внимания. Иначе пожалеешь...

Кажется, я всхлипнул.

– Я расскажу тебе еще кое-что, – продолжал Фред, – но после этого ты оставишь меня в покое и дашь возможность уйти без скандала. Терпеть не могу скандалов. Они осточертели мне еще там... – Он указал глазами на потолок.

– Хорошо, – пробормотал я и опять всхлипнул, а может быть, просто икнул. По-видимому, я постепенно терял способность самоконтроля.

– Так вот, – начал Фред, глубоко затянувшись и пуская кольца голубого сигарного дыма, – на чем же мы остановились?

– Ты говорил о важности рекламы, – пробормотал я, ощупывая то место, куда он ударил меня.

– Но это следует делать умно, – подхватил он, продолжая пускать дым. Рекламу надо базировать на знании реальной обстановки. Нельзя, например, добившись приема у какого-нибудь архангела, прийти и объявлять о своей гениальности. Во-первых, тебе, конечно, никто не поверит. А во-вторых, с гениальностью вообще надо поосторожнее... Там не любят гениев, как и тут. Хлопот с ними много, с этими гениями... О способностях и талантах, если они у тебя были, тоже лучше помалкивать. Архангелы в подавляющем большинстве дубы. К способностям и талантам у других относятся подозрительно... Рекламировать надо типичность, усредненность, даже второсортность, если угодно... Я, к сожалению, раскусил это слишком поздно... Понимаешь, при неудержимом росте поголовья праведников тамошнее начальство просто вынуждено ориентироваться на середнячка. Сейчас идеалом является так называемый усредненный праведник, который мог бы рассматриваться в качестве наиболее типичного представителя эпохи. А попробуй-ка усредни современного самого среднего американца со средним африканцем или средним обитателем джунглей Амазонии. Да и само понятие "средний африканец" тоже крайне абстрактно... Вот чиновники-ангелы там и маются... Ведь теоретически права и желания у всех праведников должны быть одинаковы. А на деле выходит, что одному подавай коктейли и стриптиз – он без них не мыслит райского блаженства, – а другому это ни к чему, он и так всю жизнь ходил голым и пил в основном воду... А вот когда ты появишься и станет ясно, что ты и есть один из самых средних представителей своей эпохи, тут все будет к твоим услугам. Именно на таких небесная машина и настроена. И приобщат вне очереди, и должностишку подкинут, и вообще на виду будешь у начальства...

– Значит, лучше сразу брать крен на второсортность?

– Постепенно, без торопливости и нажима... Реклама и там требует некоторого времени, чтобы дошла... В анкетах полезно подчеркивать свою типичность, ограниченность... В разговорах лучше поддакивай. И не вздумай показывать эрудицию, если она, конечно, у тебя есть. В небесных канцеляриях старайся не спорить, ни в коем случае не вступай в пререкания. Особенно на первых порах... В общем, это правила элементарные... Они всюду сохраняют силу... И никогда не забывай, что рядом с тобой самый паршивый ангел последней категории все-таки ангел... Вот так, дружище!

– И после того как ты разобрался во всем, они тебя отпустили? Фред усмехнулся:

– Не совсем... В конце концов меня приобщили. После приобщения дали кандидатскую категорию, но, учитывая земную специальность и то, что на первых порах я всюду твердил о своих способностях, послали на краткосрочные курсы.

– Для переподготовки?

– Для усреднения.

– Ну и что?

– Ничего особенного. Это были краткосрочные курсы. Низшая ступень. Там есть еще курсы нормальные, высшие, академические... Но туда особый отбор. Я не подошел бы по анкетным данным.

– И самореклама не помогла?

– Видишь ли, она годится только до определенной границы. Дальше все происходит автоматически, но для этого нужны некоторые особые обстоятельства, а главное – рука... Впрочем, это уже те райские сферы, где мне не удалось побывать.

Фред вздохнул и замолчал.

Я чувствовал, что должен узнать что-то еще крайне важное, но никак не мог собраться с мыслями...

На всякий случай я попросил:

– Рассказывай дальше, Фред.

– Пожалуй, все... Если ты творчески воспользуешься моим опытом и учтешь советы, тебе будет легче приспособиться к райской действительности, чем это получилось у меня. Главное, будь скромен, тих, настойчив, но не зевай и, когда можно, веди себя понахальнее... Постарайся обзавестись поддержкой какого-нибудь архангела, лучше из молодых, и, уверяю, ты устроишься там совсем неплохо и сможешь подняться до вполне приличных райских сфер.

– Подожди-ка, Фред... Я хотел еще кое о чем спросить... Кстати, ты упомянул о кандидатской категории после приобщения. Что это за категория?

Он пренебрежительно махнул рукой:

– Самая низшая. Кандидат в праведники. А можно было сразу отхватить категорию праведника или даже низшую ангельскую, но я слишком поздно сообразил, как это делается. Ты с самого начала капай им на души своей типичностью и приобщишься что надо... Ну, кажется, все... И мне уже давно пора.

Он хотел встать, но я схватил его за руку.

– Подожди, вспомнил. Последний вопрос – самый важный... А как с возвращением? Как это делается? Он развел руками:

– Не могу же я раскрывать всего. Ну, делается... Я тому наглядный пример. А как? Попадешь – узнаешь...

– Пойми, Фред. Ведь это же главное... Все остальное ты мог и не рассказывать. Ничего принципиально нового... Самый минимальный жизненный опыт...

– Вам телеграмма, сударь, – сказал официант, подходя и протягивая Фреду серебряный поднос.

Фред взял телеграмму, прочитал ее, скомкал и сунул в карман. Потом молча принялся раскуривать сигару. Руки у него заметно дрожали, и он никак не мог справиться со спичками. Официант поднес ему зажигалку,

– А где машина? – спросил Фред, жадно затягиваясь.

– Ждет у подъезда.

– К сожалению, мне действительно пора, – сказал Фред, вставая. – Мы, пожалуй, продолжим разговор... при следующей встрече...

– Где и когда?

– Не знаю. Но где-нибудь мы встретимся обязательно.

– Нет! – решительно крикнул я. – На мой последний вопрос ответь сейчас! Это, конечно, трюк – с телеграммой и срочным отъездом... Может, придумаешь еще что-нибудь?

Фред внимательно взглянул на меня, потом повернулся к официанту:

– Идите и скажите шоферу, что я немного задержусь... Официант удалился. Где-то вдали пропел петух.

– Слышишь, еще сигнал, – серьезно заметил Фред, гася сигару в пепельнице, – мое время кончилось. Отзывают обратно...

– Придумал-таки! – Я едва сдерживал закипающее бешенство. – Ты, действительно, наспециализировался в фантастических трюках. Так как же все-таки с возвращением оттуда?

– Есть три возможности, – бледно улыбнулся Фред. – Поехать в командировку, достать туристскую путевку или... воспользоваться протекцией какого-нибудь архангела... Как видишь, тоже ничего принципиально нового...

– Издеваешься?

– Нисколько...

Я до сих пор не понимаю, откуда у меня в руках очутилась пустая бутылка из-под шампанского. Я ударил его... По голове... Всего один раз... Он даже не пытался увернуться и сразу упал.

Сообразив, что случилось, я склонился над ним, хотел помочь, но было уже поздно. Я едва уловил его последние слова:

– Скотина же ты... Теперь придется... топать черт знает куда пешком. А мог доехать... на машине...

Впрочем, может, это мне почудилось...

Меня судили за непреднамеренное убийство в состоянии алкогольного опьянения. Единственным смягчающим обстоятельством, по словам прокурора, являлось то, что убитый – писатель-фантаст... Однако когда я объяснил суду, кем был в действительности Фред Вильерс, рассказал его историю и содержание нашей последней ночной беседы, дело прекратили, а меня поместили сюда...