Текст книги "Неудачный эксперимент"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

И он повернулся, чтобы уйти. Лаборант поспешно распахнул дверь. В этот момент на пульте управления что-то щелкнуло, и в ушах профессора Тыызвуда отчетливо прозвучало слово... одно только слово, но какое!!!

– Что?! – завопил профессор Тыызвуг, повернувшись на каблуках. – Что такое? Кто?..

– Что с вами, сэр? – спросил испуганный лаборант. – Что "кто"?

Профессор Тыызвуд подозрительно уставился на лаборанта:

– "Что кто"! Вы разве ничего не слышали?

– Нет, сэр.

Глаза профессора Тыызвуда обежали пульт управления. Ни одна сигнальная лампа не светила.

"Это от переутомления, – подумал профессор Тыызвуд, выходя из лаборатории. – Еще бы – после сегодняшнего дня!.. А впрочем, это на него похоже. Ноэль мог сказать такое... Вполне мог... Совсем он не изменился за эти три года... И вот такая сволочь шагнула в бессмертие. Ну разве это справедливо!"

Пока человек, которого называли Асперсом, рассказывал свою странную историю – а рассказывал он опустив голову, не глядя ни на кого, с какой-то отрешенностью от окружающего, профессор Тыызвуд внимательно разглядывал его.

Без сомнения, это был Джуд Асперс. Но как он изменился, обрюзг, постарел... На вид ему сейчас за пятьдесят, хотя в действительности – профессор Тыызвуд бросил взгляд а лежавшую на столе анкету – в действительности ему должно быть... тридцать два... Асперс говорил медленно, монотонно-вероятно, повторял все это уже не один раз... Полная абсурдность всего, о чем он рассказывал, не вызывала сомнений, поэтому профессор Тыызвуд не слишком следил за деталями. Он морщился, нетерпеливо ерзал в кресле и время от времени бросал многозначительные взгляды на присутствующих.

Профессор Брики сидел не шевелясь, очень прямой, суровый, официальный. На его тонких сухих губах застыла презрительная усмешка. Комиссар откинулся в кресле и опустил голову на грудь. Глаза его были полузакрыты – казалось, он дремлет. Молодой краснощекий полицейский, левая рука которого была скована с правой рукой Джуда Асперса, весь подался вперед. Приоткрыв рот и удивленно вытаращив глаза, он с напряженным вниманием слушал рассказ арестованного.

Наконец Джуд Асперс умолк. Он приподнял голову и медленно обвел взглядом присутствующих, лишь на мгновение задержав взгляд на профессоре Тыызвуде и лежащих перед ним бумагах.

– Это все? – спросил профессор Тыызвуд.

– Все, – сказал комиссар.

Джуд Асперс кивнул и снова опустил голову.

– Вероятно, произошла ошибка, комиссар, – помолчав, заметил профессор Тыызвуд. – Вам следовало обратиться к психиатру.

Джуд Асперс усмехнулся и покачал головой.

– Мы обращались, профессор, – возразил комиссар. – Арестованный был подвергнут всесторонней экспертизе. В актах есть заключение психиатров, что он здоров.

– Как здоров? – Профессор Тыызвуд подпрыгнул в кресле. Этот человек – Джуд Асперс – наш бывший инженер. Это смогут подтвердить десятки сотрудников нашего института, и я – первый среди них... А он утверждает, что он... Не хочу даже повторять всего этого вздора. Профессор Ноэль Жироду был моим лучшим другом. Он – ученый с мировым именем. В нашем институте, – профессор Тыызвуд ударил себя в грудь, – нашли способ сохранить гениальный интеллект Жироду. Сделать его бессмертным. Вы, конечно, слышали, комиссар, об этом поразительном эксперименте...

Комиссар смущенно кашлянул и отвел глаза...

– Так вот, Жироду умер, но его интеллект живет, мыслит и трудится на благо науки в одной из лабораторий нашего института... Я вчера разговаривал с ним...

Полицейский, к руке которого был прикован Асперс, громко вздохнул.

– Разговаривал, как вы, конечно, понимаете, не с его духом, – сердито продолжал профессор Тыызвуд, – а с ним самим, с его интеллектом, его разумом...

– Вы разговаривали с этим глупцом Джудом Асперсом, – тихо сказал арестованный. – Это я перенес его туда – в вашу электронную аппаратуру – я – ваш коллега Ноэль Жироду, а сам занял его место здесь, в этой вот дрянней оболочке. И если бы не глупая случайность, вы, вероятно, еще не скоро узнали бы об этом...

– Послушайте, – сказал профессор Тыызвуд. – Довольно! Мы уже слышали... Кроме того, вы непоследовательны. Только что вы утверждали, что вы не совсем Ноэль Жироду, а его, так сказать, "электронный двойник" – чем-то на него похожий и в чем-то отличный, – обладающий собственным "я". А теперь вы заявляете, что вы и есть мой коллега Ноэль Жироду? В чем дело?..

– Не ловите меня на слове. Ведь у созданного в ваших лабораториях "двойника Жироду" не было даже собственного имени. Должен же я как-то называть себя. Кроме того, за последние два года я даже свыкся с мыслью, что я – Ноэль Жироду. А может, так и есть в действительности? В сущности, мы не знаем, что такое наш разум. Даже я, – он слегка усмехнулся, этого не знаю...

– Ну, довольно, – прервал профессор Тыызвуд. – Если вы действительно в здравом уме, вы – обыкновенный обманщик. И вас следует судить, как обманщика.

– Ясно, – сказал комиссар, – мы включим этот пункт в протокол. Мне все ясно, профессор, благодарю вас.

– Но позвольте, господа, – поднял голову арестованный. Ведь вы же ученые... Ну я допускаю, что вы за два года не разобрались, что за чудо находится в вашей лаборатории, Ореол научного авторитета Жироду ослеплял вас; но теперь, когда я рассказал вам, как я смог осуществить обратный эксперимент – перехода из электронной аппаратуры в живое тело, – почему вы считаете меня сумасшедшим или обманщиком? Вы допускаете одно течение процесса – то, которое вам удалось осуществить, – и исключаете обратное. Обратный путь нашел я... Дайте мне возможность – и я продемонстрирую вам этот процесс. Я могу, например, перенести ваш... гм... интеллект, профессор Тыызвуд, в электронную аппаратуру лаборатории, а на его место поместить то, что там сейчас находится.

– Довольно, – решительно сказал профессор Тыызвуд. – Довольно, Асперс! Ни я, ни мой коллега – профессор Брики – не хотим вас больше слушать... Вы забываете, что имеете дело с учеными.

– Действительно, – сказал комиссар. – Помолчите-ка, арестованный.

– Нет, господа, я не буду молчать. Ни сейчас, ни позже... И не потому, что хотел бы вернуться в электронную аппаратуру вашего института. Меньше всего я желал бы этого... Но я не хочу и попасть в тюрьму за грешки того, кто сейчас находится на моем месте в вашей лаборатории. Тюрьма, ваша лаборатория – разница невелика... Разумеется, мое перевоплощение вот в это, – он ударил себя в грудь, – было ошибкой. Я поторопился, господа... Мне следовало подождать и выбрать более подходящую форму... Знаю, что правильный выбор был бы чертовски труден. Нелегко догадаться и понять, что там внутри у каждого из вас. Но независимо от всего этого, независимо от того, что во время данного эксперимента мне досталась скверная оболочка с наследством в виде пренеприятных болезней и мелких преступлений, эксперимент остался экспериментом. И он открывает необыкновенные перспективы для науки.

Задумайтесь на мгновение: разум, свободно переносимый из одной биологической особи в другую. Бессмертие выдающихся умов не путем их консервации в электронной аппаратуре, а в живых организмах. Реальное бессмертие доктора Фауста, господа. И без всякого вмешательства сатаны. Я не потерял даром этих двух лет. В моих записях подробно рассмотрена теория процесса. Обоснована его полная обратимость. Записи в надежном месте; я в любой момент могу их представить и выполнить необходимые эксперименты.

К сожалению, мне пришлось скрываться – я очень скоро узнал, что мою оболочку разыскивают за грешки ее прежнего владельца. Немало времени ушло и на то, чтобы вылечиться от болезней, приобретенных вместе с ней. Я еще не собирался объявлять о своем перевоплощении, хотел проанализт4ровать возможные последствия подобных экспериментов, но меня случайно узнала одна из любовниц Асперса... Меня арестовали, и тогда пришлось сорвать маску. Чтобы мне поверили, пришлось сообщить некоторые "подробности" о работе лабораторий института...

– Вот эти-то "подробности" и заставили полицию обратиться к вам, профессор, – поспешно вставил комиссар.

– Вы полагаете, что существуют "подробности", которые заставят поверить? – насмешливо спросил профессор Тыызвуд. Нет, молодой человек, ничто не заставит поверить вам. Вы слишком хорошо знали Ноэля Жироду, вы целый год находились при нем после его смерти... гм... то есть я хотел сказать после начала его бессмертия. Что бы вы ни придумали, никто вам не поверит. Вы – вор и обманщик или... или сумасшедший...

– Значит, вы не позволите мне продемонстрировать эксперимент?

– Конечно нет, ни при каких обстоятельствах.

– Дайте хотя бы возможность поговорить с этим... кого вы считаете мной – с тем из лаборатории Жироду...

– Лаборатория – святая святых института, и вы прекрасно эиаете об этом, Асперс. Обитель бессмертного гения... Туда имеют право входить только доверенные лаборанты. Как вы когда-то...

– Неужели никого из вас не заинтересует содержание беседы, которая могла бы состояться между мной – допустим, бывшим лаборантом гения – и вашим теперешним гением?

– Не интересует... Кроме того, бессмертного Ноэля Жироду нельзя беспокоить по пустякам.

– Кажется, я начинаю понимать, – пробормотал арестованный. – Каким же я был глупцом... Вы просто боитесь возможного разоблачения. Действительно, если мир узнает, что находится в вашем "святая святых"... Такой "храм науки" придется низвергнуть, и горе его жрецам.

– Мне кажется, можно кончать нашу конференцию, – вежливо сказал профессор Тыызвуд. – Все, что было необходимо, мы выяснили, не так ли, комиссар?

– Да, конечно, – кивнул комиссар, вставая. – Благодарю вас, господин профессор. Благодарю вас, господа. Уведите арестованного, Джонс.

Уже в дверях арестованный резко повернулся и хотел что-то сказать, но полицейский потянул его за скованную руку и увлек за собой. Когда дверь закрылась, профессор Тыызвуд покрутил пальцем у виска и усмехнулся:

– Он, по-видимому, свихнулся еще тогда, когда работал в лаборатории Жироду. Бесполезно продолжать расследование, комиссар. Потребуйте повторную экспертизу, ознакомьте психиатров с нашим мнением и отправьте его туда, где ему следует находиться. Разумеется, нужна строжайшая изоляция... А нам, коллега, – профессор Тыызвуд повернулся в сторону профессора Брики, неподвижно сидевшего в своем кресле, – нам придется усилить контроль за психикой лаборантов, допущенных в лабораторию Жироду.

Комиссар откланялся и вышел.

Профессор Тыызвуд прошелся по кабинету и остановился перед креслом, в котором продолжал восседать профессор Брики.

– А что, собственно, вы все молчите, коллега, – спросил он, наклонившись к самому лицу Брики. – Скажите же хоть что-нибудь.

– Я думаю, – последовал лаконичный ответ.

– Гм, думаете... О чем?

– Это был неудачный эксперимент, Тыызвуд.

– С Ноэлем Жироду? Пожалуй... Он не заслуживает бессмертия.

– Никто из нас не заслуживает, Тыызвуд. Но я не о том. Мы недооценили опасности... Если когда-нибудь возникнет необходимость убедиться, что же, в сущности, находится в электронной и прочей аппаратуре нашей лаборатории... Что? Или, если угодно, кто? Мы не сможем решить такой задачи. И никто никогда не сможет. Мы создали абсолют, которому обязаны верить и... поклоняться.

– Не преувеличивайте, коллега. Аппаратура может быть выключена.

– Но это будет хуже, чем убийство. Кто решится на такое? Авторитет в науке – страшная вещь. Вы можете начать нести невероятную чушь – и все равно вас цитировали и будут цитировать. Хуже того, будут интерпретировать вашу чушь, доискиваться в ней скрытого завуалированного смысла. И что вы думаете, обязательно найдут...

– Но позвольте, коллега... – Профессор Тыызвуд даже побагровел от возмущения.

– Разрешите мне кончить, Тыызвуд. Если пример показался вам неудачным, считайте, что я говорил о себе. Хотя и вы не всегда вещали истину, и Ноэль Жироду – при жизни – тоже. Иное дело теперь. Поместив его в эту лабораторию, мы с вами вознесли его до ранга бессмертного гения. Ну-ка попробуйте опровергнуть что-нибудь из того, что выдает его лаборатория. Вас поднимут на смех – вас – генерального директора института, в котором находится эта лаборатория! Месяц спустя после начала эксперимента еще можно было выключить аппаратуру лаборатории, даже полгода спустя, может быть, год... А теперь поздно, и вы это знаете не хуже меня. "Акцептация бессмертного Ноэля Жироду", "Ноэль Жироду рекомендовал", "Ноэль Жироду считает"... Вы же знаете магическую силу этих формул. Из области науки они уже шагнули в политику, в информацию, в прессу. Увеличение кредитов на вооружение? Пожалуйста, раз необходимость этого проанализирована в лаборатории Жироду... Судьба изобретений, их анализа, внедрение? Кто рискнет возразить, если "Ноэль Жироду рекомендовал" или "не рекомендовал"... Культ Жироду создан не без нашего участия, Тыызвуд... Но теперь мы бессильны отменить его...

– Однако мы можем кое-что регулировать, коллега... И регулируем...

– Да... Но тут все упирается в лаборантский состав... Надежные лаборанты, контроль за ними... Контроль, контроль... И страшно подумать, что будет, если они выйдут из-под контроля...

– Значит, ключ к проблеме – лаборанты, дорогой коллега Брики. Не сам бог, а жрецы бога... В таком случае нам никогда не придется ломать голову над решением той задачи, о которой вы только что вспоминали. Не все ли равно, кто или что находится там – в недрах лаборатории бессмертного Ноэля Жироду?.. Конечно, культ порождает идолов.., Любой культ... Но идол остается идолом, независимо от того, деревянный он, живой или заключен в электронные оболочки...