Текст книги "Бомба замедленного действия"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Он позвонил в кафе, заказал крепкий кофе и занялся газетами; нашел заметку об автомобильной катастрофе и смерти Траоре, однако никаких упоминаний об убийстве не было. Возможно, шериф просто хотел припугнуть его? Шерифа, конечно, понять можно. Волна демонстраций продолжала нарастать. Большинство газет подробно описывали вчерашний митинг и шествие, в котором приняли участие более трехсот тысяч человек. Левые газеты писали об эксцессах при разгоне вечерних демонстраций, о грубости полиции. Некоторые газеты поместили портрет Траоре в траурной обводке. Однако смысл его последнего выступления был искажен и даже перевран. Заголовки кричали: "Создатель ядерных боеголовок за всеобщее разоружение", "Жизнь и сама планета под угрозой". Но истоки угрозы и сущность предупреждения, сделанного Гуледом Траоре, либо прошли мимо внимания журналистов, либо были намеренно исключены из репортажей.

Агийэр подумал, что сообщения в прессе и по телевидению о его сегодняшнем докладе на конференции существенно прояснят в дополнят картину.

В дверь постучали. Официант-негр принес поднос с кофе в небольшой белый конверт.

– Приказано передать сеньору, – сказал он, вручая с поклоном конверт Агийэру.

В конверте находилась визитная карточка с золотым обрезом. "Абраам Иеремия Хэбст-старший", – прочел Агийэр. На обратной стороне небрежным корявым почерком было приписано: "Хочу побеседовать с вами. Предлагаю встретиться вечером во время банкета". Ниже дата и время. Агийэр глянул на часы. Приписка была сделана двадцать минут назад.

– Вы не знаете, кто этот господин? – спросил Агийэр, протягивая карточку официанту.

Тот приоткрыл в улыбке крупные белые зубы.

– Господин Хэбст? Его все знают. Казино, журналы, газеты, кино, телевидение. Очень богатый человек. – Официант зажмурился и покачал головой. – Очень. Отели... Этот тоже и еще кое-что...

– Понятно, – сказал Агийэр, беря чашку с кофе. – Благодарю вас, друг мой!

Официант исчез, бесшумно притворив дверь. "Интересно, зачем я понадобился этому Хэбсту, – размышлял Агийэр, потягивая маленькими глотками душистый горячий кофе. – Захотел узнать подробности? Богачи должны всполошиться больше тех, кому, кроме жизни, терять нечего... Подобный разговор едва ли доставит удовольствие. Этого типа даже не интересует мое согласие. Но, в конце концов, для пользы дела можно говорить с каждым, кто способен понять человеческий язык"...

Агийэр допил кофе и включил телевизор. Показывали какой-то дурацкий детектив, в котором все сразу было ясно. Реклама, чередующаяся со стрельбой и погонями, была так препарирована, что могла отравить козла, выкормленного битым стеклом и колючей проволокой. Агийэр переключил программу. Аскетического вида духовный с безумными глазами призывал любить ближних, каяться и не забывать о нуждах своего прихода. Еще поворот переключателя. Розовощекий, атлетически сложенный недоросль распространяется о вкусовых качествах и калорийности кукурузных хлопьев, поджаренных по методу "Братьев Симеон и Ко". Агийэр покачал головой и выключил телевизор. Прилег на диван. До начала банкета оставалось полтора часа.

Ровно в семь Агийэр спустился в банкетный зал. Гостей было еще немного. Подошел официант с подносом коктейлей. Агийэр выбрал крепкий с дольками лимона, отпил глоток и огляделся. Возле окна, держа в руках фужеры, стояли Джон Стоун и Мейзинг. Мейзинг издали кивнул и поманил пальцем. Приближаясь к ним, Агийэр заметил движение Стоуна; тот хотел уйти, но Мейзинг придержал его, взяв под руку.

– Ну что, возмутитель спокойствия, – спросил Мейзинг, улыбаясь, – как самочувствие? Взорвал нам финал конференции.

– Самочувствие именно такое, как вы предполагаете, – без улыбки ответил Агийэр. – Ничего подобного не мог бы и вообразить.

– Вообразить, пожалуй, можно было, – ядовито заметил Стоун. Половина Америки обезумела...

– Лучшая половина, не так ли, Освальдо? – снова улыбнулся Мейзинг. Агийэр молча пожал плечами.

– Разумеется, – кивнул Стоун, – коллега предпочитает именно ту половину.

– Я на стороне здравомыслящих, – устало сказал Агийэр. – Об этом и попытался говорить в докладе.

– Его первая часть превосходна, – объявил Мейзинг, смакуя коктейль. Фундаментальный вклад в теорию сверхновых. Поздравляю.

– А второй не следовало касаться, – добавил Стоун, – и все обошлось бы.

– Нет, – решительно возразил Мейзинг. – Провокация была хорошо подготовлена. Если бы Освальдо ограничился первой частью, ему пришлось бы отвечать на множество вопросов. В сложившейся ситуации взрыв был неизбежен.

– Поймите, – смуглое лицо Агийэра искривила судорога, – я не мог поступить иначе, зная о гибели Траоре.

– Действительно автомобильная катастрофа? – прищурился Стоун.

– Так написано в газетах, – Агийэр сделал долгую паузу. – А сегодня днем шериф сказал мне, что это убийство.

– Вы были у шерифа?

– Он... пригласил меня и... посоветовал... как можно скорее вернуться в Пуэрто-Рико.

– Что за чушь! – воскликнул Мейзинг. – Давать подобные советы отнюдь не входит в его компетенцию.

– Нет, почему же, – заметил Стоун, сделав глоток коктейля. – Шериф Джонсон печется о спокойствии в своем штате.

– Ерунда! – Мейзинг протянул пустой фужер проходившему мимо официанту и взял другой. – Одним сторонником разоружения больше, одним меньше. Дело ведь не в этом.

– Конечно. Шериф имеет в виду идеи коллеги Агийэра. А они – бензин в костры демонстраций и сало за воротник всем, кто делает бизнес на военных заказах.

– Что изменится, если коллега Агийэр уедет к себе в Аресибо? Пташка уже выпорхнула, ее не поймаешь.

– Я решительно против коктейля науки с политикой, – резко сказал Стоун. – Те, кто идут на такое, – глупцы или... авантюристы.

– А те, кто работает на военно-промышленный комплекс? – вспыхнул Агийэр.

– В моем представлении – патриоты.

– Даже если результат их научных открытий грозит всеобщим уничтожением?

– Коллеги, коллеги, – примирительно вмешался Мейзинг, – этот спор не выведет вас на дорогу истины. Наука будет принимать участие в создании новых видов оружия, пока оружие существует. "На нынешнем социальном уровне", как сказал в докладе коллега Агийэр, без оружия, видимо, не обойтись. Не надо только безудержно наращивать его. Я лично так и воспринял заключительную часть доклада. И не вижу в ней абсолютно ничего криминального.

– Шериф Джонсон, по-видимому, считает иначе... Не хотелось бы быть дурным пророком, но, по-моему, сегодняшний доклад, учитывая нездоровый интерес к нему средств массовой информации, еще больше накалил обстановку. От таких демонстраций, как вчера, один шаг до баррикад и вспышки пожаров. Идеи коллеги Агийэра, при всей их фантастичности, производят впечатление. Особенно на людей некомпетентных. Если подрывные элементы возьмут их на вооружение... – Стоун умолк и многозначительно покачал головой.

– Выступите сами с опровержением, – предложил Агийэр, – но мотивированным, опирающимся на расчеты. Может быть, вам удастся опровергнуть выводы Траоре и... мои. Шериф Джонсон был бы весьма признателен, а движение сторонников мира сразу пошло бы на убыль.

– Не имею ни малейшего желания соваться в эту кашу, – фыркнул Стоун.

– Не потому ли, что расчеты Траоре трудно опровергнуть? Кстати, один из его прогнозов подтвердился. Помните тысяча девятьсот шестидесятый год?

– Не знаю, что вы имеете в виду, – нахмурился Стоун.

– Подземные ядерные испытания в Неваде.

– Ну и что?

– Траоре тогда предупреждал, что запроектированная мощность подземных взрывов может активизировать природные процессы в геологическом поясе Анд. Так и случилось... После взрывов в Неваде начались катастрофические землетрясения в Чили, а затем извержения вулканов в южноамериканских Андах.

– Фантастика! Это было случайным совпадением.

– Совпадение довольно знаменательное, – задумчиво сказал Мейзинг. Помню, об этом много писали газеты. Геологи тогда поделились на два лагеря... Тем не менее, Государственный департамент счел необходимым выступить с официальным опровержением. И так как опровергался сам факт испытаний, а я, например, хорошо знал, что взрывы в Неваде имели место, опровержение показалось мне довольно неуклюжим трюком.

– Траоре рассказывал, – Агийэр обращался теперь только к Мейзингу, что и недавнее извержение вулкана Сент-Хэлен было спровоцировано подземными ядерными взрывами в Неваде. Он только не успел произвести расчетов...

– И это вполне возможно, – согласился Мейзинг. – Конечно, мы ведем себя крайне неосторожно. Ваш призыв, коллега, вполне своевременен. Стоун раздраженно кашлянул, но промолчал. К ним приблизился молодой человек в черном смокинге, с голубым эмалевым значком оргсектора конференции. Кивнув Агийэру, он сделал рукой приглашающий жест: – Господин Хэбст-старший ждет в гостиной на втором этаже, мистер Агийэр. Я провожу вас.

– Я пока занят, разве не видите, – резко сказал Агийэр.

– Ну-ну, не петушись, иди, – усмехнулся Мейзинг, подталкивая Агийэра вперед. – Абраам Хэбст не привык долго ждать и никому не простил бы подобного неуважения к своей персоне...

У входа в гостиную, куда провели Агийэра, скучали два плечистых субъекта в смокингах с постными лицами и настороженными глазами. Провожатый сделал им знак рукой. Они молча расступились. Отстранив тяжелую, вытканную золотом портьеру, Агийэр прошел в гостиную. Здесь царил полумрак. Пол был устлан мягким ковром.

В глубине возле небольшого стола, покрытого пестрой скатертью, сидел в кресле кто-то лысый в больших темных очках.

Агийэр огляделся. Больше в гостиной никого не было. Лысый сидел молча и не шевелился.

– Господин Хэбст? – осведомился Агийэр, сделав шаг вперед.

– Поближе, – последовал ответ. – Я плохо вижу. Агийэр ступил еще пару шагов.

– Садитесь, – лысый шевельнулся и указал на кресло у стены.

Агийэр сел. Кресло было установлено так, что свет от единственного включенного, торшера падал прямо в лицо Агийэра. Лицо его собеседника оставалось в тени, можно было различить только дымчатые очки в золотой оправе и шишковатый старческий череп с венчиком редких седых волос, Агийэр подумал, что этому человеку, наверно, не меньше восьмидесяти лет.

– Я достаточно стар, – сказал вдруг человек в очках, словно угадав мысли Агийэра, – я видел на своем веку множество разных людей, но я впервые вижу чудака, с такой легкостью предсказывающего конец света.

Голос у него был глуховатый, но резкий, голос человека, привыкшего распоряжаться. Агийэр промолчал, ожидая, что последует дальше. – Вы испанец?

– Предки отца были испанцами, мать – пуэрториканка. Я американский подданный, как и мои родители. – И вероятно, атеист.

– Да.

– Я так и думая. Именно атеизм когда-нибудь сгубит Америку.

– Вы пригласили меня, чтоб сообщить это? – поинтересовался Агийэр.

– Нет. Я – издателе. То есть – издатель тоже. Я хочу приобрести у вас исключительное право на публикацию всего написанного вами.

– Исключительное право?.. – повторил Агийэр. – Что это значит?

– Это значит, что все ваши публикации, в том числе и текст сегодняшнего доклада, будут проходить только через мои издательства. И нигде больше.

– Вы хотите купить это право, чтобы ни одна строка не была опубликована? Хэбст хрипло рассмеялся:

– Я бизнесмен, молодой человек, а не благотворительное общество. Ваши измышления не станут дороже, если они полежат в моих сейфах. Нет, я хочу купить вас, чтобы печатать, и как можно скорее. Полагаю, что на этом можно хорошо заработать.

– Я должен подумать.

– Нет. Вы должны решить сегодня же, сейчас... Здесь мой адвокат. Он уже составил проект договора. Вам остается только подписать.

– Но... – Агийэр заколебался. – Что я буду иметь от этого?

– Двести пятьдесят тысяч сегодня же чеками. Дальше – соответствующие проценты, в зависимости от тиражности. Полагаю, что тиражи будут достаточно высокими. Оговорено одно дополнительное условие.

– Какое же?

– Вы обязуетесь в течение года не покидать обсерваторию в Аресибо, куда должны будете возвратиться завтра. Это... исключительно в целях вашей безопасности и... гарантии моей прибыли на капитал, который вкладываю в вас.

– Остаются еще права моего покойного соавтора...

– О них не волнуйтесь. У него нет наследников. Мои люди уже навели справки. Вы единственный распорядитель... вашей общей гипотезы.

– А мои лекции, которые я не смогу дочитать в здешнем университете?

– Это уже урегулировано.

Агийэр на мгновение задумался:

– Пожалуй, я согласен.

– Ступайте подпишите договор.

Самолет, совершавший утренний рейс по маршруту Лос-Анджелес Сан-Хуан, взорвался через несколько минут после старта из Нового Орлеана. Все пассажиры и команда погибли. Тайна этой катастрофы осталась навсегда погребенной в Мексиканском заливе, потому что ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность за взрыв...

Говорили, что Абраам Иеремия Хэбст-старший заработал миллионы на изданиях научно-фантастических романов и научных статей Агийэра. Феноменальный успех публикаций объяснялся тем, что романы и соответствующие им по тематике научные статьи издавались совместно в карманной серии "Современная фантастика".

Борьба за всеобщее разоружение и объявление ядерного оружия вне закона продолжала нарастать... Во время одного из ее "пиков" наследники Абраама Хэбста-старшего были привлечены к ответственности за антиамериканскую деятельность. Гвоздем обвинений явились многократные крупнотиражные переиздания книг Агийэра...

Прошло много лет, и объединенное Человечество сумело переступить опасный рубеж, который социологи назвали порогом Траоре – Агийэра. И когда после звездных экспедиций возник обычай ежегодной траурной церемонии у памятника Героям Вселенной, первыми в длинном списке сыновей Земли, отдавших за нее жизнь, стали называть имена Агийэра и Траоре...

Под звуки древнего траурного марша Шопена самый заслуженный из астролетчиков провозглашал: – Освальдо Агийэр!

И самая прекрасная из молодых девушек отвечала: – Погиб за Землю.

– Гулед Траоре.

– Погиб за Землю...