Текст книги "Прыжок"

Автор книги: Александр Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– А это что такое? Им что, соседство орков не мешает? – поинтересовался я негромко у Тангара, мне почему-то думалось, что в этой принадлежащей людям десятикилометровой полосе никто не живет.

– В этом лагере, помимо лесорубов и охотников, егерей как минимум человек тридцать, а километрах в трех крепость с гарнизоном егерей стоит, и при ней пара военных кораблей. Так чего им бояться? С орками последние годы нормальные отношения, и потому, кроме зверья, никто им не угрожает. Еще километра два, и мы на месте. Как причалим, помалкивай что да как, разговаривать буду я. Давай бери шест, надо плот ближе к левому берегу править. – И, подавая пример, Тангар налег на шест.

Со вздохом подняв осточертевшую за последние сутки деревяшку, набившую на ладонях мозоли, я начал помогать охотнику. Лагеря, окруженные частоколом по примеру того, что мы видели, стали попадаться чаще, да и вырубок леса заметно прибавилось. Я обратил внимание, что валили старые деревья, молодняк старались не трогать, – видимо, королек думал о будущем и о том, что лес рано или поздно закончится.

ГЛАВА 5

Вскоре впереди показались еще какие-то строения, но эти производили впечатление не времянок, а более капитальных сооружений. Помимо частокола здесь была и пристань, и несколько вышек над воротами и по углам. Мне удалось разглядеть основное здание: оно было двухэтажное, окруженное несколькими приземистыми постройками. В окнах второго этажа горел свет и мелькали тени. Народ тут явно не спал.

Подогнали плот к пристани, и Тангар сразу направился к воротам, а я остался, привязал наше плавсредство и потопал вслед за охотником. Похоже, наши мучения подходят к концу, и это не могло не радовать. Но, следуя совету своего наставника, я не расслаблялся и оружие держал при себе. Отдохнем дома у Тангара, если, конечно доберемся. Видимо, я заразился пессимизмом Даго. Охотник уверенно подошел к воротам и стал стучать в калитку подвешенным возле нее на веревке молотком. Во дворе залаяли собаки, потом послышалась какая-то возня и скрипучий немолодой голос проворчал:

– Кого там ночью принесло? Хозяин велел никого не пускать. Идите своей дорогой, пока собак не отвязал.

Тангар перестал дубасить и усмехнулся:

– Открывай, Сторм, а то я тебя вместо собаки привяжу. И Витольда позови. Скажи, Даго к нему по делу пришел.

За воротами что-то проворчали: что, было не расслышать, потому как одновременно загремели засовами. Калитку открыл здоровенный амбал, практически заслонивший собой вход. В правой руке у него была секира, а в левой – факел. На детинушке была кольчуга и шлем с наносником и кольчужным плетением, закрывающим шею с боков и сзади и достающим до самых плеч. Прямо не гостям дверь открыл, а в бой собрался. Тангар за оружие не схватился, просто отступил на пару шагов и спокойно ждал, когда эта туша освободит проход. Я уж подумал, а где же мужик, что ворчал на нас, как появился и он. Осветив факелом пространство перед воротами, амбал молча отступил во двор, а из калитки выглянул бородатый старикан и ворчливо пригласил нас войти.

– Витольд сейчас спустится. А где Люций и Гирмут? Они вроде с тобой были, – спросил Сторм и неприязненно посмотрел на меня, как будто это я его на цепь грозился посадить. Кстати, а где же эти самые собачки? Наверное, отвели за дом.

– Нет их больше, погибли, а на Артема не косись, он со мной, и я ему доверяю. У вас тоже, смотрю, новый человек, – сказал Тангар и кивнул на воина, вставшего недалеко от крыльца.

– Жалко, хорошие были охотники, – со вздохом сожаления пробормотал старикан и, посмотрев на детину, опасливо продолжил: – Это Торвальд. Хозяин его неделю назад нанял. Зачем только, непонятно…

Отворилась дверь, ведущая в дом, и Сторм, резко замолчав, отошел от нас. На крыльце и возле ворот висели фонари, и потому нам хорошо было видно хозяина. Невысокий пузан вальяжно спустился по ступеням. Короткие черные волосы, круглое, без следов растительности, щекастое лицо, нос картошкой, толстые руки и ноги, пальцы, как сосиски, в кольцах и темная кожа, как у полукровки-африканца. Сапоги на ногах напоминали яловые, штаны и кафтан были сшиты из синего материала, похожего на бархат, а может, и из бархата, белая рубашка сверкала свежим пятном на вороте. «Любитель вкусно пожрать, приодеться и покомандовать», – решил я для себя. Это было понятно по поведению. Скорей всего, с целой кучей комплексов из-за маленького роста, происхождения и весовой категории. Не знаю почему, но морда лица данного индивидуума мне сразу очень не понравилась. Меж тем Колобок докатился до нас и, поприветствовав писклявым голосом Даго, с ходу перешел к делу. Я прихватил фонарь, и мы вчетвером отправились на пристань. Торвальд без всяких указаний Витольда увязался следом. Я отошел в сторону от торговца и Тангара, споривших о цене товара, и присел на бревно с таким расчетом, чтобы видеть и их, и амбала. Наконец торгаш, причитавший так, как будто у него отбирают последнее, согласился на условия охотника и, махнув Торвальду, потопал к воротам, наверное, за деньгами. Даго перекинул на пристань мешки со скарбом, потом шесты и парашют, и мы, навьючившись, поплелись вслед за Колобком. Вошли во двор, и Тангар позвал старикана:

– Сторм! Ты где?

Дедок вырулил из-за угла почти сразу и подошел к нам.

– Ну, что кричишь?

– Как там наши лошадки? – спросил охотник, сваливая возле ворот наше барахло.

– Твой конь нормально, да и Гирмутов с Люциевым живы-здоровы, – ответил дед нейтральным тоном, поглаживая свою бороденку.

Не знаю, как Тангар, а я сразу заметил, как старикан разделил имущественную принадлежность коней.

– Э-э-э, Сторм, ты давай не хитри: думаешь, раз охотники не вернулись, так и коней их прибрать можно? Не выйдет. Лошадей они у меня брали, и я их забираю. Смотри-ка, раскрыл клюв, старый хрыч. Вот, видел? – с угрозой в голосе сказал с ходу въехавший в ситуацию Даго и помахал перед носом струхнувшего Сторма кулаком размером с хорошую кувалду.

– Да я что? Я ничего, – пробормотал растерявшийся дедок и отступил с явным намерением слинять.

– Стой! Куда собрался? Я пойду с Витольдом дела улажу, а ты принеси топор побольше и коней нам оседлай. Артем, возьми топор и поруби шесты на куски метра по два, а то не увезем, потом помоги Сторму оседлать коней, и выводите их во двор. Вещи на моего Серого не грузить, навьючьте на какую-нибудь из двух оставшихся. – Раздав всем задачи, Тангар вошел в дом.

– Во как! Раскомандовался! Как будто он здесь хозяин! И куда, спрашивается, на ночь глядя собрались? – обиженно пропыхтел Сторм, провожая взглядом охотника.

Старикан притащил здоровенный топор и, ничего не говоря, кинул его под частокол. Сняв фонарь с воротного столба, открыл ворота в стоящем отдельно строении, по всей вероятности – конюшне, и скрылся внутри. Подобрав топор, довольно тяжелый, я порубил шесты, как велел мне Даго. Получившиеся двухметровые жерди связал стропами. Осмотрев изуродованное лезвие топора, я хмыкнул и задумался, что же это за меч у Даго, что он с двух ударов сносил молодые деревца, послужившие нам шестами. Закинув затупленный вконец топор обратно под частокол, я направился в конюшню. «Надеюсь, лошади у них тут нормальные, а не какие-нибудь монстры с зубами и когтями», – подумал я. Мои опасения не оправдались, и лошади оказались самыми обычными. Седла, правда, были не такие, к каким привык я, мы-то ездили на облегченных скаковых, а здесь какие-то кавалерийские. Ну, оно и к лучшему. Проверив, как лежат потники, затянуты подпруги и застегнуты все ремни на уздечках двух уже оседланных лошадок, я помог Сторму оседлать третью. Серый жеребец с черным пятном на лбу, крупнее первых двух, никак не хотел стоять на месте, и мне пришлось подержать его за узду, пока старик накидывал потник с седлом и затягивал подпруги. Открыв денник, мужик сказал:

– Выводи, там возле ворот коновязь.

Вывели лошадей, и старик помог мне навьючить на коня наши вещи. Когда я уже забеспокоился долгим отсутствием охотника, дверь дома открылась и по ступенькам сбежал Тангар. Вид у него был довольный. Из чего я сделал вывод, что торги состоялись и прижимистый толстяк отдал всю причитающуюся нам плату. Привязав повод нагруженной лошади к задней луке, Даго одним движением запрыгнул в седло. Ну и я выпендриваться не стал, вставил ногу в стремя и взгромоздился на своего коня. Когда мы выехали за ворота, Тангар остановился и окликнул дедка:

– Сторм, подойди.

Старикан нехотя выполнил просьбу, явно ожидая подвоха.

– Ну, чего опять не так?

– На, держи, за лошадей. – И охотник кинул монету, а когда она исчезла в стариковских руках, спросил: – Что-то Торвальда не видно. Неужели спать пошел?

– Не знаю я, то не моего ума дело, – коротко ответил дед.

– Ну а если подумать, – стоял на своем Тангар, крутя между пальцами еще одну монету. – Если вспомнишь, и этот серебряный будет твоим.

– Хм, кажется, вспомнил, – сказал Сторм, с опаской оглянувшись на прикрытые ворота. – Но я бы вспомнил еще быстрее за два серебряных.

– Хорошо, держи. – И еще две монеты перекочевали к старику.

Спрятав их, Сторм снова боязливо оглянулся и вполголоса сказал:

– Он выехал через другие ворота, пока вы были на пристани. Витольд приказал, когда ты заявишься, оседлать незаметно коня для Торвальда… как только он потребует. Больше ничего не знаю. – И старикан быстрым шагом вернулся за ворота и загремел запорами.

– Ну что, поехали, Артем, – сказал Даго, трогаясь с места, и, когда мы отъехали метров на двадцать, процедил: – Думается, сегодня ночью мы еще встретим этого Торвальда, хотя, может я и ошибаюсь.

Свет двух лун и звезд освещал нам путь, и мы, подстегнув лошадей и перейдя с шага на рысь, потрусили по дороге. Кони застоялись, и потому их даже подгонять не пришлось, наоборот – приходилось то и дело придерживать, чтобы не сорвались в галоп. Ночь есть ночь, и стоит лошади испугаться, она может угодить в яму или споткнуться и свернуть себе шею. Дорога тянулась вдоль берега, леса здесь уже почти не было, лишь время от времени попадались поляны с торчавшими пеньками. По пути нам встретилось еще несколько лагерей, за частоколами горели костры, разговаривали люди, готовилась пища. Услышав запах жарящегося на костре мяса, я подумал, что сейчас бы тоже не отказался плотно поужинать, умыться и поспать. Последние сутки дались мне нелегко, и вот когда впереди замаячил долгожданный отдых, какой-то урод решил меня лишить не только его, но и жизни. Если, конечно, я правильно понял расклад. Торгаш решил, раз Даго больше в Лес не пойдет, то можно и концы обрубить. Заодно за наш счет прикормить головореза Торвальда. Эх, недаром эта жирная свинья мне не понравилась с первого взгляда. Интересно, а сколько мы срубили на этом деле?

Лошади перешли на шаг, и, не откладывая в долгий ящик, я дал под бока своему коньку и, поравнявшись с охотником, задал ему интересовавший меня вопрос:

– Даго, а кто такой Сторм и почему ты так с ним разговаривал? Да и, кстати, сколько мы заработали на древесине и трофеях и почему этот Витольд решил нас грохнуть?

– Сторм – это Витольдов закуп, проще говоря, торгаш выкупил долги дедка, хотя тогда еще он не был старым. Сторм как-то проговорился, что он уже лет десять работает на Витольда. Долг был большой, и Сторму грозило либо рабство, либо рудники, и, выкупив его, торговец получил почти раба. Теперь что у нас вышло по деньгам… В общем, получилось сто пятьдесят золотых: сто десять за черную древесину и сорок за трофеи. Из всей суммы пятьдесят – твои. Средний наемник зарабатывает столько за полгода, а ты за неделю, так что тебе повезло. Немалые деньги за месяц.

– За месяц? – не понял я.

– Да, за месяц. А ты думаешь, эти трофеи в пещере сами появились, – усмехнулся Тангар.

– А это много? Ты не рассказывал о денежной системе вашего мира.

Даго придержал разогнавшегося было коня, и когда наши лошади опять сравнялись, ответил:

– Немало. Но я считаю, ночная дорога не самое подходящее место для такого разговора. Сейчас надо думать, где нас ждут Торвальд и его подручные, а то, что он будет не один, – это точно. Знаю я таких, как он: бравады много, а толку чуть.

– А зачем торговцу убивать нас? – Мне сложившаяся ситуация вообще была непонятна.

– Убрать нас вполне в духе Витольда. То, что работать на него я больше не буду, я ему сказал, еще когда уходил в Лес. Витольд потому и продержался так долго на контрабанде, что всегда зачищает ненужных ему людей. И я знал об этом, когда говорил, что это последняя ходка. Лучше сразу решить вопрос и показать свою силу, чем ждать удара в спину, к тому же если все удастся, то мы поимеем денег с жирной свиньи. Скоро появится крепость, объедем ее, километрах в четырех от нее дороги сходятся в Кривую балку, думаю, там нас ждать и будут. Чтобы ее миновать, надо давать большой крюк, и Торвальд наверняка об этом знает.

– Что за Кривая балка? – спросил я.

– Головная боль местного барона и властей города. Глубокий овраг тянется почти на километр, а вокруг заболоченная местность. Его уже и засыпать пытались, и через болота дорогу намостить – все без толку. Сделали мост через овраг, и на этом все и закончилось. Весной во время дождей там только по дороге и мосту проехать и можно. А вон и крепость. – И Даго показал на огни в нескольких сотнях метров от нас.

Редкий лес из молодых деревьев закончился, и благодаря лунному и звездному свету можно было разглядеть крепостную громаду: стены и большая часть защитных сооружений были сооружены из камня. Дорога в этом месте разветвлялась, один путь шел прямо, а второй сворачивал к крепости. Мы поехали прямо. После развилки началась хорошо укатанная дорога, коней пустили рысью. Я задумался о том, что скоро мне придется убивать совершенно незнакомых людей, а иначе они убьют нас. Это Тангару все по барабану, а вот я даже и не знаю, смогу ли просто взять и убить. Так ни до чего и не додумавшись, я решил действовать по обстоятельствам. Мы уже отмахали пару километров, и местность вокруг начала меняться.

Потянуло затхлостью и тиной, видимо, от расположенного поблизости болота. Где-то в темноте заквакали лягушки. То с одной стороны дороги, то с другой стали попадаться корявые деревья. Сама дорога была выше окружающего нас ландшафта, наверное, ее подсыпали, чтобы не подтапливало, так что скорость нашего передвижения не снизилась, и мы все так же на рысях продвигались вперед. Заболоченных мест становилось все больше, в придачу появились комары, которые деловито принялись ужинать нашей кровушкой. Представляю, как завтра опухнут искусанные руки и лицо. «Если будет чему опухать», – поправил я себя мысленно, вспомнив, что где-то впереди нас поджидают. Тангар придержал коня и, когда лошадь перешла на шаг, оглянулся на меня. Как только я поравнялся с охотником, он изложил свои соображения и план наших действий:

– До моста осталось немного. Они, скорей всего, ждут нас на той стороне. Думаю, стрелять не станут, чтобы лошадей не губить, если, конечно, у них вообще есть стрелки. Они там ждут юнца-неумеху и простого охотника, а встретят ветерана и молодого воина. Видел я, как ты двигался, когда гончих убивал: четко и без суеты. Надеюсь, так же будешь рубить и врагов на двух ногах, а иначе они убьют тебя, поверь мне, эти твари еще хуже зверей. На, держи, сделай глоток, не больше. – Даго достал из поясного кармана небольшой пузырек и, отпив из него, протянул мне.

– Что там? – спросил я его, взяв круглый пузырек граммов на двести с пробегающими внутри золотистыми искорками.

– Эликсир. Позволяет видеть в темноте, но недолго. И немного ускоряет реакцию. Купил перед походом в Лес у городского алхимика. Ты пей давай, а то он действует не сразу.

Открыв пробку, я глотнул из пузырька, и по пищеводу как будто огонь прокатился. Здорово чувствовался букет травяного настоя. Вдохнув-выдохнув, я восстановил дыхание и, отдав пузырек, стал ждать обещанного действия эликсира. Через несколько минут он начал действовать, появилось ощущение бодрости и силы, словно и не было изнуряющего графика последних дней. А потом изменилось и зрение, я стал видеть даже то, что находилось в тени. Единственный недостаток – это то, что все стало в серых тонах. Посмотрев на Тангара, я увидел, что зрачки у него расширились и цвет лица стал белым как мел. Представляю, какой вид сейчас у меня, – вылитое привидение. Даго усмехнулся, подстегнул коня, и мы на рысях поскакали по дороге.

Вскоре показался мост, метра четыре в ширину и в длину метров тридцать, и пятачок утоптанной земли перед ним. Переправа была деревянная. Камыши и жиденькая рощица корявых болотных деревьев закрывали обзор на другой стороне. На самом мосту и сразу за ним никого не было. Даго остановился и спрыгнул на землю. Привязав коня на обочине, он распаковал тючок со своими вещами и достал маскировочный костюм, памятный мне еще по Лесу. Быстро облачившись в него, он стал похож на самого настоящего лешего, даже лицо какой-то черной краской намазал. Закончив с маскировкой, Тангар приступил к инструктажу.

– Держи, намажь лицо и руки, – велел он и, передав мне краску, стал излагать план, который, впрочем, не отличался особой выдумкой.

«Ну да ему виднее, это он у нас спец по уничтожению бандосов, а не я», – мелькнула у меня мысль. Если еще минут десять назад перед приемом эликсира какой-то мандраж и присутствовал, то сейчас его место заняли сила, готовность действовать и спокойствие. Меж тем Даго довооружился и, закрепляя на себе весь этот арсенал, сообщил, что будет делать он и что должен делать я. И самое главное когда.

– Сейчас я перейду на другой берег и постараюсь как минимум перебить стрелков, их почти наверняка расположили по-одному и так, чтобы они не зацепили своих. У нас с тобой преимущество: мы видим в темноте, а у них только лунный свет. Ядро засады – это, как правило, несколько человек, так что их незаметно убрать не получится. Как только на том берегу поднимется шум, сразу скачи туда, старайся не ввязываться в ближний бой, используй арбалет и метательные ножи. Коней свяжи в одну цепочку, чтоб не разбежались. Не опоздай, я на тебя надеюсь, – негромко сказал Даго и хлопнул меня по плечу.

Вот его силуэт с торчащими в разные стороны лоскутами мелькнул возле болота и, негромко расплескав воду, скрылся за кустами. Надеюсь, он знает, что делает: болото – оно болото и есть. Закончив с раскрашиванием себя под прикид «а-ля негр», я проверил, как выходят из ножен сабля и ножи, и перевесил арбалет на седельный крюк. Связал лошадей в цепочку, запрыгнул в седло и стал ждать, прислушиваясь к звукам ночи. Стрекотали сверчки, и совсем рядом лягушки устроили концерт. Французов на них нет. Идиллия ночной тишины нарушилась минут через двадцать после ухода Тангара. Сначала раздался полупридушенный крик, и почти сразу зазвенели клинки. Ну что ж, скрытность накрылась медным тазом, надеюсь, стрелки мертвы, а иначе меня угостят болтами. Мысли пронеслись и пропали: не до размышлений, когда впереди с превосходящим по численности противником рубится человек, которого я без преувеличения могу назвать единственным в этом мире другом.

Копыта лошади дробно простучали по доскам моста, и я вылетел за поворот, скрытый камышами и деревьями. Ага, вылетел… На двоих бандитов – один с коротким копьем и дубиной, второй – с мечом. Они торопились на шум схватки, разгоревшейся впереди возле поваленного дерева, загородившего дорогу. Услышав топот, головорезы оглянулись, и в меня полетело копье. Дернув повод, я успел поднять коня на дыбы, и оно вонзилось ему в грудь. Хорошо хоть ноги из стремян выдернул, а то придавило бы и разбойники пустили бы меня на строганину. Я еле успел достать саблю, и на меня сразу насели двое. «Вот тебе и избегай ближнего боя», – подумал я, вспомнив об арбалете, оставшемся на лошади. Неподалеку за кустами звенела сталь, и это говорило о том, что Даго жив и рубится с превосходящими его числом разбойниками. В своем желании быстрее меня убить мои противники только мешали друг другу. Парировав несколько сильных, но безалаберных ударов, я понял, что могу их одолеть. Вот и опять, дохнув в мою сторону мощным перегаром с чесночным привкусом, мужик с дубиной богатырски замахнулся, чуть не прибив напарника, и я не мудрствуя лукаво поднырнул под замах и, как учил Тангар, нанес колющий удар под мышку. Сабля легко проникла в тело и, со скрежетом пройдя по костям, вышла обратно уже потемневшей от крови. Вскрикнув, мужик выронил дубину и рухнул в траву. Тем временем я отпрыгнул от свистнувшего возле уха меча и, выхватив нож, метнул его в мечника – клинок вошел ему в левое плечо. Зашипев, как рассерженная кошка, он выдернул нож из раны и замахал мечом, как мельница. Оно и понятно, стремился закончить бой до того, как изойдет кровью. Впрочем, меня тоже поджимало время: если Даго завалят, мне по-любому конец. Без своего похмельно-чесночного напарника мечник действовал намного лучше, но его ранение давало о себе знать. Обменявшись с ним несколькими ударами, я зашел со стороны левого плеча и опять ранил его в руку. Это его доконало, и он попытался все закончить в одном рывке. За что сразу же и поплатился. Как там сказал однажды Тангар? «Выпавшие кишки не располагают к продолжению драки»? Выронив оружие, мечник пытался удержать вываливающиеся из разреза на животе внутренности. На меня дохнуло смрадом кишок и мочи, и я еле сдержал рвотный позыв. Отошел от умирающего, вернувшись к своему коню, забрал арбалет и копье и снова поспешил на шум драки. Справа от дороги стонал раненый, впереди звенела сталь. «Вот вам и охотник с зеленым учеником», – подумал я злорадно. «А эликсир-то еще и безбашенным делает», – мелькнула мысль. Пробираясь через кусты, я наткнулся на два трупа. Они лежали метрах в десяти друг от друга, видимо, этих разбойников Тангар упокоил первыми: у обоих были перерезаны глотки. Рядом валялся арбалет. Не задерживаясь возле них, я решил проверить, кто там стонет, а то угощу болтом в спину, и адью. Раненый, на которого я наткнулся, пытался зажать колотую рану на груди. Недалеко валялся нож Даго, испачканный в крови. Скорей всего, этим самым ножом этому полутрупу и досталось. «Этот уже не воин», – подумал я, пробегая мимо умирающего. Закинув за спину арбалет, я подобрал уже заряженный трофейный арбалет, лежавший недалеко и поспешил на шум схватки.

Когда я выскочил на поляну, то увидел следующую картину: Торвальд и оставшийся в живых разбойник пытались оттеснить Даго к болоту, но у них ничего не получалось. Все их наскоки разбивались о выверенную защиту Тангара. «Если бы этот бандит был на месте тех двоих, что напали на меня, я бы уже был покойником», – подумал я, спуская скобу арбалета. Болт, пробив затылок мужика, вошел в череп до самой середины, и противник, завалившись в истоптанную траву, выгнулся дугой и затих. Отбросив трофейный арбалет, я достал из-за спины свой и прицелился в ногу горе-атаману, решив, что Тангар обидится, если его обидчик умрет. Торвальд пытался поймать тот момент, когда я выстрелю, но так как роли теперь поменялись и он остался в меньшинстве, у него ничего не получилось. Арбалет щелкнул, и Торвальд, споткнувшись на простреленной ноге, попытался парировать удар Даго. Тангар небрежно отвел его секиру в сторону, тут же «наградив» противника сильным ударом ноги в лицо. Ну что ж, неблагородно, конечно, но действенно, да и мы не на рыцарском турнире, а на бандитской разборке.

– Артем, подойди, – позвал меня Тангар, деловито сдергивая кольчугу, шлем и воинскую справу с бесчувственного Торвальда. – Убери с дороги наших лошадей, их коней найди, наверняка поблизости где-то. И собери все оружие, доспехи и деньги. Доспехи даже пробитые бери, пригодятся. Тела скинь в овраг, там болото, засосет, и никаких следов. Действие эликсира продлится еще чуть больше часа, так что пошевеливайся, нам до рассвета надо домой добраться. Они хотели нажиться на нас, а вышло наоборот. Мне придется допросить этого недоноска, так что помочь тебе не смогу. Справишься? – спросил меня охотник, туго затянув ремнем руки Торвальда и повторяя процедуру мародерства со вторым бандитом.

– Справлюсь, – ответил я. Несмотря на всю эту беготню и бессонную ночь, самочувствие у меня было как у космонавта перед запуском в космос: сказывалось действие эликсира.

– Понятно, займись делом. Как закончишь, грузи все на лошадей и сведи их с дороги.

Две наши лошади стояли возле моего убитого коня, геройски загородившего меня от вражеского копья. Связав животных, я занялся мародерством и через десять минут собрал целую кучу колюще-режущих предметов и прочего барахла, плюс ко всему еще полный кошель самых разных монет. Я снял седло со своего коня и перекинул его на лошадей. Осталось решить вопрос с арбалетчиком, который никак не хотел умирать и упрямо цеплялся за жизнь.

Когда я подошел к нему, он со страхом посмотрел на меня и прохрипел:

– Не убивай… я все расскажу… только не убивай.

– Лошади ваши где? – только и спросил я. Судя по кровотечению, жить ему осталось считаные минуты, так зачем же мне мараться.

– Дальше по дороге, за поваленным деревом. Торвальд приказал… чтобы ваши лошади их не почуяли, – прохрипел раненый и потерял сознание.

Возможно, перевяжи я его сейчас, и он выживет. Но какого черта? «Пошел на дело, значит, был готов убивать, а если не повезло, то и умереть, – подумалось мне. – Небось сам-то не колебался, стреляя в нас из арбалета». Оттащив с дороги дерево, оказавшееся не особенно большим, нашел лошадей. Они оказались именно там, где указал разбойник. Отвел их к нашим, нагрузил и отобрал коня себе. Настала самая неприятная часть задачи, и, вздохнув, я занялся грязной работой. Сбросил все тела в овраг, влажно чавкнувший добычей, и подошел к последнему разбойнику. Он уже не дышал, я прощупал пульс на шее – пульса не было. Все: отмучился, бедолага. Обобрав труп, оттащил его к мосту, болото опять чавкнуло. Что меня удивило, так это то, что здоровых мужиков я перетащил, как котят. И еще: у меня не было никаких эмоций, действия выполнялись, словно автоматически, как будто всю жизнь я только и делал, что убивал и топил трупы в болоте. «Это все эликсир», – опять появилась и пропала мысль. Остался конь. Подумав, что с ним делать, нарубил веток и закидал. Посмотрел, сразу и не видно. «Что-то Тангар долго возится, я управился за полчаса, а его все нет». Спрятав лошадей метрах в десяти от дороги, я направился на поляну, где оставил Тангара, и стал свидетелем странной сцены. Даго поставил пленного, и распутав ремни, кинул ему под ноги его секиру. Торвальд, неуклюже присев, обломал наконечник и выдернул болт из ноги, потом поднял зловеще блеснувшую секиру и, отсалютовав охотнику, торжественно произнес:

– Я благодарен тебе, Даго, за то, что ты выполнил просьбу и позволил мне умереть как мужчине, с оружием в руках. Мой первый кубок в чертогах богов будет в твою честь. Защищайся! – закричал северянин и довольно шустро для раненого напал на Тангара, спокойно ожидавшего нападения.

Исход схватки можно было предсказать заранее: если уж неслабый в фехтовании разбойник и Торвальд вдвоем не смогли свалить Даго, то раненый и без брони северянин победит едва ли. От большей части выпадов Тангар ушел, какие-то увел в сторону. Но долго так продолжаться не могло. Наконец охотник подловил момент, когда секиру инерцией замаха отнесло в сторону, и его меч, сверкнув в стремительном выпаде, пробил сердце Торвальда. Несмотря на смертельное ранение, Витольдов наемник попытался рубануть Даго на обратном движении. Только боги знали, каких усилий это стоило почти трупу. Тангар схватил его за запястье и держал до тех пор, пока тело Торвальда не ослабло и не упало, как подрубленное дерево.

– Сильный воин, но никчемный командир. Прощай, и прости за недостойное погребение, – еле слышно произнес Тангар и, закрыв глаза мертвецу, выдернул из его тела меч и отсалютовал окровавленным клинком.

Похоже, я поспешил с выводами об отсутствии рыцарского кодекса у наемников, ведь ничем иным наблюдаемая мной сцена быть не могла.

Забрав секиру, Даго попросил меня помочь. Взяв северянина за руки за ноги, мы отправили его вслед за товарищами по несчастью. Болото беспрекословно приняло очередную жертву.

– Что там с лошадьми и трофеями? – спросил Даго.

– Все собрано и погружено, – равнодушно ответил я.

– Надо спешить, до рассвета несколько часов, и действие эликсира заканчивается. Что-то мне не нравится твое состояние, не должен был эликсир так действовать на человека. Это… Как сказал алхимик?.. Точно, он назвал это побочным эффектом. – Тангар нахмурился.

Следующие полчаса мы гнали лошадей, и мне становилось все хуже и хуже. Ночное зрение постепенно сошло на нет, и я видел дорогу уже в свете одной луны и предрассветных сумерек, впрочем, этого хватало за глаза. Хуже было с физическим состоянием: прежний бодряк и чувство эйфории пропало, и на смену им пришли усталость и полная апатия. Любое движение давалось с трудом, на лбу выступила испарина, поднялся жар, и я из последних сил, цепляясь за поводья и гриву коня, терпел этот непрекращающийся кошмар. Пока в один из моментов, когда лошадь перепрыгивала рытвину, меня просто не выкинуло из седла. Короткий полет, удар об землю, и никакого чувства боли, просто ощущение полной беспомощности. Последнее, что запомнил, перед тем как окончательно потерять сознание, это то, что мой конь склонился надо мной и обнюхивает мое лицо. Потом рядом появились ноги Даго, выше я просто не видел, не было сил пошевелиться. Тангар посадил меня в седло и привязал к нему ремнями.

«Надо же, не бросил», – отрешенно подумал я, и все погрузилось в темноту.