Текст книги "Ложь. Записки кулака"

Автор книги: Александр Попов

Соавторы: Иван Попов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Поговорили?

– Поговорил, как уксусу напился?

– И что он сказал?

– Ничего, промолчал. Мне кажется, что он так ничего не понял!

– Он что тупой или притворяется?

– А кто их этих евреев поймет? Думаю, что он хорошо все понял, но все равно будет лезть из кожи, чтобы угодить своему начальству.

– А скажи мне, Владимир Степанович, почему у нас в России стали заправлять одни недоумки? Дома русские, здесь евреи?

– К сожалению, Иван Иванович, не только в России, а по всему миру правит очень много, как ты выразился, недоумков. Точнее, психопатов, на которых сразу не подумаешь, что они больные. Если верить знаменитому писателю Льву Николаевичу Толстому, то он считал и был твердо уверен в том, что миром правят только одни сумасшедшие, поскольку нормальные люди командовать другими или стесняются, либо просто не могут. Объяснял свои выводы Лев Николаевич очень просто. Дело в том, писал он, что психически больные люди намного успешнее нормальных могут достигать поставленных перед собой целей, поскольку им не ведом ни стыд, ни совесть, а порой и страх, что позволяет даже совершать героические поступки ценой собственной жизни. Я думаю, что ему можно поверить, так как у него самого на старости лет с головой стало плохо, а церковь прокляла и предала его анафеме. И ты думаешь за что? За то, что призывал не сопротивляться злу, а безропотно позволять всякой дряни и нечисти жить и калечить жизнь окружающим так, как ей заблагорассудится. Так, мол, жить спокойнее. Поэтому и назвал его наш вождь Ленин – " зеркалом революции", то есть отражением истинных целей революционных преобразований в стране. Рыбак рыбака видит издалека! Когда я сидел в Соловках, мне посчастливилось там встретиться с очень грамотными людьми. С нами сидели ученые всех рангов, начиная от преподавателей вузов и кончая докторами наук. Мы там мало работали, времени свободного было достаточно. Обычно по вечерам собирались в какой-нибудь камере и слушали лекции, начиная с математики, физики, химии и кончая историей и литературой. Я сам ученый, но до этого много не знал и даже не догадывался. Какие там были умы! Их в Соловки и сослали за этот ум и за знания. Я очень любил слушать лекции по истории и психологии, которые читал нам профессор Ленинградского университета по фамилии Фарбер. Этот преподаватель обладал настолько живым умом, что в своей голове держал сотни фамилий, дат, высказываний выдающихся людей нашей планеты. Вот он и объяснил нам то, о чем ты сейчас меня спросил и приводил такие факты, что мы только качали головами, верили и не верили. Специалист в области психологии, он с полным знанием своего дела охарактеризовал идеологов революции и руководителей нашего государства с точки зрения их душевного состояния. Оказывается, отец коммунистической идеи Карл Маркс был психически нездоров, что отразилось потом на его потомстве. Три его ребенка умерли в младенчестве, две дочери, будучи взрослыми, покончили жизнь самоубийством. Сам он никогда не работал и жил на иждивении у богатого Фридриха Энгельса, который любил его, как женщина мужчину, а он, в свою очередь, отвечал взаимностью. Ты, Иван, точно не захотел бы породниться с такой семейкой, а тут целую страну за его идеи сосватали. И кто сосватал? Ленин, который, как и Маркс, тоже нигде ни одного дня не работал, не смог нарожать детей, как всякий нормальный человек, и умер в 53 года полным идиотом, устроив перед этим в стране кровавую резню. После смерти вскрытие показало, что одна половина мозга у него не работала и полностью сгнила. Родной брат Ленина, Александр, был арестован и казнен за участие в подготовке покушения на царя. Этот юный мерзавец, мальчишка и негодяй, лично, своими руками, изготавливал и начинял бомбы отравленными кусками свинца, желая смерти человеку, которого он видел всего один раз, и то издалека. Ясно, что до такого мог додуматься только больной на голову человек. Та еще семейка. Троцкий с детства страдал припадками, что впоследствии явилось причиной серьезного нарушения психики. С точки зрения медицины, он представляет очень большой интерес для ученых – психиатров, так как является уникальным человекоподобным существом, у которого полностью отсутствуют чувства жестокости и доброты, как у зверя. Он родился без души, наличие которой отличает человека от всего остального животного мира. По воспоминаниям знакомых, люди для него – не более чем куклы, с которыми он забавляется в кровавых играх. Дзержинский, как и Троцкий, тоже был припадочным и дошел до того, что в горячке додумался собрать по всей стране огромную массу садистов, убийц и организовать их в чрезвычайную комиссию или ЧК. Затем, поручил этой комиссии заняться преследованием, грабежом и уничтожением людей без суда и следствия, а формой одежды для сотрудников определил кожаные тужурки, по аналогии с кожаными робами убойщиков скота на скотобойнях. На окружающих Дзержинский наводил ужас одним своим внешним видом, поскольку, в отличие от других людей, никогда не моргал. Сталин, что бы ты знал, рыжий, полутораметрового роста человек, с сухой рукой, что является внешним признаком нервного заболевания. Превратить всю страну в тюрьму и разделить общество на заключённых и надзирателей – это его бредовая идея. Фарбер дал психологические портреты и другим высокопоставленным большевикам, но я не буду продолжать, смысл ты понял. Самое страшное в том, что всех этих людей объединяет общее для всех заболевание под названием – комплекс власти. Навязчивое желание командовать другими людьми – это психическое расстройство, которое делает человека очень активным, целеустремленным, способным к инициативе и умению убеждать в необходимости совершать определенные действия окружающих. Для нормального человека такие качества похвальны, поскольку здравая инициатива преследует благородные цели. А вот главная и единственная цель, рвущихся к власти психически больных людей, заключается в том, чтобы получить постоянную возможность причинять другим людям моральные и физические страдания, получая тем самым удовольствие, как пьяница после стакана водки. Для того и объединяются в партии, становятся революционерами все эти явные и скрытые сумасшедшие, которые не могут нормально жить и работать. Поэтому и лезут они из кожи и готовы на всё, чтобы только получить руководящую должность, а с ней и возможность издеваться над людьми. Понятно тебе теперь, кто оказался у власти в вашей деревне и здесь на лесоповале? Их специально для этого отбирали, а чтобы не спутать с другими, записывали в партийные списки.

Владимир Степанович прервался и уставился на Хохла. Иван Иванович сидел, не шевелясь, ожидая продолжение рассказа.

– Результат, Иван Иванович, тебе приходится сейчас испытывать на собственной шкуре. От помещиков и тяжелого крестьянского труда, как и обещали, ты теперь свободен и осваиваешь новую, нужную государству профессию лесоруба под руководством, направленного партией и правительством недоумка. О твоем здоровье заботится врач, которого самого нужно лечить от алкоголизма, а твой покой охраняют специально подобранные из человеческих отбросов, вооруженные люди. Все при делах!

Прораб умолк. Молчал и Иван Иванович. Они закурили. Наконец прораб, словно подытожив все им сказанное, с грустью сказал:

– Вот так!

– Вы мне, Владимир Степанович, рассказали ужасные вещи! – Непроизвольно перешел на "вы" Хохол. – Мне не только стало страшно, но и обидно. Выходит, что мы проливали свою кровь не за русский народ, а за власть сумасшедших, которые теперь душат нашего брата. Как же могло случиться, что кучка негодяев смогла одурачить миллионы русских людей? Ладно, мы, безграмотные, серые людишки, но не могу понять, как смогли провести вокруг пальца столько грамотных людей, интеллигентов, дворян и даже разгромить белую гвардию? Почему большевикам так легко досталась власть? Разве в России не было армии, полиции, не было умных людей, которые смогли бы предугадать события и не допустить произошедшего?

– Вот ты, Иван Иванович, спрашиваешь, что же не нашлось в России умных людей, которые объяснили бы народу, к чему все это приведет? А кому объяснять? Безграмотным и забитым крестьянам, одетым в шинели? Так их, сначала, нужно было научить грамоте, объяснить, как построено и по каким законам развивается общество, но царское правительство это мало заботило. Вот и нашлись люди, которые пообещали покончить с войной и покончили, обещали раздать помещичьи земли и раздали, а за это попросили защитить розданное от бывших помещиков и капиталистов. И ведь поверили. На клочья друг друга рвали. А вот что из этого вышло, ты лучше меня знаешь. Наш мужик действительно богат задним умом. Но всё же, лучшие умы России предупреждали о возможном беспределе русский народ. Задолго до большевиков, другой выдающийся русский писатель, Достоевский, писал, что очередная революция произойдет именно у нас, так как нет порядка в управлении и обществе. Все царство будет потрясено и залито реками крови. Так оно и случилось! Да что там Достоевский? Две тысячи лет прошло с тех пор, как сын божий Христос попытался лечить психопатов, церковь создал, чтобы люди могли там покаяться в своих сумасшедших мыслях, поступках и спастись, таким образом, от окончательного безумия. Так его за это, тогдашние Локманы, гвоздями к кресту прибили. Ты, думаешь, почему власть с такой ненавистью рушит храмы? Да только потому, чтобы лишить человека веры в бога, в идеал, на который нужно в своей жизни равняться. Лишить человека возможности совершенствоваться, оценивать происходящее внутри и вокруг себя с точки зрения нормального человека.

Прораб усмехнулся и добавил:

– А, собственно говоря, на кого ты, Иван Иванович, обиделся? Если ты хочешь обижаться, то только на себя. Ведь это ты вручал власть большевикам, воевал за неё. Такие же, как и ты, крестьяне и рабочие, обезумев от жадности, зависти и ненависти друг к другу, мечтали отобрать землю у помещиков, заводы у капиталистов и поделить так, чтобы соседу поменьше досталось. Поделили? Вот теперь и пользуйтесь!

С каждым днем солнце поднималось все выше и выше, обливая долгожданным теплом угрюмую тайгу. Ожили говорливые ручейки, снег основательно усел, обнажив корни вековых деревьев. Комендант лагеря, ожидая паводка, торопил прораба и людей с заготовками древесины. Он ежедневно с рассветом проходил по лагерю и торопил народ с выходом на работу, чего никогда не делал прежний начальник. А люди, изнеможенные холодом и голодом, одетые в тряпьё и лохмотья, вылезали из убогих шалашей и, прихватив пилу или топор, тянулись к просеке. В лагере оставались только малыши и больные старики. Начальник распорядился бросить на валку леса не только мужиков, но и женщин с подростками. Обработанные деревья женщины и подростки с помощью веревок волоком тащили на берег реки и складывали в штабеля. На работу вышла и Дарья Пономарёва, захватив с собой старшую дочь Марию. До этого она сидела в шалаше, ни с кем не встречалась и не разговаривала. С той самой ночи, когда ее с детьми вывезли из родного села и отправили в ссылку, она сильно изменилась, ушла в себя, словно спряталась в раковину и никого не хотела видеть. Увидев кого-нибудь из лагерного начальства, вся сжималась, втягивала голову в плечи, словно боясь, что начнут бить. Ее преследовал панический страх за свою жизнь, страх перед наказанием, боязнь тюрьмы и даже расстрела. Сегодня она пошла на работу только потому, что начальник лично проверял шалаши и выгонял всех на работу. До этого она сама не вылезала из шалаша, боясь показаться на глаза начальству, но не выпускала на улицу детей, чтобы они, по своей глупости, не наделали чего-нибудь, за что ее могут привлечь к ответственности. Поэтому Дарья, уходя на работу с Машей, под страхом наказания приказала остальным детям из шалаша не выходить и ждать её прихода. Но разве можно было вытерпеть, если кругом слышались приглушенные голоса взрослых и восторженные крики детворы, радующихся первому теплому деньку и яркому солнцу.

Первой демонстративно покинула шалаш Татьяна, девка своенравная, с неуправляемым характером. Нюрка, как обычно, забилась в уголок и перебирала лоскутки ткани. Ване стало скучно и он, забыв наказ матери, вылез из шалаша, оглянулся, щурясь на ярком солнце, и тут же столкнулся со своим двоюродным братом Митрошкой, сыном дяди Никиты. В первый момент Ваня даже не узнал его, ибо тот так похудел, что трудно было признать в этом всегда веселом, крепком парнишке, одного из самых близких товарищей по играм. Да и одет он был так странно, что Ваня не сразу сообразил, что было на нем напялено. Голова его была обмотана грязной тряпкой, наподобие чалмы, а тело от шеи до пяток покрыто чем-то вроде мешка. Присмотревшись к одеянию брата, Ваня догадался, что на него одета женская юбка, затянутая на тощей шее загашником, а через надорванные прорехи наружу просунуты руки. Лицо у брата было не просто грязным, давно не мытым, а глубоко пропитано сажей, с темными разводами на лбу и щеках. Его губы и подбородок были окрашены в грязно-зеленый цвет. Митрошка обрадовался встрече и сказал, что отец с матерью, братом Сергеем и сестрой Марией ушли на работу, сестра Полина подалась с девчонками в лес, а его не взяли, и он решил зайти к Ванюшке. Его жалкий вид так тронул брата, что тот, забыв строгий наказ матери не трогать запас еды, залез в шалаш, отломил маленький кусочек хлеба и сунул его в грязные руки Митрошки. Растроганный такой щедростью, братишка предложил вместе пойти в берёзовую рощу и попытаться набрать грачиных яиц. Согласие было получено немедленно. В березняке было наметено и все ещё лежало столько снегу, что ребята, проваливаясь в сугробы по пояс, долго пробирались между березками, пока добрались до первых деревьев, где грачи, ремонтировали старые гнезда, поминутно взлетая и оглушительно каркая. Остановившись под гнездами и переведя дух, Ваня снял пиджак и, обхватив ногами ствол дерева, стал ловко подниматься наверх. Не успел он дотронуться до гнезда, как вся стая грачей обрушилась на него. Не ожидая столь яростной атаки этих горластых бестий, Ваня стал отчаянно отбиваться от них свободной рукой, держась другой за ветку березы. Защищая голову и лицо от взбесившихся грачей, он почувствовал, что ветка, за которую держался, предательски хрустнула, отломилась, и он мешком свалился вниз, воткнувшись головой в глубокий снег. Еле-еле выкарабкавшись из снежного плена, Ваня сквозь шум в ушах услышал голос Митрошки:

– А яйца там есть?

Отдышавшись и обретя голос, Ваня ответил:

– Полезай сам и узнаешь! Какие там яйца, если они только начинают строить гнезда. Послушаешь дурака, сам им будешь!

Он отряхнул снег, поднял шапку, напялил её на голову и полез через сугробы назад в лагерь.

В лагере Никифор Дымков со своими сыновьями запрягали в сани лошадей, готовясь к отъезду в Котлас, куда собрался комендант лагеря. Владимир Степанович крутился возле саней и что-то наказывал Никифору, а Исаак Ефимович стоял в сторонке, делал вид, что вся эта суета его не касается. Когда всё было готово к отъезду, начальник уселся в сани и обоз тронулся в дорогу. Взрослое население было на работе, а поэтому, кроме прораба и детишек, их никто не провожал. Перед поездкой начальнику лагеря было сказано, что дороги через реку нет, лед покрыт водой, появились проймы. Но тот заупрямился и настоял на своём. Пришлось согласиться, тем более, что уже ощущалась нехватка продуктов, пополнить которые можно было только в Котласе. Прораб уже несколько раз предлагал организовать охоту на оленей, лосей и кабанов, но без разрешения начальства Исаак боялся взять на себя такую ответственность и решил сам ехать за продуктами. Прораб не выдержал и перед отъездом высказал ему все, что про него думает:

– Вы, Исаак Ефимович, всё стараетесь навести порядки, царящие в лагерях для заключённых. Ничего у вас из этого не получиться. Вы же не можете отдать людей под суд и прибавить им срок? Как вам еще в голову не пришло построить карцеры и сажать в них неугодных? Не ваше дело проверять шалаши и выгонять народ на работу. Для этого здесь нахожусь я, есть и бригадир. Да и люди не нуждаются в понукании. Без вашего или моего вмешательства Пономарёв, со своей бригадой, построили контору, скоро обставят ее и мебелью. Это вам не урки, не грабители, не убийцы, а люди, которые всю жизнь добывали себе и своей семье кусок хлеба трудом. Вы прекрасно знаете, что они раздеты, голодны и всё же построили не только контору, но еще заготовили целые штабеля древесины для сплава. И делали это не потому, что вы орёте на них, а потому, что они приучены к труду и без работы не могут. Один мужик мне недавно сказал, что если бы не дети, он давно кого-нибудь убил, чтобы попасть в лагерь для заключенных, где дают пайку и баланду. Нам обещали, что пришлют других переселенцев, а чем вы собираетесь их кормить, если этим есть нечего? Поэтому давайте думать над тем, как наладить нормальное питание, в том числе охотой на зверя.

Слушая прораба, Исаак Ефимович в душе был согласен с ним, но приученный исполнять волю начальства и не иметь своего мнения, боялся нарушить уставной порядок. Он угрюмо молчал, не говоря ни да, ни нет. Обоз тронулся в путь.

В тот же день, к вечеру, вскрылась река. Лед, поднятый водой, с грохотом и гулом дробился на отдельные глыбы, вставал на дыбы, уходил под воду, всплывал, нагромождая горы изо льда и снега. Подхваченные быстрым течением реки огромные льдины с яростью громоздились друг на друга, бились о крутой берег, крошились, разламывались на куски и уносились полой водой в свой далекий путь. Первыми к реке прибежали малыши и со страхом глядели на разбушевавшуюся стихию. Потом стало подходить и взрослое население. Люди, приехавшие со степной стороны и видевшие тихие разливы, были поражены буйным поведением вышедшей из берегов северной реки.

На другой день вернулся обоз. Никифор рассказал, что дорога была плохой, а когда добрались до переправы, то началось половодье, и ни о каком переезде на другой берег не могло быть и речи. А тут смерклось и они, переночевав в тайге, решили вернуться назад. Народ, выслушав рассказ Никифора, понял, что лагерь остался без еды. Начальник, как только остановились лошади, выпрыгнул из саней и направился в контору, пригласив прораба. За последнее время здание конторы, благодаря рукам Егора Ивановича и его бригады, сильно преобразилось. Были постелены полы, вставлены рамы, навешены двери, в комнатах появились столы и скамейки. Для отдыха поставлены топчаны. Зайдя в контору, начальник лагеря, не раздеваясь, присел на топчан и, не пригласив присесть прораба, спросил:

– Почему не стали сплавлять бревна?

– Сплавлять лес начнем тогда, когда пройдет лед!

– Почему?

– Да потому! – вспылил Владимир Степанович. – Если мы сейчас начнем сплавлять, то в конечный пункт придут не бревна, а щепки. Советую еще раз, что вам нужно думать не о бревнах, а о людях и о том, что они будут есть!

– У меня нет продуктов, да, собственного говоря, я не обязан никого кормить!

– Эта установка мне хорошо известна, но знаете ли вы, что половина людей нашего лагеря болеют цингой, а вторая так истощена, что с трудом держат в руках пилу? Если раньше бревно из лесосеки до берега могли донести два мужика, то сейчас его несут десять баб с ребятишками и в два раза дольше. Вот сойдет лед, и нам нечего будет сплавлять, а за это с вас голову снимут!

При последних словах прораба Локман вскочил на ноги, побежал к дверям и позвал доктора. Тот, очевидно, не спал и сразу появился в комнате начальника. Лицо его было серым, одутловатым, под глазами мешки, да и на ногах держался некрепко.

– Скажи мне, Борис Абрамович! – начал комендант, брезгливо скривив губы – Почему я узнаю о цинге от Владимира Степановича, а не от тебя, доктора?

Тот переступил с ноги на ногу, оперся рукой о косяк двери и сказал:

– А что толку, если бы я и сказал? Ведь вы все равно не дали лекарств, которые нужны.

– А какие нужны лекарства и что это за болезнь? Не заразная ли она?

– Нет, она не заразная. Каждый заболевает индивидуально, а вызвана она недостатком в питании витамина С – аскорбиновой кислоты.

– Цинга характеризуется, – как по писанному затараторил доктор, – синюхой ушей, губ, пальцев и ногтей, набуханием и кровоточивостью десен, расшатыванием и выпадением зубов. На коже голеней, бедер и ягодиц, появляются точечные кровотечения. Затем на местах давления одежды и ушибов возникают кровоизлияния под кожу в мышцы, а также в органы и полости тела. При этом возникает нестерпимый зуд и боль. Человек не может не только работать, но ходить и даже спать. Потом нарушается работа желудка и кишечника, развивается анемия. Резко понижается сопротивляемость организма к заболеваниям, а в конечном итоге всё кончается смертью. Вот вам короткая характеристика цинги!

– Но все же есть какие-нибудь средства от этой болезни?

– Есть! В первую очередь нужно кормить людей высококалорийной пищей, чтобы они почувствовали в себе силу. Употреблять в еду нужно мясо, овощи, в особенности картофель, а также капусту, лук, чеснок. Очень помогают плоды черной смородины, шиповника, клубники. Можно пить отвар хвои.

– А у нас разве нет хвои?

– Есть, но без хорошего питания она не поможет. Людям нужно мясо и жиры!

– Борис Абрамович, прошу позвать сюда охранников!

Тут же появились охранники и уставились на своего начальника, ожидая нахлобучки. Это были молодые, здоровые, откормленные ребята.

– Вот что, дорогие мои, хватит вам жрать и спать. Завтра с утра пойдете в тайгу на охоту и без дичи не возвращайтесь. Понятно?

– Слушаемся! – В три голоса ответили охранники. – Но дело в том, что у нас только Абас занимался охотой, а мы в этом ничего не смыслим.

– Я вам выделю двух охотников! – Отозвался прораб. – С ними Абас уже знаком.

На следующий день, утром, охранники ждали прораба в конторе. Он зашел, поздоровался и, сказав, чтобы шли следом, вышел за порог. За ним вышли охранники. Дойдя до просеки, прораб попросил подождать и пошел к лесорубам. Найдя Симона и Никиту Пономарёвых, Владимир Степанович подвел их к бойцам и сказал, чтобы все они отправлялись на охоту и без двух оленей назад не приходили. А сейчас пусть идут с ним в контору и плотно поедят, а то не будет сил ходить по тайге. К вечеру в лагерь пришел Симон и сообщил, что удалось, как и было приказано, убить двух оленей, и нужны мужики для переноса. Через час с небольшим, в лагере лежали две убитые туши, вокруг которых сразу собрался народ. С этого дня охотники стали регулярно ходить в тайгу, и не было случая, чтобы они возвращались без добычи. Когда прошёл лед, и спала вода, обозы за продуктами стали отправляться строго по графику. Однажды в лагерь привезли даже две подводы картошки. Локман был доволен, что заготовка леса заметно улучшилась, а прораб радовался, что нашел слабину в характере Локмана. Стало очевидно, что начальник смертельно боялся потерять свое место, боялся потерять доверие начальства и всякую надежду на карьеру в карательных органах, мечту всей своей жизни.

Весна вступила в полную силу, полая вода унесла лед, а цинга и брюшной тиф унесли в могилы семьдесят две жизни ссыльных. Те, кто остался в живых, продолжали валить лес, сбрасывая его в реку. Быстрое течение подхватывало бревна, раскручивало их, но, столкнувшись с другими бревнами, они успокаивались и устремлялись в путь. Прораб говорил Ивану Ивановичу:

– Лучше было бы сплавлять лес плотами, но их нечем вязать, да и дело это хлопотное, требует много времени. Зато оставили бы после себя чистую реку, а то загадим ее так, что нельзя будет потом по ней не только пароходам, но и лодкам ходить. К тому же на перекатах и изгибах, бревна будут втыкаться в дно реки, тонуть, потом гнить, отравляя не только воду, но и рыбу. Только кому все это нужно?

В это время бригада плотников Егора Ивановича основательно готовилась к строительству жилого барака. Прораб распорядился вырыть под барак котлован, в который опустить сруб на глубину в два штыка лопаты с тем, чтобы исключить обледенение стен в лютые зимние морозы. Верхний рыхлый слой земли залегал всего на две ладони, а под ним оказалась такая твердая глина, что ее пришлись рубить не только лопатами, но и топорами. Прораб, видя, что при такой работе рыть котлован потребуется не менее месяца, дал указание Хохлу выделить в помощь бригаде еще несколько мужиков, но при условии, чтобы они умели делать кирпичи. Иван Иванович знал, что Рыбины и Пономарёвы для своих домов сами резали кирпичи, сами обжигали их. Поэтому он позвал к себе Никиту и сказал ему, чтобы он, со своими шуряками, шёл на помощь строителям. И когда будет снят первый слой глины, принимались делать кирпичи для печек. Никита спросил:

– А где же, Иван Иванович, брать песок?

– Песок брать речной, другого нет!

Мужики предложили Егору Ивановичу заняться изготовлением форм для кирпича и лотка для резки глины, а сами занялись рытьем котлована. Вскоре неглубокий котлован был вырыт. Плотники ушли тесать брёвна для сруба, а формовщики начали готовить замес из глины. Выбрали довольно обширную ровную площадку, очистили ее от травы и кустарника, посыпали песком. Месили глину Федор и Михаил Дымковы верхом на лошадях. Вскоре на площадке перед лотком стали ложиться ровные ряды кирпича-сырца. Обрубщикам сучьев было сказано, чтобы они теперь ветки и сучья не сжигали, а собирали их и приносили на берег реки, где было решено вырыть яму для обжига.

Строители, не покладая рук, занимались благоустройством, а больных в лагере становилось все больше и больше. Не помогало и то, что люди теперь систематически питались наваристым бульоном. Кроме того, подростки, старики и даже старухи занялись рыбалкой. Появились верши, корзины, топтушки, пауки из женских юбок и даже удочки. Добро, что в реке водилось много рыбы. Во многих семьях появилась уха, варёная рыба. Её стали коптить и вялить, запасая впрок на зиму. Весь лагерь и люди пропитались рыбьим запахом, который висел в воздухе даже в самую ветряную погоду. Цингу, благодаря улучшившемуся питанию, еще удалось приостановить, но участились случаи заболевания тифом, и появилась угроза эпидемии. Локман распорядился соорудить поодаль несколько шалашей и разместить в них тифозных. Ухаживать за ними вызвалась Нюрка и Варька Пономаревы, тем более что тифом заболели их сестры Дуня и Татьяна.

Однако страх перед жуткой болезнью вытеснили произошедшие вскоре события.

Однажды ребятишки, ходившие на рыбалку, наткнулись на утопленника, которого волной прибило к берегу. Они позвали плотников и проводили их к берегу, где в прибрежных кустах на легкой зыби покачивался труб незнакомого человека. Вскоре пришло лагерное начальство и распорядилось вытащить утопленника на берег. Осмотрели карманы, но ничего в них не обнаружили. На вид ему было лет сорок. Лицо худощавое, со свежей щетиной, не тронутое водой. Очевидно, утоп он недавно и недалеко от лагеря. На нем был добротный костюм и такое же пальто. В расстегнутое пальто просматривалась белая дорогая сорочка с запонками на манжетах и коричневые остроносые туфли. Всё указывало на принадлежность утопленника к интеллигентному сословию. Комендант распорядился закопать нежданного гостя, повернулся и ушёл. В лагере весь вечер обсуждали происшедшее: "Кто он? Как попал в эти края?" Загадка вскоре стала ясной и понятной для всех.

Утром мужики, сбрасывающие в воду бревна, заметили лодку, плывущую по реке. Очевидно, лодка была пустой, так как никто ей не управлял. Симон быстро разделся, вошел в воду и поплыл наперерез. Доплыл, ухватился рукой за край, перелез через борт, уселся на скамью и, взяв весла, быстро повел лодку к берегу. Неожиданная находка очень обрадовала, но ближе к обеду, работающие на берегу, заметили несколько плывущих утопленников. Двое мужиков сели в лодку и вскоре вытащили на берег пять трупов очередных незваных гостей. Об этом сообщили начальнику, который вскоре пришел, посмотрел на трупы и сказал, чтобы их опять бросили в воду и пусть плывут от греха подальше. После чего дал команду продолжать работу. Многие стали креститься и осуждать Локмана, говоря, что нужно было бы похоронить их по-христиански и предать земле, а так весь грех ляжет на лагерников. И тут старый Парфен из Гвоздёвки заметил на реке что-то черное, длинное и округлое. Никто из присутствующих ещё не видел ничего подобного и поэтому все насторожились и замолчали. Пока стояли, словно в столбняке, заворожённые необычным зрелищем, подошел прораб, посмотрел и сказал, что это приближается перевернутая вверх килем деревянная баржа. Мужики опять сели в лодку и поплыли навстречу чудовищу. Спустя некоторое время, походив по дну баржи, они вернулись и рассказали, что обнаружили в днище баржи довольно внушительную дыру, через которую видны тела захлебнувшихся людей. Прораб сказал, что ни в коем случае ничего не надо делать и пусть баржа продолжает свой скорбный путь. Сбежавшиеся на берег поселенцы потянулись в лагерь. Подошедший на шум Хохол спросил:

– Как, Владимир Степанович, это всё объяснить? Сначала лодка, потом утопленники, а теперь вот баржа?

– В этом нет ничего загадочного, – ответил прораб, направившийся вместе с другими в лагерь. Он вдруг остановился и повернулся к Ивану Ивановичу.

– Лагерное начальство готово идти на любые подлости, чтобы только иметь себе выгоду. Ты мне говорил, что вас несколько дней держали в церкви, потом везли целый месяц в поезде без еды, а ведь деньги, хотя бы на хлеб, начальник эшелона наверняка получил. Благодарите теперь бога, что не все передохли по дороге. Тем, кого мы видели на реке, повезло меньше. Их погубили всех до одного, и никто за это не ответит. Погибших спишут за счет болезней и концы в воду. Спрашивается, почему их не повезли поездом, а баржей? Да потому, что это выгодно! В бумагах написали, что для сопровождения заключенных в поезде выделено несколько десятков бойцов и командиров, на которых положено получить командировочные, а фактически забили под завязку заключенными баржу, закрыли трюмы крышками, поставили на палубе двух бойцов и отправили в путь, не боясь побега или бунта. В плавании баржа налетела на корягу или камень, в пробоину хлынула вода, и люди захлебнулись. Охранники даже не открыли крышки, когда баржа стала крениться на бок, а сели в лодку и высадились на берегу, пустив лодку по течению. Несколько трупов через пробоину выдавило наружу, вот мы их и увидели. Объяснить это можно двумя словами – запланированное убийство!