Текст книги "Имитаторы. Иллюзия «Великой России»"

Автор книги: Александр Казинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Безнаказанными остаются не только террористы. Кто осужден за трагедию «Трансвааля»? Кто наказан за поджог Манежа (помните о находке – четыре канистры с остатками бензина)? Кто ответил за бесконечный ряд аварий на производстве?

Получается заколдованный круг: преступление – умолчание – безответственность; безответственность – умолчание – преступление.

Не диво, что в этом кругу начинают твориться совсем уж странные вещи. Клубится ядовитый туман, настоянный на парах гексогена и запахе крови. Обманывает зрение, искажает реальность, рождает оборотней и двойников.

* * *

Осенью 2004-го грянуло дело Пуманэ. О нем написано столько, что материала хватило бы на десяток детективов. А до сих пор никто (может быть, кроме спецслужб, да и это под вопросом) не знает, что же произошло на самом деле.

Событийная канва проста. Первая фаза укладывается в известный сюжет: упал – очнулся – гипс. В данном случае: ехал – остановили – в машине нашли мины. С этого момента сюжет круто сворачивает на трагедию – после допроса в 83-м отделении столичной милиции Пуманэ доставили в институт Склифософского с множественными травмами, от которых он, не приходя в сознание, скончался.

Первое время газетчиков и публику волновал только один вопрос: назвал ли Пуманэ имена своих хозяев? Однако дело начало обрастать такими фантастическими подробностями, что вскоре всеобщее внимание сосредоточилось именно на них.

Бывшая жена Пуманэ не опознала мужа. Труп был изуродован, но не настолько же, что от лица ничего не осталось! Впоследствии экспертиза по зубной карте бывшего подводника установила, что убитый – Пуманэ.

После допроса, закончившегося убийством, исчез майор милиции В. Душенко. Именно он, как установило следствие, увел Пуманэ в подвал со словами: «Сейчас он у меня заговорит». Майор не появлялся на работе. Не заходил домой. Спустя несколько дней Душенко был объявлен в розыск.

Обнаружилось, что Душенко не являлся сотрудником отделения и на допрос его не вызывали. Он объявился сам, представился как Слава из подразделения антитеррора и увел Пуманэ из кабинета дознавателя, не предъявив (и не оформив) никаких документов.

Затем в прессу просочились подробности биографии Душенко. До перехода в УБОП (последнее место работы) он служил в МУРе, возглавляя отдел 2-й оперативно-розыскной части. Именно в ОРЧ-2 орудовали «оборотни в погонах», задержанные два года назад. После громких арестов большинство руководителей ОРЧ перешли на другую работу, а замначальника части Е. Тараторкин попал за решетку.

Газеты не только активно печатали сенсационные сообщения, но и выдвигали версии загадочной истории. Первая была очевидной: милицейские костоломы сначала убьют, потом подумают. Наряду с другими изданиями ее высказали «Известия» (02.10.2004).

Версия номер два – милицейская инсценировка, сорвавшаяся из-за присутствия на допросе представителей других силовых ведомств. Любопытно, что ее высказал бывший сотрудник ФСБ, а ныне депутат Г. Гудков. То, что «вся эта история с задержанием Пуманэ и обнаружением в его машине взрывчатки является инсценировкой, по мнению нашего источника, вовсе не исключается», – пересказывает Гудкова «Независимая газета» (04.10.2004). «Ситуация, как считает депутат, показала, что их (милицейские. – А. К.) службы не в состоянии добывать упреждающую информацию и таким образом контролировать обстановку, и нужно было бы во что бы то ни стало продемонстрировать дееспособность и повышенную бдительность» (там же). Очковтиратели якобы испугались, что правда выйдет наружу, а потому сначала Пуманэ, а затем и Душенко пришлось замолчать.

Третью версию представил в «МК» депутат и журналист А. Хинштейн. Схема та же, что у Гудкова, но место милицейского начальства занял «оборотень» – Душенко: «А что если человек, попросивший перегнать машину, в действительности был агентом майора Душенко? В этом случае все нестыковки и странности встают на свои места. Тогда становится понятным, почему столь оперативно взяли моряка, не дожидаясь даже, пока он стронется с места (словно знали заранее). Откуда взялись спрятанные в обшивке дверей мины… Почему майор Душенко, которого никто не извещал о задержании, примчался в отделение. Но в чем-то он, очевидно, допустил просчет… И тогда у него не осталось иного выхода. Во что бы то ни стало Пуманэ нужно было заткнуть рот» («МК», 06.10.2004).

Мимоходом замечу, что завистники из журналистской среды утверждают, будто А. Хинштейн использует слив компромата из той же конторы, с которой связан Гудков.

Но и ФСБ впутали в эту историю. Версия номер четыре: авторов инсценировки следует искать на Лубянке. Эту версию темпераментно озвучил в «МК» коллега Хинштейна А. Будберг. Предположим, размышляет он, «по каким-то соображениям какие-то спецслужбы (например, ФСБ) решили спровоцировать Пуманэ, попросили его «втемную» довести машину до Бородинской панорамы, естественно, не предупреждая о заложенных минах. Что планировалось получить в конце – взрыв, учения, предотвращенный теракт, – неизвестно. Но неожиданно несчастного отставного офицера-подводника ловят обыкновенные менты. В городе начинается легкая паника. Наверняка еще более сильная паника начинается среди руководства той спецслужбы, которая задумала провести операцию-провокацию. Призрак скандала вокруг так называемых рязанских учений, когда милиция в 99-м году задержала агентов ФСБ, завезших мешки с сахаром и взрывной смесью в подвал жилого дома, встал во весь рост. Страх, что Пуманэ заговорит, и, так как о деле знает слишком много народу из разных ведомств, правда выплывет наружу, заставляет идти на экстраординарные меры» («МК, 08.10.2004).

А дальше все по накатанной схеме. Появляется Душенко, на этот раз в роли агента ФСБ в милицейской среде, и заставляет замолчать неудобного свидетеля. Не правда ли, напоминает романы Агаты Кристи?

Печальнее всего, что абсолютно все версии выглядят достаточно правдоподобно. Многочисленные примеры, в том числе и те, что мы разбирали, подтверждают: так м о г л о быть.

Но так ли было на самом деле?

Все версии, кроме первой, построены на том, что инициаторы инсценировки в последний момент испугались. Чего? Оперативная игра – один из основных моментов работы спецслужб. Не только наших, но и зарубежных. «Оборотень» Душенко, милицейское начальство, шефы госбезопасности в случае, если бы Пуманэ стал говорить лишнее, без всякого смущения открылись бы перед коллегами: проводим спецоперацию.

Неприятности, как я понимаю, могли возникнуть из-за того, что автомобиль начинили настоящими минами и выпустили на трассу без пригляда. А вдруг водитель, бывший офицер, взорвал бы адскую машину? Или продал бы взрывчатку? Или перепрятал? Проблема сводилась к «материальной ответственности», к рискованному обращению с «реквизитом». Только и всего.

Да, там, где сталкиваются представители конкурирующих спецслужб, обстановка накаляется. Вполне могла возникнуть ведомственная пикировка. Но не тот грандиозный скандал, который разразился после убийства Пуманэ. Получается, что авторы инсценировки сами привлекли внимание к своей афере!

Вряд ли стоит исходить из допущения, что они настолько глупы. Резонно предположить: никакой инсценировки не было. Пуманэ действительно перегонял автомобиль-бомбу. В чем он, кстати говоря, и признался: об этом газеты сообщили еще до того, как вокруг дела возникла шумиха. Искать следует не чиновных очковтирателей, а заказчиков реального теракта.

Не лишена интереса версия газеты «Завтра»: ««Направленный взрыв», объектом которого должен был стать один из высших чиновников РФ, скорее всего – президент России» («Завтра», № 39, 2004).

О том, что планировался теракт, возможно, именно против Путина, газеты заговорили сразу. Но потом начали проступать всевозможные странности, заставлявшие думать об инсценировке, и о версии позабыли. Между тем адрес, указанный Пуманэ, – Бородинская панорама, к которой он должен был перегнать машину, автоматически вызывал в сознании цепочку: Бородинская панорама – Кутузовский проспект – кортеж Путина. «МК» еще 20 сентября отмечал: «…При словах «Кутузовский проспект» и «теракт» сразу вспоминаешь о том, что Кутузовский – президентская трасса. Не была ли взрывчатка «нацелена» на Путина?» («МК», 20.09.2004).

Позабылась эта версия, наверное, еще и потому, что замысел выглядел каким-то несерьезным: даже если бы автомобиль взорвали, бронированный «Мерседес» Путина, скорее всего, не пострадал бы. О чем не преминул упомянуть тот же «МК».

Но кто сказал, что президента хотели убить? В нынешнюю информационную эпоху манифестация намерения сплошь и рядом оказывается значимее и эффективнее, чем реализация его. Вполне возможно, Путину хотели таким образом послать «черную метку».

Кто мог дерзнуть? Да кто угодно – Басаев, после Беслана вновь грозивший Путину смертью, олигархи, лидеры регионов, «оборотни»-силовики. Газеты писали, что у генерала В. Ганеева, арестованного в 2002 году, обнаружилась вилла на Средиземном море: «Это особняк в испанском городе Марбелья. Он находится по соседству с домами известных актеров Антонио Бандераса, Шонна Конори и известного архитектора Зураба Церетели в 100 метрах от Средиземного моря» («Независимая газета», 19.02.2003). Сам ли генерал владел этим гнездышком, или оно принадлежало его безработной жене – не суть. Суть в том, что у высокопоставленных персон, еще не променявших золотые пески Средиземноморья на приполярную магаданскую тундру, вполне могла возникнуть к президенту «личная неприязнь», как принято указывать в милицейских протоколах…

Как бы ни обстояло дело в действительности, стремительный выпад противников Путина и столь же стремительное уничтожение исполнителя свидетельствуют – вернусь к публикации в «Завтра» – «о наличии достаточно разветвленного «офицерского», если не «генеральского» заговора, достигающего и самых «верхов» спецслужб» («Завтра», № 39, 2004).

Гадать о дальнейшем бесполезно. Моя задача не в том, чтобы выдвигать предположения и разгадывать ребусы, а в том, чтобы показать состояние нашего государства. И в этом смысле любая из перечисленных версий поистине убийственна.

Кто защитит русских?

Беслан мы поминали не раз. Но столь же уязвим простой человек по всей России. У него нет надежной защиты не только от террористов, но и от грабителей, хулиганов, киллеров, милиции, да и от таких же бедолаг, как он сам, но более озлобленных или более сильных.

«Страна убийц!» – кричит заголовок в «НГ». Чего больше в этом крике – ненависти, ужаса? Не столь уж важно. Цифры красноречивее слов.

На закате советской эпохи в 1987-м году в стране было зарегистрировано 10,5 тысяч убийств. В новой «демократической» России в 1992 году их число возросло более чем в два раза – до 23 тысяч. Показатель 1997-го – 29,3 тысячи. 2001-й – 33,6 тысячи. В 2003-м убито 31 630 человек («Независимая газета», 03.06.2004).

Для сравнения: в Соединенных Штатах – стране, где огнестрельное оружие есть в каждой семье, и его без раздумий пускают в ход, иной раз из-за лишней выпитой банки пива, в 2001-м зарегистрировано всего 15 980 убийств. При том, что население США в два раза больше, чем России.

По числу убийств РФ вышла на второе место в мире после ЮАР – государства, где непримиримая расовая рознь усугубляется фантастическим социальным неравенством. О неравенстве как причине разгула преступности говорят и российские эксперты: «…В России преобразования привели к обнищанию основной массы населения страны» («Независимая газета», 03.06.2004).

В то же время специалисты признают: «Более половины убийств совершается на бытовой почве» (там же). А это свидетельство неблагополучия не только в социальной, но и в духовной сфере.

Вот городское убийство: «…Мужчина на глазах посетителей торговой точки протаранил на своей «девятке» 19-летнего москвича прямо на пороге магазина. От полученных травм молодой человек скончался» («МК», 21.05.2004). Причина: убийца, респектабельный 35-летний директор фирмы, направляясь в магазин, задел плечом парня, тот огрызнулся, директор сел в машину, подождал, пока «обидчик» выйдет, и нажал на газ.

Единичный случай? Не скажите… Еще одно газетное сообщение: в райцентре Малая Пурга (Удмуртия) во время столкновения местных жителей с азербайджанцами – сотрудниками кафе, где, по утверждению горожан, торгуют наркотиками, владелец заведения Р. Аббасов «на машине въехал прямо в толпу и кого-то помял» («Независимая газета», 01.11.2004). Несмотря на то, что репортер «демократической» газеты продемонcтрировал чудеса толерантности («кого-то помял» следует понимать как политический эвфемизм), сам факт наезда озверевшего «хозяина жизни» на людей достаточно красноречив.

Вот деревенское убийство: «новый русский», построивший коттедж на природе, застрелил офицера-отставника. Повод: проходя мимо его владений, офицер и его сын «ногами топали» («МК», 21.05.2004).

В Тверской области власти раздали пистолеты врачам «скорой помощи», чтобы те могли отстреливаться, если на выезде на них будет совершено нападение, что уже не раз случалось («Сегодня». НТВ, 28.01.2004). В Красноярске бригадам медиков приданы для защиты милиционеры (там же)… Милиция сопровождает все (!) городские маршруты в Костроме после того, как автобусы с пассажирами были несколько раз обстреляны неизвестными («Независимая газета», 01.11.2004).

Но и сами блюстители порядка не застрахованы от нападений. Сообщение из Питера: «Неизвестный преступник, доставленный вечером в понедельник в пикет милиции на Дворцовой набережной у Троицкого моста, неожиданно напал на 20-летнего милиционера вневедомственной охраны Алексея Андреева и нанес ему множество ножевых ранений. Сотрудник милиции скончался на месте, после чего преступник забрал у него табельное оружие – пистолет Макарова – и две обоймы к нему и скрылся в направлении Летнего сада. Прежде чем скрыться, он поджег помещение пикета» («Независимая газета», 22.09.2004).

Для тех, кто не знаком с топографией Северной столицы, уточню: Дворцовая набережная, Троицкий мост, Летний сад – это самый центр пятимиллионного мегаполиса.

В нашей поистине сумасшедшей жизни убийство подчас превращается в своего рода экстремальный спорт. Русские бизнесмены в основном удовлетворяются симулякром: пейнтболом – стрельбой по людям шариками с красной краской. При попадании шарик обрызгивает «жертву», что создает иллюзию убийства. А вот чеченские толстосумы в поисках острых ощущений уезжают к боевикам. В дневнике арестованной террористки Заремы Мужахоевой есть выразительная запись: «Иногда в горы приезжали повоевать богатые чеченцы из Москвы. У них это называлось «охота на зайчиков»» («МК», 05.10.2004).

И все-таки самой страшной приметой новой «убойной» России стало преступление скромного слесаря из Архангельска. Помните, в начале года в этом северном городе взлетел на воздух жилой дом, погибли десятки людей.

Следователи по привычке стали искать чеченский след. Однако пришли к неожиданному открытию: «В качестве основного подозреваемого задержан некто Алексейчик, 26 лет от роду, несколько лет назад уволенный из «Горгаза». Жуткое преступление он совершил якобы из чувства мести» («МК», 24.04.2004).

Конечно, учитывая особенности работы следственных органов, можно предположить, что в данном случае имеет место самооговор. Все-таки в голове не укладывается, что из чувства обиды, тем более давней, человек может убить десятки ни в чем не повинных жителей! Но если версия подтвердится, то это будет означать, что общество столкнулось с угрозой, масштаб которой далеко превосходит чеченскую.

В самом деле, сколько террористов может поставить Чечня, если общее число боевиков в течение последних лет колеблется от нескольких сот до двух тысяч? А теперь прикиньте, сколько в России людей, имеющих основания – надуманные или самые что ни на есть реальные – считать себя обиженными. И сколько в современном быту технологий, умышленное повреждение которых может повлечь масштабные катастрофы. Сложите то и другое…

До сих пор существовал какой-то регулятор, некая незримая завеса, не позволяющая человеку, считающему, что жизнь крупно задолжала ему, открыть газовый вентиль в жилом доме, или отравить питьевую воду, или рвануть бомбу на многолюдной улице. Технически все это вполне осуществимо. Удерживало другое – психологический барьер.

Похоже, он снят. А это означает, что государство вплотную подошло к черте, за которой – распад. Не только административно-территориальный. Не только политический. Увы, приходится говорить о самой страшной разновидности распада – деградации общественных связей и самого человека. Процессе, заканчивающемся пресловутой войной всех против всех.

* * *

Здесь, собственно, можно было бы поставить точку. Но сердце, но уязвленное национальное чувство не довольствуется сухой констатацией, требует объясниться.

Это настолько очевидно – и нестерпимо! – что многие патриоты, в том числе известные политические деятели и журналисты, требуют законодательного ограничения распространения негативной информации. Идея, на мой взгляд, в корне неверная. Это позиция страуса, при виде опасности зарывающего голову в песок – чтобы не видеть. Опасность не исчезнет, а головы можно лишиться…

Тем более что призывы к «ограничению негатива» закрепляют за патриотами ярлык противников свободы слова, ретроградов, сторонников диктатуры. Выиграть соревнование за симпатии общества (а мы должны сделать это, чтобы повлиять на его развитие) с таким имиджем невозможно.

Позиция проигрышная еще и потому, что в случае ограничения свободы слова первыми пострадают как раз патриотические издания. «Демократы», с их многоголовой империей СМИ, с их зарубежными связями, найдут возможность донести до общества свою точку зрения, а патриотам заткнут рот.

Чтобы этого не случилось, нам следует отстаивать свободу информации. А вот как, во имя чего пользоваться ею, – на этот вопрос каждый отвечает по-своему. Один из ведущих авторов «МК» А. Минкин в своем открытом письме к президенту писал о событиях в Беслане фактически то же, что и я в этой статье. Но обратите внимание на ключевой момент его публикации: «Владимир Владимирович, слушая ту речь (Обращение к нации 4 сентября. – А. К.), с опасением ждал, что вы произнесете фразу о вероломном нападении. Формулу 1941 года» («МК», 08.10.2004). Журналист «Комсомольца», да и вся демпресса, а за ней и соответственно ориентированная часть общества боятся повторения «формулы 1941 года» – разумеется, не сводимой к одной лишь фразе о «вероломном нападении». А я именно этой формулы жду! Ибо она помогла бы мобилизовать народ на борьбу. И Минкин, и я критикуем Путина. Минкин – за то, что президент говорит о мобилизации, к чему его подталкивают объективные обстоятельства. А я – за то, что, говоря о мобилизации, Верховный главнокомандующий никаких реальных мер не предпринимает. Вот в чем коренное различие между критикой «демократа» и патриота.

Эту печальную главу я хочу завершить словами русского мыслителя Петра Струве из работы 1917 года (она переиздана в содержательном сборнике «Нация и империя в русской мысли начала ХХ века». М., 2004.). В тяжелые годы Первой мировой, когда Россия терпела поражения и на внешнем фронте – от германских войск, и на фронте внутреннем – от революционных смутьянов, Струве напоминал: «…Государственная жизнь и жизнь в государстве не есть… нечто техническое в человеческом существовании… В любви к государству выражается… бескорыстное, преодолевающее заботу о личном благополучии религиозное отношение к сменяющему друг друга на земном поприще бесчисленному ряду человеческих поколений, почтение к предкам, которых мы никогда не видели, и любовь к потомкам, которых мы никогда не увидим. Со всеми ними нас в государстве (а также в нации, которая всегда стремится к государственному оформлению) объединяет высшая религиозная связь, вне которой человек коснеет в сегодняшнем дне, живет без прошлого и без будущего… Идея государства поэтому имеет такое же религиозное значение, как и известным образом понимаемая идея человечества. И в той, и в другой есть аспект божественно-космический».

Вот об этом Отечестве, связующем земное с небесным, сиюминутное с вечным, самое время напомнить и сегодня при взгляде на российский развал. Велико искушение отвергнуть «путинскую» Россию, отказать государству в поддержке: т а к о е мне и даром не нужно, пусть валится! Подобные речи слышны все чаще, причем не только справа, от тех, кто уже приискивает местечко в теплой Флориде, но и слева, от тех, кому и деваться-то некуда.

И все-таки это – искушение, не более. Другой Родины, другого государства у нас нет. А за то, что есть, надо бороться. Не против государства – за него. Против тех – сверху донизу, – кто разваливает Россию.