Текст книги "Том 1. Произведения 1829-1841 годов"

Автор книги: Александр Герцен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

Впоследствии, убедившись, что издание автобиографических очерков 30-х годов в одной книге осуществить не удастся, Герцен использовал «Первую встречу» в эпизоде с Трензинским из «Записок одного молодого человека». Однако, вложив в уста скептика Трензинского рассказ «германского путешественника» о встрече с Гёте, Герцен опустил призыв «путешественника» к активной общественной деятельности, который противоречил бы всему облику самого Трензинского (см. ниже, стр. 513, комментарий к «Запискам одного молодого человека»). В печатной редакции были также опущены характерные черты из жизни революционного Парижа, связанные, в частности, с встречей «путешественника» с Анахарсисом Клоотсом (Клооцом); Герцен неоднократно и всегда с большой симпатией вспоминал об этом видном участнике французской революции (см., например, в письме к Ж. Мишле от 12 ноября 1857 г.). Отметим, что первоначальные варианты в рукописи «Первой встречи» сохранили еще более яркие штрихи в рассказе Герцена о французских событиях и деятелях эпохи революции, (см. «Варианты», стр. 465–466).

Изучение литературных источников «Первой встречи» обнаруживает глубокую и разностороннюю эрудицию Герцена как в вопросах жизни и творчества Гёте, так и в общих проблемах развития западноевропейской литературы XVIII–XIX веков. Недаром он писал Огареву еще 5 июля 1833 г., что первая задача, которую он себе «предложил» после экзамена, – «изучить Гёте». Рассказ Герцена наглядно показывает, что изучение Гёте привело его к глубокому пониманию как сильных, так и слабых сторон творчества и жизни великого немецкого писателя.

«Was die französische Revolution» – Герцен приводит слова Луизы из пьесы Гёте «Die Aufgeregten». Смысл слов уясняется из контекста: Луиза вяжет чулки, а так как ее дядя, возбужденный событиями во Франции, стал поздно возвращаться домой, то она, дожидаясь его до поздней ночи, успевает связать больше, чем прежде. Поэтому она и говорит, что благодаря французской революции у нее «этой зимой на несколько пар чулок больше».

Он был пожилой человек… – Внешний облик «германского путешественника» напоминает портрет Чаадаева в «Былом и думах». Ср. признание самого Герцена в «Письмах к будущему другу» (1864), что «наружность» Трензинского в «Записках одного молодого человека» взята с Чаадаева. Герцен познакомился с Чаадаевым у М. Ф. Орлова в 1834 г., незадолго до своего ареста.

…знакомства с Шарлем Дюран не имел. – Французский журналист Шарль Дюран, редактор (в 1833–1839 гг.) монархической газеты «Jornal de Francfort», был тайным агентом царского правительства во Франкфурте.

…что-то ганзеатическое…– свойственное своеобразному архитектурному облику ганзейских городов (Любека, Гамбурга, Бремена и др.) в XIV–XVII вв.

…бежать в союзную армию. – Здесь и далее имеется в виду поход союзной армии в 1792 г. во главе с герцогом Карлом Брауншвейгским против революционной Франции. Гёте сопровождал в этом походе веймарского герцога.

…родина моя вздумала очутиться в Альзасе. – Намек на оккупацию французского Эльзаса австро-прусскими войсками.

…они поразили леди Морган в Италии…– Речь идет о книге ирландской писательницы Сидней Морган «Italy» (1821).

….новый Готфред…– «Путешественник» сравнивает Карла Брауншвейгского с одним из предводителей первого крестового похода, герцогом Готфридом Бульонским (1058–1110).

…«Герцога Веймарского». – Этот и некоторые другие эпизоды и детали в рассказе «путешественника» заимствованы Герценом из автобиографического произведения Гёте «Kampagne in Frankreich».

…любимец Людвига Святого… – Имеется в виду французский средневековый историк Жан Жуанвиль, участник крестового похода, предпринятого в 1245 г. королем Людовиком IX (Святым). Вместе с королем Жуанвиль попал в плен к сарацинам.

…давали его пьесу…– Речь идет о пьесе Гёте «Der Bürgergeneral» (1793), в которой осмеивалась французская революция.

…старику Малербу, склоняющему главу свою на плаху…– Обвиненный в заговоре против Республики, престарелый Малерб (Мальзерб), бывший министр Людовика XVI, отказался от защиты и сам взошел на эшафот, вместе с дочерью и зятем.

Читайте Гётеву аутографию… – Герцен имеет в виду автобиографическое произведение Гёте: «Annalen oder Tag– und Jahreshefte der Ergänzung meiner sonstigen Bekenntnisse» (1825, изд. 1830).

«Беллерофон» – название английского корабля, на котором в 1815 г. Наполеон был доставлен на остров св. Елены.

«Sagt, wo sind…» – Цитата из стихотворения Шиллера «Die Sänger der Vorwelt».

…«halte dans la boue». – Эти слова были сказаны наполеоновским генералом Ламарком во время Реставрации, в ответ на замечание герцога де Блака, ультра-роялиста, о том, что «теперь наступит покой».

…Лев святого Марка убит… – Венецианская республика потеряла свою государственную независимость в 1797 г., когда была оккупирована войсками Наполеона Бонапарта, а потом передана Австрии. Эта ночь никогда не изгладится из моей памяти. – В описании венецианской ночи Герцен использовал запись 1796 г. в «Italienische Reise» (1816–1829) Гёте.

Вторая встреча (Посвящено барону Упсальскому)^*

Печатается по списку рукой неустановленного лица с поправками Герцена в его «записной тетради 1836 г.» (ЛБ). Без подписи. Дата и посвящение – рукой Герцена. В рукописи посвящение помещается в самом конце текста; оно перенесено в начало, после заглавия, по аналогии с местоположением посвящения в «Первой встрече». Впервые опубликовано Е. С. Некрасовой в «Русской мысли», 1882, № 12, стр. 145–152. Автограф неизвестен.

В очерке рассказывается о встрече Герцена в мае 1835 г. в Перми с участником польского освободительного движения Петром Цехановичем, сосланным в Пермскую губернию по обвинению в попытке организовать вооруженное выступление против царского правительства. Встреча с Цехановичем произвела глубокое впечатление на молодого Герцена. 18 июля 1835 г. он писал Н. И. Сазонову и Н. X. Кетчеру: «…я там <в Перми> видел в последний раз человека несчастного, убитого обстоятельствами, но живого душою, сильного и возвышенного. Когда-нибудь, где-нибудь, вспоминая эту черную полосу жизни, вспомним и его» (ср. в письмах к Н. А. Захарьиной от 6 сентября 1835 г. и 10 февраля 1837 г.).

Очерк датирован Герценом 10 марта 1836 г. Осенью 1836 г., в письме к Сазонову и Кетчеру, Герцен предлагал для печати, среди других произведений, очерк «Человек в венгерке», сообщая, что в нем описана «встреча в Перми с одним весьма несчастным и весьма сильным человеком». Вероятно, именно в расчете увидеть «Вторую встречу» напечатанной Герцен смягчал некоторые цензурно опасные места первоначального текста. (см. «Варианты», стр. 466). Однако в цензурных условиях 30-х годов опубликовать свой очерк Герцену не удалось.

Образ «человека в венгерке», в глазах которого «было что-то от пламени молний», с его страстной, патетической исповедью, полной литературных сравнений, но мало раскрывающей взгляды и убеждения незнакомца по существу, носил ярко выраженный романтический характер. Однако романтичность в описании встречи с Цехановичем составляла лишь одну сторону раннего очерка Герцена. Во «Второй встрече» уже ярко сказались и реалистические черты, присущие дарованию молодого писателя. Недаром Герцен в «Записках одного молодого человека» широко использовал описание «большого обеда» из очерка. Эти страницы «Второй встречи», полные иронии и сарказма, он называл «уликой пошлой жизни» (см. письмо к Н. А. Захарьиной от 14 января 1838 г.). В зародыше в них виден бытовой фон будущего романа «Кто виноват?» Впоследствии Герцен еще раз вернулся к своей встрече с ссыльным польским патриотом и рассказал о ней в «Былом и думах» (ч. II, гл. XIII).

Барон Упсальский – шутливое прозвище Н. X. Кетчера в связи с его шведским происхождением (Упсала – старинный город в швеции).

9 апреля. – Имеется в виду последняя встреча Герцена с Н. А. Захарьиной перед ссылкой 9 апреля 1835 г. в Крутицких казармах; на следующий день он выехал из Москвы в Пермь. В письмах молодого Герцена неоднократно встречаются упоминания о 9 апреля как «величайшем дне» его жизни. Ср. в «Былом и думах»: «одно из счастливейших мгновений в моей жизни» (ч. II, гл. XII). В связи с воспоминанием об этом дне во «Второй встрече» Герцен 4 ноября 1836 г. писал Н. А. Захарьиной: «…во „Второй встрече" ты найдешь 9 апреля». Стр. 127…заставы – в рукописи ЛБ это слово по ошибке вычеркнуто.

…«испытывая горечь чужого хлеба и крутизну чужих лестниц» – стихи из «Божественной комедии» Данте («Рай», гл. XVII) Ср. в романе «Кто виноват?», ч. I, гл. IV.

Кризалида – название куколки насекомых.

Лонгвуд – место ссылки (и первоначального погребения) Наполеона в восточной части острова св. Елены.

Письмо из провинции^*

Печатается по тексту сборника «Очерки России, издаваемые Вадимом Пассеком», кн. III, М., 1840, стр. 17–21 (ценз. разр. – 16 февраля) где было опубликовано впервые. Подпись: А. Г.

И. Яковлев воспроизвел это произведение в ЛН, 1953 г., т. 61, стр. 18–20 и, сопоставив текст с двумя произведениями второй половины 30-х годов: «…Часов в восемь навестил меня…» и «Записки одного молодого человека» (см. в наст. томе, стр. 251 и 257), доказал его принадлежность Герцену; он доказал также, что «Письмо из провинции» – это та самая статья о Казани (из утраченного цикла «Письма о Казани, Перми и Вятке»), о которой Герцен упоминает в письмах к Кетчеру от 31 декабря 1835 г., к Н. А. Полевому от 2 сентября 1836 г., к Н. А. Захарьиной от 14 октября 1836 г., к Сазонову и Кетчеру от октября – ноября 1836 г.

«Письмо из провинции» датируется 1836 г. на основании упомянутого письма Герцена к Н. А. Полевому, в котором Герцен сообщает: «К моей статье о Вятке я прибавил Казань и Пермь…».

Плано Карпин – францисканский монах Иоанн де Плано Карпини; в 1245 г. был отправлен папой Иннокентием IV в ставку монгольского хана. Свое путешествие (он проезжал и через русские земли) Карпини по возвращении описал в сочинении на латинском языке: «Historia mongolarum quos nos tartaros apellames». Первый русский перевод появился в 1795 г. Сведения о переводах сочинения Карпини на европейские языки Герцен скорее всего почерпнул из предисловия Д. И. Языкова к его переводу отрывков из этой книги («Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам в XIII, XIV и XV столетии», СПб., 1825). Фразой: «В одном хотелось бы сравняться с Плано Карпини…, он, насмотревшись досыта на татар, уехал на родину…» – Герцен намекает на свое положение сосланного.

…памятник царя Иоанна Васильевича. – Памятник русским воинам, павшим при взятии Казани в 1552 г. Сооружение памятника, начатое в 1812 г., было завершено в 1823 г.

В Казани провел я несколько дней. – Казанский губернатор запретил отправлявшемуся в ссылку Герцену остановиться в Казани долее чем на три дня.

«Я в Азии!» – Герцен цитирует письмо Екатерины II Вольтеру из Казани от 18/29 мая 1767 г. Французский источник цитаты, списанной рукой Герцена, находится на л. 126 об. его «записной тетради 1836 г.» (ЛБ).

Отдельные мысли^*

Печатается по автографу в «записной тетради 1836 г.» (ЛБ). Впервые опубликовано Е. С. Некрасовой в «Русской старине», 1889, № 1, стр. 174–177. Записи (одна из них имеет точную дату) относятся к осени 1836 г. В первоначальной публикации, а также в ЛI, 340–342, герценовское заглавие «Отдельные мысли» произвольно распространено еще на два текста: 1) <«Весь вечер занимаясь…»> и 2) <«У египтян более гордости…»>. Однако местоположение обоих текстов в «записной тетради 1836 г.» не дает оснований рассматривать их как части записей, озаглавленных «Отдельные мысли». Первый текст представляет собой фрагмент статьи об архитектуре, второй – изолированную дневниковую запись, снабженную точной датой – 6 ноября 1836 г. (см. комментарий к этим текстам, печатаемым в разделе «Наброски. Отрывки. Отдельные записи»).

Конгревова ракета – Генерал Вильям Конгрев ввел в английской армии боевые ракеты; впервые они получили широкое применение в 1800-х годах.

Бенедиктины – монахи старейшего католического ордена бенедиктинцев; способствовали распространению христианства в Западной Европе.

…они в своем семейном кругу сделали бы этот пожар. Пример жизни Мирабо подтверждает это. – Герцен имеет в виду необычайно бурную личную жизнь Мирабо: вражду с отцом, заключавшим сына в тюрьму, судебный процесс, который Мирабо вел против своей жены, и т. п.

Кине очень остроумно сравнил Робеспьера и Фихте, Наполеона и Шеллинга – Эдгар Кине сопоставляет Фихте с якобинцами и Наполеона с Шеллингом в статье «De la philosophi dans ses rapports aves l'histoire politique», появившейся в 1830 г. См. Edgar Quinet. Oevres complètes, t. 6, Paris, 1857, рр. 174–182.

Представьте себе медаль… – Ср. с этой записью автохарактеристики Герцена в его письмах к Н. А. Захарьиной. В письме от 18 октября 1836 г.: «Я, как медаль, у которой с одной стороны архангел Гавриил, а с другой – Люцифер <…> Таков человек <…>». В письме от 1 ноября 1836 г.: «эта медаль, на которой, с одной стороны, Христос, а с другой – Иуда Искариотский, называемые Александр, как далеки они от совершенства!»

Это было 22-го октября 1817^*

Печатается по беловому автографу (ЛБ), с учетом позднейших поправок, внесенных Герценом в копию, сделанную рукой Н. А. Герцен (ЛБ). Подпись: Искандер. Впервые опубликовано Е. С. Некрасовой в «Сев. вестнике», 1895, № 9, стр. 111–113.

22 октября 1817 г. родилась двоюродная сестра Герцена Н. А. Захарьина (Герцен и его будущая жена – внебрачные дети братьев И. А. и А. А. Яковлевых). В день двадцатилетия Н. А., 22 октября 1837 г., Герцен писал ей из Вятки: «Посылаю тебе фантазию, которую я написал для этого дня, – она мне нравится». В ответном письме от 6–7 ноября Н. А. восторженно отзывается о «Фантазии» (Изд. Павл., т. VII, стр. 375–376).

Иносказательный смысл «Фантазии» ясен: «маленькая сестрица», в которую воплотился ангел, – это Н. А.; «мальчик лет пяти» – сам Герцен (в 1817 г. Герцену исполнилось пять лет).

Описывая «ужасную бурю», среди которой родился герой «фантазии», «море огня, пожиравшее огромный город», и проч., Герцен подразумевает французское нашествие и пожар Москвы; он пережил эти события шестимесячным ребенком.

Елена^*

Печатается по ЛII, стр. 45–73, где произведение это появилось впервые, с подзаголовком «Отрывок» и эпилогом – «Через десять лет» (см. ниже). Частично оно было опубликовано в «Русском богатстве», 1912, № 5. Лемке напечатал «Елену» по копии, снятой А. Н. Пыпиным с подлинника, полученного, как полагает Лемке, от Кетчера. Подлинник утрачен Копию Пыпина также обнаружить не удалось[329]329
  Лемке для своего издания пользовался копиями Пыпина, находившимися тогда у Е. Ляцкого. Впоследствии архив Пыпина поступил в Пушкинский Дом, но копий произведений Герцена в нем не оказалось.


[Закрыть].

Из переписки Герцена явствует, что повесть – первоначально она называлась «Там» – начата в Вятке в 1836 г., окончена же во Владимире в 1838 г.; Кетчер, в 1838 г. гостивший у Герцена во Владимире, увез с собой в Петербург список повести «Там», с намерением напечатать ее в «Сыне отечества» (см. письмо к Н. А. Захарьиной от 5 февраля 1838 г.). Намерение это не осуществилось. В повести отразились отношения Герцена с П. П. Медведевой, завязавшиеся в Вятке в 1835 г. Об этом Герцен говорит в предисловии 1859 г. к роману «Кто виноват?» и в гл. XXI «Былого и дум». Замысел повести сформулирован в письме к Н. А. Захарьиной от 21 сентября 1836 г.: «Повесть я начал и написал IV главы. Там являются две женщины на сцену. Елена, которой я придал характер Мед<ведевой>, это – женщина земная, это – любовь материальная, доведенная до поэзии, но до поэзии земной, и княгиня, которой я несколькими чертами дал твой божественный характер, где уже и следа нет земли, где одно небо, и небо яхонтовое, небо Италии».

По свидетельству Герцена в приведенном письме, четыре главы составляли только начало повести; между тем дошедший до нас сюжетно законченный текст «Елены» разделен на две главы. Это несоответствие объясняется тем, что первоначальный (1836) замысел «Елены» был несравненно обширнее и существенным образом отличался от окончательной редакции (см. письмо к Н. А. от 18 октября 1836 г. и той же осенью написанное письмо к Сазонову и Кетчеру). Первая редакция дальше упомянутых четырех глав, вероятно, не продвинулась. В письмах к Н. А. от 11 ноября 1836 г. и от 21 апреля 1837 г. Герцен сообщал, что работа над повестью остановилась. Однако вскоре она возобновилась, и в письме от 2 марта 1838 г. Н. А. Захарьина рассказывает уже о своих переживаниях при первом чтении повести «Там» (Изд. Павл., т. VII, стр. 531). Ответное письмо Герцена от 27 марта очень важно для истории текста «Елены»: «Окончание было прежде не то (ты можешь видеть по вымаранным листам), сумасшествие князя было единственным спасением, иначе он был на дороге к самоубийству <…> Я вымарал в том экземпляре, который отправился в Петерб<ург>, „Через десять лет". Эти строки наскоро были набросаны в то время, как К<етчер> был здесь <…> „Его превосходительство" представляет опять Медв<едеву>, но там уже моя роль чиста; наконец, бродит и третья часть: ты и М<едведева> – сестры». Таким образом перерабатывались не только «первые четыре главы» редакции 1836 г., но перерабатывалась впоследствии и первоначальная редакция окончания повести. Быть может, эта редакция отразилась в том изложении «Елены», которое Герцен сделал в XXI главе «Былого и дум». Согласно этой версии, князь, привезенный женой на могилу Елены, – выздоравливает. Из цитированного письма следует также, что Герцен в окончательной редакции изъял эпилог повести, озаглавленный «Через десять лет» (см. раздел «Варианты», стр. 467). Это полностью подтверждается письмом Герцена к Кетчеру от 22–25 февраля 1838 г.: «Мы много глупого оставили в отрывке; ежели он у тебя, поправь, во-первых, заглавие: поставь вместо „Там" – „Елена"<…> потом вымарай „Через десять лет". Это вовсе не нужно». Наконец, из цитированного письма видно, что Герцен задумывал трилогию; прототипом героини этой трилогии являлась Медведева. Над второй частью («Его превосходительство») Герцен уже работал; эту повесть, до нас не дошедшую, он несколько раз упоминает в письмах; в ней, очевидно, должен был быть изображен губернатор Тюфяев, преследовавший Медведеву после смерти ее мужа.

Ввиду того что утрачены и подлинник и копия Пыпина, трудно решить вопрос о происхождении подзаголовка «Отрывок», который дан в ЛII несмотря на то, что сюжет, повести полностью завершен. Возможно, что подзаголовок ввел Лемке на основании цитированного письма Герцена от 22–25 февраля; Герцен же мог назвать повесть «отрывком», исходя из того, что «Елена» – часть задуманной трилогии.

В примечаниях к «Елене» Лемке писал: «Первое заглавие “Там” было потом изменено автором на „Елену"; конец, глава „Через десять лет", должен был быть уничтожен, но не считаю возможным не дать его (ЛII, 476)». Судя по этой фразе, изменения, предложенные Герценом в письме к Кетчеру, так и не были внесены в подлинник, с которого снимал копию Пыпин. Скорее всего заглавие изменил Лемке, исходя из авторской воли Герцена; эпилог же он, вопреки этой ясно выраженной воле, решил оставить.

Повесть «Елена» автобиографична, но ее автобиографизм, в отличие от других литературных опытов Герцена 30-х годов, опосредствован вымышленной фабулой: действие перенесено в XVIII век, судьба Елены внешне не похожа на судьбу Медведевой и т. д.

Повесть, по свидетельству самого Герцена в цитированном письме к невесте, должна была выразить романтическое противопоставление любви «идеальной» и любви «земной», чувственной. Мелодраматизм, романтическая патетика доведены в этом произведении до крайности, особенно в образах «демонического» героя и «неземной» героини (княгини). Но наряду с этим в повести есть и другие элементы. В образах коллежского советника Тилькова, кухарки Устиньи, в некоторых бытовых сценах сказывается уже воздействие гоголевского направления, выдающимся представителем которого Герцен стал в 1840-х годах.

«Und das Dort ist niemals hier!» – Цитата из стихотворения Шиллера «Der Pilgrim». Первоначальное название повести – «Там» («Dort») заимствовано из этого эпиграфа.

«Спокойно. Я мой век на камне кончу сем» – Цитата из трагедии В. Озерова «Эдип в Афинах» (1804), д. II, явл. 1.

…просцениум Дантова ада, где бродит толпа душ, не имеющих места ни в раю, ни в преисподней. – В III песне «Ада» изображены мучения «жалких душ»; земная жизнь их была столь ничтожна, что их не принимают ни рай, ни ад. Они осуждены томиться в преддверии ада.

<Устинья>… В ЛII – Ульяна (повидимому, опечатка).

Кухенрейтер – название дуэльных пистолетов (по фамилии изготовлявшего их оружейника).

Тарговицкая конфедерация. – В местечке Тарговицах в 1792 г. собралась конфедерация представителей польской знати, пользовавшейся поддержкой Екатерины II и настроенной против конституционных реформ, проведенных в 1791 г. сторонниками польской независимости.

примирить Тимона с людьми… – Древние авторы рассказывают об афинянине Тимоне (V в. до н. э.), которого скорбь об испорченности его современников сделала человеконенавистником. Тимону посвящен один из диалогов Лукиана, Шекспир написал драму «Тимон афинский».

синапизмы – горчичники.

…с Антоном… Так в ЛII (вместо – «с Анатолем»). Исправление не внесено в текст, так как возможно, что в речи служанки Анатоль заменен Антоном умышленно.

<О себе>^*

Печатается по тексту «Воспоминаний» Т. П. Пассек («Из дальних лет», т. I, СПб.,1878, стр. 468–483), где опубликовано впервые. Рукопись неизвестна. Пассек включила настоящий текст в главу своих «Воспоминаний», озаглавленную «Последний праздник дружбы». М. К. Лемке правильно озаглавил этот текст «О себе», использовав герпеновское заглавие той автобиографической повести, частью которой он является (ЛII, 478–479).

В настоящем издании, в отличие от ряда изданий избранных произведений Герцена, текст «О себе» не введен в «Записки одного молодого человека», а печатается отдельно; повесть «О себе» легла в основу «Записок…», но не должна отождествляться с ними (см. В. А. Путинцев. Герцен-писатель. М., 1952, стр. 27–35).

Повесть «О себе» писалась Герценом как большое автобиографическое сочинение, подготовленное рядом автобиографических опытов и набросков 30-х годов и призванное их обобщить и завершить в едином связном изложении.

В письме из Владимира от 14 января 1838 г. Герцен сообщает Н. А. Захарьиной план нового сочинения: «Со временем это будет целая книга. Вот план. Две части: 1-я до 20 июля 1834. Тут я дитя, юноша, студент, друг Огарева, мечты о славе, вакханалии, и все это оканчивается картиной грустной, но гармонической, – нашей прогулкой на кладбище (она уже написана)». Именно эта первая часть превратилась в дальнейшем в повесть или «поэму» «О себе». Как доказал В. А. Путинцев в книге «Герцен-писатель» (стр. 31), комментируемый текст является отрывком не IX главы, как полагал, на основании ошибочного указания самого Герцена (в письме к Н. А. от 30 марта 1838 г.), Лемке, а VII главы, называвшейся «Студент». Неизвестно, была ли эта глава написана целиком. Начало ее не удовлетворило автора: «…начал, было, VII <главу> „Студент", но вяло» (письмо к Н. А. от 21 марта 1838 г.). Во всяком случае, в комментируемом тексте речь идет только о самом последнем периоде пребывания в университете. Между предшествующей главой VI – она называлась «Пропилеи» – и дошедшей до нас частью VII главы существовал пробел, о котором Герцен сам говорит в письме к невесте от 1 апреля 1838 г.: «Ну, вот и переписана тетрадь „О себе", и кончена почти, недостает двух отделений: „Университет" и „Молодежь". Но этих я не могу теперь писать, для этого мне надо быть очень спокойну и веселу, чтоб игривое воспоминание беззаботных лет всплыло…». Неизвестно, заполнил ли Герцен оставленный им пробел.

16 апреля 1838 г., приехав из Владимира в Москву (вторая поездка), Герцен привез рукопись «О себе». По возвращении во Владимир он спрашивает Н. А., в письме от 28 апреля: «Читала ли ты книгу, которую я оставил <очевидно, у московских друзей>? Смотри, когда поедешь, не забудь ее, она одна и черная и белая. Сазонов и Кетчер в восхищении, особенно от вакханалии». Много лет спустя Герцен, вспоминая о судьбе этой рукописи, писал в предисловии к «Былому и думам» (1860): «Три тетрадки были написаны <…> В 1840 Белинский прочел их; они ему понравились, и он напечатал две тетрадки в „Отечественных записках" (первую я третью); остальная и теперь должна валяться где-нибудь в нашем московском доме, если не пошла на подтопки». В предисловии к третьему тому лондонского издания «Былого и дум» (1862) Герцен уточняет содержание этой утраченной тетради: «Досадно, что у меня нет ценсурных пропусков и всего досаднее, что нет целой тетради между первым напечатанным в “От. зап." отрывком и вторым[330]330
  Имеются в виду публикации: «Из записок одного молодого человека» в «Отеч. записках» 1840, кн. 12 и «Еще из записок одного молодого человека», там же, 1841, кн. 8.


[Закрыть]. Я помню, что в ней был наш университетский курс и что тетрадь оканчивалась соборной поездкой нашей в Архангельское князя Юсупова, описанием обеда и пира возле оранжереи, который продолжался потом еще дни два возле Пресненских прудов». Впоследствии вторая тетрадь рукописи «О себе», видимо, была у Т. П. Пассек, которая 19 ноября (1 декабря) 1872 г., в связи с цитированными словами Герцена, писала из Дрездена Огареву: «Эта тетрадь, довольно большая, Ник, у меня, и идет в моих записках под названием Из брошенных листков А. И. Герцена. Саша писал Егору Ивановичу, когда мы виделись с ним в Париже, чтобы он передал мне все его книги и бумаги. Книги оказались раскраденными, – кой-какое старье осталось и несколько разрозненных томов нового, – все не стоило ничего; бумаги тоже ничего, все пере<нрзб.> и побросали. Только между хлама увидала я растрепанную тетрадь, – рукой Саши писана, – на поганейшей бумаге, – благоговейно собрала я что было, – и берегла как все, что его и о нем говорит. А вот оказывается, что это юные его записки – продолжение записок Одного молодого человека. Он жалеет, что их нет, а судьба, через меня, сохранила – и напечатаю в России, с воспоминаниями о нем и о тебе, так горячо им любимом» (из материалов «пражской коллекции» – ЦГАОР, ф. 5770, оп. 1, № 162). Однако из опасения цензурных преследований Пассек не могла полностью опубликовать найденные ею рукописи.

Независимо от вопроса о переработке первоначальной редакции «О себе» (о чем ниже), опубликованный Пассек небольшой отрывок из владимирской автобиографии («студентская оргия и прогулка», о которой Герцен писал Н, А. Захарьиной) никак не мог заполнить пробел между двумя журнальными публикациями «Записок одного молодого человека», то есть не мог заменить описания всего университетского периода.

В предисловии 1852 г. к «Былому и думам» («Братьям на Руси») Герцен писал о «Записках одного молодого человека»: «Два отрывка, искаженные цензурою, были напечатаны. Остальное погибло; я сам долею сжег рукопись перед второю ссылкой, боясь, что она попадет в руки полиции и компрометирует моих друзей». Если Герцен действительно сжег перед второй ссылкой часть автобиографии, касавшуюся университетской жизни, дружеского кружка и проч., то произошло это уже после сдачи первой части «Записок…» в печать, так как в III Отделение Герцен был вызван в начале декабря1840 г. Очень возможно, таким образом, что сожженная рукопись принадлежала уже не к владимирской редакции автобиографии, а к позднейшей, известной нам по напечатанным отрывкам «Записок…».

Что «Записки одного молодого человека» представляют собой не просто отрывки из рукописи повести «О себе» (оставшиеся после исключения мест, чересчур интимных, а также невозможных с цензурной точки зрения), а ее новую редакцию – в этом нас, прежде всего, убеждает резкое изменение объема произведения. Из писем Герцена 30-х годов явствует, что отдельным периодам и эпизодам его жизни в повести «О себе» отведены были целые главы или «отделения»: «Дитя», «Огарев», «Деревня», «Пропилеи», «Студент» и т. д. Между тем в печатном тексте «Записок…» эти периоды и эпизоды передаются двумя-тремя страницами, иногда абзацами. Подобное изменение масштабов не могло быть достигнуто простым сокращением, оно требовало новой структуры повествования, которая и была осуществлена. Об этом свидетельствует, в частности, то обстоятельство, что в журнальной редакции автобиографии – в «Записках…» –, рассказ ведется от первого лица, тогда как в комментируемом фрагменте рукописной редакции, в описании «студентской оргии», авторское я отсутствует.

Таким образом, дошедший до нас отрывок из повести «О себе» и «Записки одного молодого человека» принадлежат к разным редакциям автобиографии Герцена 30-х годов; при этом журнальный текст «Записок…» также представляет собой только отрывки (к тому же искаженные цензурой) из утраченной рукописи второй редакции.

В действующих лицах «О себе» легко угадать основных участников кружка Герцена – Огарева 30-х годов. «Худощавый юноша с выразительным, умным взором», – сам Герцен, «молодой человек в сером халате» – Огарев (дальше они именуются Саша и Ник), «Упсальский барон» – Кетчер, «магистр математического отделения» – Савич, «молодой человек с выразительным лицом» – Сазонов, «рыцарь из Тамбова» – Сатин, «кандидат этико-политический» – В. Пассек, «водевилист» – возможно, Соколовский (предположительная расшифровка Я. 3. Черняка).

В сохранившейся части главы VII – «О себе» – изображены три беседующие пары: Савич – Сазонов, Сатин – Пассек, Герцен – Огарев. В образе Сатина Герцен осуждает идеалистическую оторванность от действительности: «Его фантазия была направлена на ложную мысль бегства от земли». В 1838 г. Герцен уже крайне отрицательно относился к деятельности В. Пассека, примкнувшего к реакционно-славянофильской группе Погодина – Вельтмана. Тем не менее он, вспоминая прошлое, противопоставил В. Пасека – Сатину, изобразив первого представителем революционного, героического романтизма. Иначе построен диалог другой пары, подчеркнуто теоретический. Изображая спор о материализме и идеализме между «магистром» (Савич в 1833 г. получил степень магистра астрономии) и «студентом» (Сазонов), Герцен освещает особую роль Савича, в будущем – академика и крупного русского астронома, в жизни кружка как «представителя материализма XVIII века». Наконец, диалог третьей беседующей пары – Герцена и Огарева – приоткрывает политическую проблематику кружка. «За здоровье заходящего солнца на Воробьевых горах! – Которое было восходящим солнцем нашей жизни…», – так заканчивается этот диалог. Тема самоотверженной революционной деятельности на благо русского народа и всего человечества скрещивается здесь с темой дружбы, которая понимается не только как «единение родственных душ», но и как братский союз борцов за свободу и справедливость.