Текст книги "Том 1. Произведения 1829-1841 годов"

Автор книги: Александр Герцен

…природы Вернетовой… – природы, изображенной на полотнах известного французского художника XVIII в. Клода Жозефа Берне (Vernet). Некоторые элементы пейзажей Берне тяготеют к «идеальной природе» в духе классицизма.

«Как ярящийся поток…» – Вольный прозаический перевод первых четырех строк стихотворения Шиллера «Die Macht des Gesanges»:

 
Ein Regenstrom aus Felsenrissen,
Er kommt mit Donners Ungestüm,
Bergtümmer folgen sienen Güssen,
Und Eichen stürzen unter ihm.
 

Строки эти приведены Герценом на полях рукописи.

«Ты все поймешь, ты все оценишь». – Цитата из поэмы Рылеева «Войнаровский» (часть первая).

«Как природа хороша…». – Этой фразой (Герцен переводит ее неточно) начинается «Эмиль» Руссо. Точный перевод: «Все прекрасно, выходя из рук творца, все вырождается в руках человека».

«Тот мир открыт для наслажденья…» – Цитата из стихотворения Людмилы Пассек; полностью это стихотворение Герцен приводит в письмах к Огареву от 24 июня 1833 г. и к Н. А. Захарьиной от 5 августа 1833 г.

«Dahin! Dahin!..» – Из песни Миньоны в романе Гёте «Годы учения Вильгельма Мейстера», начало 3-й книги.

3 августа 1833^*

Печатается по черновому автографу (ЦГИАМ, фонд III Отделения). Подпись: Александр Герцен. Рукопись была конфискована у Герцена при его аресте в 1834 г. Над заголовком рукописи, слева, в верхнем углу, имеется пометка «№ 4», сделанная, вероятно, в III Отделении. Впервые опубликовано М. К. Лемке в «Мире божьем», 1906, № 1, стр. 57–59.

Заглавие «З августа 1833» обозначает, вероятно, и дату написания наброска (ср. ЛI, 527). Н. А. Захарьина в день своих именин 26 августа 1835 г. писала Герцену: «Помнишь ли, два года тому назад ты в этот день был у нас и подарил мне статью, посвященную тобою сестре Людмиле» {Изд. Павл., т. VII, стр. 28). Речь идет о Людмиле Васильевне Пассек, сестре Вадима Пассека, в которую Герцен был влюблен (см. рассказ о «Гаетане» в гл. XX «Былого и дум»). Об отношениях Герцена и Людмилы Пассек говорит Т. П. Пассек во II томе своих «Воспоминаний» (гл. XXVI). Единственное дошедшее до нас письмо Людмилы Пассек к Герцену – конец сентября 1833 г. – опубликовано в ЛI, 130–131.

7 или 8 августа Герцен писал Огареву, несомненно имея в виду «З августа 1833»: «Я написал небольшую статейку, вроде Жан-Поля, аллегорию. Многим она нравится и даже мне». Огарев к этому сообщению отнесся отрицательно: «Ты написал аллегорию вроде Жан-Поля. Не пиши аллегорий – это фальшивый аккорд в поэзии; что хочешь сказать, говори прямо и сильно, а не обиняками» (письмо к Герцену от 10 августа – «Русская мысль», 1888, № 9, стр. 3).

В юности Герцен увлекался произведениями Жан-Поля Рихтера, о котором впоследствии отзывался крайне сурово. В «З августа 1833» Жан-Поля напоминает до крайности доведенная романтическая патетика и громоздкий аллегоризм. Однако свой аллегорический сюжет Герцен трактует в духе революционного романтизма. В изображении огнедышащей горы Следственная комиссия, изучавшая рукопись, усмотрела политическое иносказание. Один из «вопросных пунктов», предъявленных Герцену, гласил: «Откройте настоящий смысл аллегорического письма вашего к Людмиле, от 3 августа 1833 года, где описана вами гора с растущим на ней северного края деревом; вырвавшийся из недр ее огонь, который, как бы насыщая мщение, истреблял все, океан крови, – дерево не существует. Но огонь в горе не тухнет, свирепая река яростно подмывает гору?» (ЛХII, 349).

<Программа и план издания журнала>^*

Печатается по беловому автографу (ПД). Впервые опубликовано М. К. Лемке в «Мире божьем», 1906, № 1, стр. 67–69. Помещая документ в «Полном собрании сочинений и писем» Герцена, Лемке высказал весьма вероятное предположение, что просьба о разрешении издавать журнал не была подана (ЛI, 527). О судьбе рукописи см. комментарий к тексту «О месте человека в природе».

Документ важен для характеристики философских и научных интересов кружка Герцена – Огарева. Художественной литературе в программе отведена подчиненная роль – поэзия отнесена в «Прибавление», проза сводится к отделу «Отрывки переводные». Журнал задуман, в первую очередь, как орган научно-философской мысли. Он должен был отличаться прогрессивным сочетанием научных интересов (история, естествознание, философия) с интересами политическими, – сочетанием, характерным для общего направления кружка. Характерно также, что из философских дисциплин на первый план выдвигается не эстетика, не гносеология, но философия истории.

Философия истории трактуется идеалистически («Предмет истории – жизнь человечества. Жизнь есть не что иное, как процесс возвышения формы к идее…»), но в то же время подчеркнута неразрывная связь литературы и «политического быта». Герцен решительно противостоит здесь тому созерцательному романтизму, который проповедовал уход от действительности; он идейно сближается с Белинским, в том же 1834 году в «Литературных мечтаниях» предъявившим литературе требование – быть выражением жизни народа.

Сотрудники предполагаемого журнала – основные участники кружка Герцена – Огарева. К их числу следует отнести и А. К. Лахтина.

Петербургской колонной Герцен называет Александровскую колонну (по имени Александра I), воздвигнутую на Дворцовой площади в память побед над Наполеоном; ее открытие состоялось 30 августа 1834 г., через полгода после того как был написан комментируемый текст.

Гофман^*

Печатается по тексту журнала «Телескоп», 1836, часть XXXIII, № 10, стр. 139–168 (ценз. разр. – 9 июля), где было опубликовано впервые. Подпись: Искандер (впервые в печати). Автограф неизвестен.

Статья о Гофмане писалась Герценом в 1833–1834 гг. и была первым оригинальным произведением писателя, появившимся в печати. Самое данное упоминание о статье находим в письме Т. П. Пассек к мужу от 2 марта 1833 г. (см. «Из дальних лет», изд. 2, СПб., 1905, т. I, стр. 403). Очевидно, Герцен предполагал тогда напечатать «Гофмана» в задуманном В. В. Пассеком альманахе; однако издание альманаха не осуществилось. Вскоре после окончания работы над статьей Герцен был арестован. Рукопись статьи он увез с собой в ссылку. В конце 1835 или начале 1836 г. Герцен послал статью – возможно, внеся в ее текст какие-либо изменения, – Н. А. Полевому с просьбой содействовать ее появлению в каком-либо журнале (см. письмо к Н. X. Кетчеру от 31 декабря 1835 г.). В ответном письме от 26 февраля 1836 г. Полевой, одобрительно отозвавшись о статье, советовал Герцену «поисправить» ее «в слоге, весьма небрежном», и «прежде цензуры исключить некоторые выражения». «Если вы доверите мне, – писал далее Полевой, – я охотно приму на себя обязанность продержать над статьею вашею политическо-литературную корректуру и потом отдать ее в какой угодно журнал» (письмо Полевого было опубликовано Герценом в «Полярной звезде» на 1859 г., кн. V, стр. 196–198). Но неожиданно для Полевого и для самого Герцена «Гофман», очевидно, с помощью Кетчера, располагавшего ранней рукописью статьи, появился в «Телескопе». 1 августа 1836 г. Герцен писал в связи с этим Н. А. Захарьиной: «В „Телескопе" напечатана моя статья „Гофман", в 10 № за 1836 год. Пишу тебе для того, что ты, верно, равнодушно не взглянешь на подпись Искандер. Впрочем, ее напечатали небрежно, не выправив; не знаю даже, кто это вздумал». В письме от 2 сентября 1836 г. Герцен объяснил Полевому, что статья появилась в «Телескопе» не только без его дозволения, но даже без его ведома. Письмо было вызвано запиской Полевого, в которой он, «не узнав дела», упрекал Герцена, заявив, что «серьезные люди не дают одну и ту же статью в два журнала» («Полярная звезда» на 1859 г., кн. V, стр. 198, примеч. к письму Полевого). Говоря о небрежности, с какой статья была опубликована «в Телескопе», Герцен имел в виду также и многочисленные опечатки, допущенные в тексте: «Регнер» вм. «Вегнер» (62), «noch» вм. «euch» (64), «óрганы» вм. «оргáн» (74), «Фрейшац» вм. «Фрейщюц» (76) и другие.

Произведения немецкого писателя-романтика стали широко известными русскому читателю, начиная с 20-х годов. Значителен был интерес к Гофману в кругах молодой русской интеллигенции 30-х годов. «Самые повести и фантастические сказки его, – писал, например, П. В. Анненков, – находили симпатический отголосок в круге Станкевича: они так хорошо соответствовали господствовавшей философской системе своим могущественным олицетворением безжизненной природы» («Воспоминания и критические очерки», СПб., 1881, стр. 301–302). Ранняя статья Герцена была отзвуком его тогдашних романтических и идеалистических воззрений. Апологетически оценивая литературную деятельность Гофмана, как «художника истинного, совершенного», молодой Герцен не замечает реакционной сущности эстетической программы немецкого романтика. Важным моментом статьи является стремление автора тесно связать творчество писателя с окружавшей его исторической действительностью. Именно эту сторону статьи высоко ценила позднейшая передовая русская критика. В статье «По поводу одной книги» (1870) Н. В. Шелгунов писал: «Говоря о чудаке Гофмане, автор уводит вас в Германию, делает Гофмана микрокосмом его страны, если и не полным, то по крайней мере той части страны, которая создала его». Образ Гофмана, заключал Шелгунов, служит в статье Герцена «объяснением немецкого мира» («Соч.», изд. 3-е, СПб., т. II, стр. 436).

Понимание романтизма и его роли в истории литературы носит в статье Герцена революционный характер. Герцен резко критикует отрыв немецкой интеллигенции, «Германии, мирно живущей в кабинетах и библиотеках», от общественной жизни страны. Своеобразие творчества Гофмана Герцен объясняет именно тем, что его «беспорядочная фантазия… не могла удовлетворяться немецкой болезнью – литературой. Ему надо было деятельности в самом деле». И хотя творчество Гофмана по своему объективному содержанию отнюдь не подтверждало выводов критика, само противопоставление узколитературных интересов «деятельности в самом деле» крайне характерно для молодого Герцена. «Мышление без действования – мечта!», – записал он в ноябре 1836 г. (см. стр. 330 наст. тома); «…одной литературной деятельности, – писал Герцен Н. А. Захарьиной 29 марта 1837 г., – мало, – в ней недостает плоти, реальности, практического действия…».

Важно отметить, что творчество Гофмана получило впоследствии резко отрицательную характеристику на страницах альманаха Герцена и Огарева «Полярная звезда», в статье Огарева «Памяти художника» (кн. V на 1859 г.). «Когда бомбардировали Данциг, – писал Огарев, – Теодор Амедей Гофман, знаменитый автор Кота Мурра, ныне редко и трудно читаемого, сидел в погребке и, не принимая никакого участия в защите города, в движении людей, шедших под картечь и ядра, писал, помнится, фантастические рассказы der Serapions-Brüder[326]326
  Серапионовых братьев (нем.). – Ред.


[Закрыть]. Гофман пренебрегал общественным движением в пользу так называемого искусства. Но для этого надо было иметь в жилах не кровь человеческую, а немецкую слизь» (стр. 245).

По форме напоминающая скорее художественный очерк, ранняя статья Герцена содержала в себе многие отличительные черты его будущего литературного стиля – сочетание сюжетных подробностей (например, в гл. I) с попутными рассуждениями на общеполитические темы (начало гл. II), непосредственное обращение автора к читателю (на последних страницах статьи), образный, метафорический язык. Правда, в стилевых особенностях статьи весьма сильно сказалась романтическая экзальтация начинающего писателя; она определила, в частности, претенциозную красочность в характеристиках образов «Вильгельма Мейстера» Гёте, описание чисто субъективных впечатлений от чтения Гофмана, даже самый подбор цитат из произведений немецкого романтика.

…Гейне выдумал алгебраическую формулу… – Герцен приводит далее в свободном переводе характеристику немецкого писателя XVIII в. И.-Г. Фосса из статьи Гейне «Романтическая школа», впервые напечатанной в 1833 г. в журнале «L'Europe littéraire». В сокращенной публикации статьи Гейне в «Телескопе», часть XIX, № 3 за 1834 г., цитируемые Герценом строки отсутствуют. Тем самым устанавливается, что Герцен познакомился со статьей Гейне по ее французскому первоисточнику (ср. Л. Крестова. Портрет Гёте под пером молодого Герцена» – «Звенья», 1933, т. II, стр. 90).

Получив хорошее место в Позене… – В марте 1800 г. Гофман был назначен асессором (Beisitzer) королевского суда в Познани (Позене – по немецкому наименованию), а весной 1802 г. переведен в Плоцк; в 1804–1806 гг. он – советник правления (Regierungsrat) в Варшаве.

…пишет к Гитцигу…– Книга друга и биографа Гофмана немецкого криминалиста и писателя Эдуарда Гитцига «Aus Hoffman's Leben und Nahlaβ» (Berlin, 1823) послужила Герцену основным источником для биографической канвы комментируемой статьи.

22 марта 1832 года – день смерти Гёте.

…дивный разбор Бетховен, и Крейслера. – Имеются в виду музыкальные очерки «Крейслериана» (1810) из цикла «Фантастические пьесы в манере Калло».

«Продан старый сертук, чтоб есть». – Едва ли этот неуклюжий перевод немецкой фразы принадлежит самому Герцену, как полагал Лемке; правильнее рассматривать его как перевод, сделанный редакцией «Телескопа». Вполне вероятно, что и указания на источники цитат, приведенные в подстрочных примечаниях к статье, также были внесены в текст редакцией «Телескопа».

«Wie heiβt des Sänders Vaterland?..» – цитата из стихотворения Карла-Теодора Кёрнера «Mein Vaterland» (1813).

«schwankende Gestalten»… – Слова из посвящения к «Фаусту» Гёте (ср. выше, стр. 259).

и в «песочного человека»… – Имеется в виду рассказ Гофмана «Песочный человек» из цикла «Ночные рассказы» (1817).

…врата Орка. – В мифическом сказании об Орфее – врата подземного царства, куда спускался певец, чтобы вывести оттуда жену свою Евридику.

«Музыка есть искусство ~ этот характер неопределенности и бесконечности?..» – Цитата из гл. IV «Крейслерианы».

«Может быть, полузабытая тема ~ и мои мелодии будут твоими». – Цитата из рассказа «Кавалер Глюк» (1809) из цикла «Фантастические пьесы в манере Калло».

Возьмем Крейслера, капельмейстера Иоганна Крейслера… – Имеется в виду образ Крейслера в произведении Гофмана «Житейские воззрения Кота Мурра» (1820–1822).

«Недобрый гость», переведенный в «Телескопе», 1836, кн. 1 и 2. – Это примечание не могло принадлежать Герцену, закончившему статью в том варианте, в котором она печаталась в «Телескопе», еще в апреле 1834 г., и было, вероятно, добавлено редакцией журнала.

«Опомнилась – глядит Татьяна…» – Цитата из «Евгения Онегина» (гл. пятая, строфа XVI).

Может быть, на досуге поговорим и о других прозаиках Германии. – Как показывают слова Герцена в недавно обнаруженном протоколе его допроса в Следственной комиссии 24 июля 1834 г., среди литературных работ писателя действительно были «некоторые разборы и этюды, наиболее касающиеся до германской литературы» (сообщено В. П. Гурьяновым). Эти работы не разысканы пли не сохранились.

…Гофман превосходно переведен Леве-Веймаром на французский язык.. – Собрание повестей Гофмана в 19 томах во французском переводе Леве-Веймара было издано в Париже в 1830–1833 гг.

Когда-нибудь и у нас его переведут… – Очевидно, Герцен имел в виду отсутствие отдельного издания сочинений Гофмана в России.

«Feueruriel, dreh dich! Feueruriel, dreh dich!» – неточная цитата из рассказа Гофмана «Der Sandman» Правильное чтение: «Feuerkreus, dreh dich! Feuerkreus, dreh dich!» («Огненный круг, вертись! Огненный круг, вертись»!)

…вообразите, что вы Даль-Онно, что вы всякий пост с 1700 года ездите в Москву с контр-басом. – Музыкант с фамилией Даль-Онно неизвестен. Повидимому, речь идет об одном из представителей семьи итальянских музыкантов-исполнителей Dall’Oglio. В течение почти всего XVIII века музыканты Dall’Oglio постоянно работали и гастролировали в Петербурге и Москве.

Алоизий – человек хороший, живет аристократом, строус в ливрее – швейцаром, две лягушки у ворот – дворниками, жук ездит за каретой. – Судя по этому описанию, Герцен имеет в виду Алпануса (Аlраnus) из рассказа Гофмана «Klein Zaches». Персонажа по имени Алоизий в этом рассказе нет.

Легенда^*

Печатается по беловому автографу (с поправками) в «записной тетради 1836 г.» (ЛБ). Без подписи. Впервые опубликовано Е. С. Некрасовой в «Русской мысли», 1881, № 12, стр. 49–73.

Написано в первоначальном виде в феврале 1835 г. в Крутицких казармах. В Вятке Герцен намеревался в том же 1835 г. переработать повесть. «В «Легенде», – писал он к Н. А. Захарьиной в конце августа 1835 г., – я прибавляю новый опыт своей души, там хочу я выразить, как самую чистую душу увлекает жизнь пошлая…». Однако из позднейшей приписки к этим словам: «И не написал ничего» – видно, что намерения своего Герцен в ту пору не осуществил. Позже он все-таки продолжил работу над «Легендой», но и на этот раз не был удовлетворен воплощением своего замысла. «Мысль ее хороша, – писал он к Н. А. Захарьиной 29 сентября 1836 г., – но выполнение дурно, несмотря на вое поправки; ее еще надобно переделать». Однако больше к своей повести Герцен не возвращался. В основу повести было положено жизнеописание св. Феодоры в «Четьи-минеях» Димитрия Ростовского (от 11 сентября). Религиозная форма «Легенды» отражала идеалистические взгляды молодого Герцена. В то же время повесть явилась художественным выражением его прогрессивных общественных интересов и устремлений.

Повесть утверждает «жизнь для идеи» как «высшее выражение общественности». Свою мысль Герцен раскрывает на материале агиографической, или житийной литературы. Существенное значение имеет первоначально содержавшийся в рукописи намек, что в образах церковной легенды писатель аллегорически изображал борьбу вокруг учения утопических социалистов – последователей Сен-Симона (см. «Варианты», стр. 465; "на рукописный вариант впервые указано Л. Крестовой в статье «Источники „Легенды о св. Феодоре" А. И. Герцена» – сборник «Памяти П. Н. Сакулина», М., 1931, стр. 116–119). Несмотря на свою мистическую оболочку, произведение было связано с наиболее передовыми идейными исканиями Герцена. Этот утаенный аллегорический смысл «Легенды» писатель имел в виду, когда в письме к Н. И. Сазонову и Н. X. Кетчеру (октябрь – ноябрь 1836 г.) сообщил, что не напечатает повесть без предисловия (т. е. без вступительных слов автобиографического характера от лица рассказчика-арестанта), «а с предисловием ее не напечатают».

Через некоторое время условная, аллегорическая форма, противоречившая передовому, тесно связанному с жизнью содержанию, была решительно осуждена самим Герценом. В письме к Н. А. Захарьиной от 9 февраля 1838 г. Герцен заявлял: «…я писал аллегории тогда, когда дурно писал. Что хочешь сказать, говори прямо – Крутицы».

«Fu, e non é…» – два разрозненных стиха из «Божественной комедии» Данте («Чистилище», песнь XXXIII). Вероятно, в рукописи Герцен лишь указал на избранный им для эпиграфа отрывок поэмы; полностью это место читается так:

 
Sappi che'l vaso, che'l serpento ruppe
Fu, e non è. Ma chi n'ha colpa, creda
Che vendetta di Dio non tempe zuppe.
Non sarà tutto tempo sanza reda
L'che lasciò le penne al carro,
Per che divenne mostro e poscica preda…[327]327
  Знай, что сосуд, разрушенный змеей, был и нет его. Но тот, кто виновен в этом, знает, что божий гнев не остановишь хлебом, размоченным в вине. Не останется навсегда без преемника орел, который уронил свои перья на колесницу, отчего она стала чудовищем, а затем жертвой… (итал.). – Ред.


[Закрыть]
 

Посвящено сестре Наташе – Наталье Александровне Захарьиной, двоюродной сестре Герцена, ставшей в 1838 г. его женой.

«Яко же отреби миру быхом, всем попрание доселе… – В полном виде цитата гласит (в переводе с церковно-славянского): «Хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне».

Друза. – Группа беспорядочно расположенных кристаллов, сросшихся своими концами с одним общим основанием.

Тогда ему еще нужны были стены для защиты от врага… – Симонов монастырь в XV и XVI веках играл также роль крепости и одновременно с Москвой подвергался вражеским нападениям.

…и не в твоих ли оградах лежит юноша… – Герцен имеет в виду поэта Д. В. Веневитинова (1805–1827), первоначально похороненного на кладбище Симонова монастыря. На могильном памятнике Веневитинову был вырезан стих из его элегии «Поэт и друг» (1827): «Как знал он жизнь, как мало жил!»

…религиозное направление. – В рукописи («Варианты», см. стр. 465) вместо этих слов стояло: Сен-Симона. Таким образом, говоря о «силе идей» в обществе, Герцен предполагал раскрыть свою мысль и на примере воздействия учения утопических социалистов.

«Nun erzählte die Gesellschaft…» – Неполная и не совсем точная цитата из «Sanct-Rochushfest zu Bingen». Так называется отрывок из цикла Гёте «Aus einer Reise am Rhein, Main und Neckar in den Jahren 1814 und 1815». Кроме обозначенной Герценом купюры (после слов: «jene Legende»), в цитате имеется еще один пропуск, неотмеченный. Вместо: «an der Begebenheit genommen» у Гёте: «an der Begebenheit und den einzelnen Volfällen» (отдельных эпизодов)>. Библиографическое указание в конце цитаты – «23 Ар. XLIII В» – ссылка Гёте на 43-й том «Acta sanctorum» (издание болландистов), где под 23 апреля помещено соответствующее «житие».

Метафраст писал мартиролог при Константине Багрянородном… – Свод «Житий святых», собранных и изложенных Симеоном Метафрастом в Х веке.

…кенобития отшельников фиваидских… – Имеется в виду общежительная форма монашества. Согласно преданиям христианской церкви, первые кенобитии, или киновии (от греч. Koinos – общий и bios – жизнь) были основаны в 340 г. Пахомием Великим в Верхнем Египте, недалеко от Фив.

«Le Seigneur…» – Заключительные строки стихотворения Гюго «Ce quʹon entend sur la montagne» (1829) из книги «Les feuilles dʹautomne»(1831). Цитату Герцен привел в сокращенном виде, оставив от первого цитируемого стиха только слово «Seigneur» и переделав вопросительную форму в утвердительную:

 
…Et pourquoi le Seigneur qui seul lit à son livre
Mêle éternellement dans un fatal humen
Le chant de la nature au cri du genre humain.
 

«Я пришел в дом твой…» – Несомненно, что эта цитата из Евангелия (Лука, гл. VII, ст. ст. 44 и 47) должна была служить эпиграфом к новой главе, хотя соответствующее указание, по недосмотру, отсутствует в подлиннике (см. перекличку с цитатой в тексте главы). Это подтверждается тем, что следующую (в рукописи третью) главу, с эпиграфом из Августина, Герцен в письме к Н. А. Захарьиной от 21 февраля 1835 г. назвал «IV главой».

Арианизм (арианство) – течение в христианстве (по имени александрийского священника Ария, умер в 336 г.), отрицавшее церковное учение о единой сущности троицы.

Октодекадский монастырь (от греч. «октодека» – восемнадцать), т. е. монастырь, расположенный на расстоянии 18 стадий от Александрии. Монастыри в древности часто получали название по расстоянию от ближайшего крупного центра. Ср. далее – «монастырь Энат, лежащий возле Александрии» (от греч. «энатос» –. девятый).

«Они не растерзали Даниила в пещере львиной» – По библейскому сказанию, пророк Даниил был брошен вавилонским царем в львиный ров, но, по воле бога, в ров явился ангел, и львы не тронули Даниила.

…огненные строки Откровения. – Имеется в виду «Апокалипсис», или «Откровение» о будущих судьбах религии и мира, написанное, по евангельской легенде, апостолом Иоанном во время ссылки на остров Патмос. Стр. 95…собиралось в Никее, в этот великий день веры… – Речь идет о втором Никейском соборе (787 г.), осудившем иконоборческое движение.

…оно не простило Константина…– Один из видных деятелей иконоборства, византийский император Константин V (741–775) жестоко преследовал монахов-иконопочитателей и впоследствии обвинялся ими в самых разнообразных кровавых преступлениях.

Авадонна (Абаддона) – ангел смерти и разрушения.

…жена Потифара. – Потифар (Пентефрий) – в библейском рассказе – имя фараонова царедворца, которому был продан Иосиф («Прекрасный»).

Эфеу – плющ.

Встречи^*

Печатается по списку рукой неустановленного лица с пометками Герцена в его «записной тетради 1836 г.» (ЛБ). Писарскому тексту предшествует заглавная страница, на которой рукой самого Герцена написано название и эпиграф из Франкёра. Без подписи. Впервые опубликовано Е. С. Некрасовой в «Русской мысли», 1882, № 12, стр. 145. Автограф неизвестен.

Написано как предисловие к задуманному Герценом циклу рассказов о памятных для него «встречах», вероятно в марте 1836 г., одновременно с первым – по раннему плану – рассказом цикла «Человек в венгерке» (впоследствии – «Вторая встреча»). 28 марта 1836 г. Герцен писал к Н. А. Захарьиной: «А сколько разных встреч я видел теперь, скитаясь изгнанным! Некоторые я опишу. Одна уже готова, и я тебе пришлю ее» (Лемке высказал ошибочное предположение, что речь в этом письме идет о рассказе «Первая встреча», или «Германский путешественник» – ЛI, 263).

Рукопись рассказа, направленная Н. А. Захарьиной, содержала также предисловие ко всему циклу. В письме от 12 января 1837 г. Н. А., сообщая Герцену о получении рассказа, намекала на то, что она должна была прочитать полученную рукопись опекавшей ее кн. М. А. Хованской и другим домашним (Изд. Павл., т. VII, стр. 214)[328]328
  В письме была названа «Первая встреча»; на этом основании отзыв Н. А. до сих пор также относили к рассказу о «германском путешественнике». Однако, как видно из рукописи, «Первой встречей» Герцен вначале именовал рассказ, посвященный «человеку в венгерке» – Цехановичу; именно к этому рассказу и относятся слова Н. А. и Герцена в цитируемых письмах. Ср. письмо Герцена от 10 февраля 1837 г.


[Закрыть]. Герцен 30 января 1837 г. с укором отвечал: «Зачем давала ты Дидротовым кухаркам “Встречу”?», явно подразумевая заключительные фразы предисловия.

Впоследствии в цикл «Встреч» был включен рассказ «Германский путешественник», написанный еще в декабре 1834 г. в Крутицких казармах и явившийся первым литературным произведением Герцена после его ареста (см. письмо к Н. А. Захарьиной от 30 января 1838 г.). В июле 1836 г. рассказ был заново переписан Герценом, причем в текст были внесены некоторые исправления (см. письмо к Н. И. Сазонову и Н. X. Кетчеру, октябрь – ноябрь 1836 г.). Однако, поскольку ранняя редакция «Германского путешественника» не сохранилась, судить о характере и содержании поправок Герцена не представляется возможным. В письме к Н. А. Захарьиной от 4 ноября 1836 г. рассказ «Человек в венгерке» был впервые назван «Второй встречей»; следовательно, название рассказа «Германский путешественник» к этому времени было уже исправлено на «Первую встречу». Впрочем, в дальнейшей переписке Герцена попрежнему встречается и первоначальный заголовок; сохранился он и в рукописи рассказа (см. «Варианты», стр. 465 настоящего тома). Очевидно, это было связано с позднейшими изменениями в общем построении и составе задуманной, но не осуществленной книги (см., например, письмо к Н. А. Захарьиной от 14 января 1838 г.). В настоящем издании рассказы или «статьи» Герцена печатаются в той последовательности, которая рисовалась ему в 1836 г., в период завершающей работы над их сохранившимися редакциями.

Цикл рассказов и очерков о важнейших «встречах» в жизни Герцена имел продолжение в его творчестве. См. об этом в справке «Утраченные произведения Герцена 1830-х годов» (стр. 535–537 наст. тома).

Франкёр ~ «Прямолинейная геометрия» – Герцен ссылается на первый том широко распространенного в его время учебника французского математика Л.-Б. Франкёра «Полный курс чистой математики».

…храмовые рыцари… – Храмовники, или тамплиеры, члены средневекового духовно-рыцарского ордена (XII–XIII вв.).

Говорят, что ~ это кажется странно, удивительно. – Это место из «Встреч» затем было почти дословно перенесено Герценом в «Записки одного молодого человека» (см. стр. 300–301 наст. тома).

Первая встреча (Посвящено другу Сазонову)^*

Печатается по беловому автографу в «записной тетради 1836 г.» (ЛБ) На заглавной странице рукописи осталось незачеркнутым прежнее название («Германский путешественник») и посвящение. Без подписи. Впервые опубликовано Е. С. Некрасовой в «Русской мысли», 1882, № 1, стр. 239–252.

Действие рассказа «Первая встреча» (или «Германский путешественник») происходит в русском салоне («…я много слышал о вашем Державине» – говорит «путешественник») в начале 30-х годов (см. упоминания о Менцеле, нашумевшая книга которого «Die deutsche Literature» вышла в 1828 г., о Шарле Дюране и т. д.).

Центральным эпизодом рассказа, обрамленным светской беседой в гостиной, явились воспоминания «путешественника» о встречах с Гёте. В рассказе ставилась важнейшая для формирования эстетических взглядов Герцена проблема взаимоотношения искусства и действительности. «Творец „Фауста"» разочаровал «путешественника» при встрече. Откровенно безразличный, по его мнению, к бурной общественной жизни эпохи французской революции 1789–1793 гг., Гёте «пишет комедии в день Лейпцигской битвы и не занимается биографиею человечества…». С большой силой Герцен подчеркнул в очерке необходимость активного участия писателя в общественной жизни и освободительной борьбе. «Не должно удаляться от людей и действительного мира, – писал он Н. А. Захарьиной 27 апреля 1836 г., незадолго до завершения „Первой встречи", – это – старинный германский предрассудок».

Большое значение Герцен придавал заключительным строкам рассказа – упоминанию о лорде Гамильтоне, который, «проведя целую жизнь в отыскивании идеала изящного между куском мрамора и натянутым холстом», кончил тем, что «нашел его в живой ирландке». В письме к Н. А. Захарьиной от 30 января 1838 г. Герцен писал, что это место «статьи» содержит «двойное пророчество», которое показано «издали» и оставляет «полную волю понимать его». Герцен имел в виду, с одной стороны, свою личную жизнь: «…со мною сбылось, как с лордом Гамильтоном, – писал он Н. А. Захарьиной в том же письме, – и я, долго искавши высокого и святого, нашел все в тебе». Но главное «пророчество» Герцен усматривал в другом, в том, что его ожидает не только писательская, кабинетная работа, но и практическая деятельность. Герцен подчеркивает необходимость тесно связать поиски идеала с изучением живой действительности, призывает не подменять абстрактными построениями деятельной борьбы за воплощение своих стремлений. Герцен подчеркивает, что в заключительные строки рассказа им вложена «мысль чисто политическая» и что эта мысль «разом выражает все расстояние сухих теоретических изысканий права и энергической живой деятельности, деятельности практической».

В письме к Н. А. Захарьиной от 15 февраля 1837 г. Герцен назвал «Первую встречу» своей «лучшей статьей». «Эта статья проникнута глубоким чувством грусти, она гармонирует с 20 июля <день ареста Герцена в 1834 г.> <…> я ее люблю больше. Легенды"», – писал он14 января 1838 г. В другом письме, от 30 января 1838 г., Герцен вновь повторил, коснувшись своего рассказа: «Я люблю его. В нем выразился первый взгляд опыта и несчастия, взгляд, обращенный на наш век; эта статья, как заметил Сазонов, невольно заставляет мечтать о будущем…».

Рассказ был хорошо известен московским друзьям Герцена еще в первой своей редакции (см. письмо Герцена к Н. И. Сазонову, и Н. Х. Кетчеру октябрь – ноябрь 1836 г., а также письмо Н. А. Захарьиной к Герцену от 12 июня 1835 г. – Изд. Павл., т. VII, стр. 22).