Текст книги "Мародеры"

Автор книги: Александр Антипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Пойду покурю, – сказал он ей.

Морозный воздух подбодрил Асова. Он старался не курить на улице, потому что при этом ослабевал иммунитет и можно было легко подхватить болезнь горла или легких, но в данный момент ему было все равно. Через несколько минут Саша уже смог подготовиться к новой встрече с давящей атмосферой похоронного бюро.

Из бюро вышла старушка, и Асов вернулся к агенту, которая продолжала что-то высчитывать на маленьком листочке бумаги. Мама сидела на одном из стульев, рядом со столом. Увидев Сашу, агент оторвалась от своего занятия и спросила:

– Венки какие будете брать?

– Не знаю, – ответил Асов.

– Пойдемте посмотрим. Надписи на лентах какие делать? – задала вопрос женщина. – Вот, смотрите, – указала она на большой венок треугольной формы, в середине которого искусственные цветы были раскрашены так, что образовывали российский триколор: – «От сына» или «Любим и скорбим»?

– Давайте так, от сына, – решил Саша.

– А еще от родственников, от родителей?

– Не знаю, – засомневался Асов, затем, сделав над собой усилие, добавил: – Ладно, пусть будут.

– А какие?

– Все равно, – произнес Саша.

Они вернулись за стол и стали ждать, когда агент закончит свои вычисления. В тишине мерно раздавался лишь гул вытяжки. Затем хлопнула входная дверь и в комнату вошла еще одна женщина в длинном черном пальто. Она была высокой, явно старше средних лет. Женщина перекинулась приветствием с агентом, и Асов понял, что это второй агент. Она прошла вглубь комнаты, куда-то к вытяжке, и, открыв дверцу стоящего там шкафа, повесила в него пальто и положила шапку. Закончив ритуал разоблачения от верхней одежды, дама подошла к зеркалу около входа в комнату и начала поправлять прическу. Саше очень много рассказали о ней ухоженное лицо и наряд, скрывавшийся под пальто. Несмотря на возраст, выглядела моложаво.

Первым делом Асов обратил внимание на то, что хотя она и работала в доме скорби, ее черные брюки были так туго натянуты на бедрах, что выделялось нижнее белье, а блузка была с яркими цветами. Между тем Саша поймал себя на мысли, что не может уловить ее взгляд. Ее глаза в замешательстве бегали по комнате. «Интересно, сколько ей лет? – размышлял Асов. – Впрочем, у современной женщины уже невозможно определить возраст по внешнему виду. Школьницы выглядят как тридцатилетние, а тридцатилетние – без возраста. Да, уже не секрет, что беспорядочная половая жизнь преждевременно старит». Поэтому он решил не угадывать ее возраст, а узнать: в чем же она виновата? Вскоре Саша понял.

– Ты водителя нашла? – спросила ее первая агент.

– Понимаешь, Света, – стала говорить она, почему-то глядя на Асова. – Никого нет. Я позвонила Олегу, Паше – никто не отвечает на звонки.

– Галя, какая разница? Есть же график дежурств. А клиентам наши проблемы знать не нужно. Ищи.

– Ну ни до кого дозвониться не могу, – снова сказала та.

– Кто дежурит по графику?

– Антон.

– Вот и звони.

– Сейчас, – она села за один из свободных столов, вытащила из его ящика бумажный лист и начала звонить по телефону на столе.

Асов угрюмо смотрел на нее. Он даже не допускал мысли о том, что не сможет выехать за телом. Внутренний голос подсказывал ему: успокойся и не думай об этом, не заботься, но он все равно перебирал варианты. «Поезд? – размышлял он. – Нереально. Не договориться сейчас, за такое короткое время, с почтово-багажным. Потом грузовое такси до гарнизона: из Питера в глухомань Песковской области. Нереально. Выезжать нужно только отсюда и на автомобиле. Дура какая-то эта Галя». Саша обернулся к Свете и, пытаясь вызвать конкурентную неприязнь, спросил:

– А в «Ритуале» машины нет?

– Нет, нет, – поспешно ответила ему агент.

– Как спит? – раздался голос Гали. – Поздно пришел? Но он сегодня дежурит, – виновато выдавила она из себя. – Нужно ехать за грузом в Песков. Как не встанет? Не поедет? Ладно, до свидания, – к удивлению Асова, та закончила разговор не споря и положила трубку.

«Ни хрена себе, – подумал Саша. – Да скажи у нас кто-нибудь, что он в свое дежурство не выйдет на работу, потому что всю ночь пьянствовал, а теперь отсыпается и ему на все наплевать, его бы мигом вышибли в “народное хозяйство”. Да уж, контора. Хотя, может быть, это и к лучшему. Доверять ответственную работу такому… да еще с похмелья, нельзя и даже опасно». Галя снова посмотрела на Асова и сказала:

– Я не знаю, что делать, – слишком быстро решила она. Асов еще не успел как следует разозлиться на нее, как Светлана Николаевна раздраженно произнесла:

– Галя, какое дело клиентам до наших проблем, что ты тут устраиваешь? Позвони в Горск. Там же наш филиал. Позвони частнику, наконец. Давай, звони.

Затем она обратилась к Саше:

– Место где будете заказывать? – она стала объяснять Асову, увидев в его взгляде вопрос. – У нас сейчас единственное городское кладбище в Радостево. Вы на общем будете его хоронить или на воинском?

Вместе с недоумением по поводу названия кладбища, которое, кроме кретина-чиновника, придумать никто не смог бы, внутри что-то подсказывало, что по всему, естественно, хоронить нужно на воинском.

– На воинском, конечно, – ответил он.

– Точно?

– Да.

– Да, наверное, это правильно, – нехотя согласилась она. – На воинском участки распределяют большие. На два места сразу, то есть с возможностью подзахоронения. Ограду только нужно заказывать непосредственно на кладбище. Памятник же можете через нас, от государства, ну, это мы потом обсудим.

– Да, отец часто насмехался над тем, что государство обязано обеспечить ему памятник. При установке памятника через вас расчеты по безналу или военкомат выдаст непосредственно деньги?

– Платежи все по безналичному расчету. Да, и вот еще что: кто будет забирать свидетельство о смерти? Просто мы делаем на нем отметку, что памятник установлен.

– Я.

– Дело еще в том, что оно существует в единственном экземпляре. Его выдают только на основании справки о смерти. Соответственно, и право на наследство может заявить только тот родственник, у кого оно на руках. Остальные наследники заявить свои права на наследство без свидетельства не смогут.

– Вот как? А как же закон, наследственное право и Гражданский кодекс? – невесело усмехнулся Асов.

– Понимаете, любые копии со свидетельства о смерти недействительны. Таков порядок. Поэтому, когда будет проходить оформление, то вы будете его только показывать. У нас часто бывают такие скандалы, некрасивые ситуации, когда родственники не дают другим свидетельство о смерти, даже не выпускают его из рук, и даже завещание в этом случае не помогает. Все переходит в доход государства или… – она замялась, подбирая слова.

– Недобросовестных наследников, – подсказал ей Саша.

– Да. Ну, вы сами понимаете, что споры из-за наследства не редкость. У вас как?

– У него осталась вдова, а мне ничего не нужно. Что касается родителей, то они ему никто. Можно сказать, что они его и… В общем, здесь проблем не будет. Я все сделаю по-своему, – внутренне похолодев от такого решения, произнес Асов.

– Хорошо. Вот, – агент, наконец, показала им листок, на котором что-то писала. – Я подсчитала всю организацию похорон. Всего десять девятьсот.

– Заплатить сейчас?

– Лучше сейчас, потому что из этих денег пойдут расходы на бензин катафалку и еще на разные мероприятия.

«Что ж, деваться некуда», – подумал Саша.

– А квитанция, договор?

– Квитанцию я сейчас выпишу. Договор лучше потом, кроме того, у меня сейчас нет бланков, и, может, будут дополнительные расходы, которые нужно записать в договор.

– Хорошо, – согласился Асов, – есть одна деталь. Его родная сестра хочет, чтобы его поместили в «Похоронный дом».

– Не в городской морг?

– Нет. Это можно устроить?

– Да, но там нужно будет платить аренду. Это можно оплатить потом.

– Понятно. А мои документы вам не нужны?

– Какие?

– Паспорт, свидетельство, удостоверение?

– Вы тоже военнослужащий?

– Нет, – и Асов вытащил удостоверение, карточку-заместитель на огнестрельное оружие и положил их на стол перед агентом. Она взяла удостоверение, раскрыла его и прочитала. Что ж, Саша давал понять: за обман рассчитается.

– Нет, ваши документы не нужны, – ответила она.

– Ладно, – сказал Асов и, не считая, выложил на стол все свои деньги, потому что точно знал, сколько там. Затем посмотрел на маму и попросил: – Дай еще полтинник.

Она достала из сумочки кошелек и добавила в кучку купюр на столе еще одну банкноту. Агент отдала Саше листочек с расчетами:

– Постарайтесь его сохранить, для договора, – после чего пересчитала деньги. Закончив, она взяла бланк квитанции и стала его заполнять, положив под него копирку. Воспользовавшись передышкой, Асов позвонил тете:

– Алло? Тетя Тоня?

– Да, – ответил голос в телефонной трубке.

– Договариваться насчет «Похоронного дома»?

– Да, конечно. Я уже узнавала. Там есть два зала: малый и большой, для прощания и отпевания. Я решила взять большой. Он рассчитан на двести человек. Народу будет меньше, но я подумала, что в малом будет душно. В основном будут люди пожилые, и они могут задохнуться от дыма свечей и ладана.

– Хорошо, я скажу агенту связаться с «Похоронным домом». А как у вас насчет машины?

– Ищем, нигде в городе нет. Сейчас будем звонить в грузовое такси. Может, они согласятся.

– У нас тоже маленькая заминка. Все водители пьяны, но агенты кого-нибудь ищут.

– Хорошо. Держи меня постоянно в курсе. О деньгах не думай, – снова сказала она ему.

– Добро, спасибо. – Асов нажал кнопку разъединения на своем мобильном телефоне. Затем посмотрел на Светлану Николаевну, которая запирала сейф с деньгами. После этого она передала Саше квитанцию.

– Ну, как дела с катафалком? – спросил он ее.

– Сейчас найдем. С «Похоронным домом» состыковываться?

– Да.

– На какое время назначить похороны?

– Так. Сегодня первое. Если сегодня выезжаем, то второго, максимум третьего, мы будем здесь.

– А время? На кладбище хоронят в час и в три.

– На три, – повинуясь некоему инстинкту и пытаясь следовать православному обычаю предания тела земле на третьи сутки после смерти, назначил Асов. Все равно внутренне он сомневался, что успеет к этому сроку. Время похорон, три дня, показались ему богоугодным временем. Это потому, что цифра «три» была противовесом числу зверя. Своим смутным дремучим суеверием, которое внезапно стало просыпаться в нем, Саша предполагал, что будет, если он опоздает. Отец умер насильственной смертью, и если не выполнить правило трех дней, то, может быть, он заберет с собой еще троих в течение года – так пугали в детстве дворовые страшилки.

Асов был не религиозным человеком, но верующим, и сейчас ему хотелось сделать все правильно. Он внезапно вспомнил один эпизод из жизни, совпадение. Когда он был еще ребенком и толком не осознавал, что такое смерть, и даже боялся смотреть фильмы ужасов, зимой в гарнизоне разбилась машина, водитель скончался. Его похоронили на четвертый день. В воспоминаниях Саши осталось, как перед похоронной колонной несли на бархатных подушечках ордена и медали усопшего, а сзади – ярко-красный гроб и его крышку, на которой лежала фуражка. В толпе бродили слухи о том, что раз нарушен обряд похорон и покойник вернется и заберет с собой еще троих. Весь тот год по дворам вокруг гарнизона выли собаки. И действительно, зима тогда в гарнизоне была особенно холодной и жестокой, ее не пережили трое абсолютно посторонних покойнику жителей гарнизона.

Еще мысли Асова возвращались к Рафиде. Это была вторая жена отца. После развода через какое-то время отец с мамой решили сойтись, и Саша был счастлив. Человек, который имеет стабильную семью, не ценит ее и вряд ли поймет надежды и стремление сохранить любым способом брак родителей, чьи взаимоотношения давно уже перешли в категорию неприязненных. Теперь, уже став взрослым, он понимал, что жить вместе им было тяжело, и они не должны были мучиться только из-за просьб сына остаться вместе. Отец уехал в командировку в так называемый суверенный Таджикистан, в контингент миротворческих сил. По его возвращении оттуда они и должны были вновь воссоединиться. Все знали дату приезда отца. Но к назначенному сроку он не позвонил и не появился в Опольске. Позвонил сам Саша, в гарнизон. Асов догадался, хоть отец и не говорил об этом, что произошло что-то, о чем ему больно сказать сыну. «Другая женщина», – решил тогда Саша. Так и было. Минуя Опольск, отец проехал в гарнизон, ничего не объяснив родне. В то время он еще дослуживал последний год перед дембелем, несмотря на то, что ему уже давно можно было уйти на пенсию.

В Таджикистане отец встретил медсестру, подрабатывающую коммерсанткой и возившую на продажу товары на Памир через транспортную авиацию КМС55
  Контингент миротворческих сил.


[Закрыть]. В одном из таких рейсов она и познакомилась с отцом, который служил в этой командировке заместителем командующего «миротворцев» по транспортным воздушным перевозкам, хоть и имел звание майора без военного академического образования. «Золотые головы» всегда используют, не обращая внимания на покупные регалии, когда необходима четкая, грамотная и не показушная работа. Когда Асов спрашивал, отец рассказывал ему о новой жене, особенно подчеркивая тот факт, что она коренная «памирка», то есть принадлежит к одной из самых образованных народностей в Советском Союзе в процентном соотношении образованных к необразованным внутри этноса. Еще он отмечал, что она молода. Когда они сошлись, ему было сорок четыре, ей тридцать два. Рафида бросила все, что было у нее в Таджикистане и Душанбе, в частности, работу, квартиру, и вместе с малолетней дочерью поехала за отцом в заброшенный гарнизон в Песковской области. Получив гражданство по браку, она продолжила жить в гарнизоне, в квартире, которая когда-то была домом Саши. Ее дочь пошла в гарнизонную общеобразовательную школу, в которой раньше учился и сам Саша.

Естественно, что Асов не принял Рафиду. Он ругался с отцом, а тот отвечал, что они любят друг друга. Саша не верил во все это. Может, Рафида пыталась убежать из Таджикистана, от гражданской войны, когда стреляют и убивают прямо под окнами твоего дома. Может, отец искал молодую жену, которая бы ухаживала за ним в старости? Но в конце концов, видя, что все бесполезно, Асов решил не лезть в их взаимоотношения, так как не имел права указывать отцу, тем более давить на него. Рафида так и не смогла найти работу, и отец, приехав в Опольск, устроился в военкомат. Всю свою пенсию он высылал ей в гарнизон, а на крошечную зарплату пытался жить сам. Часть финансовых неурядиц легла на плечи Саши. Когда же отец нашел высокооплачиваемое место по протекции тети Тони, Асов обрадовался, что теперь-то уж все будет хорошо. Скорее всего, отцу пришлось переступить через себя, потому что его пригласила в свою фирму родная сестра, младшая. Теперь же Рафида осталась совсем без средств к существованию, и Саша понял, что «там» отцу очень тяжело осознавать это.

Вместе с тем Асов видел, как положительно изменился отец после встречи с Рафидой. Обладая большой физической силой, он бывал вспыльчив, категоричен. Они оказались в той армии 90-х и 2000-х годов, да еще и в забытом гарнизоне, где-то посередине болот, вдали от городов, на границе страны. Саша помнил, с каким благоговейным страхом бычки-лейтенанты, обвешанные цепями и перстнями по моде 90-х, обращались к отцу, как он за шиворот затаскивал их в кабины оставшихся в строю СУ-24, на тренажер или ржавые лопинги, это качели для тренировки вестибулярного аппарата. Отец все равно продолжал учить летать, бомбить и любить небо.

И вот, Саша увидел, как отец стал намного спокойнее. Он так заботился о Рафиде и ее дочери, что порой Саше казалось, что он никогда не относился так к ним с мамой.

Теперь, когда отец погиб, Асов решил, что не вправе бросать Рафиду в беде, хотя по большому счету осознавал, что помочь ей чем-то существенным не сможет. Саша знал, что Рафида боится его, потому что однажды сказал ей, что если она причинит хоть какой-нибудь вред отцу или обманет его, то он найдет ее где угодно… Теперь же она косвенно виновата в смерти отца, но Асов подумал, что отец будет недоволен, если он оставит ее без помощи или хотя бы без сочувствия.

Саше было известно, что отец ехал в гарнизон с деньгами, и довольно-таки с крупной суммой. На фирме ему впервые выдали полную зарплату, еще и с новогодней премией. После так называемой стажировки отец совмещал в фирме три или четыре руководящих должности. Работал день и ночь. Сильно уставал, иногда шла кровь горлом и из носа. Несмотря на это, отец был рад: наконец его усилия соответствовали материальному вознаграждению, и появлялась надежда на благополучие. Отец рассчитывал на эти деньги отметить Новый год, собрать и отправить контейнер с вещами из гарнизона и перевезти новую семью в Опольск.

Асов не знал, сколько зарабатывал его отец. Однако тот факт, что для поездки в гарнизон отец нанял такси, говорил о том, что в средствах он нужды не испытывал.

Когда позвонил Леша Торгач, у Саши возникли первые вопросы:

– Саня, ты когда приедешь?

– Я сегодня выезжаю, значит, завтра буду.

– Угу, тут проблемы возникли.

– Какие?

– Морг отказывается принимать тело на вскрытие.

– Почему?

– Говорят, что не положено. Боятся.

– И что? Теперь он будет там валяться?

– Ну, пока тело в холодильнике, во Вдовске.

– А почему вскрытие-то не делают?

– Эксперт из Угольцев говорит, что не его территория, остается только Песков. Сам понимаешь, во Вдовске патологоанатомов нет.

– Слушай, Леша, договорись с ним. Я приеду – расплачусь, сколько попросит. Угольцы в паре километров, а Песков в сотне.

– Я понял. Я попробую, но не обещаю. Все равно откажет, но мне «вояки» обещали машину дать, чтобы тело в Песков отвезти.

– Подожди, вскрытие должно быть произведено по месту гибели, так?

– Да.

– Так почему же Угольцы не берут?

– Угольцы – это уже Ленинградская область.

– Блин, точно.

– Эксперт говорит, что возьмет только тело водителя. Как бы потому, что он был прописан в Угольцах, но просто родственники знакомы с этим экспертом. Скоро родственники приедут и тело перевезут.

– Может, захватят тело-то, какая ему разница, что один труп, что два. Погибли-то вместе. Поговори с ним, – еще раз попросил Асов. – Кстати, знаешь, как мы поступаем в подобных случаях?

– Как?

– Да просто в направлении укажи место происшествия на несколько километров ближе или дальше, это же трасса, и эта информация нужна только моргу для принятия тела. Экспертизу все равно будешь назначать другую, да и для материалов проверки значения не имеет.

– Да я понимаю, но мы уже написали как есть, при направлении трупа водителя. Не поверят.

– А никто не верит. Все про это знают, бумажка она везде бумажка. Да и если вскроется, и что? Ну, ошибся километром, дальше что? Что это меняет, кроме холодильника, в котором лежит труп. Перепиши, скажешь, показалось им.

– Не могу, да и «гайцы» в курсе.

«Так, – решил про себя Саша. – Самые важные качества для процессуалиста у него отсутствуют: характер и смелость в принятии собственных решений, ответственность за них. М-да, худо».

– Да брось ты, – попытался убедить его Асов. – Мы все люди, и чисто по-человечески никто ведь тебе и слова не скажет. Неужели лучше родственников гонять на Кудыкину гору?

– Ладно, я попробую поговорить с экспертом, может, согласится взять тело.

– Договорись, пожалуйста, я приеду – все компенсирую.

– Ладно, разберемся.

– Еще вопрос.

– Угу.

– Деньги при нем нашли?

– Да, три с половиной.

– Как три с половиной? – Саша почувствовал неладное. – Ты что, это он ехал семью забирать и Новый год справлять с такими деньгами?

– Да, все при понятых нашли, осмотрели и опечатали.

– А с какого момента в осмотре участвовали понятые? – стандартный вопрос задал Саша.

– Ну, я не сразу приехал на место. Там уже работала наша группа, дэпээсники еще. – Асов отметил, что голос у Леши стал неуверенным. – Олег только еще был из наших, Никифоров. А я выехал, так как вроде бы из гарнизона кто-то погиб.

– А он что говорит?

– Говорит, что ничего не трогали.

– Ладно. Хрен с ним. Дело не в этом. Что есть – отдайте вдове. Она вообще без копейки осталась. Понимаешь? Хочу сказать, что у нас даже самый последний отморозок, дерьма везде хватает, но даже самый пропитый никогда ничего не берет с трупа. Вот еще что, ключи при нем были?

– От чего?

– От съемной квартиры.

– Была ключница в вещах, – голос Леши совсем потускнел.

– Ладно, давай, до связи. Я позвоню.

Разговор у Саши оставил неприятные впечатления и подозрения. Но ему в тот момент действительно было все равно. Он жаждал мчаться скорее к отцу и привезти его в Опольск. По сути, он считал, что тело отца никому, кроме него, не нужно. И больше никто, кроме сына, не сможет позаботиться об усопшем. В действительности так и оказалась, но Асов решил хоронить его здесь не только потому, что эта земля была родиной отца. Он желал, чтобы все, кто намеревался проститься с отцом, имели такую возможность, и чтобы отец смог проститься с теми, с кем захотел бы сам. Этот город, где родился и вырос его отец, откуда он ушел в армию и в который потом так и не смог вернуться надолго, хоть всегда и стремился обратно, должен был стать его последним домом.

Задумавшись, Саша сидел на стуле, устремив невидящий взгляд в пол. Перед ним прошла вторая агент, о чем-то разговаривавшая по беспроводному телефону. Прикрыв трубку рукой и встав напротив Асова, она сказала ему:

– У нас есть филиал в Горске, там есть катафалк. Поедут только за пятнадцать тысяч плюс бензин, всего за двадцать.

– Что? – не понял Саша.

– Нанимать? – спросила она его. Асов напрягся: такой суммы у него не было.

– Да, – ответила мама, и Саша был ей благодарен, что она так быстро решила за него.

Агент продолжила свой телефонный разговор:

– Клиенты согласны.

К Саше обратилась Светлана Николаевна:

– Из тех денег, что вы дали, часть пойдет на бензин. Остальные вы заплатите водителю.

– Что Леша сказал? – поинтересовалась мама почти шепотом, чтобы не услышала агент. Саша придвинулся к маме и так же шепотом стал объяснять:

– Проблемы со вскрытием, без вскрытия нам не выдадут тела. Никто не хочет делать вскрытие.

– Что теперь?

– Я попросил его договориться, приеду – расплачусь. Но в любом случае нужно выезжать самому и договариваться обо всем.

– Позвони Татьяне. У нас осталось всего пятьсот и билеты на обратную дорогу. Когда мы вернемся в Питер, то десятого у нас будет аванс, так что мы тебе денежку-то вышлем.

– А жить на что будете?

– Что-нибудь придумаем, перехватим у кого-нибудь. Ты сам сейчас без копейки остался. Самое главное, что билеты у нас уже куплены, а об остальном не волнуйся.

– Сейчас позвоню тетке, она сама сказала, что будет вкладываться.

– Конечно, не стесняйся. Все-таки она его родная сестра, пусть хоть раз поможет.

– Когда мы выедем? – спросил Саша агента Галю.

– Он с Горска приедет к часу. Куда ему лучше подъехать?

– Пусть к дому подъезжает, улица Североветровая, дом двенадцать.

– Хорошо, запишите телефон офиса на всякий случай. – И она продиктовала номер, который Асов тут же и запомнил.

Саша набрал на своем мобильнике номер тети. Почти сразу же она ответила на звонок.

– Алло? – голос у нее был усталый, почти обреченный.

– Мы договорились с машиной, в час выезжаем, – сказал Асов.

– Что за машина?

– Не знаю. Наверное, «Газель». Я заключил договор на похороны. Третьего числа в три дня, на воинском кладбище. С «Похоронным домом» агент свяжется.

– Скинь мне ее телефон. Может, лучше похороны на четвертое назначить? Я думаю, ты не успеешь.

– Успею. Вот еще что. Я уже заплатил десять тысяч и…

Тетя его перебила:

– Зачем?

– Да чтобы сразу, и больше не думать об этом, кроме того, могут и ничем не заниматься, если не заплачу.

– Ну да, да.

– Так вот, э-э-э… Не могли бы вы мне занять тысяч двадцать?

– Двадцатью ты не обойдешься, – задумчиво произнесла она. – Куда подвезти деньги?

– Домой, мы оттуда поедем.

– Хорошо, ты о деньгах не думай, – вновь повторила она.

– Добро, до встречи, – попрощался Саша, и они закончили разговор. Асов встал, положил телефон в карман и, глядя на Галю, спросил:

– Что-нибудь еще от нас нужно?

– Нет.

У нее зазвонил телефон. Она ответила на звонок, послушала и задала Саше вопрос:

– Как к вам проехать?

– Как ехать на завод «Ласточка».

Агент передала эту информацию своему собеседнику.

– Нет, не знает. Лучше он приедет сюда, в офис. – Она велела ехать в офис и повесила трубку. Саша посмотрел на свои часы: было десять часов пятьдесят три минуты.

– Тогда мы съездим пока домой, а к часу подъедем сюда.

– Хорошо, – согласилась Галина.

– До свидания.

Асов с матерью вышли на улицу. Саша закурил на пороге офиса, застегнул дубленку, надел свою черную вязаную шапочку, взял маму под руку, и они двинулись в сторону троллейбусной остановки.

Дома Асов снова проверил все документы. Он сделал себе крепкий сладкий кофе и сел за стол на кухне с очередной сигаретой. Мать расставила перед ним блюда с новогодними салатами. На подносе лежал фаршированный гусь – их традиционное новогоднее блюдо.

Саша налегал на мясо, чтобы чувство сытости потом держалось как можно дольше. Ел почти механически. Наконец, почувствовав, что больше он уже не осилит поглотить, отодвинул тарелку и снова закурил. Мама сидела рядом и смотрела на него.

– Сынок, будь осторожен. Мало ли что может быть в дороге, – тихо попросила она. Асов понял, что она боится за него. Авария. И теперь он тоже отправляется на автомобиле. Неизвестно, что будет в пути. Она не хотела, чтобы он ехал, но запретить ему не могла, не имела права. Погибший был ему отцом. И как всегда, Саша ответил ей твердо, хотя в душе у него и не было такой уверенности. Была лишь вера, и никакой надежды, что все закончится благополучно.

– Мама, мне нужны лишь сутки. Послезавтра, всего через день, с утра, я, так же как и сейчас, буду сидеть здесь за столом, рядом с тобой. Не волнуйся, у меня другой срок, и явно не авария. Я очень быстро вернусь.

И мать ему поверила.

Приближалось время выезда. Мама дала Асову сверток с бутербродами, которые тот положил в свою наплечную сумку. И они вдвоем пошли на остановку. Ожидая троллейбус, Саша опять позвонил тете:

– Тетя Тоня, подъезжайте к офису «ВПК».

– Где это?

– На выезде из города. Под мостом у дороги увидите их офис. Там вывеска большая висит.

– А вы где?

– Мы на остановке, около дома.

– Подождите, мы к вам подъедем. Зеленый джип.

Саша сказал маме, что им нужно подождать машину с тетей. Троллейбуса не было долго. Люди все прибывали и прибывали на остановку, от холода некоторые подпрыгивали или прохаживались вдоль нее. Асов всматривался в проезжающие автомобили. Он не любил ждать. Высокие сугробы около дороги, которые образовались от ее бесконечной очистки снегоуборочными грузовиками, загораживали Саше обзор. Он начал подходить то к одному краю остановки, то к другому, затем возвращался к матери.

Наконец появился троллейбус с замерзшими оконными стеклами. Народ переместился ближе к обочине, и передние ряды оказались выдавлены на дорогу. Троллейбус засигналил. «Да, хотите узнать, все ли у нас в порядке в стране, – посмотрите, как люди ездят в общественном транспорте», – подумал Асов, стоя с мамой поодаль от толпы. Только троллейбус раскрыл двери, люди, толкаясь, чтобы занять место на сиденьях, быстро заполнили его так, что двери с трудом закрылись. На остановке остались только Саша с мамой. «Я бы в таком троллейбусе не поехал, тем более с мамой. Значит, опоздал бы», – подытожил Асов.

Спустя несколько минут они увидели темно-зеленый внедорожник. Он притормозил на дороге, на дальней полосе, напротив остановки. Окна были тонированными, и кто находился в салоне, не было видно. Затем машина начала быстро разворачиваться, перегородив всю проезжую часть, и, сбив бампером выступающие сугробы, остановилась прямо на тротуаре, около Саши с мамой, да так резко, что они инстинктивно отпрыгнули. Задняя пассажирская дверца открылась, и Асов с матерью забрались в автомобиль.

Внутри было тепло и просторно. От сидений шел своеобразный запах теплой кожи. Саша снял шапку и положил в сумку. Впереди сидела его тетя в дорогой черной шубе. Обычно ухоженная и красивая, в этот раз она выглядела иначе. Без макияжа и с растрепанной прической, с темными кругами под глазами, она полуобернулась к племяннику, и он сказал:

– Здравствуйте.

– Ну, как вы? – спросила она.

– Нормально, на сколько это может быть сейчас, – ответил Асов.

На водительском месте сидел плотный, крупный мужчина с короткой стрижкой. Он был одет, невзирая на мороз, в обычную болоньевую куртку.

– Познакомьтесь, – представила его тетя. – Это Александр Емельянович.

Саша пожал протянутую ему руку. Мужчине пришлось развернуться, и Асов увидел лицо славянского типа. Оно было открытым, но не добродушным. Казалось, что он принял неприятное для него решение. Как выяснилось потом, это было из-за того, что, несмотря на несчастье, произошедшее у его гражданской жены, у него уже были планы на «новогодние каникулы», и он их не стал отменять: уедет на время похорон со своими детьми от первого брака на курортный отдых. Оно и понятно, отменить их значило потерять крупную сумму денег, и получить недовольство детей, которые не поймут причины отказа, в силу своей избалованности.

«Так, – заметил Асов, – такие же инициалы были у начальника отца, то есть владельца фирмы. Значит, вот с кем тетя сожительствует, понятно. Что я могу знать об этом человеке? Ах да. Я же ремонтировал его ноутбук, который мне приносил отец. Копался в документации. Я еще тогда сильно удивился, что там есть сметы и калькуляции, которые этот Александр составлял сам, от начала и до конца. Просчитывал все, от гвоздика до поставок. Значит, этот человек в своем деле кое-что умеет, то есть от первой и до последней бумажки. Значит, фирму он создал „своей головой“, как следствие, владеет ею по праву. Так, еще отец рассказывал, что он не может себя контролировать в азартных играх, много проигрывает в казино, следовательно, считает, что достиг успеха в жизни из-за удачи или случая, значит либо бездумно азартен или просто тупо жаден».

Машина проехала к обочине и остановилась. Тетя раскрыла сумочку, и Саша увидел в ней толстую пачку крупных купюр. Она отсчитала несколько штук и спросила:

– Сколько за такси?

– Пятнадцать и пять на бензин. За бензин мы уже отдали, – сказал Асов.

Тетя посмотрела на Александра Емельяновича и обратилась к нему:

– Хватит?

– Еще на дорогу и непредвиденные расходы, может, на бумаги, – ответил тот.

Тетя отсчитала двадцать бумажек и передала их племяннику. Саша же подумал, что в выходной день, когда столько наличности не держишь в кармане, такую сумму найти, наверное, было трудно. Однако нужно учесть, что представления о достатке у него были весьма скромные. Асов неуверенно протянул руку и взял деньги. Это оказалось легче, чем он думал. Саша засунул их, согнув пополам, во внутренний карман пиджака. В то же время он положил деньги с правой стороны, чтобы они были подальше от сердца, повинуясь смутному желанию всегда ограждать себя от их власти. От купюр пахло типографской краской, и на ощупь чувствовалась ее влага, они были новые, не из оборота. И краска как будто марала руки. Ничуть не похудевшая остальная часть пачки банкнот была обратно заброшена тетей в сумочку. В машине повисла тишина. Асов решил нарушить ее, сказав: