Текст книги "История древнего мира. Восток, Греция, Рим"

Автор книги: Александр Немировский

Соавторы: Сергей Новиков,Владимир Никишин,Иван Ладынин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Эпоха Западного Чжоу (1027–770 гг. до н. э.)

Захват власти в древнекитайском государстве племенной группой чжоусцев привел к существенным изменениям в социально-политическом строе. Новая династия, не имевшая опыта управления крупным государством, предпочла раздать подконтрольные ей родовые группы вместе с их территориями в наследственное владение членам правящего дома и некоторым представителям знати. Такие владетели именовались «чжухоу» и почти полностью распоряжались внутренними делами своих уделов (которых в XI в. до н. э. насчитывалось 200–300), а ван непосредственно управлял лишь оставшимся у него доменом – «столичной областью». Чжухоу предоставляли ему долю податей и воинские контингенты.

Свободное население делилось на 5 рангов: единственным обладателем первого был чжоуский ван, второй принадлежал чжухоу, третий – дафу, главам родовых групп, из территорий которых складывались уделы чжухоу, четвертый – ши, главам больших семей, из которых состояли эти родовые группы, пятый – простолюдинам. Эти ранги образовали нечто вроде феодальной лестницы. Владетель каждого ранга передавал большую часть своей земли в держание владетелям следующего ранга, а те передавали наверх долю причитающейся им земельной ренты, созданной в конечном счете трудом простолюдинов. Верховным собственником всей земли считался чжоуский ван, реально же доход с нее дробился между владетелями разных рангов, делегировавшими право ее эксплуатации сверху вниз. На смену иньской системе выделения особых государственных полей пришло взимание обычной подати.

Для каждого ранга был жестко установлен предельный уровень потребления: «потребление богатств зависит от вознаграждения, соответствующего рангу». Объем присваиваемой земельной ренты и землевладения, допустимое количество и вид еды, питья, скота и рабов, вид одежды и утвари, размеры и убранство дома и даже гробы и могилы были свои для каждого ранга. Ранг наследовался старшим сыном, прочие сыновья получали ранг одной ступенью ниже (кроме простолюдинов).

Другим новым явлением было развитие рабства: теперь значительная часть пленных обращалась в рабов. В зачаточных формах стала развиваться торговля: вместо денег применялись раковины-каури.

Чжоусцы унаследовали и развили иньскую идеологию. В государственной религии главное место заняло Небо – почти безличное и всемогущее вселенское начало. Ван получил титул «Сына Неба», что выражало принадлежащую только ему, по статусу, способность ретранслировать космоупорядочивающую энергию Неба на благо представляемого им сообщества и всей земли.

Распад Китая и эпоха Чуньцю

Система наследственных владений с неизбежностью привела к росту самостоятельности чжухоу и ослаблению власти вана. Новый импульс этому процессу придали в первые десятилетия VIII в. до н. э. вторжения полукочевых племен жунов с верховьев Хуанхэ, переплетающиеся с мятежами владетельных князей. В 770 г. до н. э. чжоуский Пин-ван был вынужден бросить столичный район, превратившийся в арену безнаказанных набегов жунов, и переехал со своим двором на восток, в район Лояна. Этот момент в китайской традиции принято считать концом эпохи Западного Чжоу.

Бегство от жунов привело к резкому падению авторитета вана. Отныне он почти не вмешивается во взаимоотношения чжухоу, и те превращаются в фактически независимых государей. Уменьшается домен вана (частью за счет новых пожалований чжухоу, частью под их ударами), прекращается выплата ему дани владетелями. К концу VIII в. до н. э. Китай распался на тысячу с лишним самостоятельных владений, между которыми немедленно началась борьба за поглощение и подчинение соседей. Однако все они номинально признавали верховную власть чжоуского вана как традиционного воплощения единства страны. На чжоуский престол никто не посягал, и только за его обладателями оставались титулы вана и «Сына Неба».

Время, когда местные правители разной степени могущества боролись за гегемонию друг над другом, номинально признавая верховную власть чжоуского вана, образует так называемый период Чуньцю («Весна и осень», 722–403 гг. до н. э.). Это был один из самых мрачных периодов в истории Китая, полный бесконечных междоусобиц и смут. В борьбе всех против всех нередким делом для князей и знати стали убийства ближайших родственников и предательство любых союзов и соглашений. С распадом страны было почти утрачено осознание ответственности власти перед населением, знать резко углубила пропасть между собой и простолюдинами.

В конце VIII – конце VII вв. до н. э. в результате того же расселения кочевников Великой степи, западными проявлениями которого были миграции скифов, с северо-востока в долину Хуанхэ вторгаются кочевые племена ди (включавшие, по-видимому, ираноязычные группы), опустошающие центральные районы страны и включающиеся в усобицы князей.

В этот период изменился характер самоидентификации древнекитайской общности. В эпохи Шан-Инь и Западного Чжоу она носила политический характер: противопоставление «мы – они» отталкивалось от того, подчинялись ли соответствующие группы власти вана или нет. Теперь формируется новая, этнокультурная самоидентификация: общность носителей древнекитайского языка, ритуала и социокультурных норм (в том числе земледельческого хозяйственного типа), жившая в среднем течении Хуанхэ, получает особое самоназвание «хуася» (или «чжуся») и противопоставляет себя всем инокультурным соседям, рассматривавшимся отныне как «варвары четырех сторон света», в то время как княжества хуася именуются «Срединными». Считалось, что хуася связаны между собой кровным родством и приходятся «своими» друг другу (в отличие от чужаков-«варваров») независимо от их политической ориентации: «Варвары – это шакалы и волки, им нельзя идти на уступки; чжуся – это родственники, и их нельзя оставлять в беде». Этому противопоставлению придавали и этическую окраску: варвары не придают значения нравственному началу, а хуася следуют законам справедливости, исходящим от Неба.

Менталитету хуася действительно был присущ особый этический комплекс. Авторитет социально-этических норм в рациональном духе возводился к тому, что они являются единственно возможным средством согласовать желания и потребности отдельных людей и помешать им уничтожить друг друга в смутах. В то же время считалось, что исполняться эти нормы будут лишь в том случае, если сами люди будут как можно меньше думать о себе, стараясь заботиться лишь о выполнении своего долга перед другими как о безусловном самодовлеющем приоритете; окружающие, со своей стороны, таким же образом позаботятся о них. Считалось, что санкционирование заботы о себе быстро увлекло бы людей к отбрасыванию любых ограничений и погружению в хаос. Это воззрение стало инвариантом традиционной китайской этики, придав ей устойчивый оттенок подавления личности и вызвав к жизни всеобъемлющую регламентацию поведения, призванную дисциплинировать индивидуума и приучить его к самоограничению и самоотречению во имя отвлеченного долга.

К V в. до н. э. общность хуася расширилась территориально благодаря колонизации, направленной на относительно менее заселенные окраины – на восток, к берегам Тихого океана, и на юг, в бассейн Янцзы, – а также культурной ассимиляции местного населения. К этому времени из противоборствовавших княжеств хуася уцелело немногим более десятка, которые и делили между собой всю территорию хуася. В частности, к «Срединным» государствам были теперь отнесены сильные окраинные владения с населением, частично имевшим некитайские этнические корни: Чу на юге, Янь на северо-востоке и Цинь на западе.

Эпоха Чжаньго

С распада в 403 г. до н. э. одного из крупнейших противоборствующих владений хуася – Цзинь – китайская традиция условно отсчитывает период Чжаньго (досл. «воюющих государств», 403–221 гг. до н. э.). Середина I тыс. дон. э. действительно стала временем резких сдвигов во всех сферах жизни страны. В VI–IV вв. до н. э. в Китае распространилось железо. Железные пахотные орудия вызвали взлет производства и демографический взрыв, так как позволили возделывать не только мягкие речные поймы, но и твердые почвы. В качестве тягловой силы при запашке впервые стал применяться скот.

Рост продукции, распашка новых земель, а также общая нестабильность, вызванная войнами и не позволявшая контролировать выполнение ранговых ограничений, привели к грандиозным социальным переменам. Исчезла старинная чжоуская система общинного землепользования: в середине I тыс. до н. э. повсеместно утверждается частная собственность на землю с правом свободно покупать и продавать ее, в связи с чем община окончательно становится соседской, а государства переходят к новой форме податного обложения – поземельному налогу, начисляемому на площадь обрабатываемой данным собственником земли.

Чжоуские наследственные сословия ремесленников и торговцев, причислявшиеся к рангу простолюдинов и тем самым принудительно обреченные на невысокий уровень жизни, ушли в прошлое, сменившись деятельностью индивидуальных купцов и ремесленников, вольных накапливать любые богатства. Это привело к формированию богатой ремесленно-торговой верхушки (чьи представители по рангу оставались простолюдинами). С другой стороны, за века нестабильности многие носители высших рангов разорились. Таким образом, с обеих сторон нарушался основной принцип традиционного порядка: «богат, кто знатен, беден, кто незнатен (по рангу)». В городском производстве стали широко использоваться рабы, общее число которых резко возрастает. Количество и населенность городов также возросли, причем ремесленники составляли значительную массу их населения. В IV–III вв. до н. э. распространилась металлическая монета.

В ту же эпоху возникли все основные учения Древнего Китая: конфуцианство, легизм, даосизм (в последующие века они только развивались или забывались, но ничего похожего на инновационный взрыв эпохи Чжаньго в общественной мысли не происходило). Все они пытались решить, каким образом можно восстановить социальный порядок (то есть устранить проблемы, вызванные расхождением знатности и богатства) и прекратить смуты (то есть добиться от людей забвения своих личных выгод и самоотверженного исполнения общественной нормы). Многие элементы этих учений вписываются в общую парадигму духовных инноваций «осевого времени», хотя рецепты, предложенные ими, разительно отличались друг от друга.

Учение Конфуция (Кун-цзы, 551–479 гг. до н. э.), или конфуцианство, отталкивалось от представления о том, что человек по своей природе добр, то есть, в рамках китайской системы понятий, готов к самоотверженному служению долгу, если высшие не подают ему разрушительных примеров обратного. Образцом для всех общественных отношений Конфуций считал семью, в которой старшие призваны заботиться о младших и воспитывать их, а младшие – почитать и слушаться старших; в государстве народ выступает в роли «детей», а правитель – «отца». Правитель обязан заботиться не о личных выгодах, а о благе народа и исполнении воли Неба, народ – беспрекословно повиноваться правителю.

Ключевые понятия конфуцианства – жэнь («способность вести себя по-людски»; неверный, но распространенный перевод – «гуманность», на деле же речь идет о добровольной готовности исполнять внешнюю норму), чжун («верность»), и («долг»), сяо («почтительность к старшим») и ли («нормы поведения»).

Особенно подробно Конфуций развивал учение о воплощении своего идеала – «благородном муже» цзюнь-цзы, живущем для одного лишь бескорыстного, бесстрашного и принципиального исполнения своего общественного долга. Забота о себе или реализации собственно личных чувств конфуцианством всячески дискредитируется. Вот две характерные выдержки из конфуцианского трактата: «В детстве был смирным, слушался приказов, гулять ходил только в определенную сторону, пребывал в строго определенном месте, любил учиться и не шалил. В отрочестве обладал твердой волей и выполнял приказы, усердно соблюдал то, чему его учили, и не был распущен. Став совершеннолетним, любил почтительность, не имел своевольных мыслей, менял взгляды только из чувства долга, действовал только по приказу высших». «Разве у благородного мужа бывают близкие люди? У благородного мужа бывают близкие люди, но не в том смысле, что они словно в одной команде друг с другом, а в том, что он сближается с ними на основе добродетели, чтобы помогать друг другу служить правителю, и только в этом смысле они для него близкие».

Согласно Конфуцию, в древности уже существовало идеальное состояние общества, когда праведным ванам помогали в управлении «благородные мужи»; их законы и надлежит без размышлений восстановить и соблюдать, не допуская никаких новшеств (отсюда постулат: «благородный муж передает, а не создает»; тут сказалось враждебное отношение Конфуция к социальным переменам его эпохи, прежде всего обогащению хотя бы некоторых простолюдинов). Позднейшие конфуцианцы Мэн-цзы (IV в. до н. э.) и Сюнь-цзы (III в. до н. э.) систематизировали учение Конфуция и развили его в стройную всеобъемлющую доктрину.

В IV–III вв. до н. э. распространилось учение школы «правительственных распоряжений» (так называемого легизма). Легисты полагали, что по своей природе человек – существо злое, то есть, иными словами, не способное по доброй воле подчинить всего себя исполнению долга перед высшими. На него остается воздействовать страхом перед жестокими наказаниями. Легисты прямо призывали правителей не оставлять подданным времени для отдыха и возможности иметь какие-либо запасы или излишки; иначе, не занятые по необходимости изнурительным трудом, люди непременно затеют смуту. По той же причине рекомендовалось вести непрерывные войны, укрепляющие повиновение и поглощающие силы народа. Согласно легистам, правитель должен быть всевластен, не может быть скован какими бы то ни было нормами и призван преследовать лишь цели приумножения своего могущества и казны (соответственно, легизм призывает поощрять частную торговлю и ремесло).

Учение даосизма, чье основание приписывается легендарному мудрецу Лао-цзы (жил якобы в VI в. до н. э.), изложено в «Трактате о дао и дэ» (Даодэцзин). Отталкиваясь от своей интерпретации общекитайских категорий дао (досл. «путь», т. е. имманентные законы мира, согласно которым развертывается его движение, принципиально непознаваемое первоначало) и дэ («благодать, благодатная сила», отражение дао, способность человека вступать с ним в гармонию и проводить в мир его благую космоупорядочивающую энергию), даосы призывали к «недеянию», отказу от резкого вмешательства в миропорядок и от попыток изменить стихийно складывающийся ход вещей.

В IV в. до н. э. несколько крупных княжеств провели реформы легистского образца, поощрявшие частную собственность и торговлю; в то же время был увеличен административный аппарат и усилилась государственная эксплуатация общинников. Так, в горном княжестве Цинь на западе Китае сановником-легистом Шан Яном были введены широчайшая круговая порука (семьи объединялись в «пятки» и «десятки», подвергавшиеся коллективному наказанию за провинность любого своего члена), разрешение свободной купли-продажи земли, принудительное дробление большесемейных наделов на индивидуальные; ликвидация привилегий аристократов, не имевших личных заслуг; унификация мер и весов; новая система рангов, присваивавшихся за военные заслуги или за денежный взнос в казну. Реформы Шан Яна вызвали стремительный рост циньской экономики, доходов и централизации власти правителя.

Объединение Китая. Империя Цинь

Экономический рост и развитие металлургии железа позволили китайским владетелям содержать более многочисленные и прекрасно вооруженные армии и вести более напряженные военные действия. Присвоение рангов за военные заслуги перед правителем поощряло приток в войска смелых и амбициозных людей. Все это делало войны между княжествами, которых к началу III в. до н. э. осталось всего 7, более масштабными, динамичными и кровопролитными, что, в свою очередь, увеличивало возможности одного владения добиться полной победы над другим и его аннексии. Перевес в этих войнах получили Чу и Цинь; последнее в 256 г. до н. э. уничтожило саму династию Чжоу, что свидетельствовало об огромных сдвигах в идеологии. При ване Ин Чжэне (246–210 гг. до н. э.) Цинь менее чем за десять лет аннексировало все остальные китайские царства. В 221 г. до н. э. Китай впервые за несколько сот лет был объединен под одной властью.

После этой невиданной победы Ин Чжэн принял новый титул Цинь Шихуанди – «Первый император династии Цинь» – и провел широкие преобразования в стране, превратив ее впервые за всю историю в бюрократическую централизованную империю. Китай был заново поделен на 36 административных округов, чьи границы не имели ничего общего с рубежами старых царств или естественными рубежами, – так император пытался преодолеть традиции сепаратизма. Был сформирован разветвленный государственный аппарат, включавший на самом нижнем своем уровне старейшин общины. Особая инспекционная служба осуществляла надзор за чиновниками и страной. Государство строго регламентировало все стороны жизни людей; у населения отобрали все оружие и перелили на колокола.

По всей стране были унифицированы письменность, монета, меры веса, введена единая законодательная система, выдержанная в обычном легистском циньском духе и отличавшаяся непомерной жестокостью. За преступление наказывали всю семью преступника (обычно обращением в государственных рабов). Смертная казнь применялась за всевозможные провинности, в том числе мелкие административные упущения. В массовом порядке производились ссылки на каторжные работы. Если среди жителей нескольких деревень скрывался, неведомо для них самих, неопознанный виновник серьезного политического преступления и власти не в силах были установить его личность, они могли истребить всех этих жителей, чтобы только не упустить преступника.

Приказано было уничтожить все произведения доциньской письменной традиции Китая, чтобы людям было неоткуда узнать об иных временах и порядках (однако множество китайцев, рискуя жизнью, укрыли и сохранили запретные сочинения). За приверженность древности были казнены сотни ученых-конфуцианцев.

Сам Цинь Шихуанди считал свои реформы эсхатологическим спасением Китая и заявлял в своих надписях: «Все совершается как надо, и ничего не происходит иначе, как по намеченному плану. Прозорливость императора достигает всех четырех сторон света, проникает повсюду. Теперь ни высший, ни низший, ни знатный, ни простой человек – никто не нарушает порядка. В больших и малых делах люди напрягают силы, никто не смеет лениться и быть нерадивым. Далеко ли, близко ли, даже в глухих и уединенных местах все усердно трудятся, со строгостью и требовательностью друг к другу. Смиренно и радостно люди принимают наставления, полностью понимают законы и правила. Улучшения распространятся, и им не будет конца!».

В соответствии с принципами легистов Цинь Шихуанди считал создание империи лишь началом новых грандиозных деяний, призванных еще больше усилить правителя и занять тяжкими трудами народ. В 215–214 гг. до н. э. огромные армии были посланы на северных кочевников хунну и вьетские страны между бассейном Янцзы и Южно-Китайским морем, куда еще никогда не проникало китайское оружие; на обоих фронтах ценой громадных жертв были произведены обширные завоевания. Империя развернула невиданное строительство: были возведены Великая Китайская стена протяженностью около 5 тыс. км., дворец Эпан и недавно найденная гробница императора, под которую выдолбили внутренность целой горы; в гробнице разместили 6000 терракотовых воинов-гвардейцев в натуральную величину. Строительство Великой стены, на которое ссылали и переселяли людей со всего Китая, осталось в памяти народа страшным бедствием. В военном отношении она оказалась почти бесполезной: позднее кочевники часто преодолевали ее. Вся деятельность империи осуществлялась за счет жесточайшей эксплуатации крестьян, налоги на которых резко возросли и достигли 2/3 урожая.

Империя Цинь порождала всеобщую ненависть, и смерть Цинь Шихуанди в 210 г. до н. э. вызвала почти немедленные массовые восстания. В 207 г. до н. э. отряды восставших, во главе которых стояли и крестьянские вожаки, и представители старых аристократических родов, взяли столицу и уничтожили династию Цинь. Возвращаться к былой раздробленности, однако, никто не хотел. В 202 г. до н. э. в развернувшейся между повстанческими руководителями борьбе за контроль над всей страной победил бывший мелкий чиновник, выходец из крестьян Лю Бан, покровительствовавший общинам и пресекавший попытки своих войск грабить население. Он провозгласил себя императором под именем Гао-цзу (202–195 гг. до н. э.), основав новую династию – Хань. Время непрерывного правления его потомков образует эпоху Старшей Хань (202 г. до н. э. – 9 г. н. э.).