Текст книги "Гражданская война в России 1917-1922. Белые армии"

Автор книги: Александр Дерябин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

А.И.Дерябин
Гражданская война в России 1917–1922. Белые армии

На лицевой стороне обложки:

Офицер (1) и унтер-офицер (2) Особой Офицерской Ставки Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России роты, 1919–1920 гг.

Сразу же после занятия 3(16) августа 1918 г. Екатеринодара Добровольческой армией из 1-го Офицерского генерала Маркова полка было выделено около 100 первопоходников на формирование Особой роты при Ставке командующего армией для ее охраны и несения почетных караулов. По сведениям подполковника-марковца В.Е. Павлова, «рота эта получила ту же форму, что и полк ген. Маркова, но с заменой белых кантов и просветов на погонах – оранжевыми. Черный и оранжевый – цвета Георгиевской лепты…».

После образования ВСЮР, 11(24) февраля 1919 г., генерал-лейтенант A.M. Деникин приказал сформировать Особую Офицерскую Ставки Главкома ВСЮР роту. 12(25) мая приказом Главкома за № 868 командиром ее был назначен 1-го Офицерского генерала Маркова полка капитан Савельев. Рота всегда находилась при Штабе Главкома и в боях никогда не участвовала. Как и многие части Добровольческой армии, рота оказалась «офицерской» только по названию – впоследствии в ней были и солдаты.

Приказом Главкома за № 682 от 10(23) апреля 1919 г. были объявлены положение и форма одежды Особой Офицерской роты. Она предназначалась для охраны Главкома, формировалась по штату, объявленному ранее (приказ Главкома № 382), комплектовалась «чинами из числа раненых, отбывших походы в составе частей Добровольческой армии», и находилась в ведении коменданта Главной квартиры Штаба Главкома.

Обмундирование включало: фуражку с желтой тульей и черным околышем (у офицеров бархатным, у солдат суконным) с черными же кантами (цвет канта на тулье обычно соответствовал цвету околыша, но в тексте приказа об этом ничего не сказано – либо по ошибке, либо потому, что он был цвета самой тульи, что весьма странно!), гимнастерку или френч коричневого цвета (видимо, подразумевался английский хаки, имевший коричневатый оттенок) с пуговицами под цвет основной ткани; темно-синие шаровары с желтым кантом; шинель солдатского образца; погоны для офицеров – из черного бархата с желтыми просветами и кантами, солдатские – черного сукна с желтыми кантами; унтер-офицерские нашивки из золотого галуна; пуговицы на всех погонах – золотые; петлицы на шинелях – из черного бархата для офицеров, из сукна – для солдат, с желтым кантом и золотой пуговицей.

ВВЕДЕНИЕ

Смело мы в бой пойдем…

Именно такими словами начинался припев к известной песне, которую в годы Гражданской войны 1917–1922 гг. пели как белые, так и красные. Эта война была самой страшной, которую наша Родина пережила за всю свою историю – именно с 1917 года начался разлом в душах и умах людей, и граница его прошла по всем семьям, надолго расколов российское общество. И раскол этот до сих пор существует…

Белые и национальные войска в течение шести лет вели ожесточенную вооруженную борьбу с Красной Армией, но в конце концов потерпели поражение. Причин этому много, и мы не будем касаться их в нашей работе, так как это является предметом отдельного глубокого исследования. Однако прав был, по-видимому, белый генерал А.А. фон Лампе, когда уже в эмиграции писал, что «белые могли бы победить красных, если бы они сами в своих методах, в своей деятельности… стали тоже красными», т. е. проявили бы такую же беспощадность и действовали бы такими же зверскими методами; но тогда бы они перестали быть БЕЛЫМИ…

Главной целью нашего труда является отражение знаковой системы формы одежды, а также снаряжения и вооружения армий противоборствовавших сторон на фоне краткого очерка истории создания и организации вооруженных сил белых.

Белые и национальные войска, так же как Красная Армия, первоначально возникали как чисто добровольческие формирования – это было время энтузиазма, самопожертвования, военных успехов, удачных наступлений… Но для белых победы были, по большому счету, пирровыми: в непрерывных боях погибали лучшие добровольцы, «первопоходники». И чтобы возместить эти потери, приходилось прибегать к мобилизациям, т. е. уже к принудительным наборам. Белые армии росли численно, но при этом их боевые качества снижались, так как они переставали быть добровольческими. Это же в полной мере касалось и Красной Армии.

Форма одежды всех гражданских войн – всегда отдельная тема в униформологии, ибо в это время, в силу внутригосударственных противоречий, идеологические и политические разногласия обострялись донельзя, а каждая из сторон при этом старалась как можно более наглядно выразить свои позиции, что так или иначе отражалось в символике и знаковой системе униформы. В отношении нее здесь действовали другие правила, нежели в межгосударственной (т. е. «обычной») войне, так как во время гражданских войн формирования противоборствовавших сторон в основном носили похожее обмундирование. Однако противники пытались резко отличаться друг от друга, и главным образом в доминировавшей символике, потому что обилие отчетливо читавшихся эмблем являлось основной отличительной особенностью формы одежды армий – участников гражданских войн.

Их знаковая система униформы предполагала обязательное декларирование своих идейно-политических позиций. В нашей Гражданской войне ими являлись: для белых – православие и национально-государственное единство России; для национальных государственных образований – политическая и экономическая независимость от Совдепии как наследницы бывшей Российской Империи; для большевиков – уничтожение всего старого и построение на его руинах «коммунистического рая» для пролетариата и в первую очередь для самих себя.

Поэтому, естественно, белые стремились сохранить всю прежнюю символику и униформу с минимальным добавлением того нового, что появилось в период борьбы с большевиками; «националы» – отразить в знаковой системе формы одежды идеи своей независимости; красные же – максимально уйти от всего русского как в символике, так и в покрое введенной ими новой униформы, и заложить во все это идею абсолютного отрицания русской традиции, в чем и преуспели на первых порах…

Кроме того, следует иметь в виду, что изготовление формы одежды в период Гражданской войны было делом чрезвычайно трудным. Сложилась ситуация, когда униформу или ее элементы носили в основном части и соединения, сумевшие просуществовать достаточно продолжительное время – т. е. зачастую наиболее боеспособные. Постоянная же необходимость противопоставлять противнику именно эти части (соединения) приводила к тому, что, как наиболее устойчивые и боеспособные, они практически не выходили из боев и только в короткие моменты отдыха могли уделять внимание форме одежды и ее элементам.

Также необходимо отметить изменение самой сути униформы – в связи с отказом от привычной для Великой (т. е. Первой мировой) войны позиционной тактики была переосмыслена и роль формы одежды: из средства маскировки она вновь превратилась на время Гражданской войны в уже навсегда забытое, как казалось, символическое или просто красочное сочетание предметов обмундирования, призванное наглядно воздействовать на психику противника славой и боеспособностью той или иной части (соединения).

Известно, что все элементы униформы связаны с изменением характера боевых действий – позиционной или маневренной войн. Подобное явление уже затрагивало Российскую Императорскую армию – к 1915–1916 гг. она практически отказалась от цветных и металлизированных элементов формы одежды и знаков различия, но в 1917 г. при формировании разного рода ударных частей («частей смерти» и т. д.) вновь появилась многокрасочная символика, использовавшаяся для психологического подавления противника, который должен был видеть уже известные ему своими высокими боевыми качествами подразделения и соединения.

В годы Гражданской войны красочность униформы получила свое логическое развитие: позиционная война была забыта, части (соединения) наступали и оборонялись лишь на определенных направлениях. Так, белые зачастую вступали в боевое соприкосновение с многочисленными, но плохо обученными красноармейскими частями, когда исход боя решался не столько огневым превосходством и численностью противника, сколько моральным воздействием самого столкновения, причем не последнюю роль играли издалека видимые элементы формы одежды. Хорошо зарекомендовавшие себя в боях части красных тоже стремились иметь свою собственную отличительную униформу для воздействия на психику своих противников.

ФОРМА ОДЕЖДЫ БЕЛЫХ АРМИЙ В 1917–1922 гг.

Вечная память

Павшим героям…

Знаковая система униформы Белых армий находилась под непосредственным влиянием символики Белого движения – государственной (национальной), георгиевской и «частей смерти».

К 1917 г. белый, синий и красный цвета считались государственными, а белый, черный и желтый – «романовскими» (ошибочно!), связанными с идеей монархии (примером тому служит лента на юбилейной медали 300-летия Дома Романовых). В начале 1918 г. бело-сине-красный угол был принят в Добровольческой армии и уже позднее, с начала 1919 г., – в Вооруженных Силах на Юге России (ВСЮР), в том числе как эмблема на технике, и в Северо-Западной армии (здесь его носили вершиной кверху); его также имели на левом рукаве некоторые воинские части на севере и востоке России. К концу 1918 г. все белые армии приняли старую русскую кокарду (серебряно-черно-оранжевую). Однако перед этим предпринимались попытки вводить на севере и востоке бело-сине-красную кокарду – в основном в войсках правительств, находившихся на промежуточной политической стадии от эсеров до сторонников военной диктатуры.

В Добровольческой армии у некоторых частей имелись индивидуальные нарукавные нашивки, часто со своими эмблемами или со специальными знаками, но с углами национальных цветов.

Вооруженные формирования, отличавшиеся более четкой монархической направленностью (Южная армия и входивший в нее Астраханский корпус), вместо национального бело-сине-красного угла носили на рукавах бело-черно-желтые шевроны.

Возникновение чисто православной символики – в Западной Добровольческой армии П.Р. Бермондта, дружинах Святого Креста в составе вооруженных сил адмирала А.В. Колчака, а также в проектировавшемся «Легионе Святейшего Патриарха Тихона» – было связано с одной из основополагающих идей Белого движения – идеей верности Русской Православной Церкви.

Небезынтересен тот факт, что Западная Добровольческая армия Бермондта создавалась в необычной политической ситуации: на территории независимых Прибалтийских республик, на германские средства, обмундировывалась в германскую же униформу, а сам Бермондт был вынужден постоянно доказывать, что его армия имеет прорусскую, а не пронемецкую ориентацию…

Войска некоторых антибольшевистских правительств: Комитета членов Учредительного собрания (Комуча), Временного Сибирского правительства и Временного управления Северной области – находились под влиянием идей демократии и Учредительного собрания и первоначально носили нарукавные щитки со знаками различия (Народная армия Комуча и Сибирская армия) или знаки различия в виде углов (войска Северной области) вместо прежних погон, введенных в большинстве Белых армий сразу же после начала вооруженной борьбы с большевиками в 1918 г. Старые кокарды подчас заменялись георгиевскими (черно-оранжевыми) или сибирскими (бело-зелеными) ленточками на головных уборах.

Говоря о георгиевской символике, использовавшейся в Народной армии Комуча и в некоторых частях других вооруженных формирований, следует помнить, что георгиевские цвета традиционно являлись символом доблести, храбрости и мужества и служили как бы скрепляющим цементом для солдат и офицеров Российской Императорской армии, и отношение к ним было самым лояльным.

Что же касается символики «адамовой головы» и часто сопутствовавшей ей черной униформы, то по расхожему большевистскому, а потом и советскому представлению «белые несли смерть» и были «палачами трудового народа». Однако черный цвет в России всегда считался цветом траура – белые как бы носили траур по Родине, выражавшийся в черной форме некоторых частей и соединений на юге и востоке России. Череп с перекрещенными костями, официально именовавшийся «адамовой головой», являлся древнехристианским символом и у русских означал готовность к жертвам, готовность принять смерть за что-либо; в данном случае у белых он символизировал их решимость умереть за Отечество.

Возникавшие антибольшевистские вооруженные формирования по своим политическим, территориальным и материальным возможностям подчас были настолько далеки друг от друга, что поначалу развивали свою собственную знаковую систему. И лишь к 1919 г. начался процесс стабилизации политической власти белых правительств на окраинах России, что привело к установлению более или менее единой системы униформы. Однако еще в 1918 г. даже действовавшие приблизительно в одних и тех же регионах белые армии были настолько различны политически, сходясь лишь в одном – борьбе против большевиков, что между ними возникали конфликты даже по поводу символики и формы одежды (например, между Временным Сибирским правительством и полковником Б.В. Анненковым и др.).

Несмотря на то, что в 1919 г. все Белые вооруженные силы формально подчинились Верховному Правителю России адмиралу А.В. Колчаку, единых приказов, конкретизировавших униформу и ее детали, не существовало. Все продолжали носить то, что сами же и вводили. К этому времени на всех театрах военных действий белых армий произошла эволюционная унификация формы одежды – так, повсеместным стало ношение старых русских кокард и знаков различия – погон со звездочками, просветами и выпушками по системе прежней Российской Императорской армии, восстановление в той или иной степени цветовой гаммы видов вооруженных сил, родов войск и т. д.

В период войны 1917–1922 гг. процветало и «формотворчество», прославлявшее личности отдельных командиров, создавших региональные вооруженные формирования, – таких, как полковник Бермондт, полковник Анненков, атаманы Г.М. Семенов и И.М. Калмыков и др. Это выражалось в вензелях на погонах некоторых частей Бермондта, Анненкова и Семенова, нарукавных щитках у Семенова и Калмыкова; их приказы вводили те или иные отличия в форме одежды.

У белых продолжилась и прежняя русская традиция установления шефства военачальников над теми или иными воинскими частями или соединениями. Среди таких шефов числились генералы Л.Г. Корнилов, С.Л. Марков, М.В. Алексеев, М.Г. Дроздовский, В.О. Каппель и адмирал А.В. Колчак. Эта традиция находила отражение и в униформе.

В годы Гражданской войны зародился ряд новых элементов формы одежды – таких, например, как шапки-«колчаковки», появление которых было вызвано природными условиями восточной России (долгой и суровой зимой).

Говоря об обмундировании, следует отметить, что все белые войска стремились носить русскую военную форму. Однако уже к октябрю 1917 г. само понятие русской униформы стало настолько расплывчатым вследствие изменений в покрое и расцветке, что даже приказы не устанавливали, а лишь стремились регламентировать уже существующую.

Революционный батальон, сформированный из волонтеров тыла, 1917 г. (Российский государственный архив кинофотодокументов – далее РГАКФД). На фотографии видны: черно-красное знамя с портретом А.Ф. Керенского в верхнем углу; черно-красные ленточки, обтягивающие кокарды; черепа со скрещенными костями на защитных погонах, а на правых рукавах – черные черепа с костями, нашитые на красные кружки.

Относительное многообразие обмундирования Белых армий было связано с расположением огромных интендантских складов в центре страны, на территории, контролировавшейся большевиками, и весьма ограниченной возможностью пополнения запасов формы одежды за счет напряженно работавших фабрик. В других же регионах непросто было достать даже самого элементарного. Мануфактуры катастрофически не хватало… Поэтому на севере, юге и востоке России весьма широко использовалось обмундирование стран Антанты – в основном британское или американское, а на северо-западе и западе – германское. Однако белые зачастую стремились оставить на иностранной униформе хотя бы какие-то элементы русской формы – например, погоны и пуговицы на германском обмундировании в частях отряда светлейшего князя Ливена. Тем не менее на британском обмундировании не все хотели носить русские отличия.

Примером тому служит приказ коменданта Севастопольской крепости и начальника гарнизона города генерал-лейтенанта Н.Н. Стогова за № 441 от 26 сентября (9 октября) 1920 г.: «Несмотря на целый ряд приказов, требующих ношения гг. офицерами установленной формы, замечено, что до сих пор приказы не всеми выполняются, особенно в настоящее время, когда с наступлением холодов гг. офицеры одели английские шинели, на погонах коих большинство не находит нужным соответствующим образом отметить свой чин. В лучшем случае делают лишь офицерские просветы, не заботясь о звездочках.

На замечания о необходимости отметить свой чин нередко гг. офицеры отвечают: «Разве на шинели тоже надо? На фронте на шинелях погон мы не носим» и т. п.

Требую, чтобы все офицеры приняли к неуклонному исполнению приказы Главнокомандующего (Русской армией генерала П.Н. Врангеля. – А.Д.) за № 3046 и 3462 и немедленно же одели соответствующие чину отличия.

Кроме того, замечено, что чины гражданского ведомства, нося английские шинели, оставляют на них погоны, по форме не соответствующие гражданским, что вызывает часто недоразумения.

Гг. гражданским чинам всех рангов и положений, во избежание недоразумений, прошу или вовсе снять погоны и кокарды, либо носить их строго по форме.

Всем начальствующим лицам обратить на это самое серьезное внимание и за отступление от правил ношения формы взыскивать с виновных».

Рисунок к приказу Верховного Главнокомандующего за № 578 от 8 июня 1917 г. Этим приказом для личного состава «частей смерти» (ударных частей, формировавшихся в действующей армии) были установлены: «адамова голова» (т. е. череп), увенчанная лавровым венком, наложенная на скрещенные мечи; на правом рукаве – черно-красный шеврон, нашивавшийся углом вниз.

Характерным для многих белых частей и соединений являлся так называемый гвардейский синдром – т. е. обшивка воротника, клапанов нагрудных карманов и обшлагов какими бы то ни было кантами и выпушками по образцу бывшей Российской Императорской гвардии. Он появился еще в период Великой войны в русских частях, воевавших во Франции и на Салоникском фронте в 1916–1918 гг., затем получил продолжение в добровольческих подразделениях 1917 г. и, наконец, широко распространился в 1918–1922 гг. Выпушки на элементах формы одежды имелись у некоторых частей и соединений в Северо-Западной и Добровольческой армиях, иногда во вновь сформированных частях Вооруженных Сил на Юге России (ВСЮР), в войсках адмирала Колчака и т. д.

Наряду с частями и соединениями, созданными в период Гражданской войны, на антибольшевистских фронтах продолжали свою боевую службу и формирования, носившие названия полков старой армии и иногда действительно сохранившие кадры одноименного полка, а зачастую лишь названные так по некоторому количеству офицеров прежней части. Восстановленные полки были обмундированы практически по форме 1914 г., сочетая защитные элементы униформы с цветными фуражками, погонами и другими отличиями.

Одним из наиболее распространенных в Белых армиях цветов был малиновый – как отличие стрелковых частей и соединений. Но следует иметь в виду, что в условиях боевых действий, постоянного формирования новых подразделений, частей и соединений очень трудно было выдерживать приказный оттенок малинового цвета, существовавшего в Российской Императорской армии, и это приводило (как, например, в Офицерской стрелковой генерала Дроздовского дивизии) к разнообразию оттенка цвета приборного сукна на фуражках и погонах от ярко-малинового до крапового, со всеми оттенками красного. То же можно сказать и о выдерживании приказных цветов в других частях и соединениях белых армий.

Одной из особенностей формы одежды белых антибольшевистских вооруженных формирований являлись также многочисленные памятные и наградные знаки, а также медали, введенные в период Гражданской войны, например: крест «За Степной поход», медаль дроздовцам, крест Спасения Кубани и медаль «За освобождение Кубани», орден Святителя Николая Чудотворца, кресты генерала Ф.А. Келлера и для всех участников наступления на Петроград 13 мая 1919 г., медаль «В память освобождения Северной области от большевиков», орден (крест) и медаль Св. Архистратига Михаила Уральского казачьего войска, орден Освобождения Сибири, нагрудный знак, крест и медаль Особого Маньчжурского отряда (ОМО) и др.

Устанавливались также и нагрудные знаки частей, так, Марковская артбригада имела знак, введенный приказом Главкома Русской армии генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля от 17(30) августа 1920 г., – золоченый Мальтийский крест, покрытый черной эмалью, по краям которого – красный ободок, в центре расположена золотая литера «М», а крест переплетен серебряным терновым венком.

УДАРНЫЕ ЧАСТИ, 1917 г.

Наиболее известными из ударных частей являются корниловские, ведущие свою историю с 1917 г. В мае этого года приказом командующего 8-й армией Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Л.Г. Корнилова Генерального Штаба капитану М.О. Неженцеву было разрешено сформировать 1-й Ударный отряд штаба 8-й армии (переименованный позднее в Корниловский ударный отряд) из добровольцев – государственно и патриотически настроенных офицеров, унтер-офицеров и рядовых. Отряд принимал активное участие в июньском наступлении фронта, сразу же зарекомендовав себя одной из самых стойких воинских частей Российской армии. С 1 августа отряд был переформирован в трехбатальонный Корниловский ударный полк. Однако в результате неудачного корниловского «выступления» по настоянию А.Ф. Керенского 10 сентября полк был переименован в 1-й Российский ударный, а 30-го – в Славянский ударный.

Знаменщик, ассистенты и адъютант Корниловского ударного полка поручик князь Ухтомский, 1917 г. (РГАКФД). На касках – череп со скрещенными костями; на рукавах – синяя полковая нашивка.

После октябрьского переворота часть чинов полка по приказу Неженцева перебралась в Новочеркасск, где в конце декабря (по старому стилю) полк был восстановлен под названием Славянского Корниловского ударного.

Вариант нарукавной нашивки корниловцев-ударников, 1917–1920 гг. (из личного собрания Л.А. Шапрона дю Ларрэ). Она изготовлена типогрифским способом на ткани. Фон – светло-синий; надпись, мечи, череп и кости – белые; гренада – красная.

Вариант нашивки корниловцев-артиллеристов, 1919–1920 гг. (из личного собрания Л.А. Шапрона дю Ларрэ). Нашивка вышитая. Фон – черный; надпись, череп с костями, мечи и кант по краю) – серебряные; рукояти мечей, гренада и орудийные стволы – золотые; пламя – красное.

Командующий Добровольческой армией генерал-лейтенант В.З. Май-Маевский (1867–1920) (впереди слева) и начальник 7-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Н.Э. Бредов (1873 – после 1933 г.) (стоит сзади справа). Киев, август 1919 г. (РГАКФД). Май-Маевский одет в полную корниловскую форму, которую он имел право носить как зачисленный в ряды Корниловского ударного полка. Н.Э. Бредов – в белой летней гимнастерке, на левом рукаве отчетливо виден шеврон Добровольческой армии.

Среди других знаменитых ударных частей следует упомянуть отряды добровольцев из увечных воинов. 27 мая 1917 г. в Петрограде был образован Центральный комитет по их формированию. Из сотен проживавших тогда в столице инвалидов (среди них были и безрукие, и даже безногие), решивших своим личным примером и участием воодушевить разлагавшиеся полки на фронте, к концу июня 1917 г. был сформирован 1-й отряд добровольцев из увечных воинов, направленный вскоре на Западный фронт. Отправка же на Северный фронт 2-го отряда затянулась из-за начавшихся в Петрограде беспорядков, спровоцированных большевиками в начале июля. 2-й отряд принял активное участие в их подавлении, после чего отбыл на фронт. Осенью в столице началось формирование 3-го отряда из увечных воинов, но вследствие октябрьских событий завершено оно не было.

КОРНИЛОВСКАЯ УДАРНАЯ ДИВИЗИЯ, 1918–1920 гг.

26 декабря 1917 г. (8 января 1918 г.) военная Алексеевская организация была переименована в Добровольческую армию, и вошедший в нее Славянский Корниловский ударный полк 30 января (12 февраля) 1918 г. был включен в состав 1-й Добровольческой дивизии. Вскоре полк вновь стал называться Корниловским ударным. 21 июля (3 августа) 1919 г. он развернулся в два полка (2-й Корниловский был сформирован из батальона Запасного Корниловского ударного полка); в сентябре под Курском оба полка, а также сформированный 27 августа (9 сентября) 3-й Корниловский ударный полк были сведены в Корниловскую ударную бригаду. 14(27) октября, после взятия Орла, бригада была выделена из 1-й пехотной дивизии и переформирована в Корниловскую ударную дивизию. 10(23) ноября из частей 1-й и 2-й артиллерийских бригад было приказано сформировать Корниловскую артбригаду, вошедшую в состав Корниловской дивизии. На 22 января (4 февраля) 1920 г. в дивизию входили: Управление, 1-й, 2-й и 3-й Корниловские ударные полки, Запасный полк дивизии, запасные батальоны всех трех полков, Корниловский отдельный и Горско-Мусульманский конные дивизионы, Корниловская артбригада (Управление, 1-я генерала Корнилова легкая, 2-я и 5-я батареи и формировавшиеся 6-я, 7-я и 8-я батареи). Отдельная инженерная рота дивизии, дивизионные транспорт и лазарет. Дивизия находилась в Добровольческой, а в 1920 г. – в Русской армиях. Эвакуированные из Крыма в ноябре 1920 г. в Галлиполи (Турция) остатки корниловских пехотных частей были сведены в Корниловский ударный полк, артиллерийских – в Корниловский артдивизион. Корниловские части были передислоцированы в Болгарию в 1921 г. и прекратили свое существование в 1922 г.

Смотр 2-го Корниловского ударного полка. Ростов-на-Дону, июль 1919 г. Впереди – генерал В.З. Май-Маевский, справа от него – командир 2-го Корниловского ударного полка капитан Я.Л. Пашкевич (в защитном френче с корниловскими погонами и нарукавной эмблемой, под которой видны нашивки за ранения). За Май-Маевским стоит его адъютант – красный шпион П.В. Макаров. Он одет в форму 2-го Офицерского стрелкового генерала Дроздовского полка. Позади него стоит еще один адъютант В.З. Май-Маевского в форме 1-го Офицерского генерала Маркова полка.

ОФИЦЕРСКАЯ ГЕНЕРАЛА МАРКОВА ДИВИЗИЯ, 1918–1920 гг.

Первая марковская часть – Сводно-Офицерский полк был сформирован 12(25) февраля 1918 г. в станице Ольгинской из 1-го, 2-го и 3-го Офицерских батальонов, Военно-морской роты и Дивизиона смерти Кавказской кавалерийской дивизии. Кадры полка составили офицеры-добровольцы, прибывшие в Новочеркасск и Ростов-на-Дону. Командиром его был назначен Генерального Штаба генерал-лейтенант С.Л. Марков. Во время 1-го Кубанского похода полк стал называться Офицерским; с марта им командовал генерал-майор А.А. Боровский. При реорганизации Добровольческой армии к 27 мая (9 июня) полк был назван 1-м Офицерским и вошел в 1-ю дивизию генерала Маркова. После его смерти от ран полк 13(26) июня был переименован в 1-й Офицерский генерала Маркова полк, а чины его стали называть себя марковцами. 27 августа (9 сентября) 1919 г. полк был развернут в два – 1-й и 2-й Офицерские генерала Маркова полки. 3(16) октября был сформирован 3-й полк, и 14(27) октября все полки свели в Офицерскую генерала Маркова дивизию.

Вариант нарукавного бело-сине-красного шеврона Добровольческой армии, 1918–1920 гг. (из личного собрания Л.А. Шапрона дю Ларрэ).

В ноябре того же года 1-я артиллерийская бригада была переформирована в Артиллерийскую генерала Маркова бригаду, которая вошла в состав Марковской дивизии. 16(29) апреля 1920 г., уже в Крыму, дивизия была переименована в Пехотную генерала Маркова дивизию и полки ее стали официально именоваться 1-м, 2-м и 3-м генерала Маркова пехотными, а артбригада – Марковской.

На 4(17) сентября в дивизию входили: Управление, 1—3-й генерала Маркова пехотные полки, Марковская артбригада (Управление, 1—4-й (гаубичный) дивизионы, Отдельная инженерная генерала Маркова рота. Отдельный конный генерала Маркова дивизион и Запасный батальон (в октябре был переименован в 4-й генерала Маркова пехотный полк). После эвакуации из Крыма остатки дивизии в Галлиполи были сведены в Офицерский генерала Маркова полк, артиллеристы – в Марковский артдивизион. В 1922 г., после переезда в Болгарию, они прекратили свое существование как отдельные воинские части.

ПАРТИЗАНСКАЯ ГЕНЕРАЛА АЛЕКСЕЕВА ПЕХОТНАЯ ДИВИЗИЯ, 1918–1920 гг.

Алексеевцы – наименование чинов воинских частей, получивших почетное именное шефство генерала от инфантерии М.В. Алексеева. Первой подобной частью являлся Партизанский пеший казачий полк, сформированный в станице Ольгинской с 10(23) по 14(27) февраля 1918 г. из пеших донских партизанских отрядов. Командиром его был назначен генерал-майор А.П. Богаевский. Полк участвовал в 1-м Кубанском («Ледяном») походе и после соединения Добровольческой армии с войсками Кубанской Рады полк, теперь уже под командой генерал-майора Б.И. Казановича, вошел во 2-ю Отдельную (пехотную) бригаду генерала Богаевского. Он принял активное участие в боях за Екатеринодар, после чего вернулся на Дон. При реорганизации Добрармии перед 2-м Кубанским походом в конце мая – начале июня полк, которым тогда командовал полковник П.К. Писарев, вошел в состав 2-й дивизии генерала А.А. Боровского. Во второй половине октября им временно командовал полковник Е.Ф. Емельянов, затем до 15(28) декабря 1918 г. – полковник (с ноября – генерал-майор) П.К. Писарев, а с 17(30) января 1919 г. – полковник князь Гагарин.

Погон штабс-ротмистра 1-го Конного генерала Алексеева полка, 1919–1920 гг. (из личного собрания Л.А. Шапрона дю Ларрэ). Галун – серебряный, литера «А» – золотая, звездочки – из золотой толстой канители, просвет – из синей тесьмы, пуговица – серебряная, поле погона (видно между галуном и выпушкой) – светло-синее, выпушка – белая.

После смерти генерала М.В. Алексеева, последовавшей 26 сентября (8 октября) 1918 г., полк 27 ноября (10 декабря) был переименован в Партизанский генерала Алексеева пехотный и в ноябре из-за больших потерь был отведен в Новороссийск. Следует отметить, что почти тогда же (6(19) декабря) появилась первая алексеевская артиллерийская часть – 2-я батарея 2-го легкого артиллерийского дивизиона была переименована во 2-ю генерала Алексеева батарею.