Текст книги "Легенды Яви и Нави. Книга 1"

Автор книги: Александр Хабло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Вот он! – воскликнул Каранн, держа в руке камень бессмертия.

– Давай вернём его, – предложила девушка, вставая с земли, – Ты поправился, а его место в Нави.

– Нет! – крикнул колдун, уже успевший одеть перчатку Сварожича и вскинул в её сторону руку, облачённую в колдовской артефакт. Ягина отлетела от Каранна и почувствовала сильный удар о спину и затылок, после чего в глазах её потемнело.

Девушка стала приходить в себя от того, что почувствовала, как что-то липкое и тёплое касается щёк и лба. Она открыла глаза и увидела волка, который, склонившись над ней, облизывал её лицо.

– Фу, – сморщилась Ягина, отодвигая от себя голову зверя, – Отстань.

Она встала и почувствовала сильную боль в затылке и спине. Ягина огляделась и обнаружила, что Каранна не было, только её сумка лежала возле потухшего кострища. Она подошла к ней и наклонилась, чтобы взять, но после неподвижно замерла, так как увидела, что кожа на её руке стала дряблой, покрытой глубокими морщинами и старческими пятнами, а вместо ногтей пальцы венчали крючковатые когти. Ягина выпрямилась, разглядывая свою руку и заметив лужу воды рядом с вратами миров, бросилась к ней. Ягина наклонилась над лужей и в её отражении увидела, что вместо смоляных локонов с её головы свисают седые клоки волос, лицо всё стало морщинистое и покрылось бородавками, в глазах блеск изумруда мутная пелена сменила, а на спине вырос горб.

– А-а-а! – закричала, Ягина, слезами заливаясь, понимая, что Каранн обманом вынудил её Ивит из Нави выкрасть и что теперь Создатель миров обрёк её страдать в обличии ужасной старухи и охранять врата миров, через которые она вынесла из мира душ предмет Яви не принадлежащий.

Глава 9. Каркавира

Много в Яви было чудес, и многие хотели их творить, однако не у всех это получалось, и тех людей кто не мог обладать магическими способностями, чародеи называли: «лишёнными слышать Навь» или «акарнами». Со временем многие акарны начали приписывать колдунам связь с бесами и нечистью, а также винить их во всех бедах людских и тогда чародеи начали сторониться акарнов и скрывать свои способности, передавая их новым поколениям чародеев втайне. Так магам удалось избежать гонений, и они продолжили своё существование среди акарнов, но не удалось избежать соблазнов: обладать властью и богатствами. Одни хотели с помощью колдовства обогатиться и прославиться, вторые искали в нём способ повелевать другими и подчинить всех своей воли, многие искали бессмертие, но были и те чародеи, которые хотели с помощью магии просто жить в гармонии со всей Явью и наслаждаться жизнью. Эти чародеи уходили из больших городов и селений в горы, леса, на берега рек, озёр и морей. Они создавали свои общины и строили храмы, в которых обменивались опытом, проповедуя отчуждённость от практик колдовства ради власти над остальными людьми, получения материальных благ свыше тех, что были им нужны для жизни и любых нарушений законов Разума. В своих общинах они создавали семьи и всячески сторонились зла, постепенно отдаляясь от остальных людей и скрывая своё существование. Научились они магические способности из глубин своей души черпать, не используя иной раз колдовские артефакты, и называли они себя – вайюхами.

Одна из общин вайюхов находилась на берегу реки Ра. Они жили в храме, построенном из белого камня на пологом берегу изгиба протоки. Называли вайюхи свой храм Каркавира. Расположен он был так, что человек, который не знал о нём, не мог его увидеть ни с реки, ни с суши. Дело в том, что со стороны реки раскинулся огромный остров с высокими соснами, а со стороны суши простирался лес из величественных берёз. Да ещё вдобавок и слава у тех мест была не добрая. Ходили слухи среди людей, знающих эти места, будто здесь обитает страшное чудовище, – птица Рух. По рассказам, якобы видевших её людей, она похожа на огромного орла, но размером больше слона и питается медведями, а своих птенцов кормит исключительно человеческой плотью. Поспособствовали таким домыслам о страшном чудовище пьяные глаза путников и неудачное превращение одного из вайюхов голубя в орла, как говорится: «исключительно в научных интересах». Рух на вид получилась, конечно, не очень дружелюбным созданием и действительно намного больше, чем задумывалось, но питалась исключительно растительной пищей, да к тому же с приближением зимних морозов ей стало холодно, и она улетела на юг. Однако дурная реклама здешних мест была на пользу вайюхам и поэтому они пытались её всячески поддерживать, периодически пугая странников, которые приближались к лесу иллюзией птицы Рух. Обитал в тех местах и леший, дед Вепр. Вайюхи говорили, что когда-то он был человеком по имени Яшка и служил при дворе одного князя. Он влюбился в хозяйскую дочь, Милаву, и та ответила ему взаимностью. Зная, что суровый отец Милавы не одобрит их союз, они решили бежать. Однако князь, обнаружив беглецов, отправил в погоню своих гонцов и приказал убить Яшку, а не послушную дочь вернуть домой. Те настигли влюблённых у опушки леса и привязали Яшку к берёзе, оставив помирать, а Милаву силой забрали к отцу. После смерти Яшки его душа терзаемая желанием увидеть любимую, так и не отправилась в Навь, а осталась в лесу, где его погубили, ожидать свою Милаву. А дедом Вепрем его прозвали после того, как он распугал пришлых охотников, превратившись в огромного кабана и разметав их стойбище. Так его и стали называть дед Вепр.

Леший очень не любил всяких господ и князей по понятным причинам и как только проезжавшая, по проходящей рядом с лесом, дороге свита хотела остановиться для отдыха на опушке, дед Вепр немедля появлялся в образе грозного кабана или медведя и до смерти пугал не прошеных гостей, швыряя в них сухие деревья. Вайюхи уважительно относились к лешему, и никогда без поклона в лес не входили и поэтому дед Вепр не обижал их, а если просили помощи то помогал. Дружба вайюхов с лешим началась с того времени, как первые из них, гонимые князьями-акарнами как «бесовское отродье» за их способности в магии, пришли в его лес в поисках скрытного места. Дед Вепр, сжалившись, не только укрыл несчастных в своём лесу, разрешив остаться, но и показал им место, на котором впоследствии они построили свой храм, который они назвали Каркавира, что означало белый защитник. Вскоре слух среди вайюхов о безопасном месте облетел близлежащие земли, и сюда стянулось множество странствующих чародеев в надежде обрести свой дом.

С тех пор прошло более века, и храм значительно преобразовался и разросся, теперь представляя собой, двухэтажное здание в форме вытянутой буквы «П», окружённое несколькими десятками домов и построек. Главное здание было увенчано тремя башнями, две из которых были поменьше и располагались на входе во двор храма, а третья более высокая и массивная возвышалась посередине фасада. На территории двора Каркавиры была пекарня и кузница, а за стенами находились баня, конюшня и скотный двор. На первом этаже в западном крыле храма располагались комнаты холостых вайюхов, а в восточном жили семьи, которые ещё не обзавелись своими домами, центральную же часть занимал зал столовой и кухня, под которыми находился погреб с запасами продуктов. На втором этаже были расположены классы для обучения детей элементарной грамотности, библиотека, совещательная комната, помещения для практики магии и комнаты двух старейшин. В башнях находились смотровые площадки, а в центральной башне была ещё и комнаты главы храма. В самом храме и стоящих рядом домиках проживало около трёхсот человек.

Один раз в год на общем собрании обитатели Каркавиры решали, кто из них будет исполнять обязанности главы и его двух помощников, – старейшин. В их обязанности входила защита жителей храма от всех угроз, а также разрешение споров, возникающих между обитателями Каркавиры. В течение последних пяти лет главой Каркавиры неизменно выбирали Ярогора, рослого мужчину крепкого телосложения, которому было на вид лет за сорок, с седеющей бородой среднего размера, а старейшинами, – брата с сестрой Деяна и Лану, которые, не смотря на свой юный возраст, уже успели заслужить уважение среди вайюхов Каркавиры своими способностями в магии и стремлением помогать другим.

Глава 10. Конюх Каркавиры

Утренние лучи летнего солнца только начали пробиваться сквозь верхушки деревьев и над зелёной травой, окружавшей Каркавиру, и гладью протоки реки Ра появился туман. Из своей комнаты в длинный коридор, в конце которого находился выход на улицу, вышел кареглазый юноша среднего роста, ничем не примечательный, разве, что прядью седых волос на чёрных волосах. Он дошёл до конца коридора, на ходу подпоясывая кушаком потрёпанную рубаху серого цвета, открыл дверь, и невольно дёрнул плечам, увидев туман.

– Зябко, – сказал сам себе Казимир и быстрым шагом направился к выходу из двора. Проходя мимо восточной башни, он заметил знакомую коренастую фигуру, наблюдателя на смотровой площадке. Это был его друг, – помощник портного, Богдан, который укутавшись в тулуп, облокотился о столб и захрапел, в то время как на его голове уже успел пристроиться воробушек.

– Эй, Богдан! – окликнул Казимир наблюдателя, – Не спи!

– А, – встрепенулся Богдан, чуть не упав со смотровой площадки, чем заставил безмятежного воробья улететь в поисках более спокойного тёплого местечка.

– Ты что спишь, часовой? Зима придёт, а ты и не заметишь.

– Это ты, Казимр, – пробормотал недовольный наблюдатель, потирая руками заспанное лицо, – Ух, зараза, не утерпел, заснул. Всё Деян со своим мешком.

– Чего бубнишь?

– Да, мы вчера с Глебом и Деяном полночи, до моей смены мешок мостырили. Вот я и не выспался. Время наступило на башню лезть, а меня в сон клонит, ничего не помогает, – вот под утро и сморило.

– Что за мешок то шили?

– Да вздумалось этому старейшине неугомонному тряпку сделать, чтобы из неё, что пожелаешь, достать можно было.

– Получилось?

– Да какой там! Мы сначала просто так колдовали и внутри руками шарили, ничего у нас не выходило. Потом решили, в мешок что-нибудь положить, и заставить это исчезнуть, а затем заклинание произнести, и вещь вернуть обратно. Вот, значит, стали мы в мешок вещички кидать. Он их как бездонный проглатывает, а назад не возвращает. Мы его и крутили и вертели, – толку никакого. Только половину нашего с Глебом портного инструмента в него засунули. Так с мешком этим и провозились до моей смены, а я всю ночь оставшуюся думал, как мне теперь шить, когда у меня инструмента нет.

– Иди к Булату, проси, чтоб новый инструмент тебе выковал.

– Смену достою, вздремну и конечно пойду просить, если Деян чего нового не придумает.

– Ладно, не спи, а я пойду, – меня уже бурки заждались, – сказал Казимир и заторопился к конюшне, сделанной из сруба.

Тронув засов двери конюшни, Казимир услышал, как внутри уже началась возня, и кони, приветствуя его, заржали. Конюх любил своих подопечных, да и вообще всё зверьё и птиц, поэтому и с дедом Вепрем у него были особенно дружеские отношения. Надо сказать, что из всех вайюхов Каркавиры, леший на равных общался только с тремя: Ярогором, Ланой и Казимиром. Ярогора он уважал за мудрость и рассудительность, а Лана и Казимир были ему милы из-за своего трепетного отношения к природе и, глядя на них, он вспоминал себя, когда он был Яшкой. Вот и сейчас дед Вепр встал на краю леса и наблюдал за тем, как Казимир трудился в конюшне и выводил лошадей в просторный загон огороженный забором из деревянных столбов с прикреплёнными поперёк в два ряда жердями.

– Здорово, Казимир! – крикнул леший, когда конюх завёл последнюю лошадь в загон и закрыл за ней калитку.

– Приветствую тебя, дед Вепр! – ответил конюх, заметивший лешего, и поклонился ему.

– Хорошо сегодня.

– Да уж больно прохладно было с утра, – пожаловался Казимир, подойдя к деду Вепру, стоявшему в тени высоких деревьев.

– По тебе и не скажешь, что замёрз, – сказал леший и провёл ладонью над плечом Казимира, от которого клубами поднимались струи пара.

– Ты что это дед Вепр, решил с утра владения пройти?

– Вот пришёл на красоту полюбоваться.

– Я и не знал, что ты коней так любишь.

– Балда ты! Думаешь, я диковиннее твоих кляч, зверей не видел, – укоризненно посмотрел на собеседника леший и, пригласив движением руки, сказал, – Пойдём.

Они зашли в лес и, немного пройдя вниз по течению реки, очутились рядом с полянкой, которая располагалась у самого берега и не была видна наблюдателям с башен Каркавиры из-за высоких берёз и сосен. У самого берега, склонившись к реке, в синем платье сидела и умывалась молодая девушка, это была Лана. Дед Вепр присел на корточки и потянул руку Казимира вниз, тем самым заставив последовать его примеру.

– Смотри, только тихо, – шёпотом произнёс леший, и в следующий момент чародейка встала, повернулась в сторону леса и пошла на середину поляны. Потом, заметив что-то на земле, присела рядом с оставленной ею ранее сумкой и коснулась ладонью травы, из-под которой стал расти вьюн в разные стороны, окутывая каменный валуны на поляне. Плети окутали камни и на них появились оранжевые цветы жимолости. Колдунья провела рукой по траве рядом с собой и по всей поляне стали появляться жёлтые цветы одуванчиков. Затем Лана сняла свою обувь и босиком пошла к самому большому валуну, до которого не дотянулась жимолость, и там где был её след, – вырастали и расцветали ромашки. Она подошла к серому камню и, склонив голову на бок, посмотрела на него оценивающе. После положила ладонь на камень, и он стал зелёным от моха. Колдунья наклонилась к камню и прикоснулась к его основанию, – вокруг валуна вырос папоротник. Она начала выпрямляться, не отводя от камня рук, и из-под них появились голубые и белые цветы ветреницы, а также насыщенно розовая берегиня.

Казимир смотрел, затаив дыхание не отводя глаз, а дед Вепр переполняемый чувством восхищения от красоты чародейства Ланы выкрикнул, – Ух, красота!

Поняв, что она здесь не одна, Лана отпрянула от камня и резко повернулась, развивая свои русые локоны.

– Кто здесь?! – встревожено спросила девушка.

– Так, ну мне пора, – засобирался леший, как будто был нашкодившим ребёнком и похлопал по плечу конюха.

– Дед, ты куда? – хотел его остановить растерянный Казимир.

– Должен сказать для свидания душок от тебя исходит не очень, – напоследок сказал леший и, обернувшись зайцем русаком, побежал вглубь леса.

– Кто там? – продолжала спрашивать настороженная девушка, – Дед Вепр, ты?

Казимир хотел было последовать примеру лешего, но только он встал и повернулся, как его сбил с ног, безрогий молодой оленёнок. Конюх упал на спину, обнаружив себя, и растерянность в голосе Ланы сменилась на гнев:

– Казимир, ты что, подглядывал за мной?

Конюх быстро подскочил, и хотел было скрыться в лесу, но никак не мог сориентироваться куда бежать и, услышав приближающиеся шаги девушки, подумал, как глупо будет выглядеть его бегство со стороны.

– О, Лана, это ты! – начал конюх, пытаясь придумать какую-нибудь отговорку своему поступку.

– А то ты не узнал! И давно ты здесь прячешься? – продолжила девушка недовольная, что Казимир её напугал и тайком подглядывал за ней.

– Я, я…, – растерялся, застигнутый врасплох вопросами, Казимир, который ни как не мог сообразить, что ему надо говорить. Однако, встретив сердитый взгляд голубых и чистых, как утреннее небо, глаз, он вдруг понял, что лучше будет сказать правду.

– Извини меня, просто я деда Вепра встретил, и он привёл меня сюда, а после мы увидели, какую красоту ты создаёшь с помощью своей магии и не могли оторваться, – выпалил Казимир, и кровь подступила к его щекам, выдавая смущение того, что он любовался не только красотой цветов.

– И где же дед Вепр?

– Просто он испугался и ушёл, когда ты нас услышала.

– Леший испугался человека в лесу. Ты, хоть себя слышал? – сказала девушка, явно не поверившая рассказу Казимира, и направилась к вещам, оставленным ею на середине поляны.

– «Я деда Вепра встретил, и он привёл меня сюда», – передразнила Лана юношу, – Не надо выдумывать. Лучше скажи как есть!

– Да это и есть правда, – настаивал на своём конюх, – Я был на конюшне…

– Оно и чувствуется, – перебила его Лана, обуваясь и собирая свои вещи.

– Что ты хочешь услышать от меня? Я не понимаю! – начал сердиться Казимир, но девушка, ничего ему не ответив, уже направилась в сторону Каркавиры. Он проводил взглядом Лану и, вздохнув, посмотрел на реку. Солнце приближалось к зениту, и от его лучей вода искрилась бликами.

– Вот, ты дурень! – раздался голос лешего за спиной Казимира. Конюх обернулся и увидел деда Вепра укоризненно качавшего головой.

– Да что не так то?

– Пошли, соколов молодых тебе покажу. Со зверями и птицами у тебя лучше, получается, общаться, – сказал леший, и они отправились в обратный путь.

– Ведь нравится она тебе, – начал дед Вепр.

– Нравится.

– Так что ты ей об этом никак не скажешь?

– Не знаю. Никак не получается, и брат её старший ко мне не очень дружелюбно относится.

– Деян, – задумчиво произнёс леший, – Он дальше носа своего порой не видит, сильно надменный и самонадеянный. Им движет лишь стремление себя показать. Его старейшиной избрали только из-за усердия и успехов в колдовстве, а не потому, что он мудр. Да разговор сейчас и не о нём, а о тебе и Лане. Она же в твою сторону тоже не ровно дышит, и ждёт, когда ты первый подойдёшь, – а ты всё мнёшься.

– С чего ты взял, что я могу ей нравиться?

– Почему же ты ей не можешь нравиться, – ты же не урод и не дурак… Хотя нет, – осёкся леший, – Со вторым я поторопился, раз ты не увидел как она на тебя сейчас смотрела и вопросы мне такие задаёшь.

Они вышли к конюшне, в то время когда Каркавира напоминала муравейник перед обедом: все кто жил в самом храме заканчивали свои дела и начинали стягиваться в главный двор храма, где находился вход в столовую, а те, кто жили в домиках рядом, направлялись к себе домой. Из восточного крыла выбежала толпа детей, у которых только закончились уроки элементарной грамматики. У одного из них, сына Ярогора, Ждана, в руках был воздушный змей, сделанный для них кем-то из преподавателей. Дети кричали наперебой, обступив Ждан и тот, подняв руку с воздушным змеем над головой, запустил его. Воздушный змей взлетел, взмыв вверх, выше башен Каркавиры, а потом резко замер на одной высоте в тот момент, когда Ждан начал крутить двумя пальцами правой рук круги в воздухе над раскрытой и перевёрнутой ладонью левой руки, на которой был нарисован свекольным соком знак вихря заключённый в круг. Мальчик очерчивал двумя пальцами в воздухе над магическим символом круги по часовой стрелке и змей набирал высоту, он крутил пальцами в обратном направлении и змей начинал снижаться. А лёгкие порывы ветра делали эту детскую забаву веселей и интереснее.

– Не дурно, – сказал леший Казимиру, кивнув головой в сторону Ждана, а после указал рукой на жерди загона для лошадей, где сидела пара соколов, – А вот и мои красавцы.

Леший свистнул и птицы взлетев, сделали несколько кругов рядом с воздушным змеем, дед Вепр свистнул второй раз и соколы, спланировав над землёй, направились в их сторону.

– Хороши, – сказал конюх, когда соколы уселись на ветку берёзы рядом с ними.

– Вот и бери их в дозорные, обучай, а я пойду, владения свои обойду, а то полдня с тобой провозился, – покачал головой леший, выражая своё негодование, и скрылся в лесной чаще.

– Спасибо! – крикнул ему в след Казимир, и добавил уже самому себе, – Пойду и я, помоюсь и переоденусь, наконец.

Обойдя конюшню, он зашёл в расположенную со стороны реки пристройку к конюшне, которая была маленькой баней. Её Казимир построил в прошлом году вместе со своими друзьями Богданом, Невзором и Колуном. Они часто собирались здесь в прохладную погоду и парились, а Казимир приводил себя в порядок в ней каждый день после работы на конюшне, чтобы не ходить грязным и вонючим по Каркавире. Внутри бани было два небольших помещения с расположенными почти под потолком маленькими оконцами. В предбаннике, где была вешалка и весели на стене полотенца, а также берёзовые и дубовые веники, Казимир всегда хранил чистую одежду. В парной стояла небольшая печка окружённая лавками, деревянное корыто, прислонённое к стене, ведро с ковшом внутри и две дубовые бочки, одна из которых была наполнена водой. Конюх помылся в парной холодной водой из бочки, обтёрся полотенцем и принялся быстрее одеваться, дрожа от холода.

Казимир вышел из своей бани одетый в чистую одежду и сразу почувствовал на себе тепло солнечных лучей, которые так приятно пригревали. Он опустил голову вдохнув запах свежей одежды и сказал самому себе, – Теперь другое дело, – после чего направился к храму. Дети по-прежнему игрались с воздушным змеем. Однако в следующий момент Казимир заметил, как сильный порыв ветра неожиданно унёс в сторону леса воздушный змей и Ждан, пытаясь вернуть его на землю, начал быстро крутить пальцами над ладонью, но повлиять, как прежде на змея мальчику не удалось, и он упал в кусты малины, от которых начинались заросли подлеска. Ждан приблизился к кустам, и вдруг из них выскочила огромная медведица с тёмно-бурой шерстью, которая, заревев, встала на задние лапы, заслонив собою небо над мальчиком. Ждан попятился назад, но споткнулся и упал на спину, смотря на животное, которое было ростом более двух метров. Наблюдатель на смотровой площадке главной башни что-то закричал, а дети, с которыми играл Ждан, испугавшись, завизжали и побежали врассыпную прочь от страшного зверя. Казимир, не раздумывая, бросился к растерявшемуся мальчику и в тот момент, когда медведица уже хотела обрушиться на Ждана, придавив своими передними лапами, конюх схватил мальчишку и кувыркаясь вместе с ним отлетел в сторону от того места куда ударила передними лапищами разъярённая мамаша. Казимир, не вставая с колен, резко поднял вверх ладонь и зарычал. Медведица вдруг замерла на мгновение и ярость в её глазах сменилась на умиротворение. Закряхтев, она повернулась в сторону подлеска, из которого выбежали двое годовалых медвежат, и, увлекая их за собой, скрылась в зарослях кустарника, с треском ломая ветки.

– С тобой всё в порядке? – спросил Казимир у бледного до синевы мальчика, который ничего не смог ответить, от страха сковавшего всё тело.

– Не бойся, – попытался успокоить конюх Ждана, – Она всего лишь лакомилась малиной со своими детишками и зашла слишком близко к нам, а когда ты пошёл за воздушным змеем и видимо приблизился к медвежатам, то она решила, что ты хочешь напасть на них. Она не хотела причинить тебе вреда, – просто защищала своих детей.

– Я т-т-так ис-с-спугался, – всхлипывая начал приходить в себя мальчик.

– Всё в порядке, я с ней поговорил, и она пообещала больше тебя не пугать, – улыбнулся Казимир.

– Дядя Казимир, пожалуйста, не говори отцу, что я испугался, – вытирая слёзы, сказал Ждан.

– Не скажу, – успокоил его конюх, отряхивая одежду от травы и земли, а затем подошёл к кусту, на котором висел воздушный змей, взял игрушку, и отдал её мальчику, после чего, обняв за плечо одной рукой, повёл во двор храма.