Текст книги "Химера, или Посторонним вход разрешён (СИ)"

Автор книги: Александр Голиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

ХИМЕРА, ИЛИ ПОСТОРОННИМ ВХОД РАЗРЕШЁН

   Во дворе вдруг так звонко грохнуло, что Настя от неожиданности едва клинок не обнажила, удержала аугментацию на морально-волевых. Твою дивизию, неужели их вычислили? Быстро соскочила с кровати и, пригнувшись, выглянула в окно, готовая ко всему.

   Но нет, вокруг спокойно, штурма не предвидится. Во дворе Андрюха, он же Боров, просто занимался зарядкой, тягал железо. Похоже, уронил кусок рельса на что-то звонкое, хлама тут хватало. Придурок, расслабилась Настя. Хорошо, никто не видел её испуга и попытку встретить рассвет во всеоружии. Непрофессионально. Профнепригодность, как сказал бы ротный. Впрочем, плевать, нормативы тут сдавать некому, так что отбой системе. Зевая и чертыхаясь, пошла на улицу к бочке. Умываться.

   Весна наступала по всем фронтам, середина апреля, однако утром всё ещё холодно. Днём погода разбежится, разгуляется, небо станет светлым, ветерок тёплым и пахнущим расцветающей жизнью, но сейчас, в такую рань, небо хмурое, ветерок далёк от приветливого, а вода в бочке ледяная. Зато в себя прийти после полубессонной ночи – самое то. Когда обжигающей влагой и в лицо, и на руки, и на шею. Брр, хорошо!

   Понятно, полотенце мы забыли. Боров помахал рукой, приветствуя, и нагнулся за куском рельсы. С минуту Настя отрешенно наблюдала, как перекатываются мышцы на широченной спине голого по пояс мужика. Марк такой же здоровяк был, только, правда, куда симпатичнее. Собственно, почему был? Живёт теперь, сволочь, в своё удовольствие на Авроре, планете Внешнего сектора, де-фильтрацию ведь прошёл и благополучно свалил, вытерев о Настю ноги. «Извини, милая, но оставаться на Земле больше не могу, бла-бла-бла. Мне было с тобой очень хорошо, бла-бла-бла.» И апофеозом всего – «Прощай, киса». Предал и сбежал. А она, дура, планы строила, даже о детях думала. И всё накрылось в одночасье большим таким медным тазом, потому что фильтрацию она-то как раз и не прошла.

   Как всегда воспоминания ничего весёлого не принесли. Внутри ощутимо кольнуло, словно душа задела обо что-то острое. И пусть гормоны уже отыграли себе похоронный марш после аугментации рук, но память-то никуда не делась. Она всё ещё хорошо помнила, для чего в этой жизни нужны мужчины. Особенно тот, который полтора года назад был смыслом её жизни и последней любовью. Срань господня, как же она его теперь ненавидит! Ненависть – главная причина, почему она здесь. А аугментация лишь средство эту ненависть удовлетворить. Уж будь спокоен, Марк, когда тебя найду, резать на ремни стану долго и с наслаждением, благо есть чем. Настя пошевелила пальцами левой руки. Почувствовала, как аугментированные элементы напряглись, готовые по мысленному приказу трансформироваться в нано-клинок. В правой, где находился скорострельный «Скорп», тоже возникло напряжение, организм чутко реагировал на её состояние. Тихо, тихо!.. Закрыла глаза, гася волнение. Сосчитала до десяти, окончательно успокаиваясь. Тут опять звонко бабахнуло, и Настя чуть не подпрыгнула, настолько было громко и не к месту.

   – Ты совсем кретин! – заорала. – Какого чёрта?!

   – Опять сорвалась, тяжёлая... – Андрюха лишь виновато улыбался, смотря глазами преданной собаки. Обижаться он не умел. Абсолютно.

   После завтрака (рис с тушёнкой, крепкий чай), Пак и их командир, Байк, собрались куда-то по делам. Садясь в старую расхристанную «Тойоту» (тачка настолько древняя, что даже антигравитационная подвеска отсутствовала), командир сказал, обращаясь к группе:

   – Я там на столе оставил схему станции на фэшке, посмотрите лишний разок подходы, отходы, расположение коридоров, короче, делом займитесь.

   – А вы куда? – с ленцой поинтересовался Шах, прикуривая от зажигалки. Зажигался старинная, чуть ли не бензиновая. По мнению Насти, самое ценное в наёмнике как раз зажигалка, всё остальное какое-то мутное, с гнильцой. Но командиру видней, за каким хреном в их команде этот Шах.

   Байк, похоже, собирался ответить что-то резкое, типа «а тебе какое дело?», но его опередил Пак:

   – За оружием съездим. Есть особые пожелания?

   Настя стояла возле беседки, во взгляде лёгкий интерес – кореец, как она поняла, мог достать что угодно. Ей вообще-то всё равно, из чего нормальные стрелять будут, но лучше, когда есть выбор.

   – «Самрат» если привезёте, с меня литр, – пошутил Кент. У него чёрные волнистые волосы до плеч и глаза со стальным оттенком. Мачо. Впрочем, на мачо всех мастей и оттенков ей давно плевать, ей давно до нормальных не было дела. После Марка как отрезало.

   – Сделаем, – кивнул Пак и мельком глянул на Борова. – Тебе, понятно, пулемёт. Крупнокалиберный. Большому парню – большую пушку.

   – Да! – расплылся в улыбке большой парень.

   – Поехали, Пак! – хлопнул дверцей Байк. – Времени в обрез.

   Настя проводила «Тойоту» взглядом, зашла в беседку, присела на лавочку. Делать ничего не хотелось. Так частенько бывало после воспоминаний о Марке и тех счастливых беззаботных деньках, когда она просто жила и любила, когда не было всего этого: его предательства, её опустошённости и решения завербоваться в армию, аугментации рук, недавнего дезертирства. Женщину из неё выжгли, оставив на месте пепелища искалеченную фурию, которой терять уже нечего. Кроме разве самой жизни. Что ж, невелика потеря на самом деле. Впрочем, есть ещё одно дельце на этом свете – Марк. Она верила, что непременно найдёт мерзавца. Теплилась такая уверенность возле сердца, тлела и тлела, не гасла.

   Подошёл Кент, но внутрь заходить не стал, облокотился о перила.

   – Грустим?

   – Да так, задумалась, – пожала она плечами. – Кстати, всё не было случая поблагодарить, что подобрал тогда. Так что спасибо.

   – Не за что. Завтра прикроешь спину и будем квиты. А прикрывать придётся, уж будь уверена.

   – Я правильно поняла, что взять меня в машину была твоя идея?

   – Ну-у... – Кент смутился, чего делал крайне редко. Неделю назад поздним вечером он подъехал к воинской части забрать Майора, ещё одного члена группы. Прождал в условленном месте больше часа, но тот так и не появился. И уже совсем было собрался уезжать, как вдруг услышал стрельбу неподалёку. Вышел, огляделся. И увидел, как от забора в/ч кто-то улепётывает со всех ног. Удивился: неужто Майор? Что у него случилось? Свистнул, махнул рукой. Каково же было его удивление, когда вместо Майора увидел запыхавшуюся девчонку, без церемоний рванувшую заднюю дверцу и крикнувшую: «Поехали!». Что он и сделал. Велено было привести, он и привёз. Только не Майора, а даже круче.

   – Да не переживай, я сразу поняла – не меня мачо ждёт. Хотя сейчас это уже не имеет никакого значения, так ведь? Я всё равно добралась бы до нуль-станции, с вами или без. Но с вами повезло – судьба. И завтра прикрою твою задницу, без вопросов. Боезапас пока полный, а промахиваться я не умею...

   И задумчиво осмотрела руки. Кожа у аугментированных неестественно бледная, вместо крови в организме гемоглобиновый раствор с нано-частицами. Кент тоже посмотрел и сглотнул. Гадость какая. Зачем они на такое идут? Не киборг, но уже и не человек, что-то среднее. Биомех, вспомнил он услышанное по ящику. Или «ауги» на слэнге. Аугментированные в спецчастях ценились очень высоко. На выходе получался воин с исключительными боевыми навыками и вооружением. Однако процедура аугментации дело добровольное. В любом ином случае подопытные просто сходили с ума, какая-то там закавыка с психикой.

   – А это... больно? – указал он взглядом на руки.

   Настя сидела в армейской майке с короткими рукавами, камуфляжных штанах, – в чём сбежала, в том и ходила. Подняла правую руку, рассматривая, потом посмотрела на Кента. Во взгляде что-то затаённое, печальное.

   – А я не помню. После анализов, стендов и прочего отвозят в спецкорпус на аугментацию, полный наркоз. Продержали после операции пару суток, чтоб нормально всё прижилось. И опять тесты, анализы, стенды. Главное было научиться давить импульсы, не раскрывать систему просто так, по желанию. А то были умники, которые комаров с мухами нано-клинком рубили. Ещё на своих сержантов могли раскрыться, если те перегибали палку. Но за это сразу по башке. В смысле, к мозгоклюям, они таким неуравновешенным под гипнозом блоки ставили. Выходили как шёлковые. Но я не из таких. У меня своя цель имелась...

   Настя замолчала, кусая губы. Кент лишь вздохнул. У каждого из них тут своя история. Да у всех на Земле, кто не прошёл де-фильтрацию, она имелась. Мир давно плюёт на трагедии. Потому что сама жизнь – драма с высоким качеством изображения. Но самое страшное нагрянет, когда начнут действовать необратимые де-отклонения, или синдром Паковски, после чего мир окончательно рухнет в бездонную пропасть анархии. Некоторые аналитики не давали нормальной жизни на планете и полугода. Кент очень надеялся, что свалит отсюда намного раньше. Да уже завтра и свалит со всей группой. Или останется там, на станции, с простреленной башкой. Просто выживать на обречённой Земле он не хотел ни за что на свете.

   – А как тебя взяли для аугментации, если ты фильтрацию не прошла и такая же бракованная, как и мы?

   – Да армейским на самом деле плевать. Аугментированным ведь вживляют ещё и чип «послушания». Как раз через год после аугментации. Однако это не мой случай, мне этот чип на хрен не нужен, у меня на жизнь совсем другие планы. Потому и сбежала. Быть марионеткой в чьих-то руках – нет уж, увольте!

   – Угу, – буркнул Кент, – это точно...

   В дом вернулись молча. Дом? Так, домишко, даже стёкла не везде целые, стоит на берегу речки-помойки, кругом бурьян, вокруг покосившийся забор, во дворе свалка металлолома. Видно, прежние хозяева держали тут склад вторчермета, но сейчас здесь пусто и одиноко, идеальное место для убежища. Однако электричество имелось, провод-воздушка шёл от ближайшей ЛЭП. Похоже, сами и провели, если на кухне почти новая электроплитка. В остальном минимум удобств, серо, уныло и засранный сортир за домом, посреди сухих будыльев крапивы. Да плевать на самом деле. Главное, что Настя на пару шагов приблизилась к цели. Это только кажется, что планета Аврора в невообразимой дали где-то там, в космосе, а на самом деле станция нуль-перехода сэкономит массу времени и сделает расстояние посмешищем. Когда переходом воспользуются. Что они завтра непременно и проделают. Если, конечно, останутся живы и доберутся до кабины...

   В зале за столом сидел Шах, как раз разглядывал ту самую станцию. Фэш-носитель раскинул над столом её подробный план в виде голографической копии. Боров нависал рядом скалой, моргая и кривя рот; видно было, что бугай ни черта не понимает, но старательно делает вид, что в курсе.

   – Явились? Не запылились? – хмуро спросил Шах. – А мне типа больше всех надо?

   – Да я этот план наизусть уже выучил, – Кент направился к продавленному дивану, уселся, коленки в стороны. – Тебе что-то неясно? Могу просветить.

   – А эта тоже наизусть выучила? – фыркнул Шах и ткнул пальцем в сторону Насти. – Или как?

   Понятно, человек нарывается. Но связываться не хотелось. Уселась рядом с Кентом, ногу на ногу, глянула из-под чёлки.

   – Или, Шах, или. У меня с некоторых пор фотографическая память, разок посмотрела, запомнила навсегда. И линзы с прицельной рамкой, чтоб без промаха отстреливать всякую сволочь.

   – Так может ты и Майора пристрелила, а? Раз здесь вместо него оказалась? Он куда вот пропал? Что-то твои песни о дезертирстве меня ни разу не впечатлили. Никогда не слышал, чтобы нелюди сбегали из своих вольеров.

   Волна чего-то удушливого вдруг поднялась к горлу, закромешила разум. Тихо, тихо!.. Только не раскрыться!.. Подавила волну, угнала её куда-то к чёрту, задышала ровно, и на десятой секунде пелена с глаз спала. Пальцы левой руки сжаты в кулак, клинок не выскочил, удержала. Шах смотрел насмешливо. Ублюдок. Специально ведь выводит из себя. Зачем? Самое последнее дело провоцировать аугментированных. Умные никогда такого не сделают. Но Шах на кретина не похож. Тогда что?

   Обстановку разрядил Боров:

   – Он пошутил.

   Шах ощерился.

   – Устами младенца... Да, это я так шучу. Давайте посмеёмся.

   И вышел из комнаты, опрокинув стул. На Настю с Кентом даже не посмотрел. Взгляд будто остекленевший.

   – Он чего, ширнулся что ли? Несёт всякий бред!

   – Нет, – Настя встала, подошла к окну. Шах нетвёрдой походкой направлялся к воротам, жестикулируя на ходу. Будто о чём-то спорил сам с собой. – Оружие я бы ему сегодня не давала. Похоже, начинается первая стадия де-отклонения, я таких уже видела и зачищала. Паранойя в чистом виде. Причём агрессивная.

   – Вот же хрень! – Кент аж подпрыгнул. – Да он же нас всех прирежет ночью!

   – Не думаю. Скоро в себя придёт. До следующего приступа.

   Она подошла к столу, глянула на план. Боров поднял стул, пододвинул.

   – Спасибо, милый, ты настоящий джентльмен.

   Села. Теперь скалой нависли над ней, задышали прямо в шею.

   – А что такое де-отклонение, Настён? – спросил Боров.

   – У-у... Это, дорогой мой, будет целая лекция. Я тебе потом как-нибудь, ладно?

   – Ладно, – согласился тот. Он вообще легко со всем соглашался.

   Забытая зажигалка лежала рядом с пепельницей. Она взяла, повертела в пальцах. И увидела дарственную надпись: «Лёшеньке от любящей мамы. Кури, пожалуйста, поменьше».

   – М-да... – промолвила Настя. – И тут сплошная, мать её, ностальгия...

   После обеда (рис, тушёнка, крепкий чай), приехали Пак с Байком. Третьим на заднем сиденье сидел мордоворот в солнцезащитных очках. Настя его узнала – один из командного состава той части, где она служила. Здоровый, как лось, широкие плечи, бритая голова, ростом под два метра. Боров-Андрей габаритами ему даже чуток проигрывал. Понятно, тот самый Майор, которого она якобы пристрелила. И насторожилась. И поставила боевую систему на взвод. Так, на всякий случай. Навела прицельную рамку на правое плечо: хочешь, чтобы человек не доставлял тебе проблем, лиши его возможности стрелять в ответ. Перебитое плечо это не только очень больно, но и обездвиженная рука, и оппоненту уже не до оружия.

   Мордоворот выбрался из машины, снял очки и направился прямиком к ней. Вот даже как. Пока он подходил, вела его под прицелом. Понимала, что и Майор тоже понимал, – надо будет, разнесёт она тут всё и всех к чёртовой бабушке. Её этому почти год учили.

   – Тэк-с, – произнёс служивый, рассматривая Настю без стеснения, как породистую собаку на выставке. – Анастасия Черепанова, верно? Что же ты, девонька, сбежала и тем самым своего ротного капитана Мельникова под статью подвела, а? Он прямо-таки рвёт и мечет, чтоб тебя вернуть. Но это он перебьётся, да? Ну, здравствуй! Рад, что ты с нами. Ей богу, если бы не твой побег, придумал бы нечто подобное.

   И протянул широкую, как лопата, ладонь. И только теперь Настя, наконец, расслабилась. И перевела дух. Пожала протянутую руку. При желании могла бы рукопожатием переломать человеку все пальцы, но только обозначила намерение – за её невольный мандраж пусть маленько заплатит. Но Майор лишь ухмыльнулся, мол, и не такое видали.

   – Пошли-ка в беседку на пару слов...

   Когда расположились – Настя на лавочке, Майор у входа – то первым делом тот начал о вещах очень приземлённых, до сих пор не дававших ей покоя:

   – Марк Антонович Лаан, ранее юрист одной фирмы, сейчас на Авроре вместе с дядями, тётями и кучей племянников. Это ты из-за него пошла на аугментацию и после дезертировала, чтобы всеми правдами и неправдами попасть на Аврору и поквитаться?

   – Именно, – кивнула Настя. – А откуда знаете?

   – Ну, я всё-таки начальник оперчасти, мне по долгу службы положено знать такие вещи. Вот интересно, как далеко может зайти женщина в своей мести? Сначала искалечить себя, потом нарушить присягу, чтобы к чёрту на кулички бросится за бывшем бойфрендом... Хм... Что он тебе сделал?

   – Ничего особенного, всего лишь жизнь сломал.

   – М-да... Если бы я всем своим бывшим мстил... – проговорил Майор. И вдруг оказался рядом, будто перетёк из одного положения в другое, пальцы сжали подбородок, вздёрнули голову, глаза в глаза. Некоторое время, не мигая, исследовали друг друга, у Насти во взгляде ничего, кроме решимости, у Майора – любопытство. Потом она мотнула головой, и тот не возражал, убрал руку, осторожно уселся рядом.

   – Ладно, считай, прошла очередную проверку. Эх, жизнь! Я тоже оказался бракованным, а поскольку на Земле ничего не держит, семьи нет, то терять мне нечего, как и тебе. Вот, собрал группу, все бывшие военные, кроме Андрюхи, сына моих хороших друзей. Его родители уже где-то на Внешнем периметре, меня попросили присмотреть. Думали, я тут останусь, прикрою его зад, когда начнётся война на выживание. Но это без меня, в этой войне победителей не будет, Синдром Паковски рано или поздно убьёт всех. А вакцина если и есть, то где-то вне Земли. Думаю, как раз на Авроре. Имеется там один хитрый институт. Так что наши пути-дорожки совпадают, и это радует. Ты у нас будешь в качестве тяжёлой артиллерии, дорогая.

   Он встал с узкой скамейки, поправил камуфляж, посмотрел сверху вниз.

   – Пошли к нашим, там продолжим о завтрашней акции. Я тебе подарочек привёз, кстати.

   И отправился к дому. Настя следом, недоумевая, что за подарок? Но сказала о другом:

   – У Шаха приступ был.

   – Купировали, – отмахнулся Майор. – На первой стадии пока помогает укол пентропрозонола. А сколько нам всем суждено прожить без уколов и вакцины – бог ведает...

   В зале были остальные. Когда они вошли, только Шах подозрительно зыркнул, гася очередной окурок в пепельнице, да Пак глянул хитрыми глазками. Андрюха-Боров безучастно смотрел в окно, накручивая на палец здоровенный гвоздь, Байк облокотился руками на стол, рядом Кент. Фэш-носитель пока не открыт, чёрной пуговицей посреди стола.

   – Давайте сюда, начнём, – кивнул им Байк, словно задержка Насти и Майора входила в его планы. – И это, Андрей... Хорош гвоздь мучить, сломаешь ведь. Лучше меня слушай и запоминай, чего делать.

   Боров виновато поморгал, выкрутил гвоздь, кинул куда-то в угол. Звякнуло.

   – Вот и славно. А теперь всем внимание! – командир открыл фэшку. Схема станции расцвела над столом крупным голографическим цветком. Настя даже думать не хотела, где они её раздобыли. Хотя, понятно, где – покосилась на Майора. Этот тип имел очень большие возможности. Её бывшая часть ведь осуществляла и охрану стратегических объектов. Нуль-станция к таковым как раз относилась.

   – Закавыка в том, что воспользоваться кабиной могут лишь прошедшие фильтрацию, аппаратура реагирует на чип «благонадёжности», вживлённый в тело счастливчиков. Там, кстати, и все прочие данные о носителе – пол, возраст, физические характеристики, медицинские показатели и прочая лабуда. Подделать чип невозможно, увы. Но Пак обещал справиться с этой проблемой, как-то пропустить нас через автоматику станции напрямую.

   – Справлюсь, – кореец утвердительно кивнул, словно речь шла о поездке на море автостопом.

   – Поэтому, господа-товарищи, нашего уважаемого Пака защищаем по максимуму. Если, не дай бог, с ним что случится, можно смело стреляться, живыми нас оттуда не выпустят. Да, Евгений Сергеевич?

   – Не выпустят, – подтвердил Майор. – Даже если перебьём охрану, а кабина останется заблокированной – уйти не дадут. Подтянут спецназ, возможно, взвод аугов из нашей части, боевых дронов привлекут и привет. Получится мышеловка, в которой выход там же, где и вход, на станции нет даже подземных коммуникаций, один водопровод.

   – Но будем надеяться, что всё получится, Пак подчинит автоматику, и мы благополучно сделаем Земле ручкой без потерь с нашей стороны. Вопрос: что дальше?

   – Минутку! – Майор поднял руку. – Хочу напомнить об автоматических турелях под потолком, там их четыре штуки, перекрывают всю внутреннюю площадь, ни хрена не спрячешься. Поэтому уничтожить их надо в первую очередь. Это задача для Химеры. То есть, для тебя, Черепанова. Держи-ка подарочек...

   Вытащил из заднего кармана плоский предмет и протянул Насте. Она сразу узнала, что это за вещь, и даже кличку, что дали ей сослуживцы ещё там, в части, приняла опять как должное. Потому что запасной магазин на сотню выстрелов, что сейчас вручил Майор, имел куда большее значение, чем какое-то погоняло.

   – Химера? – скривился Шах. – А что, ей идёт. Такая же прыткая и изворотливая. Недочеловек, короче.

   – К твоему сведению, я-то как раз улучшенная версия человека. Или тебе завидно?

   – Было бы чему... – пробормотал Шах. По его кислой роже видно было, что к аугментированным он относится как к людям третьего сорта. Наверное, что-то личное, решила Настя, и приказала себе больше не обращать внимания.

   – С турелями понятно, я именно Анастасию и хотел подключить, – Байк не обратил на перепалку никакого внимания. – Но вопрос, что делать дальше на Авроре, остаётся открытым.

   – И это притом, что искать нас начнут сразу и со всей яростью, – заметил Кент.

   – Пусть ищут, – усмехнулся Пак, – вектор ухода сделаю размытым, замучаются искать. И это ещё надо будет всё восстановить, потому что целым пульт управления я им не оставлю.

   – Мне думается, что всё пройдёт нормально. Во-первых, такой наглости не ожидают. Чтобы вооружённая группа вот так запросто захватила бы станцию и исчезла с Земли? Да ещё взломала коды допуска? Ну да, откуда им знать, что в составе группы имеется инженер-техник высочайшей квалификации! – Байк выглядел довольным. Насте это не очень понравилось – чем гениальнее план, тем легче он посыплется на какой-нибудь мелочи. А таких мелочей нынче предостаточно. – И второе: массовая эвакуация только начинается, пока мало кому из бракованных приходит в голову соваться на станции, даже по всему миру, тем более с оружием, охрана таких одиночек вяжет без вариантов. Однако в нашем лице её ожидает сюрприз.

   Потом командир стал ставить задачи каждому, но Настю это уже не особо касалось. Отошла к дивану, присела, вертя в пальцах магазин к «Скорпу». Турели, значит? Не проблема, четыре одиночных выстрела – и сверху никаких тебе больше сюрпризов. Просто не надо торопиться, турели только с виду опасны.

   За столом продолжали бубнить, и она опять вспомнила о Марке. Куча родственников, значит. Дяди, тёти. Племянники... Интересно, как они всей компанией умудрились пройти фильтрацию? Ведь полно семей, где такого и близко нет. Хотя люди продолжают как-то жить и всё-таки идти дальше. С каждым шагом впечатывая в землю все надежды и радости этого мира...

   – Итак, – подвёл итог Байк, – всё понятно? Теперь закономерный вопрос: а дальше? Что будем делать там, на Авроре?

   – Я бы порыбачил, – мечтательно проговорил Боров. В завтрашней операции ему отводилась роль огневой поддержки. Другими словами, стрелять во всё, что шевелится. Это он уяснил вполне, планировать что-то на долгий срок его мозги были не приспособлены. Кроме рыбалки, пожалуй.

   – Хороший вопрос, – Майор отошёл от стола, открыл бутылку «Кэсси», уселся рядом с Настей. Предложил. Та отказалась – терпеть не могла безалкогольное пиво. – И что же? Кроме рыбалки?

   Байк свернул схему, сунул фэшку в карман. Уселся на стул. Оказался между Кентом и Шахом. Оба почему-то уставились на его карман, словно волшебник спрятал туда нечто магическое, полное тайн.

   – На Авроре, ребята, мы окажемся мало того, что изгоями, так ещё и государственными преступниками, не меньше. У живущих там есть чипы-удостоверения, они подключены к системе, они в ней так и остались жить, просто поменяли адрес прописки. А вот нам что делать? Вне системы и практически с пустыми руками? Идти грабить? Так станем ещё и бандитами, а я этого не хочу.

   – Значит, надо взять с собой максимум полезных вещей, несколько 3Д-принтеров, кучу элементов питания к ним, вакуум-пайки, инструменты. Забить разгрузки и рюкзаки по полной, и не только боеприпасами, – Настя даже пальцы начала загибать. – Лекарства, армейские аптечки, самые полезные гаджеты, золото, деньги. Что там ещё?

   – Консервы! – воскликнул Боров.

   – Это всё хорошо, – подытожил Майор. – Думаю, Химера, как женщина, составит списочек, да? Чёрт, жаль, антиграв нельзя использовать, набили бы под завязку, но сразу срисуют. Остальные ведь проходят налегке, с личным багажом, а это всего пара сумок. Насколько я в курсе, потом отдельно идут грузовые контейнеры, по именным спискам. Ладно, это в принципе решаемо, чем набить рюкзаки. Но я считаю нашей главной целью институт на Авроре, где ведутся работы по вакцине. Может, она даже существует. Понятно, будем решать на месте, как туда подобраться. Есть пара идей, но сначала надо выбраться отсюда. И желательно без потерь... Короче, Настя, химера моя ненаглядная, готовь список, а мы пошли разбирать оружие. Тебе ведь ствол не нужен, так ведь? Ну, вот и займись полезным делом. Придётся ещё не раз, чувствую, в магазины наведаться. Золото, говоришь? Хм...

   Калгатились до самой ночи, то одно, то другое, то третье. Откуда у группы деньги, она не спрашивала, как-то неудобно, у неё самой за душой ни копейки, личная карта осталась в прошлой жизни. Подразумевалось, что Настя долг отработает, в частности, завтра. Когда потребуется её клинок и нехилый калибр «Скорпа», потом на Авроре, если также придётся убивать. Что ж, убивать – наука не хитрая, с некоторых пор моральные принципы и альтруистские глупости из неё выбили той же аугментацией – сама хотела. Вот и стала Химерой. Хотя Анастасией пока оставалась тоже. Этакое пограничное состояние, шаг влево, шаг вправо и что-то непременно нарушишь. Се ля ви, ага.

   Выяснились кое-какие детали. Байк на самом деле Лёня Байкалов, служили вместе с Алексеем Шаховским, который Шах, в спецназе ВДВ. Почему теперь на вольных хлебах, поди догадайся. Судя по злости Шаха, де-фильтрация и стала причиной. Невольно весь мир возненавидишь. Это он напрасно. По мнению Насти, жить можно в любом статусе.

   С Андреем тоже понятно. Недалёкий, здоровый, честный и прямолинейный, старшим в рот смотрит, идеальный боец. Мечта командиров. А вот Кент в группе оказался случайно, как и она. Познакомился с месяц назад с Байком, поговорили, прекрасно поняли друг друга, теперь вот вместе и до конца. Ну, и Майор. Сумел их всех объединить, дал понимание, для чего это всё делается, обеспечил матчасть. Понятно, что многое натаскал из в/ч, тот же боевой «Хамелеон» даже на чёрном рынке достать проблематично.

   Она нашла Майора на кухне, когда остальные разбрелись по койкам. Байк тоже там был, чего-то они тихо обсуждали, пока грелся чайник. При виде Насти замолчали, посмотрели вопросительно.

   – Ты мне когда координаты Марка дашь? – спросила прямо.

   – На Авроре, – не стал юлить Майор. А мог заявить, что знать не знает. Ага, так бы ему и поверили.

   – Как интересно! – воскликнула. – А если тебе завтра в лоб прилетит шальная пуля, я чего делать-то буду? Бегать по всей планете и орать: «Марк, отзовись! Я пришла тебя грохнуть, дорогой!». Так, что ли?

   – Да скажи ты ей, какая разница – когда? На Аврору она хочет попасть не меньше нашего, – Байк пожал плечами.

   Майор задумчиво оглядел Настю.

   – А ведь ты до сих пор его любишь, дура... Запоминай координаты, не жалко...

   Выехали на двух машинах. Все в «Хамелеонах», с оружием, рюкзаки рядом. Динамические голографикаторы, «динго» на слэнге, надели перед тем, как выехать – штуки эти моделировали вид добропорядочных граждан, ни оружия не видно, ни брони, плюс «динго» заглушит датчики «рамок» на входе.

   Они и заглушили. Общую «рамку» прошли без проблем. Переселенцев хватало, смешались с толпой. Де-фильтрация отбраковала примерно треть землян, но Пак уверял, что куда больше. Он много знал, этот Пак, и много чего умел.

   Проблемы начались у кабины нуль-тэ. Кто ж мог предвидеть, что внутреннюю «рамку» поменяют, добавив что-то в конструкцию? И зазвенело, и завыло, и началось. Вот она, та самая мелочь – эта «рамка» отключала все гаджеты, и голографикаторы сдохли, явив изумлённой охране увешенных оружием шестерых нелегалов. Которые, впрочем, мало чего боялись и знали, на что идут.

   – Химера, турели! – услышала Настя в клипс-рацию.

   И она рванула в центр помещения, расшвыривая людей. Потому что счёт пошёл на секунды. Турели под потолком получили сигнал тревоги от «рамки» и мгновенно активировались, жужжа сервомоторами. Настя в ответ раскрыла свои системы – её руки тоже мгновенно трансформировались, левая превратилась в длинный клинок, правая стала скорострельным мощным «Скорпом». Рамки наведения в глазах распределили цели, тело обрело гибкость, сверхчеловеческую быстроту, ловкость, и Настя стала боевой машиной. Стала Химерой.

   Турели марки «Гром-17», бронекожух так себе, и она разнесла все, крутясь на месте волчком. Мир не оглох, Настя прекрасно слышала стрельбу на заднем плане, чьи-то вопли, топот, басовитые очереди крупнокалиберного пулемёта, звон стекла и визг рикошетов. Огляделась бешеным взглядом. Охранник за колонной, трясущимися руками целится из автомата. Чёрный зев дула словно туннель в преисподнюю. Подскочила, рубанула клинком по шее. Голова в каске покатилась прочь, кровища фонтаном. В сторону, чтоб не поскользнуться.

   Где-то слева отчаянная перестрелка, мигом туда. Сейчас главное её преимущество – скорость. Нано-частицы командовали телом и временем, иногда казалось, что картинка вокруг застывала, звуки доносились как сквозь вату, настолько быстро она двигалась. У противника против неё не было шансов, Настя даже не стреляла, рубила, уподобившись мяснику на бойне.

   Станция большая, с грузовыми терминалами, охраны хватало. Но наглость их группы, неожиданность нападения, слаженность действий и её исключительность сыграли свою роль. Минуту спустя всё закончилось, и Настя перевела дух, оглядываясь.

   Постреляли достаточно, стены выщерблены пулями, стёкол почти не осталось. Но сделано главное – путь расчищен, можно уходить. Она увидела Шаха, волокущего тяжелораненого Байка на себе, за ними оставалась кровавая полоса. Откуда-то выскочил Андрюха, непривычно сосредоточенный, следом Майор с Паком, ей махнули рукой, и время опять понеслось вскачь, перепрыгивая секунды...

   На Авроре тоже утро, в небе едва различимы две луны. Приёмная станция за спиной пуста, лишь кое-где валяются трупы охранников. Они даже толком удивиться не успели. Вообще странно, чего такие станции не охраняют те же аугментированные? Впрочем, не удивительно, власть всегда сильна задним умом, разумные люди этим и пользуются.