Текст книги "Клетка для буйных. Программируемый мальчик."

Автор книги: Александр Щеголев

Соавторы: Александр Тюрин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Значит, полчаса он меня завлекал, а потом этак между прочим попросил поучаствовать в кое-каких «разборках». Отказаться было неудобно. Все равно что у тебя видели какие-нибудь классные стикерсы и попросили поделиться, а ты не дал. Да и мне-то что – ну, сломаю пару вещичек у какого-нибудь гада, здоровье не подорву. Взять, например, студента в окне, мою первую жертву. Обманул, подлец, Кухаркину. Она, бедняжка, мало баллов зарабатывает, на Мега-Игру не хватает, вот и понесла продавать плеер приемщику из хлумовского списка. А у нее такой вид, что прямо хочется обмануть. Парень вещь взял, насыпал ей мелочь в руку и сказал: «За остальными деньгами завтра заходи, я как раз разбогатею». А назавтра он ее на порог не пустил, говорит: «Аппаратец твой не в Японии, а в Одессе сделан». Пришлось меня позвать, чтобы разговор получился.

Вот так и стал я громилой при Хлумове. Единственное утешение – хоть не за «драконьи бои» меня купил. На героизм взял. Говорит, выпала тебе, Александр Токарев, почетная миссия – борьба со злом в людях…

Кстати, поиграть с компьютером хочется. И здорово хочется, даже ладони потеют. Зря я про игру вспомнил. Только сейчас понял, что я тоже на это дело падкий, надо же… А-а, ладно, не страшно! Хлумов сам, небось, в любую свободную минуту за клавиатурой оттягивается. Зачем напрягаться, сдерживать себя? В крайнем случае, на следующей неделе переборю, я ведь сильный.

Между прочим, в доме у того солидного человека на Каменном острове я такую силищу развил, что даже самому боязно стало! Хотя начиналось все довольно мирно. Мы с Хлумовым долго шли…

15.

…вдоль бесконечных каменных заборов, поругивая их нерациональные размеры. Наконец остановились у железных ворот, вернее, у небольшой дверцы в этих воротах, позвонили. Открыл, загородив проход, квадратный мужчина, сжимавший в руках нож для чистки картофеля.

– Чего? – выдавил он, почти не шевеля губами.

– Мы к товарищу Завгороднему, – сказал Хлумов и попытался прошмыгнуть внутрь. Квадратный остановил его, положив ладонь ему на голову.

– Погодь. Спросить надо.

Потянулся куда-то вбок, нажал там на что-то и уже бодренько пробасил:

– Николай Степаныч, тута опять пацаны. А?

Раздался щелчок. Потом невнятное бормотание.

– Ага, понятно, – сказал квадратный и, глядя поверх гостей, процедил – 3-занят.

Дверца захлопнулась так, что чубчик у Токарева на лбу подпрыгнул от ветра. Хлумов терпеливо позвонил снова. Дверь и не подумала открыться, только донеслось глухое:

– Смотрите, выйду.

Неудача Хлумова не остановила. Он замер, как спаниель в стойке, поднял вверх палец, прислушиваясь.

– Скрипит гравий… – комментировал он. – Уходит… хлопнула дверь… – и вдруг попросил: – Саша, ломай замок.

Ничего себе просьба! Идем, значит, на чрезвычайные меры?.. Токарев досадливо поморщился. Как же он сам за два месяца не допер, что может любую дверь вскрыть?!

Сразу, правда, не получилось, пришлось три раза вихри пускать. Кажется, и звонок, и переговорное устройство раскурочил, только потом в замок попал. Там что-то хрустнуло. Запасливый Хлумов достал отвертку, отжал задвижку и толкнул дверь. Порядок!

Зашли во двор. Внутри был двухэтажный кирпичный дом с черепичной крышей, вылизанный садик, парники и еще деревянный домик с трубой. Направились по гравийной дорожке к крыльцу, но тут из деревянного домика возник квадратный мужик. Он вынес кастрюлю картофельных очистков, – наверное, собирался выбросить. А дальше началась комедия. Вернее, спортивное соревнование – бег за двумя зайцами. Он оторопело сказал: «Э!» – и бросился к детям. Те, ясное дело, от него в разные стороны. Квадратный мужик был намного быстрее, но ему мешала кастрюля в руках, кроме того, он бегал аккуратно по дорожкам, а невоспитанные гости повсюду. Он метался между ними, сотрясая землю хромовыми сапожищами. Страшно, конечно. Тем более, местность незнакомая. Но у Токарева изнутри во лбу – там, где сегодня уже появлялось справочное табло насчет Пскова, – невесть откуда взялась карта со стрелкой! Стрелка показывала, куда бежать. Поэтому Токарев ни разу не запутался среди всех этих парников, кустов… А потом топанье стихло и раздался оклик:

– Грицко! Ты что, очумел? Работать мешаешь, болван!

– Да я ж вот за ними, Николай Степанович, – обиделся квадратный и показал рукой. – Вы ж сами приказали…

– А-а, молодые люди? Дядю Гришу разминаете? Правильно, а то он у меня степенный, как профессор.

Хлумов сделал Саше знак, и они подвалили к крыльцу. Там стоял седоватый мужчина в халате с медведями.

– Ну, что у вас? – весело спросил мужчина. – Только живенько, чур, сопли не жевать. – Он поежился. – И в дом, в дом!

Гости вошли внутрь… «Прихожая у него, как у нас главная комната! – прикинул Саша. – Еще обделана каким-то черным деревом. И лестница на второй этаж – каменная…»

Хлумов принялся скороговоркой объяснять суть дела, но Николай Степанович долго слушать не стал. Засмеялся гулко, как из бочки:

– А детишки не дурачки, оказывается!

«Детишки» не спорили. Надо было срочно улаживать трудовой конфликт. Ведь бригада подключенцев, руководимая Сутягиным, целую неделю пахала на этого барина: землю в саду перекапывали, сарай красили, – в общем, уйму дел переделали. Хлумов заранее договорился о деньгах – по десятке в день. А когда пришло время денежки выкладывать, Николай Степанович отстегнул Сутягину семьдесят рублей и пакетик жвачки в придачу.

– Я-то думал, вы бескорыстные тимуровцы, а вы, оказывается, деньги в у.е. считаете, – сквозь смех сказал хозяин. – Забыл: как тебя зовут, мальчик?

– Хлумов.

– Так вот, братец Хлумов, если говорить серьезно, то никаких у.е. я не знаю. Десять умножить на семь равняется семьдесят. Плюс могу премию начислить – столько же. Минус то, что я уже заплатил твоему заместителю. Значит, я тебе должен еще семьдесят рублей. Подчеркиваю: рублей, а не каких-то там «у.е.».

Он вынул из кармашка мелкие деньги, отсчитал, бормоча: «Я-то думал, совсем глупые дети попались…», – и размашисто вручил их Хлумову.

– На, пионер, в расчете! Учись хорошо!

Но Хлумов вежливо отвел его руку.

– Николай Степанович, ведь мы же договаривались. Поймите, я бы за такую сумму не посылал своих людей работать в такую даль, да еще семь дней подряд. Тем более, и про у.е., и про доллары, и про евро вы все знаете. Пятнадцатого октября вы купили с помощью кредитной карты систему видеонаблюдения в одной азиатской фирме. Кредитная карта, кстати, оформлена на подставное лицо. Назвать ее номер и количество валюты на счету?

Николай Степанович будто на кол сел.

– Откуда ты зна… – И тут же нахмурился. – Ка-акая еще кредитная карта?! Какая азиатская фирма?! Ты что, шпионишь за мной?

– Я собираюсь приобрести в той же фирме блоки связи для радиосети. Так что именно тех денег, которые вы задолжали, мне и не хватает.

– Меня на «базаре» не поймаешь. Я вас сейчас выбросить прикажу, сопляки!

– Не прикажете, – смело сказал Хлумов. – Вот он, – и показал на Токарева, – мощный экстрасенс. Выводит из строя технику на расстоянии. У вас в доме, наверное, много лишней аппаратуры?

Тут Николай Степанович наконец сообразил, что все это шутка, и снова развеселился. Он с готовностью забыл о валюте, о вскрывшихся финансовых нарушениях и переключился на личность «экстрасенса». Взял двумя пальцами Токарева за нос, затащил в комнату, приговаривая: «Радость-то какая! Чего ж ты раньше не признался?..»

Комната нехилая была – как все в этом доме. Описывать не стоит, и так ясно.

Мужчина показал на зажженный торшер:

– Погаси-ка! – И скверно захихикал.

«Совсем зажрался, гад!» – понял Токарев. Не стал он пререкаться. Быстренько настроился, держась рукой за горящий нос, и вмазал очередью. Кстати, обстановка способствовала: клетки отчетливо были видны, причем, связывались между собой бесчисленными нитями. Интересная комната, он раньше ни у кого такую не видел. Будто паутиной затянута… Попал в торшер, как этот седой «паук» и просил. А заодно ударил по музыкальному комплексу, по электрокамину, по какому-то ящику над диваном, от которого особенно много нитей тянулось, и по всяким мелким приборчикам, запрятанным в шторах, в дверях.

Лампочка в торшере ярко вспыхнула и взорвалась. Тюнер в музыкальном комплексе, который что-то нежно напевал, выдал прощальный хрип и стал трещать, что твой сверчок. Бар-холодильник раскрыл дверцы и вывалил на пол кучу нарядных бутылок и коробок; бутылки – вдребезги, по ковру потекли разноцветные пахучие жидкости. Электрокамин ухнул разрядом.

А дальше началось то, чего Токарев никак не ожидал. Лопасти вентилятора, по которому он и не бил вихрем, бешено раскрутившись, слетели с оси и, пропоров обшивку, воткнулись в кресло. Шторы со зловещим шуршанием начали подниматься и опускаться, будто занавес в театре. Дверь так вообще взбесилась – тихонько откроется и ка-ак шарахнет, даже штукатурка сыплется. Приоткроется и снова – шарах! Вдруг включился телевизор, по экрану заскакала вертлявая поп-звезда, которая почему-то басила голосом известного академика: «Да-да, это я тоже знаю». Потом вместо одной программы телевизор выдал две одновременно, показав верхнюю половину ученого (голову, галстук, пиджак) и нижнюю половину певицы, обтянутую белыми рейтузами. От этой лавины ужасов Саша даже сам испугался, не говоря о Николае Степановиче, который давно перестал смеяться и метался, выдергивая штепселя из розеток. Комната словно рехнулась. Уж на что диван существо мирное, так и то поехал, раскладываясь в длину. Николай Степанович как раз пробегал мимо. Рухнул, ударенный по ногам, и был накрыт диваном до пояса.

А потом вовсе началась катастрофа. Откуда-то из-за стены послышался нарастающий шум туалетного бачка. Николай Степанович выкарабкался, проковылял в угол, прихрамывая, и рванул на себя книжный шкафчик. Оказалось, это замаскированная дверь в туалет. Оттуда ручьем потекла вода, стремительно заливая комнату. Николая Степановича наконец прорвало. Он взвыл:

– Грицко, ты где, подлец!

Ко всем этим звукам добавилось идущее отовсюду гудение, плавно переходящее в рев, и хозяин дома принялся лихорадочно озираться, выкрикивая:

– Водопровод! Или канализация?

Словно в ответ с лестницы, ведущей в прихожую, донеслось сочное шлепанье босых ног. Женский голос нетерпеливо позвал:

– Коленька! В ванной что-то со смесителем, кипяток хлещет, а у меня лицо в мыле, ничего не вижу!

Николай Степанович посмотрел на Токарева вытаращенными глазами, просипел:

– Кисонька, я здесь! – и выбежал вон.

Хлумов шепотом скомандовал из прихожей:

– Токарев, быстро уходим!

Следом раздались тяжелые шаги хозяйского «Грицка».

– Несу, несу…

– Осторожно, дядя Гриша, там дверь, – предупредил Хлумов. Но было поздно. Квадратный мужчина уже заходил в комнату, держа в руках поднос.

– А вот и кофеек, Николай Степанович.

В этот момент взбесившаяся дверь захлопнулась. Когда она открылась, дядя Гриша лежал на полу прихожей, ворочаясь, как жирный червяк. Кофейная жижа расползалась у него по фартуку. Кроме того, судя по его заляпанному лицу, на подносе были еще и сливки. Саша перепрыгнул через тело, схватил Хлумова за рукав и потащил за собой.

Выскочив за ворота, они на всякий случай пробежали метров сто. Когда перешли на шаг, Хлумов сказал:

– Должок завтра зайду получить. Пусть оклемаются, ущерб подсчитают…

16.

…Ущерб я нанес, наверное, многотысячный, даже если считать в «у.е.». Может, эта дача после нас вообще взорвалась, не знаю. Я бы на месте Хлумова побоялся туда второй раз соваться. Главное, я ведь ничего особенного не сделал – ну, вытряхнул три-четыре вещи из их родных клеток, подумаешь! На этом бы дело и кончилось, если бы квартира была обычной. Я, дурак, не понял, насколько там все друг с другом связано, хотя паутину-то сразу приметил.

Пока мы ехали в метро обратно, Хлумов разъяснил мне некоторые моменты. Оказывается, дом был насквозь автоматизирован и нашпигован электронными чипами. Помимо нормальной бытовой техники, там имелась тьма хитрых приспособлений, которые открывали двери, поднимали шторы, даже у туалетного бачка был этот самый чип. Мало того: все эти хреновины связывались на каких-то там частотах через пульт управления. А пульт управления – как раз тот ящичек над диваном, который я подбил, не разобравшись, что там такое. Короче, в доме гнездилась мощнейшая Система. Николая Степановича она давно упорядочила и запрягла; с его помощью она совершенно срослась, стала чем-то вроде организма. А у организма, как известно, оторвешь голову – остальное само развалится. Хлумов назвал это цепной реакцией.

Кстати, редко у шестиклассников бывают приятели в крупных фирмах и банках, которые готовы информацию о клиентах «слить». Хлумов и здесь отличился. Конечно, при папаше, который при олигархах крутится и из-за границы не вылазит, есть шанс познакомиться с настоящими бизнесменами. Особенно, если имеются общие интересы. Эх, был бы у меня такой папаша… Хотя, хлумовский наверняка упорядочен, и покруче, чем Николай Степанович. Все они из одной компании.

Да, чуть не забыл…

Часть 4. Изгнание беса

17.

«…Надо позвонить домой», – понял Саша, отвлекаясь от воспоминаний. Родители волнуются, по утреннему телефонному разговору это было хорошо заметно. Они же отвечают за его выращивание. Перед государством, например, или перед армией…

Он нырнул в телефонную кабину. Насовал в телефон монет, набрал номер.

Подошел папа.

– Саня! – раздался в трубке на удивление спокойный голос. – Ты где шляешься, мать беспокоится.

– Да я тут с другом…

– Вре-ешь, парень, просто порки испугался! Честно скажи, испугался?.. Ладно, дуй домой, я уже остыл. Отложил ремень до следующего раза, ха-ха! Небось голодный?

Саша заулыбался. Его отражение в стеклянной перегородке тоже.

– Не, не голодный, ел пару раз!

– Я тоже, бывало, когда от твоей бабули бегал, целыми сутками не жрал, – хмыкнул папа. – Давай быстренько домой, тут дядя Сева пришел, слышишь, зовет тебя?

Послышалась возня, папино ржанье и сочный вопль дяди Севы: «Куда крестника моего подевали, подлецы!»

– Па, у меня монеток мало. Мне еще нужно к другу зайти, можно?

– К какому другу? – запыхавшись, спросил папа. И рявкнул в сторону: – Да отцепись, Всеволод, больно же!

– Ну, к Хлумову! Помнишь, тебя в прошлом году вызывали в школу, я ему глаз подбил.

Папа помедлил.

– Хлумов? Сын Андрей Андреича? – Слышно было, как он сглотнул. – Ты подружился с сыном Андрея Андреевича?

– А что тут такого? – удивился Саша. – Он сам со мной подружился.

Папа явно заволновался.

– Санька, знаешь, я ведь через отца твоего Хлумова место работы меняю. Надеюсь, скоро пересяду в теплое кресло… и будет у нас тогда такой компьютер, что Билл Гейтс от зависти лопнет. Всё у нас, Санька, будет… смогу любую аппаратуру с половинной скидкой брать… Ты у них что, дома бываешь?

– Я там ночевал сегодня.

На другом конце провода судорожно хохотнули. Потом крикнули: «Слышишь, мать, это он у Хлумова ночевал! Ну, у того, из Управления линейных перевозок, который мне с переводом помогает!» Потом папа аккуратненько посоветовал:

– Ты с ними не заедайся, попридержи дурь. За столом не хватай, как привык. Что еще?.. Про меня лишнего не болтай. Допоздна не сиди, к десяти чтоб дома был…

Гудки. Монеты кончились. Саша повесил трубку.

«Вот теперь даже отец родной велит к Хлумову идти, – усмехнулся он. – Придется исполнять… А интересно, Хлумов даст «за так» свою Мега-Игру скопировать, когда у нас компьютер будет? Или побоится, что я ему конкуренцию составлю?»

Он вышел из кабины. И тут же столкнулся с Леной Печкиной. Печкина шагала прямо по лужам, не разбирая дороги, хотя на ногах у нее были не резиновые сапоги, а туфельки. Сгорбленная, лицо мокрое от дождя, походка разболтанная – ее просто невозможно было узнать. К тому же не в новой куртке, а в коротком прошлогоднем пальтишке. И Токарева она не заметила. Он догнал ее, схватил за рукав.

– Печка, ты что, нанюхалась чего-нибудь?

Она будто проснулась:

– А-а, Сашка… Здравствуй.

– Куда летишь?

Оказалось, Лена летела к Хлумову. Тот ведь обещал ей, что за хороший товар сразу пустит поиграть с компьютером. И товар был хорош! Она безразлично показала полиэтиленовый пакет, набитый дисками. Токарев опытным взглядом распознал несколько своих – тех, что были подарены ей на день рождения. Еще она похвасталась пачкой мятых денег мелкого достоинства, которые одна цыганка дала ей за куртку… В общем, посмотрел Саша на Печкину, послушал ее запинающийся голосок и сильно встревожился:

– Печка, ты, наверное, заболела. Куртку-то зачем продала? И к Хлумову не надо, давай, лучше я тебя домой отведу.

Домой Печка не хотела. И стоять на месте больше не собиралась. Трепать языками можно и по дороге, так что не пойти ли стремительным шагом к Хлумову? Тем более, Токареву, кажется, в ту же сторону?

– Лена, погодь, – придержал ее Саша. – У тебя же есть свой компьютер. Играй на нем, какая разница-то?

– Сравнил! – возмутилась девочка. – У меня не компьютер, а тупая железяка. А ЕДИЗ – он добрый, теплый… никто меня не понимает кроме него… Ну что, пошли?

Пошли, так пошли. Токарев еле поспевал за Печкиной, иногда даже приходилось сбиваться на ходьбу вприпрыжку. Набрав скорость, Лена стала щедро делиться наболевшими мыслями о беспросветной скуке этой жизни, о полном отсутствии кайфа как в школе, так и дома, о массе надоевших, ненужных действий, которые она почему-то обязана выполнять изо дня в день. Выслушав, Токарев искренне удивился: зачем же в таком случае она таскается к Хлумову? Как зачем?! Потому и таскается. Хлумов, конечно, еще та свинья, но с его ЕДИЗом можно окунуться на часок-другой в настоящую жизнь. Только узнав настоящую жизнь, она окончательно поняла, какая свинцовая мерзость вокруг. И он, Токинг, скоро поймет…

Токареву было не по себе. Что-то явно разладилось в мозгах у Печкиной. А от ее последнего пророчества вообще дрожь брала. «Действительно, я ведь тоже к Хлумову шляюсь при каждом удобном случае уже второй день, – испугался он. – И сейчас убеждаю себя, что мне все до фени, а сам-то жду не дождусь, когда снова за экран сяду. Может, и у меня мозги того…»

До Хлумова добрались быстро.

На двери висела записка: «Отправился по вызову смотреть ресурс. Вернусь в 20.00. Печкина, тебе выделено время, начиная с 20:30, при условии обеспеченности баллами. В противном случае ты будешь справедливо прогнана».

Токарев взглянул на часы, единственную личную вещь, которую он пощадил. Было почти семь вечера.

– Ой, как долго ждать, – вздохнула Лена. – Полтора часа… Пошли ко мне, Сашка, почитаем инструкцию по игровому интерфейсу, Хлумов вчера выдал. Я там что-то плохо понимаю.

– Ты мне баки не забивай, – засмеялся Саша. – А что ты понимаешь хорошо? Небось, опять плясать захотела!

– Глупо, – строго заметила Лена. – Ты совершенно не развиваешься, Саша.

– Давай, зубри свою инструкцию, глядишь, прямо в голове интерфейс вырастет.

Печкина посмотрела на него похожими на пуговицы глазами. Ни слова не сказав, зашагала вниз по ступенькам. «Ну и походка у нее стала, – подумал Токарев. – Как у динозавра из фильма. Эх, что с девчонкой сделалось…»

Совершенно неожиданно у него появился план. Не только план, но и поразительная догадка! Для того, чтобы проверить догадку, необходимо было срочно попасть в квартиру Хлумова. Именно сейчас, пользуясь отсутствием хозяина.

Проблемы не возникло. После сегодняшних «особых операций» Токарев усвоил: если путь преграждает дверь, ее вполне можно вскрыть. Даже нужно. Тем более, это ведь так просто! Пустить ма-аленький вихрик… Впрочем, с замком пришлось повозиться – долго сопротивлялся, мерзавец. Саша немного запыхался, пытаясь сконцентрироваться. И с тоской осознал, что прав Хлумов, его энергия действительно не безгранична. Энергия вполне может кончиться. Или уже кончается, на самом донышке осталось?..

Замок наконец сдался. Токарев поднажал плечом, дверь со щелчком распахнулась…

18.

…и все дела! Вот так и становятся взломщиками честные шестиклассники. Тоже мне семейка: по заграницам шастают, а набитую барахлом квартиру защитить не могут. У нас, например, целых две двери, а папа волнуется, что мало…

Я зажег свет в прихожей. Выключатель еле нашел, он здесь не как у нормальных людей оказался. Выключателем служил шнурок, свисающий из коробочки. Шарил я, шарил рукой по стене, а надо было дергать.

Ну, что там дальше по плану?

Зашел в кабинет Хлумова-старшего и сразу кинулся к компьютеру. Только вначале нужно было чехол с него снять. Взялся я за ткань… Не ожидал такого! Со мной случилось что-то жуткое. Отскочил, в голове звенит, не вздохнуть. Рука как деревянная. Минуту меня дергало, даже слюни изо рта текли, пока я не очухался и не догадался, что это просто током шибануло. Наверное, чехол сшит из ткани с металлической ниткой… Я психанул. Метнул вихрь – широкий, но не очень сильный. Штепсель в розетке заискрил. Чехол побагровел, пошел пузырями, стал обугливаться, потом расползаться и вскоре осыпался, как труха. Знай наших!

Тут я всполошился: не загубил ли заодно компьютер? Включил питание. Вроде все работает, только цвет на экране немного поблек. Ну, это не помешает нашему общению. Тем более что ничего особенного мне не надо.

А надо мне всего-навсего его допросить.

На лестничной площадке перед дверью хлумовской квартиры я будто прозрел. Вспомнил про Систему, которая обитала в доме Николая Степановича. Она развалилась из-за того, что я ударил по пульту управления, то есть пульт управления и был ее Управляющим Центром. А в метро, когда мы ехали обратно, Хлумов обмолвился, что уничтоженный пульт – это по сути маленький компьютер. Даже обозвал его особым словом – микропроцессором. Но если такая фитюлька командовала целым домом, то что же говорить о ЕДИЗе! Наверняка ему по силам кварталом руководить. Или районом… В общем, страшно представить.

С другой стороны, я давно подозревал, что вещички в моей квартире только часть Системы, размеров которой я не знаю. Так вот, не управляет ли ими хлумовский компьютер? Очень уж подозрительно выглядит помощь Хлумова-старшего моему папаше, который, похоже, меняет место работы только для того, чтоб ему компьютер по дешевке достался. Принести в дом компьютер, да покруче, понавороченней, – это ж у моего отца навязчивая идея! А семейство Хлумовых тут как тут – поддержим, подскажем, окажем содействие…

Допер я до такого и решил рискнуть. Я ведь уже общался накоротке с вещами – с телевизором хотя бы. Суровая разборка у нас получилась. Давно, пару месяцев назад. Тогда, правда, способности у меня покруче были… ну ничего, напрягусь, пущу в ход все остатки энергии. Допрошу этого электронного царька, а если найду виновным, – придется, наверное, его кончать.

Привычно сосредоточился. Увидел вещи, какие они есть на самом деле…

Когда я подумал про «кончать», в голове у меня что-то дзинькнуло, потом прозвучал гудок – будто по телефону. Кто-то гулко продребезжал: «Ай, как это…» С внутренней стороны лба появилась широкая красная полоска и загорелись цифры – 19:27. Я непроизвольно посмотрел на свои часы. Было действительно 19:27. Такую полоску я уже видел – на экране компьютера вчера вечером, когда Хлумов игру для меня запускал. Что же получается? Контакт с ЕДИЗом установлен? Вот здорово! Он сразу заговорил, не зря у меня уверенность была!.. Передаю ему мысленно: «Ну-ка, ящик, рассказывай все-все про Управляющие Центры, и быстро».

На красной полоске возникли слова:

«НЕРАСПОЗНАВАЕМАЯ КОМАНДА. ПОВТОРИТЕ ВВОД».

Отзывается! Ладно, для непонятливых можно и повторить. А он – снова про «нераспознаваемую команду», бачок с электронами. Да что он, совсем отупел от моего вихря! Тогда я спросил компьютер иначе, по-вежливому: «Будьте любезны, скажите пожалуйста, не видели ли вы тут поблизости какого-нибудь Управляющего Центра?» А этот паршивец свою линию гнет:

«НЕРАСПОЗНАВАЕМАЯ КОМАНДА. ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ, ВЫЗОВИТЕ ПОДСКАЗЧИК».

Спасибо, хороший совет. Только как его вызвать, если компьютер человеческого языка не понимает? Все-таки я попробовал: «Эй, подсказчик, ну-ка выходи!» И опять – ноль эмоций… Короче, мучал я технику, мучал (или она меня?), как вдруг слышу:

– Токарев, у тебя не получится, потому что ты не поздоровался с ЕДИЗом.

Обернулся – Хлумов! Я так и сел. Он же должен был в восемь вернуться!.. Ударить его под дых – и деру? Нет, не стоит. Лучше поступить, как настоящие разведчики, – сделать вид, будто ничего не произошло. Интересуюсь:

– Что, «приветик» ему сказать? Или поцеловаться?

– Надо задать командную строку, – сказал Хлумов. – А именно: действительно набрать слово «ПРИВЕТ», затем пароль «ТОК». Я же тебе сообщал твой пароль, Саша.

– Всего делов? – удивился я. – И дальше можно спрашивать, о чем хочешь?

– Спрашивать можно, но не так, как ты собираешься. Чтобы получить настоящие результаты, нужно знать языки программирования. К примеру, Бейсик, Лого – как раз языки для детей. Или, на худой конец, просто команды ЕДИЗа. Так что рано тебе, Токарев, самостоятельно работать с компьютером, и уж, тем более, через информационный канал. Я тебе выдам пособие по программированию, научишься. Ты мальчик способный, не зря же у тебя так быстро информационный канал начал пробиваться. Остальные члены Актива, кстати, далеки еще от этого, им вполне хватает инструкции по использованию готовых программ…

Слушаю я его и понять ничего не могу. Что с человеком? Нудит, нудит, а ведь к нему, можно сказать, вломились в квартиру с неизвестными целями, замок в двери сломали, чехольчик спалили. Тут милицию пора звать, а он…

– Хлум, тебе за чехол не попадет от отца? Запасной-то есть?

Он будто переключился. С ходу:

– Да, Саша, с этим неувязка вышла. Извини. Я ведь не мог предположить, что ты захочешь поработать с ЕДИЗом, когда меня дома не будет. А я всегда, покидая жилище, включаю защиту основных информационных баз Всевключа. Тебе еще повезло: я ушел ненадолго, поэтому выставил небольшое напряжение.

Интересная новость. Значит, это не пробой в изоляции был, не короткое замыкание? Я вспомнил, как меня шарахнуло, и не смог не возмутиться:

– А когда надолго? Врубаешь напряжение, чтобы на месте укокошило?

– Зачем? Что потом делать с трупом? Вполне достаточно, чтобы парализовало.

Тут красная полоска у меня в голове исчезла. Я заволновался: контакт с компьютером потерян! Решил перейти к делу.

– Парализовать, конечно, хорошо… Я тоже хочу извиниться перед тобой, ворвался без спросу. Очень уж надо было с твоим компьютером потолковать.

– Я понимаю твое нетерпение, – кивнул он. – Спрашивай.

– Но ты же сам сказал: языки какие-то надо учить! Слушай, может, есть другие возможности?

– Есть другая возможность, мальчик, – отчеканил Хлумов. – Воспользоваться устройством для речевого общения – интерфейсом «Хлумов эм-один».

Я вздрогнул. Ну, рыжий выдал! Никогда не шутил раньше и вдруг… Ничего, мне так просто мозги не запудришь.

– Хлумов, в натуре, как все-таки у твоей машинки выведать, где находится Управляющий Центр нашей районной Системы, и кто руководит вселением вещей в моих родичей? Учти, я ведь к стенке приперт, меня уже в Псков ссылают.

– Речевой интерфейс активизирован, – сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово. – Вопрос распознан. Ответ: Управляющего Центра не существует…

И поехало! Голос изменился, как тогда, на Активе. Вроде правильно говорит, а интонации странные и слова произносит не по-человечески… Разъяснил мне, что никаких управляющих центров нет и быть не может. Управлять даже одним районом полагается только Сверхсети, включающей в себя компьютер, людей и Систему вещей. Но создание такой Сверхсети пока лишь рабочая мечта. Не только из-за денег, хотя всё это тыщи будет стоить. Люди, оказывается, еще недостаточно целесообразны, потому что вещи упорядочивают всего-навсего чувства людей. Они пробуждают любовь к себе, действуя из мелкого эгоизма. А надо упорядочить стихийный разум человека. Для этого компьютеру необходимо устранить влияние Системы, взяв ее под управление. «…Очень жаль, – говорит, – но при нынешнем развитии вычислительной техники и каналов связи это тоже не более, чем рабочая мечта…»

В общем, интересно, но скучно. Еще один мудреный монолог. Хорошо хоть, Хлумов объяснил, что происходит с моими родичами! Просто вещи, которые я вышвыриваю из клеток, переселяются прямо в людей, пользуясь хорошо налаженными каналами любви. При этом человеческие чувства упорядочиваются еще круче… Кошмарики! Получается, моя борьба насмарку, я родителям только хуже делал! Как же раздолбать эти проклятые «эмоциональные» каналы?.. Хлумов – или кто он там? – успокоил: дескать, скоро у меня в семье появится компьютер, который закроет эмоциональные каналы, заменив их на информационные. Немножко доупорядочит моих родных и близких, тут у них всякие пагубные чувства и исчезнут. Короче, клин клином…

Ну, Хлумов! Откуда у него столько сведений? Убивать таких надо, которые все знают. Я вспомнил, что он мне рассказывал про Всевключ, и спросил:

– Информационные каналы – это, значит, подключаться по радио или телефону к твоему компьютеру, чтобы решать домашние задания?

И он ответил…

Оказалось, куда хуже! Оказалось, все так плохо, что у меня в глазах потемнело от безнадеги… Без всяких телефонных проводов, без мобильников и радиоволн, хлумовский компьютер в любой момент может связаться с тобой на расстоянии! Мысленно! У тебя в мозгах для этого даже «клиент» сидит, это типа программа такая… психопрограмма…

Пока я переваривал новость, Хлумов начал расписывать достоинства этих самых «каналов». Мало того, что тебе в любом месте города и деревни все подскажут и расскажут, так еще и распорядятся твоим телом в случае опасности – когда ты сам сообразить ничего не успеваешь. Например, во время драки. (Я вспомнил сеанс борьбы кибо в исполнении Хлумова.) О намерениях Системы тоже можно узнать в любой момент. Так, кстати, и произошло, когда Хлумов примчался спасать меня от падающей люльки – хлумовский компьютер засек, что Система готовит акцию по моему полному и окончательному укрощению, и дал знать своему рыжему хозяину. И на контрольной по математике, между прочим, мой почерк не просто подделать было – без информационного канала и тут не обошлось. А уж себя-то компьютер тем более выручит с помощью мысленной связи. Хлумов явился, будто Летучая Обезьяна волшебницы Бастинды, лишь только я электрочехол спалил…

В общем, жужжал он без пауз и передышек. Когда от тебя что-то надо, лапшу на уши вешают, не экономя. Но что, что им от меня надо?! Неужели только крушить аппаратуру у неугодных людей? Для этого совсем необязательно было подсоединять меня к компьютеру… Кстати! А ведь они явно подключили меня прошлой ночью! Справочная, где все про Псков, указательная стрелка, когда я удирал от дяди Гриши, красная полоска в голове… И зуд этот: играть, играть!.. К другу, называется, пришел, хотел укрыться от упорядоченных родителей. Хлумов, предательская морда! Говорю ему грозно: