Текст книги "Золотые крылья дракона"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

6. ДЕСЯТИКРЫЛЫЙ

Многое видали седые камни старой крепости Акантона, но такой бури не мог припомнить никто из старожилов города. Ветер ревел и хохотал, как бешеный зверь, срывая с крыш черепицу. С жалобным звоном разлетались выбитые стекла, трещали и ломались ветви деревьев, да и сами деревья то и дело с оглушительным треском переламывались пополам и улетали куда-то в темноту. Высокий железный шпиль ратуши был согнут в дугу. Любого, кто неосторожно выходил на улицу, ветер тут же сбивал с ног и катил, точно куль с тряпьем, пока наконец человек, сконфуженный и грязный, не оказывался в сточной канаве.

Гигантские валы поднимались выше стен старой крепости, заливая ее. Собственно, начинало казаться, что волн и нет вовсе, а само море вдруг вздыбилось, поднялось и ринулось на приступ. Не выдержав его яростного напора, с грохотом, перекрывшим на мгновение даже шум бури, рухнули стены Маячного бастиона.

Побелевшие от страха люди видели, что совсем рядом, просто рукой подать, среди вспененных валов мелькает огромный черный треугольник плавника. Иногда показывалась острая морда акулы, и люди клялись, что ясно различали во мраке ее горящие глаза.

Однако мол, прикрывший гавань, держался. Весь окутанный облаком пены, он стоял несокрушимо. Каждая новая волна поднималась над ним, ее гребень загибался, готовый уже перехлестнуть через это незначительное препятствие, но, натолкнувшись на невидимую преграду, рассыпался мелкими брызгами и отлетал назад. Ему на смену поднимался новый вал, еще более мощный и грозный – черно-зеленая стена мутной воды, – но и он так же бессильно отступал, отброшенный силой Наговорного Камня.

Долго ли так будет? – спрашивали себя люди. Осторожно прижимаясь к стенам, цепляясь за камни мостовой, они перебегали от дома к дому… Хорошо, этот шторм пройдет мимо, как и десятки других, но все же видели, как рухнул бастион… Ах, вы не видели? Я тоже не видел, но говорят, такое говорят… Я могу только шепотом, на ухо. Страшно… А на самом деле еще страшней было… Нет, и не предлагайте, я не сумасшедший туда ходить, мне еще жизнь дорога пока что… Да, боюсь и не скрываю этого. И вы боитесь, даже больше моего боитесь, так как трусите даже признаться в своем страхе… Правы, тысячу раз правы все, кто говорил, что это от ведьмы… Все от нее, от нее, проклятой… Тоже мне, Хозяева Огня, возомнили, что могут тягаться с самим Морским Королем… Нет, друзья, вы как знаете, а я так считаю, что давно пора ее связать да в море кинуть… Как кто? Вы и свяжите… Не я же. Я только простой мирный горожанин, торгую булками… А-а-а!!! Не хочу!.. Смотрите, смотрите, там… за молом…

Громадная вихрящаяся туча появилась над морем. Она ширилась и разрасталась, заливая небо сплошной чернотой. Перед ней отступили пронизанные ослепительными зигзагами синевато-белых молний грозовые облака, сквозь которые еще как-то удавалось прорваться отдельным солнечным лучикам. И если раньше было просто темно, то сейчас на море опускалась самая настоящая ночь… Да что там ночь! Не было слов, чтобы описать бездну мрака, опрокинувшуюся внезапно на город.

Но мрак раскололи длинные ветвистые бледные молнии. В них не было буйной ярости обычных молний, смертельным холодом пахнуло от этих белесых огней. Раскатился оглушительный треск, и вдруг где-то в глубине тучи, в самой ее середине, засветилось тусклое багровое пятно, похожее на отсвет далекого пожара. Оно становилось все ярче и ярче, и наконец из тучи вырвался первый, пока еще робкий, язык пламени. За ним второй, третий… Вскоре оцепеневшие от ужаса горожане увидели, что в небе полыхает гигантский костер, набирающий силу с каждой минутой.

Море под костром взбурлило, закипело, закрутилось, полетели клочья белой пены, образовался огромный водоворот, из которого начал медленно подниматься вращающийся столб воды толщиной с хорошую башню. Столб рос на глазах, вот он уткнулся в тучу, и от этого прикосновения огонь запылал еще свирепее. Из его черно-багровых языков выскользнуло длинное извивающееся тело, окутанное черной дымкой. Водяной смерч стал сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее оседать, повалили клубы пара, точно море вскипело, и из взбаламученных, помутневших вконец волн вынырнула исполинская голова, похожая на крокодилью. Кроваво-красные глаза уставились на берег, из пасти полыхнул огонь, повалил дым…

Гоня перед собой высокую волну, чудовище направилось к берегу. Огромные чешуйчатые лапы с длинными кривыми когтями уцепились за мол, и все увидели, что черные лезвия когтей пронзают толстые каменные плиты так легко, как если бы они были картонными. Снова дракон изрыгнул облако черно-желтого дыма с багровым пламенем внутри, подтянулся, встряхиваясь, как собака, и его длинное, казавшееся бесконечным туловище начало выползать на мокрые камни. Темно-зеленая чешуя, покрывавшая тело дракона, сливалась с помутневшими волнами, и было похоже, что дракон возникает, словно рождается, из воды.

Его лапы лихорадочно подергивались, скребя камни, из-под когтей летели снопы белых искр. Со скрежетом, слышным даже в реве бури, лапы дракона выворачивали громадные валуны, лежавшие на месте веками. Дракон взмахнул крыльями, помогая себе, и стремительный, золотисто-ясный свет ударил по башням города. Те, кто осмелился смотреть, говорили потом, что крылья дракона были выкованы из чистого золота, отполированного до блеска. Впрочем, кроме золотых у дракона были еще и четыре пары обычных крыльев.

Десятикрылый!

Да-да… Сам наивернейший слуга Морского Короля, свирепый, неодолимый, беспощадный… Не говорите, сожрет всех, до последнего человека… И не думайте спастись, не пытайтесь даже, бесполезно… Покориться, только покориться, пока не поздно еще… Да вы и сами не хуже меня знаете, чего хочет Морской Король… Нужно выполнить его волю незамедлительно, и все уладится. Может быть… А то разорят, разрушат город, сожгут дотла…

Но дракон не пополз к воротам города, которые уже готовились открыть достопочтенные купцы и владельцы лавок, он направился к концу мола, где сильнее, чем прежде, светился Наговорный Камень. Обычно ровное беловатое сияние стало теперь каким-то тревожным, прерывистым, в нем появился слабый красноватый оттенок. Тяжело сопя и взревывая, дракон начал разрывать кладку. Огромные камни летели из-под его лап, точно мелкие песчинки. И все сильнее становилось сияние Наговорного Камня. Оно рассеяло воцарившийся мрак, но в этом пронзительном, почти бесцветном свете лица людей становились мучнисто-белыми и плоскими.

Скорей бы все это кончилось, ужас этот. А там-то мы докажем нашу преданность владыке, сумеем… Пусть только нам возможность дадут, уж мы не оплошаем… Так ведь и она колдунья… Сами видели, что нам грозит… Но и не дракону с ней дело иметь, а нам с вами, почтенный… Да, куда ни кинь – всюду плохо. Там дракон, тут ведьма… Но я так понимаю, что из двух зол…

А дракон тем временем вырыл Наговорный Камень и попытался схватить его, но сразу же отдернул лапу, точно обжегшись. Он взревел так, что с крыш полетела черепица. Потом дракон примерился и ухватил Наговорный Камень зубами. Что-то ослепительно сверкнуло, загремело. И лишь тающая струя дыма, почему-то не подвластная ветру, колебалась на том месте, где недавно лежал Наговорный Камень.

А потом те, у кого хватило мужества не отвести взгляд раньше, увидели, что дракон, удовлетворенно урча, плюхнулся в море, нырнул и больше не появлялся.

И сразу же, как по чьему-то приказу, стих ветер, черные грозовые облака сменились плотными, серыми тучами, и зарядил нудный, мелкий дождь.

7. БЕГСТВО

Чани, торопливо вбежав в комнату, швырнул промокший насквозь плащ в угол и смахнул ладонью с лица капли дождя.

– Собирайтесь, и быстро, как можно быстрее!

Хани, завороженно слушавший бесконечный рассказ Ториль о плавании капитанов Тан-Хореза к далеким островам Южного моря, недовольно отмахнулся.

– Зачем? Посмотри, что на улице творится.

– Вот именно! Пока творится… Эти трусы решили выдать принцессу Морскому Королю.

Ториль побледнела.

– Не посмеют.

Чани, подскочив к шкафу, начал выкидывать из него прямо на пол меховые куртки, плащи, дорожные мешки.

– Уже посмели. В ратуше собралась свора достойных и благопочтенных горожан, именуемая магистратом; подвывая от страха, они приняли мужественное решение сдаться на милость победителя, сейчас собирают веревки и сети. Тебя намерены ловить, как бешеную собаку.

Однако минутная растерянность уже прошла, и губы Ториль скривила усмешка.

– Ну, это мы еще посмотрим. Посмотрим, что станется с тем, кто решится.

– Да, – подтвердил Хани. – Мы посмотрим.

– Дураки! Куда я дел свою флягу? А, вот она, нашлась. – Чани повернулся, сверкая глазами. – Неужели ты, принцесса, думаешь, что я позволю тебе сделать что-то с ними? Да, они ошибаются, да, они трусят, они хотят совершить подлость. Но можно ли их винить? И потом, это мой родной город, и я не допущу… Мы должны уходить.

– Бежать? – не поняла Ториль. – От шайки лавочников? Никогда! Этого мне не позволяет моя честь. Я проучу их так, что они навек зарекутся…

– И не думай! – перебил ее Чани.

– Так, может, ты и поможешь им? – язвительно спросила принцесса. – Это ведь легко и просто – связать меня.

– Не надо, – устало сказал Чани. – Потом они еще будут благодарить нас, но пока мы должны уходить.

– Будут? – ехидно переспросила Ториль.

– Будут, – уверенно подтвердил Чани. – А главное, твое колдовство тебе не поможет. Здесь дракон, тот самый, десятикрылый.

– Не может быть, – опешила Ториль.

– Может, может. Сам видел. Одевайся быстрее, – Чани швырнул ей плащ.

– Дорога каждая минута! Пока они соберутся, пока переругаются, пока помирятся, пока решатся… Мы сможем уйти далеко, если только не будем медлить.

– Вот, значит, почему они осмелели, – не слыша его, произнесла Ториль.

– Так или не так, но мы должны спешить!

– Куда спешить? – спросил Хани.

– У нас теперь один путь – через Западные ворота и вперед, к Туманным Горам, – лихорадочно натягивая куртку, пояснил Чани. – Совершенно ясно, что путь морем не для нас.

– А как же наша лодка?

Чани, не отвечая, схватил свой дорожный мешок, подхватил мешок принцессы и кинулся к дверям. Ториль последовала за ним. Немного подумав и все еще продолжая ворчать, Хани торопливо оделся и, с грустью оглянувшись на стынущий на столе ужин, двинулся вслед за ними.

Вдруг, чуть не сбив его с ног, в дверь влетел Чани.

– Чуть не забыл! А ты тоже хорош, не напомнил!

– О чем?

– Какое путешествие может быть без надежного оружия?

Хани растерянно заморгал, сокрушенно думая, что снова брат прав. А ведь именно он, Хани, собрал отличную коллекцию самых разнообразных мечей, кинжалов, палашей, ятаганов, щитов, развешанных по стенам комнаты. Правда, все они были старыми, слегка ржавыми, кое-где помятыми и погнутыми, но ведь когда-то же были они настоящим грозным оружием! Хани не жалел времени и сил, чтобы привести старую рухлядь, как презрительно отзывался об этой коллекции Чани, в приличный вид.

Чани, немного поколебавшись, сорвал со стены два небольших меча-гладиуса, швырнул один Хани.

Однако вошедшая Ториль ловким движением перехватила меч и, достав из ножен, ласково провела пальцем по сверкающему каким-то странным желтоватым блеском, совсем не похожим на обычный стальной цвет, лезвию. Внимательно осмотрела простую черную рукоять, украшенную маленькой семилучевой звездой, выложенной из бесцветных, невзрачных камешков, напоминавших стекло.

– Откуда это у вас? – спросила она у Чани.

Тот пожал плечами.

– Понятия не имею. Брат где-то нашел, не иначе на какой-нибудь свалке. Только там встречается ненужное железо.

– Зачем же ты берешь?

Чани замялся.

– На них поменьше ржавчины, – наконец ответил он.

– И вы не знаете, хорошее ли это оружие?

– Откуда? Что я, пробовал, что ли?

– Действительно, – тихо сказала принцесса сама себе. – И глупо было бы думать… Нет, просто копия… Плохая подделка. Долго ты там еще будешь копаться? – неожиданно прибавила она.

– Я готов, – выпрямился Чани.

– Тогда пошли. – Ториль снова незаметно для самой себя начала командовать.

Они поплотнее запахнули плащи и выскользнули на улицу. Словно обрадовавшись этому, откуда-то выскочил вновь ветер, швыряя им в лицо мелкую водяную пыль. Она крошечными серебристыми шариками оседала на одежде, от чего казалось, что плащи стремительно седеют. Однако они оставались сухими, стоило же хоть раз провести пальцем, как тут же образовывалась черная влажная полоса.

Чани шел впереди, прижимаясь к стенам домов, сворачивая в самые узкие и темные переулки и вообще стараясь быть как можно незаметнее. Ториль с недоуменной гримаской следила за ним. Вдруг Чани, завернув за угол, шарахнулся назад, да так неожиданно, что налетел на принцессу. Он прошипел:

– Кажется, влипли.

– Что там? – спросила Ториль.

– Стража.

– И только?

– Этого вполне достаточно, чтобы мы не пробились к Западным воротам. А пока мы доберемся до каких-либо других, будет уже слишком поздно.

В глазах Ториль сверкнул недобрый огонек, она резко выпрямилась, и Хани показалось, что она вот-вот выхватит меч, которого у нее не было. Или произойдет что-то другое, но тоже страшное. И он поспешно сказал:

– Они не посмеют.

– Посмеют, да еще как, – кисло возразил Чани, растерянно озираясь.

– Ты сам говорил, что они слишком трусливы.

– Вот именно.

– Не понимаю, – пожал плечами Хани.

– Они перетрусили как раз настолько, чтобы осмелеть и попытаться схватить нас. Вернее, ее, – Чани мотнул головой в сторону принцессы.

– Сейчас поглядим, – откликнулась она.

Послышался лязг подкованных железом сапог по камням.

– Может, побежим? – предложил Чани.

– Еще чего, – фыркнул брат.

– Ты сам говорил, что некуда, – напомнила Ториль.

– Не стоит поднимать шума, – не слишком уверенно сказал Чани.

Ториль молча покачала головой, он пожал плечами и, оглядываясь, нехотя шагнул из проулка на площадь. Хани и Ториль вышли следом.

Увидев их, стражники остановились. Усилившийся дождь с жестяным стуком барабанил по кирасам и ребристым шлемам. Капитан, то и дело отирая лицо, пытался разглядеть, кто перед ним. Наконец увидел и невольно попятился, что вызвало новую усмешку принцессы, однако натолкнулся на стражников и остановился. Наконец, набравшись решимости, он поднял руку и сипло сказал:

– Вы арестованы.

– Балда! – спокойно ответил Хани.

– Что? – не понял капитан.

– Балда ты! – терпеливо объяснил Хани. – Вот что.

Капитан побагровел.

– А я-то хотел вас отпустить. Нам нужна была только колдунья. Но теперь и вы за сопротивление властям, за оскорбление власти, за неподчинение, за… И вообще. Посидите недельку в подвале, образумитесь, научитесь уважать стражу. Взять их!

– Простите, – вежливо спросил Чани, – какую власть мы оскорбили?

– Нашего всемилостивейшего и могущественнейшего повелителя Морского Короля.

– Но ведь еще утром Акантоном правил Городской раад. Это был свободный город.

Капитан, напыжившись, объяснил:

– Достопочтенный раад свободного города, не принуждаемый никем, согласно воле граждан, изъявленной в наипочтительнейшем прошении, принял решение отдаться под защиту и покровительство могучего владыки.

– Достойный конец Города Львов, – прошептал Чани.

Хани демонстративно медленно достал меч. Двинувшиеся было вперед стражники остановились.

– Что вы застряли?! – завопил капитан. – Вас же шестеро! Хватайте их!

Но сам он предусмотрительно юркнул за спины своих стражников, предпочитая руководить боем, а не участвовать в нем. Неловко выставив вперед алебарды, совсем как вилы, и вздрагивая то ли от страха, то ли от собственной смелости, стражники сделали еще два шага.

– Смелее, – подбадривал капитан. – Сейчас я сбегаю в ратушу за подкреплением, и мы одолеем их.

Он толкнул вперед двух ближайших к нему воинов, а сам повернулся и тяжелой рысью, грохоча сапогами по камням, помчался через площадь. Оставшиеся без командира, стражники замялись. Идти вперед было страшно, идти назад было боязно. И они приняли самое простое решение – шумно сопя, остались стоять на месте.

– Мы не можем терять время, – шепнул на ухо принцессе Чани. – Если прибегут люди из ратуши, их будет слишком много. Надо отвязаться от этих. И поскорее.

Ториль кивнула и сделала шаг вперед. Стражники соответственно сделали шаг назад и прижались друг к другу еще теснее. Принцесса резко вытянула правую руку… Из рукава плаща метнулся черно-красный светящийся шар.

Кто-то вскрикнул, один из стражников полетел кувырком… Через мгновение площадь была пуста, только один шлем, побрякивая, катился по булыжникам. Он слетел в сточную канаву, качнулся пару раз и с веселым бульканьем пошел ко дну.

– Вот и все, – сказала Ториль. – Дорога свободна. И все целы, – специально для Чани добавила она.

8. ПРИЯТНОЕ ЗНАКОМСТВО

Когда они вышли из города, что было совсем не трудно – городские ворота никто не сторожил, да и висели они скорее ради проформы, одна створка вообще отвалилась – принцесса сразу же решительно свернула с дороги, что немало озадачило Хани. Конечно, с географией острова мальчики были знакомы весьма приблизительно, и то в основном по рассказу принцессы, но уж окрестности города знали. Лес, к которому направлялась Ториль, у жителей Акантона именовался Недобрым, и они его избегали. Одни охотники, отчаянные смельчаки и сорвиголовы, заходили туда, чтобы вернуться крайне испуганными и принести новую порцию рассказов о творящихся в его чащобах чудесах и ужасах. Правда, они снова уходили туда, чтобы проверить поставленные капканы… И еще одно смущало Хани – все рассказчики неизменно возвращались живы-здоровы, несмотря на опасности и трудности. Доблестные герои… Вот здесь мнения братьев расходились – Хани был склонен принимать рассказы за чистую монету, Чани же относился к ним крайне скептически. Он утверждал, что герои не углублялись в лес дальше десяти шагов от опушки, а все их приключения придуманы в придорожных трактирах. Хани горячился, спорил, но Чани оставался тверд в своих подозрениях, хотя и не высказывал намерения проверить их. В этом братья сходились – слава у леса была дурная, и стоило держаться подальше от него.

Когда Хани сказал об этом принцессе, та ответила, что не считает нужным обходить лес по старой королевской дороге, так как это удлиняет путь. Чани резонно заметил, что иногда самый короткий путь отнимает гораздо больше времени, чем самый длинный. Принцесса возразила, что в этом случае все не так, как представляется братьям. Чани пожал плечами и подчинился.

Они шли вдоль весело звенящего ручья, и лес совсем не казался страшным. Напротив, звонко перекликались птичьи голоса, тихо шуршали, переговариваясь, листья высоких стройных ясеней, и самым громким звуком была перебранка сорок.

Хани уже было открыл рот, чтобы выразить свое удивление таким несоответствием названия леса и того, что им открылось на самом деле, как тихий протяжный стон заставил его молчать. Хани моментально выхватил свой куцый меч и приготовился защищаться. Но никто пока не спешил нападать на него. Чани, сжав губы в ниточку, с усмешкой глядел на его воинственные приготовления. Но когда стон повторился, уже громче, Чани тоже встревожился.

Между деревьями пролетело тихое поскуливание, тонкое, жалобное, оно завершилось невнятным бормотанием и оханьем.

– Кто это? – повернулся Хани к Ториль. – Мы должны ему помочь.

– А что если нас просто заманивают? – предположил Чани. – Ты сам рассказывал такие страсти об этом лесе, что сейчас впору бежать сломя голову подальше отсюда. И сам же собираешься помогать неведомо кому.

Стон прозвучал снова, на сей раз завершившись протяжным мяуканьем, прямо ни дать ни взять – кошке хвост прищемили. Чани глянул на принцессу, но та лишь пожала плечами.

– Я сама решительно ничего не понимаю.

– Будь я проклят, но это кошка, – изумленно сказал Хани.

– Кошка? Здесь? – Чани вздохнул. – Подумай, что ты говоришь.

И опять пронзительное «мья-уау-а!!» пролетело в лесу.

– Нет, надо спасать кота, – решительно отстранил протянутую руку брата Хани. – И вообще, кто бы то ни был, он явно попал в беду, он просит помощи. И я считаю, что с нашей стороны будет просто подло не откликнуться.

– Кому? – сморщился Чани.

Мяуканье перешло в тихий скулеж и плач. Хани, больше не слушая возражений и увещеваний брата, помчался бегом в ту сторону, откуда раздавались жалобные звуки. Выбежав на залитую солнцем поляну, он остановился. На поляне горестно постанывал зверь, совсем на кота не похожий. Зверь, каких Хани раньше не видел. Да…

Приключения начались раньше, чем путешествие, еще в городе. А теперь начались и чудеса. Как раз то, о чем он мечтал…

Трудно сказать, кто больше был удивлен, увидев зверя, – братья, которым он был в диковинку, или Ториль, которая явно знала, кто это, но никак не рассчитывала встретить его здесь.

Он был ростом с теленка, но напоминал… Трудно сказать, кого же именно он напоминал, скорее какую-то немыслимую комбинацию животных. Тело похоже на львиное, но лапы были гораздо больше, чем требовалось, и выглядели совершенно чужими. Большую орлиную голову с внушительным клювом увенчивал несерьезный хохолок. И уж совсем не к месту смотрелись шикарные крылья, покрытые мягкими шелковистыми перьями того же приятного золотистого цвета, что и шерсть. Длинный хвост заканчивался симпатичной кисточкой.

Зверь открыл клюв, и вновь послышалось то самое протяжное жалобное мяуканье. Потом зверь заскулил, задергался, неловко запрыгал по траве, и Хани понял, что его правую переднюю лапу что-то держит. Не обращая внимания на предостерегающий возглас брата, Хани подбежал к зверю и увидел, что тот угодил в капкан. Не раздумывая, Хани схватил меч, всунул его между стальными дугами, надавил. Капкан скрипнул и нехотя разошелся.

Зверь со вздохом облегчения вытащил помятую лапу, облизал ее длинным дымящимся языком и, ковыляя на трех целых лапах, отошел в сторону, подальше от ненавистного железа. Постоял немного, покачиваясь в полном изнеможении, и мешком рухнул на траву.

– Грифон? – не пытаясь скрыть удивление, спросила Ториль. – Никогда бы не подумала, что хоть один из них дожил до наших дней.

– А раньше были? – заинтересовался Хани.

– Конечно. Предания говорят, что в древние дни они водились стадами.

– Тьфу, надо же придумать такую чушь, – сказал чей-то приятный негромкий голос.

– Кто это? – подскочил Хани.

– Конечно, я, – ответил тот же голос.

– Кто «я»?

– Я это, я, Грифон.

Все трое, вытаращив глаза, уставились на Грифона, сидевшего по-собачьи, держа на весу помятую капканом лапу.

– Так ты еще и говоришь? – поразился Чани.

– Что значит «еще»? – моментально обиделся Грифон. – Не еще, а просто. Говорю, как всегда говорил. И не вижу в этом ничего удивительного. Я не только говорить умею, но еще много чего. И прекратите меня оскорблять. Скажете тоже: стадами. Я – животное редкое, – горделиво произнес он. – Уникальное.

Но на принцессу это не произвело впечатления.

– Откуда ты взялся, редкое животное? – сухо спросила она.

Грифон недовольно пощелкал клювом.

– Откуда?.. Лечу, понимаете ли, себе, лечу, никого не трогаю. Я был в Диагбеначингвеа. Чудесное местечко, красивейшая река, водопады какие… А бананасы там растут… Объеденье, язык проглотить можно. Вы никогда там не бывали? И не стоит, – без всякого перехода закончил Грифон. – Ужасная дыра. Речка мутная, того и гляди – заболеешь. Водопады тоже… Грохнешься

– костей не соберешь. А под каждым бананасом по крокодилу сидит. И любой тебя проглотить норовит, не спросясь. Хоть бы договорились заранее, кто именно. А то схватили, уже есть собрались, да передрались насмерть, все выясняли, кому первому кусать. – Грифон вздрогнул. – Но я удрал… То есть всех их победил! Ух! Только перья полетели!

– От крокодилов? – невинно уточнил Чани.

– Да, а что? – Грифон недоумевающе посмотрел на него ясными голубыми глазами. Потом спохватился – видимо, дошло. Он смущенно перебрал клювом перышки на груди и сообщил: – А там особенные крокодилы. Пернатые. И вдобавок ушастые.

Ториль, не выдержав, расхохоталась, братья тоже прыснули. Грифон надулся.

– Раз так – не буду больше рассказывать.

– Что ты, – поспешно успокоил его Хани. – Мы тебе верим.

– Верите? – Грифон посмотрел на него правым глазом и удовлетворенно кивнул.

– Ну, хорошо. Значит, улетел я с Диагбеначингвеа, но тут на меня напал дракон…

– Десятикрылый? – резко перебила его Ториль.

– Он самый, – жалобно засопел Грифон. – Восьмикрылый. Он вообще меня преследует повсюду. Хочет, видимо, поймать.

– Десяти или восьми? – уточнил Чани.

– Десяти, – сказала Ториль.

– Восьми, – поправил Грифон. – Ведь ему всего четыре тысячи лет.

– А при чем тут возраст? – поинтересовалась Ториль.

– Вы даже этого не знаете? – поразился Грифон. – Простая же вещь. Каждую тысячу лет у дракона отрастает еще одна пара крыльев. Этому четыре тысячи – значит и крыльев восемь.

– А пятая пара? – спросил Хани.

– Это разговор особый и долгий, как-нибудь потом, – уклонился Грифон.

– Зачем же он тебя пытается поймать? – спросила Ториль.

– А я откуда знаю? – поспешно сказал Грифон. – Вот хочет – и все тут. Я спасаюсь, как могу. Ведь я такой тихий, такой мирный, никого не трогаю, никого не обижаю. Только прилетел – и на тебе. Сразу в капкан! Ну где это, скажите, видано, чтобы на Грифонов капканы ставили?! – возмущенно закончил он.

– Неслыханное безобразие, – сочувственно кивнул Чани.

– Вот я и говорю, – обрадовался Грифон. – Просто кошмар. Издевательство! Я ведь животное редкое! – Он выпятил грудь. – Ре-лик-то-во-е! Меня нужно охранять и беречь изо всех ваших сил.

– Я больше не могу, – Хани опустился на траву, беззвучно смеясь. – Сейчас он меня уморит.

Грифон снова обиделся.

– Ах так… Значит, так?! Ну и все, больше я с вами не разговариваю.

– Он, чуть прихрамывая, прошелся по лужайке, потом с треском раскрыл крылья и взлетел.

– Даже не поблагодарил, – фыркнул Чани, осуждающе глядя вслед тающей в голубом небе точке.

– Это он сделает в следующий раз, – держась за живот от хохота, пообещал Хани.

Вопреки всем страхам и ожиданиям, больше никаких приключений и встреч в лесу не было.

– Я думаю, – подвел итог Чани, – что наши охотники просто не желают, чтобы им распугали дичь.

Действительно, за три дня они видели великое множество оленей, кабанов, косуль. Непуганые звери безбоязненно провожали их взглядами, лениво уступая дорогу.

– Пожалуй, да, – согласилась Ториль.

Также без приключений они пересекли равнину и, уже у подножия Черных гор, вышли на дорогу. Это был Северный тракт, пересекавший весь остров с самого севера до крайней южной точки. Дальше путники шли по нему, как с самого начала и предлагала Ториль.