Текст книги "Игра правил"

Автор книги: Александр Фломастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Разговор продолжался ещё около двенадцати минут. Я успокоился. И вернувшись к изначальной теме, уповал на извечное стремление человека найти какую-то объективную единую для всех истину и неуместное желание объять весь мир единым взглядом. Озвучил, что не устраивает почему-то человека правда. Та самая, что своя у каждого. И что отсутствие недоступной истины и не даёт людям покоя. В том числе не даёт это обстоятельство покоя и мне. Выдал ей переживания касательно своих метаний в разные стороны и касательно неспособности отстоять удерживаемую позицию. По итогу успокоил и оправдал себя тем фактом, что самокритика и поиск – это оптимальная модель развития. А закоренелая убеждённость в какой-то одной позиции без взгляда со всех сторон – сродни фанатизму и «не есть хорошо». Извинился, что вместо благодарности за помощь накручивал её своими неуместными эмоциональными выпадами. Мы допили чай и каждый пошёл заниматься своими делами.

Глава V
Ожидание в сомнениях

Излишне мрачные резные деревянные часы в прихожей уверяли о наступлении четверти восьмого. Среди расставленных на сегодняшний вечер приоритетов работа по-прежнему покорно ютилась в самом невзрачном захолустье моих мыслей. В фокусе был предстоящий разговор и его возможные перспективы. Причём перспектива ударов по самолюбию пугала куда меньше, чем перспектива ударов по мировоззрению. Перспектива узнать, что ты не так хорош, как о себе думал, – это полбеды. А вот перспектива понять, что видел мир не таким, какой он есть на самом деле, – это уже беда, как говорится, в полном объёме. Опасения, что строил фундамент своих ценностей и целей совсем не на том, на чём нужно было строить… С другой стороны, почему это пугает? По идее, должно же быть наоборот. Открывать для себя что-то новое всегда замечательно. Разве не так? Разве может существовать какая-то проблема в познании и открытии нового? Так новое-то открыть приятно. А вот переворачивать жизнь с ног на голову или с головы на ноги – это уже совсем другой вопрос. Это не прибавить недостающее к имеющемуся. Не дополнить кусочками мозаики проявляющуюся годами картинку. Речь о возможности кардинального пересмотра призмы восприятия действительности. О возможности полностью выкинуть все ранее имеющиеся детали и начать собирать мировоззрение по крупицам с нуля. И именно такой расклад и пугает.

А способен ли вообще человек на подобное? Или он будет отбрыкиваться и закрываться от такого процесса всеми силами? Будет ли психика способна принять иную модель? Или она будет защищать саму себя отрицанием и блокированием информации противоречащей прежним установкам? Явится ли нынешний мой страх озвученных перспектив причиной невозможности впитать в себя новое? Готов ли я к этому? Готов ли я поставить на кон своё миропонимание и в случае проигрыша – безвозвратно от него отказаться? Нужно ли мне это? – бесконечные вопросы безжалостно терзали мой мозг. И хоть логика протестовала против целесообразности подобных экспериментов, но какой-то непонятный внутренний голос всё-таки настаивал на их проведении.

– Почему В всегда так уверен в произносимом? – рассуждал я. – На его овальном, всегда гладко выбритом кареглазом лице никогда нет гнетущего и разъедающего сомнения. Нет животного страха ошибиться. Он будто точно знает, как устроена жизнь. Знает, что ему нужно и как это наилучшим образом взять. Ему доступна какая-то непоколебимая платформа, несущая его сквозь бурлящие потоки разнообразия событий. Я так и не смог пошатнуть ни один из его устоев. Он с лёгкостью защищает и удерживает любую из выбранных позиций. Да и как он разговаривает со своими немногочисленными подчинёнными: сплошной поток уверенности в своих словах! Притом что самодовольства ему не занимать, но его уверенность всегда подкреплена аргументацией и пояснительной базой, оттого и не переходит в самоуверенность и самодурство. На любые возражения и вопросы сомневающихся он всегда даёт вразумительный и чёткий ответ, обосновывающий и доказывающий верность выбранного им пути. Не припомню за ним фразы «я прав, потому что я так считаю». Нет! Всегда лишь конкретика по существу излагаемого. За ясность ума и чёткое следование своей цели люди его и любят. Они преданы ему и выкладываются в его аудиторской конторе на все сто процентов. И огромную пекарню он открыл недавно, будучи уверенным в работоспособности своей задумки. Взял в кредит три здоровенных немецких печи, арендовал помещение, наладил сбыт через сети магазинов, и оно действительно сработало. Зарабатывает и процветает. А вечно сомневающихся неудачников все обходят стороной и не уважают… Как только Юма меня терпит?

Вдруг откуда ни возьмись мою голову посетила любопытная мысль:

– А может быть, люди совсем даже и не преданы В? Может быть, они вкалывают, потому что он умело ими манипулирует? Может быть, он находит на каждого верные рычаги давления и грамотно заставляет их работать на своё благо? Стыд… я даже здесь снова не уверен. Что я вообще знаю и знаю ли я что-нибудь вообще? Хотя, по-моему, это одно и то же: «что я вообще знаю» и «знаю ли я что-нибудь вообще» – это фразы несущие идентичную смысловую нагрузку. Так какой смысл в одной мысленной конструкции употреблять оба выражения? Ведь выходит обычная тавтология? В принципе, насчёт сомнений – не всё так однозначно! Ведь следуя философии Декарта… ой, – моё лицо перекосилось от отвращения к самому себе, – представляю, что бы сейчас сказал В: «Ты пока пофилософствуй и посомневайся вместе с Декартом, а я тем временем уверенно возьму от жизни всё, что мне нравится». Так, всё. Стоп! Мозг начинает закапываться в самоистязании. Нужно передохнуть.

Последовали бессмысленные прогулки из комнаты в комнату и попытки сосредоточиться на увиденных предметах.

– Нужно купить ещё один платяной шкаф, слишком много вещей не могут найти своего места и располагаются в неуместных частях квартиры, – мысль, за которую я смог зацепиться в стремлении заинтересоваться чем-нибудь ещё, кроме как откровенно слабыми переживаниями о сомнениях. Но тут я поймал себя на нежелании думать о шкафе и на понимании того, что усилия лучше сосредоточить на поиске причин моего некачественного мышления, а не на стремлении убежать от проблемы. Каково решение? – Идеальным было бы посмотреть на вопрос шире и так увидеть причины коллапса. Но этот вариант был недоступен: нервное напряжение и его следствие в виде раздражения не давали возможности выйти за рамки дискретного мышления и намертво связывали меня с фрагментом нынешней действительности. Оставалось лишь заправить мозг порцией полезных веществ и всё-таки попытаться реализовать озвученный вариант «посмотреть на вопрос шире». Чайная ложка красной икры отлично справилась бы и перезагрузила мозг, но остатки икры были доедены во время вчерашнего завтрака. Варианты? Миндаль, стоящий на холодильнике в стеклянной банке с оранжевой крышкой. Если к нему заварить вон те недавно купленные Юмой шарики какого-то развесного зеленого чая – будет самое то! Точно, миндаль с чаем вполне сойдёт.

Решение любой проблемы сопровождается приятными ощущениями. Как бы меня сейчас поправили повсеместно появившиеся знатоки нейрохимии мозга – «выбросом дофамина». Но не суть. Даже понимание элементарной способности «успокоиться» дало на выходе замечательное состояние некой гордости за свои заслуги и ощущение «не зря прожитого дня». Захотел успокоиться – взял и успокоился. Я молодец! Причём я полностью отдаю себе отчёт в относительной эфемерности «заслуги». Потому что в действительности я по сути ничего нового не решил и ничего полезного не сделал. Я просто прошёл по кругу, вернувшись в изначальную точку. Тем не менее меня не покидало приятное ощущение выполненного дела.

– Идея! – обрадовался я. – А может быть, иногда намеренно создавать глупые микропроблемы, чтобы, решая их, чувствовать себя замечательно? – наслаждение от мнимой оригинальности придуманного моментально сменилось тучным принятием действительности. – Так ведь все люди именно так и живут всю жизнь, – сразу же подумал я, – каждодневно решая создаваемые самим собой глупые микропроблемы. Ничего нового я, к своему великому разочарованию, не изобрёл. А просто озвучил давно известную жизненную истину о самостоятельном заработке всех своих проблем. Какая-то бессмыслица… – Не успел я начать новый виток рассуждений, как его оборвал раздавшийся в дверь звонок.

Глава VI
Встреча с Мотей

– Я понимаю, – спешно выдал с порога Мотя, – что мы давно не виделись и необходимо формальное затянутое приветствие с дежурными вопросами. Но мы всегда на связи, и со всеми важными нюансами твоей жизни я знаком. Плюс, зная тебя, мне понятен качественный уровень твоих решений за то время, пока я детально не вникал в твою жизнь. Следовательно, что и как у тебя происходит в жизни, я знаю с вероятностью более чем восемьдесят семь процентов. А для удовлетворения любопытства такой вероятности мне вполне достаточно. Поэтому давай я сразу начну с интересного нам обоим.

Удивительным образом Мотя казался одновременно и растерянным и сосредоточенным. Как человек аккуратно и медленно несущий перед собой в двух руках нечто крайне ценное, что можно с лёгкостью обронить, разлить или разбить. В его глазах читалось метание между боязнью не смочь в целости донести это нечто и сосредоточенностью от понимания важности того, что он принёс.

– Тейлор Свифт? – с поддельным безразличием на лице моментально вставил я.

– Да нет же, причём тут Тейлор Свифт? – впопыхах отнекивался Мотя.

– Я недавно вывел интересное наблюдение, – сменив торопливый тон на размеренный, я с искренним удовлетворением на лице начал излагать задуманное. – Если человек мысленно на чём-то очень сосредоточен, то он неспособен адекватно реагировать на сарказм. Потому что в момент обработки какой-то мысли любая иная поступающая извне информация воспринимается критически и оценивается исключительно с точки зрения логики. Человеку, витающему в своих мыслях, можно говорить откровенную околесицу, и он будет разбирать её с задумчивым лицом, отвечая на поставленные в ней задачи на полном серьёзе. Поэтому можно очень просто проверять собеседника: с тобой ли он, слушает ли он тебя на самом деле или поддерживает нить разговора на автомате, думая о чём-то своём. Закидываешь собеседнику простой как огурец откровенный сарказм, и смотришь на его реакцию. Если сразу раскусил – значит, он с тобой. Если начинает рассуждать и вникать – значит, человек в своих мыслях и ему нет дела до твоих слов. Он в них не вникает, слушая тебя поверхностно, а его голова заполнена своими мыслями. Как ты, например, сейчас, на мой нелепый вопрос о Тейлор Свифт.

– Правдоподобная теория, – улыбнулся Мотя, оценив мои изыскания. – Но я ведь и не отрицаю, что витаю в своих мыслях. И я тебе прямо так и заявил, предлагая говорить сразу о нам обоим интересном…

– Тебе-то понятно, что нет дела до моей жизни, – фальшиво-обиженным тоном оборвал на полуслове я. – Ты и не спросишь, как я тут без тебя? Чем я живу? Как у меня дела?.. Но а вдруг мне интересно, чем ты живёшь? Вдруг мне не так безразлична твоя жизнь, как тебе моя? Вдруг я хочу поинтересоваться у тебя твоими делами?

Понимая мои намерения поймать его на сарказме во второй раз, он пуще прежнего заулыбался и, прищурив левый глаз, шуточно погрозил указательным пальцем правой руки:

– Бесконечно я, что ли, буду попадаться на одну и ту же уловку? – Поздоровавшись с Юмой и сняв свои тёмно-зелёные кеды, Мотя прошёл в зал.

Два баклажановых кожаных кресла стояли не на своих местах, а друг напротив друга, окружив собой маленький круглый журнальный столик, где уместилась шахматная доска с ожидающими расстановки деревянными резными фигурами, готовыми к очередному поединку в «ШаГо». Вся конструкция расположилась возле дивана из того же комплекта, стоящего недалеко от стены. Между краем столика и диваном было оставлено лишь тридцать сантиметров для беспрепятственного передвижения по нему из стороны в сторону. Я позаботился об удобстве игроков и зрителей. Точнее, об удобстве игроков и одного зрителя. Мотя поинтересовался, может ли он до прихода оппонента и начала партии временно присесть в кресло. И, получив одобрение, расположился в нём и незамедлительно приступил к изложению того самого, «нам обоим интересного». Я же разместился от него по левую руку на диване.

– Фундаментальная аподиктическая очевидность пространства! – выпалил он, после чего последовала пауза и ожидающий взгляд, как бы передающий мне эстафету. Глаза моего друга излучали радость и детскую наивность. Радость от мысли, что он наконец-то смог поделиться со мной распирающей его нутро информацией, и детскую наивность от уверенности, что именно это я и желал услышать. Словно ребёнок, дарящий кому-то на праздник милую поделку и ждущий в ответ одобрения.

– Давай представим, – вытаращив глаза, медленно заговорил я, – что ты ничего ещё не сказал. И пока я сосредоточенно продолжаю ждать начала твоего спича. А то мне немного не по себе от мысли, что мне нужно как-то реагировать на только что тобой произнесённое. В таком случае, лучше и вправду давай поговорим о Тейлор Свифт…

– Почему дуализм актуален и по сей день? – ни на секунду не задумавшись над моей юмористической потугой, продолжил он изливать поток мыслей. – Несводимость материального и духовного! Этот многовековой тезис принимается современным социумом как само собой разумеющееся. Стоит только произнести: «Материальное и духовное – две разные стороны человеческой жизни!» – и тут же все довольны. Все кивают. Почему существует полярность взгляда на суть бытия? Адепты различных школ могут бесконечно дискутировать о смысле жизни, и в итоге всё равно не придут к общему знаменателю. Хотя по отдельности у них всё будет звучать складно и гармонично. Но действительно ли эти две вещи столь далеки друг от друга? Да и вообще, что значит «духовное» в мире современной научной действительности? Ведь всё есть материя в том или ином виде. Даже энергия является видом материи. Как эти вещи вообще можно противопоставлять? Как можно говорить о материальном и духовном как о двух разных началах? Это же вздор!

Я почувствовал некий дискомфорт от поставленных им вопросов. С одной стороны, вещи действительно важные и нужные. Но с другой – настолько недосягаемые и бесконечные, что глубину, которую придётся постичь, разбирая такие вопросы, сложно себе даже вообразить. Да и доступна ли человеку глубина, отвечающая на подобное? Тем не менее я нашёл в себе силы вступить в диалог:

– Существует ли нечто, – нахмурившись, важно рассуждал я, – способное свести дуализм в, скажем так, единое целое? Некая единая истина, в которую умещалась бы вся многомерность человеческих взглядов и представлений о мире? Серьёзный вопрос. Дерзну безосновательно предположить, что существует! – игриво завернул я в попытках остудить взвинченный градус серьёзности разговора и вернуть его к формату непринуждённой дружеской посиделки. – А ты мне сейчас, как я полагаю, развёрнуто и полноценно ответишь на свой вопрос. Ведь когда ты говорил о «нам обоим интересном», то ты и подразумевал решение вопроса дуализма! Так ведь? И именно о «возможности свести воедино материальное и духовное» ты мне сейчас и поведаешь! Я прав?

Я постарался максимально обличить дружеский тон своего едкого вопроса, даже приправив его лёгкой позитивной ухмылкой в надежде увидеть доброжелательную улыбку-одобрение от своего оппонента и услышать последующее объяснение-оправдание, что по существу поднятого вопроса сказать ему нечего. Как, собственно, и мне. А желал он лишь абстрактно пофилософствовать.

– Именно так, – твёрдо отрезал он. – Я же говорю, существует фундаментальная аподиктическая очевидность пространства. И как раз о ней я и хотел с тобой поговорить.

Уровень спокойствия, с которым Мотя произнёс ответ, заставил меня осознать нелепость моих попыток просчитать разговор наперёд и озадачить его своими «коварными» вопросами. Как оказалось, он и не думал сворачивать с намеченной линии. А всё, мной сказанное, вело именно к тому, что он и желал от меня услышать.

Мы давно не беседовали, и я совершенно позабыл о специфике диалога с этим человеком. Я опрометчиво упустил из вида тот факт, что диалог с ним должен предполагать просчёт глубины вариантов контраргументов. Лежащих на поверхности доводов, апеллирующих к противоположной позиции, обычно недостаточно, и всегда имеет смысл копнуть в глубину ходов.

Глава VII
Закон усложнения материи

– Внимательно слушаю, – оценив происходящее, я принял исходное положение на диване. Приведя мысли в порядок, я действительно сосредоточился и был готов вникать в слова собеседника максимально глубоко, насколько мне это было доступно.

– Если посмотреть на жизнь человечества со стороны, – неспешно продолжил развитие темы Мотя, – на условия его обитания, то мир человека состоит из двух составляющих. Человек живёт в совокупности созданного им самим мира – цивилизации и социума – и мира, человеком не созданного, – планеты, природы и всего окружающего пространства. Условия для существования представлены двумя параллельно функционирующими структурами: творением человека и независимой от воли человека данностью. Выдумывая свой мир, человек создавал и законы его существования: модели общества, шкалу ценностей, векторы движения цивилизации, мировоззренческую парадигму и законы взаимодействия человека с человеком. Не важно, что там именно и как человек навыдумывал, но фундаментальным является сама возможность для нас на своё усмотрение создавать структуры своего мира. Далеко отходить от природных закономерностей и мудрить новые модели. Человеческая мысль выходит неким абсолютом для созданного им мира: как он сам захотел – так всё в своём мире и повернул. Совершенно иначе всё обстоит с независимой от человека природой. Законы не созданного человеком мира существуют вне зависимости от воли и планов человека. Они являют собой действительность, вынужденно принимаемую человеком. Именно вынужденно. Поэтому не созданный человеком мир уже для самого человека является абсолютом. Таким образом, у нас организовались три переменных для оперирования: «не созданный человеком мир», «человек» и «созданный человеком мир»…

– Подожди, – задумчиво вклинился я. – Давай для удобства оперирования понятиями введём некие обозначения. Не созданный человеком мир давай назовём «первым миром», а созданный человеком мир пусть будет «вторым миром».

– Отлично, пусть будет так, – сухо бросил Мотя, оставаясь на волне своих мыслей и толком даже не думая над моим предложением. – Так вот. Как можно заметить, между тремя переменными существует чёткая иерархия: законы не созданного человеком первого мира «главнее» человека. Ведь человек не может на них влиять. А человек «главнее» законов созданного им второго мира. Потому что он их сам и создал. И понимание этого обстоятельства даёт нам пищу для размышлений касательно таких любопытных понятий, как «субъективно» и «объективно». В призме иерархии трёх вышеобозначенных составляющих понятие субъективности и объективности предстают совершенно в ином ракурсе. Ведь что такое объективно и субъективно? – находясь на какой-то своей волне, Мотя зачем-то начал объяснять мне, что такое «объективно» и «субъективно». Но дабы не ломать ему нить рассуждений, я не стал перебивать его, давая закончить мысль. – Если представить какую-то компанию с одним начальником и массой подчинённых, то субъективная воля начальника, его некое «личное мнение», будет представлять собой объективную данность для подчинённых. Иерархия. Точно так же личное мнение первого мира предстаёт объективными условиями для всех людей. Субъективный закон первого мира – это объективная реальность для человека. Поэтому, когда кто-то заявляет, что «всё в этом мире лишь игра субъективных точек зрения», что «главное – как на всё смотрит сам человек», это действительно относительно верно. Но рассказ о «точках зрения» и об «игре субъективностей» применим исключительно к правилам и законам созданного самим человеком второго мира. Каким тоном поздороваться с соседом, что изобрести и что скушать на завтрак – это игра субъективных точек зрения, доступных во втором мире. На созданный мир человек как хочет, так и смотрит. Что хочет, то и думает. Что считает верным, то и принимает для себя как закон. Человек главнее второго мира, поэтому свой личный субъективный взгляд он вправе считать в нём объективной точкой зрения. Отсюда и выражение «правда у каждого своя». Ведь «правда» – это субъективное восприятие человеком реальности. А оно как раз и формирует собой второй мир! Что же касается вынужденно принимаемой человеком данности первого мира, то здесь не существует никаких «игр субъективности». Какую бы свою личную субъективную правду человек ни считал объективной истиной, это не имеет никакого значения для законов первого мира. Потому что у первого мира есть своё «личное мнение», являющееся объективной константой для человека. Ведь первый мир стоит в иерархии выше самого человека…

– Допустим, что всё так, – задумчиво прервал его я. – Три составляющих с иерархией: «первый мир», «человек» и «второй мир». Каждая из вышестоящих структур влияет на структуру нижестоящую. Но что даёт это понимание? Для чего оно нам? Ведь для анализа нам доступно только влияние человека на второй мир. Нам доступно только «личное мнение» человека касательно социума и цивилизации, которое мы имеем возможность лицезреть воочию: как человек взаимодействует с другим человеком, к чему человек стремится в своём развитии и так далее. Ну а что насчёт «личного мнения» первого мира? Как понять личное мнение планеты, природы и окружающего пространства? Что это вообще такое и чем оно выражено? Откуда черпать понимание субъективного взгляда первого мира, влияющего на человека?

– Превосходный вопрос! – восхищённо произнес Мотя. – Но чтобы на него ответить, сначала нужно ответить на ряд более простых вопросов…

– Более простых, это типа каких? – наморщив лоб, оживился я.

– Типа, что мы можем наблюдать в окружающем нас мире? Что мы уже знаем о первом мире? Существуют ли в нём какие-то доступные для понимания константы? Какие-то постоянные и неизменные процессы? Что мы знаем об этом? Вполне точно мы знаем те процессы первого мира, которые человек смог изучить посредством имеющейся в его распоряжении науки. Человек структурировал процессы первого мира в законы своей науки: в законы математики, химии, физики и других. В законы, по которым, по мнению человека, работает первый мир. До недавних пор одним из законов первого мира считалось «линейное течение времени». Некоторые же современные научные гипотезы не рассматривают время линейно, заявляя о его многомерности. Но даже если не касаться качества подобных гипотез, то пока нас интересуют существующие рамки жизни человека на его планете. И сейчас мы не будем рассматривать гипотезы, выходящие за пределы нашей задачи. Для человека, проживающего жизнь на планете Земля в данный момент, линейность времени является константой, неотвратимым параметром. И исчерпывающим для нас будет следующее утверждение: время идёт, потому что оно идёт, и его ход не остановить. Так вот, что вытекает из такой причины, как «линейность времени»? Нам это даёт течение событий во времени. События происходят постоянно. Время идёт, и события идут вместе с ним. Следовательно, мы имеем первую необходимую константу «личного мнения» первого мира: «Всё имеет свой период существования, выраженный линейным отрезком времени».

– Неплохо, – хвалебно покачал головой я, оценив Мотину логику. – Всё действительно имеет свой период существования, выраженный линейным отрезком времени.

– Первый мир, – увлечённо продолжал он рассуждать, – будто бы заявляет человеку различными проявлениями: «время идёт вот так», «гравитация притягивает вот так и так», «свет светит вот так и так». Получается, что личное мнение первого мира выражено определёнными конкретными законами. Первый мир показывает нам, как в нём всё работает. И самое важное в работе первого мира – это его состав. Если не вдаваться в дебри космологии и в терминологию научных гипотез, то всё, что является для нас окружающим миром, – это материя. Это первое, что нужно отчётливо для себя уяснить.

– Это-то понятно, – мои мысли потихоньку начинали раскручиваться и даже выдавать какие-то логические связи и вопросы. – Только что нам даёт это понимание? Всё вокруг материя – и что?

– Раскручивай мысль, – увидев мою нарастающую заинтересованность, он рассуждал и призывал рассуждать меня. – Всё вокруг материя. Что происходит со всей окружающей материей, работающей в рамках первой константы «личного мнения» первого мира? Какой один общий процесс происходит с материей? Что-нибудь вообще происходит или ничего не происходит?

– Конечно, происходит, – ни секунды не мешкая, подхватил я. – Происходит постоянное движение материи во времени. Материя не статична, и она находится в постоянном движении.

– Абсолютно верно! Общий процесс, происходящий со всей материей – это постоянное движение во времени. Следовательно, мы можем дополнить первую константу первого мира, то есть периодичность существования материи в конкретном временном промежутке, фактом пребывания всей материи в движении. Мы можем утверждать, что повсюду происходит постоянное движение материи во времени. Любой период существования материи в линейном отрезке времени обусловлен движением. Все законы первого мира обусловлены движением материи. На этом этапе можно вывести вторую константу: «Материя всегда находится в движении».

– Получается, что существует линейность времени с протекающим в ней движением материи. И у каждого движения материи во времени существует свой период. Пока всё складно, но по-прежнему не пойму, к чему ты ведёшь.

– А теперь ответь на простой вопрос: что происходит с постоянно движущейся материей за период существования? С ней что-нибудь происходит или она «просто так» постоянно двигается?

– Классно ты придумал, – отступал я, похихикивая. – Это ты мне лучше скажи! Так-то понятно, что что-то да происходит. Какие-то процессы постоянно протекают.

– Элементарный же вопрос! – просящим тоном напирал Мотя. – Хотя бы немного задумайся и сразу ответишь!

По какой-то причине Мотя настаивал на моём самостоятельном ответе, хотя постановка его вопроса предполагала знание им ответа. И буквально через пару мгновений я действительно понял всю элементарность поставленной задачи и поспешил ответить:

– Разумеется, происходит! – уверенно разразился я. – С течением времени в движущейся материи происходят изменения. Вот что происходит!

– Браво! – подняв большой палец вверх, обрадовался моему ответу Мотя. – Мы можем наблюдать, что за период существования находящаяся в движении материя – изменяется! Но самое важное тут вот что: как именно изменяется материя за свой период существования? Хаотично или в каком-то конкретном направлении?

– Ты предлагаешь мне сформулировать направление вектора изменения материи за её период существования в линейном времени? – мои глаза округлились, и я заулыбался. – Можно, я не буду отвечать на этот вопрос? – снова иронично отнекивался я. – Давай уж раз ты взялся мне рассказать, то я лучше просто послушаю с умным видом.

– Как знаешь, – с нескрываемым сожалением развёл руками Мотя. – Но там всё снова элементарно. Уверен, что не хочешь подумать? – не сдавался он.

– Уверен, – упрямо качал головой я.

– Клетка делится – организм растёт, – приняв мой отказ, он тут же приступил к объяснению. – Различные элементы соединяются и образуют более сложные элементы. Субатомные частицы образуют атомы. Атомы образуют молекулы. Появление крупных гравитационно-связанных скоплений материи образует галактики, разрастающиеся до определённых размеров за временной период своего существования. Длительность процессов взаимодействия материи, то есть длительность их периодов, – различна: что-то происходит миллионы лет, а что-то за доли миллисекунды. Но факт в том, что всю материю, находящуюся в первом мире, объединяет одна переменная – движение, и имеется ярко выраженное направление этого движения: за определённый временной период материя усложняется.

Здесь я пожалел о своём отказе подумать. Ответ действительно лежал на поверхности. К слову, он был не так прост, как Мотя его рекламировал, но достаточно прост, чтобы, взяв немного времени на раздумья, его отыскать. Но я решил уточнить один момент:

– А что для материи означает «усложниться»? – любопытничал я. – «Усложниться», это сделать – что?

– Усложниться – это значит качественно преобразиться, – молниеносно ответил он. – Прогрессировать из простого в сложное, из маленького в большое. Приобрести иное качество сложности. Движение материи направлено на качественный прогресс. И отсюда у нас получается третья константа «личного мнения» первого мира, звучащая следующим образом: «Направление движения материи имеет ярко выраженный вектор качественного преобразования».

– Направлением изменения движущейся материи за её период существования в линейном времени является качественное преобразование, – подытожил я, собрав воедино все три озвученные им константы. – Очень даже неплохо. Но не сказал бы, что это прям уж так элементарно, – я попытался слегка оправдаться за своё нежелание думать над его вопросом.

– Существует некий фундаментальный закон, – складывалось ощущение, что всё им произносимое он сам слышит впервые, потому что с определённого момента в нём начал нарастать несвойственный ему эмоциональный подъём и торопливость речи, словно ему хотелось побыстрее выдать всё, что переполняло его голову, и он не желал отвлекаться даже на реакцию к моим комментариям. – Закон, для реализации задач которого и существуют все остальные законы. Закон, представляющий собой совокупность трёх констант первого мира, выражающих его «личное мнение» касательно происходящих в нём процессов. И я бы назвал его Законом усложнения материи. Закон усложнения материи – это субъективное мнение первого мира. Это его «правда». Правда, являющаяся истиной для структур, стоящих ниже в иерархии. Первый мир говорит человеку: «Я считаю, что правильным является качественное преобразование материи за конкретный период её существования». Так вот, фундаментальная аподиктическая очевидность пространства – это наличие в нём Закона усложнения материи. Да, – водя глазами по сторонам, задумчиво подытожил он, – именно так всё это и обстоит. Это и есть фундаментальный закон не созданного человеком первого мира.