Текст книги "По закону сохранения"

Автор книги: Александр Фин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Фин Александр
По закону сохранения

Александр Фин

По закону сохранения

Не знаю, как у других, а у меня такое бывает – работаешь, работаешь, а потом вдруг так захочется семечек или кисленького компотика! Вот и тем утром позарез захотелось конфетки, любой, пусть хоть "Театральной", которых – чего-чего – у нас в избытке. Пошарил по карманам, нашел, развернул бумажку, сунул леденец в рот – и дальше нажимаю клавиши компьютера. Даже про конфетку забыл. Цифры мои компьютер благополучно проглотил; перевел его на печать и стал наводить на столе порядок.

Тут-то и обратил внимание на фантик. "Клубника со сливками"! На Земле этим никого не удивишь, но здесь, на исследовательской базе в районе Венеры!.. Завхоз, вы уже поняли, кроме "Театральных", которые сам любит, другим не балует.

Покрутил фантик в руках и решил, что конфета затерялась в кармане еще с отпуска. Глупо, конечно: столько в кармане ни одна конфета не пролежит, но что поделаешь, если другого объяснения нет. Да и не ахти какая это проблема. Мелочь.

Навел порядок, развернул распечатку, которую выдала машина, достал авторучку и стал проверять расчеты. Цифры – загляденье. Каждая чуть не кричит, что мы с Артамоновым если и не гении, то по крайней мере на правильном пути. Нажал я на кнопочку перед тем, как убрать ручку обратно, и тут до меня дошло: ручка-то та самая, которую я два дня назад подарил Коле Котову. По всем законам физики она должна лететь сейчас вместе с новым хозяином в нескольких сотнях тысяч километров от станции! Вот тебе и на!..

Я – человек заурядный. Не совсем, конечно, скажу без ложной скромности, но автобиография простая и гладкая. Родился, учился, поступил на работу. Таких полно.

То ли дело многие мои знакомые. У каждого бывали приключения, невероятные случаи. По-хорошему позавидуешь. А тут ни с того, ни с сего и мне сразу два чуда за один час. Розыгрыш?

Работа у нас интересная, но не круглые же сутки. На отдыхе сразу вспоминаешь, что ты не на Земле, даже не на Венере, а в космосе. Как ни крути, оранжерея – не лес, бассейн – не речка, хотя у нас повсюду близко к натуре нарисованы деревья да поляны. Приходится постоянно что-нибудь придумывать. Я и шустрых улиток на колесиках ловил под столом – спасибо биологам. И к потолку мы с Артамоновым однажды прилипли, когда физики решили доказать нам, что антигравитация существует.

Может, и тут что-то коллеги "сочинили"? Я имею в виду "Клубнику со сливками" и ручку...

Машинально достал из кармана осколок, который нашел вчера вечером в ловушке, и положил перед собой. Неужели космический янтарик? Тот, что, как у нас считается, умеет исполнять желания?

Прошлым вечером мы с Артамоновым выгружали из ловушек добычу – в основном банки из-под концентратов, обертки, ветошь, которые порядочные люди прессуют и сдают на мусоровозы, а непорядочные – сбрасывают где попало, чтобы солнечный ветер гонял этот мусор повсюду.

Осколок я заметил возле входного раструба. Даже сквозь перчатку чувствовалось, что он очень тяжел, и я вспомнил: Зигфрид Шолис мне рассказывал, что именно космические янтарики тяжелее, чем, скажем, осколки метеоритов. Формы и размеров могут быть очень разные, но все словно водой отшлифованные, как кусочки земного янтаря.

Зигфриду в сверхдальних они попадались дважды, и оба, по его словам, работали безотказно. Даже не надо было тереть, как волшебную лампу Аладдина.

Да. Зигфрид рассказ о янтарях окончил советом: увидишь, забрось подальше. Когда я спросил, почему – объяснять он не стал. Похлопал по плечу и успокоил: в вашем хоженом-перехоженом ближнем космосе янтари давно не встречаются.

Совет его я воспринял как шутку. И почему, собственно, я должен выбрасывать свой осколок? Ну, воровать нехорошо. Людей обижать нельзя. А почему я не могу что-то пожелать? Кому от этого плохо? Нет, если выпрошу себе у космического янтаря что-то такое, что всем нужно, и ни с кем не поделюсь – это последнее дело... Так сам с собой разговариваю, а в глазах стоит стекло реактора, а за ним – красные искорки – кристаллы, те самые. Столько раз их себе представлял, что могу описать каждый узел кристаллической решетки.

Кристаллы эти у нас называют стекляшками, но это не стекляшки и не кристаллы. Не знаю даже, как назвать. Кому интересно, может взять "Вестник космической физики" за 26-й год и почитать. Там наша с Артамоновым большая статья о теории этого дела, а практически мы их пока не синтезировали. Все прикидываем, как это сделать с одним компьютером и двумя лабораторными реакторами, в которых разве что бульон разогревать.

Решил проверить янтарь еще раз. Вдруг он только на ручки и конфеты мастак. Стал придумывать что-нибудь посложнее, но чувствую – ничего и не хочется. От волнения, что ли? Попробовал придумать фантастические блюда, чтобы аппетит проснулся. Например, омаров в кисло-сладком соусе, оленину с чесночной подливкой... Не получается. Даже устал.

И вдруг вспомнил, как в отпуске ходил по грибы. Перед глазами листья движутся; а по краям тропинки ягоды – крупные, синие, будто морозом подернутые. Ясно так все увидел. И вдруг – шорох бумаги, и на распечатке блюдечко, а в нем горка черники. Ягодка к ягодке, с зелеными веточками.

Даже в ушах Зазвенело. Не дыша, отодвинул блюдце в сторону, зажал в кулаке осколок и так захотел, чтобы появились мои стекляшки – хоть полблюдечка, хоть одна штучка! – что скулы свело.

Открыл глаза – пусто. Снова зажмурился – открыл. На столе все те же бумаги да черника в блюдце. Хоть плачь!

Сунул в рот горсть ягод с расстройства. Кристаллы, значит, янтарю не по зубам? Хорошо. Так пусть он мне сделает...

На всякий случай медленно прикусил язык. Установка синтеза – не блюдечко. Она в нашем отсеке может и не поместиться. Вылезет углом сквозь обшивку прямо в космос – чем все кончится?..

Нашел справочник по приборам. Ага, если сделать небольшую перестановку, установка влезет. Но нужно задать координаты, чтобы не ошибиться.

В этот момент открылся люк, вошел Артамонов и сел напротив меня. Молчит, а на лице загадочная улыбка. Мы с ним уже два года работаем вместе, знаю, когда он улыбается, готов сюрприз.

Делаю вид, что с головой погружен в работу, а сам жду, когда у него терпение кончится.

– Ух ты! – кричит вдруг Артамонов (это он блюдце с черникой увидел). Откуда?!

Пока думал, что ему ответить, он навалился грудью на стол и говорит:

– Ты сидишь тут, а на склад прибыла установка синтеза. Сведения точные. Понял?

– Ну и?.. – спрашиваю я. – Конкретно!

– Что конкретно? Сейчас я ее приволоку. Или возражаешь?

Приволочет! Ха-ха!

Останавливать его не стал, напротив, дал "добро". Он взял горсть ягод и исчез. А я стал думать, чем оконтурить место для установки. Времени на это немного: с нашим завхозом разговор короткий. Нет – и все. Идите, мол, Иванов (Петров, Сидоров, Артамонов) работать дальше.

По-хорошему, мне бы хоть мелок, чтобы начертить на полу линию, но, как назло, не получается захотеть мел. Только закрою глаза – снова осень, листья, ягоды и картинка: левой ногой старый лист поддеваю. Даже устал вписывать мысленно в эту картину мел. А когда открыл глаза – на полу сапоги. Целая дюжина, причем все На левую ногу.

А что?! Расставил их по контуру прямоугольника и тут уж дал себе волю: во всех деталях представил, как стоит у стены установка. Краска свеженькая, на панели – цифровые индикаторы, ручки управления маленькие, удобные...

Все так точно представил, что когда увидел ее воочию, не удивился. Установка что надо! А рядом – чемоданчик со шлангами и всем, что полагается. Усмехнулся, вообразив, какое будет лицо у Артамонова, когда он это увидит, и тут зазвонил телефон. Снял трубку.

– Миша! – голос у Артамонова глухой, наверное, прикрывает трубку рукой. – Установки нет! Пропала! Как сквозь... короче провалилась!

– Ты как маленький, – отвечаю. – У завхоза никогда ничего нет.

– Ты не понял. Я связался с Аганиным, и он отдал распоряжение. Вот у меня накладная в руке, "УС – двадцать два, дробь четырнадцать". Инвентарный номер три тысячи пятьсот семь...

Ай да Артамонов! Я, честно говоря, академика Аганина побеспокоить не решился бы. А завхозу не позавидуешь. Установка – не карандаш. Такие вещи терять никак нельзя. Ну да ладно.

– Ладно, – говорю я в трубку. – Иди сюда, что-нибудь придумаем.

Через минуту входит Артамонов. И, конечно, выкатывает глаза. Затем лезет в карман, достает листок бумаги, смотрит в него, потом на установку, потом снова в листок и опускается в кресло.

– Ты представляешь, что за это нас с базы первой же почтовой ракетой? спрашивает он. – Самовольно! Без спросу!..

Он чуть не плачет, но я еще ничего не понимаю. Артамонов тычет пальцем в табличку с инвентарным номером. На ней четыре цифры – три, пять, ноль, семь...

Разыгрался ба-альшой скандал. С базы нас, правда, не выгнали. Даже установку оставили. Сапоги пришлось сдать – они тоже оказались со склада, хотя никак не пойму, зачем в космосе резиновые сапоги. Ну, это ладно, мелочь.

А вот, что важно: из ничего ничего не берется. Закон сохранения никто не отменил. И если на столе появляется блюдечко с ягодами, значит, оно исчезло с другого стола.