Текст книги "Тринадцатая экспедиция (СИ)"

Автор книги: Александр Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Текущий состав группы Штрафа не менялся уже восемь лет. Восемь лет без потерь, восемь лет без серьезных травм, восемь лет без увольнений, восемь лет рука об руку в самых грязных и опасных закоулках галактики.

Специфика работы не оставляла Федосу времени на личную жизнь. Да и остальные тоже не очень в ней преуспели. У Норы и у Дрона на Земле есть дети, у Нивы сестра работает где-то на транспортниках. Вот и все. На их отряд даже не распространяется послабление по причине ПСВ.

Группа Штрафа стала для Федоса родной семьей. Да и он для них тоже. А Штраф для группы был кем-то вроде старшего брата. Волею судьбы не раз они были отправлены на убой. Штраф же заранее умудрялся это выяснять и принимать меры. Вспомнить хотя бы случай, когда их отправили брать лидера космических радикалов, загнанных в угол трудами многоходовых комбинаций. Радикалы считали, что человечество не имеет права покидать родную планету, и занимались уничтожением колоний. Штраф тогда не повел группу на проникновение в сеть вражеских бункеров, как было приказано, а связался с ротой колониальных войск, базирующихся неподалеку, и приказал им атаковать. Сордовцы ушли прочь от опасного места. И действительно, командованию всего лишь требовалось связать террористов боем, чтобы те не успели покинуть бункеры до нанесения точечного ядерного удара. В общем, группой Штрафа жертвовали неоднократно, но когда группа возвращалась целая и невредимая, факт неподчинения заминался.

Федос слушал спор космопехов об имени Штрафа, и потихоньку осознавал, что эти двое будут в числе первых погибших на Прорве. Ни дисциплины, ни опыта, ни команды. Простой спор заставил их позабыть все подозрения, и теперь их интересует только одно имя. Наконец Федос не выдержал:

– Штраф его зовут. Других имен я не знаю.

3 , Потапыч, столовая. 26.06.2087 0 8:15

– Ну-ка, Малой, свалил отсюда! Я с командиром хочу перетереть.

Саня Горленко, которого за невысокий рост прозвали "Малым", повернулся к Лехе Серафимову. Притворно возмутившись, выдал:

– Стоя перетрешь! – но все-таки подвинулся вправо, освобождая место перед командиром их отделения, сержантом Антоном Филатовым.

– Тебе чего? – спросил тот у Лехи, прихлебывая горячий чай.

– Как оттаял?

– Да что-то херово. Морозит до сих пор, не отпускает.

– У меня вот тоже шея побаливает, – Леха начал крутить головой и растирать шею. – Ты давай, рассказывай. Сколько новеньких нам в группу запихнули?

– Больше всех как раз и запихнули. Двоих аж.

– А кто отказался? Анацкого что-то не вижу...

– Анацкий и Трошкин. Ну-у, типа из-за ПСВ.

– Почему "типа"? – оторвался от еды Малой.

– Очконули потому что. Сам-то с радостью к Прорве полетел?

– Да хрен с ней с Прорвой! – махнул рукой Леха. – Ты мне лучше новеньких покажи.

– Золин Егор и Пустыгин Влад. Золин – это вон тот, в очках. Видишь? Ага. Сидит, залипает. А Пустыгин там, рядом с Ачушкиным. Этот ничего вроде. Может и приживется.

Филатов, Горленко и Серафимов посмотрели на "подающего надежды" Пустыгина. В этот момент тот неуклюже зацепил наполовину опустошенную чашку и перевернул ее прямо перед носом Ачушкина. Малой с Лехой заржали. Ачушкин соскочил с места, в последний момент увернувшись от стекающего со стола бульона, и зарядил матерную тираду.

– Ген! – привлек внимание Ачушкина Коршунов. – Потише?!

– Как свинья себя ведешь... – уже нормальным голосом продолжал Ачушкин. – Тебе вон, рядом с Хрюшей садиться нужно, а не с людьми! – Ачушкин кивнул в сторону Валерия Солодова, которого некоторые упорно называли Хрюшей за внешнее сходство с безобидным животным. Солодов сделал вид, что ничего не услышал. Пустыгин тоже молчал.

– Ни хрена он не приживется... – пробормотал Антоха. Малой снова засмеялся.

– Мда-а-а... – протянул Леха, – а у остальных как?

– К Конче одного определили. Петров кажется. Вот он нормальный, к нам его откуда-то перевели. В общем, с опытом чувак. Еще у Иродовой один. Вон, тощий, видишь, хорохорится, – Антоха указал на Лордынцева, все еще что-то рассказывающего окружающим. Он даже привстал, демонстрируя окружающим серьезность своего рассказа.

– А у Ярика?

– У Ярика все свои.

– У Ярика – сам Ярик будет за новенького! – вновь заржал Горленко.

– Да вывезет... – не поддержал Антоха шутку о новом назначении Буряева.

Все замолчали. Леха занялся поеданием мяса. Малой закончил трапезу и молча направился к выходу. Самые шумные весельчаки также пошли на выход. В наступившей тишине отчетливо слышалось чье-то чавканье. Сразу стало ясно, что этот звук не умолкал все время трапезы. Такой ритмичный, мерзкий, навязчивый звук.

Леха поморщился и принялся искать взглядом источник. Им оказался Хмырь – парень в шапочке, что сидел за одним столом со спонсором полета – Соломоном. Хмыря явно не волновали направленные на него раздраженные взгляды.

Однако Соломон почувствовал негатив экипажа, и едва заметно кивнул в сторону парня в шапочке. Другой парень Соломона, кажется Борис, сидевший рядом с чавкающим, как будто только этого и ждал. Влепил Хмырю звонкую затрещину. Борис был огромный, с бычьей шеей и неслабо развитыми руками, поэтому затрещина получилась что надо. Хмырь, звякнул зубами о край чашки и влез носом в недоеденную кашу. Шапка у него съехала на глаза, и, разогнувшись, он в первую очередь принялся ее поправлять.

– Вытрись! – рявкнул Борис, сорвал шапочку с головы Хмыря и жестко вытер тому нос, затем швырнул ее ему на колени. Тот, как ни в чем не бывало, снова натянул шапку на голову.

– Фу, нах... – брякнул Филатов, поворачиваясь обратно к Лехе. – Как тебе наши спонсоры?

– А что? Бандиты, как бандиты, – цыкнул Леха. – Непонятно только, чего они сами сюда поперлись.

В этот момент, РЛК (наРукавный Личный Компьютер) Филатова, который он на время завтрака положил на стол, завибрировал. Антоха прочитал полученное сообщение.

– Планерка? – спросил Леха.

– Ага. Ладно, пойду я. Как похавают – собирай отряд. Гони их в спортзал.

– К кому новеньких прикрепить?

– Пустыгина к Герману. Или нет, лучше к Китаеву. А второго... Хрен знает... ну, цепляй его к Паршковой – пусть мучается. Все, я потопал. Надо поссать еще зайти.