Текст книги "Банкир"

Автор книги: Александр Корнейчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Чайка. Ну… разве я виновата в том, что не видела жандарма, что родилась так поздно?..

Карась. Верно, так его!

Чайка. Я пришла по делу, хочу поговорить с тобой… и прошу вас…

Карась. Понимаю. (Ушел.)

Чайка. Отец, у меня к тебе серьезный вопрос.

Роман. Ну-ну, давай.

Чайка. Как поступают с тем руководителем предприятия, который выпустил продукцию, отгрузил ее и взял у тебя под нее пару миллионов, но на месте от товара отказались, и ему нечем вернуть тебе долг?

Роман. А почему отказались?

Чайка. Ну… он дал неподходящую продукцию.

Роман. Неподходящую? Я потребую свою «пару миллионов».

Чайка. А если нечем платить?

Роман. Тогда я закрываю его счет и могу применить санкции – это значит: распродать его материалы, ценности, чтобы вернуть долг.

Чайка. А с ним что?

Роман. А он, такой руководитель, на курорт уже не едет, у него портится настроение, так как идет под суд.

Чайка. Так это же серьезное дело!..

Роман. А ты думала? Там, где речь идет о государственных деньгах, там не шутят.

Пауза.

Чайка. Я зашла к тебе, чтобы сказать… Не знаю, как и начать.

Роман. А ты начни просто.

Чайка. Этой ночью мы с Андреем выехали в поле. Оставили машину, а сами узенькими тропинками тихо брели среди хлебов зеленых. Мы говорили… Отец, я… Ты будешь иметь внука…

Роман(подошел к ней). Поздравляю, дочка… Хотя на деда я еще не похож, но с радостью буду ждать внука, с радостью! Гляди, чтобы добрый казак был.

Чайка. Спасибо… Андрей, ну… он…

Роман. Что? Он, быть может, против?

Чайка. Нет, нет! Он тоже рад. Но в его словах я почувствовала серьезную тревогу. Я долго выпытывала, и он мне все рассказал. Что сказал мне Андрей, тебе известно. Я его успокаивала, так как знаю, что ты поможешь. Правда?

Роман. Боюсь, что не смогу.

Чайка. Ты шутишь!.. Ты же знаешь, что он не может сейчас вернуть долг… Ты должен подождать, иначе у нас будут большие неприятности.

Роман. Ты лучше не путайся в это дело и не учи меня…

Чайка. Тогда я очень жалею, что пришла к тебе. Думала, что встречу отца, а встретила только директора банка.

Роман. Я тоже жалею. (Пауза.) Я полагал, что ко мне пришла дочь, а пришел неудачный адвокат своего мужа. Андрей послал тебя? Чего ты молчишь? Если он послал…

Чайка. Нет, я сама пришла. Может, я и плохой адвокат. Я не хотела им быть, поверь мне. К тебе пришла дочь, а ты ее встретил так холодно…

Роман. Встретил я тебя тепло, но ты понимаешь, с чем ты пришла сюда?..

Чайка. Что же случилось, отец? Неужели Андрей тебе не такой же сын, как я – дочь? Неужели моя любовь к нему тебе не дорога?

Роман. Чайка, ты…

Чайка. Подожди, ты обязан ответить. Я не верю… Ты поможешь. Ты молчишь?.. Отец, в последний раз прошу тебя, – скажи, что поможешь. Если нет, то честно укажи на дверь, и я буду знать, что, кроме Андрея, у меня никого больше нет.

Большая пауза.

Роман. Прошу тебя, Чайка, оставь кабинет.

Чайка. Что?

Роман. Ступай домой.

Чайка. Ты гонишь меня? Гонишь?.. (Идет.)

Роман. Чайка!

Чайка идет.

Чайка!

Чайка остановилась у дверей.

(Подошел к ней.) Ты думаешь, мне легко…

Чайка. Пойми, отец: жизнь моя теперь – Андрей.

Входят Андрей и представитель колхозов.

Андрей! (Бросилась к нему.)

Бесштанько. День добрый!

Роман. Доброго здоровья. Садитесь.

Чайка. Андрей, я подожду тебя там.

Андрей. Хорошо… Ты взволнована?..

Чайка(пытается улыбнуться). Тебе кажется. Буду ждать там. (Ушла.)

Роман(к представителю колхозов). А вы кто будете?

Бесштанько. Из Казачьей Балки. Слыхали?

Роман. Слыхал, слыхал.

Бесштанько. Я там председатель колхоза. Яков Свиридович, по фамилии (тихо) Бесштанько…

Роман. Как?

Бесштанько(шутливо). Яков Бесштанько. Без штанов, значит. Извините, фамилия у меня не очень, потому так тихо и говорю. Шестьдесят лет жил с ней, а сейчас решил переменить – жизнь теперь такая, что фамилия эта никак не подходящая… Меня уполномочили от колхозов нашего района быть представителем в конфликте. Товарищ директор (указывает на Андрея) взялись нам мебель всякую изготовить. Спасибо им, изготовили и доставили раньше срока…

Андрей. За что и нужно платить.

Бесштанько. А как же, заплатим, мы люди честные… Но у нас конфликт вышел. Мы вам коротко писали, а сейчас я письмо привез. (Андрею.) Очень жалко, что вас не было, когда на нашу станцию пришли вагоны с мебелью…

Андрей. У меня есть более важные дела. Я послал агента.

Бесштанько. Так-то оно так. Но вы бы только посмотрели, как наши люди вагоны встречали: съехались все передовые граждане нашего района, девчата, хлопцы, дядьки и бабы – торжественно встречали. Я даже речь сказал. А когда говорил про вас, то все наши граждане крикнули «ура», здорово крикнули. Открыли вагоны, вынесли вашу мебель хозяева, распаковали, посмотрели – и потом письмо вам сочинили. Я сейчас прочитаю. Тут шестьдесят подписей уполномоченных. (Читает.) «Мы, колхозники, были очень рады, что получили в срок первую партию мебели. Но, осмотрев ее, нашли, что мебель некрасивая, очень некрасивая и совсем не та, что была на выставке. Очень неудобная и сделана из сырого материала. На выставке все было из сухого дерева, полировка – как зеркало, а нам прислали совсем не то, что мы заказывали. А когда Бесштанько…» Простите, это, значит, – я. (Читает.) «…первым сел на стул, то сильно пострадал, потому что гвоздь залез на два сантиметра сквозь штаны и так далее. Все сделано так, как будто для каких-то некультурных людей… И хотя в договоре с нами про красоту и культуру не сказано и пункта такого нет, просим директора обратить на это внимание и эту мебель забрать, а прислать нам такую, какая была на выставке. Таков был наш заказ. Иначе ни копейки не заплатим – это факт. Извещаем директора банка, чтобы из наших денег, какие лежат у вас, пока ничего не перечислять. С колхозным приветом Петро Драч, Семен Голый, Иван Долина, Мария Иваненко, Яков Бесштанько…» – и дальше все наши граждане уполномоченные расписались. Платить не будем!

Андрей. Ну, это мы еще посмотрим! У меня с вами есть договор. По закону вы обязаны платить. Здесь ни про какую особую красоту не сказано.

Роман. Убери договор. Ты лучше подумай – и крепко подумай! – кого обмануть хотел. Позор!

Андрей молчит.

Бесштанько. Истинно говорите. Подумайте, потому, пока конфликт не разберем, денег платить не будем. (Пауза.) А наше заседание, верно, скоро начнется? Вызывают, кажется… (Достает бумажку.)

Роман. На три часа.

Бесштанько(вынул часы, к Андрею). Сколько на ваших?

Андрей. На моих без десяти одиннадцать.

Бесштанько. Э… э… Ваши отстают, на моих одиннадцать. Отстают ваши. Подкрутите.

Андрей. Это ваши спешат.

Бесштанько. Э… не говорите, не говорите. Это часики верные.

Роман. А ну, покажите.

Бесштанько подает.

Да они тянут килограмма на полтора…

Бесштанько. Есть, есть…

Роман. Где вы их достали, в каком музее?

Бесштанько. Когда-то я их взял у старой графини.

Роман. Взяли?

Бесштанько. Да. Это было еще при гетмане Скоропадском. Били тогда шомполами мужиков по всей Украине. Организовал я хлопцев в нашем селе, забрали мы у графини однажды ночью двенадцать добрых коней и эти часы, потому что командир партизанского отряда без часов как без рук! Идут весьма точно. Говорят, знаменитый немецкий мастер сделал их. Они играют каждый час. Вот сейчас будут играть. Такая музыка хорошая… Батько Боженко давал мне за них самую лучшую кобылу нашей армии, рыжую, как огонь… (Пауза. Андрею.) Еще раз вам говорю: уступите людям нашим. Они не согласны не потому, что против вас, а потому, что время такое. Прощайте!

Роман. До свидания.

Бесштанько уходит.

(Андрею.) Что ж ты думаешь делать?

Андрей. Я конфликтов не боюсь. Договор выполнил – плати. Подумаешь! У меня такую мебель в городе покупают и молчат… Распорядитесь о выдаче денег – на меня фабрики нажимают…

Роман. Андрей, никого и никогда я так не просил, как сейчас тебя… Как отец прошу: подумай, пока не поздно. Это же колхозы, ты понимаешь…

Андрей. Благодарю, я все понимаю. Давайте деньги… Простите, но это не ваше дело, я не ребенок и знаю, что делаю…

Роман. Хорошо. (Берет трубку телефона.) Семь-тринадцать… Карась?.. Нет?.. Позовите Карася… Карась, запиши мое распоряжение по делу Андрея и немедленно выполни… Нет, нет… Не то… Ты лучше слушай. Сейчас же дай во все наши газеты такое объявление: «Контора Государственного банка объявляет, что комбинат «Мебель массам», директор Андрей Тур, снимается с кредитования за изготовление недоброкачественной продукции, от которой колхозники отказались».

Андрей. Роман Степанович…

Роман. Пиши, Карась: «В случае, если долг – два миллиона четыреста тысяч, взятые под товар в дороге, – не будет покрыт в течение трех дней, контора Государственного банка наложит санкции на ценности комбината». Есть?.. Сейчас же передай в газеты.

Андрей. Подождите, подождите… Что вы делаете? Что вы со мной делаете? Вы понимаете, что вы сделали?!

Роман. А как же! Было бы тебе лет пятьдесят, я бы с тобой иначе разговаривал: передо мной стоял бы готовый экземпляр. А тебя еще можно лечить. Это первый укол, а там будут еще, будут… Я советую, лучше ты…

Андрей. Вы еще советуете!.. Это… это подлость!..

Роман. Замолчи! Я назвал тебя сыном, и только это меня сейчас удерживает…

Андрей. Сын… сын… Почему же так быстро в петлю взяли и вздохнуть не даете?

Роман. Потому что желаю тебе счастья.

Андрей. Счастья?.. Вы сказали «счастья»?! Кто из нас с ума сошел – я или вы?.. (Пауза.) Неужели за долг, который я внесу вам… вы способны поставить судьбу мою на карту?..

Роман. За долг? Это же деньги! За какие деньги я судьбу твою на карту ставлю? За те, что пахнут кровью, насилием? Или же за те, что являются кристаллом честного труда?.. Труда народа? Рубли Бесштанько будешь долго помнить! И в этом я сам помогу…

Андрей. Ну что ж, желаю успеха. Только вы одну деталь забыли: ударите по мне – ударите и…

Роман. Подожди… Деталь!.. Деталь… (Идет к Андрею. Схватил его за грудь и бросил на диван.) Щенок!.. (Вышел из кабинета.)

Андрей. Ты ответишь за это!..

Входит Чайка.

Чайка. Андрей, отец так быстро вышел… Ну, как?

Андрей. Спроси у отца. Неужели он тебе ничего не сказал о судьбе твоего мужа?

Чайка. Говорил. Ты обязан честно признать свою вину. Прав он.

Андрей. Он прав? Ноги твоей больше не должно быть у него! Слышишь?..

Чайка. Андрей, ты не имеешь права…

Андрей. Я?.. Я не имею права? Тогда ступай к нему! (Идет.)

Чайка(бросилась к нему, обняла его). Андрей…

Андрей. Пусти… Мне надоело… (Так рванулся, что Чайка упала на колени. Ушел.)

Чайка. Андрей… Андрей…

Входит Марина Тайга.

Чайка(тихо). Ушел.

Тайга. Чайка, что с вами? Успокойтесь. Что с вами?

Чайка. Ушел… Не вернулся…

Тайга. Успокойтесь.

Чайка. Что случилось?.. В одну минуту все пропало… Как же это?..

Тайга. Может, я могу чем-либо помочь вам?.. Идем ко мне…

Чайка. Нет, нет… Никто мне не поможет… Никто… Поздно.

Тайга. Идем.

Чайка. Скажите, вы бывали в жизни в таком положении, как я сейчас?

Тайга молчит.

Были?

Тайга. Была… Тогда я… (Большая пауза.) Идем, Чайка.

Идут.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Универмаг. Кабинет Тайги. Через стеклянные двери видна перспектива магазина. Заглушенно доносятся шумы радио-патефонного отдела. В кабинете – пестрые материи, манекены, образцы фарфора, художественных изделий; на столиках цветы, папиросы. На одном столике два телефона. Тайга у телефона. Шапиро просматривает бумаги.

Тайга. Девять-сорок три… Алло! Кабинет Андрея Тура? Попросите его. Тайга говорит, директор универмага. Жена ваша у меня. Чайка заболела… Что?.. Ну, не притворяйтесь, я знаю все… Приезжайте сейчас ко мне в универмаг и поедем вместе… Так… (Положила трубку. К Шапиро.) Как с балансом?

Шапиро. Завтра будет готов. Вот докладная записка. За истекший месяц накладные расходы уменьшились, но все еще велики. В этой графе – товар, который плохо идет. Обратите внимание, – он нас режет. Разрешите с балансом часов в одиннадцать?..

Тайга. Нет, в девять утра… Вы не знаете хорошего врача-терапевта?

Шапиро(быстро написал адрес). Пожалуйста. Это самый лучший наш доктор. Бывает дома в пять часов.

Тайга. Спасибо.

Шапиро собрал бумаги, поклонился, подошел к двери и сейчас же вернулся.

Шапиро. Вы бывали когда-нибудь на Дальнем Востоке?

Тайга. Нет, а что?

Шапиро. Там сын мой, Яша, пулеметчик. Письмо от него вчера получил. Был бой.

Тайга. Принимал участие в бою? Что он пишет?

Шапиро. Вот письмо… (Читает.) «Дорогой папа! На нашей границе произошел инцидент с японцами, и я со своим пулеметом в нем участвовал. Мой пулемет работал лучше и точнее, чем твой арифмометр. Не беспокойся, я здоров». Видели? Инцидент!.. Какой же это инцидент, когда стреляют прямо в живых людей? Это же раньше называлось война, а теперь – «инцидент»! (Читает дальше.) «Дорогой папа, можешь с гордостью поздравить меня с первым боевым крещением. В следующем письме опишу весь инцидент. Целую. Твой Яша».

Тайга. Поздравляю вас, Абрам Моисеевич. Сын у вас молодец. Вы его поздравили?

Шапиро. А как же! Я написал ему, чтобы он попросился у начальства в отпуск хотя бы на один день. Я так соскучился о нем, а тут еще инцидент… Я так беспокоюсь.

Тайга. Не беспокойтесь, инциденты быстро закончатся. Дадут им хорошенько раз-другой…

Шапиро. Ох, скорее бы! (Поклонился и ушел, за дверью кого-то толкнул.)

В кабинет летит футбольный мяч; слышен голос Шапиро: «Простите, простите!» Тайга поймала мяч, держит его. Входит Бесштанько с покупками.

Бесштанько. Добрый день… Простите… Это… это… мой футбольный мяч, – меня там какой-то с портфелем толкнул, и он полетел…

Тайга. Прошу, прошу. (Подает мяч Бесштанько.)

Бесштанько. Купил мяч хлопцам нашим, у нас команда футбольная… В шести селах уже проиграли… Вот бьют, черти!.. В последний раз так наседали на соседний колхоз, что десять раз мяч переходил от одних ворот к другим – то туда, то сюда, то туда, то сюда… А все-таки проиграли… Хороший мяч купил – может, выиграют. И кто его выдумал, этот футбол?..

Тайга. Кажется, англичане; точно не знаю.

Бесштанько. А я думаю, тот самый, кто горилку выдумал… Как от горилки, скажу вам, ноги сами ходят, так и от футбола. Вы будете секретарь или…

Тайга. Я директор универмага. У вас ко мне дело?

Бесштанько. Есть… Есть…

Тайга. Прошу, садитесь.

Бесштанько(сел). Вот эта мебель подходящая. Я приехал на конфликт. Мы мебель заказывали. Я председатель колхоза. (Встает, протягивает руку.) Яков Свиридович (тихо) Бесштанько.

Тайга. Как?

Бесштанько. Бесштанько. Но я меняю фамилию, уже дал сегодня в газету. Я в город на конфликт приехал и привез с собой девчат – лучших ударниц нашего колхоза. Их пригласили на праздник урожая в Москву, так приехали шить платья по новому фасону.

Тайга. Где же ваши девушки?

Бесштанько. Сейчас в кино «Чапаева» смотрят. Скоро сюда придут, так вы им помогите, чтоб фасон был хороший, так как девчата наши – сами увидите…

Тайга. А сколько ассигновано денег?

Бесштанько. Об этом не беспокойтесь. У каждой на книжке есть. А как урожай снимем – то держитесь! Все закупят, даже вот эти фигуры. (Показывает на манекены.)

Тайга. Хорошо, постараюсь. Не беспокойтесь…

Бесштанько. Спасибо. Прощайте… А фигуры у вас хорошие… (Осматривает манекены.)

Во время разговора Бесштанько с Тайгою начинают играть часы.

Тайга(удивленно смотрит на Бесштанько). Что это?

Бесштанько. Не удивляйтесь, это мои часики. (Вынимает из кармана часы.) Они каждый час играют. Батько Боженко давал мне за них лучшую кобылу нашей армии, рыжую, как огонь…

Тайга. А как ваш конфликт?

Бесштанько. Конфликт отложили на завтра. Директор попросил, чтобы отложили… Обещает какие-то материалы принести. Боюсь, что адвоката приведет; тот туману напустит и – пропало наше дело!

Тайга. Там разберутся без адвоката.

Бесштанько. Посмотрим… Прощайте! (Уходит.)

Тайга(подходит к телефону). Четыре-пятьдесят… Попросите Чайку. (Ждет.) Что такое? Моя комната закрыта? Постучите сильнее!.. (Пауза.) Не отвечает… Я сейчас сама приеду… (Положила трубку.)

Входит Роман.

Тайга. Привет, Роман, привет!.. Садись. Может, чаю?

Роман. Нет, я закурю.

Тайга. А ты побледнел, Роман. Что с тобой?

Роман. Тяжелый сегодня день. Старею, Марина…

Тайга. Шутишь!.. Это только усталость, молодости в тебе – хоть занимай.

Роман. Было, было, Марина…

Тайга. Я с Чайкой встретилась – спасибо за дочь, Роман… Новая весна в моей жизни… Теперь расстаться с ней не смогу…

Роман. Вернешься ко мне? Не уедешь?..

Тайга. Как странно ты ставишь вопрос… Я не думала об этом. Столько лет прошло… У каждого из нас своя жизнь…

Роман. Верно… Эти годы ты была одна или…

Тайга. Почему же одна?.. Были друзья и сейчас есть… Поначалу было трудно, работала в Киеве, в ларьке… Днем торговала, а вечером все письма тебе писала – просила Чайку отдать… Но когда ты, наконец, написал, я от твоего ответа в Ташкенте очутилась… Ты помнишь, как обругал меня? (Рассмеялась.) Ох, и здорово!

Роман. Забыл уже…

Тайга. А затем все пошло как следует: вечерами училась и заочно окончила товароведческий факультет… ну, и начали выдвигать. Как работника ценят…

Роман. Это хорошо…

Тайга. Первого мая я стояла недалеко от трибуны, когда проходила молодежь, физкультурники… Гремели оркестры, сотни знамен, солнце… Я обернулась и увидела тебя, ты что-то крикнул, приветствовал рукою молодежь. И так мне захотелось подойти к тебе, Роман, и обнять крепко-крепко… Правда!.. Ты не подумай, что я хочу вернуться к тебе…

Роман. Разве у тебя есть кто-нибудь?

Тайга. К сожалению, нет.

Роман. Жила все время одна? Прости, что спрашиваю, ты можешь не отвечать.

Тайга. Почему же? Я скажу… Последние пять лет я одна. Ты не думай, что я в архив себя сдаю. Это неверно. Я еще найду то, что потеряла, найду, Роман.

Роман. А быть может, тебе лучше искать там, где потеряла?..

Тайга. Не знаю… Вернее, нет… Теперь это невозможно…

Роман. Жаль… Я пришел спросить, где Чайка. Карась сказал, что она ушла с тобой, была в слезах. Час назад звонил Андрей, думал, что она у меня.

Тайга. Не беспокойся, она у меня.

Роман. У тебя?

Тайга. Ты так спросил, как будто мать не имеет права помочь дочери, когда ей некуда идти…

Роман. Как это понять?

Тайга. Так сказала Чайка.

Роман. Чайка?.. Не может быть… Ты ее не поняла…

Тайга. Я хорошо поняла.

Роман. Я сейчас же поеду и заберу ее. Идем.

Тайга. Я должна быть здесь.

Роман. Тогда дай адрес.

Тайга. Не стоит ехать.

Роман. Она сейчас же поедет домой.

Тайга. Нет, Роман. Я знаю – не поедет… Поверь мне, Чайка останется у меня.

Роман. Ты теперь хочешь забрать ее? Да, Марина? Ты сказала ей, кто ты?.. Сказала?..

Тайга. Сказала.

Роман. Так зачем же ты меня просила молчать? Хочешь воспользоваться тем, что случилось в эти дни? Дочь я тебе не отдам. Адрес!

Тайга. Я его дам тебе через несколько дней. Пусть Чайка отдохнет у меня. Она больна, и только мать…

Роман. Марина, адрес! Сейчас же!

Тайга. И больше ничего? На… (Пишет, дает ему адрес.) Не беспокойся, я ей не сказала, кто я. Не сказала… Ступай, Роман… При первой встрече несколько теплых твоих слов – и я подумала… Чудные мы, женщины! Самую большую обиду готовы простить за одно только теплое слово… Иди, Роман…

Роман. Марина!..

Тайга. Ты все сказал… Ступай. Сейчас же уходи…

Роман. Нет… Не все… Почему ты бросила тогда ребенка, меня? Разве я не любил тебя?

Тайга. Я думала, что за шестнадцать лет ты сам понял…

Роман(резко). Не увиливай! Отвечай!

Звонок телефона.

Тайга(берет трубку). Алло… Да… Плащи?.. Сейчас же позвоните на фабрику. (Положила трубку.)

Входят Тарас Капуста и Таня.

Таня(у дверей). Ну идите, не бойтесь.

Тарас. Неудобно…

Тайга. Вы ко мне?

Таня. К вам. Здравствуйте. Привет, Роман Степанович. Тарас Евдокимович… помните?

Тайга. Помню. Вы астроном?

Тарас. Ассистент астронома…

Таня. Насилу затащила к вам. Дело очень серьезное. Вы понимаете, профессор совсем заболел. (Тарасу.) Садитесь! (К Тайге.) Магазин закрывают. Солнечное затмение вот-вот будет. (Роману.) Лекцию отложить невозможно. Это же всем ясно, а он не понимает.

Тайга. Простите, но я тоже ничего не понимаю.

Таня. И вы тоже?.. Что ж тут непонятного?.. Профессор заболел, черный костюм не подходит, затмение вот-вот, целый день денег доставали, а у вас в универмаге бюрократы.

Тайга. Не понимаю вас.

Тарас. Простите. Позвольте, я скажу. Профессор мой должен был сегодня читать лекцию о предстоящем затмении.

Таня. Вы понимаете? Затмение!

Тарас. Профессор заболел, и сегодня придется читать мне. Вот и все.

Таня. Как все? Сегодня театр будет полон народу, а он хотел идти в этих разорванных штанах… Ну, я вмешалась. Подобрала у вас этот костюм, черный. Нужны небольшие переделки, а ваши мастера не хотят их сегодня сделать.

Тарас. Вы простите…

Тайга. Все будет сделано. (Пишет записку и отдает ее Тане.) Передайте, пожалуйста, мастеру.

Тарас. Благодарю.

Таня. Приходите сегодня на доклад. Будет очень интересно.

Идут.

Всего доброго! (Тарасу.) На планеты смо́трите, а людей стесняетесь! Там тоже люди живут…

Ушли.

Тайга. Ты помнишь Тамару Ивановну, мою приятельницу, молодую, веселую женщину? Помнишь?..

Роман. Это та, которая неизвестно почему покончила с собой?..

Тайга. Она… Так слушай же. Второго декабря она пришла ко мне поздно вечером. Ты, как всегда, был на работе. Пришла, заговорила о каких-то мелочах, а потом стала смеяться. Сначала тихо, затем все громче, громче, пока не брызнули слезы… и стихла. Помню, она обняла меня. Я и сейчас слышу ее слова… Простые слова: «Марина, одиночество разъело меня». – «А муж?» – спросила я. «Муж… Его дела за три года возвели между нами стену… такую высокую, что он меня давно не видит… Один инженер, с которым я работаю, стал провожать меня домой… Все Блока читал… Так нежно подошел, что я и сейчас не могу понять, как впервые – будто во сне – пошла к нему… Месяц длился чудесный сон… А вчера он разбудил меня: когда я сказала, что оставляю мужа и ухожу к нему навсегда, с его лица пропала нежность, и вместо красивых слов я услыхала невнятный лепет… Марина, передо мной стояло ужасное ничтожество. Я закричала, как безумная… Побежала домой, влетела в комнату… Мужа не было. В ту минуту я хотела все рассказать ему, но не смогла… Его не было». (Пауза.) Это было второго декабря. А четвертого ее похоронили.

Роман. Четвертого ты оставила меня.

Тайга. Четвертого я вернулась с похорон поздно вечером, перечитала свои записки и через час, первым поездом, уехала… Последний год я вела дневник. Слушай, как проходили наши дни. Январь. Пятое число. Двенадцать ночи. «Сегодня опять устал – столько работы. Чаю не хочу. Иду спать». Все. Шестое число. Утро. «У тебя плохой вид. Обратись к доктору. Ну, я тороплюсь…» Все. Седьмое число. Вечер. Одиннадцать часов. «Провел сегодня большое дело и очень устал». Восьмое число. Утро. «Собери чемодан. Сейчас уезжаю в командировку». Пятнадцатое число. Два часа дня. Телефон: «Я приехал. С вокзала еду прямо в учреждение. Буду очень поздно». И все. Февраль. Первое число. Десять часов вечера. Телефон: «Не жди. Ложись спать: у меня заседание». Второе число. Утро. «Ты побледнела. Обратись к врачу. Ну, я спешу». И все. Четвертое число. Утро. «Собери чемодан. Еду надолго в командировку». Двадцать пятое февраля. Телефон: «Я на вокзале. Еду прямо в учреждение. Буду поздно. Не жди». И все. А вот март. Двадцатое число. Ночь. «В конце квартала всегда неприятности. Чаю не хочу. Иду спать». Пятое мая. В театре. «Хорошо играют актеры. Хорошо!.. Досматривай дальше пьесу одна, я пойду звонить в Москву – неотложное дело». Все. Шестое, девятое, пятнадцатое, двадцатое. «Я так устал». Пятое июня. «Ты в слезах?.. Почему не пойдешь к врачу? Успокой Чайку, мне надо готовить доклад». И все! Третье июля. «Мне не до концертов. Иди одна. Хочешь, я попрошу Семена Михайловича, чтобы он пошел с тобой». И все. Четвертое, седьмое, десятое, двадцатое, двадцать пятое… И так день за днем. И это любовь, жизнь?! В худых шинелишках, в драных сапогах шли мы, гордые друг другом… Как же ты мог любовь свою, друга, товарища превратить в… в удобную жену – и только! Как мог ты так себя обокрасть? Мне жаль тебя, Роман… Себя ты оскорбил больше, чем меня…

Роман. Кто же повинен в том, что у меня не хватало времени для тебя?! В том…

Тайга(перебивает). Не в этом дело… Нет!.. Пять минут в день, в неделю, в месяц – пять минут, но достойных нас… У нас они были, но ты уничтожил их… Я ждала, ждала – и пошла их искать.

Роман. Пять минут?! А ты вспомни, как я работал… Я падал от усталости… а ты вела дневник, ты хотела, чтобы я бросил работу и ровно в четыре, как чиновник, бежал домой: жена ждет! Ты обвиняешь меня?.. Нет, я обвиняю тебя! Дневник твой вела не моя жена, не мой товарищ, не мать, а самка, – самка победила тогда в тебе человека, и жаль, что я этого не увидел, я бы сам попросил тебя…

Тайга. Замолчи!.. Клянусь дочерью своей, если бы в душе моей жил покорный раб, я быстро нашла бы свое счастье… Ты бы даже не заметил. Так оскорбить себя я не могла, не хотела, не имела права…

Входит Андрей, увидел Романа и, растерянный, остановился.

Роман. Что же ты стоишь у дверей? Подойди ближе. За Чайкой пришел?..

Андрей. А вам-то что?

Роман. Как?

Андрей. А так. Запомните, что у Чайки теперь есть только муж – и больше никого. Для нас вы посторонний человек и, прошу вас, не беспокойтесь…

Роман. Когда я услышу это от дочери, тогда не буду…

Андрей. Это удовольствие я вам доставлю даже сегодня.

Роман. А гордости у тебя больше, чем ума…

Андрей. Лучше гордость, чем бездушие.

Роман. Андрей, давай разберемся во всем спокойно.

Андрей. Мне не о чем с вами говорить. (К Тайге.) Идемте…

Тайга. Сейчас. Чайка заболела. Вы обидели ее, Андрей, очень обидели.

Андрей. Кто же виноват в этом? Не я… Он… (Показывает на Романа.) Он взял меня за горло, забыл обо всем. Когда же мне показалось, что пропало все – моя работа, любовь, я напомнил ему о дочери, и вместо помощи получил в ответ оскорбление… А она стала защищать его… Кто же виноват?

Роман. Андрей…

Андрей. Говорите, но сегодня я вас не слышу.

Тайга. А виноваты вы…

Андрей. Слушайте, товарищ, я благодарен вам за то, что вы помогли моей жене в такую минуту, но прошу вас – не вмешивайтесь в интимные дела чужих для вас людей… Никто вам на это права не давал.

Входит Чайка.

Чайка. Андрей, ты здесь?.. И ты, отец?

Роман. Я искал тебя.

Андрей. Я пришел за тобой.

Чайка. Вот и хорошо, что встретились. Как я рада… Плохо себя чувствую. Но не могла быть одна в комнате. Тебя хотела видеть, Андрей. Ну, как? Я вижу… Ты за несколько часов даже изменился. Волосы растрепаны… Как конфликт?

Андрей. Отложили по моей просьбе. Я готовлю такие материалы, что тяжело придется им всем. Я знаю, идет большая гроза, и отец твой утопить меня хочет. Но не удастся. Я хорошо плаваю, товарищ Круча…

Чайка. Так… так… Я думала, что встречу тебя разбитым, успокоить хотела, помочь… А ты крепок, глаза горят… Бороться хочешь… Желаю тебе счастья…

Андрей. Идем, Чайка.

Чайка. Куда?

Андрей. Домой.

Чайка. Нет… нет… С тобой я не пойду.

Андрей. Почему?

Чайка. Мы сейчас свободны: ты – от меня, я – от тебя…

Андрей. Что?

Роман. Чайка!

Чайка. Когда сегодня утром я звала тебя, звала, Андрей, а ты не вернулся, ушел, – ты разорвал все, что соединяло нас… Прощай…

Андрей. Чайка, ты понимаешь…

Чайка. Поняла, а главное – почувствовала.

Андрей. То была такая минута… Я обо всем забыл тогда. Но я же люблю тебя… Пойми… это были такие минуты…

Чайка. Трудные минуты в жизни могут быть еще, но остаться забытой я не хочу.

Андрей. Чайка, ты же матерью скоро будешь. Как же так? Неужели ты?..

Чайка. Не беспокойся, Андрей, ребенка я воспитаю сама…

Андрей. И ты действительно хочешь порвать со мной навсегда?..

Чайка. Это будет зависеть от тебя.

Андрей. Что же я должен сделать?..

Чайка. Подумай сам.

Роман. Андрей, неужели ты…

Андрей(перебивает). Молчите! Я не вас спрашиваю. Вы свое сделали. Но меня не запугаете. Я еще вот таким был (показывает), а уже на удар отвечал ударом… (К Чайке.) Ты хочешь, чтобы я упал перед тобой, перед твоим отцом на колени и просил прощения?.. Что ж, приказывай. Здесь?.. Или, может, на площади, – там народу больше. Молчишь?.. Я понимаю, ты идешь к отцу. Это его работа, так?

Чайка. Нет, сама решила – за одни сегодняшний день я стала старше на десять лет.

Роман. Чайка, так нельзя. Я не хочу этого… Прошу тебя…

Андрей(к Роману). Просишь?.. Сделал все, чтобы разбить наше счастье, а сейчас просишь?.. Стыдно стало?

Чайка(крикнула). Андрей! Эх, дурак ты – и тут ничего не понял. Ну… довольно… Прощайте, товарищ Тайга. (Пауза.) Какая вы хорошая… Вы словно мать подошли ко мне… Спасибо. Никогда в жизни я этого не забуду. Позвольте поцеловать вас, как друга… Прощайте. (Целует.) Идем, отец…

Роман. Чайка…

Чайка(решительно). Идем, отец.

Роман и Чайка ушли. Большая пауза.

Андрей. Чайка… Товарищ Тайга, прошу вас, верните ее, верните… почему же вы молчите? Я прошу вас, остановите ее, помогите мне… Помогите!..

Тайга. Я не могу… не могу… (Ушла.)

Занавес