Текст книги "Афган неизведан. Книга 1"
Автор книги: Александр Елизарэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
В Афганистане десантник, или пехотинец – один черт
Пишет мне Владимир: Александр Елизарэ, интересное у вас мерило. У кого больше прыжков!? 10 или 1000 – какая разница? Это парашютный спорт или армия? Солдат ВДВ весь срок службы в Афганистане провел на блокпосте. В чем его отличие от солдата с соседнего блокпоста, где были мотострелки?
Ну что же, друзья. Действительно, в народе укоренилось мнение, что, когда Советские войска окончательно встали военными городками в ДРА, все перемешалось и уже не было особого смысла кто там служит. Не было смысла кто ты: мотострелок, танкист, водитель, сапер, связист, уборщик аэродрома, техник самолета или десантник.
Вот про десантника и мотострелка поговорим отдельно и на основе этих солдат сравним один ли черт было, кто ты в Афганистане пехотинец или десантник.
Ох уже эти вечные гордецы и выскочки – десантники! Береты! Ходят тут в тельняшках, шугают и своих, и чужих, строят из себя суперменов и крутых солдат. А на самом деле – такие же, как и мы – горная пехота и все.
Так думал, наверное, каждый мотострелок или водитель, завидев борзых парней со складывающимися автоматами на перевес.
Так думали не только солдаты, но и офицеры общевойсковых подразделений.
Действительно, мы – десантники вели себя довольно вызывающе и никогда не выполняли приказы чужих нам офицеров. Даже такая поговорка ходила в наших рядах: «Сержант ВДВ – это майор пехоты, а старшина ВДВ, ну как минимум – генерал». Конечно, это смеха ради.
Теперь давайте я приведу вам некоторые факты, после чего вы поймете значение ВДВ, в Афганистане.
Говорить я буду в основном по значимости 103 ВДД, которая брала Кабул в 29 декабря 1979 года и осталась охранять его до самого вывода 40-армии в феврале 1989. Хотя 345 ПДП прилетел в Баграм на полгода раньше, летом 1979.
Если бы командование 40-ой Армии считало, что ВДВ больше не нужны в ДРА, уже бы с 1982 года они прекратили бы посылать туда десантников, ведь всем известно, что подготовка солдата ВДВ обходиться в 5-7 раз дороже чем подготовка обычного солдата. Вместо этого, к 1983 году были созданы новые учебки в ТУРКВО на границе с Афганистаном именно для подготовки солдат и сержантов для ВДВ. Для чего это было сделано? Все очень просто. В любой боевой операции всегда были задействованы парашютно-десантные батальоны от 3 до 10 в зависимости от сложности задач. Без десанта выполнение задачи в горах невозможно в принципе. Пока мотострелковые подразделению идут в колоннах в низу в ущельях, десантников сбрасывают на вертолетах на высоты. Для чего, да чтобы десант сбросил с высот пулеметчиков и засады противника. Если этого не сделать все колонны будут сожжены – уничтожены. Вот так, все скверно, без десанта.
Чтобы не занимать много вашего времени, приведу вам еще один, нет, два небольших примера. Я сам не знал, но осенью 1985 года, у нас на складах в 103 дивизии, оказывается, хранилось несколько сотен парашютов, на случай внезапного приказа. Я их видел собственными глазами. Мы радисты-переносники даже получили пять комплектов парашютов и готовились прыгать с ними на одной операции, чтобы на горной вершине установить мощную радиостанцию. Командование Армии заранее наградило (на словах) каждого «Орденом Красной Звезды», разумеется, чтобы наградить потом посмертно. Готовились и прыгали с тренажеров две недели. Потом на дивизию пришел Павел Грачев, увидел это, покрылся холодным потом и отменил приказ. И таких примеров было несколько.
А теперь, главный аргумент, исторический факт. Маргарет Тэтчер 1985 и 1986 годах неоднократно выступала по мировым СМИ и требовала в ультимативной форме, чтобы М. С. Горбачев из Кабула убрал 103-ю воздушно-десантную дивизию, как она говорила «банду головорезов». Михаил Горбачев почти согласился. Даже пришел секретный приказ Грачеву – сдавать дела новой горно-пехотной егерской бригаде, которую уже начали где-то формировать. А нам что, мы все ликовали, что полетим в Витебск и забудем к чертям про этот Афган.
Особенно радовались прапорщики – они словно дети, всегда реагировали очень бурно на такие новости. Офицеры, напротив, стали угрюмыми, никто из них не собирался менять голубой берет ВДВ, на зеленый берет горного пехотинца и «лесника», как они горько шутили. Все понимали, что это словно бред, пришедший сверху. Тем более, что нас, солдат, никто бы с Афгана раньше не отпустил.
Командование 40-Армии с трудом убедило руководителя СССР Михаила Горбачева отменить это безумное решение.
По прогнозам военных аналитиков Генерального штаба, если убрать 103-ю ВДД из Кабула, уже через две недели Ахмад-Шах Масуд начнет массированное наступление из Панджшера на Кабул своими отрядами не менее пяти тысяч моджахедов. Это наступление будет направленно не только против шурави, но и против соперника и своего врага Гульбетдина Хекматияра. А еще через три недели Кабул падет под натиском Масуда и перейдет полностью в руки его моджахедов, а Сороковой Армии придется просто эвакуироваться и спасать оставшихся людей из всего горящего Афганистана, то есть, полная катастрофа уже через месяц – судьба Английского Экспедиционного корпуса, уничтоженного полностью в 19 веке.
Десантные войска СССР выполняли не только функцию карающей силы, но и миротворческую, стабилизирующую функцию в центральных провинциях ДРА.
Без обученных и подготовленных спец подразделений, таких как бригады или дивизии парашютистов, невозможно в современной войне стабилизировать обстановку и охладить боевой дух противника. А боевой дух на войне играет ключевую роль, не мне вам это напоминать.
Разгрузка транспортных ИЛ-76 в Кабуле десантниками. Чем это нам грозило?
Ни для кого не секрет, что солдаты и сержанты в Афганистане не только охраняли важные государственные объекты, свои воинские части, воевали с моджахедами в горах, но и разгружали самолеты с грузами, прилетевшими из Союза для снабжения Кабульского гарнизона, а также магазинов Военторга, вернее Внешпосылторга.
В магазинах отоваривались в основном офицеры и прапорщики 40-й армии, так как у срочников не было денег на покупку чего-либо.
Помню, заходили мы с пацанами в такой магазин, расположенный прямо напротив клуба 350-го полчка. Купили на всю зарплату в девять чеков, две банки компота, печенье, чтобы отметить конец духовства, принесли в пакете гостинцы в модуль, заныкали от дембелей. Вечером после отбоя пошли на колючку отмечать. Прапор шел из бани, обнаружил, отобрал и выкинул за колючку в кукурузное поле. Все как в фильмах ужасов, но это другая история.
Нас, рядовых и сержантов, использовали еще и как бесплатную рабочую силу. А что, как везде повелось на Руси, поработал солдатик – получи подарок за труд. К сожалению, у командования не поворачивалась рука, чтобы как-то отблагодарить солдатский труд, не прописанный в наших уставных обязанностях.
По воскресеньям, нам давали отдохнуть, немного побольше поспать, и даже днем разрешалось раздеться и час отдохнуть. Потом мы играли в футбол, если были матчи футбольного первенства среди частей дивизии.
Однако очень часто уже с утра давалась команда в приказном порядке прибыть в Аэропорт и разгрузить самолет ИЛ-76 с товарами народного потребления для магазинов дивизии и гарнизона. Солдат есть солдат: «Равняйсь, смирно, шагом марш, сынки, и не разговаривать в строю!» – обычно такая команда состояла из взвода солдат во главе со старшиной роты – прапорщиком.
На разгрузку любили ходить деды и дембеля, для них это был своеобразный отдых и где-то медитация. Хоть посмотреть одним глазом на аэропорт и на гражданские самолеты, и все такое. И чего греха таить – заполучить себе после разгрузки небольшой «бакшиш», и затарить им карманы – любая мелочь, конфеты, очки, баночка сока Si-Si, но об этом позже.
Однажды в такую «блатную» команду грузчиков-биндюжников взяли и меня, – только ставшего недавно черпаком – солдата.
В любом случае, поход в аэропорт это был для нас глоток воздуха свободы – огни большого и шумного города Кабула.
«Кабул, Кабул, звезда Востока, столица шурави и моджахедов, Зеленый ряд и крепость крестоносцев…» Это была своего рода экскурсия в Кабул, наконец-то налегке, без оружия и бронежилета.
Самолеты «Аэрофлот СССР», прибывающие в Кабул, плавно и величаво садятся на полосу. Как будто и нет никаких боевых действий, словно ты где-нибудь в Сочи или Минеральных водах. Воздух чист и прозрачен. Взлетка полита из шланга водой и выметена. Красота, глаз не оторвать. Под ногами бегают разные птахи и в основном белые голуби.
Нам разрешили в тот раз посидеть в здании аэропорта, мы расселись на кожаных диванах и кайфуем, ноги вытянули вперед и дремлем. Ждем самолет. Прапорщик куда-то улетучился. Он, как всегда, выглажен, носит новую тельняшку, на лбу очки «Феррари», красавец мужчина с белыми зубами и подшит, словно дембель. Женщины, ожидающие самолеты в Союз, пристально поглядывают на него. Вообще у нашего старшины комплекс «боксера-киноактера». Движется он словно накаченный самец гориллы, подпрыгивая и пружиня на быстром ходу, одним словом, прапор – ВДВ и все тут.
Через полчаса прибежал наконец наш прапор-боксер и скомандовал бежать к самолету:
– Миха, командуй! Борт пришел, вон стоит! А вы тут спите, деды и черпаки…
Как оказалось, ИЛ-76 был гружен под завязку товарами для Внешпосылторга. Соки, компоты и даже шоколадки. А вот и новенькие дипломаты – мечта каждого дембеля. Вот и множество аккуратных коробок, а внутри?.. Внутри оказались банки с растворимым «Кофе – Люкс», производства города Москвы. Деды довольно облизнулись и подмигнули дембелям.
Это был очень хороший и вкусный кофе. Его покупали себе офицеры и его много было в Кабуле – в дуканах, откуда только?
Разгружали мы самолет полтора часа, употели как в бане. Когда дело было сделано, суетливая женщина с ярко накрашенными губами начала все пересчитывать и кричать, что двадцать банок кофе не хватает. Старшина сделал на нее зверски взгляд, означавший лишь одно: «Я что ли у тебя их взял, дура?.. Потом он нас быстро построил взвод и приказал Михе Калабахе – старшему сержанту – вести нас в расположение дивизии и дальше в батальон.
Мы смылись бегом. Оказалось, что дедам удалось умыкнуть аж двадцать банок с кофе и несколько очков «Феррари» китайского производства.
Через час вся наша рота пила Кофе-Люкс и отдыхала на кроватях. Ничто не предвещало беды. Часть роты ушла в голом виде (полотенце на бедрах) на турники и в холодный душ. Все-таки, воскресенье, надо уважать отдых солдата.
Дальше события развивались как в детективном шпионском триллере. К нам в кубрик заходят: старшина – красный и потный в боксерских перчатках, папа-ротный – тоже злой и тоже в одной тельняшке, командиры взводов, замполит батальона, далее – особист батальона, женщина из магазина, принимавшая товар и еще какой-то офицер, майор с общевойсковыми эмблемками на камуфляже. Немая сцена: все солдаты лежат, кто-то продолжает пить кофе с маленькими галетками.
Миха Калабаха вяло дает команду:
– Рота, встать… Смирно, что ли?.. Товарищ гвардии майор, – обращается он к замполиту батальона как к старшему по званию, – вторая рота отдыхает после разгрузки самолета. Как положено по плану выходного дня…
– У меня пропало двадцать банок люксового кофе! По три рубля за банку! И очки! – вскрикнула женщина.
– Что?.. – Папа-ротный вопросительно смотрит то на нас, то на старшину.
– Какое кофе, отец родной?.. Может взяли бойцы пару баночек на бакшиш!.. И что, вопить надо? Самолет разгрузили, даром? Какие двадцать банок? Чя врать-та здеся? – прорычал прапорщик.
– Нужно кофе вернуть, не положено!.. – тихо сказал замполит, улыбнулся и быстро вышел из кубрика.
– Ребята, лучше вернуть, а то хозяйка магазина напишет рапорт в особый отдел. Всем тогда не поздоровится! – строго и сдержанно сказал наш особист.
– Может и не двадцать, но семнадцать точно! Воры! – закричала женщина и сделала вид, что сейчас разрыдается прямо на наши табуретки.
– Быстро сдали кофе, не злите меня! Я вернусь через пять минут! Кто не сдаст под арест! Про дембель свой забудете, – прорычал папа-ротный и делегация покинула кубрик.
Деды отдали пятнадцать банок кофе и двое очков, за ними пришел старшина, хмыкнул что-то себе под нос, все сгреб в пакет с красноречивой картинкой «Монтана». Куда подевались еще пять банок, так никто и не узнал.
Деды и дембеля сплюнули и пошли на турники, проклиная всех «шакалов», местный Военторг, баб и всю эту службу, которая уже всем вот где.
Хрен с ним, с кофе, я вот минералки бы попил, а то живот болит часто, а воды нет, только чай из верблюжьей колючки и тот, наверняка, с хлоркой. Постепенно мы это кофе всей ротой и выпили. Приходишь ночью с поста, кофейку из Москвы хлоп, со сгущенным молоком и баиньки на оставшиеся три часа.
Вчера солдат, а завтра – гвардейский прапорщик
Произошла эта замечательная и нежная история в Афганистане, в доблестной гвардейской 103-й воздушно-десантной дивизии, стоящей у воздушных ворот столицы ДРА, в городе Кабуле.
Произошла она в конце 1985 года или в самом начале 1986. Дело в том, что узнал я о ней и о хитром прапорщике (фамилию называть не стану, дабы человек весьма обидчивый), только в 2018 году и то абсолютно случайно. И поведал мне ее один офицер, который знал этого прапорщика лично, да и сейчас знает. История эта абсолютна фантастичная, и, если бы это случилось где-то далеко, я бы ни за что не поверил. Поехали, сейчас сами все узнаете.
Прилетели мы в Афганистан днем 26 апреля 1986 года. Уже в сумерках подошли к своему новому месту службы – модулям отдельного парашютно-десантного гвардейского батальона связи. В батальоне три роты. Я и мой кореш Витек, попали во вторую – рота радистов–переносников; другие ребята – в первую и третью (радисты в командно-штабных машинах), кто-то и в ремонтный взвод. Был среди нас один солдат, он и попал в ремонтный взвод, они ремонтировали всю технику связи, я его мало знал. В учебке были мы в разных ротах. Невысокий, толстоватый, обычный солдат. Служил и не высовывался, как говорится, ничем приметным не отличался. А потом, осенью, этот солдат пропал из вида и из батальона. Я и мои друзья и не думали ничего. Мало ли, перевели человека в другую часть, бывает такое и нередко, а может приболел желтком. Значит в госпитале «тифозном» тащится.
Вдруг, зимой, я случайно увидел полноватого, молодого и румяного прапорщика на плацу, на построении офицеров и прапоров батальона. Что-то там было, может грамоты или медали им вручали. Плац у нас маленький, всех видно. И показалось мне, что этого прапорщика я видел раньше, но вроде, как и не видел. Лицо знакомое, а форма, обличие, важность, у человека другое. То ли этот человек, то ли другой. Измененная личность, важная.
И только в 2018 году, его друган, майор, уже в запасе, мне и проговорился случайно в «Одноклассниках», как этот «доблестный» солдат стал в течении суток прапорщиком ВДВ. Как они вместе водочку попивали и по Кабулу потом гуляли.
Представьте себе такую картину: ты и твои друзья шуршат, полы моют, в горы таскают рации, ходят в караулы, несут все тяготы солдатской службы и получают тумаки от дедов, наконец проходит долгожданный год службы, и мы стали годками-черпаками. А один из нас стал прапорщиком!? Вот и я не поверил. Фантастика?.. Как говорят в солдатской среде – трассер чистой воды, лажа в чистом виде.
Все мы остались солдатами с нашими девятью чеками в месяц, а этот фрукт стал прапором по перевозке секретной почты по Кабульскому гарнизону. Не верите, а зря, он действительно стал прапорщиком с жалованием в 230-250 чеков и служебным автомобилем, охраной из пары курков-десантников, и, как положено, пил экспортную водочку с офицерами по вечерам и частенько ночевал в штабе гарнизона в Кабуле. Соответственно, завел себе «гёрлу», их там на всех было, он ведь теперь не солдатня оборванная, а целый «генерал-лейтенант», две звезды по вертикали без пробела.
Как?.. Почему?.. Кто дал звание?.. Все просто, как оказалось, до армии он успел закончить Свердловский техникум связи. И теперь имел право стать прапором, написав соответствующий рапорт командованию. Что же это за армия такая, где без окончания специальной школы прапорщиков ВДВ получаешь воинское звание?
Я знал многих парней после техникума и даже института в Афганистане, но никто им не давал ни прапоров, ни офицерских званий. Ведь школа прапорщиков – это курсы офицеров, пусть ускоренные. Там и физическая подготовка, прыжки с парашютом с разных самолетов и высот, дополнительные знания по тактике, по обеспечению войск, психология воинского коллектива, разведывательная подготовка и так далее. А школа прапорщиков ВДВ – это элитная школа, там еще выжить надо, полгода жуткой подготовки. А тут раз – и готово. Сказать, что мне завидно, да нет, конечно, чему завидовать, но все же думаю, что без лохматой руки в штабе 40-й Армии здесь не обошлось. Жаль, что он мне не попался, я бы с ним поговорил по душам, как солдат ВДВ. Конечно, он всячески избегал встреч с бывшими друзьями и своими делами по солдатской службе. Вот я и его практически в батальоне не видел.
А вы как думаете, это правильно, когда молодой и еще неопытный солдат с тремя прыжками из «кукурузника» становится в одночасье гвардии прапорщиком секретной связи ВДВ? А может просто повезло мужику?..
Мы улетели домой, а тот новоиспеченный прапорщик подписал контракт на два года с командующим 40-й Армии. Пробыл он в Афгане почти три года с учетом солдатской службы. Летал в отпуск. Получил за службу боевые награды и выслугу аж девять лет. Ни ранений, ни контузий. Не хило, для вчерашнего солдата, неправда ли?
Интересно выслушать мнение настоящих прапорщиков, которые своим потом, трудом, и кровью, заработали это достойное звание и служили в Афганистане и четыре года; с ротами в горы ходили, а не почту по Кабулу развозили. Мнение всех служивших в ВДВ, в том числе офицеров. В русской армии прапорщик – это тот, кто под пулями и картечью несет знамя в бою!
Наш комбат был суровым командиром, или Здравствуй Новый 1985 год
Декабрь 1984 год. Каунас. А случилось вот что. Узнали офицеры нашего десантного батальона, что скоро в седьмую учебную дивизию ВДВ приезжает большая комиссия из командования военного округа. Полная проверка дивизии и отдельных частей по всем параметрам. Какой-то ретивый взводный или даже прапорщик из старшин, бросил ключ, чтобы всех курсантов и вообще солдат, и сержантов подстричь, чтобы не более одного сантиметра волос было на голове, мол, когда приедут проверяющие из штаба Прибалтийского округа, как раз и отрастет щетинка до двух сантиметров. Вот и начали нас отлавливать, словно овец и стричь почти под ноль, что было в те времена запрещено приказом Министра Обороны, чтобы солдаты не походили на заключенных.
Дело было сделано, нас оголили, а через три дня приехала большая комиссия из генералов в наш доблестный парашютно-десантный батальон связи. Построили курсантов на плацу, в новеньких беретах, новых бушлатах, с автоматами АКС–74у на груди, в белых перчатках. И сапоги со шнурками блестят и отливаются черным гуталином. Все высокие красавцы, загляденье. Идет белый снег, а береты со стриженных голов скользят и сваливаются на затылки.
Тут один генерал не выдержал и засмеялся в сторону нашего комбата – подполковника:
– Молодцы, гвардия! А уши-то у вас не мерзнут, братцы? Волос-то совсем мало, я гляжу?
– Отрастут, товарищ генерал! – звонко гаркнули мы.
Потом генералы и полковники в баню пошли. Скоро они уехали, поставили батальону оценку – «хорошо». Это был успех.
Но комбат не забыл подставу от своих офицеров. Мы, курсанты, лично наблюдали ночное построение всех офицеров батальона на плацу. Со второго этажа нашей древней казармы видно было все отлично.
Двадцать три часа, отбой в ротах уже был. Офицеры и прапорщики выстроились на плацу и сняли с голов зимние шапки. Комбат прочитал красноречивую речь о обросших панках и приказал в течении суток всем прапорщикам и офицерам коротко постричься. «Длина волоса не более четырех сантиметров! Это мой вам приказ!» А потом добавил, что и сам подстрижётся так же.
– Завтра построение на плацу в одиннадцать ноль утра! Буду замерять с линейкой и циркулем! А! И транспортиром, еж вашу! Разойдись! – скомандовал подполковник. – Что вам, отрастут, ха! Жен подключите.
Строй не шевелился, офицеры стояли без головных уборов, а на их головы падал белый пушистый снег. Батальон впал в ступор. Прически у офицеров были модные, как раз чтобы гулять по Каунасу, словно гражданские.
Последовала угрожающая команда:
– Головные уборы надеть! Упор лежа принять! Встать на кулачки!
Через секунду офицеры начали принимать упор лежа.
– Делай раз! Делай два! Делай раз… Встать! Поправить обмундирование. К торжественному маршу, смирно! На пра… Во! Шагом марш!..
Через три минуты ночной плац опустел. После нескольких тренировок по отбитию, мы наконец-то тоже уснули и вытянули свои уставшие ноги, словно паралитики. Спать…
На следующие утро построение офицеров и прапорщиков повторилось. Все офицеры были аккуратно и одинаково подстрижены, как и сам комбат. Мы наблюдали за этим с десантного городка, где сержанты отрабатывали с нами упражнение по покиданию самолета на стальном «Крокодиле», имитирующем борт корабля Ил–76. Я за это тоже люблю ВДВ…
– Молодцы! – довольно гаркнул полковник, убедившись, что его воля исполнена.
– Ура! Ура! Ура! – ответили наши офицеры и прапорщики.
– Поздравляю вас с наступающим 1985 годом! Семьям здоровья и благоденствия!
– Ура!..
– Разойтись по местам занятий и несения службы…
Так встречали новый 1985 год Советские десантные войска в Прибалтике. А следующий новый год я уже встречал в Кабуле, кстати, елки к нам прилетели на Илах из Витебска. Но это уже другая история.
