Текст книги "Сказки ночного города (СИ)"
Автор книги: Александр Полефф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
– Как?? – вне себя завопил Стрельников
– Не знаю. Квартира пустая, оборудование отключено.
Президент корпорации Акиро-С побелел от ужаса.
5.
В вагоне СВ класса, фирменного поезда сидели двое – парень и девушка. Зеленоглазая блондинка держала своего собеседника за руку, которая невольно подрагивала.
– Скажи, Кан, все-таки, как тебе удалось расшифровать код экстренного доступа к блокиратору? – наконец оборвала молчание девушка.
Взгляд молодого человека немного потеплел, и на его бледном лице появилось некое подобие улыбки:
– Когда три года возишься с массивами цифр, решения с ними связанные, иногда, приходят сами собой.
– Скажи мне... только честно... тебе было страшно?
– Нет. Я, ведь, точно знал, что Число Совершенства – два. Пара. И Рай построить нельзя – его можно только достичь...
–...вдвоем. – закончила за него девушка и засмеялась. Ее левая рука скрывала под бинтом порезанные накануне столовым ножом вены, а правая все еще легко отдавала бензином. Она смотрела в глаза человеку, который еще не до конца осознавал, что это именно она больше года работала над созданием вируса, ломающего приличную дыру в едва заметной бреши игровой системы. Что именно она, украдкой, проникала в квартиру, где в ванной лежал изможденный полутруп с катетерами в венах и кучей проводов, посылающих сигналы компьютера в мозг. Именно она колола ему стимуляторы и разбавляла питательный раствор веществами, активирующими нормальную работу сознания. Именно она, та самая Ирочка, которой программист Князев Андрей Николаевич (КАН) сделал три года назад предложение.
Он смотрел в окно, за которым пробегал однообразный зимний пейзаж и думал о том, что постиг Рай.
Она смотрела на него и думала о том, сколько еще предстоит сделать для того, чтобы Рай стал реальным.
А в большом кабинете многоэтажного здания, принадлежащего производителю компьютерных игр, корпорации Акиро-С, на ковре лежал некогда красивый молодой человек с простреленной навылет головой. Человек, который мечтал быть Богом в Раю.
Placebo
Повесть о поколении глупого гламура
0. Pro Loh
(«8 200» Б. Гребенщиков)
Истинный воин живет в пустоте, осознавая каждое свое действие, как не имеющее смысла. Именно по этой причине его пустота наполнена высочайшим сенсом.
Пустота для воина – это всего лишь аспект бытия. Дискурс сознания. Миниатюра мира...
Моя миниатюра начала создаваться в середине блаженных девяностых, когда кризисы жанра и девальвации личностей все чаще требовали жертв в виде постоянного подражания распиаренным идолам Запада. Мир интеллектуальной элиты сменялся идеологией коротко стриженного бычка в поддельном турецком бомбере. Как следствие этой самой метаморфозы, остатки того, что принято было называть интеллигенцией, остались за бортом корабля современности. К этим барахтающимся в пучине времени Nuovo относился и я, Антон Бородай. Так же как и прочие пловцы, я по дефолту получил звание "лох"... Как глиняная табличка в руках дерзкого вавилонянина, это звание делало нас париями в мире сверкающих понтов. Любовь сменилась заманчивым западным sex, честь покрылась пылью в запасниках музеев, а тургеневские барышни заливались водкой Kalinka и тусовались с реальными пацанами на дискотеках. Все это стало параллельным миром, в который тянуло каждого лоха, но суровые и неподкупные архангелы надежно стерегли его вход от непосвященных, пресекая попытки последних огненными клинками пиздюлей...
Мир красивых телок, без проблем делающих секс отторгал нас своими полнотой чувств, культом силы и наличием некоего сакрального знания, дающего право быть реальным. По крайней мере, я так считал до того момента, когда летней ночью один из апостолов нового мира понятий снизошел ко мне с беседой. Это произошло теплой субботней ночью, когда я сидел в темном парке и бессмысленно пялился на звезды.
– Слыш, поц, курить есть?
Вопрос был определенно адресован мне, а потому, задавший его, в силу своей нетрезвости, мог смело отрихтовать мои щщи в случае неправильного ответа. Впрочем, в зависимости от настроения оппонента, по морде я мог получить в любом случае...
Обреченно вспоминая технику вправления сломанного носа при помощи вязальной спицы, я достал пачку "Космоса" и протянул в сторону голоса. Тут же рядом со мной материализовался местный гопник, реальнейший среди реальных, по имени Череп. Он забрал сигареты себе, закурил, и, выпустив в ночь клуб дыма, сказал:
– Слыш, борода, тебе не надоело быть таким лошарой? Подстригись, бля, займись спортом, затуси, еба! Чо самому не стремно таким плугом жить?
– Вань, – робко ответил тогда я, – а что ты вкладываешь в понятие "не быть лохом"?
Он вытаращился на меня, как на полного дебила:
– Ну ты лошара! Секи: нормальным пацанам девки дают, мы толпой гудим, бухаем... Это ж круть!
Я смотрел в его водянистые глаза, залитые паленой польской водкой "Sтопка", видел желтые прокуренные, выщербленные зубы и понимал: вся его крутость – не более чем бравада олигофрена перед лечащим врачом. И если в тот момент моя душа олицетворяла собой пустоту, то его душа была всего-лишь пустышкой. Бессмысленной и тупой...
1. Медиотиотека
(«Человек из Кемерово» Б. Гребенщиков)
Абсолютный покой в отношении собственного статуса занял прочное место в моем сознании. Теперь, когда я окончательно утвердился в мнении, касаемо реальных пацанов, я перестал барахтаться в волнах океана жизни, перестал делать попытки влезть на борт корабля, а вместо этого лег на воду и поплыл по течению. Я продолжал учиться, по вечерам пить пиво в обществе произведений Ницше и Пелевина и наслаждаться музыкой, непонятной стаду. Вполне возможно, так оно бы и продолжилось, если бы в мою жизнь не пришел Интернет... О, именно он и помог мне полностью осознать роль Homo Lohus в мире. Он, как новый полковник Кольт, уравнял шансы крутых парней и тех, кто теперь нашел себя в виртуале. Наши анкеты на знакомствах@mail.ru запестрили аватарами из голливудских топ-фейсов, темы на форумах потрясали остроумием и количеством каментов, а главное – мы выяснили, что делать секс с такой же девушкой, как ты сам, ничуть не хуже, нежели с звездой района Юлькой Профатиловой. Хотя, последнее нам доводилось пробовать только с результатом в виде ночной поллюции...
Жизнь продолжалась с новой силой. Счетчики трафика щелкали с огромной скоростью, но новое поколение I остановить было невозможно...
Прошло полгода. Лохи остались где-то в прошлом. Их место заняли битарды, которые неистово качали из сети аниме, общались в чатах и постили похабные картинки на 4чане, а я создал аккаунт в livejournal. И вместе с ростом количества друзей, я осознал, что самыми популярными постами становятся те, что являются абсолютным фейком. Вот тогда-то я и сел на верного коня. Я перестал размещать в сети тупые сообщения о своем настроении или достижениях в колледже. Перестал копипастить хентайные картинки. Завязал с выкладыванием собственных стишат. И, наконец, переименовал свой блог в "Медиотиотеку". Я начал писать о том, что является модным в этом сезоне, о музыке, под которую отрываются на Ибице и Гоа, излагать собственное видение различных трендов. Немного знания английского, поиск в yahoo по тегам "мода" и "тренд" – и лох Антон стал тысячником с именем Барон Семеди. По имени гайянского божества кладбищ, юмора и секса. В медиатеке идиотизма я был модным парнем, трахающим модных моделей, пьющим исключительно черный ром и расслабляющимся ни где-нибудь, а в самом сердце lounge – Buddha bar. И уже через год, когда абитура начала приходить в колледж на прикиде, "рекомендованном Бароном", я понял, что моя звезда зажглась...
2. Идеал идиота
(«Контрданс» Б. Гребенщиков)
From: beatle_gay_the
To: baron_samedy
Subj.: Екатеринославский бал
Уважаемый Барон! Мы с особым вниманием следим за Вашим блогом, что Вы благосклонно отметили, рецензируя наш журнал. В благодарность за пиар "Мегаполиса", мы хотим пригласить Вас на ежегодный бал, который пройдет 31 октября в Потемкинском дворце, в Днепропетровске.
С уважением, Аннет.
Данный месседж свалился в приватную почту моего блога ровно за неделю до предстоящего мероприятия. И разве мог я отказаться? Нет, теоретически, я должен был это сделать. Должен был сказать о том, что нынче в Милане неделя высокой моды, или там, сейшен ди-джея законодателя. Обязан был, но был один нюанс... Я слишком хорошо помнил изображенную над редакторской колонкой гламурного журнала «Мегаполис» девушку по имени Аннет. Невысокая блондинка с роскошными, ниже талии волосами, идеальными формами и небесно-голубыми глазами покорила мое сердце, как дивизия Waffen-SS – деревню Гадюкино. И, конечно же, я написал ей, чтобы она встречала меня в аэропорту Днепропетровска...
Ночной поезд "Красноград-Днепропетровск" выплюнул на платформу толпу людей, среди которых был высокий парень в джинсах, обработанных лезвием опасной бритвы, высоких ботинках вишневого цвета dr. Martens и черной куртке от Lacoste. Это и был я, покоритель звездной жизни и неутомимый трахальщик шикарных леди – Барон Семеди во плоти и крови. Последний скандал, который разгорелся после моего поста о том, что Михаил Воронин спер идею своей последней коллекции у Версаче, принес мне на "Визу" две тысячи гривен. Всего лишь за то, что продажи в бутиках Воронина выросли вдвое. Быдло любит Версаче, пусть даже и в исполнении Воронина. Благодаря этому, а также фензину "Tiffozy" я смог одеться достаточно эксклюзивно (в то время о скинхедах мало кто слышал) и креативно а ля punk. Барон Семеди жевал сигару и планировал, как половчее добраться до аэропорта.
– Вай, дорогой, эхать будим? – таксист из Азербайджана смотрел на меня в упор пустым водянистым взором, а на заднем стекле его "девятки" был наклеен белый череп из оракала. Знаки были настолько же благоприятные, насколько благодушным было мое настроение после четырех литров пива в провонявшем грязными носками вагоне поезда, а потому я и решился на внеплановую аферу.
В аэропорт я отправился на обычном маршрутном такси номер 109. Идиотская дорога, абсолютно тупящие пассажиры, обнюхивание каждого столба – все это приводило меня в абсолютное бешенство. Я, идеолог моды, популярнейший диджей и один из законодателей тренда был прикован к столбу своей лжи цепью из лжи и не мог ничего с этим поделать...
– Эй, киса, ты чо вечером делаешь? – мы ехали через поле пшеницы и мое созерцательное настроение было безнадежно испорчено. Через ряд от меня сидела девушка с клатчем в руках, к которой и цеплялись два подростка. К ее чести, она не удостоила их ответом, что еще больше раззадорило оффлайн-быдло:
– Не, ты не поняла? Я тебя спрашиваю! – малолетка явно был не в себе, и скорее всего, в его крови неплохим процентом присутствовали продукты брожения плюс каннабин. В этот момент меня озарило воспоминание о том самом вечернем разговоре с Черепом... "В большой массе эти люди – пустышки" – вспомнил я, одевая маску эдакого супермена, и потрепал малолетку по плечу.
– Слышишь, ты, казанова сельского пошиба, не видишь, что девочка с тобой дружить не хочет? А ну-ка, отчислись, гнида!
Гопник повернулся ко мне, ощерив пасть:
– А ты кто такой смелый?
Пассажиры маршрутки сидели втянув языки туда, куда солнышко обычно не проникает, а потому надежда была только на себя...
– Я, быдло картавое, скинхед. Фашист. А щас мы выйдем, и я закончу то, что Адольф не закончил с твоим дедом в Освенциме! Порешу, сученок еврейский!
В довершение образа я осклабился своей самой человеколюбивой ухмылкой. Результат потряс, в первую очередь, меня самого: гопник как-то сник, а потом как-то пискляво выкрикнул:
– Остановите здесь!
Когда он и его кореш выскакивали, я услышал стандартное:
– Я тебя найду еще!
Памятуя закон Штирлица о том, что последнее слово должно быть за главным героем, а также, воодушевясь неожиданным успехом, я брякнул:
– Ищи-ищи! Меня зовут Барон!
Дверь захлопнулась и микроавтобус покатил дальше. Спустя несколько секунд я услышал две реплики. После первой мне захотелось отрихтовать щщи "храбрецу", а после второй – себе.
– Развелось фашни, блядьь! На простых ребят наезжают...
– Барон Семеди? Так вы же должны были прилететь только через час...
Вторая реплика была произнесена девушкой с переднего сиденья...
– Я...это...чартер...немного раньше...
Никогда Барон Семеди не был так близко к провалу! Однако, взяв себя в руки, я перестал мямлить и, напустив на себя сложносочиненный вид, строго сказал:
– Впрочем, мои перемещения в пространстве касаются только меня. А вы, вероятно, секретарь? Анна не смогла приехать?
Девушка как-то сникла и тихо сказала:
– Анна это я...
Образ прекрасной дамы испарялся на глазах. Только сейчас я рассмотрел ее полностью. Высокая шатенка, с длинными, ниже плеч волосами, грудью второго размера, невыразительными карими глазами, она была одета в белую футболку без опознавательных знаков и голубые джинсы. Где же ты, прекрасная блондинка Аннет, ангел во плоти, покоривший мое воображение похлеще самого забористого порно Пьера Вудмана?
– Оччень приятно, – фыркнул я.
Наконец, мы вышли из душного салона. Аэропорт Днепропетровска не впечатлял, являя собой нечто в стиле постсоветского ампира. Хотя, какое теперь это имело значение?
– Итак, раз уж мы встретились раньше положенного, может, познакомимся, Анна Кисс?
Мы посмотрели друг другу в глаза и неожиданно расхохотались.
– Инна Гупало.
– Антон Бородай.
Когда второй приступ истерического хохота прошел, моя, теперь уже очная знакомая предложила:
– Может ты голоден и хочешь принять душ? Можем поехать ко мне. Не Лондонская мансарда, конечно...
– Ну и уж не миланская вилла точно. Но разве это играет какую-то роль?
Таким образом я и познакомился с моей будущей подельницей, о чем она до сих пор, видимо, не подозревает...
3. Праздник кошелька
(«Пока несут сакэ» Б. Гребенщиков)
Жареная картошка с салатом по-валлийски (картошка жарится с помидорами, сыром и яйцом, а все овощи, найденные в холодильнике, мелко нарезаются и солятся), пиво и контрастный душ снова вернули мне уверенность в собственных силах. К тому же, в моей голове уже зрел один дерзкий, но безумно гениальный план...
– Скажи, Иннулька, а как вообще будет проходить этот бал?
Инна-Анна выпустила тонкую табачного дыма и ответила:
– Да все просто. Сперва посмотрим "культурную программу", потом – награждение всяких деятелей. Ну и фуршет, конечно.
– Отлично. Кстати, мне кажется, пора выходить – седьмой час все-таки.
– Ой, действительно! Погоди, сейчас оденусь...
А, разве, я не сказал вам, что когда Инна ушла в душ, она забыла закрыть дверь? И, конечно же, я не смог отказать себе в небольшом адьюльтере. Кстати, целуется Инночка просто божественно...
Такси подвезло нас как раз к той стадии начала сейшена, когда публика еще не разогрелась шампанским до нужной стадии, но режиссер уже начал напрягаться по поводу отсутствующей ведущей. Последним оказался весьма педишной наружности вьюнош:
– Аннет! Где вы пропали?
– Сорри, малыш, встречала гостя. Знакомься: Барон Семеди.
Манерное лицо вьюноша немного перекосило. Перед ним стоял известный критик, законодатель тренда...в паленых джинсах...
– Э...
Я протянул ему руку.
– Антон.
– Аааалексей...
– Просто охуеть можно как приятно, Леха! – я снова входил в образ, – А какой кретин тебя надоумил одеть лакированные туфли? Это же полный аццтой!
С этими словами я круто развернулся и прошел к столику с табличкой "Б. Семеди".
Программа шла своим чередом до тех пор, пока очаровательная (а что, раньше я говорил что-то другое?) Инночка-Аннет не произнесла:
– А теперь мы хотим представить Вам нашего почетного гостя, популярного блогера и настоящего ценителя прекрасного, Барона Семеди!
Зал взорвался овацией. Звездный час пробил, и я, тщательно копируя манеру Паши "Снежка", поднялся на сцену. О, господа, впервой ли мне было кривить душой? Отнюдь. Скажу по секрету, это примерно те же ощущения, что при выкладывании в сеть очередной эпистолярии на тему торчащих из-под джинсов трусиков...
– Буэнос ночес, амигос! – начал я, преувеличенно пафосным тоном, – Я вижу среди вас тех, кто абсолютно искренне чувствует мир и при этом не желает оставаться в стороне. Я хочу передать вам поистине великие слова моего друга, господина Новикова: "Скажи мне, где тебя можно найти, и я скажу кто ты...". Сегодня я вижу истинный цвет общества, не побоюсь сказать – элиту оного, в этом дворце. Но скажите, разве один визит в году в модное место решает? Ни в коем случае! Я хочу сказать, что мое сердце, ощущавшее тепло Buddha bar и драйв Batcave'а все равно принадлежит Украине. И я хочу сделать все, чтобы каждый из вас ежедневно мог посещать настоящую модную тусовку. Двадцать четыре часа семь дней в неделю. Я обойду все рестораны и клубы Днепропетровска и отдам свой голос лучшему! Я буду писать о них для вас, и пусть халдеи напрягаются! Слуги должны быть народными!
Откровенно говоря, я даже не представлял, к чему приведет вся эта ахинея...
Не успели стихнуть аплодисменты, а я – выпить двести грамм виски, ко мне подбежала сексапильная куколка со значком "national television".
– Простите, всего пара вопросов!
Инночки на горизонте не наблюдалось, а потому я благосклонно кивнул. Камера ослепила меня своей "фарой", а нимфетка-журналист затарахтела:
– Какой из ресторанов вы посетите первым?
Я вальяжно затянулся сигаретой и, как подобает звезде, ответил:
– Тот, который изберет моя спутница, Аннет Кисс. Но пусть его название будет в секрете до тех пор, пока я не посещу его.
– Госпожа Кисс? Редактор Мегаполиса" и колумнист? Охарактеризуйте ваши отношения!
– Она моя любовница. И скажу откровенно, она талантлива не только в журналистике.
– Барон, Вы женаты?
– Ни в коем случае!
– То есть, Вы – свободная партия?
– Увы. Аннет и "Мегаполис" – это девяносто процентов моего сердца.
– Вы уже сделали ей предложение?
– Сходите нахуй и на нем умрите.
– У Вас есть соображения по поводу открытия своего лейбла в Днепропетровске?
А вот тут я "завис". Канары? Мальдивы? Да весь мир сейчас лежал у ног Антона Бородая!! Афера с "пожрать на халяву" в крутейших кабаках города просто отходила на...даже не на второй, а как минимум на десятый план!
– Без комментариев, девочка. Достаточно. Я устал.
– Но...
– Милая, ты слово "хуй" знаешь? Сходи на него. И попробуй только переврать интервью. Ноги оторву и в жопу засуну...
Вам, наверняка, кажется непонятным, откуда столько апломба может быть у двадцатичетырехлетнего паренька, обитающего в большом городе чуть менее суток. И это логично, хотя для пояснения можно смело писать отдельный трактат. Самое главное – это доза алкоголя и мифическая Москва, дальше которой отступить невозможно. Лгать же не сложно. Этому с легкостью учит Интернет...
Торжественная часть закончилась и богема немедленно приступила к поглощению всего того, что находилось на фуршетном столе. Уставшая, но довольная Иннулька подошла ко мне:
– Это твое заявление означает то, что какое-то время ты поживешь у меня?
– Теоретически, я думал о том, что жить буду в "Санрайзе"... – я достаточно похабно провел кончиком язык по верхней губе, – Однако, разве я могу лишить себя перспективы провести время с красавицей, не напрягаясь обща...гостиничными стенами?
Зардевшаяся Инна-Аннет упорхнула охуевать от себя собственной персоной, а я спер с соседнего столика добрые полбутылки коньяку, когда рядом со мной нарисовалась неподдающаяся цивилизованному описанию репа чудовищных габаритов.
– Здравствуйте...эээээ...князь....ээээ...
– Не князь, в смысле титула, Барон в смысле имени – прошу заметить.
– Да-да! Именно о вас и говорили мне.
– А можно без экивоков?
– Меня зовут Альберт Мугинштейн. Я владелец ряда ресторанов и ни в коем случае не хотел бы...ну, вы понимаете, я-то как раз хотел...
Эта огромная махина, деньги из которой так и перли заискивала предо мной!! Это была победа интернет-фриков над системой!!
– Господин Альберт, я устал. Чего вы хотите конкретно?
Собеседник стер белым платком пот с багрового лба и выдал:
– Долю в вашем ресторане!
Дождь из купюр различного достоинства обещал быть поистине сильным и затяжным...
4. Мейнстейдж
(«Не пей вина, Гертруда» Б. Гребенщиков)
Саунд неизвестного и, впрочем, совершенно неинтересного диджея резал уши отвратительным сведением типа модных хитов. Что совершенно, к слову, не мешало нам с Инночкой наслаждаться ужином, сопровождаемым настоящим «Кристаллом»...
– Скажи, ты правда готов взять этого Альберта в долю? – моя подруга никак не хотела понимать, что мой кошелек пуст, как попытка развести на анальный секс кришнаитку.
– О, не только его, зая! – я бросил на нее несколько укоризненный взгляд из-под солнцезащитных очков, выдаваемых мною за эксклюзив RayBan, – Неужели ты думаешь, что я могу забыть о тебе? Honey, этот ресторан я хочу подарить тебе. Чтобы такая звездочка, как ты могла чувствовать себя по максимуму trendy!
– Праааавдаааа?
– Конечно, darling!
– А что мне нужно будет делать? – ее восторг был просто непередаваем. Таким, что я мог не сомневаться – меня сегодня ждут самые разнообразные сюрпризы. В постели, естественно.
– А...
– Альберт всего лишь будет иметь небольшую долю прибыли. Впрочем, я уверен в том, что и ее хватит для утоления его аппетита.
– Но ты попросил у него три миллиона евро! Разве он сможет окупить их быстро?
– Милая, мне кажется, что ты сомневаешься во мне и моих способностях.
– Прости...
Однако, самолюбование следовало бы довести до конца, а потому я продолжил разыгрывать оскорбленного суперстар:
– Неужели мое имя недостаточный гарант того, что весь цвет общества будет отныне посещать только мое заведение? Детка, ты только что убила меня! Ты стреляешь навскидку, зая!
– Милый...
– Ладно, проехали. Просто помни, что ты имеешь дело с лучшим.
– Конечно-конечно...
Отлично. Два зайца убиты наповал и освежеваны. Теперь моя "зая" выполнит все мои требования, касаемо ресторана, но и не будет вспоминать о колье, на которое она ненавязчиво намекала мне уже второй день... Проводив Инессу и сославшись на дела катастрофической важности, я собирался провести вечер в совершенно другом месте. Где-нибудь, где мне хватит ста пятидесяти гривен на нормальное пиво и непретенциозных барышень. По секрету говоря, иногда, все-таки, стоит быть собой...
– Господин Барон?
Вот только моего "партнера" здесь и не хватало! Однако, уже завтра на моем счету должны были оказаться три миллиона евро, отстегнутых недрогнувшей рукой Мугинштейна настолько щедро, что я даже пожалел, что не попросил больше...
– О, партнер, приветствую!
– Антон, у меня есть некоторые сомнения...
Я удивленно вздернул брови.
– Понимаете, Антон, я ресторатор со стажем, и точно могу сказать, что три миллиона – это обычно та сумма, на которую организовывается ивент в честь открытия.... И к тому же за две недели вы еще ничего не сделали! Я, как партнер, считаю, что это просто несерьезно. Я вкладываю деньги, кормлю вас... Разве я не вправе посмотреть хотя бы на помещение...
Я сочинил холодное лицо, медленно снял очки, и, скомкав салфетку, нарочито медленно произнес:
– Господин Мугинштейн сомневается в нашем партнерстве... Отлично. Тогда я разрываю наш договор. Все счета, которые вы уплатили за нас, прошу представить через пять дней в ресторан "Пивная НКВД" – вы получите наличный расчет или расчет натурой. Как предпочтете. Это раз...
– Через пять дней? – глаза еврея полезли на лоб.
– Да, мой ресторан открывается в субботу. При чем, заметьте, ваши жалкие крохи отнюдь не являются основополагающими для дела. Это два. И еще... – я круто развернулся на каблуках и процедил: – VIP столик я для вас забронирую for free. Вы сможете лично насладиться триумфом настоящего ресторатора. Всего, зайка.
– Э-э-э-э....Ан... Барон! Вы меня вовсе неправильно поняли! – Альберт Мугинштейн семенил за мной, как побитая собака за хозяином, – Я всецело готов продолжать сотрудничество! Просто мне хотелось бы хоть как-то принять участие, так сказать...дизайн там, меню...
– Дизайн? Меню? – буквально за секунду я, как и было отточено многочисленными репетициями, просто преобразился в эдакого гомосексуального душку, – Господин Мугинштейн, что вы видите вокруг?
Я обвел руками зал.
– Ну...мой ресторан...
– То бишь, вы считаете, что это убожество для малиновых пиджаков – ресторан? Скажите, кто разработал для вас этот дизайн? Кто надоумил вас назвать его Grand Opera? Нет! Молчите! Я слишком уважаю вас, Альберт! Вы бизнесмен высокого класса! Но скажите, сколько вам принес этот ресторан в день премьеры?
– Сто тысяч...
– А мой принесет не менее пяти миллионов. Чувствуете разницу? А ваши десять процентов от прибыли в первый день вы просчитать можете?
Тяжелая артиллерия нанесла сокрушительный удар не оставив камня на камне от сомнений "партнера"...
– Барон, не горячитесь, прошу вас! Давайте пройдем в мой кабинет и обсудим пару вопросов. Утолите любопытство старика, прошу вас!
Через десять минут я, развалившись в кожаном кресле, пил "Наполеон" и отвечал на вопросы Мугинштейна.
– Самое главное в ресторане – это мейнстейдж. Тот самый, который привлекает публику. Ваш мейнстейдж – это дешевый пафос и псевдогламур. Я сделаю поистине аутентичное место. Ресторан, в котором люди будут мечтать оставить деньги. Где покой бизнесмена не потревожит ни одна шлюха. Где человек с деньгами сможет отдыхать, и ни одна женщина не сможет заподозрить его в блядстве. В вашем ресторане основной доход приносит ви ай пи зона. В моем же весь мейнстейдж будет золотым дном!
– Но как добиться этого?
– Во-первых, в моем ресторане будут работать повара, которые умеют готовить на совесть. Никаких "ресторанных" порций! Никаких ебливых официанточек – только профи, не нуждающиеся в чаевых!
И главное – неповторимый дух свободы... Понимаете меня, darling?
Мейнстейдж приносящий вам ежедневно 10%...
5. Total score
(«Из сияющей пустоты» Б. Гребенщиков)
До официального открытия ресторана «Пивная НКВД» оставалось два часа. И четыре часа до посадки моего самолета в аропорту «Лайонсгейт». И семь часов суммарно до того времени, как я окажусь на Гаити, где мои оставшиеся полтора миллиона евро превратятся в немеренное состояние... Да, я заблаговременно подготовил билет на самолет, визы и все прочее-необходимое. Я сидел в бизнес-классе и понимал, что к тому времени, когда моя афера будет раскрыта, я уже буду жить в маленьком бунгало в двадцати километрах от Порт-о-Пренса, и найти меня будет крайне затруднительно. Основная часть моих денег лежала в одном из кубинских банков, гарантируя мне совершенно безбедную жизнь даже при минимальном проценте. Пусть и Мугинштейн и его бандиты и Интерпол обследуют вдоль и поперек все Гаваи, США, Мальдивы и прочие Австралии – меня там не будет никогда. Пусть ищут деньги во Франции и Швейцарии, а также в любой из оффшорных зон – у них никогда не хватит фантазии заглянуть в захолустье!
Я отпил немного виски и почему-то вспомнил свой первый секс с Инной, развод Мугинштейна, свою подготовку…
Согласитесь, идея подобной аферы могла прийти только в мою голову!
Я, всего за сто тысяч евро приобрел у какого-то цыганского дельца забегаловку неподалеку от центрального проспекта Днепропетровска и... Впрочем, по порядку. Я не солгал Альберту ни разу. Просто в первый же день моего (50%), Мугинштейна (10%) и девушки с типичной фамилией Гупало (40%) владения убогой "наливайкой" для нищебродов, я собрал персонал и произнес следующее:
– Женщины! Сегодня вы присутствуете в судьбоносном для вас месте в нужное время! Я сделаю из вашего кабака самое посещаемое место города. Вам нужно будет делать все то же самое – готовить, обслуживать клиентов и поддерживать это место в идеальной чистоте. Ну и, конечно же, получать зарплату, достойную вашего честного труда. Правил три: не воровать, трудиться на совесть и уважать меня. А чтобы вы прониклись своим обновленным местом работы, сегодня вы получите свою первую премию. Теперь, давайте познакомимся…
После вялой процедуры представления коллектива, я действительно выдал всем премию... Как вы думаете, тетя Маша, здоровенная бабища-повар, или Ира-официант получали когда-нибудь больше тысячи гривен в месяц? А сегодня каждая из них, абсолютно ни за что получила две тысячи. Разумеется, евро...
Еще день мы убили с той самой тетей Машей на то, чтобы заполнить до отказа небольшую кладовую продуктами всяческой первой необходимости – пельменями, сосисками, макаронами и различными полуфабрикатами. Мы закупили пять кегов пива разных сортов, десять ящиков водки, шампанское, вина и прочие напитки. Клининговая служба, под чутким руководством дочки тети Маши и официантки в одном лице, пидорасила заведение изнутри и снаружи. Небольшая полиграфическая фирма "выпекала" со скоростью супермена элементы декора на оракале...
Спустя четыре дня "Пивная НКВД" была готова к приему гостей...
Стоит ли говорить, что на протяжении всего срока работ я торчал в Сети, рассылая спам, релизы и пиаря в своем ЖЖ новый ресторан?
Каждая из моих сотрудниц получила шикарную форму и обещание каждой заработной платы в размере 1 процента в день. Для музыкального сопровождения я заготовил музыкальный автомат и нищую скрипачку, которая должна была играть ровно сутки в день открытия. Рабский труд? Три тысячи евро – и она была готова на все, включая групповуху с пятью неграми, не прерывая игры...
Итак, меню были отпечатаны, посуда закуплена, скрипачка Нелли услаждала мой слух "Штормом", мои девочки были проинструктированы и сверкали, как серебряный доллар, а я торопился в аэропорт...
Инночка летала по городу, персонально разнося приглашения, потрясая гламурное быдло своим новым колье за пятнадцать тысяч. Мугинштейн сгорал от нетерпения, ибо Инна персонально должна была провести его к новому заведению, чтобы тот мог перерезать алую ленту…
– I'm sorry, mister, you are Baron Samedy? Anton Boroday?
Двое ментов британского разлива воцарились перед моим столиком в баре аэропорта, где я дожидался своего рейса...
Меня попросили следовать за ними, поскольку мою персону желает видеть капитан полиции Лондона, внезапно осведомленный о моем визите. Это был крах всех надежд. Отсидеть в тюрьме? Ерунда. Гораздо хуже было то, что три миллиона нужно будет возвращать Мугинштейну... А уж его жлобы, я уверен, умеют выбивать деньги из должников!
В достаточно респектабельном кабинете начальника аэропорта меня ждал капитан полиции Лондона и переводчик.
– Вы, наверное, устали во время перелета? – участливо поинтересовался начальник, – Может вы хотите выпить?
Я не отказался, и уже через минуту передо мной стоял бокал виски. Я недоумевающе вытаращился на присутствующих, а капитан, представившийся Джорджем Пристом, торжественно заявил:
