Текст книги "Ганнибал великий"

Автор книги: Александр Прозоров

Соавторы: Алексей Живой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Александр Прозоров, Алексей Живой
Ганнибал Великий

Часть первая
Бросок на запад

Глава первая
Военный совет

– Все готово, – доложил Урбал, – разведчики сообщают, что в окрестностях города римских легионеров нет. Можно выступать.

Федор Чайка поправил висевшие на ремне через плечо ножны фалькаты[1]1
  Популярное оружие среди испанцев армии Ганнибала, – тяжелый изогнутый меч, которым можно и колоть и рубить с «оттягом».


[Закрыть] и перевел взгляд с лица командира седьмой спейры на залитые солнцем окрестные холмы. Отсюда, с крепостной стены были хорошо видны живописные окрестности Капуи, второго по величине римского города, что совсем недавно перешел на сторону Ганнибала, открыв ему свои ворота.

– Похоже, римляне после разгрома при Каннах так хорошо смазали пятки, что не остановятся пока не добегут до своей столицы, – Федор довольно ухмыльнулся, – Этого нам и надо. Что ж, выступаем.

Он махнул рукой. Урбал развернулся и стал спускаться по каменным ступеням вниз, где на широкой площади, примыкавшей к стене, была выстроена в полном вооружении его спейра[2]2
  Армия Карфагена копировала эллинистические традиции и делилась на спейры и хилиархии. Спейра насчитывала примерно сто двадцать бойцов, хилиархия, – это соединение примерно в тысячу воинов. Иногда больше. Командующий армией Ганнибал мог по своему усмотрению изменять в зависимости от родов войск численный состав хилихарий и спейр. Например, спейра кельтов в этом войске могла содержать не сто с лишним, а двести или даже двести пятьдесят воинов. Тоже касалось и хилиархии.


[Закрыть], входившая в состав двадцатой хилиархии. Яркое солнце блестело на шлемах солдат, играло на окантовке щитов.

Федор Чайка командовал двадцатой хилиархией уже почти год, со времен памятной битвы у Тразиментского озера. Это, недавно пополненное за счет жителей Капуи подразделение, насчитывало сейчас почти полторы тысячи воинов и покидало свою новую базу первым, так и не успев как следует отдохнуть.

Ганнибал торопился. Разгром римлян в недавнем сражении давал отличный шанс, захватив столицу, закончить войну с Римом одним ударом. И великий карфагенянин не собирался упускать этот шанс. Несмотря на то, что армия Карфагена была потрепана и нуждалась в отдыхе, Ганнибал дал отдохнуть ей после сражения при Каннах всего неделю. А затем снова бросил в поход.

Пройдя маршем вдоль границ Самния и Лукании по берегам бурной реки Офанто к верховьям, армия финикийцев встретила на своем пути горную крепость Компса, открывшую им ворота без боя. Крепость была отлично укреплена. Великий Карфагенянин оставил здесь почти всю добычу, а также часть обоза, и треть армии, поручив командиру заключать союзы с восставшими горцами, а сам двинулся дальше «налегке». Затем, спустившись в Кампанию, Ганнибал подошел к Неаполю, в надежде, что этот портовый город перейдет на его сторону. Но Неаполь приготовился к длительной осаде. А Ганнибал, внезапно решил отложить захват города, и, получив какие-то важные сведения от лазутчиков, повернул армию на север к Капуе.

Солдаты Федора прибыли вместе со всеми из Апулии в римскую провинцию Кампанию, пройдя Италию поперек с южного побережья почти до западного. Здесь многие города, стоявшие на пути карфагенян, также сдавались им без боя, приветствуя армию финикийцев как освободителей.

После Канн для римлян наступила настоящая катастрофа. Как узнал Федор в штабе Атарбала, практически, вся южная Италия, несмотря на то, что остатки разбитых легионов осели в её центре, близ Венузии, переметнулась теперь на сторону Карфагена. В верности Риму в одночасье отказали Лукания, Бруттий и Калабрия, а также большая часть Самния и даже основные города Апулии. Повальное дезертирство союзников значительно сократило численность римских войск, что не могло не радовать Ганнибала.

Прибыв в окрестности Капуи, солдаты армии Карфагена расположились лагерем и приготовились к скорому началу осады. Однако, штурмовать Капую тоже не пришлось. Вскоре после того, как инженерные части закончили строительство частокола, солдатских бараков и загонов для боевых слонов, старейшины города прислали к Ганнибалу послов сообщивших, что город готов принять у себя победоносную армию финикийцев и с этого дня отказывает в верности Риму. Ганнибал, ожидавший этого, все же не смог скрыть радости, и, заполучив такую отличную базу, как второй по величине и богатству город Италии, немедленно вошел в него, сменил часть гарнизона на своих солдат и дал армии краткий отдых, столь необходимый для пополнения запасов и сил.

Однако уже на следующий день вождь карфагенян собрал своих высших военачальников на совет, куда был допущен и Федор, несмотря на то, что его ранг не был еще столь высок. В прошлой жизни, в той, где он был морским пехотинцем, его должность звучала бы, скорее всего, как командир полка. Полк этот входил в корпус элитной африканской пехоты, подчинявшейся лично знаменитому полководцу Атарбалу.

За время римской кампании, длившейся уже третий год, Федор смог не раз проявить себя, даже выполнив однажды секретный приказ Ганнибала. Все это позволило ему быстро подняться от рядового до сержанта, а затем сменить на боевом посту убитого командира седьмой спейры. С тех пор прошло не так уж много времени, а он уже смог возглавить двадцатую хилиархию, славившуюся своими разведчиками.

Военный совет, проходил на этот раз не в шатре главнокомандующего, а в одном из дворцов местной знати, выделенном горожанами под штаб армии своих новых покровителей. Это было высокое трехэтажное здание песчаного цвета, расположенное в центральном квартале Капуи, раскинувшемся вокруг рыночной площади. Вход украшали шесть мраморных колонн. А зал, в котором проходило совещение командиров, имел мозаичный пол, раззолоченые стены и такую же мебель. Не говоря уже о многочисленных статуях античных героев, расставленных вдоль стен. Почти весь центр вытянутого помещения занимал массивный дубовый стол, вдоль котрого сидели военачальники карфагенян в доспехах.

Ганнибал начал с того, что сообщил военачальникам последнюю новость.

– Сенат Рима на днях назначил новым диктатором Марка Юния Перу, который должен спасти город от скорой гибели, – сказал вождь финикийцев, облаченный в черную с золотом кирасу, – Все физически здоровые люди, не взирая на возраст и звания, мобилизованы. Римляне собираются защищать город.

– Не удивительно, – заметил на это мудрый Атарбал, – ведь это их последняя надежда.

– Вот именно, – согласился пуниец, – и мы должны как можно скорее лишить римлян этой надежды. Переход Капуи и многих других городов Кампании на нашу сторону вызвал в Риме большой переполох и усилил панику, которой столица римлян и без того объята со дня нашей победы при Каннах.

– Это хорошо, но мы потеряли большую часть нашего осадного обоза за последний год, – осмелился возразить брату Магон, – Как ты собираешься штурмовать Рим? У него прочные стены, а город защищает почти два легиона. Может быть, даже больше, мы пока не знаем.

– Эти воины деморализованы и готовы сдаться при первом же нашем появлении, – быстро ответил Ганнибал, – Сейчас же момент благоприятный. Сил у нас больше. Лучшие регулярные войска Рима разбиты. Защищать город практически некому. Паника в нем настолько сильна, что новый диктатор получил разрешении сената сформировать еще два легиона из числа рабов, которым пообещали свободу и гражданство. Они даже освободил шесть тысяч преступников, чтобы бросить их против нас. Рим собирает последние силы и нельзя дать ему оправиться.

Он замолчал ненадолго.

– Что же касается обоза, ты прав. У нас мало метательных орудий, – согласился с братом Ганнибал, – Но мы заберем все, что есть в Капуе. На здешних военных складах, как мне недавно сообщили, вооружения достаточно, чтобы снабдить им пару римских легионов, которые должны были встать здесь на постой. Мы используем это оружие против самих римлян и мобилизуем капуанцев в нашу армию, чтобы увеличить число солдат. Осадная артиллерия здесь тоже имеется. Не слишком много, но с учетом нашего обоза, этого хватит, чтобы нанести сокрушительный удар и пробить брешь на одной из линий обороны Рима. А большего мне сейчас и не надо. Остальное сделает твоя испанская конница.

Услышав эти слова Магарбал, высокий смуглолицый финикиец, одетый в пластинчатый панцирь, украшенный парадной гравировкой, молча поклонился.

– А твои африканские пехотинцы, Атарбал, положат город к моим ногам, – закончил командующий.

Многоопытный Атарбал тоже поклонился, услышав волю вождя.

– Но ведь есть еще римский флот! – заметил Магон, – мы захватили половину земель Италии, но римский флот все еще контролирует морские подступы к ней. И он еще силен. Мы не решились атаковать Неаполь, поскольку он постоянно получает поддержку с моря.

– Ты слишком рано перестал верить в наши морские победы, брат, – укорил его Ганнибал, – хочу напомнить тебе, что финикийцы, – лучшие флотоводцы мира. А того подкрепления, что обещал мне сенат, даже половины его, мне хватит, чтобы захватить Рим и закончить эту войну. Поэтому я решил атаковать город, не дожидаясь подкреплений, что сейчас плывут к нам из Карфагена.

Ганнибал ненадолго нахмурился, словно вспомнив о досадном недоразумении.

– Хотя, на счет Неаполя ты прав, Магон, – продолжил он, – Но я рискну оставить этот город за своей спиной ради того, чтобы нанести скорейший удар по Риму, падение которого заставит Неаполь перейти на нашу сторону. Однако, там сильный гарнизон, поэтому ты, Магон, завтра же отправишься в окрестности Неаполя с корпусом из десяти тысяч солдат.

Магон слушал своего старшего брата, на этот раз, не перебивая и не возражая.

– Я дам тебе кельтов и несколько хилиархий африканцев. Но, штурмовать город не надо. Этих солдат хватит, чтобы блокировать его до получения известия о сдаче Рима или сдерживать гарнизон Неаполя на случай возможного прорыва.

Ганнибал помедлил мгновение и добавил.

– Но, его не будет. Я в этом уверен. Неаполь, – сильная крепость, но его жители привыкли больше обороняться от чужих набегов, нежели предпринимать вылазки сами. Без поддержки из Рима они не осмелятся открыто противостоять нам в поле. Предпочтут отсидеться за высокими стенами крепости. А поддержки Рима не будет, поскольку я скоро подойду к его стенам.

Магон кивнул, выражая полную покорность воле брата, которого безмерно уважал за его военный талант. Кроме того, после смерти отца Ганнибал, как старший сын, стал главой семьи Барка.

– Когда должны подойти подкрепления? – только и спросил Магон.

– Наш новый флот, двести квинкерем с отборными солдатами и полсотни грузовых кораблей с осадным вооружением и слонами должны подойти через две недели, – ответил Ганнибал, указав на лежавшую перед ним карту, – корабли прибудут к побережью Апулии, недалеко от Канн, и оттуда по захваченной нами земле солдаты быстро и беспрепятственно достигнут Рима. Это будет означать окончательную победу.

– Но, мы двинемся из Капуи, не дожидаясь их подхода, – Сказав это, Ганнибал обвёл взглядом своих военачальников, и увидел по лицам, что все они ждут подкрепление из Карфагена с нетерпением. Многие из них предпочли бы сначала дождаться его, и лишь потом выступать. Но не таков был Ганнибал.

– К тому моменту, как придут новые силы из Карфагена, мы будем уже под стенами Рима и начнем штурм, – закончил он свою речь, – и если боги не покинут нас в решающий час, то все случится так, как я задумал.

Совет, казалось, был окончен. Но Ганнибал приберег напоследок не менее важную новость, полученную им от кого-то из своих многочисленных шпионов, сеть которых была разбросана по всей Италии и регулярно снабжала вождя финикийцев ценной информацией. Разумеется, были шпионы и в самом Риме.

– Претор Мрак Клавдий Марцелл теперь стал главной надеждой Рима, – заявил Ганнибал, – Он уже прибыл в город и с двумя наспех собранными легионами выступил нам навстречу, чтобы поддержать уверенность в союзниках Рима.

– Ну, что же, – заявил, услышав эту новость Атарбал, – значит пришла пора уничтожить этого злейшего врага карфагенян. Как только мы столкнемся с ним, ему и его двум легионам придет конец.

– Первой из города выступит двадцатая хилиархия, – подвел итог Ганнибал, бросив короткий и многозначительный взгляд на Федора, – в ней служат лучшие разведчики. Они первыми двинутся в сторону Рима, чтобы разведать переправу через реку Вультурн и подходы к Теану. За ним начинается Аппиева дорога, – прямой путь на Рим. И Марцелл наверняка спешит именно туда. Мы должны прибыть раньше, захватив господствующие над дорогой перевалы. Задача разведчиков обезопасить главные силы от внезапного нападения. Я хочу знать о каждом шаге Марцелла, как только он здесь появится.

– Почту за честь, – ответил Федор, поклонившись.

Именно эта новость поразила его больше всего, а вовсе не обещанные подкрепления. Раз сам Марцелл уже в Риме, то и Юлия, возможно, находится где-то поблизости. Даже пребывая на войне, Федор ни на минуту не забывал о своем главном желании: найти Юлию с ребенком. А там – будь что будет!

После битвы у Тразиментского озера он уже однажды пытался захватить Марцелла, но сенатору в последнюю минуту удалось ускользнуть на колеснице вместе с дочерью, в которую Федор был безнадежно влюблен. Тогда он не привел к Ганнибалу пленного врага, как обещал. И вот теперь судьба давала ему второй шанс. Марцелл сам шел в руки всего с двумя легионами. Армия же Карфагена, спешившая к Риму, после пополнения насчитывала пятьдесят тысяч бойцов. Ядро этой армии, несмотря на потери в боях, по-прежнему составляла тяжелая испанская конница и отборная африканская пехота, а также многочисленные племена кельтов. Все они – и те, что пришли с Ганнибалом из Испании, и те, что встали под знамена Карфагена уже здесь, в Италии, все они верой и правдой продолжали служить Ганнибалу и ненавидеть римлян, плативших им той же монетой.

После совещания, пользуясь последними часами затишья перед долгим походом, Федор решил зайти в один из местных кабаков, чтобы пропустить кружечку вина. Для этого он отправил посыльного за своими друзьями, – Урбалом, командиром седьмой спейры, которого сам назначил на этот пост, став командиром хилиархии, и Летисом. Вместе с этими двумя финикийцами два года назад Федор начинал войну рядовым морпехом на корабле карфагенского флота, что утонул после битвы у испанских берегов. С того момента жизнь Федора Чайки совершила крутой разворот в сторону сухопутной службы, сделав его солдатом армии Ганнибала, отправлявшейся в поход на Рим.

В скором времени оба финикийца явились на зов своего боевого товарища, ожидавшего их в кабаке под названием «Старая Капуя». Это было довольно дорогое заведение, выстроенное из коричневого пористого камня и объединенное с баней и борделем, в котором можно было достать все, от лучшего вина, до лучших женщин. Кроме Федора здесь сейчас находилось немало солдат и офицеров из армии Карфагена, также как и он решивших не упустить случая расслабиться перед очередным броском на север.

Все они долгие месяцы несли службу в походах и крепко соскучились по цивилизации, а потому, попав в Капую – самый богатый и населенный город в Италии после Рима, – стремились хоть отчасти воздать себе за тяготы и лишения военной службы. Благо жалование наемникам Ганнибал выплачивал исправно, правда в последнее время все чаще римским золотом и серебром, а иногда даже медью. Но никто не жаловался. В Капуе все это имело ход, ведь любой житель города понимал, что солдаты Карфагена, при желании, могли все взять даром по праву победителя. Однако Ганнибал запретил грабить местное население, которое теперь считалось союзным, то есть своим, приказав за все платить. И солдаты утешались тем, что впереди лежали богатые и еще не тронутые римские провинции, не говоря уже о богатствах самого Рима.

«Старая Капуя» находилась в восточной части города у подножия небольшого холма в квартале торговцев. Ожидая друзей, Федор заказал несколько кувшинов греческого вина, лучшего какое имелось в местных погребах, жареного поросенка, оливки, круг сыра, блюдо фруктов и сладости. Несмотря на войну, запас еды здесь имелся приличный, так что изголодавшиеся на казенных харчах солдаты Карфагена ни в чем себе не отказывали. Впрочем, сам Федор в последнее время и в походе не бедствовал. Положение позволяло.

Когда в дверях показались две рослые фигуры в полном вооружении, Федор уже допивал вторую чашу, и на душе у него постепенно становилось веселее.

– Привет, Федор, – поздоровался Урбал, опускаясь рядом на широкую массивную скамью, где легко могли разместиться еще пять человек, – чем угощают в наших новых владениях?

Он снял шлем, положив его рядом на лавку.

– Все на столе, бери что хочешь, – ответил Федор, пододвигая другу чашу с вином, – я сегодня плачу. Мало будет, еще закажем.

Рядом грузно опустился здоровяк Летис, отирая со лба струившийся градом пот.

– Жарковато здесь, – посочувствовал Федор.

– Это тебе жарко, ты с севера. А мне нормально, – отмахнулся Летис, поправив ножны фалькаты и висевшие на другом боку кинжалы, – у нас дома в Утике и не так припекает. Только панцирь тяжелый, ходить мешает, а так жить можно.

Пока Летис жадными глотками вина, утолял жажду, Федор рассматривал своих друзей, которых последнее время видел довольно редко. Большая часть службы начальника хилиархии проходила либо в штабе корпуса африканцев Атарбала, либо в своем походном штабе, где его донимали теперь командиры спейр, а их под командой Федора, считая пополнение из капуанцев, было уже двенадцать. Урбал командовал седьмой, той самой, где они начинали служить все втроем. Так что просто поболтать с боевыми товарищами он мог себе позволить довольно редко, разве что, когда вызывал их к себе, чтобы отдать очередной приказ и отправить на разведку.

Такая жизнь последнее время все чаще напрягала Федора, но делать было нечего, он уже был вписан в систему. Впрочем, бывшему морпеху из России, чудом перенесшемуся из двадцать первого века в эти времена, было грех жаловаться. Карьера складывалась вполне удачно. Да и его личных средств, хранившихся в казне испанской армии Ганнибала, с учетом «наградных» за спецоперации и части римского золота, полагавшегося за одержанные победы, уже накопилось немало. Федор прикинул, что по ценам Карфагена он уже мог бы купить себе два корабля классом не ниже триеры и полностью укомплектовать их командами за свой счет, включая рядовых морпехов. И после этого еще хватит на какую-нибудь гончарную лавку, вот хотя бы в Утике, откуда Летис, кстати, сам сын владельца гончарной мастерской, был родом. Или можно начать морскую торговлю вдоль берегов Африки. Или поставлять коней для армии Карфагена из далекой и жаркой Нумидии, как отец Урбала, происходивший из прибрежного Керкуана.

Но Федор отогнал эти мысли, – задумываться об организации собственного дела было еще слишком рано. Сейчас его задачей была война с Римом, которую для начала следовало довести до конца. Хотя дело-то оказалось прибыльным, а имевшиеся средства уже давили на психику. «Война войной, – размышлял Федор, – а о будущем подумать не мешает. Неизвестно, как жизнь повернется».

И мысли его потекли в сторону далекого Карфагена, где жил сенатор по имени Магон, на которого Федор вполне мог рассчитывать в том случае, если начнет карьеру честного торговца.

– Вот попомни мои слова, Федор, – допивая вино вдруг сказал Урбал, словно услышал мысли товарища, – пройдет еще несколько месяцев и вся Италия будет нашей. Не долго нам осталось ждать завершения войны.

– Хорошо бы, – поддакнул Летис, отправляя в рот сразу горсть оливок, – я тоже верю, что Ганнибал скоро разделается с оставшимися римлянами.

– Помнишь, там, на реке у северных кельтов, когда мы были еще далеко отсюда, – продолжал Урбал, – ведь я же говорил тебе, что скоро мы будем жить в Италии, как у себя дома. И вот мы здесь, а скоро будем и в Риме.

– Я тоже думаю, что скоро мы будем пировать на римских холмах, – опять поддержал друга рядовой Летис, – а прислуживать нам будут жены толстых римских сенаторов и они сами. Ох, я тогда оторвусь!

Сын владельца гончарной мастерской так явно представил себе эту картину, что на его загорелом лице отразилось неземное блаженство. Схватив кувшин, Летис резко опрокинул его себе в чашу, но оказалось, что все вино уже выпито. Тогда он вскинул руку и закричал на весь зал, словно был уже в Риме.

– Эй, хозяин! Быстро неси нам еще пять кувшинов вина, да самого лучшего! А то пожалеешь!

– Не шуми, – осадил его Федор, – ты еще не в Риме.

– Скоро буду, – отмахнулся Летис, словно знал все наперед.

Федор, нагруженный знаниями из прошлой жизни, не совсем разделял его уверенность. Но, с другой стороны, раз он здесь вопреки здравому смыслу, значит, и Рим может пасть. И судя по замыслам Ганнибала, ждать этого осталось не долго. Так что недалекий и грубоватый Летис мог оказаться прав.

– Завтра на рассвете выступаем, – сообщил друзьям Федор, – наша хилиархия идет первой.

– Вот те раз, – возмутился Летис, а я только приготовился расслабиться, как следует. Думал, пройтись по борделям, – бабы не видел, уже не помню, сколько недель, – и выпить все здешнее вино, а тут на тебе, «выступаем». Вы что там, в штабе, с ума посходили? Дайте солдатам отдохнуть. Они это заслужили.

Захмелевший Летис, видел в сидевшем напротив высокопоставленном офицере, прежде всего друга, с которым не раз ходил в разведку, а потому не обращал никакого внимания на его звание. Будь на месте Федора другой, Летис мог бы получить большие проблемы за такое поведение, но Федор пропустил все мимо ушей. Этот здоровяк не раз спасал ему жизнь и прикрывал спину. Ему можно было простить все.

Федор помолчал, в задумчивости теребя бороду и медленно потягивая принесенное хозяином вино. После победы над римскими легионами в Апулии, Чайка отпустил бороду, и с тех пор ее не брил, словно от длинны волос зависело его военное счастье.

– Так приказал Ганнибал, – произнес он, хорошо зная, какое впечатление на Урбала и Летиса произведет это имя, которое они оба боготворили, – а еще он сказал, что наша хилиархия одна из лучших в разведке. Поэтому мы пойдём первыми.

Услышав такую похвалу, Урбал и Летис просто засветились от счастья. А Чайка, нагнувшись вперед, чтобы никто из сидящих за соседними столами солдат и офицеров, не услышал, добавил:

– Нам на встречу идут два легиона под командой Марцелла. Мы должны первыми обнаружить их.

– Да пускай идут, – снова замахал руками Летис, – дайте мне только встретить этого Марцелла, я его в бараний рог скручу!

– Оставь это мне, – серьезно предупредил его Федор, – ты же знаешь, у меня к нему свои счеты.

– Да ну вас, – отмахнулся вконец опьяневший здоровяк – я пошел. Если завтра утром в поход, то сегодняшняя ночь не для сна. – Эй, хозяин, – зарычал он на весь зал, отдалившись на пару шагов, – а ну-ка быстро организуй мне двух пышных девок. Да мне плевать, что все заняты, найди, где хочешь, а не то я тебя самого использую.

Когда громоподобный голос Летиса затих в дальнем углу кабака, Урбал, державшийся лучше, осторожно и тихо спросил.

– А как твоя Юлия? Узнал о ней что-нибудь?

Федор отрицательно мотнул головой.

– Сейчас я знаю одно, если Марцелл идет мне навстречу, то я этот шанс не упущу. А Юлия, наверняка где-нибудь рядом. Поэтому прошу тебя, Урбал, когда мы начнем прочесывать окрестности Рима, постарайся оказаться первым на вилле сенатора. И если обнаружишь какой-нибудь след, сразу дай знать.

– Похоже, наша победа, Федор, волнует тебя гораздо меньше, чем судьба римлянки, – усмехнулся догадливый Урбал, – но ты всегда можешь на меня положиться. Я удивлен твоей страстью к ней. Наверное, она и в самом деле красавица, ради которой можно отдать жизнь. Может быть, и я когда-нибудь испытаю подобную страсть.

Он встал, допив вино.

– Но сегодня я последую примеру Летиса. Прощай, командир.