Текст книги "Паутина зла"
Автор книги: Александр Прозоров
Соавторы: Игорь Пронин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Водяной и староста
– Я вам не враг, хотя и другом никогда не стану, – повторил Олег. Он уже устал сидеть на одном месте, хотелось встать и пройтись, но водяной мог и обидеться. – Я не воюю с обычными водяными, с вами и мужики деревенские могут справиться.
– Это как же?.. – с вызовом пророкотал хозяин озера.
– Да так. Кожи тут начнут дубить или бреднем всех твоих упырей повыловят. Не больно-то много ты их, кстати, насобирал за столько лет.
– Места здесь глухие, – задумчиво заметил водяной. – Не знаю, как там кожи дубят, а бредни я любые порву. Ты не знаешь, что там внизу… Нет, не боюсь я людей. И не верю, что у тебя есть много этого странного серебра.
– Не в серебре дело, – усмехнулся ведун, поигрывая в руке крестиком. – Тут – магия, о которой ты ничего не знаешь. Но о ней уже знают многие люди вокруг, хотя и не осознают вполне ее силы. Послушай, водяной, я тебе не враг. Я пришел убить чародея из Елового леса. Расскажи мне о нем всю правду, и я уйду навсегда.
Олег знал, что водяная нечисть к лесной относится с неприязнью, поэтому и остался на озерах в надежде на откровенность местного хозяина. Но тот оказался то ли очень подозрительным, то ли просто глупым. Рассвет уже близко, а водяной и слова по делу не сказал. Или… Или не глуп он, а умен чересчур?
– Елового леса отсюда не видно, холм загораживает – пробасил водяной. – Что мне за дело до Елового леса?
– Значит, не хочешь по-хорошему? – набычился Олег.
– Хочу, – тут же сказал хозяин озер. – Да только боязно. Чародей силен, а сила его мне неведома…
– Зато моя ведома! – Ведун протянул руку к воде и окунул в нее крестик.
– Пошто шалишь? – Водяной немного отодвинулся, и по озеру опять заходили волны.
– Убей его, батюшка! Убей врага нашего! – заголосили лоскотухи из соседнего водоема, куда «батюшка» их выставил, чтобы не мешались.
– Цыц! Убери серебро…
Олег помедлил, но все же вытянул столь неприятный нечисти крестик из воды, хотя и оставил руку вытянутой. С крестика медленно стекали капли, и каждый раз, как они падали в озеро, водяной тяжело вздыхал.
– Вижу, вижу твою силу и в сабле, и в колдовских умениях, – наконец заговорил он. – Что с чародеем лесным справишься – не верю. Но и нам от него не сладко… Много лет назад услышали мы об умруне – что на людей обижен и силу набирает, дабы зло творить. Думали, обойдется. Однако уже вокруг озер его слуги, все теперича принадлежит ему.
– Что за сила у чародея? – быстро спросил Олег, помня о приближении рассвета. – Как он людей одолевает, как своих слуг в подчинении держит?
– Про то мне неведомо, – потряс усами водяной. – Я с ним не секретничал. Хотя и знаю: нет нам от него пощады, водный народ только сам за себя постоять может. Однако силен чародей, и не спрятаться от него даже на дне глубоком.
– Значит, тебе терять нечего, – подытожил ведун. – Выкладывай тогда все, что о нем слышал.
– Людей не губит, слуг себе из них делает. Одних силой держит, а других верностью – самых сильных, самых лучших. Слухи до нас с птицами долетают, да утопленники порой расскажут что… Только мало их, утопленников-то! – посетовал водяной. – В иной десяток лет и ни одного не попадается – глухие места.
– Счастье твое в том, что глухие! Говори хоть, что точно знаешь, – ведь сам признался, что и вам, озерным, от чародея избавиться хочется! – прикрикнул в нетерпении Олег.
– Не торопи меня! – качнул огромной головой водяной. – Припоминаю… Да ничего толкового припомнить не могу. Знаю, что есть еще деревня тут, недалеко, над той давно уже полная власть умруна. А Озерцы еще не вполне под ним, отчего – не знаю. Есть какой-то приворот колдовской, с той кожей, что люди на ногах носят, связанный, – но мне, босому, это непонятно. Вот что, Олег-ведун: за холмом солнце встает, чую. Пора нам всем на дно, а в другую ночь приходи смело – не трону, так и быть. Что вспомню – расскажу, тогда и потолкуем. Только помни о своем обещании! Не губи нас своим серебром, не трави воду.
– Ладно… – Вздохнув, Олег поднялся. – Но коли потребуется мне ваша помощь, защита на этих берегах – и ты не подкачай. Враг у нас один. Постой! А глубоко ли здесь?
Вода уже заливала пасть опускающегося в озеро водяного, но он приостановился, проквакал неразборчиво:
– Не столь глубоко, сколь затейливо!
– Это что значит?!
– Есть там, внизу, ходы темные, нам самим неведомые. Прощай.
Хозяин озер скрылся под водой. Олег хотел было с досады сплюнуть в озеро, но раздумал. Хоть и ненадежный союзник, да хоть какой-то. В предрассветных сумерках стало как-то особенно промозгло, сыро, и ведун поспешил к холму. Подняться в деревню, перекусить по-человечески, а если нападут оборотни – так это даже лучше. Надоело бродить в тумане.
– Дядя Олег! – долетел до него голос насмерть перепуганной девочки. Кричать во все горло она не решалась и скорее пищала в темноту: – Дядя Олег! Ты живой?!
– Иду! – отозвался ведун, переходя на осторожный бег. – Стой где стоишь, я быстро!
Петляя по лабиринту перемычек меж маленькими озерцами, он наконец выбрался к крестьянским постройкам, расшиб колено о низенький заборчик и только тогда различил на фоне светлеющего неба маленькую фигурку.
– Слава! Ты почему здесь одна?
– Дядя Олег, а ты точно ли живой? – попятилась девочка.
– Да точно, точно! – Он рывком догнал ее, схватил за ручонку.
– Теплый, – с облегчением признала Всеслава. – Неужто всю ночь на озерах просидел и лоскотухи тебя под воду не утащили? Сказывают, они поют до того красиво, что никому не устоять.
– Врут. Так зачем ты сюда прибежала ни свет ни заря?
– Ой, дядя Олег, беда у нас! Ночью к Глебу сыновья старосты пришли, дядьки мои. Он сперва в окошко выскочил и прямо к дому бабки Луши прибежал, наказал мне, чтобы я тебя отыскала. Выручки он у тебя просил, дядя Олег! А сыновья Бориса за ним бежали и поймали его…
– Что же дальше? – Ведун зашагал к Озерцам быстрее. – Где они?
– Нет их, в лес увели Глеба, и жену его, и детей! Давно уже, меня ведь бабка заперла. Токмо я хитрее оказалась, через крышу выбралась, – похвасталась Всеслава. – У меня там дерево есть, особое, у него ветки толстые, и…
– А Борис что? Видела Бориса?
– Нет, не видела. Дома, почитай.
– Вот и ты беги домой, – распорядился ведун. – А я к Борису пойду. И чтобы больше одна нигде не шастала!
Проследив за припустившей к дому Всеславой, Олег попробовал составить хоть какой-то план. Выходило, что Глебу он не поверил зря, не врал Глеб. Староста прознал об их разговоре и немедленно отправил провинившегося к умруну в лес. Спасать его, пожалуй, было уже поздно… Во всяком случае, сперва требовалось вытрясти всю правду из Бориса: и про сундук с сапогами, и про сыновей чудных, и про колодец. Если староста остался один – лучше времени и не придумать.
Стараясь производить как можно меньше шума, Олег пробежал задами к дому Бориса, осторожно потянул дверь. Она оказалась не заперта, и ведун проник в сени, тут же задвинув засовы. Наверное, дети скоро вернутся, так пусть сперва постучат.
С саблей наголо Олег быстро обошел все комнаты, но обнаружил лишь старуху, Борисову жену. Она сжалась под одеялом, насмерть перепуганная, и даже не позвала на помощь.
– Где муж? – присел Олег на краешек кровати.
– У колодца… – прошептала старуха.
– А дети?
– Не знаю… – Она всхлипнула. – Не губи нас, добрый человек!
За приоткрытым окошком заскрипел журавль. Олег, как можно тише растворив ставни, прямо через окно выбрался во двор, прокрался к колодцу. Когда он увидел старосту, тот, как ни в чем не бывало, подтягивал сапоги.
– А я босой хожу на одну ногу! – сообщил ему Олег и указал на искусанную комарами ступню кончиком сабли. – Вот незадача, да, Борис?
– Испугал ты меня, – неодобрительно покачал головой староста. – Сапоги тебе, конечно, справить надобно, негоже в наших краях так расхаживать. Где ты был, Олег? Я искал тебя, уж подумал: не случилось ли с ведуном нашим беды…
– Считай, что случилась.
Олег не спеша обошел вокруг Бориса, тот послушно поворачивался вслед ему.
– Отвечай быстро, а то зарублю. Куда твои парни Глеба увели?
– В лес увели, – вздохнул староста. – Токмо не мои они, давно не мои… Разве ты не видел, Олег? Слуги они чародеевы, за мной приглядывать поставлены.
– Вот как? – Ведун не ожидал столь спокойного поведения старосты. – Значит, ты ни при чем?
– Ни при чем, – кивнул Борис. – Может, в дом пойдем? Здесь кто-нибудь подслушать нас может, а поговорить следует. Ведь вернуться они могут, тогда…
– Что ты делал у колодца? Что внизу?
– Умруново логово, – опять сразу ответил Борис. – Ходил я туда смерть его искать… Искал тебя, да не нашел, пришлось одному. Эх, не в первый раз – а все без толку.
Олег покашлял в кулак. Он-то ожидал, что староста будет отпираться, может, даже схватится за оружие… Но вместо врага ведун получил очередного ненадежного союзника.
– Глеб говорил, что ты с чародеем в сговоре! – попробовал снова надавить Олег. – Отчего он тебя не трогает? И что за сапоги у тебя в сундуке?
– Можно так поглядеть, что и в сговоре, – вздохнул Борис. – Коли грех это – руби мою голову, но как иначе деревню отстоять? Сходи в Овражки – ежели цел останешься, то поймешь, о чем я говорю. Нет там больше ни единой человеческой души, всех сделал умрун оборотнями да упырями, все ему служат. И от нас многие там теперича… А Озерцы еще живут, и все оттого, что согласился я чародею помочь.
– В чем же твоя помощь?
– Что через слуг своих прикажет, то и делаю… – неопределенно буркнул Борис, пожав плечами. – Вот, тебя приютил, на работу нанял.
– Меня Глеб позвал! – Олег, стараясь не поддаться гневу, подошел к старосте, прижал кончик сабли к его груди. – Что еще делал, отвечай?
– В колодец спускался, – признал Борис. – Не простой у нас холм, не простое место. Там, внизу, умрун силу свою черпает, из волшебного ключа. Но сам к нему приближаться не смеет, охраняют тот ключ от нечисти подземные духи. А я, значит… Я спускался, из ключа мертвой водицы набирал.
– Что еще за мертвая водица?!
– Откуда я знаю? – взмолился Борис. – Мне бы живым остаться да деревню уберечь! Вода как вода, я ее к срубу внизу поднесу, а эти, слуги его, что из сыновей моих вышли, ведра наверх поднимали да в лес уносили! Может, она и не мертвая, я же не стал ее пробовать. Зато в Озерцы оборотням хода нет.
– А Глеб иначе говорил! – вспомнил Олег, поворошил саблей старостову бороду. – Говори все, иначе смерть тебе придет лютая.
– Все я тебе говорю, без утайки, – вздохнул Борис. – Ярилой клянусь, забытым нашим богом… И раньше бы рассказал, да не мог времени улучить, чтобы наедине потолковать. А сегодня искал тебя…
– Глеб говорил, ты смерти моей просил у чародея!
– Глебу не верь! – взвизгнул Борис и попятился, прижался к стене дома. Из окошка высунулась перепуганная старуха и тихонько завыла. – Ты же видел: он на торг ездит! Один из всей деревни, остальные – овражковские! А нам за мостик ходу нет, волки его охраняют. Как же ты Глебу веришь?
Олег опустил саблю, бросил короткий взгляд вниз с холма, на Еловый лес. Оттуда как раз вышли четверо молодцов с луками за плечами, быстро зашагали к деревне. Поблескивал на солнце шлем.
– Видишь, идут… – с ненавистью прошипел староста. – Детки мои! Пошли однажды сыновья мои в лес, да и не вернулись. А через год вдруг пришли – все на одно лицо. Раньше тоже были похожи, да не так… А еще волосы у них разные, словно в насмешку! Тот, что в шлеме, минувшей осенью в колодец упал, голову разбил, мозги по камням расплескал. Дырка с тех пор не зарастает, а ему хоть бы что. Шлем, вишь, носит… Выручи ты нас, Олег, убей чародея!
– Как же я его убью, если вы все ему помогаете?! – возмутился ведун. – Не носи ему воды из ключа! И что там за подземные духи? Почему тебя не трогают?
– Я их и не видел никогда, – пожал плечами Борис. – Видать, не положено им обычных людей трогать.
– Обычных людей… – задумчиво повторил Олег, поглядывая вниз. – Вот что, дай руку!
Он быстро достал крест, приложил к трясущемуся запястью старосты. В глазах Бориса ничего не изменилось – значит, ожога не было. Но ведун вдруг почувствовал в крестике легкое, едва уловимое тепло. Олег отошел к колодцу, тепло чуть усилилось… Крестик старался, но в висящем над Озерцами мареве чужой магии мог немногое. Запястье, видимо, слишком уж притерпелось к изменению температуры. Выудив из кармана куртки бандану, Олег примотал крест ко лбу.
– Как с волками справиться, как мне Еловый лес пройти? Говори немедля, Борис! Да не солги, я ведь вернусь.
– Ночью они не охраняют лес, – быстро сказал староста. – Видать, обращаются в кого-то… Не ведаю. Но оборотни – те, что босые, – там остаются. Днем же в Овражках живут, почти как люди.
– Так что за сапоги у тебя в сундуке? – вспомнил Олег.
– Договор с умруном у меня… – Борис потянул ведуна за угол дома, чтобы укрыться от глаз приближающихся «сыновей». – Ежели кто в Еловом лесу пропал, я иду искать. Волки меня приводят к месту, где обувь его лежит. Пока обувь в деревне, не может тот, кто оборотнем стал, сюда прийти. Иначе растерзали бы нас за ночь! И овражковских сапоги тоже у меня хранятся. Да они все там, в Овражках проклятых, селятся! Я ведь за деревню радею, пойми! Как мне иначе?
– А те, что в одном сапоге возвращаются? Мне Глеб про таких говорил.
– То другое дело, – помрачнел Борис. – Этих чародей призвал, да вымолили они чем-то себе срок жизни человеческой. Чем – мне неведомо. Им я не могу помешать среди людей жить. Ночью иногда уходят… Беги, Олег, ведь убьют они тебя! Наверняка Глеб уже все чародею рассказал.
– Убьют? А отчего же умрун тебе приказывал меня на службу нанять?
– Ох, не знаю… – засуетился Борис. – Идем, в дорогу тебе еды дам. И сапоги! Сапоги-то!
– Какие еще сапоги? – насторожился Олег.
– Да вот эти хоть… Старые мои. – Борис подобрал валявшуюся у заднего крыльца поношенную пару. – Не бойся, не из сундука! Чинил здесь вечером. Марья! Еды ведуну дай, бежать ему пора!
Старуха будто ждала приказа, высунулась из двери с узелком в руке. Олег не без колебаний схватил снедь, а потом и сапоги – будет еще время на них посмотреть как следует, прежде чем обуть. Он помчался через медленно просыпающуюся деревню. На него по-прежнему никто не смотрел. Все будто специально отворачивались – только вездесущий поросенок бросился под ноги. Перескочив через не в меру шуструю животинку, ведун выскочил за околицу и вскоре сбежал с холма к озерам.
Два сна
Отыскав укромное местечко, Олег как следует умылся. Против воли хотелось высмотреть кого-нибудь из водяного народа, но при свете дня это было бессмысленно. Ведун развязал узелок, обнаружив там хлеб, соль, яйца, заткнутый деревянной пробкой кувшинчик с молоком и хороший кус сала. Отложив сало на потом, ведун с удовольствием позавтракал. Каждое яйцо, каждый ломоть хлеба он сперва подносил поближе к кресту – оказалось, что ему хоть немного, но можно доверять. Совсем же без пищи и сам пропадешь, и другим не поможешь. Закончив с едой, Олег как следует рассмотрел сапоги. Носили их немало, но обувка оказалась крепкой и, что не менее важно, подошла по размеру. Сапоги из сундука ведун надеть бы не рискнул – они явно были связаны с умруном какой-то магией. Но эти просто валялись у крыльца – староста ведь не мог знать заранее, что Олег в одной поршне явится.
Подложив наконец обновку под голову и обмотав ее косухой, Середин улегся в тени отдыхать. Саблю на всякий случай примотал тряпицей к руке, а сверху забросал лезвие травой. Потом Олег несколько раз вдохнул, стараясь выдыхать как можно медленнее, и представил себе, как его аура, истончаясь, растягивается вокруг на добрую сотню метров. Наговор на внутреннего охранника здесь, у озер, должен был действовать лучше, чем в деревне. Хотя основная надежда ведуна – проснуться живым – заключалась, конечно же, в простой логике: если не погубили до сих пор, значит, чего-то хотят.
С этой малоутешительной мыслью он и уснул. Сны Середина часто уносили его в родное время, в шумный и грязный, насыщенный выхлопными газами мир. Пробуждаясь, Олег часто думал, что, наверное, уже никогда не сможет там спокойно жить, – но тосковать продолжал все равно. Особенно если появлялась в этом сне одна милая сотрудница зоопарка. Середин привык уже к этому, а потому остался весьма недоволен при виде запутанной цепочки озер, протянувшихся к воде огородов, холма…
– И во сне нельзя от этого всего отдохнуть? – проворчал ведун, вставая на ноги. – Или я не сплю?
Он спал, уложив растрепанную голову на новые сапоги. Переливаясь на солнечном свету тонкой, радужной пленкой, расплылась вокруг Олега аура. Она зыбко подрагивала на ветру. Приглядевшись, он рассмотрел еще какие-то искорки, путешествующие по ней. Искорки чем-то не понравились Середину, но чем, он понять не смог.
Его отвлек черный пузырь, пролетавший на уровне человеческого роста. Пузырь потянулся было к спящему, но аура мгновенно вспухла ему навстречу, ударила короткой, но жесткой молнией. Пузырь со скоростью проколотого воздушного шарика умчался куда-то в сторону деревни.
– Знай наших! – погрозил ему тот Олег, что стоял в траве.
Стороной прошли мужчина и трое мальчиков, все с удочками на плечах. На огородах суетились бабы, кто с тяпкой, кто с ведрами. Всеслава гнала гусей, не обращавших на нее ни малейшего внимания. Середин еще немного понаблюдал за происходящим, потом осторожно сделал несколько шагов. На спящем это никак не отразилось.
– Не пойти ли погулять? – сам себя спросил ведун, но голоса своего не услышал.
Прежде с ним такого не происходило. Хотя и говорят, что такие выходы из тела – явление совершенно обычное… Вроде бы еще должна какая-то ниточка тянуться от спящего к двойнику. Середин отошел довольно далеко в сторону, и только тогда «нить» наконец появилась – она отошла не от тела, а от тонкой простыни ауры. Окончательно освоившись, Олег пообещал себе быть осторожным и, сформировав у себя в руке мысленную копию сабли, медленно поднялся на холм.
Энергетический мир Озерцов представлял собой огромное серое облако, в котором с разной скоростью путешествовали черные пузыри, спирали, маленькие вихри… Вступать в него Олег не рискнул – довольно обидно было бы сейчас оказаться пленником какой-нибудь дряни. Везде нужен опыт, а на энергетическом плане – особенно. Поэтому ведун, тихо радуясь своим новым способностям, осторожно стал обходить деревню по околице.
Вскоре Олегу удалось увидеть всю «структуру» облака – того стойкого морока, что окутал Озерцы. Центр приходился точно на колодец, вокруг которого облако медленно кружилось. Спиральки и пузыри кружились тоже, но в противоположном направлении, по часовой стрелке.
– Во как! – восхитился Олег. – Колодец-то силен!
Он понимал, что вместо восторгов следовало бы сделать что-то полезное, но придумать ничего не мог. Идти в Еловый лес в таком виде – ничем не оправданный риск, лезть в колодец – еще хуже. От нечего делать Середин принялся разглядывать ауры крестьян.
И как только появилось такое желание – крестьяне исчезли. Вместо них Олег увидел темные скопления какой-то инфернальной дряни, облепившие человеческие фигуры. Ведун не верил своим глазам: эти существа уже не были людьми! Ни один человек и дня не прожил бы в таком окружении! Черные лярвы дрались за истлевшие останки аур, не имевших больше ничего, что можно было бы назвать душой.
Вдалеке что-то блеснуло. Олег присмотрелся и увидел яркую, спокойную ауру, хотя и небольшую. Это было неудивительно: речь шла о ребенке. Всеслава присела на корточки у ближнего озерца, отделенного от других оградой, и любовалась на купающихся гусей.
– Хоть с ней все в порядке, – вздохнул Олег. – Может, кто-то еще?
Очень хотелось высмотреть старосту, но Борис не показывался. Зато у колодца Середин увидел одного из «сыновей» – тот стоял на посту, закинув на плечо лук. Ведун снова подумал об ауре, и она послушно показалась. Даже во сне Олега затошнило – так мерзко выглядели истлевшие, обглоданные останки того, что некогда было сутью живого человека.
Воин будто почувствовал внимание, вдруг оглянулся, уставился прямо на Олега. Ведун отошел в сторону и облегченно вздохнул: стрелок продолжал пялиться на пустое место. Решив больше не рисковать, Олег отправился к собственному телу, мирно дремлющему в траве. Тропинки ему были не нужны, но привычка заставила двигаться, как обычно, по утоптанной земле. Тут он и увидел Раду.
В отличие от Всеславы, девушка имела хорошо развитую, достигающую трех с половиной метров в диаметре ауру. Олег пошел за ней, любуясь радужными переливами. Черный пузырь, пролетавший мимо, потянулся было к лакомству, но Рада взмахнула рукой, будто отгоняя комара, и перепуганная сущность, ворующая энергию, испуганно шарахнулась прочь, прямо к ведуну.
– А ну, не замай! – Олег разрубил пузырь проекцией своей сабли и даже зажмурился от яркой вспышки. На звук, неслышимый в обычном мире, со всех сторон так и прыгнули такие же черные пузыри. Они закрутились на месте гибели товарища, жадно втягивая рассеянную в воздухе энергию. Вздохнув, Олег двинулся дальше, но снова остановился, привлеченный струйкой серого тумана, которая, словно ручеек, убегала от деревни к молоденькой рощице.
Стараясь не коснуться морока «ниточкой», что соединяла путешественника с телом, Олег поискал причину такого явления. Она обнаружилась в кустах – там сидел по-турецки не кто иной, как Ратмир. Мальчишка держал на коленях толстый потрепанный том и нараспев бормотал какие-то заклинания.
– Ах ты, поганец! – возмутился Середин и встал у него за спиной.
Прочесть в книге ему ничего не удалось – символы оказались незнакомы. Ручеек морока, стекающего с холма, образовал перед Ратмиром нечто вроде лужи, в ней копошилось что-то непонятное. Осерчав, ведун проекцией верной сабли разрубил поток в нескольких местах. Морок, словно живой, задергался, снова соединился и быстро заструился обратно к колодцу.
– Что-то не так! – почувствовал Ратмир и горестно обхватил голову руками. – Опять не получается…
– Получится, когда я с тебя штаны спущу! – пообещал ему ведун. – Мало мне неприятностей, еще ты пакостишь!
Ратмир вздрогнул, огляделся. Он не мог ничего услышать, и Олег присмотрелся к парню повнимательнее. В ауре малолетнего колдуна-самоучки сильно выделялись фиолетовые тона. Ведун не мог точно сказать, что бы это значило, но предположил, что Ратмир наделен определенными способностями. Надо к нему приглядеться получше, было бы время…
Солнце преодолело уже около четверти своего дневного пути, и Олег решил, что пора бы навестить собственное тело. Как оно там, лишенное пригляда? Эта мысль пронзила тревогой: в самом деле, сможет ли аура, настроенная словно охранная система, вовремя оповестить душу ведуна об опасности, если она гуляет по деревне? И не успел Середин подумать об этом, как оказался рядом с самим собой, вовсю похрапывающим на солнышке.
– Развалился-то! – неодобрительно покачал головой Олег-проекция и слился с собой настоящим.
Олег-настоящий немедленно проснулся. Ярило, сияющий в небе, сильно напек голову, и ведун первым делом переместился в тень кустарника. Потом, пошарив руками, нашел кувшинчик и с жадностью допил молоко.
– Это что же мне приснилось такое?
Привстав, Олег осторожно раздвинул ветви, посмотрел на деревню. Сидела у озера Всеслава, играя веточкой с котенком, спускалась по тропинке между огородами Рада, помахивая пустыми ведрами. Все было очень похоже. Неужели он и правда успел побродить невидимкой?
– Вот это ква так ква! – покачал головой Олег. – Ай да Середин, ай да сукин сын! Но, электрическая сила, я ведь видел всего трех нормальных людей: Славочку, Раду и Ратмира. Причем парня нормальным можно назвать только приблизительно… Во попал!
Решив больше ни за что не позволять себе таких путешествий – а ну как заметит кто из «сильных мира того», – Олег опять улегся. Он мог не спать по четыре-пять дней, сохраняя бодрость и ясность мысли, – но кто знает, когда именно ему понадобится применить эту способность. Пока дают есть и спать – надо есть и спать, потому что все хорошее обязательно однажды кончится, чего не скажешь о плохом. Врагов возникало слишком много, чтобы можно было рассчитывать на окончательную победу хоть когда-нибудь.
На этот раз Олег постарался, еще засыпая, вызвать в памяти воспоминания об оставленном где-то очень далеко родном городе. И это вроде бы удалось – но, шагая по знакомым с детства улицам, ведун в какой-то момент вдруг оказался совсем один. Не было ни машин, ни людей, вокруг повисла тревожная тишина. Середин поискал рукой саблю и с ужасом понял, что ее нет, – такого с ним давненько не случалось даже во сне!
Он хотел уже очнуться, благо было время отработать эту привычку. Но там, впереди, за старым, облупленным особнячком, кто-то стоял. Олег не мог рассмотреть его, не мог понять даже, человек это или какое-то животное, но твердо знал, что имеет дело с врагом. Не для того, чтобы победить, – для того, чтобы увидеть противника, ведун шаг за шагом медленно двинулся по пустынной улице. Вот и угол, а за ним – никого.
– Так вот ты откуда…
Шипящий и одновременно какой-то клекочущий голос раздался сверху. Олег задрал голову и увидел прямо над собой уцепившегося за карниз огромного паука. Он был размером почти с человека, множество холодных глаз с ненавистью смотрели на Середина. Непонятный, лишь во сне приходящий ужас приковал ведуна к месту.
– Ведун, далекий гость… Теперь я знаю.
– Кто ты?!
– Тот, кого ты ищешь.
– Умрун! – вспомнил Олег. – Как твое имя, чародей?
– Можно иметь одно имя или множество имен, а можно не иметь имени вовсе. Это неважно, коли ты слышишь обращенный только к тебе зов. Ты слышишь такой зов, ведун?
– Кто зовет меня? – Олег нашел в себе силы немного попятиться.
– Значит, не слышишь, – удовлетворенно пошевелил передними лапами паук. – Я могу убить тебя, знаешь? Могу выпить всю твою кровь, сразу или по капле, так же как выпил кровь множества других. Страшно ли тебе?
– Нет, – откровенно соврал Середин и даже смутился.
– Страшно! – не поверил паук. – Но это морок, морок. Все не так, как тебе кажется. Смотри, как оно на самом деле.
С непостижимой скоростью паук начал плести паутину, выпуская толстые нити откуда-то из груди. Быстро соорудив кокон, такой большой, что сам почти скрылся за ним, паук тут же начал его разрывать. С ужасом Олег увидел внутри мертвую девушку. Но вот свежий ветерок взметнул ее темные волосы, и у красавицы – а она была красавицей! – дрогнули ресницы. Девушка раскрыла глаза и потянула вниз паутину, поправляя на себе… белое платье. От паука не осталось и следа.
– Ведун, ты не должен верить всему, что видишь, – сказала красавица все тем же шипящим голосом и дотронулась холодной рукой до щеки Олега. – Не спеши. Все не так, как кажется.
– Кто ты? – опять спросил он, отступая еще на шаг.
Лицо девушки неуловимо менялось, подрагивая. Нет, пожалуй, не была она красавицей, как поначалу показалось Олегу. Совсем молоденькая, очень свежая, миловидная девушка…
– Я та, кого убили во славу добра. Видишь? – показала она на кровавое пятно, расплывающееся по белому платью у нее под грудью. – За что меня убили, ведун? Ответь!
– Я не знаю, – помотал головой Олег. Он уже очень хотел, но никак не мог проснуться. – Я ничего не понимаю. Как тебя зовут?
– Имена обманчивы. Узнай, за что меня убили. Отомсти за меня.
Красавица (когда она опять успела стать красивой?!) уже умирала, сползая вниз по стене. Платье на глазах превращалось в лохмотья, руки истончались, натянувшаяся кожа плотно облепила череп, неотрывно глядели на Олега пустые глазницы. Ветер подхватил клок седых волос, бросил их прямо в лицо ведуну, и тот, вскрикнув, проснулся.
Солнце повисло над дальним, заозерным лесом. Олег, все еще сотрясаемый дрожью, доплелся до озера и напился, черпая воду пригоршнями. Вспомнил, что так и не спросил у водяного, можно ли уйти из этих мест на север, есть ли там путь. А ведь хотел… Что ж, скоро опять ночь – вот все и узнает. Ведун поправил саблю, начал перекусывать – хлебом с салом. Заодно глянул в сторону деревни – и обомлел.
На берегу озера, где прежде плавали гуси, стояла одинокая Рада. Непередаваемо красивая в лучах заходящего солнца, девушка просто смотрела в воду. Даже на таком расстоянии Олег заметил, как глубоко она дышит. Неужели бросится?.. Он уже был готов закричать, кинуться к ней, но Рада вдруг зарыдала, прижав к лицу ладони, повернулась и медленно направилась к деревне.
– А я сбежать собрался, – сплюнул Олег. – За подмогой… Нет, ведун, не для того Ворон тебя наукам обучал. Не для того.
У Рады, чистое сияние ауры которой Середин прекрасно помнил, пропал в Еловом лесу брат. Пропал, потому что его похитили вместе с женой и детьми из-за его, Олеговой, глупости. Не поверил… А Глеб ведуну верил – даже когда его уводили, бросился за помощью к Всеславе. Девочка тоже верит дяде Олегу… Нельзя уходить.
– Ночью волки лес не охраняют, – вспомнил Середин. – Вот и пора, значит, проверить, не врет ли мне Борис.
Он быстро покончил с небогатым ужином, натянул сапоги и в обход деревни, по кромке осинника, зашагал к дороге. Там подождал, лежа в высокой траве, пока солнце полностью скроется, и уж тогда, прочитав пару наговоров для силы и бдительности, зашагал через луг к Еловому лесу.
