Текст книги "Шипение снарядов"

Автор книги: Александр Прищепенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

^{Рис. 2.43}

^{Схема самонаведения противокорабельной ракеты на цель. Красным цветом показано (не в масштабе) сканирование водной поверхности головкой самонаведения}

За излученным импульсом следует прием той же антенной отраженного сигнала. Понятно, что интенсивность отражения от корабля выше, чем от водной поверхности, и сигнал повышенной амплитуды головкой выделяется (селектируется). Если амплитуда селектируемого сигнала, принимаемого с какого-то из направлений, больше других – следует команда на рули, и ракета доворачивает в этом направлении, пока при сканировании сигналы с направлений, симметричных оси ракеты, начинают различаются незначительно – тогда цель находится в «равносигнальной зоне», то есть ракета летит прямо на нее…

В ответ на усиление противовоздушной обороны кораблей, управляемое оружие стали рассредоточивать на большом числе самолетов – даже на истребителях сопровождения (рис. 2.44). Планирующие бомбы BY-246 были применены при атаках арктических конвоев и выделялись разнообразием систем наведения. Известны модификации F1 и F2 – радиокомандные; F3 – с инфракрасной головкой самонаведения; F4 – телевизионная; F5 – акустическая; F6 – с пассивным наведением на радиосигнал – первая в классе противорадиолокационного оружия. При ветре благоприятного направления и силы сбрасываемые с высоты 7 км бомбы могли пролететь 200 км и 75 % из них – выбрать свои цели в эллипсе 18,5x15 км. Некоторые из систем наведения BY-246 работали в ранее не использовавшихся частотных диапазонах, в которых союзники ставить помехи еще «не умели». К классу «выстрелил и забыл» принадлежали и авиабомбы L-10 и BY-143 с программным управлением, но точность их попадания оказалась неприемлемо низкой.

^{Рис. 2.44}

^{На верхнем снимке – управляемая бомба BV-246, подвешенная к истребителю-бомбардировщику FW-190F8 (модель). Снизу слева – BV-246 в музее Королевских ВВС. Применение планирующих бомб позволяло отдалить рубеж применения оружия по противнику, снизить потери носителей от ПВО. Позже в СССР появились и планирующие ядерные авиабомбы (внизу справа) – германское решение пригодилось для того, чтобы снизить воздействие поражающих факторов ядерного взрыва на бомбардировщик}

Не были забыты и моряки, получившие наводящиеся на шум винтов торпеды «Цаункёниг», которыми германские подводные лодки успешно оборонялись от атаковавших их эсминцев. «Цаункёниг» копировалась после войны во многих странах.

Читатель, даже понаслышке знакомый с прикладной наукой, заподозрит автора в «лакировке действительности», если не упомянуть и о тех проведенных в Германии исследованиях, которые закончились ничем: природа избегает «проектов» со 100 %-ным КПД, но изделие, в основу которого заложены не противоречащие ее законам принципы, рано или поздно заработает, как было задумано, это – вопрос времени.

Не избежали упреков в «оторванном от практики теоретизировании» немецкие создатели теории прямоточных воздушно-реактивных двигателей. Такие двигатели работоспособны лишь при сверхзвуковых скоростях полета (заборный канал «запирается» скачком уплотнения в воздушном потоке), и в сороковых годах летательные аппараты для них еще не существовали. Но сама идея оказалась вполне здравой: такой «аппарат» появился в семидесятых (рис. 2.45).

^{Рис. 2.45}

^{Советская противокорабельная ракета ЗМ80 «Москит» благодаря прямоточному воздушно-реактивному двигателю существенно превосходила по скорости другие образцы в своем классе оружия. Чтобы разогнать ракету до «сверхзвука», используется твердотопливный ускоритель, который размещается в камере сгорания двигателя и по выгорании топлива сбрасывается. Маршевая скорость «Москита» более чем вдвое превышает звуковую, что делало маловероятным перехват этой ракеты средствами обороны, которыми располагали корабли в конце XX века}

Не «созрели» плоды исследований объемной детонации. От боеприпаса на этом принципе ожидали значительного повышения фугасного действия, поскольку в его снаряжении, в отличие от обычного ВВ, содержалось только горючее, а окислителем служил окружающий воздух. Немецкие ученые сделали ставку на угольную пыль: еще в мирное время ее детонация в шахтах была изучена достаточно подробно. Пыль рассеивали (диспергировали) в воздухе зарядом пороха, а затем образовавшееся облако подрывали бризантным ВВ. Однако пыль на воздухе детонировала хуже, чем в шахте с прочными стенами. Зрелищные взрывы пыли нравились начальству, но были слабоваты для боевого применения. Первые объемно-детонирующие бомбы были сброшены лишь через пару десятилетий.

Но «опережающие время» идеи бывают разумными не всегда…

… Дочитавшему эту книгу до последней главы предстоит узнать о результатах воздействия радиочастотного электромагнитного излучения (РЧЭМИ) на неконтактные взрыватели мин. Взрыватели после такого надругательства «дурели» и некоторое время не реагировали на проезжавшие над ними танки. Этот результат был важным достижением, но в то же время – головной болью для того отдела института, который ведал минной техникой. Когда в коллективе вызрело техническое решение, на обсуждение пригласили автора этой книги. Суть предложения сводилась к тому, чтобы снабдить мину презервативом, но не обычным, а– металлизованным. Надуваемый в нужный момент, такой презерватив был призван заслонить собой мину от зловредного РЧЭМИ. На флагмане отрасли – Ваковском заводе – были получены заверения, что в случае необходимости, щит Родины будет укреплен таким резиноизделием. Положение мое было сложным, на совещаниях издевки считаются дурным тоном: военные ученые – люди культурные, даже на пол они не плюют. Поэтому, отметив новизну предложения, пришлось поинтересоваться, кто «подскажет» мине, когда ей необходимо предохраняться. Заранее это сделать нельзя: во-первых – негигиенично, во-вторых – будет демаскировать мину, а в-третьих – снизит чувствительность ее взрывателя. В ответ на неуверенное беканье о «датчике излучения», было рекомендовано запросить Ваковский завод, возможно ли надуть их презерватив за миллионные доли секунды (такое время длился импульс РЧЭМИ). Дальнейшая судьба предложения автору не известна…

… С достаточными основаниями и несмотря на протекцию влиятельных «партейных» [32]32
  Чтобы читатель, упаси Бог, не перепутал, укажем все-таки их партийность: Национал-социалистическая рабочая партия Германии.


[Закрыть]чиновников, был отклонен проект предложенного в 1944 г. «бомбардировщика-антипода». В полете бомбардировщик должен был двигаться «прыжками», рикошетируя при каждом от плотных слоев атмосферы, за счет чего его ожидаемая дальность достигала межконтинентальных значений и позволяла угрожать США, где было сосредоточено основное военное производство союзников.

Даже если бы ценой невероятных усилий несколько таких бомбардировщиков и было создано, то бомбы с обычным ВВ расчетных весов: трехсоткилограммовые с бомбардировщика-антипода и даже четырехтонные, с орбитального – не смогли бы изменить ход войны.

… В послевоенной гонке вооружений усилия великих держав сначала были сосредоточены на создании тяжелых бомбардировщиков, а затем – межконтинентальных баллистических ракет (МБР) для доставки ядерных зарядов к важнейшим военно-политическим центрам «главного противника». МБР позволяли маневрировать траекториями более гибко, чем бомбардировщики-антиподы, однако исследование операций показало, что, помимо нанесения ядерных ударов, в ходе боевых действий в околоземном пространстве возникает и много других задач, для решения которых пригодились бы рикошетирующие летательные аппараты (ЛA). В 60-х годах в США был разработан проект ЛA «Дайна Сор», предполагавший использование для его разгона первой ступени МБР «Титан». В СССР работы над подобным ЛA были доведены до испытаний беспилотного макета (рис. 2.46).

Однако недостатки, присущие рикошетным траекториям [33]33
  Так, например, бомбардировка наземных целей возможна только в точке рикошета («нырка»).


[Закрыть], стали причиной того, что с возрастанием тяговооруженности ракет-носителей предпочтение было все же отдано орбитальным ЛA.

Так называемая «ветровая пушка» (рис. 2.47) разрабатывалась для объектовой ПВО. Детонация смеси кислорода и водорода в ее «зарядной каморе» формировала тороидальный вихрь, который на дистанции 200 м ломал дюймовую (2,5 см) доску. Подчеркивалась скорострельность и скрытность действия такого оружия, однако дальность стрельбы была явно недостаточной.

^{Рис. 2.46}

^{Слева вверху – проект рикошетирующего от атмосферы космического аппарата «Дайна сор», ниже – другой проект американского «рикошетирующего» корабля. Справа вверху – снимок, сделанный самолетом-разведчиком ВМС США «Орион»: после возвращения из полета выловлен из океана и погружается на палубу советского научно-исследовательского судна макет космического аппарата}

То, что сейчас именуют «вызывающим ужас акустическим оружием», было впервые создано в Германии за более чем полвека до наших дней. Генераторы (рис. 2.48), используя энергию взрыва газовоздушной смеси, формировали звуковые волны в пределах угла 65°. Летальное действие эти волны могли обеспечить на дистанции в 60 м за время около 40 секунд, а на 300 м они вызывали «крайне болезненные ощущения». Применению такого оружия также препятствовала малая дальность действия, в сочетании с большой заметностью и низкой маневренностью.

^{Рис. 2.47}

^{Орудие «Виндканоне» («ветровая пушка»)}

Встречались и «тяжелые случаи», когда пусть и представляющая научное достижение, но несостоятельная с военной точки зрения разработка доводилась до боевого применения. Пример – создание сверхдальнобойной пушки под названием «Хохдрукспумпе» (в демонстративной глупости такого названия – «насос высокого давления» – чувствуется неизбывная жажда бойцов молчаливого подвига бдеть при любых обстоятельствах). Чтобы избежать формирования за дном оперенного 150 мм подкалиберного снаряда (рис. 2.49) волны разрежения, с помощью электронной схемы воспламенялись дополнительные заряды пороха, расположенные в многочисленных каморах по всей длине ствола. Дульная скорость снаряда весом 140 кг превышала 1,5 км/с, а дальность полета– 160 км. Установив на бетонных основаниях (перенацеливание не предусматривалось), пять «Хохдрукспумпе» направили на город Лондон. «Боевое применение» закончилось так, как и следовало ожидать: батарея была обнаружена и уничтожена авиацией до того, как успела дать первый залп по британской столице. Все же пушка эта, с уменьшенным числом секций ствола, стреляла 30 декабря 1944 г. по Люксембургу с дистанции 42 км. Всего было выпущено 157 снарядов – с незначительным эффектом.

^{Рис. 2.48}

^{Рефлекторы звукового оружия}

Но, опять же, даже если бы «Хохдрукспумпе» и довелось пострелять по Лондону – не подкосили бы ее «стрелы» Британскую империю.

^{Рис. 2.49}

^{Оперенные подкалиберные снаряды и сверхдальнобойная пушка «Хохдрукспумпе»}

Крепкая надежда в этом отношении возлагалась на большие ракеты. Промышленность союзников значительно опережала германскую по выпуску самолетов, истребители райха были не в силах «истребить» стаи тяжелых бомбардировщиков, и те причиняли серьезный ущерб немецким заводам и городам, что навевало некоторым гражданам размышления в связи с дававшимися им ранее обещанием: «Ни одна бомба никогда не упадет на немецкий город!» Но бомбы падали (рис. 2.50), в связи с чем были поставлены задачи: героям незримых битв – выявлять чрезмерно памятливых, а благонамеренным ученым – отомстить!

…Для Fi-ЮЗ, воспетых языкастыми пропагандистами как «Оружие возмездия № 1» (или VI, от немецкого «Vergeltungswaffe, атмосфера служила одновременно и для создания подъемной силы и источником окислителя, необходимого для работы двигателя.

^{Рис. 2.50}

^{Верхний ряд снимков, слева направо: в отсеке американской машины – 450 кг фугасные бомбы; бомбардировщики Б-17 Армии США в дневной бомбардировочной операции; снятый ночью камерой с открытым затвором огонь германской зенитной артиллерии трассирующими снарядами выглядел эффектно, но, как правило, был малорезультативен. Нижний ряд: там, где вследствие не очень точного прицеливания бомбовые очереди ложились слишком плотно, от районов немецкого города после бомбардировочной операции оставались даже не руины, а изрытая воронками огромная лужа. В последние месяцы войны бомбовую нагрузку перестали использовать столь расточительно: сначала фугасными бомбами разрушались крыши домов и выводилась из строя система пожаротушения, а затем применялись зажигательные кассеты. В результате восходящие потоки горячего воздуха от пожаров закручивались в поле тяжести, порождая «огненную бурю», в которой вначале сгорало все, что могло гореть, а потом – и субстанции, обычно считающиеся негорючими}

В пульсирующем воздушно-реактивном двигателе Fi-103 (рис. 2.51) воздух, открыв скоростным напором клапаны на входе, поступает в камеру сгорания; одновременно впрыскивается и воспламеняется горючее; горячие газы действуют на клапаны, закрывая их, и истекают через сопло, создавая импульс тяги. После этого давление в камере сгорания понижается, а воздух вновь открывает клапаны, начиная новый цикл работы. Пусковая установка Fi-103 ориентировалась на цель, а «наводился» снаряд часовым механизмом: когда по расчету времени крылатая ракета должна была оказаться над целью – она пикировала.

^{Рис. 2.51}

^{Крылатая ракета Fi-ЮЗ на пусковой установке. Над фюзеляжем хорошо различима «труба» пульсирующего воздушно-реактивного двигателя. Такой двигатель начинает работать на скорости 240 км/час, ракета приобретала ее от поршня (поршень и канал, в котором он двигался, видны на заднем плане пусковой установки). Сцепленный с ракетой поршень толкали газы, образующиеся при разложении перекиси водорода. После выхода двигателя на маршевый режим, скорость Fi-ЮЗ возрастала до 580 км/ч}

Другая ракета – баллистическая А-4 – без топлива весила 4 т, а заправленная – 13 т и имела жидкостный ракетный двигатель. Неслыханно сложной для того времени была система наведения «агрегата 4»: она включала стабилизируемую гироскопами (вспомним волчок!) платформу (рис. 2.52) с акселерометрами [34]34
  Для определения элементов движения акселерометрами измеряются ускорения, возникающие в трех различных направлениях при полете ракеты (возникновение ускорения можно «засечь», измеряя, например, изменение веса тела известной массы). Интегрирование показаний акселерометров дает возможность получить всю необходимую информацию о положении ракеты.


[Закрыть]. Вес боеголовок А-4 и Fi-ЮЗ был почти одинаковым – около тонны. Среднестатистическая дальность полета Fi-103 составила около 240 км (максимальная зарегистрированная превысила 280 км/, в то время как средняя дальность полета А-4 равнялась 306 км. А-4 нуждалась в топливе, один из компонентов которого был необычен – жидкий кислород (горючее-то – спирт – было знакомо даже слишком хорошо), а Fi-ЮЗ – лишь в обыкновенном бензине.

…7 июля 1943 года Шпеер [35]35
  Министр вооружений Третьего райха.


[Закрыть]вызвал Дорнбергера к Гитлеру. После показа фильма о пусках, а также демонстрации моделей ракет и пусковых установок фюрер отдал распоряжение считать Пеенемюнде – ракетный центр – важнейшим объектом, но в то же время потребовал, чтобы боеголовка А-4 весила не менее 10 т.

Последовала обычная в подобных ситуациях лихорадочная суета разнокалиберных холуев. Те, чьим призванием было воспламенять души людей на подвиг во имя победы, скоренько переименовали и А-4 в Y-2. А какие ностальгические воспоминания вызывают у людей моего поколения такие, например сентенции [36]36
  Изречения приведены в книге воспоминаний военного куратора проекта V-2, генерала Вальтера Дорнбергера и принадлежат, соответственно, генералиссимусу невидимого фронта Гиммлеру и занимавшего вторую ступень в нацистской иерархии Герингу, по совместительству ведавшего и авиацией.


[Закрыть]: «Как только фюрер решил оказать поддержку вашему проекту, он перестал быть исключительно заботой управления вооружений и стал предметом внимания всего германского народа. И я здесь, чтобы защитить вас от саботажа и предательства!» Или: «Она (V-2) обязательно должна быть представлена на первом послевоенном съезде партии!»

^{Рис. 2.52}

^{Платформа гироскопов системы наведения ракеты А-4}

Споры вызвал вопрос: запускать ли ракеты из огромного бункера, в котором, помимо пусковых установок, будет размещена фабрика по производству жидкого кислорода, завод, производящий сами ракеты и многое другое, или – с полевых позиций. Читатель еще встретит в книге упоминания о бреде гигантомании, опирающемся на романтические воспоминания о читанных в пору безусого детства фантастических романах. В случае с А-4 здравый смысл возобладал (рис. 2.53).

^{Рис. 2.53}

^{Установка баллистической ракеты А-4 (V-2) на стартовый стол подвижной пусковой установки и ее запуск. Снимки сделаны после войны на американском полигоне Уайт Сэндс, где испытывались трофейные германские ракеты}

Первые две боевые Y-2 были запущены 6 сентября 1944 года по Парижу. Одна из них не долетела, другая же разорвалась в городе. Следующие две ракеты были запущены по Лондону с перекрестка шоссе на окраине голландской столицы – началось то, что англичане назвали «Роботблиц». Слово «робот» пояснений не требует, а «блиц» (в буквальном переводе – молния) означало в данном случае молниеносную войну.

Лондон атаковали и крылатые ракеты Fi-ЮЗ – общим числом 8070. Из этого количества 7488 были замечены службой наблюдения, и только 2420 достигли района цели. Истребители ПВО расстреливали V-1 бортовым оружием и сбивали с курса, «поддевая» своими крыльями крылья «роботов»; поражала крылатые ракеты и зенитная артиллерия; они разрезались тросами аэростатов заграждения. ПВО Лондона уничтожила почти 53 % крылатых ракет, и только 32 % упали в городе.

Однако против А-4, чьи боеголовки падали на цели со скоростью, существенно превышающей звуковую, ПВО была бессильна. Всего по Лондону было запущено чуть более 1300 ракет А-4, из них в пределах лондонского района ПВО упали 518. Важной целью был и Антверпен: через этот крупный порт шло снабжение союзных войск, высадившихся в Европе. Чтобы прервать этот поток, было запущено 2100 ракет (с примерно тем же процентом попаданий), но задача осталась невыполненной. А ведь сложно найти цели, более удобные для обстрела, чем Лондон и Антверпен, неподвижные, огромные мегаполисы с точно известными координатами.

Так что кардинальных изменений в ход войны германское управляемое наступательное оружие не внесло. Ну а оборонительное?

В конце войны удары союзной авиации стали важным оперативно-стратегическим фактором. В ходе лишь одной крупной бомбардировочной операции союзников на немецкий город обрушивался больший груз бомб, чем суммарный вес боеголовок, упавших на Лондон и Антверпен. Величественно возвышавшиеся среди городских кварталов «Флактурмы» (рис. 2.54) олицетворяли скорее попытку поднять дух немецкого населения.

^{Рис. 2.54}

^{Посетители венского парка (молодые девушки, живущие в XXI веке) не смогли ответить автору, что это за строение (справа) и каково его назначение. А это «Flakturm» – аббревиатура четырех слов, которую можно перевести как «башня ПВО». На крышах подобных прочных сооружений в годы войны располагались мощные зенитные орудия, такие как спаренные 128 миллиметровые. Башни возвышались над городскими постройками, чтобы те не мешали стрельбе, которая, впрочем, нечасто приводила к поражению цели}

Зенитные управляемые ракеты (ЗУР) в этих обстоятельствах казались германским военным и нацистским бонзам панацеей: они не требовали времени и бензина для обучения пилотов, а стоимость ракеты была ниже стоимости истребителя, да к тому же летящий на строй бомбардировщиков «робот» никогда не отворачивал под их сосредоточенным огнем. Но… если в начале войны группа в полсотни самолетов, направлявшаяся к городу, считалась крупной и десяток нашедших свои цели ЗУР сломал бы ее строй, сорвав прицельное бомбометание, то что могли сделать немногочисленные «роботы», когда на город шли 1200, а то и более машин?

Попасть в самолет, который может маневрировать и по курсу, и по высоте – сложнее, чем в корабль, который может изменять свое положение только на плоскости (водной поверхности). Алгоритмы сканирования пространства у ракет ПВО – более сложные, чем у противокорабельных, да и реакция на эволюции (маневры) цели должна быть более быстрой.

… Чтобы объяснить принцип работы одной из таких систем наведения – оптической – воспользуемся сувенирами, напоминающими о крайне неприятном для каждого оружейника случае – «отказе». Ракета пролетела вблизи цели, но не взорвалась и после падения на землю от нее остались (рис. 2.55) обломок носового обтекателя (из гнезд которого при ударе были выбиты линзы) и блок зеркал. Что было неисправно в несчастливой ракете – установить не удалось, так пусть хоть останки ее послужат учебным пособием…

Еще быстрее сканирует пространство радиолокатор с фазированной антенной решеткой, состоящей из множества излучающих/принимающих излучение элементов, управляя которыми, можно перемещать в пространстве диаграмму направленности. Типов систем наведения, способов обработки сигналов, алгоритмов работы – столь много, что даже простое их перечисление потребовало бы написания отдельной книги, что автор не осмелится сделать, поскольку оценивает свои познания в этой области как ничтожные. К тому же, такая книга не имела бы отношения к конвульсиям германской военной машины, потому что довели до надежной работоспособности сложные системы наведения позже.

^{Рис. 2.55}

^{Головной обтекатель и блок зеркал, оставшиеся после неудачного пуска зенитной управляемой ракеты с оптической системой наведения. При наведении на цель блок зеркал 1 освещался источником света 2 и вращался, что приводило к тому, что через линзы нижней системы гнезд, под небольшими углами к оси ракеты, посылались световые импульсы (не сразу через все линзы, а только через те четыре, оптические оси которых в данный момент совпали с оптическими осями зеркал). Каждый канал был снабжен фотоэлементом 3 (вроде тех, что используются в экспонометрах фотоаппаратов, только более чувствительным и быстродействующим), измерявшим интенсивность отраженного сигнала. Ракета доворачивала в направлении того канала, в котором фиксировался отраженный целью свет. Если же после ее маневров во всех каналах отраженные сигналы исчезали или их амплитуды становились равными – ракета никуда не доворачивала, потому что «знала»: она летит прямо на цель, которая находится в равносигнальной зоне}

Боевое применение ЗУР «Райнтохтер» (рис. 2.56) состоялось в 1945 году. Выпускались три модификации этой ракеты, различавшиеся типами двигателей и стартовыми весами (от 1,5 до 1,7 т), все – с радиокомандным управлением. По самолетам противника были запущены 82 ракеты модификации R1, из них 51 поразила цель [37]37
  Более чем два десятилетия спустя, в ходе войны на Ближнем Востоке, на один сбитый израильский самолет приходилось от 4,4 до 8,3 выпущенных ЗУР типов С-75 и С-125.


[Закрыть].

Менее впечатляющим было боевое применение модификации R3: из 88 ЗУР цель поразили лишь 8.

^{Рис. 2.56}

^{Зенитная управляемая ракета «Райнтохтер»: в музее, на рисунке художника и на испытаниях. Видны плоды усилий, направленных на экономию металла, – некоторые элементы конструкции выполнены из фанеры}

В эйфории от успеха «Райнтохтер», даже еще не испытанная ЗУР Hs-297 «Шметтерлинг» (рис. 2.57) была отнесена к почетнопропагандистской категории «оружия возмездия». Концепция управлявшейся радиокомандами «Шметтерлинг» предусматривала многоцелевое применение. Малогабаритная (стартовый вес – 0,5 т) ракета могла запускаться и с самолета в воздушном бою, но менее 30 % пусков были удачными. Планер не был достаточно отработан, и испытывавшие эту ЗУР после войны советские специалисты отмечали ее неустойчивый полет.

^{Рис. 2.57}

^{Зенитная управляемая ракета Hs-297 «Шметтерлинг»}

Только для воздушного боя предназначались управляемые радиокомандами ракеты: Hs-298, Руршталь Х-4 и «Лойхткэфер» (рис. 2.58). Новшеством в них являлись крылья большой стреловидности и конструкция органов управления. К концу войны было произведено лишь по нескольку экспериментальных образцов.

И для ЗУР малой дальности «Фойерлилие» (рис. 2.59) были характерны проблемы с планером, несмотря на то, что ее разработка началась еще в 1942 году и включала исследования в аэродинамической трубе. Модификации этой управляемой радиокомандами ракеты значительно отличались размерами и весами: от 130 кг до 500 кг: предусматривалось ее применение с носителей различных типов. Однако проблемы устойчивости полета этой ЗУР так и не удалось преодолеть.

^{Рис. 2.58}

^{Радиоуправляемые ракеты воздушного боя: Хеншель Hs-298 (вверху слева), Руршталь Х4 (правее) и «Лойхткэфер» (внизу)}

Подобный отрицательный опыт был принят во внимание при разработке ЗУР «Энциан» (рис. 2.60), планер которой был уменьшенной копией прошедшего обстоятельные исследования аэродинамики и освоенного Luftschutzdienst (службой ПВО, организационно входившей в состав ВВС) ракетного самолета-перехватчика Me-163. Пусковые направляющие «Энциана» монтировались на лафете хорошо знакомого войскам 88мм зенитного орудия. Стартовый вес ЗУР – около 2 т, в том числе 0,5 т весила боевая часть. Управление – радиокомандное, но в некоторых модификациях предусматривалось и самонаведение на конечном участке траектории. Начало серийного производства «Энциана» совпало с окончанием войны.

^{Рис. 2.59}

^{Зенитная управляемая ракета «Фойерлилие» в музее Королевских ВВС: на пусковой установке и на стенде}

На фото (рис. 2.61) – модель ракеты «Вассерфаль», для аэродинамических исследований. При создании этой ЗУР многое было взято конструкторами из задела, накопленного при создании А-4. Сравнительно тяжелая (3,5 т), «Вассерфаль» стартовала из вертикального положения, что позволяло сэкономить время, необходимое для ориентации пусковой установки (сейчас так стартуют наша С-300 и американский «Стэндард»), Для наведения использовались две РЛС: одна сопровождала цель, а в пределах остронаправленного луча другой летела ЗУР. На конечном участке траектории было предусмотрено самонаведение на инфракрасное излучение цели. Несмотря на широкое заимствование уже апробированных решений, «Вассерфаль» оказалась сложной в производстве и применении. Последние залпы Второй мировой прогрохотали раньше, чем ее успели «довести».

^{Рис. 2.60}

^{Зенитная управляемая ракета «Энциан»}

…Но истинно сказано: «Паны дерутся – у холопов чубы трещат». Не остановили ЗУР потоки четырехмоторных гигантов, сыпавших на Германию бомбы, а в ответ на экзерсисы с реактивным движением стали падать на головы «учреждения» (рис. 2.62), превращавшие в крошево крупное каменное здание, а заодно – выметавшие ударной волной внутренности нескольких стоявших рядом.

Такие результаты инициировали заявления в адрес малохольных, в пенсне: «Учили вас, учили… полысели все…», разнообразные вариации на тему дармоедства и уклонения от фронта. Что ж, случается, что ищут не там, не то, а, главное – не те. Повернуть ход почти проигранной войны могло не улучшение известных образцов или создание пусть новых, но не подавляющих своим превосходством на поле боя, а– изыскание чего-то на «новых принципах».

…То, что выход энергии в ядерных реакциях таков, что меркнут любые аналогичные «достижения» химических взрывчатых веществ не являлось ни секретом, ни даже новостью в годы Второй мировой: эти данные получали на лабораторных установках [38]38
  В частности, в 70-х годах, выполняя в Московском инженерно-физическом институте лабораторную работу по спектрометрии бета-частиц, автор прочитал на полузакрашенном шильдике весьма древнего вида установки: «Kaiser Wilhelm Institut» – ее предшествующим владельцем был расположенный в пригороде Берлина – Далеме, известный своими исследованиями в области ядерной физики институт имени кайзера Вильгельма II.


[Закрыть].

^{Рис. 2.61}

^{Модель ЗУР «Вассерфаль». На заднем плане, на плакате – значения моментов сил на ее управляющих поверхностях при различных скоростях полета, полученные методом аэродинамической трубы}

После войны победители коллекционировали все, что имело отношение к таким исследованиям. Некоторые эскизы (рис. 2.63) малохольных в наше время выглядят наивно: содержат массу ничтожных подробностей, вроде «защитных колец» или «креплений для парашюта», а важнейший узел – нейтронный инициатор цепной реакции – не усматривается. Но вот другой малахольный жужжанул в волосатых руках заплечных дел искусников, что получать нейтроны предполагалось «в высоковольтной разрядной трубке». Такое решение было скачком через поколение в развитии систем инициирования, о которых – в следующей главе…

^{Рис. 2.62}

^{В конце войны британское Бомбардировочное командование располагало сверхмощными авиабомбами двух типов: десятитонная «Грэнд слэм» предназначалась для бомбардировок высокозащищенных целей (плотин, укрытий для подводных лодок), а пятитонная «Толлбой» – для поражения крупных кораблей. Носителями этих бомб были четырехмоторные «Ланкастеры» (рисунок в центре). Благодаря совершенной аэродинамической форме, скорость падения бомбы «Толлбой», сброшенной с высоты в несколько тысяч метров, превышала звуковую. «Толлбоями» был потоплен германский линкор «Тирпиц», отстаивавшийся в норвежском фьорде}

Словом, устройство ядерного заряда в Германии приблизительно представляли, а вот создать его там не было шансов: был природный уран, но не было завода для выделения из него оружейного изотопа; так и не был запущен реактор, из отработанного топлива которого можно было извлечь плутоний, да и радиохимического производства для этого тоже не существовало.

^{Рис. 2.63}

^{Эскиз «урановой бомбы», выполненный немецким ученым. Схема – простейшая, «ствольная». Хотя бомба названа «урановой», из подписей следует, что в качестве делящегося материала предполагалось использовать плутоний, принципиально непригодный для такой схемы}

…Не убедили малохольные высокопоставленных создать новую отрасль промышленности: «водящие руками» всегда твердо верят в свою способность предвидеть то, что недоступно остальным (что и понятно: они же именно что «поставлены высоко»!) К примеру, полководец незримых битв Гиммлер счел более соответствующим велениям времени снаряжение экспедиций в Тибет, на поиски Шамбалы, где, как подсказывала подобающая его профессии крайняя проницательность, было сосредоточено нечто скорее духовное, чем материальное, но превращающее в труху все целеуказанное.

О результатах ядерных исследований фюреру доложил как то… министр почт и телеграфа Онезорге: взалкав лавров впередсмотрящего науки, он, презрев последствия «нецелевого расходования средств», выкроил толику малую из бюджета своего ведомства. Выступление «почтаря» изрядно развлекло аудиторию. Ядерные исследования до практического применения не довели: разразилось принципиальное выяснение, какая это физика – арийская или не очень. Приоритеты на открытия устанавливались с привлечением данных о расовых признаках претендентов. Тех, кто высоким требованиям не соответствовал, выслали из райха, именовавшего себя Тысячелетним, но фиглярствовавшего на исторической арене лишь дюжину лет.

Аналогичные разборки, но касавшиеся соответствия тех же разделов физики положениям марксистко-ленинской философии, происходили несколько восточнее. Последователи вечно живого, всепобеждающего учения дали нехарактерную для себя слабину, а то бы к отщепенцам, посмевшим замахнуться на святое, были приняты куда более радикальные меры, чем высылка.

Ядерные исследования стали процветать и получили практическое воплощение в заокеанской стране, где благожеланная властная вертикаль не была выстроена монолитно, где бескомпромиссно не формулировалась национальная идея и не ставились остро идеологические вопросы. Не последний по значению вклад в исследования урана внесли те самые, с «дефектиками», изгнанники…