Текст книги "Огонь! Об оружии и боеприпасах"
Автор книги: Александр Прищепенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Рис. 2.25. Схема установки для формирования водяной кумулятивной струи. 1 – источник высокого напряжения, 2 – зачищенный радиочастотный кабель, 3 – капилляр с налитой водой, 4 – высоковольтный конденсатор
Тонкую и быструю КС вы обнаружите по ее тычку в протянутую в метре над установкой ладонь или – по водяным каплям на потолке. Увидеть же ее невооруженным глазом сложно, но можно получить снимок (на черном фоне).
Для этого подойдет камера CASIO Exilim Pro EX-F1, позволяющая снимать видео со скоростью до 1200 кадров в секунду. Правда, искра «подсвечивает» КС и «бронепробитие» можно заснять недорогим обычным фотоаппаратом, открывая в темноте его затвор и затем замыкая контакт. В качестве «брони» лучше всего подойдет желатин (рис. 2.26): можно менять толщину его слоя, ставить под углом (рис. 2.27), разделить пробиваемый КС слой на два и посмотреть, будет ли пробивать КС «броню» той же толщины, но «разнесенную»…
Рис. 2.26. Пробитие водяной кумулятивной струей слоя желатина. Кумулятивная струя образовалась из вогнутого мениска воды, при воздействии на него ударной волны от разряда в дистиллированной воде. Энергия конденсатора коммутируется при помощи стержня из оргстекла, сближающего электроды (стержень и искра разряда при коммутации видны в центре снимка)
Рис. 2.27. Выход из слоя желатина вошедшей в нее под углом кумулятивной струи
Настроив установку, можно экспериментировать:
– менять диаметр капилляра и расстояние между воронкой и точкой «взрыва», наливая в капилляр разное количество воды;
– устанавливать в капилляре на тонких ниточках «линзы» из пластилина, меняя форму фронта УВ, воздействующей на воронку.
– не ставить в капилляр бумагу и сделать мениск выпуклым – тогда КС не образуется, а от капилляра в разные стороны полетят брызги.
Полезно знать выводы теории кумуляции:
– бронепробитие зависит не от скорости КС, а от ее длины;
– оно же зависит от соотношения плотностей брони и КС.
Но, понятно, не все выводы теории описывающей столкновение «текущих» металлов надо воспринимать как истину в последней инстанции и переносить их на «водяную» модель: неудача попытки пробить фольгу будет обусловлена не неблагоприятным соотношением плотностей, а тем, что водяная струя установки слабовата для ожижения алюминия…
…Вот и в Германии и кумуляция и другие полезные явления исследовались – тщательно, с немецкой педантичностью. Потому и имена «пионерских» образцов оружия в большинстве – немецкие. В германских оружейных фирмах существовала эффективная система поощрения сотрудников, «генерировавших новые идеи». Зарплата таких специалистов достигала 11000 райхсмарок (4500$ по тогдашнему курсу)[9]9
С учетом инфляции, этот уровень превышает и современную оплату профессора в университете США (12000$). В послевоенные годы потенциал поиска новых ярких решений был в значительной мере утрачен. Автор убедился в этом, посещая по приглашениям известные германские и австрийские оружейные фирмы к 90-е годы, где его собеседники придерживались сходной точки зрения. На вопрос о причинах, один из них упомянул утрату преемственности (оккупационными властями все оружейные разработки были прекращены) и низкий социальный статус специалистов-оружейников в настоящее время: с их зарплат (примерно 3 тыс. евро) взимаются все налоги, в то время как живущие на пособия налоги не платят и пользуются многочисленными льготами, из-за чего реальные доходы исследователя немногим превышают таковые деклассированных лиц
[Закрыть], что было выше, чем у дирекции в институтах, где они работали. Конечно, суетились вокруг неутомимые бойцы невидимого фронта, случались и аресты (понятно, необоснованные, но ведь «бдительностью дела не испортишь!»), но о том, что стимулом был не страх, а поощрение, свидетельствует ряд новаторских решений, многие из которых не потеряли актуальности и сейчас.
Еще несколько десятилетий после войны исследования развитых стран базировались на заделе, созданном немецкими учеными. Так, в плане исследований на 1947 г., представленном на утверждение президенту США, до 80 % разделов содержали аннотации результатов, полученных германскими учеными в соответствующих областях. В Германии насчитывались десятки научно-исследовательских учреждений и полигонов, таких как Luftfahrtforschungsanstalt (LFA).
LFA располагал несколькими видами аэродинамических труб, в том числе – обеспечивающими сверхзвуковой режим течения. Даже в самые последние недели войны продолжалось строительство еще одной, самой крупной.
Неудивительно, что в стране, где «жил, учился и боролся» первооткрыватель названного его именем излучения[10]10
Излучение, которое открыл В. Рентген генерируется в трубке, где ускоряются электроны: достигнув мишени, они тормозятся другими электронами, составляющими оболочки ее ядер. Движущийся с ускорением или замедлением заряд излучает – это явление будет упомянут еще много раз. Энергия квантов такого электромагнитного излучения – десятки – сотни килоэлектронвольт (электронвольт – единица энергии в ядерной физике равная той, которую приобретает электрон, ускоренный потенциалом в 1 вольт). Излучение рентгеновской трубки – направленное
[Закрыть] это явление было поставлено «на службу науке». Оно стало важным инструментом, позволяющим понять, как функционируют сложные механические системы (рис. 2.28).
Рис. 2.28. Рентгенограмма выстрела из пистолета. Пуля (справа) сплющилась при ударе о броневой лист. Видны кости руки стрелка и экстрактированная гильза, а вот пороховые газы, ввиду их малой плотности, рентгеновскому излучению обнаружить не под силу. Эту иллюстрацию автор заимствовал не из германского, а из американского источника, что ясно хотя бы из того, что на ней изображен пистолет Кольт М1911А1
В баллистических исследованиях важное значение приобрел метод теневой фотографии. Основой его является тот факт, что, с увеличением плотности газа, растет и показатель его преломления, поэтому ударная волна вызывает смещение лучей света, и на снимке она будет выглядеть, как две чередующиеся полосы: черная и белая. Источник света располагают за рассеивающей свет преградой и получают снимки ударных волн, образующихся при полете с высокой скоростью (рис. 2.29), например – подкалиберного снаряда. Поскольку характеристики ударных волн в воздухе хорошо изучены, по углу раствора конусной головной ударной волны не составляет труда определить и скорость полета.
Рис. 2.29. Теневой снимок головной части бронебойного подкалиберного снаряда (вроде изображенных на рис. 2.10 и 2.11)
С методом теневой фотографии связана одна из историй, свидетелем которой пришлось быть автору. Началась она с прибытия в институт комиссии из министерства. Вскоре выяснилось, что расследуется «фальсификация научных результатов». В одном из «бронебойных» отделов наметилось отставание по важнейшей характеристике – скорости снарядов. Метод для исправления ситуации был выбран кардинальный: теневые снимки, полученные при стрельбах на испытательной трассе, заменялись другими, которые изготавливал у себя на даче охочий до научной славы энтузиаст. Ударную волну он моделировал натянутыми под нужными углами нитками, а турбулентное движение воздуха – искусно сминаемой бумагой. Вначале энтузиаст отпирался, но, после того, как кто-то из комиссии обнаружил на вклеенном в отчет снимке ворсинки, выступающие из нити – «во всем признался». Из этой поучительной истории следует вывод для тех, кто вознамерился карабкаться по «извилистым тропам науки»: не стоит быть чересчур уж аккуратными. Если бы тот злополучный снимок был слегка расфокусирован – улик в виде выступающих ворсинок не осталось бы…
…Но вернемся в Германию военных лет. Помимо методики теневой съемки, там была создана и уникальная для своего времени установка интерферометрии, позволявшая визуализировать распределение плотности в обтекающем тело воздушном потоке (рис. 2.30). Наложение световых волн от двух источников приводило к чередованию максимумов и минимумов освещенности, а изменение плотности нарушало эту картину, поскольку менялся показатель преломления. Получить такой снимок в дачных условиях значительно сложнее, чем теневой…
Рис. 2.30. Картина обтекания тела воздушным потоком, полученная методом интерферометрии
…К концу войны число самолетовылетов люфтваффе неуклонно снижалось, росли потери, поэтому эффективности боевой нагрузки уделялось повышенное внимание. Результаты в области прикладной аэродинамики явились базой для создания класса кассетных боеприпасов. Боевые элементы (рис. 2.31) при снаряжении бомбовых кассет, вставлялись «один в другой», что позволяло с высокой эффективностью использовать объем боеприпаса – носителя. Закон их рассеяния после раскрытия кассеты, был согласован с формируемыми при разрывах осколочными полями.
Рис. 2.31. Боевые элементы, вставляемые «один в другой» при снаряжении бомбовой кассеты, что позволяет повысить коэффициент ее заполнения
Но превосходство в воздухе люфтваффе утрачивала день ото дня и артиллерия оставалась наиболее действенным огневым средством, которое германская армия могла противопоставить наступательным замыслам противника. Замена или существенная модернизация наиболее массовых полевых артиллерийских систем требовала, помимо материальных затрат, значительного времени на переучивание расчетов и перестройку системы снабжения, а именно этого Германия уже не могла себе позволить, поэтому основные усилия в области повышения эффективности были связаны с разработкой новых боеприпасов. Научные исследования в этой области касались прежде всего внешней баллистики. На рис. 2.32 видны свидетельства этого поиска – изыскивались оптимальные аэродинамические формы фугасных, оперенных, подкалиберных и надкалиберных снарядов для ствольных и реактивных систем. Процесс полигонных испытаний «поджимало» время, поэтому новые снаряды небольшими партиями поступали во фронтовые части сразу после ограниченного числа отстрелов. Но и на фронте определение эффективности было затруднено: противник наступал.
Рис. 2.32. Модели артиллерийских снарядов и неуправляемых ракет для исследований в аэродинамической трубе
Особо следует упомянуть о полевой реактивной артиллерии, поскольку эту тему до сих пор окружает сонм мифов. Германские войска располагали еще до начала войны рядом вполне отработанных образцов реактивных минометов «Небельверфер 35, 38 и 41» (цифры обозначают год принятия на вооружение) а также химическими, зажигательными и осколочно-фугасными боеприпасами к ним. В дальнейшем реактивные минометы совершенствовались: вместо 100 и 150 миллиметровых «Небельверферов» первых серий появились 210 (42 г.), 280, 300 (43 г.) и 320 миллиметровые. Для 210 мм «Вурфгранате» была разработана пятиствольная пусковая установка (рис. 2.33), однако эта и другие реактивные гранаты могли запускаться также из укупорочных ящиков и с самоходных шасси. Германская реактивная артиллерия широко применялась при штурме Севастополя, под Сталинградом, а также при подавлении Варшавского восстания.
Рис. 2.33. Германские артиллеристы готовятся к открытию огня из «Небельверфера-42». Италия, 1943 г.
В вермахте хорошо представляли не только сильные стороны реактивного оружия, но и его недостатки, в первую очередь – значительное рассеяние ракет при стрельбе. В начальный период войны, при маневренных действиях, потребность в подавлении мощной обороны стрельбой по площадям возникала не часто. Немецкие специалисты не усматривали никаких мистических тайн в советских реактивных снарядах – они попали к ним в руки уже ранней осенью 1941 г. К концу же войны запас трофеев был столь велик, что советскими установками стали оснащать бронетранспортеры вермахта.
Германские реактивные снаряды отличались от советских прежде всего типами твердых топлив – в советских использовался бездымный порох, а в германских – смесевые составы (рис. 2.34). При производстве зарядов смесевого твердого топлива приобретался опыт получения все более крупноразмерных шашек (тот, кто знает о технологических трудностях производства твердого топлива для современных МБР, поймет ценность этого опыта).
Рис. 2.34. Даже если бы не были заметны отличия формы, в которую одеты он юные расчеты, можно легко определить, чья батарея стреляет: топливо реактивных снарядов германских «Небельверферов» и «Вурфгеретов» – смесевое, дающее при сгорании много дыма. Топливо советских «эрэсов» – бездымный порох и их факелы – яркие, чистые
Для иллюстрации упомянем «гисслинг пульвер». При производстве шашек из него, паста из нитроклетчатки и диэтиленгликольдинитрата, стабилизированная дифениламином и карбамитом, в сыром виде размельчалась и добавлялась к расплавленному тринитротолуолу. Далее смесь в горячем состоянии вакуумировалась, (удалялись воздух и вода) и заливалась в стальные формы, охлаждаясь в течение 48 часов. В результате получались высококачественные заряды немалых даже по современным меркам (диаметр – до 500, длина – до 1000 мм) размеров, которые нашли применение в ускорителях старта и двигателях таких ракет, как неуправляемая «Райнботе» (рис. 2.37), призванная заменить авиацию при решении задач на оперативную глубину. Четыре работающие на смесевом твердом топливе ступени сообщали последней из них скорость, необходимую для достижения дальности в 220 км, но вес боевой части (40 кг) был явно недостаточен, что и показало боевое применение по порту Антверпена в ноябре 1944 г. После войны аналогичные системы («Луна» и «Онест Джон»), но с ядерными и химическими боевыми частями были созданы и победителями.
Рис. 2.35. Оперативно-тактическая ракета германских сухопутных войск «Райнботе»
Помимо аналогов армейских «Вурфгранатен», подвешивавшихся к штурмовикам, были созданы специальные образцы авиационных неуправляемых ракет и двигателей для них. Высокими характеристиками отличался 55-миллиметровый R4M, который нашел применение для противотанковых авиационных ракет (рис. 2.36). Для таких ракет были разработаны интегрированные в крыло направляющие (рис. 2.37), наличие которых слабо влияло на аэродинамику носителя и позволяло вступать в воздушный бой сразу по завершении штурмовых действий.
Рис. 2.36. Неуправляемые ракеты R4M – оружие нечасто появлявшейся над полем боя к концу войны германской авиации. По характерным «надкалиберным» головным частям можно заключить, что два нижних образца укомплектованы кумулятивными зарядами
Рис 2.37. Направляющие для ракет R4M, интегрированные в крыло самолета-носителя и позволяющие ему маневрировать с высокими перегрузками сразу по израсходовании ракет
Совершенствовались и авиационно-бомбовые средства поражения.
Весьма оригинальной была авиабомба SB-800-R5 с ракетным ускорителем (рис. 2.38). Она применялась по кораблям с небольших высот. Ускоритель сообщал бомбе дополнительную скорость около 150 м/с, после чего отстреливался. Сферическая боевая часть продолжала полет, рикошетируя от водной поверхности (иногда делая до дюжины «подскоков») и поражала корабль на уровне ватерлинии – как при топмачтовом бомбометании, но повышенная дистанция сброса позволяла снизить потери носителей ракетных бомб по сравнению с самолетами, применявшими свободнопадающие бомбы.
Рис. 2.38. Рикошетирующая от водной поверхности авиабомба SB-800-R5 с ракетным ускорителем
Предпринимались значительные усилия для повышения эффективности действия боеприпасов у цели. Для кумулятивных боеприпасов требовались ВВ с возможно большей скоростью детонации – и были разработаны методы промышленного синтеза мощных пентаэритриттетранитрата и циклотриметилентринитрамина, известных с конца XIX века. Последнее соединение, известное также как hexogen (в переводе – «рожденный ведьмой») немецкие химики напыщенно именовали «сверхвзрывчаткой».
В гексогене ощущался недостаток, поэтому был разработан синтез его аналога – циклотриметилентринитрозамина – вещества лишь немногим менее мощного, производство которого не требовало агрессивных сильных кислот (азотной и серной), что позволяло производить его на примитивнейшем оборудовании, вплоть до прачечного. Исходными компонентами служили обнаруженный на складах, накопленный в свое время для нужд мирной промышленности нитрит натрия, недефицитные формальдегид и аммиак.
Были созданы также разнообразные взрывчатые составы для снабжения диверсантов: взрывчатка вводилась в материал обувных подметок и даже – в вещество, по консистенции и цвету соответствовавшее пищевому маргарину. Этот «маргарин» диверсант, под угрозой разоблачения, мог съесть без фатального вреда для здоровья!
Разрабатывались и специальные пластичные взрывчатые составы для использования в бронебойных снарядах. Идея заключалась в том, чтобы не пробивать броню, а, обеспечив плотное прилегание к ней ВВ после попадания снаряда – сформировать ударную волну. На обратной стороне бронезащиты ударную волну сменяет волна разрежения, вызывающая откол частиц брони, обладающих определенным поражающим действием (рис. 2.39). Из стадии опытных германские работы не вышли, но позже снаряды с деформируемой головной частью входили в боекомплекты французских танков. Такие снаряды потеряли свою эффективность, когда на танки стали устанавливать многослойную броню.
Рис. 2.39. Заброневое действие снаряда с пластическим снаряжением: при попадании пластическое снаряжение плотно прилегает к броне; после детонации, на внутренней стороне броневой защиты, в результате откола, вызванного разгрузкой, из брони образуются поражающие элементы. Пробития при этом не происходит
Все эти достижения не могли, однако, компенсировать недостаточную производительность химических предприятий: расход боеприпасов – и специального, и общего назначения – был огромен и для снаряжения тех же осколочно-фугасных снарядов нередко применялись суррогаты: основное ВВ (тринитротолуол) разбавлялось инертными солями иногда наполовину, что, конечно, сказывалось на могуществе.
Война, чья истина всегда конкретна, требует решительности не только от солдат – в небе, на суше и на море. Часто она требует того же и от обитателей отделанных дубом кабинетов, заставляя их до крайних пределов напрягать умишко, делая выбор: гнать ли огромными сериями освоенные промышленностью боеприпасы, но при этом – терять самолеты, расходовать не один десяток тех самых, серийных бомб в вылете, который не причинит повреждений кораблю противника или…
…Германское управляемое оружие заявило о себе весьма громко: осенью 1943 года радиоуправляемыми авиабомбами запущенными с самолетов, были тяжело повреждены американские крейсера «Филадельфия», «Саванна», британские линкор «Уорспайт» и крейсер «Уганда», однако «венцом» явилось потопление нового итальянского линкора «Рома» (водоизмещение 46000 т, 9 орудий калибром 381 мм) 9 сентября 1943 г. К тому времени Муссолини был арестован, правительство Италии вело переговоры о мире, а итальянский флот шел на Мальту сдаваться англичанам, что, конечно, не могло быть расценено недавними партнерами по оси иначе как предательство. В 15–40 на высоте 5 км, были замечены самолеты. Вероятность попадания в идущий 20-узловым ходом корабль свободнопадающих бомб, сброшенных с такой высоты, пренебрежима, поэтому особой тревоги самолеты не вызвали. Однако в 15–41 в палубу линкора попала почти вертикально падавшая управляемая бомба SD-1400 (рис. 2.40), пробившая насквозь корпус корабля и разорвавшаяся в воде под котельными отделениями. Экипаж своевременно начал борьбу за живучесть, но через 10 минут последовало второе попадание, в результате которого сдетонировали погреба боезапаса, что оказалось фатальным для линкора. Погибли 1500 членов экипажа, в том числе – командовавший объединением адмирал.
Рис. 2.40. Радиоуправляемая авиабомба Руршталь SD-1400 (другие обозначения: Фриц-Х, Х-1, FX-1400). Вес -1,5 т. Имелись модификации от Х2 до Х6, последняя – весом около 3 т
Это был крупнейший успех: «Рома» был новым, мощным линейным кораблем, поэтому неудивительно, что, после такой наглядной демонстрации, развитие управляемого оружия получило приоритет.
Hs-293 (рис. 2.41) часто называют планирующими бомбами, что неточно: все модификации имели ракетные двигатели. Вес этих крылатых ракет приближался к тонне, причем около половины приходилось на боевую часть. Системы управления были в основном радиокомандными (только ракеты модификации С2 управлялись по проводам). Ракеты отличались конструкциями органов управления, типами двигателей и боевых частей. Среди последних были и «ныряющие», поражающие днище корабля. Задумка-то была вроде и оригинальной, но, «воплощенная в крылатый металл», оказалась столь капризной, что советские специалисты, установившие было такие боевые части на послевоенной противокорабельной ракете КСЩ, впоследствии отказались от них. На германских заводах преимущественно производилась модификация HS-293A: 1700 шт. Их применяли в Бискайском заливе, при высадках союзников у Анцио и Салерно, против конвоев, шедших к Мальте и в Арктике. Конструкция Hs-293 была сочтена успешной, последовали и другие: Hs-294, Hs-295, но они «опоздали». Контрмеры союзников сводились к постановке помех в рабочих диапазонах радиочастот, а также к борьбе с самолетами-носителями, что было не очень сложным, ввиду небольшой дальности применения управляемых ракет.
Рис. 2.41. Авиационная крылатая ракета «Хеншель-293А»
Ответ на эти меры также был предсказуем: управляемое оружие стали рассредоточивать на возможно большем числе носителей, причем не исключая даже истребители сопровождения: малогабаритная 730-килограммовая управляемая бомба BV-246 (рис. 2.42) была пригодна для подвески на Fw-190 и Ме-109. Планирующие бомбы BV-246 были применены при атаках арктических конвоев и выделялись разнообразием систем наведения. Известны модификации F1 и F2 – радиокомандные; F3 – с инфракрасной головкой самонаведения; F4 – телевизионная; F5 – акустическая; F6 – с пассивным наведением на радиосигнал – первая в классе противорадиолокационного оружия. При ветре благоприятного направления и силы, сбрасываемые с высоты 7 км бомбы могли пролететь 200 км и 75 % из них – выбрать свои цели в эллипсе 18,5x15 км. Некоторые из систем наведения BV-246 не только работали в ранее не использовавшихся частотных диапазонах, в которых мероприятия РЭБ противника в то время не были эффективны; в них был реализован качественный скачок в развитии управляемого оружия: переход от принципа «выстрелил и проследил» к принципу «выстрелил и забыл». К этому же классу принадлежали и авиабомбы L-10 и BV-143 с программным управлением, правда, показавшие на испытаниях низкую эффективность.
Рис. 2.42. Управляемая бомба «Блом и Фосс BV-246», подвешенная к истребителю-бомбардировщику Fw-190
Не были забыты и моряки, получившие наводящиеся на шум винтов торпеды «Цаункёниг», которыми германские подводные лодки успешно оборонялись от атаковавших их эсминцев. «Цаункёниг» копировался после войны во многих странах.
Читатель, даже понаслышке знакомый с прикладной наукой, заподозрит автора в «лакировке действительности» если не рассказать и о неудачах в исследованиях: ничто в природе не делается со 100 %-ным КПД. Всем понятно, что изделие, в основу которого заложены не противоречащие законам природы принципы, рано или поздно заработает, как было задумано, это – вопрос времени. Но задумки-то бывают здравыми не всегда, концептуально ущербные проекты тоже встречались, как и «брошенные» на полпути к успеху.
С достаточными основаниями и несмотря на протекцию влиятельных «партейных» чиновников был отклонен проект предложенного в 1944 г. «бомбардировщика-антипода» доктора Зенгера. В полете бомбардировщик должен был двигаться «прыжками», отражаясь (рикошетируя) при каждом от плотных слоев атмосферы, за счет чего его ожидаемая дальность достигала межконтинентальных значений и позволяла угрожать стране, где было сосредоточено основное военное производство союзников – США. Сухой вес бомбардировщика был определен в 20 т, вес топлива и бомбовой нагрузки – 80 т.
Для заправленного бомбардировщика весом в 100 т очень много топлива требовалось для взлета. Доктор Зенгер предлагал построить стартовый трек, по подобию использовавшегося для запуска Фау-1, но более протяженный – длиной 3 км. На самолет в этом случае могло быть установлено любое потребное количество ракетных ускорителей, которые должны были работать около 10 секунд, что позволяло достичь скорости 500 м/с. Затем набор высоты обеспечивал маршевый двигатель.
Максимальная скорость бомбардировщика доводилась до 6000 м/с, а максимальная высота полета – до 260 км. Самолет в течение некоторого времени мог оставаться на высоте 40 км, а в 23000 км от точки старта терял высоту и, пролетев еще 500 км, то есть примерно половину расстояния вокруг Земли, совершил бы посадку. Посадочная скорость должна была составить всего 140 км/час, что давало возможность такому бомбардировщику совершить посадку на любом аэродроме. Однако в этом варианте самолет Зенгера мог нести только 300 кг полезной нагрузки, не считая пилота.
Доктор Зенгер занимался проблемой полетов и на более короткие расстояния. Основная трудность в этом случае состояла в развороте самолета-ракеты на обратный курс. Оказалось, что развернуть самолет, идущий со скоростью почти 1600 м/сек, чрезвычайно сложно: многие приборы и агрегаты могут отказать из-за чрезмерных перегрузок, и, кроме того, для выполнения такого маневра необходимо огромное количество топлива. Гораздо выгоднее было бы осуществить прямой полет с посадкой на базе, расположенной на «противоположном конце» Земли. В этом случае бомбардировщики стартовали бы в Германии, сбрасывали бомбы в заданном районе и приземлялись бы в точке-антиподе (отчего и произошло название бомбардировщика). Там предполагались перевооружение, заправка топливом и полет в обратном направлении, также сопровождаемый бомбардировкой цели. Однако точка-антипод аэродрому в Германии оказывалась в районе Австралии и Новой Зеландии, то есть на территории, контролируемой западными союзниками. Далее, любая бомбардировка должна была производиться с одной из нижних точек траектории, но даже и тогда рассеивание при бомбометании оказалось бы исключительно большим, а точки, пригодные для бомбометания не всегда находились над районами, где располагались важные цели. Единственной целью в Западном полушарии, которая при полете из Германии по схеме Зенгера находилась бы под нижней точкой траектории и бомбардировка которой представлялась эффективной, был город Нью-Йорк. При этом бомбардировщик направлялся бы в Японию или в ту часть Тихого океана, которая тогда находилась в руках японцев.
Зенгер исследовал и возможность облета вокруг Земли с возвращением на ту базу, с которой был осуществлен старт, без приземления в точке-точке-антиподе. В этом случае девятое снижение лежало бы на расстоянии 27500 км от стартовой позиции, а посадка в точке старта могла быть сделана через 3 часа 40 минут после взлета.
Доклад Зенгера заканчивался рекомендацией принятия схемы с одной базой, как наиболее практичной, и перечислением исследовательских проектов, которые нужно было выполнить для ее осуществления. Даже если бы, ценой невероятных усилий, несколько таких бомбардировщиков и было создано, то трехсоткилограммовые бомбы с бомбардировщика-антипода или даже четырехтонные – с бомбардировщика, совершающего облет Земли не смогли бы изменить ход войны.
В послевоенной гонке вооружений усилия великих держав сначала были сосредоточены на создании тяжелых бомбардировщиков, а затем – межконтинентальных баллистических ракет для доставки боезарядов к важнейшим военно-политическим центрам «главного противника» Бесспорно, МБР позволяли маневрировать траекториями более гибко и, в целом, представляли более эффективное оружие, чем бомбардировщики-антиподы, однако исследование операций показало, что, помимо нанесения ядерных ударов, в ходе боевых действий в околоземном пространстве возникает и много других задач, для решения которых пригодились бы летательные аппараты (ЛА) типа Зенгера. В 60-х годах в США был разработан проект «рикошетирующего» ЛА «Дайна Сор», предполагавший использование для его разгона первой ступени МБР «Титан». В СССР работы над таким ЛА были доведены до испытаний беспилотного макета (рис. 2.43). Однако органические недостатки, присущие «рикошетирующим» траекториям, стали причиной того, что с возрастанием тяговооруженности ракет-носителей предпочтение было все же отдано орбитальным ЛА.
Рис. 2.43. Макет «рикошетирующего» от атмосферы космического аппарата после возвращения из полета выловлен из океана и возвращается па палубу советского научно-исследовательского судна. Снимок сделан самолетом-разведчиком «Орион» ВМС США
Не избежали упреков в «оторванном от практики теоретизировании» и немецкие создатели теории прямоточных воздушно-реактивных двигателей: такие двигатели работоспособны лишь при сверхзвуковых скоростях полета (заборный канал «запирается» скачком уплотнения в воздушном потоке), и в сороковых годах летательные аппараты для них еще не существовали. Подходящий «аппарат» появился только в семидесятых (рис. 2.44).
Рис. 2.44. Советская противокорабельная ракета ЗМ80 «Москит», благодаря своему прямоточному воздушно-реактивному двигателю существенно превосходила по скорости другие образцы в своем классе оружия. Чтобы разогнать ракету до «сверхзвука», используется твердотопливный ускоритель, который размещается в камере сгорания двигателя, и, отработав, сбрасывается. Маршевая скорость «Москита» более чем вдвое превышает звуковую, что делало весьма маловероятным перехват этой ракеты средствами обороны, которыми были вооружены корабли в конце XX века.
Не «созрели» плоды исследований объемной детонации. От боеприпаса на этом принципе ожидали значительного повышения фугасного действия, поскольку в его снаряжении, в отличие от обычного ВВ, содержалось только горючее, а окислителем служил окружающий воздух. Немецкие ученые сделали ставку на угольную пыль: еще в мирное время ее детонация в шахтах была изучена достаточно подробно. Пыль диспергировали зарядом двухосновного пороха, а затем образовавшееся облако подрывали инициирующим зарядом бризантного ВВ. По отчетам, такая объемно-детонирующая система обеспечивала не только формирование ударной волны, но и генерировала «вихревые образования, сохраняющие поражающее действие на время около секунды». Однако пыль на воздухе детонировала хуже, чем в шахте с прочными стенами. Зрелищные взрывы пыли нравились начальству, но были слабоваты для боевого применения. Первые объемно-детонирующие бомбы были сброшены лишь через пару десятилетий, когда для горючего в них стали использовать окись этилена (рис. 2.45).
Рис. 2.45. Автор у объемно-детонирующей авиабомбы BLU 76В. База ВВС США Эглин, 2002 г.
Так называемая «ветровая пушка» (рис. 2.46) разрабатывалась для объектовой ПВО. Детонация смеси кислорода и водорода в ее «зарядной каморе» формировала тороидальный вихрь, который на дистанции 200 м ломал дюймовую (2,5 см) доску. Подчеркивалась скорострельность и скрытность действия такого оружия, однако дальность стрельбы была явно недостаточной.
Рис. 2.46. Орудие «Виндканоне» (ветровая пушка) на полигоне в Хиллерсдебене
То, что сейчас именуют «вызывающим ужас акустическим оружием» было впервые создано в Германии за более чем полвека до наших дней. Генераторы (рис. 2.47), используя энергию взрыва газовоздушной смеси, формировали звуковые волны с давлением 1 миллибар в пределах главного лепестка. Летальное действие эти волны могли обеспечить на дистанции в 60 м за время около 40 сек, а на 300 м они вызывали «крайне болезненные ощущения». Применению такого оружия также препятствовала «малая дальность действия», хотя более корректно было бы говорить о малой дальности в сочетании с большой заметностью и низкой маневренностью.
