Текст книги "Крымский излом. Часть 4 (СИ)"

Автор книги: Александр Михайловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Кроме того, адмирал Ямамото был политическим противником оси Рим-Берлин-Токио, вторжения в Манчжурию и Китай, а также войны с Соединенными Штатами Америки. В середине 1941 года премьер-министр Японии Фумимару Коноэ спросил Ямамото о том, что тот думает об исходе возможной войны с Соединенными Штатами, ответ Ямамото позже стал широко известен.

– Если поступит приказ вступить в бой, – ответил адмирал Ямамото премьеру Коноэ, – я буду неудержимо двигаться вперёд в течение половины или целого года, но я абсолютно не ручаюсь за второй или третий год.

В то же время Исороку Ямамото не знал, что американские адмиралы мыслили примерно в том же ключе. «План Дог» от 1940 года, американского адмирала Харольда Старка, Главнокомандующего Морскими Операциями, предусматривал ведение на Тихом океане оборонительной войны. И пока США должны были концентрировать все свои силы против Германии, американский Тихоокеанский флот должен был удерживать японцев подальше от путей сообщения с Австралией.

Американские адмиралы подсчитали, что только мобилизация флота займет не менее шести месяцев. Ну, а на производство того невероятного количества снаряжения, боеприпасов и вспомогательных судов, необходимых для ведения наступательной войны на Тихом океане океан уйдет не меньше двух-трех лет.

В любом случае, в начале мая 1942 года, полгода, которые Исороку Ямамото выделил себе на «неудержимое продвижение», подходили к концу. Четыре американских авианосца, уцелевших во время нападения на Перл-Харбор представляли для японского флота все большее и более серьезную угрозу. Но о самой главной опасности Главнокомандующий Объединенным флотом не подозревал до самого последнего времени.

У адмирала Ямамото не возникло подозрений даже тогда, когда в первых числах апреля военно-морской атташе Империи в Советской России капитан 1-го ранга Ямагучи, сообщил, что по состоянию здоровья ему срочно необходимо покинуть свой пост, и попросил прислать ему замену. Поступок совершенно нетипичный для японского высокопоставленного офицера! Он мог быть вызван только очень и очень серьезными причинами.

Еще в середине января адмирал Ямамото попросил капитана 1-го ранга Ямагучи досконально разобраться в том, что происходит на советско-германском фронте. При этом он не имел особых надежд на успех этого конфиденциального поручения из-за удаленности японской дипломатической миссии от места событий, и строжайшими мерами секретности, предпринятыми советскими органами контрразведки. Сейчас, глядя через иллюминатор на приближающуюся посадочную полосу аэродрома на острове Рабаул, адмирал Ямамото вспоминал, как все это начиналось.

Утром 30 апреля капитан 1-го ранга Ямагучи добрался до Токио, и сразу же явился на прием к адмиралу Ямамото. Причем, по его внешнему виду никак нельзя было сказать, что он страдает от какого-то тяжелого заболевания.

Ретроспекция от 30 апреля 1942 года, 09:02. Токио. Главный Штаб Объединенного Флота Японской Империи.

Кабинет главнокомандующего.

– Капитан 1-го ранга Ямагучи, – спокойным и ровным голосом произнес адмирал Ямамото, рассматривая склонившегося перед ним в почтительном поклоне военно-морского атташе. Командующий флотом Империи никогда не повышавший голоса на своих подчиненных, считая это недостойным потомка древнего самурайского рода. – Я прошу вас объяснить мне причины, которые заставили вас так неожиданно оставить свой пост именно в тот момент, когда на советско-германском фронте происходят такие важные события.

– Исороку-сама, – сказал Ямагучи, еще ниже склоняясь перед своим шефом, и кладя перед адмиралом стопку исписанных листков, – я смиренно прошу вас прочитать сначала мой рапорт, а потом я готов дать вам все требующиеся по ходу дела ответы…

Недоверчиво хмыкнув, Ямамото начал читать рапорт, написанный по-английски, но почти тут же отложил в сторону первую страницу, и внимательно посмотрел на капитана 1-го ранга Ямагучи, наблюдавшего за адмиралом затаив дыхание.

– Так вы сумели проникнуть в тайну так называемой эскадры адмирала Ларионова? – спросил он.

– Да, Исороку-сама, – кивнул Ямагучи, – в своем рапорте я изложил все, что мне удалось выяснить о происхождении и боевой деятельности, так называемых, Эскадры Особого Назначения адмирала Ларионова, а также Тяжелой Механизированной Бригады Особого Назначения сначала полковника, а потом и генерала Бережного.

– Вы полагаете, что эти два русских соединения представляют угрозу нашим интересам на северном направлении? – спросил адмирал Ямамото.

– Это не совсем так, – покачал головой капитан 1-го ранга Ямагучи, – Обладая совершенно не свойственной для русских боевой эффективностью, они совершенно переменили весь характер вооруженной борьбы на советско-германском фронте. Теперь уже речь идет не об исчерпании воли к сопротивлению у русских, а о том, сможет ли вермахт снова переломить ситуацию в свою пользу, или и дальше будет терпеть поражение за поражением.

В тоже время подтверждается политическая линия советского вождя Сталина на нежелание таскать каштаны из огня для Англии и США. С его стороны было бы совершенным безумием предпринимать что-то против нас до того, как закончится его противостояние с Германией. Также совершеннейшим безумием было бы наше вторжение на Север. Да, кадровые части Сибирского военного округа отправлены на Восточный фронт. Но казармы у русских в Сибири не пустуют, поскольку с фронта в Сибирь на отдых и пополнение прибывают части, получившие боевой опыт во время успешной для русских зимней кампании. Наступление Квантунской армии в таких условиях может иметь лишь весьма ограниченный успех, после чего война перейдет в затяжную фазу. В то же время, с открытием нами боевых действий, русские безо всякого сомнения предоставят свои аэродромы для американской стратегической авиации, и под ударами янки окажется сама Метрополия.

– Мысль верная, – кивнул головой Ямамото, – у нас здесь сложилось примерно такое же мнение. Госпожа Армия не в состоянии выделить двадцати тысяч солдат для захвата и оккупации Гавайев, и в то же время рвется на Север, чтобы начать войну с Россией, где для успеха потребуются миллионы штыков. Мы уже представили свое мнение по этому вопросу Императору и совету Гэнро. Думаю, что оно нашло там полное понимание. Главная наша задача сейчас – нейтрализовав остатки американского Тихоокеанского флота, закрепиться на Юге, рассечь морские коммуникации связывающие Австралию с внешним миром, и путем осуществления полной блокады вывести ее из войны.

– Исороку-сама, – стараясь быть бесстрастным, сказал капитан 1-го ранга Ямагучи, – именно полученная мной секретнейшая информация, касающаяся предстоящих событий на Юге, и побудила меня, бросив все, прибыть для личного доклада вам. После того, что мне удалось узнать, я не имел права доверять полученные мной сведения ни радио, ни даже дипломатической почте.

Адмирал Ямамото понимающе кивнул и, больше не задавая ни одного вопроса, дочитал до конца рапорт капитана 1-го ранга Ямагучи. Закончив чтение, адмирал отложил в сторону аккуратно сложенные листки бумаги, и минут пять сидел, глядя невидящим взором в пространство прямо перед собой. Ум его в это время бешено работал, пытаясь сопоставить уже известную ему информацию. В рапорте военно-морского атташе в Советском Союзе, он увидел грядущую катастрофу. Но, как понял адмирал, есть еще шанс ее предупредить.

– Господин капитан 1-го ранга, – спокойным, даже несколько бесстрастным голосом произнес адмирал Ямамото, – скажите мне, насколько надежен и достоверен источник полученной вами информации?

– Исороку-сама, – ответил Ямагучи, – эту информацию я получил от русского офицера, капитана 2-го ранга Чернецкого Владислава Петровича, знакомого мне еще с 1916 года, когда я был еще гардемарином, и участвовал в передаче русским проданного им броненосца «Танго» – бывшего русского броненосца «Полтава». Он достался нам после захвата Порт-Артура, и после ремонта вошел в состав флота Империи.

Можно сказать, что тогда мы были не просто союзниками по Антанте, но и друзьями. Русские к таким вещам относятся крайне сентиментально – мужская дружба для них свята. Поэтому, когда мы случайно встретились с ним в Куйбышеве – его родном городе, куда он прибыл в отпуск после ранения. Мы разговорились, и Чернецкий был со мной до предела откровенным. Из беседы с ним я узнал, что по роду своей нынешней службы в береговых частях Северного флота ему приходилось встречаться в частной обстановке с офицерами из эскадры адмирала Ларионова, которые в общем-то не скрывают своих антиамериканских и антибританских настроений. А с одним из них офицеров он после ранения даже лежал в одной палате госпиталя и именно от него узнал о том, что американцам удалось раскрыть ключ нашего военно-морского кода Ro, и адмирал Нимиц читает все наши сообщения и приказы чуть ли не раньше нас самих. Думаю, что он рассказал мне все это, поскольку эта информация не наносит ущерба России.

Ямамото на минуту задумался, а потом спросил, – А вы не думаете, господин капитан 1-го ранга, что вашего старого друга вместе с его информацией подвело к вам НКВД, для того, чтобы использовать в каких-то своих политических целях?

– В таком случае, Исороку-сама, – сказал Ямагучи, – у нас крепнет уверенность в том, что их вождь Сталин не желает таскать из огня каштаны для Англии и Америки, и после разгрома Германии собирается перейти к конфронтации с англосаксонским миром. Возможно, что его расчет строится на том, что если мы и дальше продолжим одерживать победу за победой на Тихом океане, то американцам и англичанам будет уже не до континентальной Европы.

– Допустим, что вы правы, – кивнул Ямамото, – и сообщенная вам информация является частью сложной политической игры советских спецслужб, поскольку в случайную встречу старых друзей я поверить не могу. Разумеется, мы воспользуемся предоставленной нам подсказкой, не собираясь терпеть поражений от американцев только для того, чтобы навредить господину Сталину. И мы сохраним эту информацию в тайне, в первую очередь от нашего армейского командования. Победителей не судят.

Что же касается вас лично, то после завершения операций в Коралловом море, под Мидуэем и на Алеутских островах, вы «выздоровеете», и вернетесь в Советский Союз для того, чтобы продолжить политическую игру. На благо Японии и Императора мы должны постараться изменить судьбу нашей Родины, и избежать поражения в этой войне. Я верю в то, что у нас все получится, господин капитан 1-го ранга. Не может не получиться. Хейко Тенно Банзай!

2 мая 1942 года, Утро. Новая Британия. ВМБ Японского Императорского Флота Рабаул.

Появление в Рабауле адмирала Ямамото стало для всех громом с ясного неба. В первую очередь запаниковало местное аэродромное начальство, уже собравшееся сделать командиру ведущего бомбардировщика разнос за то, что тот не предупредил их о своем приближении по радио. Обнаружив среди летчиков утомленных четырнадцатичасовым перелетом самого командующего Объединенным флотом, дежурный по аэродрому и командир авиабазы на какое-то время потеряли дар речи, перейдя от священного гнева к состоянию застенчивого смущения.

Выслушав распоряжения о полном прекращении любого радиообмена, и о немедленной подготовке к приему самолетов 11-го берегового воздушного флота, летящих сейчас сюда в режиме радиомолчания со своих баз во французском Индокитае, аэродромное начальство выйдя из состояния застенчиво смущения сразу же вошло в состояние лихорадочной деятельности. Адмирал Исороку Ямамото тем временем, усевшись в автомобиль командующего базой, отправился в штаб 4-го флота для встречи с вице-адмиралом Сигэси Иноуэ.

Командующий 4-м флотом прибыл в Рабаул всего два часа назад, и тоже не совсем обычным способом. Четырехмоторная летающая лодка Kawanishi H8K, известная у американцев, как «Эмили», под управлением прапорщика Сёскэ Сасао, знаменитого своим участием во «Втором налете на Перл-Харбор», вылетела на атолл Трук из Иокосуки почти сразу же после разговора адмирала Ямамото и капитана 1-го ранга Ямагучи. Примерно в то же время с атолла Трук в направлении Рабаула вышло ударное корабельное соединение под командой вице-адмирала Такэо Такаги в составе: авианосцев «Секаку» и «Дзуйкаку», двух тяжелых крейсеров и шести эсминцев. Адмирал Такаги имел приказ, обойдя Соломоновы острова с восточной стороны, войти 5 мая в Коралловое море, обогнув с юга остров Сан-Кристобаль. Одновременно, Трук покинул и легкий крейсер «Кашима» флагманский корабль 4-го флота с командующим на борту, который должен был прибыть в Рабаул к 4 мая. При этом, активная часть «Операции Мо», начнется десантом на остров Тулаги 3 мая. Тогда же в Коралловом море должно было появиться американское ударное соединение, под командованием адмирала Френка Джека Флетчера, в составе авианосцев «Лексингтон» и «Йорктаун», пяти крейсеров, одиннадцати эсминцев и двух танкеров снабжения.

Командир летающей лодки имел при себе два запечатанных пакета, в которых находились подписанные адмиралом Ямамото приказы. Один из них предназначался вице-адмиралу Такаги и, отменяя предыдущий приказ вице-адмирала Сигэси Иноуэ, предписывал максимально возможным ходом, в режиме полного радиомолчания, следовать в ВМБ Японского императорского флота Рабаул. Второй пакет предназначался самому вице-адмиралу Сигэси Иноуэ, и приказывал, оставив борт крейсера «Кашима», вместе с высшими чинами штаба, немедленно прибыть в Рабаул на борту летающей лодки прапорщика Сасао.

Таким образом, исходя из того что план «Операции Мо» оказался известен американцам, адмирал Ямамото заново перетасовал колоду, создавая в районе Рабаула мощный кулак из ударной авианосной группировки и береговой морской авиации.

Все четырнадцать часов перелета из Токио в Рабаул главнокомандующий японским императорским флотом посветил раздумью о том, как превратить провальную из-за утечки информации «Операцию Мо» в триумфальный разгром американо-австралийской флотской группировки, находящейся сейчас в Коралловом море. Причем, этот разгром для американцев должен был выглядеть как досадная случайность. Военно-морское командование США на Тихом океане ни в коем случае не должно было догадаться о том, что японское командование знает, что американцы раскрыли их военно-морской код, и знают о его планах. Ставка в следующем мидуэйском раунде игры будет неизмеримо выше, и пока стоило поддерживать убежденность адмирала Нимица в том, что только он владеет всей информацией о планах японского флота, и полностью контролирует дальнейшее течение событий.

Час спустя, Рабаул, временное помещение штаба 4-го флота, командующий флотом вице-адмирал Сигэси Иноуэ,

– Исороку-сама, – Сигэси Иноуэ почтительно склонился в поклоне перед вошедшим главнокомандующим, – прошу меня простить, но я совершенно не понимаю смысла ваших последних распоряжений и с нетерпением жду, когда вы объясните мне суть всего происходящего с вверенным мне флотом.

– Сигэси-сан, – спокойно сказал Ямамото, бросив взгляд на офицеров штаба, – попросите всем покинуть помещение. Сказанное здесь должно будет остаться между нами в силу своей высочайшей секретности. Прочим же господам же офицерам для наилучшего исполнения ими долга перед Японией и Императором будет достаточно прямых, ясных и недвусмысленных приказов.

– Как вам будет угодно, Исороку-сама, – сказал вице-адмирал Сигэси Иноуэ, делая своим офицерам знак, предлагавший им освободить помещение.

– Сигэси-сан, – сказал Ямамото, когда за последним из вышедших офицеров закрылась толстая дубовая дверь бывшего английского колониального особняка, – как удалось установить нашей разведке, ваш «План Мо» тал в деталях известен противнику, и все что я сейчас делаю, направлено на избежание поражения и неоправданных потерь.

– Исороку-сама… – вице-адмирал Сигэси Иноуэ не мог найти подходящих слов, – но, как и почем это случилось?

– Все очень просто, Сигэси-сан, – пожал плечами Ямамото, – американские дешифровальщики сумели вскрыть наш главный военно-морской код Ro. Каждый раз, выходя в эфир, мы сами докладывали противнику о своих действиях и о дальнейших планах. Сейчас янки полностью уверены, что знают о нас все, а мы о них ничего.

– Исороку-сама, – нервно пожав плечами, сказал Сигэси Иноуэ, – мы ни о чем подобном не подозревали. Как вы получили информацию об этом?

– Сэгэси-сан, – ровным голосом, в котором все же прозвучало раздражение, ответил Ямамото, – я хотел бы, что вы больше никогда не задавали мне этот вопрос. Утечка информации об этом может угрожать самому существованию японской империи. Надеюсь, Сэгэси-сан, вы меня хорошо поняли?

Немного помолчав для того чтобы собеседник смог осознать всю важность сказанного, главнокомандующий Объединенным императорским флотом продолжил.

– Что же касается вас лично, – сказал он, – то даже без учета нарушения режима секретности мне очень не понравилось запланированное вами прибытие в Рабаул только через сутки после начала активной фазы операции. По имеющимся данным, этот факт может усугубить последствия раскрытия противником наших планов. Американцы, пользуясь своим промышленным и технологическим превосходством, и дальше будут предпринимать попытки перехвата стратегической инициативы. А вы с вашим академическим темпераментом не сможете оказать ему эффективное противодействие. Поэтому, исключительно в интересах спасения Японии и Императора, после установления нашего контроля над Порт-Морсби, вам будет лучше, сдав командование флотом вице-адмиралу Такаги, взять на себя руководство Высшей Военной Академией Императорского флота Японии «Кайхун хэйгакко». Подготовка наших будущих адмиралов – дело не менее важное, чем завоевание жизненного пространства для японской нации.

– Как вам будет угодно, Исороку-сама, – склонился в поклоне вице-адмирал Сигэси Иноуэ, – это вы гений стратегии, а мы, ваши подчиненные всего лишь светим вашим отраженным светом.

– Каждый из нас, Сигэси-сан, – наставительно сказа Ямамото, – служит императору на своем месте. Полгода назад мы начали войну, в которой почти невозможно победить, побуждаемые к тому экономическим шантажом правящих в Америке и Британии кругов. Когда вам на шею набрасывают удавку, в ответ позволительно нанести удар мечом. Не мы начали эту войну, а те силы, что объявили нам экономическое эмбарго, требуя полной и безоговорочной капитуляции. У нас нет другого выхода, кроме как одерживать над американцами одну победу за другой, и для этого хороши все средства.

Немедленно распорядитесь о введении на вверенном вам флоте режима полного радиомолчания, пошлите гидросамолеты с соответствующими приказами адмиралам Шима, Гото и Марума, готовящимся сейчас к высадке на Тулаги. Предупредите их о присутствии в Коралловом море, южнее острова Санта-Исабель американских авианосных группировок.

С контр-адмиралами Абе и Кадзиоки, чьи корабельные группировки, предназначенные для атаки Порт-Морсби, все еще находятся в Рабауле, я чуть позже переговорю лично. Противник ни в коем случае не должен застать нас врасплох. Необходимо немедленно усилить воздушную разведку южной части Кораллового моря, и направить туда еще несколько подводных лодок к уже имеющимся. Все подозрительные происшествия, вроде исчезновения наших самолетов-разведчиков, или атак наших подводных лодок самолетами, с этой минуты считать подтверждением обнаружения американских авианосных группировок, и тут же посылать в эти координаты ударные соединения береговой авиации, которая в скором времени будет усилена 11-м береговым воздушным флотом, временно переброшенным сюда из Индокитая.

Наши авианосные группировки до самого последнего момента должны оставаться в резерве, чтобы бить наверняка. Ни один американский корабль, будь то авианосец, крейсер, эсминец или танкер, не должен покинуть Коралловое море. Все они должны быть потоплены. Хейко Тенно Банзай!

5 мая 1942 года, Полдень. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин.

Начальник Генерального Штаба генерал-полковник Александр Михайлович Василевский

Командующий 1-м мехкорпусом ОСНАЗ генерал-лейтенант Вячеслав Николаевич Бережной

Командир 205-й истребительной авиадивизии генерал-майор Евгений Яковлевич Савицкий,

Командир 76-й смешанной авиадивизии генерал-майор Василий Георгиевич Рязанов.

Замкомандующего ВВС Волховского фронта генерал-майор Сергей Игнатьевич Руденко

Помощник командира 9-й штурмовой авиадивизии полковник Василий Иванович Раков

Командир 150-го скоростного авиаполка подполковник Иван Семенович Полбин.

Поскребышев осторожно открыл дверь в кабинет Верховного и приглашающе сделал жест рукой. Генерал Савицкий, Рязанов, Руденко, полковник Раков, подполковник Полбин вошли и остановились на пороге. Кроме Сталина в кабинете присутствовали уже известный всем начальник Генерального Штаба Василевский недавно получивший звание генерал-полковника, и еще один невысокий худощавый генерал-лейтенант танковых войск ОСНАЗ с жестким волевым лицом и солидным орденским «иконостасом» на груди.

– Здравствуйте, товарищи летчики, – сказал Верховный, поднявшись навстречу гостям из-за стола, – проходите, не стесняйтесь.

– Здравия желаем, товарищ Верховный Главнокомандующий, – за всех сразу ответил Савицкий, мы не стесняемся, мы осматриваемся. Прежде чем кинуться в бой, летчикам иначе нельзя.

– Хорошо, товарищ Савицкий, – кивнул Сталин, – мы знаем, что немецким асам вы отвечаете так же метко и без задержки. Сколько у вас сбитых вражеских самолетов?

– Пять лично и три в группе, товарищ Сталин, – ответил Савицкий.

– Это очень хорошо, – сказал Сталин, – что советские генералы лично поднимаются в небо, чтобы не утратить квалификацию и иметь представление о том, в каких условиях приходится воевать их подчиненным.

Сделав паузу, Верховный Главнокомандующий обвел внимательным взглядом стоящих перед ним летчиков

– Товарищи, – неожиданно став серьезным, сказал Вождь, – должен сказать, что всем вам оказано наивысшее доверие. Все что будет здесь сказано, является самой большой государственной тайной.

Для взаимодействия с наземными частями Особого Назначения Резерва Верховного Главнокомандования, в наших ВВС необходимо создать авиационный корпус аналогичного назначения и подчиненности. Увеличение масштаба операций требует более тесного взаимодействия авиации и наземных сил особого назначения. Наличие же в наших войсках новой техники позволяет нам на ключевых участках фронта достигать не только численного, но и качественного превосходства над противником. Нельзя быть сильным везде, так, кажется, говорил Мольтке-старший. Но там, где решается судьба сражения, или же, даже всей войны, мы должны быть сильными.

В наступившей тишине Сталин прошелся по кабинету внимательно вглядываясь в замерших летчиков.

– Начальника Генерального штаба Красной Армии генерал-полковника Василевского вы все, наверное, уже знаете, – после некоторой паузы сказал Верховный, – сейчас же я хочу представить вам командующего 1-м механизированным корпусом Особого Назначения генерал-лейтенанта Бережного, фамилия которого вам тоже уже хорошо известна по сводкам Совинформбюро. Именно с частями вверенного ему корпуса вам и предстоит взаимодействовать во время летней кампании 1942 года. Товарищ Василевский, объясните товарищам обстановку…

– Кхм, – прокашлялся Василевский, – Формируемый авиакорпус ОСНАЗ, как и другие соединения этой категории, подчиняется исключительно Ставке Верховного Главнокомандования. Командующим корпусом назначен генерал-майор Савицкий. Структурно корпус состоит из четырех дивизий, штаба и полка управления, включающего в себя радиолокационные станции и мобильные пункты ВНОС. Одна из основных ваших задач – обеспечить в зоне своей ответственности стопроцентный контроль за воздушным пространством. Без этого война в воздухе невозможна. Наше командование концентрирует в ваших руках значительное количество новой техники, игнорируя потребности других участков фронта. Все это богатство ни в коем случае не должно использоваться впустую, а должно помочь нашей армии как можно скорее разгромить врага. Вам понятно товарищ Савицкий?

– Так точно, товарищ генерал-полковник, понятно, – кивнул новоназначенный командир авиакорпуса ОСНАЗ.

– Командиром бомбардировочной авиадивизии, – продолжил Василевский, – назначается полковник Иван Семенович Полбин.

– Э-э-э, – растерянно переспросил Полбин, который до самого последнего момента знал, что он подполковник. И вообще, разом махнуть из командиров обычного бомбардировочного полка в командиры авиадивизии ОСНАЗ – это не только большая удача, но и большая ответственность. Только попробуй не справиться и все. Про того же Бережного ходили слухи что он, помимо кучи наловленных немецких генералов, чуть ли не самолично арестовал в Крыму генерала Козлова и адмирала Октябрьского. За развал работы и нежелание сотрудничать.

– Товарищ Полбин, – усмехнувшись сказал Сталин, – если товарищ Василевский сказал что вы полковник, значит полковник, ему виднее. Тем более что вооружена ваша дивизия будет новейшими бомбардировщиками Ту-2, способными с пикирования сбрасывать авиабомбы массой до двух тонн. Три полка пикирующих бомбардировщиков и один полк высотных разведчиков и носителей управляемого оружия. Товарищ Бережной потом расскажет вам, что это такое, и с чем его едят.

– Спасибо за доверие, товарищ Сталин, – отчеканил теперь уже полковник Полбин, – я сделаю все, чтобы его оправдать.

– Ну, вот и отлично, – кивнул Сталин, – продолжайте, товарищ Василевский.

– Поскольку Ту-2 – это совершенно новый самолет, – сказал Василевский, – то в полках вашей дивизии будет присутствовать инженерно-технический персонал, как от завода-изготовителя, так и от конструкторского бюро. На данный момент ваша дивизия единственная, которая получит эти самолеты. Доведение новой, еще сырой машины до оптимальных серийных характеристик, и устранение всех конструкторских просчетов с учетом опыта фронтовой эксплуатации – это задача не менее важная, чем непосредственное исполнение самой боевой задачи.

То же самое касается и новейших истребителей Ла-5, которыми будет вооружена истребительная авиадивизия ПВО под командованием генерал-майора Руденко. Машина новая, перспективная, с хорошей энергетикой и вооружением, способная в большинстве случаев на равных бороться с немецкими истребителями и бомбардировщиками. Вашей задачей, товарищ Руденко, будет завоевание господства в воздухе на участке действий корпуса, и предотвращение бомбовых ударов противника по позициям наших войск. Особое внимание уделяйте борьбе с вражескими авиаразведчиками. Необходимо не допустить того, чтобы планы нашего командования были заблаговременно вскрыты противником.

– Так точно, товарищ генерал-полковник, – сказал Руденко, – не допустим.

Бывший начальник ВВС недавно расформированного Волховского фронта вообще удивился факту своего попадания в столь именитую компанию. Еще совсем недавно он был свидетелем ареста прямо на фронтовом КП генерала Мерецкова, и теперь считался в какой-то мере политически неблагонадежным. Сергей Игнатьевич забыл, что в то время когда Мерецков изнывал от безделья и пьянства в Волхове, он сам командовал сводной авиагруппой действовавшей в интересах 2-й ударной армии Черняховского, и успех этой армии потянул вверх его карьеру.

– Вторая истребительная авиадивизия корпуса, – продолжил Василевский, – тоже четырехполкового состава, возглавит генерал-майор Рязанов. Ее вооружат маневренными фронтовыми истребителями Як-1М2. Она будет иметь задачу сопровождение наших бомбардировщиков и штурмовиков во время выполнения ими боевых задач.

В вашей дивизии, товарищ генерал, будет введена совершенно новая система учета боевой эффективности. Учитываться будут не сбитые вражеские самолеты, а количество вылетов, в которых ваши подопечные не понесли потерь от действий вражеских истребителей. Внушите это всем вашим подчиненным. Ваша задача – не гоняться за вражескими самолетами, а защищать свои. Вам все ясно, товарищ генерал?

– Так точно, товарищ генерал-полковник, – ответил генерал Рязанов, – почти все. Есть только один вопрос. А в моей дивизии будет инженерная группа от завода-изготовителя и от КБ Яковлева? А то я про этот Як-1 слышал разное…

Василевский и Сталин переглянулись. Потом Вождь пожал плечами и сказал, – Наверное, вы правы, товарищ Рязанов. Нам не стоит обижать своим невниманием тех конструкторов, чьи машины выпускаются уже давно. Такие специалисты будут и в истребительной дивизии товарища Рязанова, и в штурмовой дивизии товарища Ракова, вооруженной самолетами Ил-2. Как я понимаю, запас по возможности модернизации не исчерпан, ни там, ни там.

– Так точно, товарищ Сталин, – кивнул Василевский, – не исчерпан.

– Значит все правильно, – сказал Сталин и посмотрел на свежеиспеченного командующего авиакорпусом, – Товарищ Савицкий, вы должны знать и помнить, что командующие фронтом или армией в полосе которых вы будете действовать, могут только просить вас о чем-нибудь, но ни в коем случае не приказывать.

При этом не забывайте, что помощь местным товарищам – это хорошо, но спрашивать вас, все же, будут за выполнение основной задачи. Если вам это понятно, тогда вас сейчас проводят в отдельное помещение, где вы сможете непосредственно познакомиться с генерал-лейтенантом Бережным, и уяснить суть первой поставленной перед вами боевой задачей. На этом все, товарищи, до свиданья.

5 мая 1942 года, Полдень. Москва, Кремль.

Генерал-лейтенант ОСНАЗ Вячеслав Николаевич Бережной,

После Рижской операции, в которой главную роль сыграл вертикальный охват противника, мне, наконец, удалось убедить Сталина в том, что пора уже сформировать предназначенный для нашей непосредственной поддержки многоцелевой авиационный Корпус Особого Назначения. Генерал Савицкий будет оперативно подчинен мне. Ибо задача авиации – работа на успех сухопутных частей, которые, собственно, и приносят победу. Сталин и Василевский будут ставить нам одну общую задачу. Точно такое же взаимодействие, как с соседом справа или слева, только на этот раз сосед будет не сбоку, а над нашими головами.

– Здравствуйте, товарищи, – сказал я, когда сопровождавший нас лейтенант НКВД оставил нас наедине в небольшой комнате, прикрыв за собой дверь, – давайте знакомиться. Нам вместе воевать, а потому, мы должны получше узнать друг друга.

В комнате все было приготовлено к долгому и продуктивному совещанию без перерыва на завтрак и обед. На большом столе лежали блокноты с прошитыми и пронумерованными листами, заточенные карандаши. В углу комнаты стоял столик с большой пепельницей и несколько стульев – уголок для перекура. На отдельном столике в другом углу комнаты стояли подносы с горками бутербродов, сахарницы с колотым кусковым сахаром, стаканы и большой электрический чайник. Рядом находился заварной чайник и жестяная банка с заваркой.