Текст книги "Вход не с той стороны"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

22 год. 29 число 8 месяца, 09:00. Новая Земля. Свободная Африканская республика г. Кейптаун

     На пограничном КПП нас остановили шотландские гвардейцы, сменившие валлийских фузилеров. Рослый уоррент-офицер поинтересовался целью поездки, услышал в ответ слово «охота» и полупрезрительно хмыкнул. Заглянул в машину и тихонечко завистливо присвистнул. Еще бы, на одного охотника присутствовало четыре прекрасных охотницы, одна другой лучше, и все ослепительно улыбались. Было чему позавидовать. Сержант внес наши данные в журнал регистрации и дал команду пропустить машину. Массивный шлагбаум поднялся, бойцы оттащили в стороны ежи и рогатки, и мы, посигналив на прощание, выехали за пределы Свободной Африканской Республики.

     Граница САР представляла собой больше линию фронта, чем границу в ее буквальном смысле слова. Ряд хорошо укрепленных пунктов по периметру, минные поля, замаскированные секреты, мобильные патрули и легкие самолеты, облетающие периметр, и всего два проездных пограничных КПП. Проехать в другом месте не представлялось возможным, был очень высокий риск налететь на мину, получить очередь из крупнокалиберного пулемета мобильного патруля или автоматической пушки замаскированной БМП. Все эти меры требовали колоссальных затрат, но были оправданы и с лихвой окупались. Не проходило и месяца, чтобы очередная банда не пыталась попробовать границу на прочность, недругов у бриттов в этих местах хватало, можно даже сказать, друзей совсем не было. Алмазные рудники, принадлежавшие двум частным, а по факту государственным британским компаниям, несли в этот мир львиную долю алмазов, а алмазы, в свою очередь, были львиной долей экспорта Британии в остальные территориальные образования Новой Земли. Микроскопическая доля этого экспорта уходила в орден, а все остальное шло в становление промышленности. Алмазы применялись в основном в станкостроении, это уже был местный ресурс и, соответственно, в некоторой степени этот вид промышленности переставал быть зависимым от Ордена.

     Местность оказалась относительно ровной, и мне удавалось держать стрелку спидометра на отметке пятьдесят километров в час, на особо благополучных участках дороги поднимая её до шестидесяти. Несмотря на обилие животных, в том числе больших гиен и гигантских сухопутных крокодилов, гревшихся на солнышке, они благоразумно решили с нами не связываться, дорожные банды не встретились, и мы через четыре часа благополучно докатили до точки встречи с вертолетом, очередной заброшенной фермы на берегу пересохшего соляного озера, превратившегося в зловонную лужу.

     Вертолетом ожидаемо оказался старичок «Хьюи», он же «Ирокез», эксплуатирующийся здесь повсеместно. В категориях «надежность», «стоимость» и «простота обслуживания» этот заслуженный вояка чуть ли не лидером среди летательных аппаратов, и именно благодаря этому стал самым популярным вертолетом на Новой Земле. Наш был оснащён дополнительными баками на обеих сторонах подвески и сразу двумя американскими пулеметами М-60, ровесниками вертолета. А вот пилотами неожиданно оказались два китайца, Ван и Ван, соответственно в русской транскрипции обоих переименовали в Иванов. Низенькие, быстрые, с не сходившими с лиц улыбками ребята. Быстро помогли перегрузить снаряжение, причем Ван Второй скрупулезно записывал в блокнотик вес каждого предмета, даже, несколько конфузясь, зафиксировал наш вес. Потом посчитал, коротко переговорил на китайском языке с Ваном Первым, довольно заулыбался и дал команду на взлет. Машину мы загнали в овражек и закидали перекати-полем. Теоретически она так и должна была простоять до нашего прилета, а на практике уж как получится. Жалко будет, если угонят, хотя гиены и змеи, обитающие в этих местах, водить точно не умеют.

     – Симпатичные ребята, ответственные. Где ты их нашла? – поинтересовался я у Мари, когда лопасти начали раскручиваться.

     – Они вольные перевозчики, за деньги отвезут хоть во дворец к Халифу. Постоянной базы не имеют, мне повезло, их подрядили кое-что доставить в Кадиз и мне об этом сообщили. Я с ними уже работала. Ребята надежные. После операции сразу улетают на родину в Бейджинг, цепляют запасные баки и запросто перелетают залив, – уже прокричала мне Мари. Вертолет поднялся в воздух, и разговаривать стало возможно только по внутренней связи. Летели со снятыми бортовыми дверями с обеих сторон, и шум двигателя перебивал все звуки.

     Не разбираюсь в управлении вертолетами, но, кажется, пилоты вели машину виртуозно, плавно и очень низко над землей. Показалась величественная горная цепь, Капский Хребет. Вертолет поднялся очень высоко, перелетали хребет, стало довольно холодно, но через час уже садились по другую сторону, прямо у его подножья. В небольшом поселке, в котором мы сели, к нам подрулил древний топливозаправщик на базе отечественного ГАЗ-66, и улыбающийся во весь рот марокканец в замасленном комбинезоне помог китайцам заправить аппарат. Я из вертолета не выходил и заметил только окружающие площадку, на которую мы сели, невысокие домики, построенные из глинобитного кирпича. По сути, аэродромом это место не являлось, но при желании на него могли садиться небольшие самолеты, не говоря уже о винтокрылах. Как я понял, это происходило не так уж и редко, раз специально завели топливозаправщик. Опять взлет и ещё через два часа полета вертолет сел на небольшую поляну в предгорье. Пока мы выгружали вещи, китайцы переговорили с Мари, покивали головами и улетели.

     Опять разительная перемена климата. Природа в Африканском Халифате напоминала, ту, которую мы с Гердой видели на горном плато, куда нас выбросило. Холмистая саванна, перемежающаяся редкими рощами, только у подножия хребта густо заросшая лесом. Лес не был похож на джунгли Дагомеи, совсем другие деревья, и гораздо суше. Да и климат умеренный, ниже влажность и чуть ниже температура воздуха. Однако всяких ядовитых гадов и опасного зверья, согласно справочника, привезенного Мари, было не меньше.

     Я огляделся. Сразу около поляны начиналось подножие горы, террасами вздымавшейся не на один километр вверх, точнее, по карте – на два с половиной километра. Полянку размером с баскетбольную площадку покрывала некрупная каменная осыпь, с редким невысоким кустарником, и со всех сторон ее окружал лес. Прямо посередине поляны протекал маленький ручеек, скрываясь в лесу. Очень симпатичное и удобное место.

     – А это место ты как нашла? – опять поинтересовался я у Мари. – Лучше не придумаешь.

     – А никак. По карте и аэрофотосъёмке ничего не видно. Я просто показала китайцам желательный квадрат посадки, они нас и приземлили. Почти наугад. Кстати, это немного дальше, чем я планировала, – Мари открыла планшет и показала на карте. – До лаборатории где-то тринадцать километров.

     – Тогда быстро устанавливаем палатку, укладываем снаряжение, маскируем все, обедаем и выдвигаемся к лаборатории. Надо добраться до темноты. Вперед, мои амазонки, нас ждут великие дела, – скомандовал я и начал таскать тюки к кромке леса, где и планировал поставить палатку.

     – Если мы амазонки, то ты кто? Амазон? – ехидно поинтересовалась Герда, таская со мной вьюки.

     – Разговорчики! Будет разгильдяйство, стану Гераклом, побивающим амазонок. Видела картину такую? – ответил я и сразу получил здоровенной шишкой по спине от Инги.

     – Наоборот будет, – заявила Рива. – Видел, сколько нас?

     – А у тебя на нас рука не поднимется, – добавила Мари.

     Что и не говори, командовать женским отрядом здорово. Вспомните фильм «А зори здесь тихие» и поставьте меня на роль старшины Васкова, и все сразу поймете. Главное, чтобы история наша не так, как в фильме, закончилась, а остальное я перетерплю.

     Палатку, сконструированную с учетом местных реалий, с поднимающимся и загибающимся наверх ворсистым дном, конструкция против проникновения всяких ползучих гадов, установили быстро. Над ней и ящиками со снаряжением натянули лохматую маскировочную сеть и забросали ветками. Теперь обнаружить нас можно было, только натолкнувшись в упор. Плотно перекусили, взяли заранее распределенное оружие и снаряжение и выдвинулись по направлению к лаборатории.

     Шли цепочкой, я – головной, Рива замыкающая. Я взял, кроме «ВСК», автомат UМР и заряженный гранатомет М-777, Рива то же самое. Герда несла два термобарических выстрела к гранатометам и тоже стрелковое вооружение. Инга – автомат UМР и снайперку G-28. Больше ее ничем не нагрузили, особыми физическими кондициями наш снайпер не отличался. Мари нагрузилась своим FN SСАR-ом, тремя зарядами пластида и двумя минами М-86 «Пибоди», теми самыми, противопреследовательными. Это все не считая воды, пайков, пистолетов, боезапаса и гранат. Загрузились до предела. Я планировал возвратится в базовый лагерь только после окончания операции, а все тяжелое оружие сложить еще в одном промежуточном, поближе к лаборатории.

     Маршрут я проложил вдоль подножья хребта, намереваясь на заключительном отрезке забраться как можно выше, для наблюдения за базой. На фотографиях было видно, что лес вырублен всего метров на двадцать от периметра забора, а над базой, тоже находившейся у подножья горы, просматривались небольшие плато, на одном из которых я и собирался залечь. Хотя, будь я на месте охраны, обязательно постарался бы эту возможность для вероятного диверсанта ликвидировать. Может, они так и сделали, пока не знаю.

     Первые три километра проскочили довольно быстро. Зверья было совсем немного – птички, мелкие обезьянки, ящерицы причудливого вида и окраски, но попадалось приличное количество змей, к счастью, не гигантских, тоже причудливого вида и ведущих себя совершенно как их земные собратья. Лежали на камнях, грелись на солнышке, при нашем приближении зловеще шипели, но не нападали, скрывались между камнями. Попадались здоровенные сколопендры, размером с мою руку, и скорпионы с кулак величиной. Тоже не нападали. Хотя зверье вело себя довольно мирно, все-таки его наличие сильно замедляло ход. Приходилось тщательно осматривать место, куда ставить ногу, гады могли нешуточно обидеться на наступившего им на хвост человека. Потом иди гадай, кто тебя укусил, и коли все сыворотки подряд. А нужной вакцины как раз не окажется, особо ядовитых гадов здесь было великое множество, и изучить успели всего процентов десять…

     – Макс… Макс, – раздался сзади меня испуганный голос Инги.

     Я обернулся и увидел как она, держа левую руку на отлете, испуганно на нее смотрит и медленно садится на камень. Воистину помянешь черта, он и явится. Этого еще не хватало.

     – Что случилось? Мари, аптечку сюда и справочник, – я подскочил к Инге.

     – Я о камень оперлась левой рукой… вдруг как огнем обожгло… опухаает, – плаксиво заныла Инга, смотря на торчавший из тактической перчатки указательный палец, действительно на глазах превращавшийся в фиолетовую сардельку.

     – Я же тебе говорил, надень такие же перчатки, как у всех, – я сунул ей под нос свою руку. – Мари, симптомы – опухоль, сильное жжение, посинение. Следов укуса нет. Температура есть? Нет. Удушье есть? Нет. Где камень, я тебя спрашиваю?

     – Воот… – Инга показала сиреневым опухшим пальцем на валун, покрытый травкой, похожей на мох.

     Я принялся осторожно раздвигать растительность кончиком ножа. Есть. Мелькнуло небольшое бурое, покрытое густым бурым волосом, длинное тельце с сотнями суставчатых ножек. Я сначала прижал гада клинком ножа, потом схватил палочку и изобразив импровизированные клещи показал Мари извивающиеся создание.

     – Вот эта гадина. Листай быстрее. Герда, Рива, не забывайте про сектора.

     – Мyriароdа nоwus wulgаris. Многоножка обыкновенная, – моментально определила Мари и лихорадочно зашелестела страницами. – Так… что? Оригинальное лечение. Макс, коньяк есть?

     – Мне не до шуточек… есть, конечно.

     – Дай ей флягу, пусть палец туда сунет, – ухмыляясь, подсказала рецепт Мари. – Я не шучу, жжение сразу пройдет, а опухоль минут через двадцать. Эта многоножка не ядовитая, просто небольшая местная аллергия от нее.

     – У меня па-алец во флягу уже не влезет, – опять захныкала Инга.

     – А тебе всю флягу, коньяк травить, никто и не даст, – безжалостно заявил я и отлил немного в стаканчик. – Вот сюда макай… юн-ный… серпентолог.

     Инга с готовностью макнула пальчик в драгоценную жидкость и все мы замерли в ожидании: как-то не верилось, что такое простое средство может помочь. Инга, закусив губу, молчала и, наконец, воскликнула:

     – …перестало… Не болит. Урааа… не болит.

     Мари это заметила, изобразила, что опять листает справочник и могильным тоном заявила:

     – Не спешите радоваться… тут есть побочные эффекты. Ага! Выпадение волос, уменьшение груди и обширный целлюлит по всему телу. Капец… – а потом заметив, что Инга побледнела и вот-вот расплачется, засмеялась. – Нет… не переживай, я ошиблась, это другие побочные эффекты.

     – Дурочка… – Инга поняла, что ее разыгрывают. – Я чуть разрыв сердца не получила. Представьте, обширный целлюлит!

     – Хватит ржать, как молодые пони. Инга, идти можешь? Отлично, построились и вперед.

     Я безжалостно прервал хохот девушек и погнал их вперед. Предстояло пройти еще около девяти километров, а оставалось всего полтора часа светлого времени. Через километр нам немного повезло, попался пологий подъем на верхнее плато, и мы отмахали четыре километра по относительно ровным местам, покрытым изумрудной травой и редкими деревьями. С сумерками идти стало одновременно легче и труднее, наступила относительная прохлада, но камни и валуны перестали различаться в траве. Когда до базы оставалась пара километров, я скомандовал привал.

     – Стоп. Отдых полчаса, – отдал я команду. В любом случае нам нельзя было подходить к лаборатории засветло.

     Девочки тяжело попадали на траву и торопливо постаскивали с себя оружие. Переход дался очень трудно, сам уже не чувствовал ног и обливался потом. Нелегкое это дело, таскать тридцатикилограммовый груз по горам.

     – Будем делать промежуточный склад оружия или все-таки дотащим к месту? – поинтересовался я у девушек. – Как чувствуете себя?

     – Я донесу, – ответила Герда. – Сложим рядом с лабораторией.

     – Я тоже, – коротко добавила Рива. – Уже смысла нет бросать.

     – У меня палец в норму приходит! – радостно заявила Инга и заметив недоуменные взгляды торопливо сказала: – Я как все. Да я и не несу ничего.

     – Я тоже. Втянулась уже, – подвела итог Мари. – Лучше любого фитнеса.

     – Хорошо. Лаборатория за тем холмом, – я показал рукой на пересекающую плато возвышенность. – Даже можно будут с него наблюдение организовать. Расстояние с километр будет. Мари, тебе не удалось проследить движение оборудования на эту базу со складов ордена? К примеру, охранные системы, тепловизоры?

     – Я пробовала. Все тепловизоры, что поставлялись, остались на Нью-Хэвене. Если сюда чего и привозили, то без остановки на острове. Здесь все частное. Орден имеет к лаборатории только косвенное отношение. Какое именно – неясно. И ответ на это там, внутри.

     Мне вдруг пришла в голову тревожная мысль, и я сразу спросил Мари:

     – Ты говорила, что Орден разгромил уже две базы.

     – Да.

     – И к ним имел отношение один человек.

     – Да. Он сам же их и сдал, выдав за данные своей разведки, когда понял, что их существование раскрыто.

     – И к этой он тоже имеет отношение?

     – Да… а почему ты спрашиваешь?

     – Так он же знает, что эту базу тоже раскрыли? Почему он ее не сдал?

     – …ты имеешь в виду… специально? Засада или эвакуация?

     – Именно эти варианты. Если оборудование и персонал ценные, их эвакуируют и устраивают засаду, с целью выяснить, откуда ноги растут. Он, скорее всего, понимает, что людям, которые хотят его достать, нужны живые доказательства, а не кучи пепла, так что они не станут присылать сюда роту патрульных сил с вооружением, а отправят небольшой отряд для скрытной операции.

     – Логично… но нам надо знать это наверняка, – решительно заявила Мари. – Логика в таких действиях есть, но, возможно, он думает, что мы не знаем про эту базу. Хайрулла ему не сказал, про что мы спрашивали, такое я ему условие поставила, а он свою жизнь бережет. Выдал он свои базы еще тогда, когда только узнал, что с арабом встречаются неизвестные представители ордена. На всякий случай. А здесь, возможно, очень ценные исследования проводятся, уничтожать жалко, а эвакуировать невозможно.

     – Слишком много неясного… не переживай Мари, мы уже здесь и пока все не выясним, не уйдем, – посоветовала француженке Герда. – А выясним мы все элементарно.

     Я так не думал. Если засадой руководит грамотный специалист, то он быстро просчитает все возможные пути подхода к лаборатории, даже возможные пункты наблюдения просчитает. Далее организует грамотное скрытное наблюдение, дождется, пока мы проникнем на территорию, и постарается взять живыми, ему тоже нужна информация. Все очень просто. Я был уже практически уверен, что не ошибаюсь в предположениях. Все складывалось в четкую картинку, и недооценивать противника я не хотел. Чревато.

     Но мысли свои озвучивать не стал, идти все равно придется, а лишняя нервозность нам не нужна. Я вытащил из кармана футляр с тепловизионным прицелом, взятым трофеем еще на плато, из лагеря экскурсоводов, вытащил и включил. На камнях и земле все подернулось розово-красным маревом. Не работает, не остыли ещё. И это ещё у меня тепловизор лучший из ныне существующих. Следовательно, они нас сейчас засечь тоже не могут. Значит, мы можем относительно безопасно наблюдать за лабораторией, пока земля не остынет. Если они, конечно, объёмных датчиков не понатыкали вокруг. Если такие есть, то шансы благополучно провести операцию уменьшаются с космической скоростью.

     – Мари, а у вас есть вообще такое понятие, как посты радиоперехвата? – поинтересовался я у француженки.

     – Есть, конечно, почти во всех представительствах более-менее крупных городов. Если ты по поводу радиоперехвата из этой лаборатории, то сразу скажу, ничего не было. Их местные переговоры мы, естественно, не можем слышать, а дальних передач не было. Совсем. Или эти данные сразу вырезаются из отчетов, что маловероятно, такого количества верных ему людей не может быть, или лаборатория вовсе не выходит на связь. Да это, кстати, и проблематично, связь с островами ордена перекрывает хребет, надо ставить мощные ретрансляторы и вообще много мороки. Ты просчитываешь вероятность засады?

     – Ну да. На них должны были выйти и предупредить, хотя могли просто прислать команду на транспорте без предупреждения. Ладно, пока не увидим, не поймем наверняка. Вперед, девы, хватит отдыхать.

     В 29:00 мы взобрались на возвышенность и, наконец, увидели лабораторию. Освещение там уже было включено, мощные фонари, укрепленные гроздьями поверх вышек с часовыми, заливали мертвенно-бледным светом все пространство на десятки метров вокруг.

     Со своей позиции, а мы находились в километре от лаборатории, хорошо рассмотреть можно было только ближнюю к нам сторону базы. Две угловые вышки, забор из металлического профиля, обтянутый поверху сеткой с колючей проволокой, пара сарайчиков и торец основного здания. Хорошо различались пулеметы на турелях, установленные на вышках, и сами часовые.

     Мы поднялись еще выше в гору и продолжили движение по узкому карнизу в сторону базы. Наконец подобрались на триста метров, но все равно видели только три вышки, четвертую закрывала крыша здания.

     – Синие. Остаетесь здесь, разбираете между собой часовых на ближних вышках. Мы выдвинемся метров на триста вперед и сможем контролировать остальные вышки. Режим наблюдения, все действия только по моей команде, – отдал я команду и пополз с Ривой по карнизу дальше.

     Группу я разделил на две команды. «Синие» – Герда, Инга и Мари и «Белые» – соответственно я и Рива. Я планировал, в случае решения на штурм, снять всех часовых с помощью бесшумного оружия и выдвигаться с двух сторон к базе. Внутри тоже разделиться, мы с Ривой захватываем помещение научного персонала, вторая группа все минирует и прикрывает нас во время отхода. Это все, естественно, предварительные наметки, и только в случае, если нас там не ждут. Что делать при подобном обороте событий, я пока не представлял.

     По краю карниза со стороны лаборатории были беспорядочно навалены камни, и в некоторых местах можно было даже идти пригнувшись. Понемногу мы приближались к нашей точке наблюдения.

     – Стой! Замри! – зашипела сзади меня Рива. Я внимательно осмотрел все впереди себя и понял, что охрана базы не оставила это место без внимания. Впереди зеленели тонкие проволочки растяжек.

     – Вроде только растяжки, – продолжила Рива и аккуратно переместилась вперед. – Точно. И даже не мины, а гранаты. А вот это сигнальная ракета. Специалист ставил, красиво заплел. Снимать ночью чревато. Разве… вот эту…

     Рива присела, и через минуту раздался легкий щелчок.

     – Вот так. Смотри, идти надо под стеночкой. По большим камням. На гравий не ступай, туда могли мины нажимного действия поставить. Видишь. Я пройду, а ты шаг в шаг за мной. Понял?

     – Понял, – я подождал, пока Ревекка пройдет вперед и двинулся следом. Пакостное испытываешь чувство, когда вокруг разбросаны смертоносные игрушки, а тебе приходится в кромешной темноте прыгать над ними, как горному козлу. Опасный участок прошли благополучно, но сразу за ним обнаружился еще один, и через десять метров – третий. Я выглянул с карниза – вышки и хороший участок двора уже просматривались полностью.

     – Рива, дальше не пойдем, устраиваемся здесь. «Синие», мы на месте. Начинаем наблюдение, – я расстелил коврик, и мы устроились между большими глыбами. Часовые нас теперь заметить не могли. Это возможно только при наличии мощных тепловизоров, а таких у них не было. Это довольно массивная аппаратура, она бросается в глаза сразу, а у часовых на вышках были только очки ночного видения, и то они ими не пользовались, подняли на шлем.

     База оказалась побольше, чем я себе представлял. Ближний к нам угол занимал небольшой ангар из металлического профиля и вольер, огороженный сеткой. Сразу за ним два жилых домика и строение вроде казармы или караулки. Как раз перед ней стояли БТР-60 и четыре военных грузопассажирских «Шеви-Блейзера». Дальше под навесом были припаркованы два американских армейских грузовика и небольшой автобус Вольво – «Лапландер», полный аналог отечественного УАЗа «буханки», только, по отзывам, более надежный.

     Увидел я и помещение с генераторной установкой, даже, судя по трубам, для двух мощных генераторных установок, и цистерну с топливом рядом. Получалось, что оборудование в лаборатории требовало много энергии. Вот и кухонный блок, и складской ангар. Въезд на базу закрывали серьезные решетчатые сдвижные на роликах ворота. Узенькая дорога от них ныряла дальше в лес.

     С крыши основного здания торчала мощная антенна, связь с миром на базе все-таки была. И это не есть хорошо. Часовые не спят, но спокойно снимаются из ВСК, один частично прикрыт жестяной крышей вышки, но для патрона СП-6 это как бумагу карандашом проткнуть. Часовые без бронежилетов, в разгрузках и пластиковых шлемах. Вооружены М-4, значит, не славяне, те бы раздобыли себе Калаши. Ага, вот и смена. Из казармы вышли пять человек и по очереди сменили караульных. Служба налажена, получается, даже разводящий есть. Молодцы, дело знают. Я взглянул на часы. 04:00. Посмотрим, когда вас сменят. Засадой пока не пахнет. Хотя как она должна пахнуть? Как раз внешне ее и не должно быть заметно. Тревожные группы бдят во всех зданиях, и стоит нам проникнуть на базу, ловушку захлопнут. Но для этого они должны видеть территорию.

     – Рива, где бы ты поставила видеокамеры, возникни необходимость просматривать подходы и территорию?

     – На вышках, подходы просматривать, и во дворе на зданиях, для внутренней территории. Только они этим не озаботились, ни одной нет. Вообще пока не вижу особых сложностей. По периметру сигнализации нет, нет объёмных датчиков, вообще ничего нет.

     – Днем понаблюдаем. Возможно, и появятся сложности, а то и еще чего похуже… Ты отбивайся, утром меня сменишь.

     – Хорошо.

     Так, что еще есть? Где они подопытных держат, не в вольере же? Мне вспомнился полевой лагерь экскурсоводов на плато, который мы видели еще в самом начале своих приключений. Вот уроды. На Земле есть граница удовольствий, которые ты можешь безопасно получить за свои деньги. Все-таки там действуют структуры, которые за этим следят, и в случае чего не помогут даже деньги. Но людям, познавшим все доступное, хочется еще больше, это как опиум, наркоман постоянно увеличивает свою дозу, организм постоянно требует больше. И я сомневаюсь, что исследования, которые проводят здесь, служат науке. Это просто извращенное удовлетворение не менее извращенных потребностей. Есть для опытов мыши, кролики, обезьяны, в конце концов, хотя, по моему мнению, это тоже в определенной степени аморально.

     На Новой Земле границы дозволенных удовольствий расширяются до немыслимых пределов. Нет контролирующих органов, и очень много неизведанных уголков, где безопасно можно устроить хоть Бухенвальд. Что некоторые товарищи, кстати, и делают.

     Получается, наша задача на первый взгляд вполне благородна. Эдакие народные мстители. Только не все так просто, основная наша цель – доказательства, наших нанимателей устроили бы просто документы и язык. Остальное их совсем не волнует. Они вообще с удовольствием прибрали бы эту лавочку к себе под крылышко, взамен изгнанного из круга избранных старого хозяина. Возможно, я ошибаюсь. Хорошо бы мне ошибаться. Будет видно, пока только ясно, что засады нет. Или мы ее в упор не видим…

     Рива скрутилась калачиком у меня под боком, а я сосредоточился на базе. По размеру домика для персонала вряд ли там могли размещаться более десяти человек, если только у них койки не в два яруса. И, естественно, там же и личная комнатушка для главного научного руководителя. Такая шишка не за что не станет жить вместе с остальными.

     Казарма гораздо больше, в ней спокойно может поместится человек сорок. Рядом с казармой еще пара домиков, но это, скорее всего, технические помещения. По предварительным подсчетам на базе обитало не больше шестидесяти человек. И это я посчитал с запасом, скорее всего меньше. И всех их придется мочить. А как? Все подряд минировать, вот как.

     Убираем часовых, спускаемся с карниза, проделываем проход в заборе, затем работаем в домике для персонала, Герда, Инга и Мари держат казарму, если все нормально, минируем все и уходим, потом взрываем. Так, а документы… придется разделяться, Мари пойдет в лабораторию… рано еще планировать, днем все станет понятнее…