Текст книги "Война без особых причин"

Автор книги: Александр Багой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Я тоже засмеялся. Закашлялся. Снова засмеялся. Глядя на нас засмеялся Осина. Визгливо захохотал Чиба. Длинный уткнулся лицом в руль, спина его подрагивала. Мы смеялись.

– Держу, а рука немеет, – сквозь смех говорил я. – рука немеет, думаю уроню сейчас…

Меня смеясь хлопали по спине. А я снова начинал рассказывать о том, что «рука немеет и сейчас выроню». Это вызывало новые взрывы хохота.

Я смотрел на их веселые, смеющиеся лица… Я любил их в тот момент. Всех. И дядю Колю, и Осину, и Длинного, и даже Чибу. Они были моими братьями. Да нет, больше чем братьями, много больше… И я уверен, все они чувствовали тогда то же самое.

Постепенно смех затих. Лишь изредка прорывался короткими всхлипами или полузадушенной фразой. Дядя Коля вытирая слезы и еще улыбаясь сказал:

– А ведь дело наше кислое, пацаны. Надо его пожалуй с Захаром перетереть…

9

«УАЗик» летел по трассе, заглатывая километр за километром. Мы ехали в соседнюю область. Сначала дядя Коля хотел отправиться один. Мы все возмутились. Думаю, просто боялись остаться без него. Один на один Интеллигентом. Я так точно боялся.

Сразу нашлась куча причин, почему мы должны ехать с ним. Их предлагали наперебой. Молчал только Осина. Он всегда был гордым. Дядя Коля махнул рукой:

– Ладно, все так все, – сказал он.

И вот теперь мы стремительно приближались к Захару. Человеку-легенде. Законнику. …Я тронул Дядю Колю за плечо. Он обернулся.

– Дядь Коль, а ты откуда Захара знаешь? – спросил я.

– Я с ним в Тулуне сидел, – ответил дядя Коля.

– Так ты и в Тулуне был? – удивился я. – Слушай, расскажи как там?…

– Хреново, – коротко ответил дядя Коля.

– А все таки?

– Сам сядешь – узнаешь.

– Тьфу, тьфу, тьфу, – я суеверно плюнул через левое плечо и постучал кулаком по голове – дерева по близости не было

– Не дай Бог.

– От сумы и тюрьмы не зарекайся, – заметил дядя Коля.

– Это точно! – откликнулся я. – Но все таки, дядь Коль, расскажи какой он Захар-то?

– Приедешь – увидишь – снова коротко ответил дядя Коля. Похоже ему не хотелось разговаривать. Я понял это и замолчал.

Остаток пути ехали молча. Дремали. Чиба храпел, будил. Я принимался свистеть. На короткое время храп прекращался. Но только я начинал засыпать, как Чиба выдавал какую-нибудь особенно громкую руладу и все повторялось снова. Я вскидывался. Свистел. Храп замолкал. Я опять засыпал, до следующего раза. Так, всю дорогу.

В город въехали уже затемно. Встречу Захар назначил в ресторане «Космос». Нашли его быстро. Длинный знал город неплохо, бывал в нем раньше на «гастролях».

Народу в зале ресторана было немного. Захар и с ним трое, сидели за столиком у стены, чуть в стороне от других.

Завидев нас Захар сделал знак тем троим. Они встали и перешли за соседний столик. Мы сели на их места.

Захар оказался маленьким и узкоплечим. На вид ничего особенного. И лицо как у сильно пьющего работяги. Только взгляд выдавал. Он был такой тяжелый, давящий… Выдержат его мог не каждый.

Юркий официант поменял посуду: забрал грязные рюмки и тарелки, поставил чистые. Захар, не глядя, разлил водку.

– Со свиданьицем, – сказал он, и не чокаясь выпил. Мы тоже. Потом молча закусывали. Захар отложил вилку и сказал:

– Ладно, Коль, что у тебя за проблемы?

Дядя Коля быстро и коротко рассказал. Захар задумался. Неторопясь достал сигарету, отломил фильтр. Бросил его в пепельницу, закурил.

– Ну что же., Интеллигент мне не брат, не сват, – сказал наконец Захар, – и даже не кореш. Решай с ним сам. Как решишь, так и будет. А я за тебя свое слово скажу – веско сказал он.

– Спасибо, – прерывисто выдохнул дядя Коля. – Спасибо. Я тебе должен.

– Сочтемся, – усмехнулся Захар. – Только имей в вид. Саныча лаврушники двигают. Они его даже короновать хотели. Так что когда решишь с ним, придется и с азерами решать. Я слыхал они у вас в силе.

Дядя Коля раздраженно дернул щекой. Захар сказал правду. Азера последнее время наглели. Это никому не нравилось.

– Больше не будут, – зло ответил дядя Коля. Захар испытующе посмотрел на него.

– Если сделаешь все как говоришь, я тебя пожалуй на город поставлю, а?

Если дядя Коля и удивился, то не показал виду. Лишь серьезно и просто сказал:

– Считай уже сделал.

– Не будем торопиться, – снова усмехнулся Захар и поднял бутылку, – отдохнешь? – спросил он, наливая водку. Дядя Коля отрицательно качнул головой.

– Спасибо, нет. Поеду. Время дорого.

– Как хочешь, – ответил Захар и поднял рюмку. – Ну тогда на посошок!

10

На следующий день после возвращения подстрелили Осину. Он как раз выходил от дяди Коля, спускался по лестнице. Там, между вторым и третьим этажами, в него стреляли. Два раза. Из «ТТ». Осине повезло, – стрелявший торопился – пуля попала в бедро и прошла навылет. Стрелок скрылся. Осину увезли в больницу.

– Это Интеллигент, – уверенно сказал дядя Коля. Мы молча согласились.

– Дома жить больше нельзя, – продолжил дядя Коля. – Надо лечь на дно. Вопрос– где?

– Можно у меня в деревне отсидеться, – предложил Длинный. – Бабка одна живет, дом большой. Она только рада будет.

– Далеко деревня? – спросил дядя Коля

– Пятьдесят километров.

– Подходит. Только Андрея сначала из больницы заберем.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением сказал я. – Свалить в деревню, вдруг… Не знаю. Родителям надо что-то сказать…

– Точно, скажи, – кивнул дядя Коля. – И адрес еще оставь. Нет, Вадик, ерунду не городи. Лучше иди собирайся.

– А что собирать-то?

– Ну вещи возьми: трусы, носки. Особо не набирай. Я тяжело вздохнул.

– Ладно. Встал, пошел к дверям.

– У тебя пол часа! – крикнул мне в догонку дядя Коля.

Я быстро скидал шмотки в спортивную сумку. Застегнул ее. Остановился посреди комнаты. Огляделся. Что забыл? Что не взял? Взгляд упал на корабль, стоявший на шкафу, на верху. Давненько я про него не вспоминал. Он был все такой же, я ведь его берег. Лишь паруса пожелтели. А так, почти как новый. Эх, детство золотое, счастливая пора… будь оно все неладно… Я вздохнул и поставил корабль на место. Присел у стола. Лист бумаги и ручка. Что же мне написать родителям?

«Папа, мама! Я уезжаю к другу на свадьбу. Вернусь через две недели. Вадим.»

Записку засунул за зеркало в коридоре. С сумкой в руке вышел из квартиры. Дядя Коля уже ждал меня. Возле двери лежал старый запачканный рюкзак.

– Готов? – спросил дядя Коля. – Тогда иди вниз.

– А Длинный? Он что за вещами не пойдет? Дядя Коля ткнул ногой в рюкзак.

– Все здесь, Вадик. Давай спускайся, не стой.

«УАЗик» стоял возле подъезда. Длинный был в кабине и откинув крышку копался в моторе. Дядя Коля раздраженно сплюнул.

– Ну, ты еще скажи, что сломался! Длинный поднял голову.

– Один момент. Сейчас поедем.

Я молча закинул сумку в машину и залез сам. Сел ни свое постоянное место – боковое сидение возле дверцы. Длинный посмотрел на меня и усмехнулся.

– Пассажир уже готов? Я кивнул.

– Готов.

– Тогда поехали, – Длинный захлопнул крышку. Повернул ключ, двигатель завелся. Дядя Коля протянул мне рюкзак.

– Положи его там.

Я бросил рюкзак рядом со своей сумкой. Возле Чибиного подъезда Длинный остановил машину. Несколько раз прогудел. Мотор не глушил.

Чиба появился через пару минут. Весь красный он тяжело дышал. Залез и уселся напротив меня. На этом месте обычно сидел осина.

– Мамашка прицепилась, – отдуваясь сообщил Чиба. – Едва отбрехался. Дядя Коля повернулся к нем:

– И что ты ей сказал?

– А что я скажу? – Я сам ни хрена не знаю!

– И правильно, что не знаешь, – сказал дядя Коля. – Конспирация, понял? Чиба обиженно засопел. Дядя Коля отвернулся.

– Давай теперь за Андрюхой в больницу, – бросил он Длинному.

… Осина лежал в травматологии. Часы для посещений уже закончились. Нас пускать не хотели. Толстая медсестра стала посреди коридора, раскинув руки.

– Не пущу. Завтра приходите, – заявила она.

Дядя Коля достал из кармана бумажник. Отсчитал несколько сотенных и сунул ей в нагрудный карман халата.

– Иди погуляй, красивая, – сказал он и легко отодвинул ее в сторону. Мы прошли мимо. В конце коридора я обернулся. Медсестра смотрела нам в след, открыв рот.

Дверь палаты, в которой лежал Осина, была приоткрыта. Осина сидел на кровати и играл в карты с двумя другими больными. У одного из них была загипсована нога, у другого на шее был надет корсет. Перед Осиной лежала горка сигарет. Увидев нас он обрадовался.

– Какие люди! – засмеялся он и гостеприимно подвинулся. – Садитесь, пацаны!

– Прокурор посадит, – без улыбки ответил дядя Коля и бросил ему на кровать пакет с одеждой. – Собирайся!

– Куда на ночь глядя? – удивился Осина.

– На кудыкину гору. Хочешь еще одну пулю? Осина с сожалением отбросил карты.

– Ладно, мужики. В другой раз доиграем.

– На что играете?– спросил я.

– На сигареты, – ответил Осина.

Он морщась натянул спортивные брюки, надел кроссовки. Встал, балансируя на одной ноге. Ухватился за спинку кровати и сказал:

– Без костылей не дойду.

Дядя Коля огляделся. Возле соседней кровати стояли два костыля. Дядя Коля взял один и протянул Осине.

– Держи. Больной с загипсованной ногой вскинулся:

– Мужики, это мой! Чиба скривил рожу по блатному:

– Мужики в поле траву косят, понял? Больной ошарашенно захлопал глазами.

– Извини, Семеныч, – сказал ему Осина, – но тебе завтра другие дадут. Тот махнул рукой и отвернулся.

– Ну, до свидания, – попрощался Осина. – Сигареты оставляю. Травитесь.

Мы вышли из палаты. Медсестра все еще стояла в коридоре. Она увидела Осину, но ничего не сказала. На улице Осина глубоко вдохнул воздух.

– Хорошо! – громко сказал он. – Не люблю больницы!

Мы с Чибой помогли ему залезть в машину. Осина сел на свое место, вытянул ногу вперед. Я сочувственно спросил:

– Болит? Машину тряхнуло. Осина сморщился.

– Терпимо, – ответил он сквозь зубы. Дядя Коля повернулся к нам с переднего сиденья:

– Менты спрашивали что-нибудь?

– Конечно спрашивали. Я дурака включил – ничего не знаю, ничего не видел.

– Это Интеллигент, – сказал я.

– Ну а кто же еще, – спокойно ответил Осина. – Куда едем-то?

– К Длинному в деревню, – сказал дядя Коля. Отдохнешь на свежем воздухе, как на курорте. Машину снова тряхнуло. Осина глухо застонал. Похоже ему было очень больно, хоть он и держался. Острая жалость пронзила мое сердце и я закричал:

– Эй, Длинный, аккуратнее! Не дрова везешь!

– Да я что! – возмущенно откликнулся Длинный. – Это дорога такая.

– В гробу бы я видел такой курорт, – сдавленно произнес Осина.

– Останешься в городе – увидишь, – ответил дядя Коля. Осина промолчал.

11

Бабка Длинного, баба Даша, оказалась необъятной ширины старухой с генеральским голосом и повадками. Она тут же запрягла нас работать. Выяснилось, что ей надо вскопать огород, наколоть дрова, выкопать погреб и отремонтировать крышу. Осина хромал, дядя Коля принял на себя общее руководство, так что отдуваться пришлось Длинному, Чибе и мне. Через два дня я решительно заявил:

– Хватит. Еще один такой день и я сам сдамся Интеллигенту. Дядя Коля засмеялся.

– Ладно не работай, только тогда не светись здесь, уходи куда-нибудь.

– Уйду, – обещал я. – Баба Даша меня с собаками не найдет.

В результате я вставал утром. Быстро завтракал, брал удочку и уходил на реку. По дороге покупал бутылку самогона. На речке сразу раздевался до плавок, цеплял на крючок червяка, забрасывал и ложился на песок. Самогон ставил в воду.

Рыбак я не ахти какой, но мне везло. В речке водились караси, и я всегда ловил десяток-другой. Выбирал тех, что покрупнее, обмазывал глиной и запекал в углях. Когда рыба была готова, я доставал из реки самогон… Я частенько засиживался далеко заполночь. Горел костер, тихо журчала река. Я ложился на спину и часами смотрелся в звездное небо. Мне хорошо думалось одному. В такие ночи кажется, что на земле ты остался один. Словами объяснить это трудно…

Изредка приходил дядя Коля. Он тихо садился рядом. Я подвигал ему стакан. Мы почти не разговаривали. Горел костер. Журчала река. Лицо дяди Коли неуловимо менялось. Морщины разглаживались. Обычно настороженный взгляд становился каким-то умиротворенным. Когда прогорал костер и пустела бутылка, мы молча собирались и шли назад в деревню. Так проходили дни.

Срок, назначенный Интеллигентом неумолимо приближался. Из города доходили нерадостные слухи. Например о том, что Интеллигент объявил в «Ласточке»: «Боцман спекся. Если он или его шестерки появятся в городе, им не жить». Так что расклад был ясен.

Дня четыре до конца срока дядя Коля вместе с Осиной поехали в город. Им пришлось рискнуть – ехать на нашем «УАЗике» – Осина все еще с трудом ходил. За рулем, как всегда был Длинный. Я проводил их и сразу ушел на речку. Мне было все равно. Я не боялся будущего, потому что не думал о нем.

Они вернулись поздно, часов в десять., когда я только собрался поужинать. Разложил на газете дымящуюся рыбу. С бутылка самогона стекали холодные капли воды. И тут подъехали они. Первым из «УАЗика» вылез Осина. Дохромал на одной ноге до костра. Сел на песок, вытянув вперед раненую ногу. Стянул через голову майку, огляделся.

– Класс! – блаженно выдохнул он. – Как в раю! – потом посмотрел на меня. – А ты неплохо устроился.

– Стараюсь, в тон ему ответил я. Подошел дядя Коля и сел рядом.

– Ну что, угощай! – сказал он мне. Я усмехнулся.

– Сами угощайтесь. У нищих слуг нет. Дядя Коля рассмеялся.

– И то верно. А мы не гордые, верно, Андрюха? Сами угостимся. Дядя Коля взял бутылку, выдернул бумажную затычку из горлышка.

– Стакан один что ли? – спросил он. Я пожал плечами.

– Я в два горла пить не умею. Дядя Коля повернулся к машине.

– Длинный! Тащи стаканы! Три штуки! Длинный подошел к нам, протянул два граненых стакана.

– Больше нет.

– Ну и ладно, – сказал дядя Коля. – Значит будем поочереди. Ты последний. Длинный покачал головой.

– Без меня пейте, – и похлопал себя по животу. – Язва. Весь день болит. Я лучше покупаюсь.

– Как хочешь, – ответил дядя Коля. – Но завтра ты должен быть живой и здоровый.

– Куда я денусь, буду, – буркнул Длинный раздеваясь. Оставшись в одних трусах встал во весь рост, погладил себя по груди и вдруг подпрыгнув, стремительно ринулся в воду. Отфыркиваясь и поднимая тучи брызг, поплыл на другой берег. Дядя Коля разлил самогон по стаканам.

– За удачу, – сказал он свой обычный тост. Мы чокнулись.

Выпив, я поставил стакан, закурил. Внимательно посмотрел на дядю Колю. Ясно было, что все это не с проста.

– Давай, говори, – сказал я. Дядя Коля покрутил в руке стакан.

– Сам знаешь, Вадик, глядя в сторону начал он. – Интеллигента надо валить. Либо он, либо мы, по другому никак. Я дурашливо засмеялся и как школьник поднял руку:

– Я «за»! Дядя Коля натянуто улыбнулся.

– Это хорошо, что «за». Вопрос в том, как это сделать. Мы тут, в городе эту тему пробивали. Я с пацанами побеседовал. Все говорят – Интеллигент в последнее время пугливый стал. Всюду ходит с охраной. Просто так к нему не сунуться. Вот Андрей – дядя Коля кивнул на Осину – придумал план, но… – он замялся. – Дело в том … мы так и сяк крутили… Вобщем без тебя Вадик, не обойтись, – дядя Коля посмотрел и твердо закончил. – Валить Интеллигента придется тебе.

Почему-то его слова меня не удивили. Наверно подсознательно я ждал этого с самого начала.

Я посмотрел на них. Осина задумчиво пересыпал песок из ладони в ладонь. Дядя Коля обхватил колени руками и по-прежнему не смотрел на меня. Из воды вышел Длинный. По собачьи отряхнулся. Мокрые трусы облепили его тощие ноги. Я тихо спросил.

– Что за план? Осина оживился.

– План такой, – заговорил он, пододвигаясь ко мне. – Каждый вечер Интеллигент сидит в «Ласточке». Там он проблемы решает, на бильярде играет. Бухает иногда. Напротив «Ласточки» церковь. Возле церкви побираются бомжи, нищие… К ним все привыкли, внимания ни кто не обращает. Часов в одиннадцать Интеллигент уезжает домой. От двери до машины идет с охраной. Я предлагаю вот что: ты переодевайся бабой, бомжихой. Когда Интеллигент выйдет, подходишь к нему, вроде как за милостыней. Оказываешься рядом, стреляешь и сразу же сигаешь в кусты. Кусты справа от входа. За кустами дорога. Там тебя будет ждать длинный на машине.

– Кроме тебя некому, – вступил дядя Коля. У Андрея нога, Длинный за рулем, Чиба просто не сможет. Я буду страховать. Остаешься ты. Больше не кому.

Наступило молчание. Я испытывал страшное чувство гордости. Даже мысли не было отказаться. Я мог сделать то, что больше не мог никто. Все зависело только от меня. Я был в тайне рад этому, хотя и не показывал виду.

– Зачем бабой-то? – спросил я. Дядя Коля удивленно переспросил:

– Что?

– Зачем бабой переодеваться? – пояснил я.

– На бабу внимания меньше, – ответил Осина. – И опознать тебя труднее будет. Я кивнул, соглашаясь. Мы опять замолчали.

– Стрелять из «ТТ»? – снова спросил я.

– Нет, – сказал дядя Коля, – из обреза. Вернее будет.

Я огорчился в душе. Стрелять из ТТ мне казалось эффектнее. Я задал последний главный вопрос:

– Когда?

– Завтра, – ответил дядя Коля. Я посмотрел на часы. Было одиннадцать вечера. Я подумал, что жить мне осталось возможно всего двадцать четыре часа. Я взял бутылку и вылил остаток самогона в три стакана. Поднял свой.

– За удачу! – сказал я и не чокаясь выпил до дна.

12

Было десять тридцать вечера. Я сидел на лавочке метрах в ста от входа в кафе «Ласточка». Ждал Интеллигента.

Мимо, по аллее, шил люди. Я опускал голову, пряча лицо. Вобщем-то зря. Люди презрительно отворачивались. Уж очень сильно от меня воняло. Точнее от платья. Его пожертвовала баба Даша. Потом с ним колдовал Осина. Платье стало грязным и вонючим. Сначала мне было противно, потом притерпелся.

Двое пацанов, лет по десять, прошли мимо. Один из них демонстративно зажал нос:

– Ну и вонь! Отойдя метров на десять пацан крикнул:

– Вонючка! Иди помойся, вонючка!

Я бросил в них камень. Не попал. Лишь вспугнул стайку наглых воробьев. Они снялись с земли и пересели на деревья. Пацаны смеясь убежали.

Я нервно зевнул. Потянулся. Минуты ожидания тянулись бесконечно медленно. И с каждой минутой моя ненависть к Интеллигенту таяла. Вместо нее появляласть злость и обида на дядю Колю и Осину. «Они-то в стороне, а я здесь, жизнью рискую», – растравлял себя я. Конечно это было несправедливо, но я ничего не мог с собой поделать.

Еще, было страшно. Одновременно хотелось, чтобы все быстрее закончилось и чтобы ничего не случилось. Чтобы Интеллигент уже уехал. Или еще что. Лишь бы мне ничего не надо было делать. Хотя бы сегодня. Завтра – да! Завтра, пускай. Только не сегодня, не сейчас. «День кантовки, месяц жизни», крутилось в голове.

А еще хотелось ссать. Постоянно. Я отходил за кусты уже два раза, испуганно обмирая при каждом хлопке двери. Вдруг это Интеллигент? Но это был не он.

Интеллигент вышел неожиданно. Я уже почти поверил, что сегодня ничего не получится. Обрадовался. И вот тогда они вышли. Сначала появился Хмурый. Цепко огляделся. Повернулся назад и что-то сказал. Я закрыл глаза и медленно выдохнул. Когда открыл, они уже шли к машине. Впереди был Хмурый. За ним – Интеллигент. Еще двое шли по бокам, один сзади.

Самое трудное оказалось встать. Я будто прилип к этой лавочке. Но я все таки встал. Сделал несколько неуверенных шагов. Ноги дрожали и подгибались. Я бы наверное убежал. Но бежать было некуда.

И тогда я пошел навстречу. Я шел согнувшись. Боялся, что они увидят мои глаза и все поймут. Левой рукой я прижимал к животу сумку с обрезом. Правой мелко крестился.

– Эй, куда прешь? – крикнул мне Хмурый. – Пошла на хер!

В его возгласе прозвучали визгливые истеричные нотки. Он тоже нервничал и боялся. Это странным образом прибавило мне сил. Я вдруг успокоился. Хмурый легонько оттолкнул меня.

– Куда? Иди на хер!

Я что-то замычал и ткнул ему в грудь открытую ладонь, словно прося подаяние.

– Ты чего, тварь, не поняла? – Закричал Хмурый и толкнул меня сильнее. Я упал и на четвереньках пополз к Интеллигенту. Сумка с обрезом волочилась по земле.

– Ах ты блядь! – услышал я остервенелый вскрик. Сильный удар в живот подбросил меня в воздух. Я едва не закричал от боли. Удары следовали один за другим. Подняться я уже не мог. Я сжался и закрыл глаза.

– Прекрати! – громко произнес кто-то совсем рядом – Ты чего, наширялся что ли? Ты же забьешь ее!

Избиение прекратилось. Я попытался встать на четвереньки. Каждое движение отзывалось болью в животе. Меня мучительно вырвало. Кислый запах блевотины ударил в нос.

– Да она сама, Саныч! Я ей кричу: «Куда»?!, а она идет! – оправдывался Хмурый.

– Иди от сюда, мудак! И вы тоже! Толку от вас… Только баб уродовать можете! Ждите у машины!

Я услышал звук удаляющихся шагов и недовольное бурчание охранников. Интеллигент коснулся моего плеча:

– Давай, мать, вставай! Ты как, а?

Я встал на колени. Ладонями опирался в землю. Голову не поднимал. Первым делом поддернул к себе сумку.

– Ты их прости, мать, – говорил Интеллигент. – Они не со зла. Просто непонятки у нас сейчас, мать. Все на нервах. Давай я тебе денег дам, а, мать? Я опять замычал в ответ. Интеллигент поспешно зашарил по карманам.

– Сейчас, мать, сейчас, – бормотал он. – Ты подожди, я сейчас.

Моя рука скользнула в сумку, пальцы сжали приклад. Я плавно потянул обрез. Интеллигент держал в руках пачку денег. Отсчитал несколько купюр.

– Вот, мать, возьми, – сказал он, поднимая глаза на меня. Увидел нацеленный на него обрез. В глазах Интеллигента промелькнуло удивление.

– Ну, мать… – начал было он.

Я нажал на курки. Грохнул выстрел. Интеллигент шатнулся назад, но устоял. С шумом взлетела стая воробьев. Рубашка на груди Интеллигента из белой стала красной. Деньги выпали из руки. Подхваченные ветром закувыркались в воздухе. Интеллигент тяжело рухнул на землю.

Охранники у машины смотрели на меня. Хмурый медленно шагнул вперед. Его рука откинула полу куртки. Я увидел черную рукоятку пистолета за поясом.

– Саныча убили! – резанул уши резкий крик и время внезапно ускорилось. Хмурый рванул пистолет из-за пояса. Я вскочил, подхватил сумку и ринулся в кусты.

Бах! Бах! Бах! – прозвучали выстрелы. Я пригнулся и наддал. Выскочил на дорогу. Машины не было! Сзади трещали ветки. За мной гнались. Я затравленно оглянулся. Слезы отчаяния выступили на глазах.

Белый «Москвич» – 412 на большой скорости выскочил из-за поворота. С визгом затормозил возле меня. Задняя дверца распахнулась. Дядя Коля закричал мне:

– Сюда! Головой вперед я нырнул внутрь и «Москвич» сразу ринулся с места.

Пух! Пух! – пули с глухим звуком ударяли в кузов. Я скорчился лежа на сидении. Длинный бешено выкручивал руль.

Не сбавляя скорости он вошел в поворот. Потом еще раз. И еще. Резко затормозил. Я скатился с сидения на пол. Захлопали дверцы.

– Вадик! Быстрее! Вадик! – закричал дядя Коля.

Я, путаясь в подолах платья, выбрался из машины. Наш «УАЗик» уже трогался. Задние дверцы были открыты. Дядя Коля стоял на коленях, придерживая их.

– Вадик! Быстрее!

Я догнал «УАЗик». Забросил вперед сумку. Перевалился сам. Дядя Коля захлопнул дверцы.

– Гони, – крикнул он.

Мотор заревел. Я почувствовал как пол уходит из-под ног, уцепился за скобу, чтобы не упасть.

13

В город мы вернулись через три дня. В этот день как раз хоронили Интеллигента.

Когда проезжали через центр, я, повинуясь внезапному порыву, хлопнул Длинного по плечу.

– Останови, я выйду. Дядя Коля оглянулся.

– Зачем?

– К подруге зайду, – ответил я. Дядя Коля укоризненно покачал головой.

– К подруге! … Нет чтоб к матери… Я поморщился.

– Не учите меня жить. Помогите материально. Дядя Коля сунул руку в карман.

– Сколько тебе?

– Ты серьезно? – удивился я. – Давай сколько не жалко. Дядя Коля щедро протянул мне пачку.

– Бери. Заработал. Я сунул деньги в карман.

– Спасибо. Дядя Коля засмеялся.

– Не за что. Чиба завистливо покосился на меня. А мне? – спросил он. Дядя Коля смерил его взглядом.

– Ты не заработал еще. Чиба обиженно замолчал. Я выскочил из машины.

– Пока! – и захлопнул дверцу. «УАЗик» тронулся. Дядя Коля высунулся из окна.

– Вадик! – крикнул он, – завтра в восемь у меня: чтоб как штык!

– Хорошо! – ответил я и помахал рукой. – Пока!

Я перешел дорогу. Дворами прошел к Юлиному дому. Остановился возле подъезда. Постоял. Все было как раньше. Ничего не изменилось, кроме меня.

Я взбежал по лестнице. Позвонил в дверь. Услышал тяжелые шаркающие шаги за дверью. Старческий голос спросил:

– Кто?

– Я узнал голос юлиной бабушки:

– Это Вадим. Юля дома?

– Дома, дома. Сейчас позову. Старуха зашаркала и удалилась.

Потом дверь резко распахнулась. Юля бросилась мне на шею. Я обнял ее. ЕЕ щеки были мокрыми.

– Ты плачешь? – спросил я. – Почему? Она не ответила. Теснее прижалась ко мне.

Я приподнял ее и внес в квартиру. Ногой захлопнул за собой дверь и понес ее в ее комнату.

В комнате она опустилась на диван и закрыла лицо руками. Я услышал сдавленные всхлипывания. Мое сердце тревожно забилось. Я встал перед Юлей на колени. Осторожно отвел от лица руки.

– Что случилось? Тебя обидели? Кто? Скажи кто? Юля по-детски шмыгнула носом:

– Никто меня не обижал. Я растерянно посмотрел на нее:

– А чего ты тогда ревешь?

– Я не реву. А ты сам пропал куда-то и ничего мне не сказал и даже не позвонил. – И на глаза у нее опять навернулись слезы. Я сел рядом с ней и обнял за плечи. Успокаивающе погладил.

– Я к товарищу уезжал. Так получилось, Юль. Извини. А позвонить не мог, в деревне телефона нет. Я заглянул ей в лицо.

– Извини, а? Юля кулачками вытерла слезы:

– Ладно, извиняю. Вдруг она испуганно округлила глаза.

– Ой, Вадик. Тебе же нельзя домой! Тебя какие-то бандиты ищут. Они даже к тебе домой приходили! Тебе спрятаться надо! Я пренебрежительно махнул рукой.

– Пустяки. Я с ними уже разобрался.

– Правда? – недоверчиво спросила Юля.

– Конечно правда! Когда я тебе врал? Юля засмеялась.

– Всегда!

– Ах так?! Защекочу!

Я повалил Юлю на диван. Она хохоча отбивалась. Моя ладонь легла ей на грудь. Юля вздрогнула и замерла. Ее глаза подернулись дымкой. Голова закружилась. Губы приоткрылись обнажив ровную полоску зубов. Мои губы прижались к ее губам. Я почувствовал как набухают и твердеют соски под моей ладонью. Юля расстегнула молнию моей олимпийки.

– Слушай, я пропотел весь, – смущенно прошептал я, – может помыться сначала? Юля потянула олимпийку с моих плеч.

– Потом…

… Я приподнялся на локте. Пошарил по полу в поисках олимпийки. Наша одежда была разбросана по всей комнате. Я нашел олимпийку. Достал из кармана сигареты, закурил. Оглядел разворошенную постель.

– Ну и бардак мы организовали, – улыбаясь сказал я. Юля не ответила. Она села на постели, придерживая на груди простыню.

– Вадик, сказала она. Я блаженно выпустил дым.

– Что?

– Я хочу тебе что-то сказать.

– Говори, – я потянул ее к себе, но Юля осторожно высвободилась.

– Это очень-очень важно, – сказала она.

Я внимательно посмотрел на нее. Ее лицо было сосредоточенным и серьезным.

– Говори, – повторил я. Юля глубоко вздохнула.

– Я … у меня … – начала она и замолчала. Вырвала у меня сигарету. Несколько раз глубоко затянулась. Раздавила сигарету в пепельнице. В общем… У меня будет ребенок, – быстро произнесла она.

Я сел. Достал новую сигарету. Закурил. Юля напряженно ждала. Я выпусти колечко дыма. Проследил как оно дрожа поднимается к потолку. Потом спросил:

– От кого? Юля вздрогнула как от удара. Метнула на меня яростный взгляд.

– Ты… ты… – она задохнулась. – Убирайся! – Юля толкнула меня. Я чуть не свалился с дивана. Сигарета упала на пол, рассыпая красные искры.

– Успокойся! – я схватил Юлю за руки. – Успокойся! Ну?

Юля отвернулась. Ее плечи задрожали. Меня затопила волна нежности и любви. Я обнял Юлю.

– Ну что ты? Что ты? Успокойся! Прости меня, я дурак, дурак! Только не плачь, а? Пожалуйста! Я целовал ее глаза, шею, губы. Юля постепенно успокоилась.

– Тебе наверное смешно, – тих сказала она, – но я так обиделась… Я теснее прижал ее к себе.

– Ничего. Я понимаю. Это ведь я виноват. Юля заглянула мне в глаза.

– Что мне теперь делать, Вадик? – спросила она. Я пожал плечами.

– Не знаю, деланно равнодушно сказал я. Юлино лицо вытянулось. Я чуть не расхохотался. Удержался с трудом.

– Хотя есть вариант… – продолжил я. Юля замерла, не отрывая от меня глаз. После паузы я закончил, – может тебе за меня замуж выйти, а?

Юля потрясенно уставилась на меня. Я ухмыльнулся. Юля счастливо засмеялась.

– Ой, Вадик! – и обвила руками мою шею. Я бережно отстранил ее. Просунул руку под простыней и положил ладонь на живот Юле.

– Сколько?

– Шесть недель – сразу ответила Юля.

– А кто?

– Пока неизвестно. Я откинулся на подушку. Покачал улыбаясь головой.

– Ну и ну. В один день и жена и ребенок! Юля вытянулась рядом, прижалась ко мне и положила голову на плечо.

– Это тебе повезло, – сказала она. Я обдумал ее слова.

– Знаешь, – немного удивленно сказал я, – а ведь ты похоже права.