Текст книги "Дьявольщина"

Автор книги: Александр Рожков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Горим! – завопил Иван и бросился снимать шампура с почти обугленными кусками мяса. Осторожно сняв горячие куски, произнес с сожалением: – Эх, какое мясо пропало. Все ты, Светка.

– Я-то тут причем? – вопросительно посмотрела девушка. – Сам полез целоваться.

Голдин прочесал затылок, посмотрел на подругу, на испорченное огнем мясо, махнул на него рукой.

– Юдина, ты стоишь того, чтобы испортить все мясо на свете.

– Надеюсь, ты не собираешься воплотить это в жизнь? – Слава быстро очистил шампура от гари и уже насаживал на них новую порцию шашлыка. – Свет, отговори этого вандала от покусительства на наш завтрак, обед и ужин, а то будем питаться одними овощами.

Такого Голдин допустить не мог, поэтому поцеловав девушку в щеку, принялся рьяно помогать другу.

Вокруг разливался одурманивающий запах шашлыка, пропитывая собой деревья, листву и, казалось, само озеро. Легкий ветер, будто возникший на запах, теперь играл с волосами девушек, приятно холодил разгоряченные тела, заставлял листву негромко шептаться, создавая ту неповторимую обстановку, которая бывает только в лесу. Ребята даже музыку не включали, наслаждаясь окружающими звуками. Подружки неспеша, пили охлажденное вино, в то время как ребята употребляли пиво. Простые овощные салаты давно дожидались на столе, пока их съедят; первые шампура с исходящим паром и соком, мясом занимали почетное место в середине. Пластиковые стаканчики наполнены алкоголем. Голдин поднялся со складного стула, откашлялся, сделал важный вид, словно докладчик на ученом совете.

– Друзья, позвольте сказать несколько слов… Свет, хватит смеяться… Мы давно друг друга знаем… Нет, ну что я смешного говорю?..

– Ты сейчас Николая Ивановича напоминаешь, – прыснула в кулачок Кира. – Осталось очки надеть и лысину заиметь.

Иван поставил банку пива на стол, изобразил пальцами очки, произнес, стараясь подражать преподавателю:

Смех разнесся над тихой поляной. Друзья плакали, держась за стол, чтобы не упасть. Соболев не удержался и свалился на траву, чем вызвал новый приступ веселья.

– Ванька… мясо, – хохотал Вячеслав. – Сгорит.

Пока Иван менял шампура, ребята немного успокоились. К столу вернулся Голдин.

– Так… на чем я остановился? Ах, да – за нас, – отпил из банки. Сел, поставил ее на стол, потер от удовольствия руки. – Ну-с, приступим. Братва, не стесняемся, можно кушать руками, тут все свои – свиньей никто не обзовет.

Некоторое время над полянкой раздавались звуки удовольствия, легкие смешки, треск за ушами, и короткие восхищения от успешно приготовленного мяса. Несколько раз юноши меняли»«шпаги»» над мангалом, пока девушки умоляюще не заявили, что если они так будут есть, станут похожими на коров.

– Моя ты буреночка, – Иван притянул Свету, поцеловал и шутливо укусил за обнаженное плечо. Причмокнул: – Какая ты вкусная – так бы и съел.

Юдина чмокнула его в ответ.

– Обойдешься, ты и так за троих ешь. Смотри не лопни.

Голдин взял последний шампур, откусил с него мясо, произнес разжевывая:

– Не лопну.

День клонился к вечеру. Уставшее за день солнце спускалось к горизонту, задевая верхушки деревьев. Жара отошла, уступая место легкому ветерку, чуть прохладному оттого и бодрящему. На прозрачной пленке озера отражались редкие, раскрасневшие лучи заходящего солнца. Порой ее тревожили всплески, гребки, прыжки и над водой разносились довольные голоса друзей.

Светлана, задержав воздух, нырнула и поплыла к противоположному берегу. Прозрачная вода позволяла разглядеть неглубокое дно, песчинки и камушки на нем, даже мелкую рыбешку, которая и не думала пугаться человека. Мерными гребками, рассматривая подводный мир, она стремилась к виднеющемуся впереди заросшему травой берегу. Ребята не беспокоились за подругу – Юдина была чемпионкой института по плаванью. Для нее проплыть метров сто под водой, что им пройти. Света часто занимала призовые места на различных чемпионатах. Казалось, что в прошлой жизни девушка была рыбой, так вольготно она чувствовала себя в воде. Летом она много времени проводила на озерах или реках, а в остальное время в бассейне. Родители, сами бывшие мастера спорта поддерживали дочь и радовались, что девочка сама захотела пойти по их стопам.

– Светка! – махал руками Голдин. – Молодец! Ты лучшая!

Девушка смущенно отмахнулась, отбросила назад мокрые волосы.

– Вы красиво плаваете, – неожиданно раздалось за спиной.

Юдина вздрогнула, резко обернулась. Среди подступающих к озеру деревьев, в тени стоял человек: невысокий, коренастый, с густой, почти закрывающей глаза, бородой.

– Спасибо.

– Светка, ты чего там застряла?!

Ребятам было не видно человека и они не понимали, что делает их подруга: то ли задумалась, то ли белочек разглядывает.

– Плыви к нам!

– Извините, мне к друзьям надо, – Света медленно сделал несколько шагов назад, не сводя глаз с незнакомца. Тот тоже смотрел на девушку, но в глазах не было и намека на агрессию, да и на маньяка он не был похож. Стоял, прислонившись к дереву, скрестив руки на широкой груди, и слегка улыбался.

– Не хочешь на меня поработать?

– Нет, спасибо, – еще несколько шагов назад, вода уже доставала ей до талии.

– Мне бы пригодилась такая русалочка. Ты подумай: оплата хорошая, график нормированный, да и отпускных много, к тому же вода всегда будет в твоем распоряжении, – незнакомец вопросительно посмотрел на девушку.

– Я такими делами не занимаюсь, – холодно ответила Света, прекрасно понимая, о какой работе, может идти речь.

– Ну, смотри, я предложил – ты подумай.

Вместо ответа девушка резко ушла под воду, и не выныривала, пока не наткнулась на друзей.

– Ты чего так долго? Я уже беспокоится начал, – укоризненно поинтересовался Иван, приобнимая Свету.

– Да… так, – отмахнулась она, решив не говорить друзьям о человеке – зачем портить хороший день.

К тому же он ничего не сделал, а его нелепое предложение, на которое может повестись только малолетка – она уже о нем забыла.

– Поплыли к берегу, собираться надо, – предложил Слава, обернулся к машине и… – Эй, вы чего там делаете?

Все повернулись к берегу. Юдина удивленно посмотрела на того самого мужчину. Как он успел так быстро добраться до их стоянки? Озеро пусть и небольшое, но пока его обойдешь, минут десять потратишь. Коренастый незнакомец сидел за пластмассовым столом, двумя пальцами очищая перед собой место. На его лице была брезгливость, и хотя ребята весь мусор сразу же убирали в черные мешки, и вокруг не было ни соринке, судя по лицу мужчины, вокруг были кучи мусора.

Первыми на берег вышли ребята, негромко попросив девушек не выходить, пока не разберутся с незнакомцем.

– Здравствуйте, – заинтересованным голосом начал юноша. – Позвольте узнать, кто вы и что делаете на нашей поляне?

– Славка, какой к черту, позвольте? Мужик, ты кто? – попытался встрять Иван, но был остановлен более спокойным другом.

Голдин никогда не отличался сдержанностью, хотя всегда – разумом. Он понимал, где стоит накричать, а где напором не взять. Ловко лавируя между этими стадиями, он для одних был хам и непробиваемая скала, для других – приятная личностью.

Коренастый незнакомец отодвинул пальцем полупустую тарелку, стряхнул крошки и, скрестив пальцы, положил руки на стол. Посмотрел на ребят долгим, оценивающим взглядом.

– У меня много имен, – пожал плечами.

– Мы же не спрашиваем, как вас зовут, нам интересно, что вам нужно, – повторил вопрос Вячеслав, вспоминая, где в машине находится бита.

Мужчина усмехнулся, отклонившись, посмотрел за спины ребят.

– Она, – кивнул в сторону девушек, потом подумав, добавил: – Да и вторая ничего.

Ребята оглянулись: подружки стояли по пояс в воде, и на лицах играло то удивление, то страх.

– Не понял? – откашлялся Соболев. – Зачем они вам нужны?

– Так, для личного пользования, – тарелка с салатом упала на траву. – Сколько вы за них хотите? Много не заплачу, но…

– Мужик, ты охренел предлагать такие вещи? – взвился Голдин. – Так, взял свои ноги в руки и пошел отсюда, пока мы тебя с песком не смешали.

Незнакомец, прищурившись, посмотрел на Ивана и как ни в чем, ни бывало, продолжил:

– Не стоит сразу отказываться, вы же не знаете, что я готов предложить за этих девушек.

– Чтобы вы не предложили, нас это не интересует. Прошу уйти, нам не нужны неприятности, – все еще вежливо, но с ощутимым холодом попросил Соболев.

Незваный гость заинтересованно взял пустой шампур, легко согнул его пополам.

– Неприятности – зачем они нам? Договоримся как… люди, – на последнем слове он поморщился, словно ему было неприятно. – Вы мне девушек, я вам… – задумался на несколько секунд, – так и быть жизнь оставлю.

Такое предложение удивило ребят. Они переглянулись, вновь посмотрели на наглого незнакомца. Видимого оружия у него не было. Конечно, под широкой холщовой рубашкой мог скрываться пистолет или нож, но не похоже, что незнакомец имеет при себе хоть что-то опасное.

– Мужик, ты достал. Даю две секунды, чтобы убрался отсюда, иначе я за себя не ручаюсь, – пригрозил Голдин и направился к машине. Он прекрасно помнил, что бита, лежит в багажнике с левой стороны, прикрытая от любопытных глаз тряпкой. Мужчина не шелохнулся, лишь с небольшим разочарованием наблюдал за действиями юноши. Как тот взял тяжелую дубину и широким шагом приблизился к столу. С другой стороны подошел его друг, выставил ладонь, останавливая разгоряченного парня.

– Еще раз просим, по-хорошему просим – оставить нас.

Мужчина опустил глаза в стол, произнес задумчиво:

– Странные вы существа. Собираетесь убить, даже не узнав имени – в наше время это было не принято. – Ребята молчали, он тяжело вздохнул. – Это я пригласил вас сюда, и место указал.

Друзья переглянулись.

– Сибиряк? – недоуменно поинтересовался Соболев.

– Меня больше знают под другим именем… Леший.

– Да хоть Полкан – вали отсюда! – еле сдерживался Иван.

Нет, убивать или калечить он никого не собирался, но если этот мужик и дальше будет так себя вести он готов использовать биту по прямому значению. Ему, в отличие, от мягкого Славки хватит мужества ударить человека.

Сибиряк осторожно посмотрел на дубину в руках юноши, произнес разочарованно:

– Значит, сделки не будет.

– Нет, – в голосе Соболева послышалось облегчение.

– Девушек вы мне не отдадите, и плату за них брать не хотите? – уточнил Леший.

– Нет… Я рад, что вы это понимаете, поэтому еще раз прошу…

Коренастый мужчина перебил юношу:

– Вам так жизнь не дорога, что вы готовы пожертвовать ею, ради этих двух?

– Мужик, ты достал своим разглагольствованием. Три секунды, на то чтобы убраться отсюда… Раз…

Сибиряк посмотрел на раскрасневшего Голдина, усмехнулся:

– Иначе что?

Такого Иван стерпеть не мог. Отодвинув друга, подошел к столику на расстоянии удара, произнес сквозь сжатые зубы, пристально глядя на наглого гостя:

– Иначе мозги по земле собирать будешь.

– Попробуй… сопляк.

– Убью! – взорвался Голдин и обрушил биту на мужчину.

Он целился не в голову – в плечо. Пусть ярость и била через край, все же он понимал, что ему светит, если он убьет человека. Ему хотелось только напугать – немного покалечить, чтобы Леший понял, что они не шутят… Вот только ничего не получилось.

Соболев не сразу понял, что произошло, а когда мозг собрал в едино, всю смазанную картинку ему стало плохо. Он видел, как Иван занес для удара биту. Как она с неумолимой точностью опускается на того, кто представился Сибиряком, и от такого удара нельзя убежать… но мужчина и не пытался. Наоборот, он подался вперед. Резко встал со стула. Перехватил руку Голдина. Дернул на себя и… неуловимым движением вырвал ему горло.

Из ступора Соболева вывел девичий крик ужаса. А дальше все пошло совсем не так, как он думал. Леший отпустил друга – тот, захлебываясь кровью, упал на траву, и задергался в судорогах. Кровь быстро перекрасила траву в красный цвет, и побежала по небольшому склону к озеру.

– Тварь, – холодно произнес Вячеслав и бросился на мужчину.

Тот ожидал его нападения, но не ожидал, что напор окажется настолько сильным, что он отступит и даже упадет, споткнувшись о стул. В другое время Слава не стал бы трогать лежачего, давая ему шанс подняться, но не сейчас. Он бил ногами до тех пор, пока мужчина не захрипел и не перестал дергаться. Только тогда он позволил себе выдохнуть и дать нервно бьющемуся сердцу успокоиться.

– Он… мертв? – раздался обеспокоенный голос Киры. – Ты убил его?

Вячеслав посмотрел на лежащего в крови незваного гостя, обернулся к девушкам, обреченно кивнул.

– Да, – добавил, скорее для себя: – Он мертв.

– Ошибаешься, – прохрипели сзади.

Соболев только и успел повернуться, как был сбит с ног и вздернут за них вверх… деревом. Стройная ель, держала его своими»«лапами»», впиваясь в тело жесткими иглами. Под Соболевым встал Сибиряк, произнес с сожалением:

– Надо было согласиться на плату.

– Отпусти их. Они тебе ничего не сделали. Возьми меня, – холодно предложил Слава, ни на секунду не допуская, что может как трус убежать, оставив подруг.

– Поздно, – тяжело вздохнул Леший. – Надо было раньше соглашаться.

Повернулся к девушкам, улыбнулся, посмотрев на них. Кира и Света непроизвольно отступили, неотрывно наблюдая как корчится в зеленых»«руках»» ели Соболев.

– Слава, – по щекам Надеждиной бежали слезы.

– КИРА! – закричал юноша, и… ель разорвала его надвое.

Сибиряк только глянул через плечо и вновь повернулся к девушкам. Хлопнув в ладони, радостно потер их.

– Ну, здравствуйте… русалочки мои.

На даче

Ключ вошел в личинку, повернулся на три четверти оборота, и дужка массивного замка отскочила, разрешая открыть калитку. Мужчина в футболке без рукавов, с закинутым на плечо рюкзаком, открыл обитую железными листами дверь, вошел и запер ее с обратной стороны.

Иван пошел по дороге, вдоль раскинувшегося огорода. Вокруг пестрели цветы, на кустах наливались соком ягоды, на деревьях созревали плоды. Небольшой двухэтажный дом утопал в зелени, казалось, он вырастал из нее, обвитый плющом, что плавно перекидывался на стоящую рядом стройную высокую березу, и вновь спускался на дом, покрывая его будто защитной сеткой. Николаев прошел под откидной деревянный навес, что защищал входную дверь от дождя, под которым можно было курить, не боясь промокнуть. Очередной замок раскрылся перед хозяином, дверь слегка скрипнула, открывая сумеречное нутро дома. «Надо смазать петли», – отметил про себя Иван. Положив рюкзак на пол, огляделся. Вдохнул запах старого деревенского жилища. В детстве маленький Ваня представлял, что этот дом логово пиратов, или пещера Али-Бабы, или космический корабль. Но вот уже долгое время, это была его связь с дедом, умершим, когда ему было двенадцать лет.

Когда Николаеву становилось плохо на душе, или в жизни что-то не ладилось, он собирал вещи в рюкзак и, не смотря на погоду, приезжал в родной дом, где мог отдохнуть душой, насытиться этим местом, подзарядится старыми, но все еще свежими эмоциями, словно аккумуляторная батарейка. В последний раз он был здесь зимой, когда закончился тяжелый развод, а сейчас… Сейчас все хорошо, все замечательно, у Ивана начался отпуск и вместе того чтобы уехать куда-то заграницу, он собрал рюкзак и поехал на дедовскую дачу.

Старенький холодильник натужно зашумел мотором, судорожно дернулся несколько раз и заглох. Иван открыл его, достал из морозильника литровую бутыль, открыл крышку и припал к горлышку, осторожно, сквозь зубы, пропуская ледяную воду. Она побежала по подбородку, стекла на обнаженную грудь, несколько капель упали на пол. Николаев отер пот со лба, тяжело, но счастливо выдохнул. День в самом разгаре, солнце взобралось в зенит и светило оттуда яркими, обжигающими лучами. Ветер напоминал о себе легким покачиванием разноцветных головок цветов. Иван вышел на улицу, облокотился об угол дома, рассматривая цветущий участок. Металлический забор отбрасывал сотни солнечных зайчиков, разбрасывая их по земле. Один из них прыгнул на грудь мужчины, поднялся выше, ударил по глазам, заставляя его зажмуриться.

За высоким забором послышался крик, шум. «Опять Петровские ругаются. Они всегда ссорятся, по любому поводу: будь-то решение, кто сегодня поведет машину, или как сажать кусты смородины. Странная молодая пара». Насколько Иван знал, они поженились года три назад, до сих пор любят друг друга до безумия. Он усмехнулся – «вот именно до безумия, удивительно как не переубивали себя. Порой от их крика начинали брехать собаки на соседней улице».

С другой стороны живет тихая, милая старушка – Венера Петровна. Николаев иногда помогал ей с огородом или по дому. За что всегда был накормлен вкусными домашними пирожками… Инна никогда не готовила дома, предпочитала… Он тряхнул головой, отгоняя мысли о бывшей жене. Взглянул на новую распаханную грядку. Осталось вскопать еще три, и можно будет приступить к посадке.

Третье стороной дом упирался в лес. Он возвышался над забором, смесью сосен, елей, берез, дубов. Их кроны переплетались, отталкивались друг друга, порой обнимались стволами, прикрываясь густыми кустами, словно стесняясь.

Древко лопаты обхватили крепкие ладони, острие вошло в землю, нога в кроссовке надавило на него, сильнее вгоняя, лопата наклонилась, и наружу полезли комья чернозема. Ивану нравилась такая работа: копать, рубить, подвязывать, сажать, поливать. Инна относилась к даче как к месту отдыха и встреч друзей. «Хватит о ней, мы уже полгода в разводе. Работай, еще много чего надо сделать», – приказал он себе, с силой опуская лопату в намечающуюся грядку.

Вечером, наконец-то, появился ветер. Пронесся, тревожа верхушки деревьев, заставил цветы поклониться ему, и врезался в разгоряченное тело мужчины, обволакивая его прохладными руками. Солнце висело на краю забора и не хотело опускаться, словно зацепилось за него. Но вот оно соскочило, и край зашел за металлический лист.

– Устал, – выдохнул мужчина, прислонил лопату к дому, отер рукой мокрое лицо. Грядки были готовы, завтра можно будет сажать, а на сегодня: – Хватит, – решил он. – Мыться и отдыхать, – счастливо потер он руки.

Иван забежал в дом, включил электрический чайник, схватил полотенце, сменил кроссовки и направился в душ. Полчаса спустя, посвежевший от прохладной воды, с мокрым полотенцем на плече он вошел в дом в одних шлепанцах. Высокий забор позволял ему ходить по участку в любом виде, даже первозданном. Это не смущало, ни его, ни соседей. Заправив кружку растворимым кофе, сахаром, налил горячей воды и добавил сливки. Размешав напиток, он пошел переодеваться. По пути включил магнитофон, тот подумав пару секунд, включил песню. Негромкая музыка разлилась по дому, опустилась на пол, взобралась на второй этаж… заглушая звук осторожно открытого окна и мягкого прыжка на пол. Незваный гость замер, прислушиваясь к движению на первом этаже. Заостренные уши дернулись, когда первая ступенька лестницы скрипнула, продавившись под тяжестью хозяина дома.

Переодевшись, Иван решил подняться на второй этаж, где хранились старые дедовские книги, он любил перечитывать их вечерами. Несколько полок, на которых разместилось около двух сотен книг, среди которых выделялись классики отечественной и зарубежной литературы стояли вдоль стены. Николаев подошел к одной из них, откинул скрывающий их полог, чихнул от поднявшейся пыли и… заметил открытое окно.

– Странно, – удивился он, не помня, чтобы открывал его. Пожал плечами и закрыл.

Вечерний лес казался темным, неприветливым и в чем-то пугающим. В детстве Ивану казалось, что в нем живут баба-Яга и Кощей, потом их сменили космические пираты и монстры. Дед часто ходил за околицу, нередко беря внука с собой. Тому было не так страшно, он даже мог себе позволить убежать, но так чтобы видеть высокую фигуру старика.

Выбрав книгу, Иван быстро пролистал ее, решил, что стоит почитать и, еще раз проверив, надежно ли закрыто окно спустился на первый этаж. «Нам стоит пройтись по парку вдвоем./Взглянуть друг друга в глаза…» – лилась из магнитофона лирическая песня. «Инна любила такие песни, могла слушать часами; надевая наушники, отрешалась от окружающего мира. В это время до нее было тяжело докричаться, попросить что-то сделать. А может она и не слушала их, а делала вид, чтобы я не трогал ее».

Переставив теплую кружку с кофе на журнальный столик, Николаев опустился в глубокое кресло, включил лампочку. Она вспыхнула желтоватым светом, выхватывая из сумерек обеденный стол, несколько стульев… и замершую в углу темную фигуру. Иван вздрогнул, но не от испуга – от неожиданности. Незваный гость не покидал пределов темного угла, прячась в нем. Николаев, как ни силился, не мог разглядеть его, лишь общие очертания: высокий рост, длинные руки, сутулую спину, будто гостя мучил ревматизм.

– Кто вы? Что вам надо? Как вы сюда попали? – быстро выпалил он.

Гость не ответил, лишь склонил кажущуюся в темноте массивную голову. По спине Ивана пробежал оторопь, словно он коснулся ледяной поверхности. К горлу подступил неприятный комок, он с трудом сглотнул его. Ночной гость почему-то начал вызывать у него неприятное чувство страха. Николаев повторил вопрос:

– Кто вы? – чашка в руке слегка дрогнула, по поверхности кофе разошлись волны.

Гость немного подался вперед. Из темноты угла, словно в замедленной съемке, показалась косматая голова – жесткие волосы находились в беспорядке. Они плавно переходили в бороду. Массивные надбровные дуги скрывались под густыми бровями, а под ними прятались маленькие темные злые глаза. Сплюснутый нос, с крупными крыльями расширялся – гость вдыхал окружающий воздух. Шерсть – теперь мужчина не сомневался, что это не волосы, полностью покрывало лицо незнакомца. Верхняя губа подрагивала, обнажая… крупные белые клыки. На свет показалась вся голова, оставляя остальное тело в тени, но воображение Николаева дорисовало невидимый образ. Он вжался в кресло, кружка выпала из рук, покатилась по полу, разбрызгивая холодный кофе.

– К-кто вы? – заикаясь тупо переспросил мужчина.

Гость хищно зарычал и бросился из темноты сжатым темно-коричневым комком. Иван вскрикнул, когда оборотень оказался на кресле, нависая над ним. Крупная длинная лапа занеслась для удара, изогнутые когти, длинной тенью отразились на стене. Удар!.. и кожаная обшивка разошлась, когти погрузились в обивку. Николаеву в последний момент удалось выскользнуть сквозь расставленные лапы. Он свалился на пол, быстро отполз. Пока монстр пытался вытащить волосатую руку, вскочил и бросился на второй этаж.

Иван помнил, что дед когда-то там хранил ружье. Спотыкаясь об ступеньки, он взобрался по ним. Сзади раздалось недовольное рычание, в тусклом свете лампы, на кухонной стене он с ужасом увидел, как оборотень разорвал кресло, отбросил половинки в стороны. Одна из них влетела на кухню, врезалась в висящие кастрюли, они упали. Мужчина бросился к книжной полке, на которой стоял длинный невысокий ящик. Схватил его. Висячий замок отозвался глухим ударом, разрушая всякую надежду на спасение. Выход на лестницу перекрыла массивная фигура оборотня. Он угрожающе зарычал, в свете падающей через окно луны, его шерсть встала дыбом. Иван прижался к выходящему на лес окну, мужчина дрожал. Монстр кинулся к нему, распластавшись в длинном прыжке. Николаев рухнул на пол. Раздался звук разбитого окна, сверху посыпались осколки. Снизу донесся глухой удар, обиженный тявк оборотня.

На карачках мужчина подполз к деревянному ящику. Поднял его над головой и с силой опустил, стараясь разбить. Тот ударился, доски покосились, но сам он остался цел. Закрытую входную дверь потряс удар, дом вздрогнул. Иван поднимал и опускал ящик. Он вскочил на ноги и бросал его – ящик скрипел, но держался. Дверь не выдержала напора и, круша все на своем пути, ворвалась внутрь, впуская оборотня. Заржавевший замок поддался. Звякнул об пол, ящик распахнулся. Оборотень одним прыжком оказался возле лестницы. Мужчина откинул старую тряпицу. Схватил дедовскую двустволку. Монстр взлетел по лестнице. Николаев, проверив наличие патронов в стволе. Ночной гость угрожающе зарычал и бросился на хозяина дома. Тот судорожно нажал на курок… раздался пустой щелчок. Ружье за долгое время пришло в негодность. Перехватив его на приклад. Иван ударил оборотня по морде. Тот взвыл. Схватившись за морду, споткнулся, покатился по полу, ударился об стену. Подбежав к нему, Иван стал бить его ружьем. Монстр взвыл и выбросил лапу, отбрасывая мужчину в дальний угол комнаты.

Они поднялись синхронно. Стояли, тяжело дыша, пристально наблюдая друг за другом. В темноте второго этажа, озаренного лишь светом луны, глаза монстра светились ненавистью и животной жаждой.

– Да кто же ты? – запыхавшись, поинтересовался Иван. В голосе не было страха, только любопытство.

Конечно, в свое время он читал об оборотнях, и смотрел ни один фильм, но никогда не мог подумать, что встретиться с одним из них вживую на собственной даче. Монстр открыл клыкастую пасть, раздался хриплый голос:

– Твоя погибель, – чудовище пошевелило когтистыми пальцами длинных рук.

– Что тебе от меня надо? – Николаев озирался в поисках оружия, но поблизости ничего не было. – Зачем я тебе?

– Пища, – ощерился оборотень, сделал несколько шагов.

Мужчина отступил, уперся в стену – дальше идти некуда, монстр в буквальном смысле загнал его в угол. Иван взглянул на окно, появилась мысль выпрыгнуть из него, хотя вряд ли он отделается так легко, как надвигающееся чудовище.

– Может, договоримся? – предложил он, и сам понял, что сказал глупость – с такими не договариваются, от таких бегут как можно быстрее и дальше.

Оборотень обнажил клыки, словно усмехаясь на предложение жертвы. Его забавляла эта ситуация.

– Не договариваюсь, – прорычал он, подходя вплотную к Ивану.

Тот взглянул на него снизу-вверх, поморщился от исходившего от монстра запаха, дернул плечом и произнес спокойно.

– Жаль. Я предлагал.

Вложив все, силы он толкнул монстра в грудь. Не ожидая такого удара, он отлетел к книжным стеллажам, под тяжестью туши полки сломались, на оборотня посыпались книги. Иван подскочил к шкафам, ухватившись за старое дерево, потянул. Мебель наклонилась и рухнула на поднимающееся чудовище. Оборотень захрипел, когда оставшиеся шкафы рухнули на него. Они не причинили ему большого вреда, зато сильно разозлили – хватит играть с этим человеком! Он зарычал, раскидал книги, мебель, вскочил и нашел глазами жертву… и морда уперлась в наставленный ствол пистолета. Занесенная для удара лапа замерла.

– Кто ты? – прохрипел монстр.

– Твоя погибель? – сумрачно произнес Николаев.

Чудовище прищурилось, вглядываясь в мужественное лицо, в открывшиеся ниши, прятавшиеся за книжными полками, заполненные до отказа оружием. В голосе послышалось недоверие:

– Ван Хельсинг?

Иван игриво дернул бровями, уголки губ приподнялись, он повторил:

– Я предлагал договориться, – и нажал на спусковой крючок.

Выстрела почти не было слышно, глушитель сработал исправно. Монстр дернул головой – разрывная пуля разворотила череп, бросая ошметки мяса и костей на стену. Мертвая туша постояла несколько секунд и рухнула на пол. Мужчина присел на опрокинутый шкаф, устало оттер лоб, сгорбился, опираясь на колени. Как же ему это все надоело: охота, вечная опасность, быть всегда на острие, рисковать и не только собой. Из-за этого они развелись с Инной, она больше не могла выносить его образа жизни.

Полная луна, словно подглядывая, заглянула в дом, освещая разоренную комнату. Со стороны леса раздался вой. Несколько темных фигур быстро приближались к высокому забору. Иван проверил патроны, передернул затвор, тяжело поднялся…

Впервые с оборотнями он встретился здесь же, в лесу, когда в очередной раз пошел гулять с дедом. Ему было двенадцать лет.

Повесив на плечо тяжелый автомат, положил несколько рожков в карман. Длинный нож, похожий на мачете, повесил на пояс.

Тогда подростка спас дед, убив громадного – по меркам ребенка – оборотня из двустволки, что сейчас где-то среди мусора валяется. Испугавшись Николаев бросился домой – это была последняя их с дедом прогулка. Он точно не знал, что произошло, но когда был на его похоронах, то слышал немало предположений сказанных в полголоса, почему гроб закрытый.

Темные фигуры не останавливаясь перепрыгнули забор. Остановились, принюхиваясь. Шерсть на загривках поднялась, шесть особей синхронно подняли морды – ночь разрезал хищный вой, от которого по спине Ивана побежали мурашки.

Вернувшись через десять лет в родную деревню, нынешний хозяин дома зачистил лес, уничтожил тварей, что в нем обитали. Выходит, что он убил не всех оборотней. Не думал он, что они вернутся так скоро, но ничего он готов. Он всегда был готов.

Николаев спустился на несколько ступеней, так чтобы видеть вход, вместо которого теперь зияла дыра с рваными краями. Три крупные особи, оглядываясь, вошли в дом. Увидев мужчину, оскалились, обнажая острые клыки.

Щелкнул затвор автомата.

– Подходите ТВАРИ!