Текст книги "Политические ордена"

Автор книги: Александр Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Томас Торквемада составил инквизиторский кодекс и процедуру инквизиторского суда, разработал организационную структуру органов инквизиции. Был создан центральный инквизиционный совет, Consejo de la suprema и десять местных трибуналов. В 1484 году Торквемада собрал в Севилье общий съезд всех членов испанских инквизиционных трибуналов, на котором были приняты десятки постановлений, регламентировавших инквизиционный процесс. Постановления определяли устройство трибуналов, «отсрочку милосердия» для желающих сознаться и обратиться, публикации приговоров против еретиков и отступников, устанавливали инквизиторскую иерархию, расписывали все случаи, которые могли возникнуть во время инквизиционного процесса. Кто сознавался, тот мог рассчитывать на помилование, но только если называл других еретиков. Любые должности и право ношения серебра, золота, драгоценностей, шелковых тканей обращенным еретикам запрещались. Добровольное покаяние не избавляло от денежного штрафа, а покаявшихся еретиков уже после срока милосердия – от конфискации имущества со дня впадения в ересь. Конфисковывали имущество жен и детей, как наследство от еретика. Если упорный еретик сознавался после долгого сидения в тюрьме перед костром, его осуждали на вечное заключение. Отрицавших обвинения еретиков пытали. Инквизиционный процесс мог возбуждаться против умерших еретиков. Кости их выкапывались и сжигались, а имущество у наследников отбиралось. Жалованье инквизиторы получали от продажи конфискованного. «Руководство для инквизиторов» говорило: «Сострадание к наследникам виновного, которых конфискацией доводят до нищеты, не должно смягчить этой строгости, так как, по божеским и человеческим законам, дети наказываются за грехи отцов».

Действия инквизиционных трибуналов облекалась строгой таинственностью. Целая система шпионажа и доносительства опутывала Испанию страшной сетью. Как только заподозренный или обвиненный привлекался к суду инквизиции, начинался предварительный допрос, результаты которого представлялись трибуналу, который обычно объявлял дело подлежащим своей юрисдикции. Доносчики и свидетели снова допрашивались. Их показания и улики передавались доминиканским богословам – квалификаторам святой инквизиции. Как только квалификаторы высказывались против обвиняемого, его тут же отводили в секретную тюрьму. Между узником и внешним миром прекращалась всякая связь. На следующих трех допросах инквизиторы, не объявляя обвиняемому пунктов обвинения, старались запутать его в ответах и хитростью получить у него признание в возводимых на него преступлениях. Если он признавался, то ставился в разряд раскаивавшихся и мог рассчитывать на снисхождение суда. В случае упорного отрицания вины, обвиняемого вводили в камеру пыток и вымогали у него признание с помощью ужасных мучений и пыток, свидетельствующих о необычайной жестокости и изобретательности инквизиторов. После пыток едва живую жертву вели на допрос и знакомили с обвинениями, на которые требовали ответа. Обвиняемому от обвинителей представлялся защитник. После процесса, который мог продолжаться несколько месяцев, квалификаторы давали свое окончательное заключение по делу, обычно не в пользу обвиняемого. Затем объявлялся приговор, на который можно было подавать аппеляцию в верховный инквизиционный трибунал или римскому папе. Инквизиция никогда не отменяла своих приговоров, а послать человека в Рим у ограбленной жертвы не было денег. В редких случаях из Ватикана отменяли приговор и узника освобождали, но без компенсации за испытанные муки, унижения и убытки. Во всех остальных случаях жертву ждало ауто-да-фе. Мотивом преступления становились религиозный фанатизм, корыстолюбие, личная место инквизиторов, от которых не могли спасти ни высокое положение, ни слава ученого и художника, ни безупречно – нравственная жизнь.

Испанские власти, получавшие треть из конфискованного имущества, не возражали против деятельности инквизиции. За чрезвычайную жестокость доведенные до отчаяния жители Арагона в октябре 1485 года зарезали главного инквизитора Петра Арбуэ. Тут же сарагосские тюрьмы были переполнены узниками, виновными только в критике инквизиции. С трудом, в течение многих лет инквизиция огнем и мечом подавила волнения народа в Сарагоссе, Толедо, Теруэле, Валенсии, Лериде, Барселоне, на островах Майорке и Минорке. Томас Торквемада совершенствовал и совершенствовал инквизиционный процесс. Все жители Испании от мала до велика по первому звону колоколов спешили на богослужения. Общались между собой только близкие друзья. Все боялись друг друга, родители – детей, хозяева – слуг, бедные и невежественные с удовольствием доносили на богатых. В инквизицию бежали разные темные личности и ничтожества, сводя давнишние счеты с соседями, выплескивая затаенные недовольства и злобу. Инквизиторы с охотой выслушивали доносчиков и заносили все сказанное в учетные книги. Многие доносили потому, что недонесение было объявлено таким же тяжким преступлением, как и ересь. Обвиненных ждала мрачная и сырая монастырская камера в пять шагов длины и четыре ширины, половину которой занимала постель с грязной, сгнившей соломой и маленькое окошко. В этой камере находились шесть узников, мужчины не отделялись от женщин. Жалобы не разрешались. Если в камере поднимался шум, всех выгоняли в коридор и избивали. Женщинам обещали свободу и удовлетворяли свою похоть. У богатых вымогали деньги. Всякое милосердие к узнику объявлялось соучастием в преступлении. Большинство жертв быстро теряли здоровье и перед судом инквизиции представали живые мертвецы. Только полное признание справедливости обвинении могло уменьшить наказание подсудимого и к этому прибегали часто, чтобы избежать ужасов полного следствия.

Одну и ту же пытку запрещалось применять более часа. Узника долго пытали на дыбе. Вторым испытанием была вода. Жертву клали на стол в форме корыта, покрытый гвоздями остриями сверху, крепко связывали веревками, закрывали нос и рот мокрой тряпкой и медленно лили на нее воду. Жертва захлебывалась, у нее из носа, рта и ушей шла кровь. Третьей пыткой был огонь. Ноги узника вгоняли в колодки, смазывали подошвы маслом и придвигали к огню. Кожа трескалась, кровь текла, кости обнажались. При этой пытке заключенные часто умирали. Многие любыми способами кончали жизнь самоубийством. Остальные пытки авторы не будут описывать. Они ужасны. Несмотря ни на что, даже пройдя все эти муки ада, находились люди, не подписывавшие ложное признание в ереси. Их было немало.

Преследованиям подвергались люди, ненавистные инквизиторам, или имевшие сильных покровителей. Сильные мира сего ускользали от трибунала, даже если их настоящие преступления были известны всей Испании. Инквизиторы поделили всех испанцев на легко – подозрительных, levi, сильно – подозрительных, vehementi, обращенных, reconciliati, упорных, obstinati, и оправданных. Впрочем, оправданные тоже считались подозрительными. Горе было оправданным, если они опять попадали в руки инквизиции. Их тут же называли рецидивистами, relaps, и им не было пощады.

Ауто-да-фе давали общие и частные. Частные совершались насколько раз в год, во время постов. Общие ауто-да-фе происходили по случаям важных событий в государственной жизни, восшествия на престол нового короля, рождения наследника.

За месяц до события члены трибунала со знаменем впереди отправлялись на главную площадь и объявляли народу о дне ауто-да-фе. Герольды инквизиции под звуки труб и барабанов объявляли дату по всем улицам и площадям города. На площади против королевского балкона возводился помост в двадцать шагов. У балкона строили трибуны, покрытые коврами, с балдахином на верхней ступени для великого инквизитора. В середине помоста устанавливали меньший помост с двумя рядами деревянных клеток, куда вводили узников на время чтения приговора. Для народа также строились трибуны.

Накануне ауто-да-фе к помосту шла процессия, впереди которой шли угольщики, поставлявшие дрова для костров – цех, неприкосновенный для инквизиции. За ними шли доминиканцы и конвой. На помосте водружалось знамя инквизиции и зеленый крест, обвитый черным крепом. До глубокой ночи на площади доминиканцы пели псалмы.

Рано утром на площадь набивался народ. В семь часов утра на балконе появлялся король, королева, высшие чины и духовенство. Звон колоколов возвещал о начале действия. Ее открывали сто угольщиков с пиками и мушкетами, за ними с крестом шли доминиканцы, несли знамя инквизиции из дорогой материи красного цвета. На одной его стороне изображался испанский герб, на другой – окруженный лавровым венком меч и святой Доминик. За ним шла вереница босых осужденных. Впереди двигались примиренные с церковью, в одежде кающихся в виде мешков с желтыми крестами на груди и спине. За ними шли обреченные на бичевание и тюремное заключение. Потом еле передвигаясь осужденные на костер, упорные еретики и вторично впавшие в ересь, со свечами в руках. У тех, кто хотел или мог прокричать народу о зверствах и преступлениях инквизиции, рот был завязан бычьим пузырем. На их одежде изображался дьявол и пламя костра. У подписавших признание после пытки на одежде пламя направлялось вниз – их сначала удавливали, потом сжигали. Палачи не должны были ошибиться. Каждого осужденного на смерть вели два конвоира и два монаха. За живыми осужденными несли изображения скрывшихся и умерших еретиков, вместе с их костями. В хвосте процессии ехали инквизиторы, духовенство, дворянство и великий инквизитор в фиолетовом с большой охраной. Все рассаживались. Священник начинал церковную службу. Великий инквизитор надевал митру, подходил к королевскому балкону и принимал у короля клятву покровительствовать инквизиции и помогать ей преследовать еретиков. Произносилась проповедь:

«Если Бог веками терпит наши беззакония, то люди вполне справедливо посвящают хотя бы один день, чтобы отомстить за поношение Бога. Святой трибунал являет сегодня свое усердие к славе Господа, и это место, покрытое преступниками, ожидающими наказания – живое представление того, что мы увидим однажды в долине Иосафата. Как царь небесный и земной придет судить людей, окруженный своим воинством и все святые с ним, так мы видим на суде святой инквизиции величайшего из монархов света, его советников и всех грандов королевства. Когда евреи, читаем мы в святом писании, выбирали царя, они вручали ему вместе с короной книгу закона, и это означало, что той же рукой, которой он принимал скипетр, он должен был принуждать своих подданных следовать предписаниям религии. Утверждать, что люди свободны веровать по желанию и что не следует наказывать еретиков, значит утверждать, что не нужно наказывать грабеж, волшебство и смертоубийство. О ты, святейший трибунал веры, оставайся непоколебимым по скончании веков и сохраняй нас чистыми и твердыми в нашей религии. О, как говорит это зрелище об усердии и заботливости инквизиторов! Их величайший триумф – эта толпа преступников, и я могу сказать о трибунале то же, что сказано о церкви: Прекрасна подруга моя, как шатры кедарские, как палатки Соломоновы. Этот день – день торжества и славы трибунала. Он наказывает сегодня лютых зверей, врагов религии, и овладевает их достоянием».

После проповеди читали приговор, который осужденные выслушивали в клетках на коленях:

«Мы объявили и объявляем, что обвиняемый признан еретиком, в силу чего наказан отлучением и полной конфискацией имущества в пользу королевской казны. Объявляем, что обвиняемый должен быть предан, как мы его предаем, в руки светской власти, которую мы просим и убеждаем, как только можем, поступить с виновными милосердно и снисходительно». Костры, впрочем, уже ждали свои жертвы.

Осужденных обычно сжигали не на помосте, а за городом. Для каждого был свой костер. К шесту на костре привязывали жертву. Некоторых душили, затем одновременно под всеми кострами разводили огонь.

Считается, что Торквемада спалил более десяти тысяч человек. Общее число сожженных инквизицией называют до сорока тысяч человек. Униженных, разоренных, изгнанных, замурованных заживо, осужденных насчитывают сотни тысяч.

В 1490-х годах Торквемаде удалось добиться у «католических королей» разрешения на изгнание из Испании мавров и евреев.

После битвы при Хоресе-де-ла Фронтера 26 июня 711 года Пиренейский полуостров оказался во власти арабов. Только в горах Астурии, Бискайи и Кастилии остались независимые испанские княжества. Испанцам этого оказалось достаточно и к началу XIII века мавры были отброшены на юг полуострова, где за ими остался только халифат Гренада. Собирание испанской земли закончили во второй половине XV века Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский. Среди королевских вельмож и духовенства распространилась идея: «Испания – для испанцев и все испанцы католики».

Мавры никогда не были варварами. Отступая с Пиренейского полуострова, они оставляли победителям богатые города с библиотеками и музеями, сокровищами искусства, с трудолюбивым и образованным населением. Только в Кордове было двадцать тысяч домов и более миллиона населения. Улицы города освещались фонарями – неслыханное дело в тогдашней Европе. Благоустроенными были Гренада, Севилья, Толедо. Роскошные сады окружали дворцы и университеты. Арабские ученые совершенствовали медицину, математику, алгебру, астрономию. Торквемаде было кого сжигать, кого отправлять на костры инквизиции. В Кастилии фанатичные толпы сбегались на ауто-да-фе, а Торквемада до самой смерти встречал всеобщий почет. Было решено или вырезать, или изгнать арабское население из Пиренейского полуострова. Умственное рабство и невежество готовило торжество инквизиции. Все, кто не были христианами, становились врагами. Свободную мысль и независимость суждений нужно было уничтожить. Пришло время наполнения тюрем и изгнания народов.

Евреи жили в Испании со времен царя Соломона. Люди, добравшиеся от Палестины до Пиренейского полуострова, отличались сильной волей, предприимчивостью, чувством солидарности между собой, упорством в труде, широким кругозором, умственным превосходством. Испанские дворяне воевали и танцевали в замках. Торговлей, службой в правительственных учреждениях, занимались простые испанцы и евреи, у которых были свои школы и даже академии. Им завидовали, любые их обходы законов, притеснения тут же возводились в принцип испанскими патриотами. С IV века были запрещены браки между христианами и евреями. В некоторых городах для евреев отводились особые кварталы, куда они должны были обязательно возвращаться с наступлением ночи и выходить оттуда в одежде с установленными знаками зеленого и голубого цвета. Вынужденная обособленность евреев породила легенды об их враждебности к христианам. При правлении мавров евреи пользовались религиозной и гражданской свободой и в глазах невежественной черни, поощряемой фанатиками, сливались с завоевателями – врагами христианства. Евреи понимали, что падение мавров означает начало их конца, начало погромов, один из которых произошел в 1391 году. Под влиянием проповедей архиепископа Севильи разнузданная и исступленная чернь убила семь тысяч еврейских семейств. Часть евреев под давлением вынужденно принимали христианство и назывались марранами.

В 1481 году севильский трибунал издал особую инструкцию, в которых назвал тридцать шесть способов отличия истинных христиан от мнимых католиков – марранов. Если они в субботу одевали чистое платье, их тут же обвиняли в тайном иудействе. То же самое происходило, если марран пил вино, приготовленное евреем, ел мясо убитого им животного, при чтении псалмов не говорил: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», в день рождения ребенка смотрел гороскоп, устраивал при отъезде прощальный обед.

В 1491 году испанская армия и короли были под стенами Гренады, последнего оплота мавров на юге Пиренейского полуострова. Арабы потребовали свободного выхода, денежной компенсации и полной религиозной и гражданской свободы для тех, кто захочет остаться в Гренаде, включая евреев. В январе 1492 года капитуляционный договор был подписан и испанцы вступили в Гренаду, во главе с Фердинандом, Изабеллой и Торквемадой. Через месяц по всей Гренаде распространился слух, что евреи решили отравить инквизиторов, заложив яд в евангелия в церквях. 31 марта 1492 года был издан указ евреям креститься или оставить Испанию, что многие и сделали. Само собой, им запретили брать с собой золото и серебро. Торквемада запрелил не желавшим креститься евреям продавать продовольствие и предметы первой необходимости. Евреи продавали имущество, дома за сотую долю их стоимости. Виноградник менялся на кусок полотна, дом менялся на осла. Начался исход евреев к портам Картахена, Валенсия, Барселона, Кадикс, Гибралтар. Многие умирали по дороге, их грабили и убивали. Восемьсот тысяч евреев остались верны своей религии и уехали из Испании. Эта вынужденная эмиграция, проведенная беззаконно и жестоко, нанесла значительный ущерб испанской промышленности и торговле. Если бы не открытия Христофора Колумба, Испания вряд ли стала могущественной державой. Оставшимся маврам также было приказано креститься и уехать из Испании, что и произошло. Позднее, в 1609 году, крестившихся мавров, более полумиллиона человек, все равно вышвырнули из Испании.

Торквемада приказал не откладывать суда над заключенными из-за недостаточности улик. Закрытый характер инквизиционных процессов был усилен. Число новых узников инквизиции было громадно. Трибунал не знал, куда помещать осужденных, и узники отбывали пожизненное заключение на дому, с запретом выходить оттуда. Инквизиция не хотела тратить деньги на содержание заключенных, которых обязали заниматься ремеслами. Произвол оставался основной особенностью инквизиционных трибуналов. Их жертвы подвергались жестоким истязанием под покровом тайны, свидетели клеветали, на кого хотели. Многие во имя спасения себя и своей семьи записывались в шпионы инквизиции. Торквемада начал уничтожать книги, доходя до последних границ вандализма. Инквизиция жгла книги не рассматривая их. Горели шесть тысяч изданий разных авторов, опасных для религии, множество еврейских книг. Сгорела знаменитая библиотека королевского принца Генриха Арагонского. Папа римский хотел низложить Томаса Торквемаду, но за него яростно заступились Фердинанд и Изабелла. Великий инквизитор боялся, что его убьют, и везде ездил с охраной из пятидесяти всадников и двухсот пехотинцев. Томас Торквемада умер в сентябре 1498 года. За восемнадцать лет его деятельности было заживо сожжено более десяти тысяч человек, в виде изображений – семь тысяч человек. У ста тысяч человек было конфисковано имущество и они были оставлены без работы и средств существования. К концу XVI века население Испании сократилось с десяти до шести миллионов человек.

Невежество и суеверие инквизиторов более всего отражали суды над так называемыми колдунами и чародеями. Совершенно непонятно, как грубые и необразованные крестьяне, не имевшие понятия о законах физики и химии, могли быть опасными колдунами и настоящими чародеями.

В 1507 году инквизиция в Калахаре сожгла тридцать женщин – колдуний и чародеек. Их обвинили в том, что они признавали своим хозяином дьявола и установили для него специальный культ. За это дьявол давал им власть навлекать на животных болезни, вредить земледелию и урожаям, предвидеть будущее и знать тайны.

В 1527 году в Наварре нашли множество колдуний. Описание инквизиционного процесса сохранилось: «Две девочки девяти и одиннадцати лет сами себя обвинили перед трибуналом в том, что они колдуньи и члены секты. Они обещали называть всех колдуний секты, если им обещают помилование. Девочки сказали, что могут узнать колдуний по выражению левого глаза человека. Они показали место, где колдуньи собирались на шабаш.

В сопровождении инквизитора и пятидесяти всадников девочек перевезли в деревню и поселили в двух разных домах. К ним приводили женщин деревни, и если девочки по левому глазу одновременно признавали колдуний, то женщин арестовывали. Сто пятьдесят женщин рассказали, что отказались от Христа и веры, постоянно общались с черными козлами, натирали свои тела извержениями жабы, вороны и ящерицы и улетали вредить людям. В ночь на большие церковные праздники они собирались на шабаш. Инквизитор приказал привести к себе опытную колдунью и обещал ей помилование при условии, что она в его присутствии совершит все колдовские действия.

Колдунья попросила вернуть ей отобранную у нее коробку с мазью и вместе с инквизитором поднялась на башню. На глазах у толпы она намазала мазью ладонь левой руки, кисть, локоть, подмышку и вообще всю левую сторону тела. Потом она закричала громким голосом: «Ты здесь?» все присутствующие ясно услышали голос: «Я здесь». Колдунья начала спускаться вдоль башни головой вниз, цепляясь за кирпичи руками и ногами, затем на глазах толпы взлетела и скрылась за горизонтом».

Инквизитор прервал всеобщее изумление, назвав случившееся необыкновенным чудом, объявил о большом вознаграждении тому, кто найдет и вернет колдунью. Через два дня ее недалеко от деревни задержали пастухи, которым она почему-то не оказала сопротивления, хотя могла превратить их в камни. Сто пятьдесят деревенских колдуний были переданы инквизиции, которая осудила их на длительное тюремное заключение. Колдуний массово осуждали по всей стране на основании показаний свидетелей, никогда их не видевших. Многие женщины не сознавались в колдовстве и их сжигали.

Колдуны и колдуньи массово превращались в собак, кошек, волков, лисиц, птиц и вредили людям. Они пользовались отравленными порошками, изготовленными с помощью воды, извлеченной из жабы, которую каждый колдун носил с собой. Эта жаба делала колдуна невидимым и могла его мгновенно переносить в любые места и превращать в любых животных. Колдуны стегали жабу маленькими прутиками и она изрыгала жидкость, которой нужно было натирать левую часть тела. Колдуны также любили выкапывать тело мертвеца – христианина из могилы и съедали его мозг.

Все эти сведения инквизиция тиражировала по всей Испании. Костры горели по всей стране. От одной колдуньи удалось добиться следующих признаний: «Путем чародейств она сделала много зла большому числу людей, причиняя им сильные боли и прививая тяжелые болезни. Она убила человека с помощью отравленного яйца, причинявшего ему ужасные спазмы в желудке. Она часто издевалась над одним священником, любившим охотиться за зайцами. Она превращалась в зайца и заставляла преследовать себя до изнеможения по тяжелой местности». Несчастную женщину задушили и сожгли. Героический испанский народ всеми силами кидали в варварство.

Новые великие инквизиторы Испании увеличили количество преступлений, за которые полагалась конфискация имущества. В 1499 году в Гренаде на огромном костре последователь Торквемады Хименес сжег восемьдесят тысяч экземпляров Корана.

Испанское общество требовало реформы инквизиции. Великий инквизитор Хименес обратился к испанскому королю Карлу V:

“Великий католический король и милостивый государь! Ваше величество должно знать, что католические короли Фердинанд и Изабелла занимались трибуналами святой инквизиции с такой заботливостью и изучали ее законы и распоряжения с такой внимательностью, добросовестностью и мудростью, что эти законы не имеют решительно никакой надобности в изменениях и не могут быть изменены без нарушения справедливости. Эта реформа там более опечалила бы меня теперь, что она дала бы каталонцам и папе новое оружие против инквизиции, против которой они так враждебно настроены. Я понимаю, как затруднительно ваше финансовое положение, но в этом случае положение короля Фердинанда, вашего деда, было еще затруднительнее. Хотя новообращенные предлагали ему шестьсот тысяч дукатов золотом на войну с Наваррой, он отказался от этих денег, потому что предпочитал любовь к христианской религии всему золоту мира. Я прошу вас поэтому, с верностью подданного своего государя и с ревностью к обязанности, которой облачило меня ваше величество, я прошу вас открыть глаза, подражать примеру вашего деда и не допускать никаких изменений в процессе инквизиторского трибунала. Все замечания, представленные противниками этого трибунала, были уже рассмотрены вашими предшественниками славной памяти, и нельзя нарушить малейшего закона инквизиции, не оскорбляя имени Господа и памяти ваших знаменитых предков. Если же все это не произведет на вас никакого впечатления, я прошу ваше величество обратить внимание на происшествие в Талавере, где еврей, недавно крещеный, узнал имя донесшего на него инквизиции, выследил этого доносчика и пронзил его копьем. Ненависть к этим доносчикам на самом деле такова, что если открыть их имена, то их будут избивать не только тайно, но на площадях, всенародно, даже в храмах, и никто не решится на будущее время рисковать жизнью, донося инквизиции, и тогда погибнет этот святой трибунал, и дело Господа останется без защитников. Я верю, что ваше величество, мой король и повелитель, останется верен крови, которая течет в его жилах, и убедится, инквизиция – трибунал Бога и одно из самых лучших учреждений наших предков».

После 1520 года в Испании появились лютеранские реформаторы и Карл V тут же издал указ о преследовании лютеран в своих владениях. В сентябре 1520 года он издал указ с повелением всех обличенных в ереси казнить на эшафоте, обезглавливать, в яме закапывать живыми, и сжигать на костре. К еретикам относились все читатели, переписчики и продавцы лютеранских сочинений, хозяева домов, где устраивались их собрания, все, спорившие публично или дома о священном писании и защищавшие и проповедовавшие лютеранство. Невежество и тупость с успехом возводились инквизицией в добродетель.

В XVI веке инквизиция стала грозным оружием контрреформации. В XVI–XVII веках было уничтожено много книг, изобретений, подверглись преследованиям многие гении человечества. В странах Европы были проведены массовые «ведьмовские процессы», приведшие к гибели тысяч невиновных женщин, сожженных живьем. Инквизиция была введена во всех испанских колониях. Во всех портовых городах были ее отделения, служившие карантином против занесения ереси. Инквизиция проникла в Португалию и Голландию. Инквизиция искореняла протестантство и любые отклонения от истинного католицизма, преследовала масонов, свободомыслящих, магов, астрологов, астрономов, ведьм, кудесников. Инквизиторы занимались цензурой книг и картин, следили за университетским образованием и преподаванием, контролировали школьное дело, влияли на внешнюю политику, не допускали союзов с лютеранскими странами, создавали католические коалиции для борьбы с еретическими государствами.

XVI век стал столетием открытий, в корне меняющим старое мировоззрение, обновляющим нравственные представления человечества.

Польский астроном Николай Коперник (1473–1543) за несколько дней до смерти издал труд своей жизни «Об обращении небесных сфер». Он утверждал, что земля, как и другие планеты, вращается вокруг Солнца. Он доказал, что Земля не является центром Вселенной. В предисловии Коперник написал, что тридцать шесть лет из-за зверств инквизиции не решался опубликовать свою главную работу. Инквизиция не успела заковать великого астронома, но запретила его книгу до 1828 года.

В 1609 году великий астроном, математик и физик Галилео Галилей (1564–1642) создал телескоп, с помощью которого доказал справедливость выводов Коперника. Он открыл десятки звезд, невидимых глазом, горы на Луне, пятна на Солнце, спутники Юпитера, кольца Сатурна. Инквизиция обвинила Галилея в богохульстве и мошенничестве, а его открытия объявила оптическим обманом. Чтобы не сгнить в каземате, под давлением инквизиции Галилей отказался от своих взглядов, которые, все-таки, стали достоянием человечества.

Доминиканский богослов Джордано Бруно (1548–1600) в 1548 году опубликовал свои идеи в работе «О бесконечности, вселенной и мирах». Пространство бесконечно и наполнено непрозрачными телами, часть которых обитаема. Бруно читал лекции в Оксфордском и Сорбонском университетах, пять лет преподавал в Германии. Инквизиция должна была захватить своего самого опасного еретика. Обманом его выманили в Венецию, захватили, восемь лет продержали в тюрьме, а потом сожгли.

В XVII веке религиозной веротерпимости начался, наконец, упадок инквизиции. Во многих странах она была отменена. В Испании инквизиция была уничтожена 4 декабря 1808 года императором Наполеоном I Бонапартом, низложивших испанских Бурбонов. На несколько лет она была восстановлена и в 1834 году упразднена окончательно.

В настоящее время в папской курии действует конгрегация, занимающаяся дисциплинарными проблемами, делами цензуры, издающая декреты об отлучении, об отрешении от сана, занимающаяся разработкой догм, покаяниями.

В XVI–XVII веках Европа использовала инквизиционный процесс как форму уголовного производства.

Характерными чертами этой формы стали тайна процесса на всех его стадиях, замкнутого в стенах судебных канцелярий и недоступного для постороннего глаза; письменный характер судопроизводства. Суд решал дело на основе письменных материалов следствия, как правило, не видя живых людей. Обвиняемый был бесправен, он не являлся стороной в процессе, а был лишь объектом судебного исследования, лишенным процессуальных прав для защиты от обвинения. В ход пошли теория формальных доказательств и применение к обвиняемым пытки в самых изощренных формах. Весь ход судебного процесса сводился к предварительному следствию. Судебное рассмотрение и вынесение приговора было придатком следствия, целиком предрешенного материалами предварительного расследования. Способы обжалования приговоров были крайне ограничены. Для важных дел устанавливался ревизионный порядок проведения судебных приговоров. Дела могли тянуться десятки лет.