Текст книги "Подвал Роддома (СИ)"

Автор книги: Александр Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Александр Анатольевич Левин
Подвал Роддома

Сидя в машине, я курил. Солнечные лучи ещё освещали окрестности, окрашивая голые ветки деревьев и белый снег на холодной земле в бледно розовый цвет, постепенно становящийся всё более похожим на алый. Зимой, закаты так же красивы, как и летом. Осенью и весной нет такой красоты.

Сделав последнюю затяжку, я затушил дымящийся окурок о бортик пепельницы, бросил его туда. Не люблю я медицинские учреждения. Пусть даже и роддома… Запах лекарств, энергии боли и постоянное ощущение болезни… Везде… Это не моя сфера.

Вздохнув, я заглушил двигатель и, запахнув дублёнку, покинул тёплый салон внедорожника. Машину я запарковал напротив ворот, чтобы она не попала в объективы камер охраны. Не люблю оставлять излишнего количества следов… Пускай я сам сейчас окажусь на плёнках местной службы безопасности, но номерные знаки там быть не должны.

"Соболевский дом матери и ребёнка", – гласила бронзовая табличка рядом с воротами. Частное заведение с идеальной репутацией. В этих стенах ещё ни разу не было смертельных случаев во время родом. Дети не исчезали отсюда. Да и массовые заболевания новорождённых и рожениц, находящихся тут, никогда не случались.

Впрочем, абы кто тут не рожал – лишь представители региональной и городской власти, финансовая элита и криминальные авторитеты… Не повезло же персоналу…

Однако, судьба акушеров и гинекологов мне была безразлична. Сюда я пришёл с другой целью. Найти и вернуть ребёнка. Младенца.

Вчера вечером Хольда Браун – жена одного из самых богатых и влиятельных людей, приехавшего с запада и ставшего крупнейшим инвестором города – родила тут мальчика. Ночью он пропал. Как и все остальные новорожденные, что находились в этих стенах. Пропажу обнаружили ещё ночью и вызвали полицию, которая ничего не нашла. Как не нашли ничего и сотрудники роддома. Ни медики, ни охрана, не смогли найти никаких следов. Полицейские так же оказались бессильные.

Сейчас группы полицейских рыщут по всем районам, устраивая обыски, управление по борьбе с организованной преступностью ждёт писем с требованием выкупа, бандиты роют землю по своим каналам, а матери исчезнувших детей льют слёзы горя.

На фоне всего этого бардака мне придётся искать пропавшего ребёнка… Повезло так повезло… Как бы под раздачу не попасть…

Владислав, мой коллега и конкурент, ещё ночью позвонил и предупредил об опасности чрезмерной активности в некоторых делах – несмотря на некоторую конкуренцию, отношения с сербом у меня были вполне нормальные, почти что дружеские… Впрочем, если дело касалось работы, то вступал в силу простой закон – "дело бизнеса есть бизнес".

Двери в приёмный покой, через который проходили все посетители этого заведения, оказались выполнены из дуба. Хорошие такие массивные резные двери. Ручки были выполнены в виде висящих бронзовых колец, удерживаемых волчьими головами… Красиво.

Войдя в холл, я направился к стойке охраны, так же выполненной из дуба.

"На строительстве, отделке и мебели, владельцы не экономили, – мелькнула у меня мысль, – Сразу видно кто сюда приходит… Обывателям тут не место."

Все эти мысли мелькали у меня, когда я двигался к стойке, стуча каблуками по мраморной плитке пола. Красиво… Хрустальная люстра под высоким, метра три, белым потолком с лепниной… Нет, тут определённо не экономили.

– Добрый день. Как я могу поговорить с руководством или старшими сотрудниками персонала? – спросил я у хмурого не выспавшегося охранника.

– По какому вопросу? – спросил он, окидывая меня подозрительным взглядом.

Что поделать? Даже через два года, привычки полицейского из меня не выветрились – походка, манера речи и интонации выдавали моё прошлое. Вообще, этим отличались все сотрудники органов правопорядка и те, кто носит погоны и форму. Разница же между различными ветвями исполнительной власти заключалась лишь в деталях, малозаметных для обывателя, но хорошо видимых профессионалу.

– Я частный детектив. Нанят для поиска одного из пропавших новорожденных.

– Документы, – коротко ответил охранник.

Протянув ему удостоверение, я принялся ждать. Однако, охранник меня удивил – он ввёл номер лицензии в какую-то базу данных и, увидев результат, удовлетворённо кивнул:

– Прямо по коридору. Там приёмный покой.

Пройдя в указанном направлении, я увидел белые двери, большей частью состоящих из рифлёного стекла. За ними располагался приёмный покой. Первым, что я увидел в большом просторном помещении, была стойка, выполненная из какого-то белого материала. За стеклом, установленным на ней, сидели санитарки. Выглядели они измученными. Оно и не удивительно. Зная следователей полиции и управления, мне даже было немного жаль их. Наверняка всю ночь не спали. Следователи умели довести до состояния белого каления.

Если верить информации от моего осведомителя из полиции, то весь персонал ещё до рассвета собрался тут и давал показания…

В глубине отведённого под аналог регистратуры помещения был небольшой столик, за которым сидела бледная девушка в медицинском халате и с отстранённым видом пила что-то дымящееся из большой чашки, раскрашенной в яркие цвета.

Подойдя к стойке, я применил один из фокусов в своём небольшом арсенале – увеличение тонких тел. Расширив их на всё пространство помещения, я начал слега давить ими на персонал. Этот приём позволяет получить несколько преимуществ в разговоре с любым собеседником, поскольку происходит вторжение в то, что многие деятели от психологии называют личным пространством. Благодаря этому умению, позволяющему не тратить силы, но получать результат, я уже давно получал результат там, где остальные мои коллеги пасовали. Впрочем, тут главное не переборщить, иначе можно и обратную реакцию получить.

– Добрый день. Меня зовут Виктор Кашдевич. Я частный детектив. Меня наняли для поиска одного из пропавших детей. С кем из руководства я могу поговорить?

– Добрый, – ответила одна из санитарок, поморщившись, словно от зубной боли, – В начале покажите ваши удостоверение и лицензию.

Темноволосая чуть полноватая женщина сорока лет, если судить по внешности, одетая в белый халат, вдумчиво начала изучать моё удостоверение. Внешне она походила на сербиянку. Впрочем. Говор у неё отличался от сербского. Судя по акценту, она родилась где-то на юге России, а не на Балканах.

Рассмотрев все печати и названия на удостоверении, она переключила внимание на ламинированный прямоугольник лицензии. Сверив все данные и номера, она посмотрела на моё лицо, сверяя с фотографией в удостоверении, и произнесла:

– Я позову старшего акушера. Она сейчас подойдёт

Отдав мои документы, женщина подняла трубку телефона и начала набирать чей-то номер. Спустя несколько минут в приёмный покой вошла ещё одна женщина. Полная, с большим животом, тонкими ногами и толстыми руками. Волосы у неё оказались светлыми, а глаза голубыми.

– Здравствуйте, – начала она разговор, – Это вы частный детектив?

– Да – это я. А вы старший акушер?

– Да. Скоро подойдёт зав отделением, – ответила женщина и представилась, – Шевякова, Антонина Владиленовна. Чем мы можем помочь?

– Для начала я хочу осмотреть место исчезновения новорожденных.

– То есть, никого вы допрашивать не будете? – спросила женщина.

Краем глаза я заметил, как напряглась, замерев с чашкой у рта, девушка, сидевшая в глубине помещения. Видимо, её уже не один раз успели допросить. И, вполне возможно. Что не только следователи – из-под светлых волос, падающих на плечи, на шее проглядывался синяк… Интересно, кто из теневых хозяев города потерял этой ночью своё чадо? Или это служба безопасности какого-нибудь более официального дельца постаралась?

– Нет. Отчёты следователей и полицейских я уже читал. Думаю, что ничего нового мне ваш персонал не скажет… Да и зачем беспокоить людей – их и так наши доблестные стражи порядка изрядно побеспокоили…

– Всё так, – улыбнулась старший акушер.

Всё это время я отслеживал реакции девушки, пьющей чай – до меня лишь сейчас долетел его запах – цветочный, с пряностями, если мой нос меня не обманывал. Сейчас она расслабилась и позволила себе посмотреть на меня.

В отличие от санитарок, она была молодой – не больше двадцати пяти, в то время, как остальные женщины оказались довольно зрелыми людьми – та самая сотрудница, что проверяла мои документы оказалась единственной в приёмном покое представительницей среднего возраста.

– Расскажите мне вкратце о происходящем. Мне нужен взгляд сотрудника учреждения, о случившемся. Это гораздо полезнее отчётов полицейских.

– Раз вы так хотите, – пожала плечами женщина, – Пожалуйста… Около трёх часов ночи, Маргарита, – кивок в сторону девушки, – совершала очередной обход. Его все акушерки делают каждые полчаса… Вообще, девушки находятся в отделении постоянно, но помещения с новорожденными проверяют каждые полчаса. Кабинет дежурных находится рядом с палатами детей… Так вот, во время очередного обхода она увидела, что комната с детьми пуста… Следующая так же оказалась пустой… И так все…

Она сразу же позвонила мне. Я приехала, позвонив заведующему и главному врачу… Потом мы обыскивали оба крыла здания. У нас их два… Одно для рожениц, новорожденных и принятия родов, а второе – там палаты для тех, кого кладут на сохранение беременности, в стационарное отделении и отделение патологии беременности… Центральная часть – женская консультация… По сути, поликлиническое отделение.

– И?

– Охрана сразу же закрыла ворота и только впускала людей, но никого не выпускала. Охранники на пульте говорят, что никто не покидал роддом. Вообще…

– Сколько всего пропало детей?

– Двадцать шесть, – вздохнула женщина.

– Получается, что кто-то запросто смог украсть два с половиной десятка плачущих младенцев, а охрана и персонал ничего не видели?! – несмотря на то, что мне говорили о массовом исчезновении новорожденных, я и не предполагал о таком масштабе.

– Да.

Убедившись, что я не ослышался, я начал тереть переносицу. Голова начала гудеть, а всё вокруг стало восприниматься как-то отдалённо. Да и вообще, тело стало чужим, словно я управлял не своим организмом, а скафандром или роботом через радио пульт.

– Но как такое могло произойти? Может, у вас есть место, где не стоят видео камеры или территория не проглядывается ими?

– Охрана уже всё проверила. Как и следователи управления… Нету таких мест, – вздохнула старшая акушерка.

– Кто-нибудь ещё пропал?

– Да. Доктор. Совья Полянская. Акушер-гинеколог. Она сегодня была дежурным врачом, – вздохнула Шевякова.

В это время к нам подошёл заведующий отделением новорожденных.

– Добрый день. Петер Гольдшмидт. Я зав отделением.

– Виктор Кашдевич. Частный детектив.

– Вы ищите одного из пропавших детей… – задумчиво произнёс врач, – Хорошо. Мы постараемся помочь.

На вид доктору было лет пятьдесят. Невысокий, полный, с узкими плечами. Коротко стриженые тёмные волосы, аккуратная ухоженная борода и такие же усы, уже начавшие приобретать серебряный цвет седины. Лицо Гольдшмидта было запоминающимся. Карие глаза, выдающийся нос с горбинкой и смуглая кожа. На представителя хвалёной арийской расы, в былые годы взбаламутившей всю планету, он явно не тянул.

– Давайте мы покажем вам место, откуда пропали дети, – предложил доктор, – Может, вы сможете найти что-то, что упустили полицейские…

– Давайте, – согласился я.

Мне и самому было непонятно, как можно незаметно вынести из роддома, охраняемого двумя десятками вооружённых охранников и просматриваемого пятьюдесятью видеокамерами? Младенцы, ведь, наверняка должны были кричать! Может, их усыпили?

Уже поднимаясь по лестнице, я начал ощущать что-то неладное. Воздух становился густым, словно кисель, давил. Голова вновь заболела, а глаза начали слезиться…

Усилием воли, подавив проявления слабости, что потребовало немалой траты моего слабенького резерва магических сил, я продолжил подъём, глядя в спину врача.

"Да что тут происходит? – подумал я, глядя на спину врача, облачённого в выглаженный халат, – В начале пропадают дети, потом это… Нет, там, где появляется магия, там законы логики отступают, оставляя место лишь воле практика, решившего вмешаться реальность, но… Не до такой же степени!"

Я и раньше слышал о том, что грамотный практик может отводить окружающим глаза. Но все слухи сходились на том, что против современных средств слежения это умение бессильно. Тут же… Ну не мог же некто отвести объективы камер наблюдения? Или мог?!

Оказавшись на этаже, откуда пропали дети, я принялся оглядываться.

Чистота. Запах лекарств. Кафельная плитка на полу, эмульсионная краска на высоких стенах… И никого. Впрочем, учитывая обстоятельства, было бы удивительно, если бы в этом заведении было много людей.

Здесь воздух ещё больше загустел от переполнявшей его энергии.

"Почему она не рассеивается? – подумалось мне, – Ведь в обычных условиях даже набранная в организм энергия за несколько часов вылетит, оставив лишь то, что тело смогло переработать. А тут…"

Открыв ближайшую дверь, я увидел пустые ряды маленьких кроваток. По десять на каждую стену. Во всех были помятые пелёнки. Во втором было тоже самое, но пелёнки имелись лишь в шести из двадцати.

"В обычных роддомах, детей содержат иначе, – подумалось мне, – Элита…"

На какой-то миг я даже позлорадствовал тому, что даже оторванные от простых людей, богачи получили расплату за то, как именно им достались их деньги и скольких они при этом обманули и убили… Я не обманывался иллюзиями, как многие – честно заработать столь большое состояние, позволяющее отправить жену или дочь сюда, невозможно. Не тот у нас мир… Внезапно голова снова заболела, а воздух вдруг пошёл рябью. Затем всё кончилось так же резко, как и началось.

Краем глаза я заметил мелькнувший в коридоре тёмный силуэт.

Обернувшись, я увидел… Никого я не увидел. Коридор был пуст. Ни Шевяковой, ни Гольдшмидта уже не было!

Как и когда они могли пропасть, я не понял. Всё это время я не терял их из поля зрения, следя краем глаза… Отвлёкся лишь заглянув в последнюю комнату… Сейчас же коридор был пуст. Единственными звуками были моё дыхание и падение капель в глубине коридора.

Из глубины комнаты раздался стон, а затем плачь. Услышав его, я мгновенно развернулся и кинулся в помещение, которое только что покинул.

Там, на одной из кроваток, пелёнки что-то закрывали. И оно шевелилось! Неужели это один из новорожденных?!

Подскочив к кроватке, я сдёрнул с неё шевелящуюся пелёнку и… В кроватке было пусто!

"Но я же видел движение! – пронеслась в голове мысль, – И слышал плачь!"

Достав пистолет и сняв его с предохранителя, я вышел в коридор и направился в ту сторону, где мелькнул силуэт. Внезапно, позади меня раздался шумный вздох и звук шагов. Обернувшись, я никого не увидел. Коридор был пуст. Следом за этим, из конца коридора раздался стон, словно кому-то было очень плохо, но какой-то причине ему не оказывали помочь. Затем послушался щечёк выключателя, и свет в коридоре погас.

Нашарив в кармане фонарик, я достал его и светил коридор – никого. Ну и как это понимать?

После секундного колебания, я направился в ту сторону. Где мелькнул силуэт, а затем был и стон. По пути, я увидел лужу на кафельном полу. Обходя её, я удивился – ещё несколько секунд назад её не было… И замер.

Звук падения капель доносился сверху!

Опустив голову, я увидел как на лужице води формируется бугорок, потом начинает отделяться маленький сгусток воды, и наконец – капля… Только вот падала она не на пол. Капля летела в сторону потока. Вверх!

Подняв голову, я увидел на потолке растекающуюся лужу.

– Что же здесь твориться? – вырвалось у меня.

Нет, за пять лет работы в полиции и два года частного сыска мне доводилось видеть много выходящего за грань понимания обычной логики. Зачастую были случаи и откровенного проявления потусторонних сил, которые и привели меня к изучению магии, но… Призраки, плохие места и прочие прелести тайной жизни этой реальности, на которых большинство закрывает глаза, были сущей мелочью рядом с этим.

Двигаясь по коридору, я периодически замирал, вслушиваясь в окружающую обстановку. Здание было не новым и полным звуков. Скрип половиц, появляющийся под действием постепенной деформации постройки, появляющейся из-за движения почв, сквозняк, свистящий в щелях под дверями…

В какой-то миг я услышал чьи-то осторожные шаги и невнятное бормотание. Кто-то был в одном из кабинетов!

Закрыв глаза, я решил использовать ещё одно своё умение. Те люди, у кого активированы энергетические центры на лбу и темени могу видеть и без глаз. Именно это я и сделал.

Видеть с закрытыми глазами просто… Если умеешь концентрироваться отключать внутренний диалог – постоянный поток мыслей и образов, курсирующий в разуме. Сейчас я выключил его и, ощутив, как энергоцентры начинают переходить в активный режим, мысленно открыл глаза.

Странные впечатления. Всегда, когда так смотрю, вижу что-то особенное.

Медленно проступили нечёткие силуэты стен и дверей. Какие-то размытые, а не как обычно – чёткие…

Сейчас я увидел энергии в одном из помещений. Энергии живого человека, испытывающего страх. В какой-то момент я даже почувствовал его привкус. Сладковатый, приторный… В такие моменты я всегда себя одёргивал – вкус страха был очень уж пьянящим. Так легко подсесть на этот наркотик – величайший из всех, должно быть.

Открыв глаза, я направился к помещению, в котором находился человек, испытывающий страх.

Медленно открыв дверь, я заглянул в кабинет, держа наготове пистолет – мало ли что может сотворить человек в состоянии аффекта. А если виновником такого состояния является страх, то об адекватности вообще лучше не вспоминать. В лучшем случае, человек замкнётся в себе и свернётся калачиком в уголке. В худшем – будет буйствовать. Второй вариант самый поганый, поскольку утешать, уговаривать и успокаивать таких людей бесполезно – только если дать по голове утихнут.

Это была женщина… На вид – лет тридцать, не больше. Русоволосая, стройная. На мой взгляд – красивая. Она сидела на полу возле окна и тихо плакала.

– Вы Софья? – спросил я, стараясь говорить как можно мягче, пустив к ней при этом энергию, наполненную теплом и лаской.

Сработало. Девушка подняла глаза:

– Да… Кто… вы? – смогла произнести она в перерывах между судорожными всхлипами.

Войдя в кабинет, я закрыл за собой дверь, тихо поставив перед ней стул – если кто-то решит войти следом, то ему придётся либо замедлить движение, либо перевернуться об этот предмет интерьера. Фонарь я выключил, чтобы никто не увидел отблесков его света в щели под дверью.

– Я Виктор. Частный детектив. Что тут произошло?

– Не знаю… Оно… Он просто появился… И… Он начал убивать! Детей! Понимаешь?! Новорожденных!

Женщина снова заплакала. Хорошо ещё, что она не кричала.

"Дети мертвы, – подумал я, – Вопрос в том, где тела и почему в том кабинете не было крови? Пора забирать её и допрашивать в более приемлемой обстановке!"

Впрочем, сказать – в данном случае, подумать – оказалось легче, чем сделать.

Доктор не сопротивлялась и даже послушалась меня, став максимально тихой… Уж не знаю почему, но мне казалось, что в этом месте лучше не привлекать чужого внимания. И с каждым мгновением, ровно, как и с каждой ступенькой, моё желание быть максимально тихим увеличивалось.

На первом этаже, в приёмном покое, никого не было! Вообще!

На столике, за которым сидела девушка-акушерка, никого не было. Пустота! Да и документы… Стеллажи приёмного покоя оказались пусты. Как и рабочие столы санитарок, на которых, когда я пришёл, лежали бланки историй, журналы записей, календари и шариковые ручки…

Ещё одной новостью стало отсутствие дверей!

Вообще! Большие дубовые двустворчатые двери просто пропали! На их месте была стена, выкрашенная эмалированной краской…

– Да как такое может быть?! – пробормотал я, – Это невозможно!

– Я тоже пыталась убежать, – прошептала Софья у меня за спиной, – Только ничего не вышло… Все выходы исчезли… Просто исчезли…

– А окна? Здесь-то ладно – высоко. Но в других местах? – спросил я, обернувшись к доктору.

Софья всхлипнула и ответила:

– Я пыталась выбить стёкла… Они не бьются… Я в них стульями кидала! Стойкой для капельниц… Даже один из мониторов кинула! Ничего не вышло. Даже трещин нет – словно бронированные!

– Успокойся! Не впадай в истерику! Этим ты ничего не добьёшься! – ответил я, хотя и сам был близок к истерике…

Впрочем, у меня истерики проходят более конструктивно, заканчиваясь чьими-то сломанными рёбрами… Обычно, их владельцами являются виновники такого моего состояния…

"Что же делать? – начал я размышлять, – Окна не бьются, но надо проверить их на пулестойкость. И чёрт с ним, с шумом… Главное выбраться…А так, может и полиция приедет… Всё же, тут дети пропали, да и вообще – стрельба в роддоме, пусть даже пустом, дело не самое обыденное! Стоп! Полиция?! У меня же есть сотовый телефон!"

Достав пластиковую коробочку мобильника, я разблокировал клавиатуру и выругался – сеть не определялась!

– Где городской телефон? – спросил я у Софьи.

– Там, – показала она рукой, – Но он не работает. Я уже проверяла… И ещё…

– Что?

– Нам лучше спрятаться. Тут есть ещё кто-то. Они убили тех, кто убил детей… И они не люди.

– Что? – опешил я, хотя, казалось, в такой ситуации удивляться уже просто грешно.

– Люди не ползают по потолку… – ответила женщина.

Похоже, что к ней начало возвращаться самообладание… Чего не скажешь обо мне. Я-то его начинал терять.

Впрочем, несколько резких вдохом, переход на брюшное дыхание, нижней третью живота, и мысли начали приходить в норму.

– Где можно спрятаться?

Либо в кабинетах, либо в подвале… В кабинетах места мало… Всё видно сразу… В подвале бардак… Старая мебель, поломанное оборудование… Что не успели снять с баланса или для ремонта оставили… Много чего. Спрятаться есть где, – вздохнув, ответила Софья, – Сама я боялась туда спускаться… Да и вообще… В начале просто не додумалась, а потом их стало много и эти звуки…

– Какие звуки? – удивился я, – Сейчас тишина!

– Сейчас да… А вот в начале… Похоже, что они хрустели… Костями, – передёрнувшись, ответила доктор…

– Невероятно! – выдохнул я, стараясь не избавиться от обеда, представив чьими костями могли хрустеть странные существа, о которых говорила врач.

Впрочем, мыслить конструктивно это не помешало.

– Как пройти в подвал…Подвал! Через него же идут подземные коммуникации!

Несколько секунд Софья не могла понять чему я так обрадовался и причём тут коммуникации, но затем до неё тоже дошло.

– Идём. Спуск недалеко!

Сейчас, когда появилась хоть какая-то надежда, она стала собранной и начала думать и действовать гораздо активнее. Во всяком случае, в истерике не билась и не причитала… А то бывали у меня, во время службы в полиции, случаи…

Двери лестницы, ведущей в подвал, оказались заперты. Решив не привлекать внимания шумом, я достал набор отмычек, без которого сейчас даже полицейские и сотрудники следственных органов не обходились – не всегда стражам закона удаётся соблюдать законы. А мафиозные юристы не зря свой хлеб едят, старательно перекрывая моим бывшим коллегам возможности в проведении следственных мероприятий и поиске улик…

Замок на двери оказался довольно простеньким и мне не пришлось долго с ним возиться. Впрочем, я привык справляться с нетривиальными конструкциями, а здесь – медицинское учреждение, напичканное охраной…

Толкнув дверь, я увидел тёмный провал. Выключателя не наблюдалось. Проведя рукой по стене, в районе, где, по логике, он должен находиться, я не обнаружил ничего…

– Куда он делся? – удивилась Софья, поняв, что свет не включить.

– Видимо, туда же, куда и двери, – вздохнул я.

Что-то мне этот спуск перестал нравиться. Как и сама идея ухода из здания через подземные коммуникации. Вообще, если уж честно, то по путям подвода проводов тяжело уйти. Как и по трубам… Разве что диаметр канализационной… но не факт… Их лишь недавно стали делать большими… А раньше..

– Скажи, а когда здание ремонтировали, канализационные трубы меняли? – спросил я Софью.

– Да, – удивлённо посмотрела на меня девушка, – А что?

– Если не выйдет через линии прокладки проводов пролезть, то придётся через канализацию… Иначе, можем и не уйти…

Поморщившись, доктор передёрнулась, но промолчала… В принципе, я её понимал, но… Жить захочешь и не там пролезешь, и не такое сотворишь…

Достав из кармана дублёнки маленький диодный фонарь, я попытался осветить наш спуск… Мдам… Слабенький фонарик. Света этого китайского приборчика хватило на пару метров, а дальше – непроглядная темнота. От чего-то, у меня даже начало складываться впечатление, что она движется. Словно темнота была живая…

Передёрнувшись, я отогнал излишние мысли и утихомирил разыгравшееся воображение… Хотя, капли, падающие с пола на потолок и исчезнувшие двери наводили на мысли о том, что здесь и сейчас всё может быть.

– Виктор! – раздался шёпот Софьи.

Обернувшись, я увидел причину – человек… Вроде бы… Кожа его была тёмно серого цвета, глаза белёсые, а на голове отсутствовала растительность. Как и на видимой части тела… Тоже серого. Сказать что-то ещё было тяжело по причине дальности и того, что он полз, распластавшись, по стене.

Решив не тратить на него патроны – потом могут пригодиться, а у меня всего лишь два магазина, на восемь патронов каждый, я запихнул Софью в дверной проём, ведущий на лестницу в подвал, а затем сделал шаг и сам, закрыв за собой дверь. Сразу же после этого я отдал фонарь доктору и, приказав светить мне, принялся при помощи отмычек запирать дверь – мне не улыбалось появление позади такого визитёра. Да и вообще – что-то подсказывало, что простые пули против него будут бессильны. А магия… Кое-что я умею, но это кое-что, да ещё и с моими убогими силами, вряд ли будет эффективно против таких существ.

Как только раздался характерный щелчок сработавшего механизма, я вздохнул с облегчением. Похоже, что нам повезло… В следующий миг раздался скрежет и скрип. Кто-то буквально полз по двери. Затем скрежет прекратился… Снова применив своё магическое зрение, я увидел странного вида энергии… Они замерли сразу за дверью… Похоже, что замок мне удалось запереть вовремя.

Обернувшись к доктору, я увидел, что она дрожит.

– Успокойся, – прошептал я ей на ухо, прижав к себе, – Оно сюда не пролезет. Идём дальше.

Спуск прошёл спокойно – несмотря на темноту, с трудом рассеиваемую маленьким фонарём, нам удалось не только не упасть, но и не шуметь. В самом низу, я, остановившись на последней ступеньке, принялся изучать обстановку. А изучить было что…

Здесь мрак рассеивался свечами. И их было много. Всё большое помещение было заставлено ими. Дорожка из свечей уходила по одному из коридоров куда-то в глубину подвала.

– Похоже, что мы нашли причину всего происходящего, – пробормотал я, – Софья, видимо нам не придётся лезть через канализацию. Если уж не только мы тут остались, то есть шанс выбраться другим путём.

– Хорошо, но… как бы это были не те, кто всё это устроил.

– Я о том же. Если выйдет с ними разобраться, то… Мы уж точно отсюда уйдём живыми.

Тихо двигаясь по коридору, освещённому дорожкой из свечей, я заметил странный факт – из маленькие язычки пламени давали света больше, чем мой фонарь, его мощности раньше хватало на большее… Что-то тут не так…

Внезапно, я почувствовал запах формалина. Слабый, едва заметный, но всё же… Сделав шаг назад, я повернулся к одной из дверей. Пахло от туда.

Повернув ручку замка, я толкнул створку и осветил фонарём помещение.

Там были стеллажи с банками. В начале я не стал обращать внимание на их содержимое, но затем пригляделся.

– Что это значит? – не поворачиваясь, спросил я у Софьи.

Врач вздохнула.

– Иногда у клиентов роддома случаются… неприятности. Рождаются дети с дефектами. Или мертворожденные… Да и тех, у кого имеются проблемы иного плана… Дауны, например.

Снова посмотрев на содержимое ближайшего сосуда, я вздрогнул. Там был младенец. Одна рука его была нормальной, а вторая – маленькой, недоразвитой. Переведя луч фонаря на другой сосуд, я увидел ребёнка с излишне большой головой. Лобная часть сильно выдавалась вперёд, а рот отсутствовал.

– Но почему тут?

– У нас специфичные клиенты. Для них имидж имеет большое значение. И наличие таких детей… Это был бы большой удар по репутации. Они платят роддому серьёзные деньги за сохранение в тайне подобных случаев.

– И это нигде не фиксируется? Ни каких документов не заводится? А записи в истории болезни…

– Истории болезни… – пробормотала врач с явным омерзением, – В приёмном покое они есть. Но это документы для общего доступа. То, что можно показать обществу, полиции… Не так, чтобы можно, – поправилась доктор, – Но та информация не навредит. По тем историям болезней, наши представители элиты – здоровые и идеальные. У них всегда на свет появляются совершенные дети… Настоящие документы, в которых вся правда, хранятся здесь же. В соседнем помещении. В тех историях, записывают действительно настоящие диагнозы. А они, порой, не слишком хорошо говорят о тех, кто приходит сюда.

– Ничего себе! – пробормотал я, – Вот так и заходи в подвалы роддомов… Узнаешь такое, что потом пол города шантажировать можно будет.

– Вряд ли, – усмехнулась Софья, – Наш роддом особенный. В большинстве случаев, помещения, подобные этому, находятся в медицинских институтах. А у нас… Это не просто помещение – это склеп чужих грехов. Скелеты в шкафу великих и богатых. Простой человек получит больного ребёнка и будет горевать, но чаще всего, заберёт его. Он будет знать почему и что стало причиной. Да и причины разные бывают… От экологии, до наследственных болезней. Богатый же… оставит ребёнка тут. И его окружение никогда не узнает правды. Ведь там, на вершине, все должны быть идеальными. А больное потомство – показатель того, кем является человек. Больные дети могут быть у обывателей, но не у элиты.

Осветив фонарём пространство перед собой, я выругался. Стеллажи уходили куда-то в темноту и света моего фонаря не хватало, чтобы увидеть всё. В высоту, они так же были не маленькими – от пола до высокого потолка.

Ещё раз выругавшись, я развернулся и вышел обратно в коридор освещённый танцующими язычками огня свечей.

В конце пути обнаружилось большое помещение. Дойдя до него, я присвистнул от удивления.

На полу была расчерчена пентаграмма. Настоящая, а не бутафорская. Её линии светились багровым сиянием от переполняющих их энергий… Что-то тип энергий мне напоминал… Сильно напоминал. Кровь! Точно! Несколько недель назад я начал попытка научиться настраиваться на кровь… И тип её энергий был очень даже похож… Но…

Приглядевшись к символам, я заметил руны, назначением которых было удержание… Интересно – кого?