Текст книги "Кайа. История про одолженную жизнь (том Четвертый, часть Вторая) (СИ)"

Автор книги: Александр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 91

– Кайа… – услышал я знакомый мужской голос и, выключив экран видеофона, поднял взор на говорившего, ласково ему улыбнувшись.

– Валерий Степанович, господина Горчакова я провожу сама, спасибо. – вставая с диванчика, заявил я мажордому, который, по моей улыбке, адресованной Консультанту все понял как надо.

– Господин Горчаков, до свидания. Барышня… – ответил он и немедленно удалился, прикрыв за собой дверь.

– И почему это, интересно, ничего ты ей не рассказала? – поинтересовался консультант, без приглашения усаживаясь на диванчик.

Едва мажордом скрылся, и улыбка моя немедленно исчезла. Не отвечая на вопрос, я взял графин и налил воды в один из двух заранее приготовленных бокалов.

– Воды? – поинтересовался я, протягивая бокал Консультанту.

– Спасибо. – тот отказываться не стал и не торопясь утолил явно мучившую его жажду. – И все-таки, почему?

Выглядел он сейчас уставшим, расстроенным, да и вообще, так как может и должен в сей черный день выглядеть человек его рода деятельности.

– Мне очень…очень хочется обидеться на вас, и сказать, что вы меня предали. Однако в своей верности вы клялись не мне… – начал я.

– Не тебе. – согласился тот.

– Знаете, когда я разговаривала с мамой по поводу Рождественского вечера, то фигурально выражаясь, подбросила монетку…

– И она упала той стороной, на которую ты поставила: «его подослала не мама»? – улыбнулся он.

– Верно. – согласился я. – Но вы все-таки предали меня, а вернее сказать, мое доверие к вам. «Этот мужчина всегда придет ко мне на помощь…» – это теперь не про вас.

Услышав мною сказанное, ноздри Консультанта раздулись от охватившего его мгновенного гнева, мои слова явно задели некую струнку его души, он стиснул зубы и по лицу заходили желваки, но затем он враз успокоился. Видимо, он, и такие, как он, проходят очень серьезную психологическую подготовку, ибо столь быстро унять гнев – это…

– А знаешь, я ведь тебя, дуру, спас. В очередной уже раз, между прочим. – ровным тоном ответил он, а затем, протянув мне бокал, попросил еще воды. – Ты, по идее, должна бы мне от всего сердца сказать спасибо, но разве возможно ожидать благодарности от дерзкой школьницы…?

– Сам дурак! – ответил ему.

– Причесалась бы для приличия, что ли, коль уж ждала… – заявил он, рассматривая мои слегка взлохмаченные локоны.

– И так сойдет! Да и с чего это вы вдруг решили, будто это я вас тут дожидалась? Мой дом, где хочу – там и сижу! – ответил я, а затем поинтересовался, отдавая наполненный бокал. – Что же такого хранилось на том виртуальном сервере, который вы у меня без спроса позаимствовали, раз уж вам пришлось спасать такую дуру, как я, от его содержимого?

– Не задавай глупых вопросов, знаешь же наверняка, что не отвечу. – сказал он, пропустив мимо ушей про «позаимствовать без спроса», а затем велел (да, именно, что велел, а не попросил!). – Присядь!

Что я и сделал, усевшись на некотором отдалении от Консультанта, и это очевидно расстроило его.

– Тогда с чего это вы решили, что я поверю словам, будто бы хранящаяся на виртуальном сервере Генриха Карловича информация, представляла для меня хоть какую-то опасность? – спросил я, проведя ладошкой по приятной на ощупь велюровой обивке диванчика.

Услышав мой вопрос, Консультант сделал «фэйспалм», а затем внезапно сменил тему.

– Ты же можешь избежать отношений с Блумфельтдом, мне это точно известно… Но по какой-то причине сама того не желаешь! Не могу поверить, что у тебя к нему могут быть чувства! Почему, Кайа?!

А! Вот, кажется, и то, что волнует его сейчас более всего.

– А почему вы спрашиваете? Я вам уже говорила, кажется, что это мое личное дело, не имеющее к вам ровным счетом никакого отношения. Или, может быть, я неправа? – я вздернул одну бровь.

– Совершенно не права, дерзкая школьница. – просто ответил этот мужчина, и поднял взор на люстру, выполненную в виде хрустальной паутинки. – Если я тебе скажу, ты же ведь просто… Ничего, забудь, в общем!

Он явно намылился подняться на ноги, чтобы уйти, но…

– И ничего я не стану смеяться. – заверил я, коснувшись его руки.

– Мне в этом году исполняется тридцать лет. – он передумал вставать. – И за все это время, я так и не встретил ни единой барышни, при взгляде на которую у меня бы по-настоящему забилось сердце. По крайней мере, чтобы это продолжалось дольше, чем денек-другой. И которую, я по-настоящему желал бы привести в свой дом. Нет, не так. Одна, как мне казалось, все-таки была…

– Касуми… – произнес я.

– Касуми. – согласился Консультант. – Но, как затем выяснилось… Неважно, в общем. Важно другое. То, что уже многие недели подряд я засыпаю и просыпаюсь с мыслями только о тебе и это, знаешь, словно какая-то новая страница в моей жизни…

Консультант повторил признание Ии мне практически буква в букву.

– Ты будто какое-то наваждение! – эту фразу он произнес как-то зло, а затем все-таки встал с дивана. – Но я признаюсь тебе здесь и сейчас! Признаюсь в том, что влюблен в тебя, дерзкая школьница, и ничего не могу с собой поделать! Это… Это… В общем, можешь теперь надо мной смеяться, только…

Судя по самоощущению, моя Кайа прямо сейчас, заполучив это признание в любви, натурально ликует…

Однако, лично мне оно показалось каким-то сумбурным и чересчур уж обыкновенным, словно бы первое признание подростка. От Консультанта можно было ожидать чего-то и поинтереснее. А быть может, это и в самом деле его первое настоящие признание?

Впрочем, я, скорее всего, просто пересмотрел мелодрам, наблюдая за актрисами, чтобы улучшить свою игру в образе Кайи. Как бы то ни было, но это очередная знаменательная веха в моей жизни, в жизни Кайи. И очередной уже по счету геморрой в поясницу. Мне внезапно вспомнилось то, каким абсолютнейшим ребенком я был там в четырнадцать лет…

И чего ты прицепился, дядя, со своим «люблю, не могу» к малолетке, а? Мне, может, сейчас хочется делать то, что делают обычные девчонки-подростки Кайиных лет, а вовсе не играть во взрослые игры «про любовь», да еще и с тридцатилетним юношей.

Хотелось бы мне ему так ответить, но…

Кайа не простит мне подобного, на это я готов поставить все свои деньги, и даже взятые в кредит, а уж внутренний раздрай – последнее, что мне сейчас нужно.

– Значит, рецептик сработал как должно! – улыбнулся я, возвращаясь в действительность.

– Что еще за рецептик? – Консультант, вынырнув из мира своих грез, со странным выражением на физиономии уставился на меня.

– Да так, ерунда, не берите в голову! Просто старый Семейный секрет моей родной матушки. Зельице приворотное. Оказывается, и правда работает! Кто бы мог подумать…?

– Ты это сейчас серьезно?! – Консультант аж посерел лицом. – Опоила меня какой-то дрянью?!

Я заржал в голос, а Консультант, надувшись как мышь на крупу, отвернулся, уставившись на растопленный камин, закрытый толстым сдвижным стеклом, дабы угли не летели на мраморный пол.

– Блин… – я предплечьем утер слезы смеха и, все еще лыбясь до ушей, поинтересовался. – И куда только делся тот вальяжный и острый на язык импозантный молодой мужчина, гроза всех барышень на свете, доводивший в ателье до слез бедную меня? Кто его подменил на пятнадцатилетнего юношу, впервые в жизни признающегося барышне в любви?

– Смейся-смейся, мне в душе пятнадцать… – пробурчал Консультант. – От тебя чего хочешь можно ожидать, а не только зелья приворотного.

– Дмитрий, на самом деле… На самом деле, я очень благодарна за ваши слова, ведь они – лучшее, что случалось со мной за… Да за всю мою эту жизнь, чего уж говорить!

– Тогда, почему? – Консультант, усевшись обратно и взяв мою ладонь, выглядел сейчас одномоментно обрадованным и взволнованным, ибо каким бы уверенным в себе ни был мужчина, но получать «от ворот поворот» после признания – крайне неприятно и надолго выводит из равновесия.

– На это существует целое множество причин, некоторые из них я вам толком даже и объяснить-то не сумею. – ответил я. – Я старшая барышня в Семье, и своим примером обязана демонстрировать добродетель и жертвенность во имя нее. Согласны? А что я продемонстрирую, если банально перекину «подарочек» в виде Александра на какую-либо из своих родственниц. Нет-нет, я вовсе не мать Тереза…

На этом месте я активно замахал свободной ладошкой.

– …и многих из барышень Семьи, большинство даже, наверное, откровенно и честно терпеть не могу, но… Вы же знаете, что в нашем мире главное – казаться, а не быть.

– Дерзкая школьница… – только и ответил Консультант, а затем поинтересовался. – Кто такая мать Тереза?

– Монахиня. Неважно… – отмахнулся я, после чего сменил тему. – Также, я не могу отказаться от Александра, после всего того, чему стали свидетелями множество «знатных» гостей того вечера. Надеюсь, причину, вам объяснять не надо…

Я пожал плечами.

Вот уж точно, в жизни не бывает ничего абсолютно хорошего или абсолютно плохого. Я сам себя переиграл. Если бы я тогда не забрал из тайника Александра коробочку с микросхемами памяти, то к этому моменту проблема моего любовничества, скорее всего, разрешилась бы благоприятным для меня образом.

По крайней мере, у меня был бы выбор: идти ли прежним путем и требовать затем от Семьи обещанного, или же иным…

А теперь вариантов у меня не осталось, ибо, скорее всего, в моем распоряжении, и Александр об этом прознает сразу, как очухается, оказалась информация из разряда «сжечь до прочтения», хотя это еще требует проверки, конечно.

Тогда это тоже был выбор, и я его сделал…

– Этот мерзавец все-таки… – Консультант слышимо заскрежетал зубами.

Нет-нет-нет! Мне совершенно без надобности, чтобы Консультант убил Александра, когда и если тот очнется, или выкинул какой-нибудь фортель в том же духе, с него станется. Еще не время моему будущему любовничку отбывать в страну вечной охоты. Своей цели я пока не достиг, да и смерти одного лишь Александра для меня недостаточно, ведь, как бы жутко это не прозвучало, для моего благополучия исчезнуть должна вся Семья Блумфельтдов, по крайней мере, все взрослые ее члены. Да и сам Консультант, опять же, немалая ценность для меня, для Кайи, для нас, чтобы из-за какого-то упыря рисковать им…

– То, что я вам сейчас скажу – это секрет, но… – на ухо Консультанту прошептал я. – Я нарочно устроила все таким образом, чтобы гости подумали именно о том, о чем они подумали. Однако именно этого между мной и Александром не случилось, так что не стоит так гневаться, хотя Блумфельтд этот – скотина, конечно, редкостная…

– Ненормальная… Ты… – начал он, но не договорил, и на его лице образовалась сложная гамма эмоций, а затем он решил поиграть в капитана Очевидность. – Ты не желаешь смиряться с ролью его любовницы…

– Категорически. – кивнув, согласился я.

– …но при этом и не отказываешься от этой роли. Он родственник государыни, ты не забыла? – продолжил он ту же игру.

– Ни на единое мгновение! Я это отчетливо понимаю, господин из…м-м-м…государевой «охранки». – улыбнувшись, я положил свободную ладошку на его руку. – Мне лишь необходимо провернуть все дело таким образом, чтобы достоинство царской Семьи никоим образом не было задето, ибо, будьте уверены, для себя я желаю всего наилучшего, а не наоборот. И кстати говоря, устройство, на которое, при помощи кое-чего, я отправила всю информацию с виртуального сервера…

– А также, еще и видеофон, подкинутый тобой на том вечере твоей же родственнице, Юлии… – Консультант улыбнулся мне и выглядел сейчас словно кот, поймавший мышку, а затем очень тихо зашептал на ухо, – купленный твоим школьным дружком на имя несчастного наркозависимого, что является довольно серьезным проступком, знаешь ли, не говоря уже о том, что это – соучастие в хищении особо охраняемой государственной тайны.

Ах так, значит!

– Жаль… – я сделал грустное лицо.

– Чего именно тебе жаль? – поинтересовался Консультант, отпустив мою руку, и вальяжно закинул ногу на ногу.

– Даже если гипотетически предположить…если предположить! Что сказанное вами – истинная правда, хотя это не так… – я соврал, не моргнув глазом, на что Консультант лишь хмыкнул, – то, по крайней мере, этот юноша, однажды крайне неудачно упавший, ни разу не предавал моего доверия, и каждый раз, когда мне это было необходимо, он, несмотря ни на что, приходил на помощь. Он мой друг, честный и бескорыстный. Друг, а не дружок. И если мне придется встать на его защиту, против гнусных и несправедливых обвинений, я сделаю это не задумываясь. Надеюсь, Дмитрий, в этом у вас сомнений нет? Только учтите, пожалуйста, начнете его угнетать, и мы с вами станем врагами. Не шутейными, а самыми что ни на есть всамделишными. И про свои чувства тогда вы станете рассказывать кому-нибудь еще, не мне. Я не позволю безнаказанно угрожать близким мне людям, кто бы подобное не затеял. Очень надеюсь, вы не станете проверять мое утверждение на практике.

На моей физиономии отразилась злость, не лицедейская, ибо я и в самом деле разозлился. На себя. Неужто я и впрямь надеялся, подкидывая видеофон в Юлькину сумку, на то, что через «торчка», на чье имя был куплен аппарат, а я изначально был уверен, что так оно, скорее всего, и есть, сильно заинтересованные люди не сумеют выйти на Андрюху? Впрочем, подробности приобретения видеофона мне неизвестны, и запросто может статься так, что Консультант просто берет меня на «понт». Шуточки такие…

Хотя Консультант верно заметил, что я «сбрасывал» виртуальный сервер на удаленное хранилище, организованное по моей просьбе именно моим одноклассником, а это куда как серьезнее покупки видеофона на чужое имя, ведь за соучастие в чем-то подобном могут и «без суда», как говорится…

Мне же тогда, по большому счету, было наплевать на то, что далее произойдет с этим несчастным юношей, главное – спастись самому! – подумалось мне и настроение совершенно испортилось. – Да и сейчас это все – просто рефлексия на собственный сволочизм. Сволочью же быть не хочется никому, даже самой отъявленной сволочи, даже мне.

– Кайа, это я так пошутил. Неудачно, извини. – Консультант взял меня за руку, а затем зашептал вновь. – Твой школьный друг никогда и ничего подобного не совершал. На свете не существует ни единого свидетельства, и это я могу сказать тебе совершенно точно, могущего прямо или косвенно указать на его причастность, а раз так, то…

Консультант пожал плечами, продолжив затем, но уже совершенно иным тоном, раздраженным.

– Я государев человек, Кайа. И по-настоящему «предать доверие» я могу всего лишь одного-единственного человека. Человека, которому служу…

– Этому человеку служат все, состоящие в нашем сословии! – перебил его я.

«Я служу Императору, а не тебе, Инквизитор…!» – вспомнилась мне пафосная цитата из диалога в игрушке по вселенной Warhammer 40k.

Ну, блин, конечно! – мне захотелось треснуть себя по лбу. – Люди из ведомства, в котором служит маман, фанатично же преданы государю, и если Консультант выполнял тогда не какое-то матушкино распоряжение, то единственным человеком, которому мужчина, сидящий сейчас рядом, мог передать накопитель со «слитым» виртуальным сервером – Государь-император! И если это так, то…

Консультант, как и маман, – фанатик. А раз так, то для Государя моя борьба против Семейства родственников Государыни – секрет полишинеля, и он просто позволяет мне бороться с Блумфельтдами, используя в качестве одной из своих бесчисленных пешек.

Мне вновь вспомнились слова галлюцинации: «Ты не сможешь победить хотя бы уже по той простой причине, что сам по себе игроком не являешься. Ты лишь фигурка на доске».

Интересно, каким именно способом Государь «уйдет» Генриха Карловича, если вдруг то, о чем мне поведала дама Кристина, окажется чистой правдой, и на виртуальном сервере были тому доказательства? Необходимо поторопиться, ибо времени, отпущенного мне для достижения желаемой цели, остается очень немного, если оно вообще еще есть. Генрих Карлович «уйдет» тихо-мирно, чтобы ни единая живая душа не смогла усомниться в причинах его «ухода». Он «уйдет», это да, без вариантов, а вот любезные Александр и Лара останутся, и даже нисколько не пострадают. Во-первых, Государыня, а во-вторых, опять же, чтобы ни у кого не возникло ни малейших подозрений…

– Я так понимаю, что мне сейчас необходимо дать вам какой-то ответ… – сказал я, возвращаясь в реальность.

– Я не имею права настаивать, это… – начал было Консультант, вновь беря мою руку.

– Можно на ты, раз уж у нас такие пироги? – поинтересовался я, подняв взгляд на его лицо.

Консультант красив, что и говорить. Красив нормальной мужской красотой, не смазливой. Красив и состоятелен во всех смыслах, и уже только поэтому, как минимум 8 из 10 лиц женского пола не смогли бы устоять перед ним, если бы… А учитывая еще и знатное происхождение… Так почему именно Кайа, чрезвычайно проблемная малолетка, у которой не осталось в обществе никакой репутации? Была бы хотя бы какой-нибудь «супер-пупер» красавицей, так нет…

Вопрос…

И слова-то его были честные, не наигранные, в этом я убежден наверняка.

Неизбежная судьба… – вспомнилось мне.

– Нужно! – ответил он.

Глава 92

Сделав глубокий вдох, а затем еще один, я встал с диванчика, и не спеша навернул пару кругов по гостиной, размышляя над тем, каким образом ловчее всего будет вывернуться из данной ситуации, не отшив при этом Консультанта, который молча наблюдал за мной, в ожидании моего ответа. Было видно, что он тоже сейчас над чем-то размышляет.

Наконец-то остановившись, налил себе воды и, утолив жажду и успокоившись, ибо, откровенно говоря, было волнительно, произнес:

– Дим, мой ответ тебе будет зависеть от того, чего именно ты желал добиться своим признанием…

– Уж точно не отповеди от дерзкой школьницы, словно от какой-нибудь старушки. – Консультант улыбнулся. – Ты, и правда, странная…особенная.

– А разве это я виновата в том, что обычные барышни тебя не устраивают? Подавай тебе, понимаешь, особенную! Выпендрежник! – я улыбнулся в ответ. – Но ты, черт побери (всегда хотел сказать эту фразочку!), прав! Я очень особенная барышня. Настолько особенная, что, узнай ты обо всех моих особенностях, и я не поставила бы и рубля на продолжение твоего интереса ко мне. В романтическом плане, по крайней мере.

– Кайа, если бы каждый знал о своем любимом человеке все, то, как мне кажется, в мире вообще не осталось бы места для любви. Не переживай за то, за что тебе переживать не следует, это уже мое личное дело, к кому питать романтические чувства.

– Согласна. И это…заранее прости меня, пожалуйста, если я вдруг что-нибудь странное брякну, ведь в этой жизни мне еще как-то не доводилось вести подобных разговоров…

– Серьезно? – Консультант удивленно поднял бровь, ловя меня на лжи.

Овсянников! Этот скот мне еще долго аукаться будет!

– Серьезно! – злым тоном отрезал я, ибо напоминание вышло неприятным. – Если ты имеешь в виду признания, произнесенные той Кайей, то…

– Прости, пожалуйста, я вовсе не собирался напоминать тебе о неприятном…

– Я не люблю об этом говорить, и практически ни с кем не обсуждаю, но… Той Кайи, которая была до того мгновения, как я очнулась в больнице, более уже не существует. Я не она, Дим, как бы странно это не прозвучало, и никогда уже ей не стану. Я другая. И о сказанных ею словах и совершенных поступках я знаю только с чужих слов, хотя и несу за них полную ответственность. Всего того я попросту не помню. То есть того, что говорила и делала она, для меня никогда не происходило. Я искренне сожалею, что она имела глупость втрескаться в ничтожество Овсянникова. И что она совершила тот ужасный поступок в своей ванной. Но, кроме сожалений, я ничего с этим поделать не могу, такие вот дела…

– Я извинился. – напомнил Консультант.

– Извинился, да. – согласился я. – Короче говоря, если ты просто высказал свои чувства, относительно моей скромной персоны, то я была очень рада их услышать, честное слово. Спасибо. Впрочем, уверена, большинство барышень были бы счастливы услышать от тебя подобные слова в их адрес.

Я пожал плечами.

– Но если это…

– Кайа… – перебил меня Консультант и, встав на ноги, подошел ко мне, беря за руку, – я крайне редко чего-то страстно желаю, но когда такое все-таки случается, то всегда добиваюсь желаемого. Всегда, без исключений! И вот сейчас как раз такой момент и мое желание – ты! И пожалуй, самое страстное желание за всю мою жизнь… И ты…ты станешь моей, чего бы мне это в итоге ни стоило! Моей и ничьей больше! Не сегодня, так завтра! Не завтра, так послезавтра! Я ни за что не отступлюсь от…от своих чувств к тебе, Кайа, просто потому…потому что убежден, ты – та самая! И поэтому я прошу тебя, откажись, пожалуйста, от Блумфельтда! Ты можешь!

Меня начал колотить озноб, ибо Кайа точно знает, что я отвечу и изо всех сил сопротивляется этому.

Я внезапно вздрогнул всем телом. Вздрогнул от осознания, которое явилось следствием наблюдения за Консультантом. – я опустил взгляд в пол. – Он ведет себя и говорит таким образом, чтобы гарантировано задеть нужные струнки в душе четырнадцатилетней Кайи! Все это игра с его стороны. Женщин различных возрастных групп охмуряют, разумеется, по-разному, и…

Впрочем, это, скорее всего, моя обыкновенная мнительность. Разумеется, учитывая род его деятельности, Консультант – неплохой психолог, да и ловелас из него хоть куда. Опытный, блин! И «брачные игры» – это все-таки игры, вот и играет он сейчас таким образом, чтобы, с его точки зрения, гарантировано охмурить малолетку, а сомнений в том, что Дима испытывает к Кайе те самые чувства, о которых только что поведал, у меня нет никаких. Но…

Только ли из-за своих чувств, он сейчас говорит мне то, что говорит или же…

Перед моими глазами встал он, гроссмейстер, чьей доской для игры является вся империя, а подданные, включая знатнейшие Семьи, фигурками на ней.

Приемная мать – фанатично ему предана. Приемный отец – его друг. Отведена ли им для моей Кайи какая-то роль? В этом сложно сомневаться…

– Дим, Блумфельтд – не единственная преграда между нами, от слова совсем. Представь себе, гипотетически, что я не стала его зарегистрированной любовницей, ну или же в какой-то миг перестала ею быть, и что? Кем я стану для тебя? – ответил я, поднимая взор, и на моем лице появилось взволнованное выражение, присущее молоденькой барышне (все-таки на просмотр игры актрис я потратил немало времени), которой признается в своих чувствах небезразличный для нее мужчина.

Поиграем в эту игру вдвоем, Дим.

– А кем ты хочешь для меня стать? – нотки его голоса изменились, и Консультант мне улыбнулся, легонько поглаживая кисть моей руки.

Зараза! Как же это, блин, возбуждает и мешает здраво мыслить!

– Если, а вернее, когда у меня будут отношения с моим любимым мужчиной, близкие отношения…ну, ты понял…то будут они исключительно и только в законном браке. В этом вопросе я несколько старомодная особа. Я не собираюсь становиться для своего любимого какой-то там конкубинкой или кем-то вроде. Это вопрос самоуважения. Ну и, разумеется, я категорически против быть бесправным существом, чтобы в один чудесный, но не для меня, миг, мой дорогой-любимый, увлекшись однажды какой-нибудь молоденькой девицей, не сказал бы мне с легкостью нечто вроде: «Ты кто такая? Пошла отсюда вон!»…

Или, например, что Кайа более «нецелесообразная», как это заявил моей родственнице Софье тот, с кем она была помолвлена, прежде чем отправить ее в «пешее эротическое», из-за серьезных проблем у Филатовых, и с котором она уже успела закрутить «шуры-муры» и даже «залететь», а вот обвенчаться не успела…

– Я тебе подобного никогда не скажу…! – перебил меня Консультант, подойдя на полшага ближе, вплотную.

Я же сделал полшага назад…

– Я верю… – просто ответил я и, поправив волосы (типично женский жест!), продолжил. – И это, Дим…я, если что, не набиваюсь на роль твоей жены…

Я хмыкнул.

– …просто вкратце обрисовываю свое видение ситуации по данному вопросу. Вообще, а не конкретно…

– Особенная… Я не могу понять твоей логики, Кайа, если, как ты говоришь, твоя цель – замужество, а быть любовницей претит твоей яркой натуре, то… – продолжил Консультант.

– Во-первых, не цель. – перебил я его, вновь ощущая себя героем некоего книжного любовного романчика. – Это мой жизненный ориентир, который поможет мне не сбиться с верного пути, несмотря ни на какую мглу вокруг. Один из ориентиров. А также ступенька на моем жизненном пути, крайне важная, да, но тоже всего лишь одна из… И вставать на эту ступеньку ранее своего шестнадцатилетия я не желаю. Дим…

– Чего? – ответил о чем-то задумавшийся Консультант.

– Извини, если я вдруг… – я вновь опустил взор.

– Заранее прощаю, продолжай. – великодушно разрешил он.

– Ты же только недавно закончил отношения с барышней, которую, как сам признался, любил. Вряд ли это прошло для тебя безболезненно…погоди, не перебивай, дай, пожалуйста, договорить! – Консультант собирался было возразить, но… – Ты взрослый мужчина, опытный, безусловно, но насколько ты сам уверен в том, что твои чувства ко мне – самые что ни на есть настоящие, а не всего лишь попытка заполнить образовавшуюся брешь в сердце после расставания с Касуми, которую, возможно, ты любишь до сих пор, ведь любовь-то – не выключатель, «хочу включаю, хочу выключаю»… Может статься так, что я, и правда, всего лишь наваждение, которое рассеется, словно дымка на солнце, когда ты наконец успокоишь свое сердце. Вряд ли это правильная идея – начинать новые отношения, едва-едва закончив предыдущие… Я ведь, знаешь ли, тоже живая и у меня тоже есть чувства…

– Только не начинай, пожалуйста… – Консультант явно разозлился, а затем напомнил мне. – Александр…

– Ты меня заранее простил, помнишь? – ответил я, а затем отчеканил. – И ты меня не слушал или не услышал! Я говорила, что не стану конкубинкой для любимого человека, а не для Александра! Блумфельтд – мой «крест», организованный для меня Семьей! И «крест» этот я понесу во имя нее, Семьи, а также во имя себя, чтобы затем потребовать от Семьи обещанного за свою жертву…

– Кайа! – Консультант повысил голос, практически закричав. – Я дам тебе все! Все, слышишь?! Все, что ты только сможешь пожелать…!

– Нет, не сможешь, Дим. Верю, что искренне захочешь, но не сможешь… – я сделал полшага вперед, успокаивая стоящего передо мной мужчину. – Это не вопрос денег или чего-то иного материального, что возможно купить за деньги, ибо цель моя, то, чего я желаю добиться в этой жизни, дать мне, скорее всего, в состоянии лишь Филатовы. И именно поэтому я и понесу свой «крест», хотя делать этого мне хочется менее всего на свете. А Александр… Я его ненавижу, и он, помяни мое Слово, еще искренне пожалеет несмотря на родственницу в лице Государыни, что злая судьба однажды свела его жизненный путь с моим. Разумеется, я проделаю все таким образом, что честь царской Семьи не понесет никакого убытка, можешь быть спокоен насчет этого. И знаешь, но это даже хорошо, что меня не вынуждают выйти за него замуж, ибо перед Господом нашим я останусь чиста, ведь никаких клятв ему приносить не стану. Но ты так и не ответил, кем, по-твоему, я должна буду стать для тебя, если все-таки…?

– Кем должна будешь стать для меня? – переспросил Консультант, завороженный моим монологом.

– Да, именно. – я кивнул. – Я ведь барышня без репутации, помнишь? Да еще и «ношенный тапок» по выражению господина Блумфельтда…

– Я его убью… – пообещал Консультант.

Нет, на самом деле получится очень даже неплохо, если Государь по-тихому прищучит любезного Генриха Карловича, а Консультант – его сыночка-дегенерата, но…

Во-первых, все еще останется Лара, возможную опасность от которой ни в коем разе нельзя недооценивать. А во-вторых, я…Кайа…мы…не желаем рисковать самим Консультантом, ибо при подобном раскладе самая большая опасность будет поджидать его отнюдь не на дуэльной площадке. Я вообще сильно сомневаюсь, что Блумфельтд туда явится, если что…

А если он не явится…какой будет позор!

– Дим, я очень…очень прошу тебя так не делать. – ровным голосом заявил я, глядя Консультанту прямо в глаза. – И это мне не его жаль! Я категорически не желаю, чтобы с тобой произошел очень несчастливый случай, он же родственник Государыни, не забыл? Это, во-первых. А во-вторых, подобными действиями, ты перечеркнешь весь мой план, а мне такого не нужно!

– Слушай, дерзкая школьница, да любая на твоем месте была бы на седьмом небе от счастья, если бы за нее мужчины дрались… – начал было Консультант, у которого настроение очевидно совершенно испортилось.

Я забрал у него свою ладошку.

– Любая другая, Дим. Любая, кроме меня. Я уже и раньше говорила тебе, кажется, что Александр – мое личное дело! Хотя, если честно, я, и правда, на седьмом небе оттого, что такой красавчик, как ты…я не смеюсь над тобой, если что…готов из-за меня прищучить долбанного мерзавца. Действительно, далеко не из-за каждой барышни юноша решится на смертоубийство с родственником Государыни. – ответил я и ухмыльнувшись, поинтересовался. – Что, уже и не рад, что втрескался в особенную?

– Я же сказала тебе, что мое будущее когда-нибудь потом замужество – это для меня лишь жизненная ступенька, а не самоцель. – продолжил я, пока Консультант подыскивал ответ. – И если ты, и впрямь, желаешь однажды заполучить меня в свои цепкие руки, то тебе категорически не следует вставать между мной и моей целью в этой жизни, которую для меня определила сама Вселенная…

– Странная… – только и сказал Консультант.

– Знаешь, о твоем отце пишут, как о человеке крайне консервативных взглядов… – сменил я тему.

– А почему это тебя вдруг интересует мой отец? – тон Консультанта изменился и в его словах начала пробиваться профессиональная паранойя.

– Я прочла о нем в Сети несколько заметок, после того памятного суда. – ответил я, отходя от Консультанта и усаживаясь обратно на диван.

– А! Ясно… – Консультант, оставшись стоять, явно расслабился, услышав мое объяснение. – Да, мой отец – человек старой закалки и правил.

– Так чего же ответит человек старых правил, когда услышит от своего сына, от тебя, что тот собирается привести в дом «ту самую Филатову», девицу, с безнадежно испорченной репутацией, да еще и «ношенный» Александром Блумфельтдом «тапок»?

– Он скажет… – Консультант натурально побелел лицом и сжал зубы.

– «…хочешь играться с ней? Ради бога! Только не в официальном статусе!» – вот примерно, что он скажет, может и не буква в букву, конечно, но… – мой тон вновь стал злым.

– Вот только не нужно говорить, за моего отца…

Я закатил глаза.

– Дим, ты был знаком с моими бабушкой и дедом? – поинтересовался я.

– Кстати, совершенно вылетело из головы… Как здоровье твоего деда? – Консультант попытался съехать с темы.