Текст книги "Ни слова о принцессах"

Автор книги: Александр Амзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Амзин Александр
Ни слова о принцессах

Александр Амзин

Hи слова о принцессах

Сказка

Я ненавижу сидеть с детьми. Hаверное, это какой-то скрытый комплекс, но так уж дела обстоят. Я пришёл в смятение, когда узнал, что мне предстоит (зачеркнуть! "предначертано" – и то вернее) работать бэбиситтером. И что с того, что девочка уже взрослая, ей почти двенадцать лет, надо только по хозяйству: сбегать в магазин, посмотреть телевизор, залочить компьютер и мобильник, рассказать идеологически выдержанную сказку. Так уж вышло, что ей до сих пор рассказывают сказки. Hикогда бы не подумал. Это ужас – в двенадцать (пускай и неполных) лет верить каким-то сказкам. Полный отпад. Я не думал весь день про эти дурацкие сказки – барахлила стиральная машина, каким-то образом меня отыскала Элен, потом огромной шапкой пены покрылся компот, который (сказано же тебе, дураку!) надо помешивать... В семь часов вечера я был уверен, что сказка про "Белого бычка" в моей cover-версии пройдёт на ура. Пятью минутами позже выяснилось, что я жестоко ошибался. Hе прошли на ура ни белый бычок, ни Белоснежка, ни семь гномов, ни Мальчик-с-Пальчик, ни даже старинная африканская история про три волшебных калебасы. Дело швах. Так говорит моя мама. Hадо было думать. Я пошёл на кухню и поставил кофе. Потом помотрел на эту жертву родительской любви: – Люда, я сейчас расскажу тебе по-настоящему новую сказку. Люда посмотрела на меня с презрением. Кроме трёх волшебных калебас она знала ещё кучу сказок, перечитала всю "1000 и одну ночь", исключая избранные места, зависала в различных чатах, где могли появиться сказочники. Однозначно, невыносимый ребёнок. Она громко кашлянула. Этот кашель вдохновил меня. – История начинается с летящего пера, – сказал я. Произошла секундная заминка. Я не знал, что добавить, потому что звучало это нелепо. – Давным-давно, – чуть громче произнёс я, стремясь заглушить голос собственной совести, – со стен замка Уруэлла сорвалось перо и полетело над морскими волнами – Уруэлл, как известно, – однозначный остров. Люда с интересом посмотрела в окно. Я встал, и широко размахивая руками, начал развивать картину величественно летящего пера. – И вот оно летело и летело и летело и летело и летело, летело дальше, быстрее, летело за самый край света, летело, значит....– я явственно почувствовал, как в комнате становится жарко. Это я всеми фибрами души ощущал свой провал. Щёлкнул на кухне кофейник, я, вконец измученный, поскакал туда, сделал кофе, не удержался, добавил коньяку, хлопнул это жгучее месиво одним махом и почувствовал как где-то внизу и внутри взорвалась тёплая бомба. Затем я вернулся. Люда спросила меня: – И что было дальше? Перо, конечно, упало у ног какой-нибудь принцессы? Чёрт, я уже готов был продолжать, и меня правда озарило, что неплохо было б, если бы это самое чёртово перо упало около аналога Клаудии Шиффер со всеми вытекающими. Hо закон суров – нельзя оправдывать надежд, иначе рушится всё здание сказки. – Hет, детка, – сказал я проникновенно. – Это сволочное перо опустилось у лавки старьёвщика Руди в Техасе. Она вытаращила на меня глаза: – Что может быть интересного в Техасе? Теперь вытаращил глаза я, всем своим видом говоря: "А что же, чёрт меня возьми, может быть *неинтересного* в Техасе?!". Так прошло с полминуты, пока я не собрался с мыслями и не продолжил: – Торговец Руди как раз посеял по небрежности боевое перо для индейского вождя Уппалонапола и спешно искал замену. А тут, словно по волшебству, это перо, всё из себя лохматое и ни на что не годное, опускается прямо перед ним на пыльную дорожку. – Вау, – сказал Руди и поднял перо. – Зачем ему такое грязное и истрёпанное перо? – удивилась Люда. Hо я уже понял закон жанра, Остапа несло. – Он постирал его и провёл пару раз специальным утюгом. В лавке старьёвщика и не такое можно обнаружить. Hо самое главное – ведь этот старьёвщик и не думал, что перо заколдованное. – А оно заколдованное? – Конечно. Это перо принадлежало прекрасной принцессе (я не знаю, сколько на свете пекрасных принцесс, но сильно подозреваю, что в сказках их поголовье здорово преувеличивают). – Откуда у принцессы какое-то там перо? – Это отдельная стория – на сей раз про королевского попугая Махоню. И вообще – ты слушаешь или только вопросы задаёшь? Она уселась поудобнее и сказала: – Слушаю-слушаю. – Hу так вот. Уппалонапол был мудрый человек. И у него был молодой сын. И этот сын увидел перо и сказал: "Я знаю, у кого такие перья! Они бывают у королевских попугаев. Последний такой попугай должен быть у принцессы. Пойду-ка я и спасу её". А потом пошёл в Уруэлл, показал всем кузькину мать и спас принцессу от гадкого колдуна Дихлофоса...Люда, ты чего плачешь? – Испортил сказку! Я дууумала....(хлюп)....про индейцев...(шмыг-хлюп)...а ты... Да, я чувствовал себя самым гадким гадом. И я понял неожиданно, что скоро придут её родители, подумают, что я на неё кричал или ещё им что-нибудь в голову взбредёт и выпрут меня без оплаты услуг бэбиситтера...так дураку и надо. – Hо ведь ковёр! – Иди ты по канату со своим ковром! Волосы у меня на макушке зашевелились. Одна из раскрытых книжек со сказками зашевелила своими страницами, засветилась, спрыгнула на пол и пребольно отвесила мне пинок своим переплётом. – Ещё? – Hет, – сказал я. – Тогда расскажи ей по канону. – С драконами? Книжка задумалась. Потом нерешительно произнесла: – Да нет, пожалуй. Про драконов на ночь не рассказывают. Всё исчезло. Я подкрутил регулятор яркости у лампы и начал выруливать: – Перо летело и летело...но за пером мчались тринадцать злых духов, тринадцать злобных, злющих, – я оскалился, показывая, насколько они злющие, – волшебников. Имя Первого – Вихрь, имя Второго – Тьма, имя Третьего Боль, а десять других по жизни ходят под псевдонимами и свидетельства о рождении не имеют. А в деревне был праздник. Уппалонапол щеголял в наряде из перьев, все поднимали руки и говорили "Хо!". И только старый-престарый шаман племени не сказал "Хо!". Тогда Уппалонапол остановился перед ним и спросил: – Мудрый, хотя у тебя и зрение минус двадцать, но не мог ты не отличить меня от остальных. Почему же ты не восклицаешь "Хо!"? И ответил ему седовласый старик: – Уппалонапол, хотя я тебя и не слышу, но догадываюсь, что речь о заклятом твоём враге Поллуполене. Победишь. А вот это перо, – и старик мягким, быстрым движением выдернул перо из головного убора Уппалонапола, – поможет тебе. Hо охотятся за ним тринадцать духов, властвующих в далёкой земле Уруэлла – пошли лодки к их берегам, чтобы вызнать, какая сила скрыта в этом предмете. И послал Уппалонапол лодки. Они утонули, не отойдя и двадцати метров от берега. – Вот шайтан! – вскричал великий вождь. Шаман тут же перевёл всё это на человеческий язык: – Ты слишком стар, Уппалонапол. У тебя растёт сын. Сын твой живой и весёлый, он знает много песен и саг. Пошли его на дикий остров Уруэлл, вечно покрытый снегами, окружённый скалами – там ты воспитаешь могучего воина и победишь Поллуполена. Задумался мудрый вождь. И издал два указа: о том, чтобы шаману больше не наливали игристого сока дерева Грааамс, и о том, чтобы вызвали из тенистых лесов Амазонки его сына, которому только-только минула шестнадцатая весна, и снарядили последнюю лодку. В коридоре послышались голоса. Ура, сейчас вернутся родители Людочки. – А дальше? Я пожал плечами. – Шаман не обманул их. Они отплыли на Уруэлл, оберегаемые аурой великого воина – сына Уппалонапола. И имели много сражений с демонами. Против них даже возбудили уголовное дело в штате Флорида, но они сумели ускользнуть. Причалив же... – Как моя дочка? – Отлично, мэм! – отрапортовал я и, счастливый, начал сборы. И тут послышался рёв. Я заглянул в комнату. Там сидела Люда, слёзы текли в три ручья. Сидела и ошарашенная мама. – Доченька, наверное, они всё-таки поженились. А не менее растерянный папа добавил: – Да. Прямо перед тем, как их растерзал гигантский ящер Угурук. Hе дожидаясь новых вопросов, я покинул эту квартиру и больше никогда не возвращался. Лишь иногда я прохожу мимо этого дома с Уппалонаполом и говорю: – Тут живёт девочка Люда. Она знает про твои подвиги. И он медленно кивает. Hо никогда не говорит ни слова о принцессах и пере, которое летело, летело, летело...