Текст книги "Пара беллум"
Автор книги: Александр Зиновьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Кремленология и кремлёвские «голуби»
Утром помощник положил ему на стол в его рабочем кабинете перевод новой статьи Социолога. Статья называлась «Кремленология и кремлёвские „голуби“. „Вы, конечно, знаете, что на Западе существует наука кремленология, изучающая самые интимные тайны жизни советских руководителей, – писал Социолог. – Согласно этой науке, ход мировой истории зависит не от объективных социальных законов (такие законы суть выдумка советской пропаганды), а от возраста, характера и внутренних органов советских руководителей. Сталин, например, был рябой, сухорукий, властолюбивый и коварный, в результате чего шестьдесят миллионов человек было безвинно уничтожено в ГУЛАГе. Хрущёв был толст и склонен к шутовству, благодаря чему произошла десталинизация советского общества. Брежнев страдал манией величия и с трудом шевелил языком, вследствие чего было подавлено чешское «восстание“ и произошла советская интервенция в Афганистан.
«Потерпите немного, – предсказывает кремленология, – станут советские руководители помоложе и поздоровее в отношении внутренних органов, и Советский Союз повернётся в сторону западной демократии».
Так что вы теперь понимаете, – говорилось далее в статье Социолога, – почему почки кремлёвского «голубя» Юрия Андропова оказались в центре внимания мировой прессы. Если упомянутые почки подведут, власть в «Кремле» захватят «ястребы», и колесо истории повернётся не в ту сторону. А Запад убеждён в том, что только Андропов способен повернуть колесо истории в нужную сторону. Ведь он столько лет блестяще руководил КГБ (с точки зрения Запада – самой либеральной и самой продуктивной организацией в Советском Союзе). Он лучше других знает положение в мире! Он лучше других понимает нужды западных капиталистов!..
Но пусть кремленологи подглядывают через замочную скважину в закулисную жизнь Кремля. Не будем гадать о том, удастся ли бывшему выдающемуся главе КГБ превратиться в заурядного Генерального секретаря ЦК КПСС (без чего он долго не продержится на своём посту). Не будем также гадать о том, хватит ли у него времени на то, чтобы стать вопиющим ничтожеством наподобие Брежнева (без чего он не сможет довести страну до ещё более жалкого состояния) и войти в историю в качестве выдающегося государственного деятеля. Обратимся хотя бы на несколько минут к объективным условиям жизни коммунистического общества. Возьмём такое «новаторство» андроповского руководства, как борьба против коррупции, против нарушений трудовой дисциплины, за повышение производительности труда и эффективности предприятий. Какое советское руководство и в какой период советской истории не делало этого? Эта борьба началась с первого дня существования советского общества и будет продолжаться до тех пор, пока будет существовать это общество. Трезвый и объективный взгляд на коммунистическое общество обнаруживает, что на осуществление даже мизерных реформ, повышающих уровень его социальной организации и сохраняющих этот уровень на долгое время, требуется не один десяток бездарнейших генеральных секретарей партии и десятки лет ожесточеннейшей борьбы руководства страны против своего собственного народа-Любой серьёзный социальный эксперимент требует огромных усилий, терпения и времени. Заранее можно предсказать, во что выродится в ближайшие годы любое начинание, не считающееся с объективными законами общества. И заранее можно предсказать то, что любому ходу дела можно дать такую интерпретацию, согласно которой провал эксперимента будет выглядеть как выдающийся успех.
В газетах сообщают, говорилось в статье далее, что в Советском Союзе больше двадцати процентов руководящих партийных работников заменены новыми, и усматривают в этом «новый курс» нового Генсека. Любому советскому человеку известно, что это есть рутинное, нормальное и обычное явление перевыборов членов партийных бюро и комитетов, что это лишь отчасти связано с заменой лиц в руководстве, неизбежной и тоже нормальной в случаях смены самого высшего руководства. Если бы я был Богом, то назначил бы на все руководящие посты бескорыстных гениев, а на место Генсека – сверхгения, с которым абсолютно единодушны все прочие гении руководства. Сделал бы это для того, чтобы доказать, что и это сверхгениальное и неподкупное руководство стало бы поступать точно так же, как самое бездарное и коррумпированное. Если в самой стране накопились достаточно серьёзные предпосылки для преобразований и если объективные законы общества не препятствуют этим преобразованиям, то их может осуществить даже руководство, состоящее из одних болванов и жуликов. А если таких предпосылок нет и если желания реформаторов выходят за рамки объективных закономерностей социальной системы, то никакие серьёзные и стабильные преобразования не получатся.
Не буду больше утомлять читателей скучными социологическими рассуждениями. Хочу лишь в заключение спросить: известно ли западным специалистам по советским делам то, что советские руководители думают не почками и печёнкой, а мозгами? Что они служат интересам Советского Союза, а не Запада? Что в Советском Союзе существует мощный, профессионально работающий аппарат руководства? Что кремлёвские «голуби» отличаются от кремлёвских «ястребов» лишь тем, что стремятся делать то же самое дело, что и «ястребы», но гораздо лучше «ястребов»?»
Он и Социолог
Хотя Социолог и был для него враг, но это был враг полезный. Из статей Социолога он узнавал о Западе больше, чем из донесений бесчисленных агентов. Донесения агентов были, как правило, переполнены несущественными пустяками, домыслами и априорными суждениями: агенты стремились сочинять свои отчёты так, чтобы они понравились в Москве. Они были совершенно не способны анализировать ситуацию в стране и делать обобщения. Статьи же Социолога были беспощадно правдивы и всегда касались самого существа дела. Поэтому Западник не спешил с завершением операции «Социолог»: ему хотелось сохранить этот источник мыслей для своего личного пользования. В своих отчётах начальству и в рекомендациях руководителям различных отделов ЦК КПСС Западник часто просто переписывал куски из статей и выступлений Социолога. Ничего из ряда вон выходящего в этом не было. Социолог был не первый и не последний враг, которого использовали в интересах КГБ и ЦК. Но кто-то донёс секретарю ЦК по идеологии и шефу КГБ об этом источнике мудрости Западника, благодаря которому он прослыл мыслителем. Это могло повредить Западнику. Тем более он и сам способен решать теоретические проблемы большого масштаба без какого-то жалкого эмигранта. Надо операцию «Социолог» постепенно вести К завершению. Лучше всего поручить это Немцу. Конечно, тем самым мы можем демаскировать самого Немца-Жаль, отличный агент. Но что поделаешь, на войне ка# на войне. Тем более в его последних донесениях чувствуются нездоровые настроения и усталость. Постарел. Сколько ему сейчас?
Рутина
Чтобы «убрать» советского человека, находящегося за границей, нужна санкция по крайней мере трех лиц из числа высших руководителей страны, в том числе того, кто курирует всю заграничную сферу советской секретной деятельности. Высшие лица были заняты другими, более важными делами. Их помощники просто не пропускали «наверх» такое ничтожное дело, каким им казалось дело дирижёра К. Время шло. Западник был вне себя от возмущения, хотя он давно привык к такой бюрократической волоките. Надо было давать разрешение на поездки другим лицам и группам, а гарантий, что они не последуют примеру дирижёра, не было. Западник всячески откладывал эти поездки. Многие из них пришлось вовсе отменить. На Западе это заметили. В прессе заговорили об «ожесточении советского режима», о «тенденции к сталинизму».
А беглец почувствовал себя в безопасности и опубликовал резкую антисоветскую статью. Лишь после этого дело дирижёра стало предметом внимания на высшем уровне. На особом заседании Политбюро Западник был подвергнут резкой критике за «медлительность» и «бюрократическую волокиту». Критика была явно нацелена в самого Генсека. Но Западнику от этого было не легче. Возник слух, будто ему «на Политбюро шею намылили». Политбюро одобрило резолюцию совещания, имевшего место по поводу дирижёра, отметив, что это надо было сделать раньше. Одному из членов Политбюро поручили создать особую комиссию с целью изучить положение в сфере наших культурных контактов с Западом, навести должный порядок и принять меры, предупреждающие и исключающие...
После заседания Политбюро Западник в мрачном Расположении духа уехал сразу домой, заперся в кабинете и обратился к единственному лекарству от всех советских болезней – к водке.
В нашей системе никакое серьёзное дело не сделаешь толком, так, как это требуется интересами самого дела. Либо делай так, чтобы Они не знали, и тогда на тебя обязательно донесут, и все твои усилия пойдут насмарку. Либо добивайся их одобрения, и тогда Они сами испортят все своим одобрением. Где выход? Выход очень простой: ещё одна бутылка водки.
Будь готов к войне
На совещании градостроителей вспыхнула острая дискуссия по вопросу, на какой срок рассчитывать новые дома. Одни настаивали на том, что дома надо строить с расчётом на сто лет. Другие же считали, что в будущей войне все дома будут разрушены, и потому рассчитывать на сто лет бессмысленно, достаточно и тридцати лет. Дома, рассчитанные на тридцать лет, возражали «столетники», начнут разрушаться уже через год, их придётся постоянно ремонтировать, что обойдётся дороже домов, рассчитанных на сто лет. Победила, как всегда, генеральная линия Партии: строить дома с расчётом на пятьдесят лет. Такие дома тоже начнут быстро разрушаться. Но в них можно будет до новой войны дожить без капитального ремонта. И совсем не жалко будет, если эти развалины превратятся в пыль во время войны (а ещё лучше – до войны).
Он и Генсек
Его отношения с Генсеком никогда не были отношениями равных и взаимно независимых партнёров, как это необходимо для дружбы. Он был всего лишь андроповским холуём, как о нем говорили в КГБ и в аппарате ЦК. Благодаря этому ему позволили подняться на вершину канцелярской иерархии власти. Но в этом был свой минус: его положение оказалось полностью зависимым от положения его покровителя. Брежневский холуй Черненко благодаря холуйству выбрался в члены Политбюро. Ему же, Западнику, вряд ли удастся такое: Андропов не имеет впереди столько лет власти, как Брежнев. В их отношениях один мог позволить себе выдвигать идеи, другой же вынужден был находить для них подходящее оформление. Вот, например, их обычный разговор «за чашкой чая» (Генсек не пьёт водку из-за болезни). Генсек говорит о том, что народ распустился, а в верхах моральное разложение достигло критических размеров. Надо полностью реорганизовать всю систему управления. Надо произвести омоложение руководства на всех уровнях. Надо укрепить трудовую дисциплину, объявить решительную войну пьянству и коррупции. Надо наводить суровый порядок в стране. Сознательность и энтузиазм народа хороши, когда они подкрепляются разумными мерами принуждения. Брежневский стиль руководства себя изжил. Нельзя с порога отвергать сталинский стиль руководства. В нем были и свои достоинства. Западник соглашается, но вносит один «маленький корректив»: надо ставить вопрос не о сталинском, а об андроповском стиле. Именно благодаря андроповскому стилю руководства КГБ стал самой эффективной и прогрессивной (!) организацией в стране. Генсеку такой поворот мыслей нравится, но он призывает к скромности: и в работе КГБ были недостатки. Западник говорит, что недостатков не имеет лишь тот, кто не имеет достоинств, что если бы все учреждения страны удалось заставить работать так, как работает КГБ, то можно было бы спокойно спать.
– Именно заставить, – соглашается Генсек. – Наш народ добровольно не будет делать ничего, что идёт ему на пользу. Сталин был прав, когда говорил, что «наша историческая задача – заставить советский народ быть счастливым». Именно заставить!
Легко сказать – заставить, думает Западник. Теперь другие времена. Наш народ уже отравлен ложными Представлениями о райской жизни на Западе. И Запад следит за всем, что творится у нас, не упуская даже малейшего повода для антисоветской пропаганды, разъедающей наше общество. Пора с этим покончить. Чтобы заставить людей быть счастливыми, им надо запретить быть несчастными. А для этого надо нейтрализовать тлетворное влияние Запада. Наш идеологический аппарат с этой задачей справляется плохо.
Этапы пути
После нескольких крупных провалов советских шпионов на Западе вопрос о деятельности советской агентуры на Западе стал предметом внимания Политбюро. Некоторые члены Политбюро, чувствовавшие непомерное усиление влияния КГБ и его главы, стали поговаривать о необходимости «реорганизации» и об «укреплении руководства» КГБ. Это был самый критический момент в карьере нынешнего Генсека. Ему уже был высказан упрёк за «излишнюю мягкость» в подавлении диссидентского движения внутри страны. Большинство членов Политбюро не могли понять, почему борьба против «ничтожной горстки отщепенцев», которых можно было ликвидировать в течение нескольких дней и даже часов, растянулась на много лет. Стоило большого труда убедить их в том, что в сложившейся обстановке со всех точек зрения было выгоднее растянуть расправу. Главная проблема заключалась не в том, чтобы уничтожить эту «горстку отщепенцев», а в том, чтобы нанести удар по социальной среде, порождавшей этих отщепенцев и поддерживавшей их. А для этого нужны были годы. «И мы блестяще справились с этой задачей, – резюмировал тогда свой доклад глава КГБ. – Теперь мы можем быть спокойны: мы не только разгромили диссидентство, мы уничтожили почву, на которой могло бы произрасти новое явление такого рода. Это особенно важно в случае войны: мы ликвидровали потенциальных предателей».
Тогда попытка «сковырнуть» одного из опаснейших претендентов на «престол» не увенчалась успехом, и он отделался устным упрёком в «излишней мягкости». Теперь положение сложилось более серьёзное. И тут в памяти Председателя КГБ всплыл образ Западника, когда-то написавшего иезуитски хитрое заключение о политической агентуре на Западе.
В послевоенные годы, писал Западник (и говорил шеф КГБ), мы совершили историческую революцию в агентурном деле за рубежом. Мы создали агентурную сеть, которая не имеет себе равных как по масштабам, так и по разнообразию выполняемых функций. Теперь нельзя назвать точку на планете, где бы так или иначе не присутствовала наша агентура. Во всех странах мира, во всех сферах общественной жизни есть наши агенты. Причём задача нашей агентуры выходит далеко за рамки традиционных задач разведывательных служб. Более того, в настоящее время доминирующим является активное вмешательство в жизнь зарубежных стран. Можно смело утверждать, что победа социалистического строя во многих странах мира была результатом деятельности нашей агентуры.
Далее шеф КГБ охарактеризовал планы на ближайшее будущее, от которых у членов Политбюро захватило дух. Особенно сильное впечатление на них произвели перспективы в Центральной и Южной Америке. Глобальная изоляция главного врага – США – выглядела вполне реальной.
В заключение шеф КГБ сказал, что в работе такого масштаба неизбежны и промахи вроде тех, которые имели место в последнее время. Но в сравнении с тем положительным, что достигнуто, это ничтожно малая величина. «Между прочим, – позволил он себе Пошутить, – наша агентурная сеть с точки зрения Научно-технических открытий во много превосходит нашу Академию наук».
Так Западник стал полезным самому могущественному человеку в стране. И тот не остался в долгу.
Рутина
Помощник сообщил, что дипломат П. опубликовал на Западе книгу, которая стала там сенсацией.
Ну что же, думал Западник, мы это ожидали. Особого вреда книга нам не причинит. Наоборот, она придаст больше веса нашим дипломатам и политическим руководителям. А главное – она отбросит на задворки настоящих критиков советского общества, поскольку она больше соответствует менталитету западных людей. В книге много забавных анекдотов, слухов, сплетён, интриг... Читается как приключенческий роман. А книги серьёзных критиков советского общества (вроде Социолога) вызывают скуку у массового читателя. Все идёт как запланировано. Единственная сфера советского общества, в которой планы строго выполняются, – это агентурная работа.
Этапы пути
Западник был одним из тех, кто выработал долговременную программу дезорганизации общественного сознания в странах Запада. Это ему принадлежала честь изобретения термина «внутренняя эмиграция» для обозначения всех тех, кто по тем или иным причинам вступал в конфликт с советским общественным строем, с его идеологией и с его системой власти. Он был одним из тех, кто горячо поддержал идею Юрия Андропова, что целесообразнее «внутренних эмигрантов» превращать в настоящих (во «внешних»). Таким путём не только легче будет уничтожить всякую оппозицию в стране, но даже будет возможно использовать её для замутнения сознания западных людей в той его части, которая касается взаимоотношений с Советским Союзом. Западник и в это дело внёс свою лепту. Он разработал детальней ший проект на этот счёт. Проект привёл в восторг обычно сдержанного Андропова. После этого Западник вошёл в число его (Андропова) ближайших друзей.
Проект был утверждён. Если бы о нем узнали на Западе, подумал довольный Западник, то сочли бы его кагэбэвской провокацией. Смешно получается: план практической работы КГБ воспринялся бы всеми как провокация КГБ! Расчёт был верный. План был выработан с расчётом на состояние умов на Западе и на условия западной демократии. В самом деле, кто на Западе поверит, что книга некоего А., ставшая сенсацией на Западе как разоблачение «секретов Кремля», была написана с ведома КГБ и на материалах КГБ с целью заглушить влияние других, действительно опасных для советского «режима», разоблачительных книг?! Кто на Западе поверит в то, что КГБ приложил немало усилий, чтобы раздуть одного ничтожного «борца против режима» К. до масштабов выдающейся личности, чтобы оттеснить на задний план или совсем заглушить С, личность действительно значительную?! Кто на Западе поверит в то, что те, кто искренне пытается раскрыть глаза западным людям на фактическое положение вещей, не являются агентами КГБ?!
Запад есть наш верный союзник в укреплении нашего общества, думал Западник, в сотый раз получая подтверждение правильности андроповского (т.е. фактически его, Западника) плана. История достойна смеха: Запад помогает нам бороться против Запада! Западная демократия есть наше надёжное оружие в разрушении Запада!
Будь готов к войне
Подписали с американцами пятилетний план (и тут пятилетки!) поставок американского хлеба в Советский Союз. Население вздохнуло с облегчением: «америкашки» не дадут нам умереть с голоду! В сети политпросвещения усилили антиамериканскую пропаганду. Поставки хлеба в Советский Союз со стороны американцев при этом рассматривали как коварное стремление разжечь пожар мировой войны, а покупку хлеба в США со стороны Советского Союза – как искреннее стремление предотвратить мировую войну. В газетах напечатали письмо хлеборобов. «Над нами на Западе смеются, что мы своё сельское хозяйство из состояния упадка никак вывести не можем, – писали хлеборобы. – А мы могли, но мы предпочитаем пока использовать Запад. Это дешевле. И время не требуется. А если завтра война? Что лучше – погибнуть с улучшенным сельским хозяйством или победить с готовым американским хлебом? Но мы скоро огорошим Запад новым неожиданным манёвром. Они привыкли к тому, что мы закупаем у них продовольствие. И на будущее рассчитывают так же. А мы вдруг скажем: хватит! Жрите, господа капиталисты, свой хлеб сами! Мы им уже по горло сыты! Что они тогда запоют?»
Некролог
Скончался бывший крупный работник КГБ. Когда-то он был начальником Западника. Лет пятнадцать спустя, когда Западник стал обходить своего бывшего начальника, тот попытался подставить ему ножку, но потерпел поражение и был уволен на пенсию. С тех пор о нем никто не вспоминал в аппарате. А он, оказывается, все эти годы жил, одинокий, заброшенный даже собственными детьми. И вот – некролог в центральных газетах, подписанный Генсеком и всеми членами Политбюро. Значит, жил человек не зря. Все правильно. Правильно, что жизнь таких людей отмечается такими некрологами. Это внушает спокойствие и уверенность в будущем. Когда знаешь, что, несмотря ни на что, твои заслуги будут оценены по достоинству, работаешь с большей отдачей сил. И он, Западник, когда-нибудь умрёт. И на него в центральных газетах будет напечатан некролог первой категории с ретушированной фотографией. И его некролог подпишут высшие лица страны, и он это знает. Конечно, на Кремлёвскую стену он не рассчитывает, но почётное место на Новодевичьем кладбище ему гарантировано. И от сознания этого приходит спокойствие и уверенность.
