Текст книги "Царица парижских кабаре"

Автор книги: Александр Васильев

Глава девятая

Иза Кремер, Нюра Масальская, Юрий Морфесси. Русские манекенщицы в парижских Домах моды

Русская музыка часто звучала в Париже 1930-х. Приезжали артисты первой волны эмиграции из разных стран, было много концертов и театральных постановок. Помню, как замечательно держался на сцене Вертинский: я была на его последнем парижском концерте. Я видела и слышала нежную, очень артистичную Изу Кремер. Она выступала в приталенном черном платье и пела «Мадам Лупу» и «Черного Тома». Это было в зале Гаво, в Париже, и концерты собирали много народу. Иза была среднего роста, слегка полноватая, носила глубокие декольте…

Меня учил цыганским романсам Володя Поляков, а его брат Сергей мне аккомпанировал (теперь Сергей очень известен как художник, его картины продаются за миллионы франков). Конечно, знаменитые в 1920-х – 1930-х годах исполнительницы романсов особенно притягивали меня: то было и восхищение, и робкое, чуть ревнивое профессиональное любопытство.

Русских певиц тогда в Париже было много, лучшей цыганской певицей считалась Нюра Масальская (она учила цыганской манере и меня). Нюра замечательно исполняла «Калитку» и имела колоссальный успех в «Пуассон д’Ор» на Монпарнасе. Там пели и все Димитриевичи, да и вообще – чудесный был ресторан. Нюра была матерью довольно известного впоследствии в русском Париже актера и художника Константина Непо. Но в 1930-х Костя, будущий мой партнер по сцене, был еще мальчиком. А его мама – роковой звездой!

Нюра блистала, как положено настоящей звезде. Выступала в черном или темно-синем бархатном платье. Я давно поняла, еще в юности, что после нее «Калитку» нельзя петь никому.

Я «Калитку» никогда и не пела…

В то время в «Шехерезаде» пел Манук Ашим-хан, сын бывшего иранского посла в России. Cлучилось так, что на своем концерте он исполнял «Две гитары» – и упал мертвым на эстраде.

Он был огромного роста, с моноклем в глазу, настоящий барин, с изумительным тенором. Слушать его было удовольствием. Он жил с русской певицей Миррой, которая тоже, как и я, училась у Медеи Фигнер.

Я помню не только парижских, вошедших в легенду, но и несправедливо забытых харбинских исполнителей «песенок настроения», как говорили тогда. Особенно – Александра Кармелинского (он уехал в СССР в 1930-х и сгинул без следа).

Но в Париже слух притягивал Морфесси.

Юрий Морфесси пел «Вам девятнадцать лет» и «Ах, эти черные глаза меня пленили». Он выступал в кафе на Больших бульварах (точнее, на площади Мадлен) с четырех до пяти часов, и мы бегали его слушать. С ним в программе работала русская певица. Не помню ее имени, но волосы у нее были восхитительные: натуральная блондинка, косы просто сияли, как бы ни были уложены! Она пела «Гайда, тройка, снег пушистый…», «Замело тебя снегом, Россия…» и «Колокольчик однозвучный».

А Морфесси был знаменит романсом:

 
Она казалась елочной игрушкой
В оригинальной шубке из песцов,
Прелестный ротик, маленькие ручки,
Такой изящной феей дивных снов!
Она казалась розовой пушинкой,
Когда мы повстречались на катке.
Она в ту ночь… приснилась мне снежинкой,
Волшебницей, Снегурочкой во сне.
И я – влюблен,
И я – влюблен,
И засыпая, шептал:
«Моя снежинка, моя пушинка,
Моя царица дивных грез!
Моя Снегурочка, моя волшебница,
К твоим ногам я б жизнь принес!»
 
 
А через год – она уже невеста,
И мы должны расстаться насовсем,
О как же плакал я! Как в этом мире тесно!
Зачем так сделалось, Снегурочка? Зачем?
Ведь это так нелепо и так низко,
Ведь ты его не любишь… Ты – моя!
И плачет маленькая, бедненькая киска:
«Нельзя, мой мальчик! Я должна, должна!»
И я ее утешал и тихонько целовал:
«Не плачь, снежинка, не плачь, пушинка, не плачь, царица моих грез!
Не плачь, Снегурочка!
Не плачь, волшебница!
К твоим ногам я б жизнь принес!»
 
 
И вот – свершилось. Ты – уже чужая.
И мы должны расстаться навсегда.
О как же плакал я! О девочка родная!
Зачем так сделалось, Снегурочка моя?
Тебе – мое последнее желанье:
Как я любил, пусть любит он тебя!
И шлю тебе мое последнее прощанье,
Кончая жизнь, Снегурочку любя!
И он любил, и он страдал. Умирая – шептал:
«Прощай, снежинка! Прощай, пушинка!
Прощай, царица дивных грез!
Прощай, Снегурочка!
Прощай, волшебница!
К твоим ногам я жизнь принес!»
 

Не смогла удержаться – привела здесь целиком текст этой песенки: теперь ее никто уж не помнит, а тогда – пел весь русский Париж…

Так как я часто выступала на благотворительных вечерах, то знала многих.

Русские балы были очень шикарны, устраивали их в больших залах (в отеле «Георг V» или в «Серкль Антера-лье»). Дамы приходили в вечерних платьях, мужчины – в смокингах: великие князья, князья Оболенские и Голицыны, графы Татищевы и Толстые, русские балерины, много художников: Коровин, Бенуа, Серебрякова, Терешкович, Ван Донген, Билибин, декоратор Эрте. Много позже у меня в собрании была картина Коровина «Три богатыря», подаренная княгиней Зинаидой Романовской, урожденной Рашевской, женой Великого князя Бориса Владимировича. Я очень любила эту картину. Любила и живопись Константина Терешковича – художника скорее европейского, чем русского по стилю. У меня было его полотно «Скачки».

Корнелиус Ван Донген, голландский художник, очень знаменитый в Париже 1910-х – 1930-х годов, был влюблен в молодую художницу Ариадну Гедеонову, парижскую русскую красавицу, получившую первый приз на конкурсе «Мисс Россия». Как почти все парижские русские красавицы 1920-х – 1930-х годов, Ариадна происходила из старинной высококультурной семьи: ее дед С.А. Гедеонов был драматургом и директором Императорских театров при Александре II.

Позже Ариадна вышла замуж за Пьера Пате, студента, наследника французской киностудии «Пате». После их свадебного банкета 25 ноября 1937 года, в Пасси, на котором я тоже была, жених сказал: «Я сейчас вернусь, я должен купить сигареты» – и исчез навсегда. В газетах поднялось большое волнение. Позже Пьер Пате нашелся и дал Ариадне развод, великодушно определив ей содержание в 1500 франков в месяц (что было много для тех лет – рядовая манекенщица получала 300).

Ариадна стала писать в журналы и вскоре оказалась знакома со всем Парижем. Очень сильная женская натура, отчаянного характера, она к тому же была высокая, с белокурыми косами, настоящая русская красавица, окруженная бесчисленными поклонниками.

На балах вручали призы за элегантность: давали иногда и мне – я всегда старалась. Я любила платья, шляпы, духи. Меня с восемнадцати лет узнавали по запаху духов, всегда одних и тех же – «Мицуко» Герлена. «Ношу» их и до нынешнего дня – теперь этот запах напоминает мне столько радостных, горьких, блестящих вечеров по обе стороны океана…

Так скапливаются воспоминания в драгоценностях, которые получаешь в дар или в наследство очень юной – и носишь всю жизнь. Для меня теперь капля этих вечных духов Герлена – уже архив, уже мемуары.

Увы, они неуловимы. Только я могу их прочесть. Они рассеиваются в теплом темнеющем воздухе над морем.

Много лет спустя я написала романс – вернее, стихи без музыки:

 
Между нами нити голубые
Запутались и завязались кольцом.
Клятвы беспредельные, святые.
Розы красные кругом.
Плед пушистый был засыпан весь цветами,
Два бокала на полу…
 

Эти стихи я исполняла с эстрады – декламировала под скрипку. И слушатели говорили, что их брало за душу соло скрипки – дрожащей, заблудившейся, мечтательной, чуть хмельной. Кто-то из моих друзей, услышав запись этого романса, сказал: «Вот уж… скрипка с прононсом роковой женщины!»

Стихам и мелодии в ту пору было уж сорок лет.

И меня саму давно в этом сюжете волновало именно его эхо – соло скрипочки…

В Париже 1930-х, в легендарных Домах моды – «Шанель», «Скиапарелли», «Моллине», «Ланвен», «Пакен», «Пату», «Нина Риччи», «Люсьен Лелонг», «Магги Руфф» – работало много русских манекенщиц. Из них самой знаменитой, вероятно, была Натали Палей – младшая дочь великого князя Павла Александровича. Она стала впоследствии женой кутюрье Люсьена Лелонга и киноактрисой, а также прототипом манекенщицы Наташи – трагической героини романа «Тени в раю» Э.-М. Ремарка, близкого друга Натали.

Исключительно хороша собой, сдержанна и всегда как-то печальна была графиня Лиза Граббе. Она сперва работала в Доме «Шанталь», а потом у Моллине. В замужестве княгиня Белосельская-Белозерская, на парижские подиумы 1920-х годов она выходила под фамилией мужа, сохраняя титул княгини. А после развода вернулась к девичьей фамилии.

Мэри Перевощикова (в будущем – жена Люсьена Тесье, богатейшего, но малоприятного человека, владельца отеля во Флоренции) в предвоенное время свела с ума американского миллионера Поля Гетти, который изрядно на нее потратился, несмотря на то что по природе своей был очень скупым человеком.

Мэри Перевощикова покупала для Гетти старинные картины, которые стали затем частью его музея в Калифорнии. Она была знатоком и ценителем антиквариата. А ее отец в эмиграции был гидом по дворцам во Флоренции.

У Мэри было двое детей от Тесье, сын и дочь. Первый муж дал ей развод для брака с Полем Гетти, который, увы, никогда не состоялся.

Мать и тетушка Мэри Перевощиковой были изумительными людьми. Марья Алексеевна, тетушка Мэри, директриса Дома моды «Пакен», была нашим большим другом. Настоящая русская аристократка во всей своей красоте. Светлая личность! Очень скромная, но… Верно, так выглядела Татьяна Ларина, когда стала княгиней. У тетушки были дочери, которые позже работали в редакции журнала Vogue в Нью-Йорке. Одна из них вышла замуж за грузинского князя и часто бывала у меня в ресторане.

Русские красавицы, работавшие в парижских Домах моды, были уникальными личностями, жизнь каждой из них удивительна и достойна долгого описания.

Все «большие дома» жили в вечной атмосфере праздника: собирались элегантные дамы, смотрели модели, выбирали себе платья…

Конечно, это стоило дорого – но в те годы и мы с мамой иногда могли себе такое позволить.

Комментарии

«Мадам Лулу» и «Черный Том» – песни на слова и музыку Изы Кремер, чрезвычайно популярные в России 1910-х гг., а позднее в эмиграции.

«Калитка» – «Лишь только вечер затеплится синий…», романс А. Обухова на слова А. Будищева.

«Пуассон д’Ор» на Монпарнасе – «Золотая рыбка» – ресторан, принадлежавший семье цыганских певцов и музыкантов Димитриевичей.

Непо – настоящая фамилия Непокойчитский, Константин Константинович (1914–1976), художник, актер. Сын известной цыганской певицы Нюры Масальской. В Париже одно время учился живописи у Анри Дерена. Портретист, сценограф. Персональные выставки прошли в Париже, Лондоне, Риме. В 1940-х, совместно с «мирискусником» кн. А. Шервашидзе, оформлял балетные спектакли С. Лифаря. Снимался в кино, играл в театре, выступал с пением под гитару в кабаре.

Володя Поляков – Поляков Владимир Георгиевич (1885–1979), певец, гитарист. Из знаменитой в России конца XIX – начала XX в. семьи цыганских музыкантов Поляковых, племянник певицы Насти Поляковой.

Владимир Поляков и его брат Сергей начали выступать в 1916 г. в семейном хоре, в московском ресторане «Яр», под руководством дядюшек Егора и Дмитрия. В 1919 г. уехали в эмиграцию вместе с Настей Поляковой, были ее аккомпаниаторами. Владимир Поляков пел в кабаре Константинополя, в 1923 г. переехал в Париж, где поступил в хор Дмитрия Полякова. С 1924 г. пел в «Кавказском погребке», «Тройке», «Московском эрмитаже», «Нови», «Золотой рыбке», «Монте-Кристо» и «Русском дворце». В конце жизни выступал в кабаре «Царевич». Первый диск записал только в 1979 г., о чем остается лишь пожалеть: слушателя 94-летнего певца поражают голос, страсть и артистизм исполнения. Каков же он был в молодости!..

Сергей – Поляков Сергей Георгиевич (1900–1969), художник. В Париже 1920-х – 1950-х гг. зарабатывал на жизнь игрой на гитаре в русских кабаре. В то же время участвовал в художественных выставках, сблизился с В.В. Кандинским и Соней Делоне. Тяготел к абстракционизму. В конце 1950-х гг. началась мировая слава Полякова-живописца. Только в 1963–1964 гг. его выставки прошли в 20 крупных городах Европы. Получил премии ряда международных бьеннале. В 1970 г. посмертная ретроспективная выставка прошла в Национальном музее современного искусства Парижа.

Манук Ашим-хан (? –1946) – сын бывшего персидского посланника в Петербурге. В эмиграции – певец, исполнитель цыганских романсов.

«Две гитары» — романс И. Васильева на стихи А. Тригорьева «Цыганская венгерка».

Юрий Морфесси – Морфесси Юрий Спиридонович (1882–1957), певец, дебютировал в одесском Оперном театре, пел в оперетте в Киеве, Москве, Петербурге, затем посвятил себя эстраде; исполнитель цыганских романсов, с 1918 г. в эмиграции в Париже, часто гастролировал по Европе.

«Ах, эти черные глаза меня пленили…» — танго Оскара Строка из репертуара Юрия Морфесси.

«Замело тебя снегом, Россия…» – слова П. Баторина, музыка А. Николаева. Любимая песня Добровольческой армии. Из репертуара Надежды Плевицкой.

«Колокольчик однозвучный» — романс А. Алябьева на стихи А. Пушкина «Зимняя дорога».

«Она казалась елочной игрушкой

В оригинальной шубке из песцов…» – романс из репертуара А. Вертинского. Исполнялся Кармелинским в Харбине.

Серебрякова – Серебрякова Зинаида Евгеньевна (урожденная Лансере, 1884–1967), художница.

Терешкович – Терешкович Константин Андреевич (1902–1978), художник. В эмиграции с 1920 г. Дружил с М. Ларионовым, М. Шагалом. Испытал влияние экспрессионизма. В 1920-х – 1930-х гг. участник многих художественных выставок. С 1930 г. создавал цикл портретов друзей-художников: Брака, Дерена, Руо, Утрилло, Ильязда, Сутина. В 1949 г. основал группу «Поэтическая реальность». В 1940-х – 1970-х гг. Терешкович работал как керамист, книжный график, живописец, создал серии литографий. Картины его представлены в крупнейших музейных собраниях Европы.

Ван Донген – Ван Донген Корнелиус, Кеес (1877–1968), знаменитый голландский художник-фовист, с 1929 г. жил во Франции.

Билибин – Билибин Иван Яковлевич (1876–1942), книжный график, театральный художник, акварелист. Яркий, своеобразный стиль Билибина сочетал в себе черты модерна, архаический русский колорит, затейливую орнаментальность. В 1917 г. – последний председатель объединения «Мир искусства».

Княгиня Зинаида Романовская, урожденная Рашевская, жена великого князя Бориса Владимировича – Борис Владимирович (1877–1943), второй сын великого князя Владимира Александровича (1847–1909) и великой княгини Марии Павловны-старшей (1854–1920), генерал-майор императорской свиты, главнокомандующий казачьими войсками. Младший брат великого князя Кирилла Владимировича (1876–1938), ставшего в эмиграции в 1920-х гг. местоблюстителем русского престола. Рашевская Зинаида Сергеевна (1898–1964) первым браком была замужем за купцом Елисеевым, в 1919 г. в Генуе вышла замуж за великого князя Бориса Владимировича.

Конкурс «Мисс Россия» – проходил в Париже с 1928 г. под эгидой журнала «Иллюстрированная Россия». Победительница эмигрантского конкурса допускалась к участию в конкурсе «Мисс Европа». В жюри в разные годы входили Н. Тэффи, О. Преображенская, Е. Рощина-Инсарова, А. Куприн, С. Лифарь.

С.А. Гедеонов был драматургом и директором Императорских театров при Александре II – князь Гедеонов Степан Александрович (1815–1878), драматург, искусствовед, историк. Соавтор А.Н. Островского в драме «Василиса Мелентьева». В 1867–1875 гг. был директором Императорских театров. Автор капитального труда «Варяги и Русь», почетный академик. В 1863–1878 гг. – директор Эрмитажа, где провел реорганизацию экспозиции. Ранее, служа в Риме, приобрел для Эрмитажа много редкостей времен античности и Ренессанса. Директором Императорских театров в 1833–1858 гг. был и отец С.А. Гедеонова, прадед Ариадны Гедеоновой – Александр Михайлович.

Киностудия «Пате» — была основана в 1895 г. Шарлем Пате (1863–1957), сказавшим о себе: «Не я изобрел кино, но благодаря мне оно стало производством». Начав с первых видовых немых фильмов, среди которых знаменитая лента «Приготовление парижанки ко сну», студия «Пате» финансировала комедии Макса Линдера, создавала первые научно-популярные фильмы, превратилась в империю «Пате-Синема», а затем «Пате-Консорциум-Синема». Шарль Пате правил своей империей почти безраздельно вплоть до смерти в 1957 г.

«Мииуко» Герлена — духи, выпущенные знаменитой парижской парфюмерной фирмой в 1921 г.

Шанель – Шанель Габриель (1883–1971), французский модельер-дизайнер.

Скиапарелли – Скиапарелли Эльза (1890–1973), французская художница-модельер 1930-х – 1950-х гг., итальянка по происхождению, владелица Дома Скиапарелли (1934–1954). Ее модели, отмеченные тонким чувством цвета, экстравагантностью, безупречной формой, влиянием сюрреализма, противопоставляли стилю Габриэль Шанель. Предвоенные годы историки моды часто называют «эпохой Скиапарелли».

Ланвен — Ланвен Жанна (1867–1946), французская художница-модельер. Основала свой Дом моды в Париже в 1890 г. Приобрела известность в начале XX в. разработкой моделей элегантной одежды для юных матерей и их маленьких дочерей. «Музой» модельера была ее дочь Мари-Бланш; позднее фирменным знаком Дома моды «Ланвен» стал силуэт дамы, ведущей за руку девочку, – рисунок был выполнен известным художником эпохи ар-деко Полем Ирибом. В годы «между двумя войнами» эта марка принадлежала к числу самых почитаемых. С 1925 г. выпускались и духи фирмы «Ланвен». В моделях Дома моды «Ланвен» использовались вышивка, мотивы народного костюма. До начала 1960-х гг. оставался в числе домов от кутюр, затем перешел к производству одежды прет-а-порте.

Пакен — Пакен Жанна (1869 – 1936), французская художница-модельер. Совместно с мужем Исидором Пакеном создала в Париже Дом моды (1891–1956), имевший в первой трети XX в. всемирную известность и высочайшую репутацию. Филиалы фирмы существовали в Англии, США, Испании, Аргентине. «Пакен… все самое роскошное, самое грациозное, самое элегантное и самое парижское – в одном слове!» – писала газета Le Figaro в начале 1910-х. Особенно знаменитой стала коллекция Жанны Пакен «Танго» (1914), совершившая переворот в высокой моде.

Пату – Пату Жан (1880–1936), создатель парижского Дома моды (1919–1987), оказавшего наибольшее влияние на моду в 1920-х – 1930-х гг. Внес яркий вклад в создание нового образа женщины – более спортивной, эмансипированной и энергичной. Стиль его моделей отличался обманчивой простотой, лаконизмом, использованием трикотажа, джерси. Пату можно считать основателем «спортивного стиля» в моде.

Нина Риччи (1883–1970) – модельер. С 1905 г. начала работать как дизайнер изысканной женской одежды. В 1932 г. основала фирму в Париже. В 1945 г. руководство фирмой перешло к ее сыну Роберу (1905–1986).

Люсьен Лелонг (1889–1958) – французский кутюрье и промышленник. Его Дом моды (1910–1948) был весьма известен в 1920-х – 1930-х гг. Среди молодых художников, работавших над его коллекциями, были Робер Пиге, Кристиан Диор, Пьер Бальмен. Выпустил также 27 сортов духов. Первым из парижских кутюрье создал линию прет-а-порте. В 1937–1947 гг. – президент Парижского синдиката высокой моды. Орденоносный офицер Первой мировой войны, в годы Второй он открыто и успешно противостоял попытке оккупационных германских властей перевести парижские Дома от-кутюр в Вену и Берлин.

Натали Палей – княжна Палей Наталия Павловна (1905–1981), манекенщица, фотомодель, киноактриса. Дочь Великого князя Павла Александровича (1860–1919) от второго брака с О. В. Пистолькорс. В годы революции, после расстрела мужа и 19-летнего сына, поэта Владимира Палея, мать Наталии с младшими детьми бежала из России. В конце 1920-х гг. в Париже Н. Палей вышла замуж за кутюрье Люсьена Лелонга. В середине 1930-х гг. Н. Палей уезжает в США. Среди ее друзей были Ж. Кокто, С. Лифарь, М. Дитрих.

Мэри Перевощикова – парижская манекенщица 1930-х гг.

Поль Гетти – Гетти Жан-Поль (1892–1976), один из богатейших людей мира, владелец более 200 концернов. Меценат. Основатель Музея изящных искусств на «Римской вилле» в Малибу (Калифорния, США).

Глава десятая

Очень красивый мальчик Никита из пансиона в Жуан-ле-Пен. Наша свадьба. Переезд в США

Я писала уже о своей первой, детской поездке на Лазурный берег, о пансионах, где жили русские кинозвезды и артисты балета, ставшие нашими милыми друзьями в то лето. Вскользь я упомянула и о мальчике Никите Гурвиче, который носил короткие брюки и краснел, проходя мимо меня.

Прошло много лет. Мы с мамой куда-то ехали на поезде. В купе вошел молодой человек, представился. Его имя показалось мне знакомым. И Никита – а это был он – напомнил, что мы знакомы со времен пансиона в Жуан-ле-Пен.

Я спросила: «Хотите шоколаду?» Он засмеялся: «Да, спасибо, но я должен выйти сейчас на станции – у меня там деловое свидание, переговоры о постановке пьесы».

Мы обменялись адресами. Через какое-то время Никита прислал мне билеты в театр Сент-Антуан, на спектакль «Марго дю Баталлион» (он, как выяснилось, и написал эту пьесу, и сам ее поставил). Я не хотела идти, но брат Володя уговорил: он слышал где-то, что спектакль чудный. И действительно: в нем играли Пьер Брассер и Даниэль Дарье, все актеры были молодые, пьеса Никиты шла с большим успехом…

Даниэль Дарье в 1930-х гг. стала одной из самых знаменитых французских киноактрис. Популярна была «Катя» (1938) режиссера Турнера, где она сыграла юную княжну Екатерину Долгорукую, будущую княгиню Юрьевскую, морганатическую супругу императора Александра II. Художником фильма был Юрий Анненков, а финансировал ленту мой будущий свекор Абрам Гурвич (Гарвич в английском произношении).

Не менее успешной была и главная роль в фильме «Майерлинг» (1936) «русского голливудца» Анатолия Литвака, с Шарлем Буайе в главной роли, где Дарье сыграла возлюбленную австрийского эрцгерцога. В «Майерлинге», ставшем классикой, но теперь изрядно забытом, снимались также артисты Русского балета – солистка Дягилевской антрепризы Вера Немчинова и ее муж Обухов (они были большими друзьями Гурвичей в Нью-Йорке), солистка труппы Анны Павловой Нина Кирсанова и молодая Татьяна Лескова, солистка «Русского балета полковника де Базиля».

Это единственный фильм, где можно увидеть воочию танцоров Русского балета.

После премьеры счастливый Никита попросил разрешения звонить мне. Позвонил. Я как раз собиралась на четверг к Щукиным, пригласила его с собой. Потом мы вновь расстались; но зимой 1936 года мы с мамой поехали в Сестриер, в самый высокогорный отель Италии, только что открытый. По дороге мы потеряли чемодан, он каким-то образом оказался в соседнем отеле «Герцог д’Аоста». Поскольку туда только что приехала семья Никиты, владельцы гостиницы отдали «русский багаж» им.

В номере гостиницы раздался телефонный звонок, и голос Никиты сказал: «Чемодан у нас, Людмила».

Мы снова встретились. И больше не расставались.

Летом 1929 года, в Жуан-ле-Пен, проходя мимо краснеющего Никиты, я всегда думала: «Какой красивый мальчик!»

Никита был не только дивно красив, но и талантлив: он говорил на четырех языках, в Париже окончил два факультета, совсем молодым написал и поставил пьесу, позже сделал по ней фильм.

Родители его жили в Этампе, недалеко от Парижа – там они купили усадьбу с замком, старинным парком, теннисными кортами, фруктовым садом и даже речкой, протекающей через сад. В чистой воде реки водилась форель.

Отец Никиты, Абрам Рафаилович, владел студией «Луна-фильм». Там занимались и производством кинокартин – но главным образом их дистрибуцией. Бюро студии располагались в Париже, Марселе и Брюсселе. Мать Никиты, Тамара Аполлоновна, происходила из рода польских князей Кацюцевич-Шафранец. Я очень любила ее и сестру Никиты, Наташу – талантливую, красивую девочку.

Тамара Аполлоновна была очень музыкальна: в юности, в Москве, она много лет брала уроки у Надежды Яковлевны Брюсовой, сестры поэта. Госпожа Брюсова была очень известным и очень строгим педагогом.

Помню по семейным рассказам, что незадолго до революции Надежда Яковлевна поставила в Москве любительский спектакль, оперу Н.А. Римского-Корсакова «Кощей Бессмертный». Моя будущая свекровь пела там партию Кощеевны, а будущий свекор – Царевича.

Г-н Гурвич, молодой и энергичный, занимался в предреволюционные годы организацией концертов в Колонном зале Благородного собрания. В их московском доме бывали С.А. Кусевицкий и его супруга, урожденная Ушкова, дочь купца-миллионера, отдавшего немалую часть капиталов на просветительскую и издательскую деятельность знаменитого зятя-музыканта. У Гурвичей бывала балерина Александра Балашова, молодые актеры Художественного театра – Ольга Чехова, Григорий Хмара.

Надежда Яковлевна Брюсова мечтала создать в Москве, при Университете Шанявского, бесплатную народную консерваторию. Гурвичи были ее деятельными помощниками: собирали пожертвования, организовали несколько благотворительных концертов в Политехническом музее.

В 1920 году семья уехала в Берлин, где Абрам Рафаилович продолжал заниматься организацией симфонических концертов. Там он на долгие годы сдружился с Исайей Добровейном. Близкая дружба Гурвичей с вальяжным Алексеем Николаевичем Толстым и его женой, застенчивой красавицей поэтессой Натальей Крандиевской, оборвалась, когда Толстые вернулись в Советский Союз. Крестной матерью Наташи, сестры моего мужа, была Наталья Васильевна Крандиевская. Воспреемником Никиты был Кусевицкий.

Вот в какую семью мне предстояло войти.

Мы обвенчались 14 июня 1938 года в Этампе. Лето начиналось, мы были влюблены и уехали в свадебное путешествие в Италию. Сначала – на остров Палланца на Лаго-Маджоре, около Стрезы. По утрам, когда пили кофе на террасе отеля, слушали игру на рояле Горовица. Звуки доносились из соседней вилы Тосканини: ведь Горовиц был женат на его дочери.

С острова Палланца мы отправились в Венецию, а завершили путешествие в Кортина д’Ампеццо, в отеле «Кристаль», где останавливался граф Галеаццо Чиано, когда совершал свое свадебное путешествие с Эддой, дочерью Муссолини.

В Париже мы жили в квартире родителей Ники на рю Баллю, но часто ездили и в Этамп. Жизнь там была веселая: в большом камине часто жарили кур (как-то даже был приглашен преподаватель из знаменитой фирмы «Гордон блю» – он учил всю семью тонкостям французской кухни). В Этамп приезжали Мстислав Добужинский, Исайя Добровейн, Юра Фикстон, хозяин магазина «Каспийская икра», которого мы называли «Каспи», киноактер Жак Тати (граф Иван Татищев), Григорий Хмара с женой, совсем юной и веселой певицей Лилей Кедровой, кинопродюсер Ольян, миллионер Дорфман, владелец пароходов Перников, прелестная Надежда Александровна Тэффи, вдова Сергея Ивановича Щукина и ее сестра.

Жизнь текла музыкально, артистично, весело. Было очень много юмора. Тэффи читала свои рассказы. И мы ее любили приглашать. Позже я прочла, что Надежда Александровна, блиставшая на многих званых обедах, не без иронии звала себя «подарок молодым хозяйкам» (намекая на поваренную книгу Молоховец, носившую такое название). Я, сознаюсь, и была одной из них.

Но беспечное настроение неуловимо менялось: близилась Вторая мировая война.

Абрам Рафаилович дружил с господином Фуллертоном, американским консулом в Париже, также имевшим летний дом в Этампе. Фуллертон, предвидя ужасы наступающей войны, уговаривал моего мужа ехать в Америку, тем более что Никиту уже приглашали в Голливуд, работать в кинокомпании «Уорнер Бразерс». Никита не хотел покидать Париж, но отец его уговорил. Решили ехать.

В начале 1939 года мы сели на пароход, отплывающий в Нью-Йорк. Вместе с нами в Америку плыли Ингрид Бергман, Жан Мюра и еще несколько французских актеров, а также знаменитый ученый Эйнштейн. Страдая от качки, Никита не выходил из каюты, а я обедала вместе с актерами. Жан Мюра научил меня тогда есть печеную картошку, чтоб избежать морской болезни. И это помогло, я пользовалась его рецептом всю жизнь.

Хорошо помнятся тихие разговоры на этом нарядном трансатлантическом пароходе о том, что море заминировано. Так ли это было – не знаю. Но мы счастливо избежали катастрофы.

Ингрид Бергман тогда была совсем юной. После первых успехов в Европе она отправлялась в Голливуд. В том же, 1939 году Ингрид снялась в фильме «Интермеццо» Грегори Ратоффа, впереди были и «Касабланка», и работа с Гэри Купером в знаменитом фильме Сэма Вуда по роману Хемингуэя «По ком звонит колокол». Все, что потом засверкало на экране, уже тогда сияло в ней самой! В беседах, в смехе, в походке…

Позже, после войны, я встречала Ингрид в Риме, в доме кинопродюсера Ольяна. Тогда ее неизменным спутником был Роберто Росселини.

Ингрид целый день лила слезы: их союз не удавался, Росселини денег не давал, и она очень страдала.

Комментарии

Пьер Брассер и Даниэль Дарье — Пьер Брассер (1905–1972), французский актер. Снялся в 80 фильмах, в частности, таких классических, как «Набережная туманов» (1938) и «Дети райка» (1945). Персонажи Брассера были эксцентричны, отличались мощным отрицательным обаянием и ярко выраженным инфернальным началом. Даниэль Дарье (р. 1917) – французская актриса театра и кино, звезда 1930-х – 1950-х гг.

«Катя», фильм режиссера Турнера – Турнер Морис (1876–1961), в 1910-х – 1920-х гг. один из лучших режиссеров студии «Парамаунт». В 1930–1940-х гг. работал во Франции.

Вера Немчинова и ее муж Анатолий Обухов — Немчинова Вера Николаевна (1899–1984), танцовщица, педагог. В 1916–1926 гг. одна из ведущих солисток труппы С. Дягилева, исполнительница главных партий в балетах М. Фокина, Л. Мясина, Б. Нижинской. Позже выступала с труппой «Немчинова – Долин», танцевала в Литве, США, Австралии. С 1947 г. преподавала в Школе балетного искусства в Нью-Йорке, руководила собственной балетной школой. Обухов Анатолий Николаевич (1896–1962), солист Мариинского театра (1913–1920), Бухарестского оперного театра (1920–1922), «Русского романтического театра» в Берлине (1922–1925), один из основателей труппы «Немчинова – Долин», работал в Литовском оперном театре, затем в труппе «Русский Балет Монте-Карло» (1935–1939). С 40-х гг. педагог.

Нина Кирсанова — Кирсанова Нина Васильевна (? –1988), балерина, киноактриса. Ученица Н. Легата и А. Торского. Дебютировала в балетной труппе Оперы Зимина. В годы Гражданской войны в Воронеже исполняла партию Одетты в «Лебедином озере», поставленном В. Немировичем-Данченко. В эмиграции с 1921 г. С 1923 г. – прима-балерина Белградского оперного театра. В 1926–1931 гг. – солистка труппы Анны Павловой, участница гастролей в странах Европы, в Африке, Индии, Бирме, Австралии. Жила в Белграде, снималась в художественных фильмах. В конце 1970-х гг. получила историческое образование в Белградском университете, принимала участие в раскопках в Луксоре и Сиракузах.