Текст книги "Честь в огне не горит"

Автор книги: Александр Тамоников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Что ж, как говорится, будем посмотреть…

Шепель вышел из-за палатки, которая уже давно закрылась, постоял на небольшой площадке, посмотрел на магазин, на стоявшее рядом и мерцающее названием «Привет» кафе. Пошел туда, откуда доносилась ритмичная музыка. Кафе оказалось вполне приличным. Аккуратные деревянные столики и стулья вдоль стен, чистый пол, полумрак от светильников, вмонтированных в потолок, декоративная отделка, стойка у бара, на подставке современная музыкальная аппаратура, сбоку большой телевизор. Бар заполнен различными напитками; имелся и аппарат для приготовления кофе, а также термошкаф с прохладительными напитками. В общем, все цивильно, на уровне. За стойкой молодой парень в белоснежной рубашке, над карманом бейджик. В кафе расположились человек десять посетителей, в основном молодежь; одна пара танцевала в углу у цветочной тумбы.

Шепель подошел к стойке, присел на стул.

– Здравствуйте, – тут же поздоровался бармен. – Что желаете?

– Сто пятьдесят граммов водки – только хорошей, настоящей – и дольку лимона, – сделал заказ Шепель.

– У нас все хорошее, настоящее, подделок не держим, – с некоторой обидой произнес парень.

Шепель быстро прочитал на бейджике: «Крайнов Анатолий, бармен».

– Все так говорят, Толик, а попробуешь – дерьмо дерьмом… Но если обидел, извини. Устал сегодня.

– Да, у вас сейчас работы много… Вы из пожарных?

– Нет, эколог. Мы из Москвы сюда переброшены, две лаборатории, будем отслеживать экологическую ситуацию.

– Тут, по-моему, и без лаборатории все ясно.

– Ну, не скажи… Дым, конечно, плохо, но есть в продуктах горения вещи и посерьезней, которые впоследствии вызывают очень опасные болезни.

– Да?

– Да, Толя. Но ты не волнуйся: первые пробы воздуха показали, что пока атмосфера в районе поселка нормальная.

– Это хорошо!

Бармен налил сто пятьдесят граммов водки, щипцами положил на блюдечко лимон, пододвинул Шепелю. Михаил выпил, бросил в рот закуску, кивнул:

– Твоя правда, водка нормалек. А скажи мне, Толя, кроме этого кафе, в Глумино другие питейные заведения есть? Типа рюмочных, «рыгаловок» разных?

– Вам плохо у нас? Или дорого?

– Не в этом дело, Толя. Понимаешь, напарник мой в поселок уехал часа два назад. Расслабиться. А тут начальство нагрянуло… В общем, мне надо срочно найти товарища. Здесь его нет – значит, он подался куда-то в другое место. Вопрос: куда?

Бармен, подумав, проговорил:

– Есть в поселке одно заведение. Вот уж точно «рыгаловка». Там не водку наливают, а спирт разбавленный; на закуску – кусок хлеба с солью. А скажите, товарищ майор, – Шепель нацепил на форму МЧС погоны майора, – ваш товарищ любитель выпить, или не только?

– В том-то и дело, Толик, что не только. Ему больше не выпивка нужна, а бабенка смазливая да страстная.

– В «Снежинке» полно шлюх.

– В какой еще «Снежинке»?

– Да так называется рюмочная, о которой я говорил.

– И где она находится?

– Вы на машине? – уточнил бармен.

– Конечно.

– У кафе оставили?

– На дороге, в сторону Переслава, у рынка.

– Понятно. Тогда разворачивайте машину, доезжайте до первого поворота – и налево. В поселок войдет дорога; по ней проедете перекресток, на втором вновь повернете налево, метрах в пятидесяти по улице справа увидите старый двухэтажный дом. С торца вход в подвал. Над входом вывеска «Снежинка», это и есть «рыгаловка», в которой мог зависнуть ваш товарищ.

– И много там шлюх?

– Ну, «бабочек» пять-шесть найдете точно.

– А если моего товарища уже увела какая-нибудь из них?

– Далеко не уведет. Они снимают комнаты в этом же доме.

– И кто же мне скажет, с кем и куда ушел друг? Там наверняка компания еще та…

– Да, – согласился бармен, – народ там собирается разный, сплошь пьянь, можно сказать. Часто драки устраивают. Но за пузырь водки вам не только все расскажут, но и прямо до постели доведут. Вот только задерживаться в этом шалмане не стоит. Хотя вас, офицеров МЧС, вряд ли тронут. Чревато последствиями.

– Это точно! Ну, ладно, сколько с меня?

Бармен назвал сумму, Шепель рассчитался. Приняв деньги, Толик нагнулся через стойку:

– На будущее, майор… Вы здесь наверняка не на два-три дня, так что если надумаете расслабиться, то не надо по притонам шарахаться, приезжайте к нам. У нас девочки тоже найдутся, и не такие, как в «Снежинке», – обслужат в уютных квартирах по высшему разряду за весьма умеренную плату.

– Так ты по совместительству сутенер?

– Ну, о чем вы? Просто в поселке много красивых, молодых женщин, работы же никакой. Да и мужиков стоящих дефицит. Вот и хотят любви… ну, и денег, тоже, конечно. Это их выбор. И разве можно осуждать за это? Жизнь-то какая пошла? Если раньше…

– То, что было раньше, – прервал бармена Шепель, – уже не вернешь, и жить надо не прошлым, а настоящим. Я учту твое предложение. Пузырь водки мне продашь?

– Так в магазине дешевле…

– Знаю. Но ты мне продашь? Или у вас это запрещено?

– Да нет, продам, конечно.

– Давай, не самой дорогой.

Купив бутылку водки и завернув ее в пакет, Шепель вернулся к машине. Тимохин курил у капота.

– Что-то ты задержался, Миша…

– А ты хотел, чтобы тебе все вот так, с ходу и выложили?

– Ладно, докладывай, что узнал.

– То, за чем и посылал. Есть в Глумино еще один шалман, и как раз в северной части поселка. Рюмочная. Там, по словам бармена, шваль всякая отирается – местные «синяки», шлюхи…

– Шлюхи? – переспросил Тимохин. – Интересно…

– Очень. Рюмочная находится в подвале старого двухэтажного дома. Проститутки снимают клиентов в забегаловке и тащат прямо наверх, в комнаты. Публичный дом, в натуре. Впрочем, бармен не советовал мне снимать девочек там; сказал, если надо, в кафе можно шлюшку получше зацепить и развлекаться не в гадюшнике каком-то, а в уютной хате.

– Куда же менты здешние смотрят?

– Какие менты, командир? Тут на всю округу, на тридцать четыре населенных пункта, включая Глумино, один участковый, да и тот наверняка бездельник, потому как в таких условиях и захочешь работать не сможешь.

– Да-а! А мы от Москвы в каких-то двухстах километрах…

– Так и в Москве то же самое, только труба повыше… Здесь проституток в кабаках снимают, а в Москве – в салонах да по Интернету. Суть-то одна.

– Ладно. Адрес шалмана узнал?

– А чего бы я так долго в кафе отирался?

– Что у тебя в пакете?

– Не догадываешься?

– Зачем взял пузырь?

– Как я понимаю, – вздохнул Шепель, – и в «Снежинку» придется идти мне. А там, по словам того же бармена, без пузыря делать нечего. Там своя компания, в нее чужакам путь закрыт. И только водочка может послужить ключом, чтобы открыть этот путь.

– В шалман пойдешь с Макаром.

– А вот это лишнее. Одному сподручнее. Один и внимания меньше привлекает, одному легче к компании пристроиться или к человеку нужному.

– Хорошо, на месте решим. Давай в машину, на место переднего пассажира, дорогу покажешь.

Офицеры заняли места в «УАЗе», и Тимохин вывел армейский внедорожник на шоссе Переслав – Владимир. Вскоре по команде Шепеля свернул налево, проехал первый перекресток. Дорога практически закончилась; ее сменила колея, колдобины, ямы. У второго перекрестка Шепель сказал:

– Тут тормозни, командир! Не надо, чтобы случайный прохожий видел, как я выхожу из машины. Ты давай вперед и встань за перекрестком, а я пешком пройдусь. Шалман в подвале двухэтажного дома, что в пятидесяти метрах справа по улице, уходящей налево. Кстати, у улицы этой есть название – Крапивная, вон на доме справа табличка висит.

– Ну и глазастый ты, Мишка, – воскликнул Макаров. – Я табличку тоже заметил, но, сколько ни вглядывался, названия прочесть не смог.

– Будешь с Тимохиным глазастым… Ладно, мужики, пошел я! Если что, жму тревожную кнопку. Тогда вытаскивайте.

– Посмотрел бы я на того, кто попытается на самого Шепеля по-серьезному наехать, – усмехнулся Тимохин.

– Здесь народ злой, всякое может произойти…

– Хорошо, мы на стреме, прикроем.

– Оружие надо было взять.

– Обойдемся. Да и наши при необходимости в считаные минуты подскочат.

Шепель вышел из машины и двинулся к перекрестку. «УАЗ» проехал дальше, остановившись за пересеченной улицей; мигнул красными фонарями и скрылся в наступившей темноте. Михаил вышел на Крапивную. На всей улице горел один фонарь, и тот – над вывеской рюмочной «Снежинка». Возле дома на корточках сидела компания молодых людей. Или уже выпили хорошо, или, напротив, успели за день протрезветь и теперь ждали того, кто похмелит. Четверо парней, как один, посмотрели на Шепеля, но остались на месте, не проронив ни слова, – видимо форма подействовала.

Михаил спустился в подвал и оказался в настоящей «рыгаловке». Здесь, кроме стойки, столов не было – только вдоль стен прибитые намертво полки. Возле них толпились человек десять мужиков – мрачных, пьяных, хмурых, в облаке дыма от дешевых сигарет. Шепель быстро осмотрелся. Мужики стояли кучками по трое человек, и только один, с виду самый старший, одиноко пил пиво в углу. А вот девиц в заведении не было – либо наврал Толик из «Привета», либо их вызывали по мере надобности. Человек за стойкой, которого трудно было назвать барменом, внимательно смотрел на офицера.

– Привет! – подошел к нему Шепель.

– Здорово! Каким ветром тебя, майор, сюда занесло? Ваши к нам не ходят.

– И сегодня никого не было?

– А чем сегодняшний вечер отличается от вчерашнего? Разве тем, что дыма сегодня меньше…

– Значит, не было… А я думал, мой дружок сюда забрел.

– Что за дружок?

– Да какая тебе разница? Налей стольничек.

Бармен не стал наливать из только что начатой бутылки, достал из-под прилавка другую – видимо, не решился продать офицеру МЧС «паленку». Отвернул пробку, плеснул водки в стакан, на глаз отмеряя сто граммов. Пододвинул граненый стакан Шепелю:

– С тебя полтинник, майор!

– Без проблем. Закусить есть чем?

Бармен кивнул на тарелку, где лежало несколько кусков затвердевшего черного хлеба, посыпанных солью. Тут Толик не обманул.

– Закусь у нас скудная, зато бесплатная, бери сколько хочешь.

– Это все?

– Все. У нас рюмочная, а не кафе. Хочешь цивильно посидеть, пожрать по-людски – ступай в «Привет». Там, как в городе.

– Почему же у вас, извини, так убого?

– А на хрена нам излишества? К нам приходят те, у кого на кафе бабок не хватает. Большинство в долг пьет. Получают зарплату, расплачиваются или натурой чего-нибудь несут. Хозяин берет, но это его дело.

– Да уж…

Шепель выпил водки, закусывать не стал, прикурил сигарету.

– Зачем пойло заказывал, если с пузырем пришел? – удивился бармен.

– А с чего ты взял, что у меня пузырь?

– Заметно, – усмехнулся бармен.

– Да? А ты не смотри куда не надо.

От угла отошел мужик, стоявший в одиночестве, подошел к стойке:

– Фрол! Нальешь в долг?

– Налил бы, да чем расплачиваться будешь, Федор Степанович? Делянка-то твоя, слыхал, сгорела намедни. А на тебе и так семь штук уже висит.

– Расплачусь…

– Когда компенсацию получишь? Извини, не могу больше. Мне не жалко, но ты же знаешь хозяина. А мне работу терять нельзя. Где еще пристроюсь? Вон, – указал он на Шепеля, – в МЧС не возьмут, а после пожаров вообще никакой работы в районе не будет. Только шабашка, да я не строитель.

Шепель повернулся к мужику, которого бармен назвал Федором Степановичем:

– Что, трубы горят?

– Душа горит, майор, трубы – хрень! Столько денег за ночь потерял?! Вся делянка к чертям собачьим выгорела. На что теперь жить? Чем за кредит расплачиваться?

– Не переживай! Компенсацию получишь, а долги банк закроет и отсрочку даст.

– С чего бы?

– С того, что ты потерял способность гасить кредит в результате стихии и во время действия в области режима чрезвычайной ситуации. А насчет водки… Есть у меня пузырь; хотел с товарищем выпить, да тот где-то затерялся в вашем поселке. Пойдем выпьем, поговорим. За мной машина только через час придет, все одно ждать. Кстати, а когда закроется этот шалман?

– У нас, майор, рюмочная, а не шалман, – недовольно произнес бармен. – Закрываемся, как народ разойдется.

– Закроет, когда скажем, – подтвердил мужик. – Никуда, на хрен, не денется. – Взял два стакана, забрал тарелку с хлебом, взглянул на Шепеля: – Идем, майор!

– Ты, я гляжу, пиво пил… Здесь брал? Я бы сейчас с удовольствием холодненького глотнул.

– Не, пиво с собой принес; тут только спирт разбавленный наливают, да еще могут воды из крана.

Они встали в углу у полки, на которую Шепель выставил бутылку, а мужик – закуску со стаканами.

– Говоришь, здесь спирт разбавленный наливают? – спросил Шепель.

– А что?

– Да нет, просто я сто граммов выпил – нормальная водка, точно не спирт.

– Это Фрол тебе из собственных запасов выделил. Очканул офицеру палево наливать. Ну и хрен с ним. Разливай, майор, а то сейчас душа взорвется…

Майор разлил водку: себе сто пятьдесят граммов, знакомцу полный стакан. Выпили. Мужик закусил двумя кусками посоленного хлеба и тут же закурил, выложив на полку пачку «Явы» с одноразовой зажигалкой.

– Бери, если куришь, майор!

– У меня свои, – ответил Шепель, – и я пока повременю. Жарко. Даже к ночи духота не спадает.

– А ты что, недавно здесь?

– Да пару дней, как нас из Москвы сюда перебросили.

– А! Ну, тогда понятно. Хорошо, что эти два вечера дым на север сносит, а то здесь пить невозможно было бы.

– Жаль, что такие красивые места горят, – вздохнул Шепель. – Мы проехали по округе. Места отличные, под Москвой таких нет. Те, что были, теперь под коттеджами. А тут раздолье: и леса, и река, и озера… В нормальные года грибов, поди, у вас много?

– Немерено, – ответил мужик. – В любую рощу заходи, десять минут – и полное ведро. Рыбка тоже водится. Река и пруды, что вдоль дороги, ерунда; в лесах озера – так озера, там карась жирный, красный, большой. Удочкой и на уху, и на жарево за полчаса наловишь. Отборных. Да, места хорошие. Были…

– Природа быстро восстановится.

– Но не сразу… Ладно, майор, хороший ты, вижу, человек, давай добьем пузырь, да пойду я до хаты. Отдохну до утра, пока дым опять поселок не затянул. Затянет – не до сна будет.

– Это точно!

– Да у вас-то, наверное, в машинах и кондиционеры есть, и вентиляция…

– Но не будешь же все время торчать в машине? И потом, мы работать приехали, а не отдыхать. Хотя, как я уже говорил, места здесь для отдыха отменные… До пожаров, в прошлые годы, сюда, наверное, много людей приезжало?

– Много – не то слово. Пансионаты были забиты, хат свободных не оставалось. Где из города местные, что свалили когда-то, в отпуска приезжали, где отдыхающие, рыбаки, грибники… Всяких много было. А пока никого.

– Да-а, сейчас здесь не отдохнешь. Хотя некоторых, наоборот, словно тянет туда, где катаклизмы. Экстремалы…

– Кто?

– Экстремалы. Любители острых ощущений. Таковых в поселке не замечал?

– Нужны они мне! Никого не было, только… Жорик в июне приехал. Но это свой. У него тут хата возле магазина, на Луговой, дом 14. Приехал с корешами. Те все по деревням ездили, узнавали, не продаются ли старые дома. Таких тут каждый год полно. Скупают землю, коттеджи строят или участки перепродают. У меня брат позапрошлой весной двадцать соток в Озерной за пятьдесят штук продал, а прошлым летом эти двадцать соток уже под лимон стали стоить. Прогадал братуха. Цены на землю взлетели. Москвичи в основном скупают. А больше никто не приезжал. Жорик остался, «УАЗ» себе купил, но особо ни с кем не общается. Корешей его не видать – наверное, свалили, как леса заполыхали… В общем, спасибо тебе за угощение, добрый человек. На следующий год надумаешь приехать порыбачить, приезжай! Меня тут каждая собака знает, устрою, на озера свожу. Долг, как говорится, платежом красен.

– Благодарю, Федор Степанович, будет возможность, обязательно приеду. А этот, Георгий, что вернулся, он давно из поселка уехал?

– А тебе на что?

– Да так, интересно…

– Я его пацаном помню. Отца, мать знал, а Жорика встретил бы в городе, не узнал. Мальцом он был. Сейчас мужик, конечно.

– А почему он вернулся?

– Какой ты дотошный! Почем мне знать? Вернулся и вернулся. Может, с женой развелся, может, с зоны откинулся. Жизнь – она такая штука: не знаешь, что будет завтра. Всяко могло случиться. Но это его дела. Захотел, вернулся. Захочет, опять свалит.

– Я почему спрашиваю, если честно… Коль этот Жорик приехал с корешами, что участки себе подбирали в деревнях, то, может, и сам Георгий дом свой продать пожелает? Я бы купил.

– А, вот в чем дело! Может, и так, но пока вроде никто ничего у нас не продает. Да и кто сейчас покупать будет?

– Вот и я о том же. Ты, Федор Степанович, если вдруг Жора или еще кто продавать участок задумает, шепнул бы мне, а?

– И как же я, интересно, шепну? Ты же уедешь!

– Так я тебе адресок оставлю. Сейчас и запишу. Будет участок, черкнешь или позвонишь, телефон тоже запишу.

Шепель полез было за записной книжкой, но мужик остановил его руку:

– Ты вот что, майор, не пиши ничего. Потеряю или засуну куда, где не найду… Ты лучше мой адрес запомни, он простой; а как приедешь в Москву, письмецо мне и сбрось. Уж конверт с письмом не затеряется.

– Давай так! Говори адрес.

– Область ты знаешь, индекс найдешь. Поселок Глумино. Улица Крапивная – как раз эта, где рюмочная; запомни, крапива. А дом 13. Тоже запоминается легко. Фамилия – еще проще, исконно русская – Иванов; ну а имя-отчество тебе известно. Запомнил?

– Запомнил. Но лучше запишу.

– Давай! А я пошел. В сон тянет…

Шепель пожал крепкую руку своему новому знакомцу, достал из кармана записную книжку, черкнул в ней адрес Иванова. Посмотрел на часы. Перекурил, как бы ожидая кого-то. Затем, кивнув мрачному бармену, вышел из шалмана. Знакомца не увидел. На улице было темно, хоть глаз выколи. Обходя канавы, Шепель прошел к «УАЗу». Тимохин и Макаров сидели на бревне у старого забора чьей-то усадьбы, обмахиваясь ветками сирени.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Александр. – Ты знаешь, сколько времени, Миша?

– Посмотрел на часы, когда выходил.

– Там что, кондер стоит?

– Ага! В виде бармена-дебила.

– Чего тогда так долго торчал там? Узнал что-либо стоящее?

– Нет. Все впустую…

– Плохо. Ну ладно. Едем на базу, там подробно разберем твои разговоры с местными.

– Что, ночью?

– А уж это как Крым решит.

Офицеры сели в «УАЗ», Тимохин развернул внедорожник и повел его к пансионату «Ласточка». Пропускной пункт базы временной дислокации боевых групп Главного управления по борьбе с терроризмом «УАЗ» проехал в 23.40. Ровно в полночь в кабинете дома дислокации группы «Орион» собрались разведчики и полковник Крымов.

Начальник отдела спецмероприятий, выслушав Шепеля, откинулся в кресле:

– Так! Значит, кроме окурков, оставленных неизвестно кем в роще, вы ничего не нашли. Ничего и никого. Это плохо. И что мне в 10.00 докладывать Феофанову?

– Мы что, бездействовали? Или наша вина в том, что не удалось с ходу зацепиться за банду? Не удалось сегодня, удастся завтра. Все одно прищемим этих ублюдков, – подал голос Шепель.

– Так-то оно так, да времени, Миша, у нас мало…

– Есть еще курьер, который должен доставить «шизы», – сказал Макаров.

– Нам бы еще знать, кто конкретно, когда и на чем подвезет зажигательные шашки. А если их привезут сегодня? Или вот сейчас разгружают в доме, где засела банда? А завтра Дробус со своими уродами с утра по-тихому слиняет из Глумино, воспользовавшись сильным задымлением местности? Ко мне тут Гординец заходил, сообщил, что к утру ожидается перемена направления ветра, а значит, поселок и всю округу затянет дымом.

– Ну, тогда, – произнес Тимохин, – в четверг будем выдвигаться в район, где Дробус планирует завершающий этап своей террористической операции «Факел» в Переславской области, благо хоть об этом мы имеем более-менее достоверную информацию.

– Мы, Саня, имеем только предположение. Бандиты могут и изменить планы – взять да и устроить пожар в самом Глумино. Я вообще не понимаю, почему Дробус не принял подобный вариант.

– В Глумино пожар быстро локализуют. Здесь и машин пожарных много, и трубопроводная рота где-то рядом; в конце концов, по поселку гораздо легче применять пожарную авиацию. Бери воду с Оки и заливай поселок. Людей же оперативно эвакуируют. Так что если и удастся банде что-то сделать, так это сжечь домов десять, не больше, а уничтожить пять деревень – это уже ущерб солидный. Там людей много погибнуть может.

– Ты думаешь, Феофанов даст нам спокойно ждать четверга?

– Не думаю. Он и не даст, заставит искать банду. И мы будем искать. Насчет варианта «Б» я сказал на крайний случай.

Тимохин задумался, словно что-то вспомнил, затем неожиданно повернулся к Шепелю:

– А ну-ка, Миша, повтори, что твой знакомый Федор Степанович Иванов о вернувшемся в поселок мужике рассказывал?

– Ну, что рассказывал… То, что обычно сюда народу летом и осенью много съезжается – и те, кто родом из поселка, живущие в городах, и пришлые, рыбаки, отдыхающие, грибники. А этим летом, понятно, никого. Только в июне Жорик какой-то вернулся. Он родом из поселка, молодым уехал, сейчас вернулся. Где был, что делал, неизвестно…

– Погоди, Миша, – прервал Шепеля Тимохин, – что-то в твоем рассказе еще в первый раз подозрительное прозвучало, а вот что? Он, кажется, не один сюда заявился…

– Да, не один. По словам Федора Степановича, с корешами, которые интересовались участками в округе. Потом вроде слиняли.

– Еще что-то было…

– Адрес этого Жорика Федор Степанович назвал – Луговая, дом 14, рядом с магазином. Кстати, Луговая – это последняя улица сектора, участки к роще выходят.

– Нет, не то… Что-то еще было. Вспоминай, Миша!

– Да черт его знает! По-моему, все.

– Не все. Кажется, ты говорил, что если бы Федор Степанович где-нибудь в городе встретил этого Жору, то не узнал бы. Так?

– Ну, да, не узнал бы. А что?

– Вот это я и хотел услышать, Крым! – Тимохин повернулся к начальнику отдела спецмероприятий. – Надо бы через Москву пробить этого Жорика.

– У нас нет ни его фамилии, ни фото.

– Но он этим летом приехал в Глумино. Наверняка зарегистрировался. За хату должок по оплате ЖКУ образовался. Возможно, он погасил его. Что еще нашим спецам в штабе надо?

– Хорошо, попрошу Феофанова пробить этого Жорика. Но мне кажется, все это пустышка.

– Посмотрим. И еще: за его домом, считаю, необходимо уже сегодня установить наблюдение. Тем более что адрес нам известен, прослушка есть, да и место в роще для наблюдения вполне удобное.

– Уж не меня ли ты хочешь отправить к Жорику? – подозрительно взглянул на Тимохина Шепель.

– Нет, думаю, к дому надо послать кого-нибудь из группы «Мираж».

Крымов прошелся по кабинету:

– А если этот Жорик не имеет отношения к банде?

– Но мы же должны что-то делать?

– Должны. Только не во вред операции. И что сейчас ночью увидит и услышит наш наблюдатель? Как в доме спит его возвратившийся хозяин?

– И все же я настаиваю на том, чтобы к дому Жорика был отправлен наш человек. В рощу можно попасть, не заезжая ни в лесной массив, ни в поселок.

– А менты, что контролируют район?

– У нас же документы офицеров МЧС!

– А не возникнет вопрос у патруля, что это ночью делают эмчеэсники? Я бы на месте старшего патруля проверил, что за ксиву мне предъявляют. Нам же шум не нужен.

– Не нужен. Но наблюдение все равно необходимо.

– Черт упертый, – бросил карандаш на стол Крымов. – Нет, Сань, ну чего ты такой упертый?.. Ладно, ступай, Миша, к соседям, зови сюда подполковника Соловьева.

– Да давайте я поеду. Чего ребят поднимать? Пусть спят, а я и днем высплюсь.

– Как тебе предложение Шепеля, упертый ты наш? – взглянул на Тимохина Крымов.

– Если Миша желает, пусть едет. Он знает, что делать, и с оборудованием работать умеет.

– У нас все умеют… Так, Михаил, – Крымов повернулся к Шепелю, – радиоэлектронщика тебе все же разбудить придется, забрать «Пробой» из «Газели». Подними Самойлова. И аккуратнее в роще!

– Не впервой…

В кабинет вошел дежурный по группам капитан Дрозденко:

– Заседаете, господа хорошие?

– Ты чего явился? – спросил Крымов. – Скучно одному?

– Да тут не до скуки…

– В чем дело?

– Я прогуливался по территории, когда Тимохин с ребятами в поселок выезжали. Присел на лавочку за кустами акации покурить. Слышу, шаги по аллее. Думал, охранник, а оказался наш управляющий. Так-то – бог с ним, но он по мобильнику с кем-то говорил. И говорил о нас. Назвал, сколько людей прибыло, на чем; а главное, Гординец сказал неизвестному собеседнику, что не похожи мы на эмчеэсников. И что слишком много нас для двух лабораторий.

Офицеры переглянулись.

– Вот как? Наблюдательным оказался управляющий, – недовольно проговорил Крымов.

– А что ты хотел? В недавнем прошлом офицер, десантник; в Афгане воевал, имеет награды… – сказал Шепель.

– Тем более, – добавил Тимохин, – что воевал он взводным в десантно-штурмовой бригаде, а их постоянно кидали в самые горячие рейды. Хочешь не хочешь, а наблюдательным станешь… Вопрос: кому это он о нас так подробно докладывал? Не Темеринскому же в Израиль?

– Погодите, – поднял руку Крымов, – дайте Дрозденко договорить. Продолжай, Сережа.

– Ну, я сижу, сигарету затушил. Гординец доложился, затем слушал. Довольно долго. Потом ушел.

– Он тебя не заметил? – спросил Крымов.

– Нет! Точно. Ушел в административное здание. А пять минут назад уехал из пансионата.

– Уехал?

– Так точно!

– На своей машине?

– Нет, за ним «семерка» подъехала. Номеров, извините, не заметил, так как подойти к пропускному пункту близко не смог.

– Интересно, – проговорил Тимохин, – с чего это вдруг так нами заинтересовался господин управляющий? Вот еще работа для наших аналитиков в Москве – узнать, на какой номер звонил Гординец.

– Для этого мало данных.

– Ничего, номер Гординца наши узнают, а остальное – дело техники. Куда же он поехал?

– Может, к бабе какой? – предположил Шепель. – А что, мужик он еще крепкий. Здесь один, без семьи; наверняка бабенку в поселке завел.

– Если бы поехал к женщине, то на своей машине, чего зря светиться? А то ведь за ним кто-то приехал.

– Так баба сама и приехала.

– Ага, ей он о нас и докладывал…

Шепель вздохнул, глядя на начальника отдела спецмероприятий:

– Хрен его знает, кому он докладывал о нас. Но женщина за ним приехать могла.

– Так, нечего гадать! – отрезал Тимохин. – Что мы узнали? То, что нашими группами кто-то очень интересуется. И то, что Гординец понял, что мы не экологи.

– Ну, это еще бабка надвое сказала. Он предположил, что мы не похожи на офицеров МЧС. А предполагать Гординец может что угодно, – проговорил Шепель. – Кстати, он мог и ментам местным звонить, и фээсбэшникам. Такой вот бдительный управляющий.

– Выясним. Но выезжать нашей машине с территории сейчас нельзя. Слишком велика вероятность, что Шепель может встретиться с Гординцом. От пансионата до поворота к роще одна дорога – через деревню, – сказал Крымов.

– Не пешком же мне топать три километра до поворота, да еще километр до рощи?

– Почему нет, Миша? – усмехнулся Тимохин. – Что для тебя какие-то четыре-пять километров! За час спокойно пройдешь, а если двинешь напрямую, то и минут за сорок управишься.

– Вот блин, напросился на свою голову! Сколько раз уже зарекался не проявлять ненужной инициативы… Нет, опять на те же грабли наступил.

Крымов хлопнул ладонью по столу:

– Так, на сегодня все! Шепель, поднимай Самойлова, тихо пройдите к «Газели», возьми прослушку «Пробой-1» и двигай к роще прямиком через лес.

– А если заблужусь?

– Найдем! Я буду ждать твоего доклада о выходе в заданный квадрат. Вопросы? Нет вопросов. Свободны.

Шепель, Дрозденко и Макаров вышли из кабинета. Тимохин остался, пояснив:

– Подожду с тобой доклада Шепеля.

– Кофейку бы… – вздохнул Крымов. – Но столовая уже закрыта, да и вряд ли мы там найдем кофе.

– Я из дома взял, сейчас принесу.

…Шепелю и поднятому с постели Самойлову удалось незаметно пройти к машинам на стоянке. Получив от офицера радиоэлектронной разведки комплект системы дистанционного прослушивания объектов «Пробой-1», майор дошел до забора, не без труда перемахнул через него и, сориентировавшись по карте и навигатору, включив маяк опознания, быстро пошел через лес к роще. В заданный квадрат он вышел ровно через час. Идти ночью по лесу, изобилующему балками и болотистыми участками, сложно. Подготовив позицию наблюдения и настроив систему прослушивания, Шепель достал из кармана облегченной куртки офицера МЧС сотовый телефон и набрал номер полковника Крымова.

– Да, Миша? – отозвался командир.

– Я на месте.

– Обустроился?

– Да. Включил прослушку.

– Что слышишь?

– Ничего. Если не считать храпа из спальни отслеживаемого дома.

– Понятно. Ты догадался кислородный аппарат с собой взять?

– Конечно.

– Правильно. Скоро ветер изменит направление и дыма станет больше.

– Знаю, что правильно. Я и ствол с собой прихватил.

– А это напрасно.

– Теперь уже поздно… У меня вопрос: управляющий в пансионат не вернулся?

– Пока нет.

– Если что будет интересное, не обессудь, Крым, разбужу!

Отключив и спрятав мобильник, Шепель полностью сосредоточился на наблюдении за домом № 14 по улице Луговой – точнее, за его тыловой частью, садом и огородом, огороженными высоким добротным деревянным забором. И не подумать, что усадьба несколько лет после смерти родителей нынешнего хозяина, некоего Жорика, какое-то время пустовала.

Ближе к рассвету с севера на поселок потянулся дым. Густой, ядовитый, белесого цвета, дым от горящих торфяников и леса…