Текст книги "Возмездие придет в камуфляже"

Автор книги: Александр Тамоников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Мы сможем сейчас установить дату встречи?

– Это будет зависеть от МИДа.

Феофанов встал, подошел к столику с телефонным аппаратом, снял трубку одного из них и набрал по памяти номер.

– Владислав Георгиевич? Приветствую тебя, Феофанов. Узнал? Это хорошо... Да терпимо... Уже наслышан? Тогда данное обстоятельство упрощает дело. Мне надо как можно быстрее перебросить в посольство России в Афганистане своего человека... Нет, не Крымова, хотя позже он должен будет занять прежний пост... Да, моему человеку потребуется свобода перемещения по Кабулу. Что? Специалист по культуре?.. Конечно, хоть специалистом по бодибилдингу, лишь бы все было обставлено чисто... Да, естественно, ты можешь поговорить с министром, я тебе этого запретить не могу... В курсе. Да, Сам в курсе, и, если потребуется, вы получите указания от него... Когда? Послезавтра? Уже с документами? Хорошо... Я понял... подожду.

Начальник Главного управления положил трубку.

– Я говорил с начальником одного из департаментов МИДа. Он должен решить вопрос о вылете Тимохина в Кабул.

– А о каком специалисте по культуре, если не секрет, вы вели речь? – поинтересовался Тимохин.

– Под прикрытием этой должности предложено забросить тебя в Кабул. Но дождемся звонка господина Зименко. Для решения нашего вопроса ему необходимо переговорить с министром. Обещал не заставлять нас ждать.

Ждать представителям спецслужбы действительно не пришлось. Чиновник Министерства иностранных дел позвонил через двадцать минут, в 10-47. Феофанов выслушал его и повернулся к Тимохину:

– По тебе, Саша, вопрос решен. Вылетаешь в Кабул спецрейсом послезавтра, в воскресенье, 5 сентября. В аэропорту столицы Афганистана тебя встретит советник посла. Документы дипсотрудника получишь перед вылетом у Потапова – он проводит тебя.

– На какое время назначен вылет? – спросил Тимохин.

– А разве я не сказал? Вот же память... ни к черту становится. Вылет из Домодедова, в 10-20 по московскому времени. Значит, в Кабуле будешь где-то в 15-10 по местному времени. Следовательно, встречу с Ревуновым можно назначить на понедельник, 6-го числа – скажем, в районе полудня, от 12-00 до 15-00. Или он сам определит время и место встречи.

– Если не откажется от нее под каким-либо предлогом, – проговорил Крымов.

– Если не откажется... По предлогу постараемся понять, свободен ли агент или вынужден играть по правилам талибов. – Генерал повернулся к Тимохину: – Сейчас в Афгане полдвенадцатого, время для переговоров удобное. Попробуй вызвать его, Саша.

Тимохин включил спутниковую станцию, переведя ее в режим громкой связи. Вопреки опасениям руководства ГУБТ агент не заставил себя ждать.

– Это Сержант.

– Это «Орион»! Не забыл еще такого?

– Полковник?

– Он самый! Приветствую тебя, дружище!

– Привет! Рад слышать тебя! Хотя, признаться, не ожидал твоего звонка.

– Ты можешь открыто говорить?

– Говорю же.

– Понятно! Ты сейчас находишься в Кандагаре?

– Рядом с ним.

– В перемещениях свободен?

– Не всегда, а что?

– Нужна встреча в Кабуле.

– Когда?

– Я бы предпочел 6 сентября с 12-00 до 15-00 недалеко от бывшего Дома советско-афганской дружбы или у посольства России.

– Шестое... это понедельник. В понедельник, полковник, не получится. На субботу и воскресенье я выезжаю к семье, а вот рано утром понедельника – обратно. Так что если встречаться, то в воскресенье, 5-го числа, и вечером – скажем, часов в восемь.

Тимохин взглянул на Феофанова. Тот кивнул. Александр ответил в динамик трубки спутникового телефона:

– Хорошо, согласен! Место встречи?

– Предлагаю встретиться у меня дома.

– А это не опрометчиво? Не опасно для тебя?

– Нет, если принять меры предосторожности. Запоминай, полковник. В воскресенье в 19-20 тебе нужно быть у центрального базара. Лучше в одежде афганца и с бородкой. Там в 19-40 мы встретимся и поедем ко мне домой. Как тебе этот вариант?

– Вполне. Один вопрос: члены твоей семьи нас тоже не увидят?

– Кроме жены, никто.

– Добро! Значит, в воскресенье, 5-го числа, я буду ждать тебя.

– Ну, тогда до встречи, полковник?

– До встречи.

Связь отключилась. Тимохин, положив на столик трубку, взглянул на Феофанова:

– Ну, как разговор, Сергей Леонидович?

– Не похоже, чтобы Ревунов был под контролем; по крайней мере, его станция не прослушивалась.

– Контролер мог находиться рядом и слушать разговор так же, как и мы, – сказал Крымов.

– Меня одно смущает, – проговорил Тимохин, – почему Сергей выбрал местом встречи собственный дом? Не хотят ли нас убедить в том, что он чист?

– Ну, тогда талибы должны поставить в доме «жучки» и скрытые видеокамеры, дабы не прерывать контроля, что Саша легко выявит с помощью спецаппаратуры, – ответил Феофанов. – На улице или в чайхане, кстати, проконтролировать разговор гораздо легче. Возможно, Ревунов приглашением в свой дом как раз и желает показать нам, что продолжает работать вчистую... Но гадать сейчас бессмысленно. На месте Тимохин разберется во всем. Итак, 5 сентября ты, Саша, – генерал взглянул на командира «Марса», – вылетаешь в Кабул и вечером того же дня встречаешься с Ревуновым. Разговор с агентом ведешь по Крофт. На всякий случай намекни ему, что «Марс» получил приказ на освобождение бывшей помощницы генерала Харсона, но у американцев есть информация из своих источников, что Луиза не в Пакистане, а в афганском кишлаке Гирузган. Так что хочешь не хочешь, а придется проверять афганское селение, так как отрядом, что известно Ревунову, руководит американское командование. Это так, для страховки.

– Я все понял, Сергей Леонидович, – кивнул Тимохин.

– Значит, вылет в Туркмению отменяется? – спросил Крымов.

– И все же с похмелья, Вадим Петрович, ты соображаешь туго, – строго взглянул на него Феофанов. – Естественно, отменяется. Работаем по Крофт. Так, с Ревуновым определились, с подгруппой Шепеля определимся сегодня... я имею в виду по способу переброски ее в Афганистан. С Даком я вопрос решу, он получит нужную команду также сегодня. Остается принудить Кардопольского к сотрудничеству. Сейчас с ним в ФСБ работает Потапов, поеду-ка и я туда. Ну, а что делать вам, теперь знаете. Ты, Саша, собирайся в Кабул, а ты, Вадим Петрович, – генерал перевел взгляд на Крымова, – готовь подгруппу Шепеля и весь отряд к скорому применению. План штурма объекта, освобождение Крофт и эвакуация «Марса» на американскую базу Хуми отработаем непосредственно перед началом активного этапа операции «Визит». Вопросы ко мне есть?

– Да пока нет, – ответил Крымов.

– Возникнут – звоните, я на связи! Все, поехал, провожать не надо.

Забрав документы, генерал вышел из кабинета. Вскоре его служебный «Мерседес» покинул территорию секретного военного городка.

Проводив Феофанова, Крымов воскликнул:

– Ну и нюх у шефа! Я на жену утром в упор дышал – сказала, запаха нет; зубы чистил, жвачки полпачки изжевал, даже лаврушку принимал – все одно учуял запах...

– Черт с ним, с запахом, Крым. Работать надо.

– Кто бы спорил... Ты домой?

– Переговорю с Шепелем и домой.

– Я займусь с новым составом «Марса». Кстати, как объяснять отсутствие в подразделении Кима, Дрозденко и Шепеля?

– Никак. Они выполняют мой отдельный приказ. Этого достаточно.

– О’кей, сэр!.. Пошел я, Саня. Зайду все-таки в буфет, освежусь бутылкой пива, приду в себя.

– Давай! И Шепеля ко мне пришли, чтобы я его по телефону не искал.

Ушел и Крымов. Тимохин остался один. Он прикурил сигарету, присел в кресло руководителя, откинувшись на спинку и пуская ровные кольца дыма к потолку. Александр думал не о командировке в Кабул – с ней все было предельно ясно. Мысли командира специального отряда особого назначения были о подгруппе Шепеля. Михаилу с Дрозденко и Кимом предстояла сложная и опасная работа, малейший сбой в которой неминуемо грозил спецам гибелью. Но здесь уж ничего не поделаешь. Всем участникам операции «Визит» потенциально грозила опасность, в том числе и Тимохину. Войти в дом Ревунова-Реви он войдет, а вот выйдет ли обратно... Талибы, если агент раскрыт, не упустят случая в довесок к Крофт захватить более крупную фигуру – самого командира российско-американского отряда. Живым взять Александра «духам», понятно, не удастся, но от этого не легче. Умирать Тимохину не хотелось. А придется, если в доме Сергея будет засада. Так что в предстоящей операции рискуют все. Но такова работа офицеров спецподразделения. Насильно в боевой группировке Главного управления по борьбе с терроризмом никто никого не держит. Рапорт на стол – и после соответствующих непродолжительных процедур ты свободен. Однако еще ни один офицер подобных рапортов не подавал. В группировку кандидатов хоть отбавляй. На гражданку или в войска не уходил еще никто. Странно? Скорее, закономерно...

Размышления командира отряда прервал прибывший по вызову майор Шепель:

– И как, командир, у тебя получается ровные кольца делать? Я сколько ни пробовал, только пару раз смог.

Александр затушил окурок, указал Шепелю на кресло у стола совещаний:

– Присаживайся, Миша. Пускать ровные кольца – достижение невеликое, другое дело – работа в тылу врага. Вот о ней мы с тобой подробно и поговорим.

– А что, наш план утвержден?

– Считай, что да. Феофанову осталось решить вопрос о времени и способе переброски твоей подгруппы в Афганистан.

– Ты хотел сказать, в Пакистан?

– Нет, Миша, я хотел и сказал: в Афганистан. Точное место также будет определено позже, но уже сегодня. А в Пакистан, к Дерхану, подгруппе придется перемещаться самостоятельно.

– Хорошенькое дельце! – воскликнул Шепель. – Это что, опять по перевалам да ущельям выходить к объекту?

– А что делать, Миша? Забрасывать вас в Пакистан «вертушкой» крайне опасно. Пакистанские войска противовоздушной обороны еще никто не распускал, и их самолеты патрулируют свое воздушное пространство.

– Пропуская при этом вертолеты талибов...

– Мы не талибы, и закосить под них у самого их логова нам не удастся. Так что, Миша, придется пешком, по хребтам, ущельям, «зеленкам». Тяжко, спору нет, но надежней, чем по воздуху.

– Понятно... Умеешь ты в начале разговора настроить на оптимистическую волну. Но о чем нам сейчас говорить, если неизвестно главное, когда и куда нас забросят?

– А разве это так важно? Выходить вам по-любому предстоит к Дерхану. Вот о работе у селения, полностью подконтрольного некоему Али Чаранди, мы и поговорим. Да, Валентина из Москвы вернулась?

– Вернулась...

– Что по Ларсену и Анастасии?

– Не знаю. Валя и Ларсен с возлюбленной одновременно отъехали от «высотки» тестя. После чего папенька никаких новостей не сообщал.

– Ясно!

Тимохин поднялся, открыл сейф, достал из него карту западной части Пакистана и восточной – Афганистана, разложил ее на столе. Взглянул на Шепеля:

– Ну, что, Миша, работаем?

– А куда деваться? Работаем, командир...

Два часа с лишним обсуждали Тимохин с Шепелем различные действия подгруппы прикрытия и селения Дерхан. Определили главные задачи. Первое: Шепель должен был рассредоточить подгруппу таким образом, чтобы иметь возможность не только прикрывать подход к объекту и сам штурм, но и вести наблюдение за домом Али Чаранди, а при необходимости атаковать его с тыла для прямого выхода к месту содержания Луизы Крофт и перекрытия путей ее нейтрализации, которую вполне могут попытаться провести атакованные неизвестным противником люди Чаранди. Насчет попытки Шепеля вступить в контакт с заложницей Тимохин выступил нейтрально. Он разрешил выход на Крофт, но при условии отсутствия риска. Другими словами, Шепель получил команду действовать в Дерхане по обстановке.

В 15-20 сигналом вызова сработал сотовый телефон Тимохина. По дисплею Александр определил, что звонил начальник Управления.

– Слушаю вас, Сергей Леонидович, – ответил Тимохин.

– Слушай, Саша, слушай и запоминай. По переброске подгруппы Шепеля вопрос решен. Ее проводим также 5 сентября вечером из Термеза нашим бортом – вертолетом майора Родионова. Он доставит бойцов подгруппы прикрытия на плато в двадцати километрах восточнее селения Пангур, за обширной «зеленкой», непосредственно у входа в Тальдакское ущелье, что пересекает границу Афганистана и Пакистана. Пограничный пост пакистанцев находится у водопада в квадрате... Его необходимо обойти с севера, дважды перейдя верхний Тальдакский перевал. От выхода из ущелья до нужного нам селения около сорока пяти километров, пятнадцать из которых проходят по нисходящим к плато и равнине горам, а двадцать пять – по плато с частыми лесными массивами. Выход к Дерхану наиболее удобно осуществить с севера, со стороны покрытых «зеленкой» холмов, что подковой окружают кишлак с севера. Подгруппе Шепеля быть в готовности пятого числа; послезавтра в 10-00 по московскому времени убыть на «Ту-134» Управления из подмосковного аэродрома в Ташкент. Там подгруппу уже будет ждать «Ми-8» майора Родионова, на борт которого загрузят все затребованное Шепелем снаряжение, вооружение, спецсредства, а также станции связи. Ну, и далее по плану. В район высадки подгруппа должна прибыть не позднее 20-00 по местному времени. В 7-00 вторника, 7 сентября, подгруппа должна выйти к логову Али Чаранди и после отдыха приступить к выполнению поставленной задачи. Как понял, Сан Саныч?

– И я понял, и майор Шепель... он, кстати, рядом, в кабинете, – ответил Тимохин.

– Тем лучше. Удачи ему с ребятами!

– Один вопрос разрешите, товарищ генерал?

– Хоть два! Спрашивай.

– Что у нас по «оборотню» Кардопольскому?

– Все нормально. Но главный разговор только начинается. В принципе, бывший генерал согласился на сотрудничество.

– Что ж, это уже хорошо!

– Для начала – да. Еще вопросы, полковник?

– Никак нет!

Тимохин отключил телефон, взглянул на Шепеля:

– Слышал?

– Ага. Маршрут для подгруппы подобрали неслабый. По ущелью надо пройти около тридцати километров, затем уйти за перевал, обойти пакистанский пограничный пост, вернуться в ущелье, выйти из него, пятнадцать верст топать по спуску к равнине... Это ладно, но затем еще двадцать пять километров по плато, прыгая зайцами от «зеленки» к «зеленке»... И так – до холмов, окружающих Дерхан с севера. В 7-00 вторника мы должны выйти к объекту. Давай прикинем, успеем ли, если марш пройдет без сюрпризов со стороны талибов или пакистанцев. Родионов забросит нас в район высадки где-то в 20-00 воскресенья. Тридцать километров по ущелью подгруппа преодолеет минимум часов за семь. Значит, к погранпостам мы подойдем не ранее трех утра понедельника. Подъем на перевал, обход постов и спуск займут еще часа два. Значит, обратно в ущелье спустимся где-то в пять часов утра понедельника. После выхода из ущелья необходим большой привал, а это, как ни крути, часов восемь. Следовательно, с уточнением задачи возобновить марш мы сможем не ранее 14-00. Спуск в горах сложнее подъема, заданный режим марша вряд ли удастся сохранить. Скорость снизится до трех километров в час. Пятнадцать километров спуска, таким образом, это еще пять часов. Следовательно, на плато к ближайшей «зеленке» подгруппа подойдет часам к 19. Здесь также привал, часа на два. По плато возобновим движение часов в девять. Начнет сказываться усталость, придется чаще делать привалы – значит, оставшиеся двадцать пять верст до северных холмов у Дерхана мы пройдем часов за девять. Черт, Феофанов впритык подогнал... Где-то с 6-00 до 7-00 подгруппа, в принципе, и должна подойти к Дерхану. И это если никто не будет нам мешать... Сергей Леонидович мог бы и подкинуть пару часов.

– Ты же знаешь, Миша, если подгруппа выйдет к объекту не в 7-00, как запланировано, а скажем, в полдень вторника, то никто к тебе претензий не предъявит.

– Да знаю... Так, давай отработаем порядок поддержки связи.

– Порядок, Миша, обычный. Сеансы при прибытии в район и далее доклады по преодолению маршрута, при выходе к пакистанскому погранпосту. После обхода его – на выходе из ущелья, после преодоления спуска и плато с холмов у Дерхана. В дальнейшем по необходимости. Доклады Крымову.

– Это понятно, у тебя работа в Кабуле...

– Но если я вернусь из Афгана в понедельник, то связь переводим на меня. Я дам о себе знать.

– Ясно!

– Ну, тогда ступай к Киму и Дрозденко. Отдыхайте в семьях! Послезавтра вам выезд отсюда на аэродром в 7-30.

– Ты выедешь в Домодедово раньше?

– На полчаса. В 6-00.

– Тогда, Саня, до связи и до встречи?

– До встречи!

Офицеры пожали друг другу руки, и Шепель ушел. Тимохин, сложив документы в сейф, также направился в свой коттедж, передав дежурному по части приказ на утро воскресенья подготовить два автомобиля.

* * *

Загородная резиденция начальника

Главного управления по борьбе с терроризмом.

15-30.

Феофанов вошел в камеру подвала секретного особняка, когда его заместитель генерал-майор Потапов составлял какие-то документы. Напротив него за столом сидел уже бывший – пока лишь для узкого круга лиц – генерал Эдуард Максимович Кардопольский. Он смотрел в сторону полуподвального зарешеченного окна. При появлении начальника Управления повернул голову.

– Вот, Сергей Леонидович, – доложил Потапов, – составляем официальное согласие господина Кардопольского на дальнейшее – надеюсь, эффективное – сотрудничество.

– А он, – Феофанов брезгливо взглянул на предателя, – обо всех своих махинациях с оружием рассказал?

– Клялся, что обо всех.

– Его клятвам веры нет. Он присяге изменил, честь офицера разменял на долларовые купюры... Где протокол первого допроса?

– Здесь.

– Дай-ка мне его, Владимир Дмитриевич, – попросил начальник Управления.

Потапов передал Феофанову протокол допроса «оборотня». Тот присел на стоявшую здесь же кровать, привинченную к бетонному полу, прочитал документ. Посмотрел на Кардопольского:

– И как только у тебя, российского генерала, принимавшего участие в боевых действиях в Афганистане, награжденного двумя орденами, только совесть позволила на оружии, на смерти людей делать деньги?.. Ну, о совести в данном случае говорить, видно, не следует, но что-то от бывшего боевого офицера в тебе должно же было остаться! Или все продал, до конца?

– Вы счастливые люди, господа руководители спецслужбы, – скривился Кардопольский. – Вам не понять, как затягивают деньги. Как страсть наживы пожирает тебя, словно болотная топь. И вырваться из крепких объятий этой страсти невозможно. Это... это хуже наркомании. Наркомана еще можно остановить, притушить болезнь. А человека, попавшего под власть денег, не остановить ничем.

– Скажи мне, Кардопольский, сколько ты похитил у государства денег? Скажи так, для интереса, не для протокола.

– Много, генерал...

– Это не ответ!

– Около сотни миллионов долларов.

– Неплохо! А объясни мне, зачем тебе столько денег? Должность у тебя высокая, две квартиры в Москве – в центре, полученные от Министерства обороны, сейчас твоя собственность; дача под Москвой, трехэтажный особняк на берегу озера с обслугой, охраной... Молодая, лет на тридцать моложе, жена, на которую ты оформил усадьбу в Испании и Италии... Огромные суммы на разных счетах... Зачем тебе все это, по сути, одному? Детей у тебя нет, жен меняешь как перчатки... Для чего все это богатство? Для того, чтобы просто было?

– Вам этого не понять, – вздохнул Кардопольский.

– Потому и спрашиваю, что действительно не понимаю. Содержание генерала позволило бы нормально жить.

– Разве это жизнь?

– Похоже, ты решил все свое богатство в могилу забрать?

При слове «могила» продажный генерал вздрогнул:

– Мы договорились о сотрудничестве.

– А при чем здесь сотрудничество? – не понял Феофанов хода мысли оппонента. Потом, догадавшись, усмехнулся: – Так ты о смерти подумал? Вернее, о том, что мы в любом случае уберем тебя, как только надобность в тебе отпадет?

– А разве это не так?

– Я имел в виду естественную смерть, хотя ты за дела свои мерзкие вполне заслужил пулю в лоб... – Феофанов повернулся к Потапову: – Тебе еще долго канцелярщиной заниматься?

– Все, закончил. – Потапов пододвинул лист бумаги Кардопольскому: – Ознакомьтесь и распишитесь.

Бывший генерал поставил размашистую подпись.

Феофанов пересел на стул:

– А теперь перейдем к главному. Каким образом тебе удалось перебросить модернизированные «Иглы» в Пакистан? Минуя таможенников, пограничников...

– Я уже говорил, что работал не один. Одному невозможно продавать оружие.

– Я в курсе, с тобой работали Аладьев и узбекский торговец Рашидов.

– Аладьев, как вам известно, занимает высокий пост в государственном комитете по экспорту вооружения. И это он напрямую связан с Юлдашем Рашидовым; ну, а тот – с приближенными к Омару, руководителю «Талибана», Абдуллой Темирзаем и Али Чаранди. Мое дело было списывать оружие, боеприпасы, остальное делали Аладьев и Рашидов.

– Только ли списывать? – спросил Феофанов. – А как насчет транспортного «Ил-76»?

– Это мелочь. Экипаж был полностью подчинен мне, так что отправить его я мог куда угодно.

– Об экипаже поговорим отдельно. Каким образом и куда вы вывозили списанное оружие?

– Не всегда в Пакистан отправлялось то, что проходило через полигон. Часто ко мне приходили эшелоны, в вагонах которых находился нужный груз, не зафиксированный документами. Я отправлял его на склады. Оттуда он грузился в самолет и отправлялся по назначению, в основном на аэродром Чаранди, близ селения Дерхан.

– Недавно ты получил новый заказ от Темирзая...

– Это так.

– Что по нему?

– Все как обычно. Я передал его Аладьеву.

– И Аладьев обещал подогнать груз?

– Да. Вопрос разрешите?

– Слушаю.

– Аладьев и Рашидов тоже арестованы?

– Нет.

– Почему? – удивился Кардопольский.

– Второй вопрос без комментариев. Значит, сейчас Аладьев готовит груз?

– Ну, если он не арестован, то да.

– А когда подготовит, свяжется с тобой?

– Да. Он сообщит номера вагонов в эшелоне, где будет находиться вооружение, затребованное талибами.

– Ты должен будешь его принять, погрузить на борт и отправить в Дерхан?

– Не совсем так...

– В смысле?

– Понимаете, переброска вооружения в Пакистан подразумевает целую систему страховочных мероприятий.

Феофанов подвинулся поближе к предателю:

– А вот это уже интересно. И что за страховочные мероприятия вы предпринимаете?

– С полигоном понятно, там работаю я. В Ташкенте – лично Юлдаш Рашидов.

– В Ташкенте?

– Да. Борт должен лететь по маршруту: военный аэродром – Ташкент – Дерхан.

– В столице Узбекистана «Ил-76» дозаправляют топливом? Хотя никакой надобности в этом нет?

– Дозаправка – лишь повод для промежуточной посадки. На самом деле он садится там для того, чтобы Рашидов проверил и экипаж, и груз. После проверки «Ил-76» летит дальше до Дерхана. Дозаправляется он в Пакистане, при вылете в обратный путь.

– Так! Значит, Рашидов проверяет и экипаж, состав которого ему известен, и груз? А люди Аладьева контролируют погрузку вооружения на борт?

– Точно так!

– Когда вы должны отправить борт в Дерхан?

– Как только Аладьев пришлет груз. Обещал управиться до шестого сентября.

– Связь между вами на этапе подготовки груза к отправке предусмотрена? – поинтересовался Потапов.

– Постоянная, обязательная и контрольная – нет. Но и Аладьев, и Рашидов могут в любое время позвонить мне на мобильный номер, как и я – им. Вернее, мог...

– Ну почему, – проговорил Феофанов, – если ты будешь в точности исполнять все наши приказы, то общение с подельниками остается для тебя открытым. Под контролем наших специалистов, естественно.

– Понял... Сеансы связи между мной, Аладьевым и Рашидовым обязательны во время главного этапа акции, а именно во время переброски груза в Пакистан. Вот тогда мы постоянно находимся на связи, иногда используя для этого спутниковые телефоны.

– Как охраняется груз во время перемещения из центра на полигон?

– Обычным караулом. Дополнительного, специального охранения, дабы не привлекать ненужного внимания, не предусмотрено.

– Значит, как я понимаю, Аладьев позвонит тебе, лишь только отправит груз?

– Да. Но может связаться и раньше.

– Сейчас твой главный подельник думает, что ты в командировке, – прищурился Феофанов. – И любая проверка с его стороны подтвердит данный факт. Но не вызовет ли неожиданная командировка подозрения у чиновника из комитета по экспорту вооружения?

– Не знаю, – пожал плечами Кардопольский. – Вообще-то, Аладьев очень осторожный и, я бы сказал, даже мнительный человек. По характеру он труслив, а люди его склада склонны к подозрениям.

– Он может заявиться на полигон, чтобы посмотреть, в порядке ли ты?

– Нет. Аладьев отправляет груз, на полигоне им занимаюсь я.

– С этим все понятно. Теперь поговорим об экипаже. Он в курсе, чем занимается?

– А как вы думаете? – усмехнулся Кардопольский. – Летчики получают неплохое вознаграждение за каждый незапланированный рейс.

– Они знали, что перебрасывают в Пакистан секретные модернизированные ПЗРК?

– О том, что грузится на борт, знает лишь командир экипажа. Остальные летчики данным вопросом не интересуются.

– Значит, из ваших слов выходит, что майор Горбун – ваш прямой сообщник?

– Называйте его как хотите. Судьба Горбуна меня заботит меньше всего, свои бы проблемы решить, но... похоже, ничего из этого не выйдет.

– А что вы подразумеваете под решением собственных проблем?

– Как что? – воскликнул Кардопольский. – Меня же ждет трибунал и пожизненное заключение... хотя я предпочел бы расстрел...

– А как ты посмотрел бы на то, что трибунал, принимая во внимание наше ходатайство, осудил бы тебя лет так, скажем, на десять?

Кардопольский удивленно взглянул на Феофанова:

– Десять лет за измену Родине, нелегальную торговлю оружием? Содействие международной террористической организации? Любое из трех названных обвинений уже потянет на пожизненное.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Но разве это возможно?

– Возможно – при выполнении тобой ряда условий.

– И вы можете гарантировать мне это?

– Да.

– Вы планируете в ближайшем будущем стать Президентом России?

– Нет, мне и на своем месте неплохо.

– Десять лет?.. Хм. Заманчиво, хоть и нереально.

– Реально, Кардопольский, реально.

– И что я должен буду сделать? Что за условия выполнить, дабы получить такое снисхождение?

– Ничего особенного. Встретить груз от Аладьева, зафиксировав его передачу названным чиновником, и отправить его по назначению в Пакистан.

– И все?!

– Ну, еще дать показания на всех своих подельников.

– У вас какие-то проблемы в Дерхане?

– Это не твое дело, – сказал Потапов.

Но Феофанов жестом показал заместителю, чтобы тот молчал.

– У нас есть работа в Дерхане.

– Ясно... Я почему спросил? Не из-за пустого интереса, а из-за того, что могу помочь вам в Пакистане.

– Чем?

Кардопольский вновь пожал плечами:

– Для этого мне надо знать, что за работу вы намерены провести там. Впрочем, догадаться нетрудно. Вас нацелили на Чаранди, я угадал?

– Возможно.

– Ну, тогда я могу обеспечить ваш быстрый проход от аэродрома до его усадьбы.

– Обеспечить?

– Да! У меня в охране аэродрома имеется свой человек. И он не рядовой боец, а заместитель начальника охраны.

– Кто этот человек?

– Некий Умар Балаев. Он служил у Хаттаба, а когда его банду разгромил спецназ, Балаев сумел скрыться. Я вытащил его из Чечни и отправил к Темирзаю.

– Почему ты сделал это?

– Все просто. Умар был женат на моей дочери от первого брака. К сожалению, она погибла во время штурма Грозного, но остался ее сын, мой внук. Балаев любил мою дочь, лелеял ее... Он мог скрыться и в Чечне, но при этом внук остался бы с ним. Я же хотел, чтобы он жил со мной. Он единственный оставшийся на этой земле родной мне по крови человек. Потому я и отправил Умара в Пакистан. Естественно, без сына. Умар сделает все, что я ему скажу.

– Даже для нас?

– Для кого угодно. Он хочет вернуться в Россию, жить спокойно где-нибудь в центре, воспитывать сына. И помочь ему в этом могу только я.

– Понятно! Что ж, вижу, ты действительно готов к эффективному сотрудничеству, – сказал Феофанов. – Ты неглупый человек, хоть и подонок.

– Не надо оскорблять меня, генерал. Мы же теперь на одной стороне баррикады.

– Временно, Кардопольский, и только из-за того, что ты нам нужен.

– Это я прекрасно понимаю... По-моему, самое время оформить гарантии, которые вы обещали дать мне.

– Моего слова тебе недостаточно?

– Я хотел бы нечто весомое. Письменные гарантии.

– Бумаги легко уничтожить.

– Тоже верно. Но если...

– Никаких если! – резко оборвал бывшего генерала Феофанов. – Я дал слово офицера, и больше никаких гарантий не будет.

Кардопольский поднял вверх ладони:

– Хорошо! Я верю вам. Но чтобы работать на вас, я должен вернуться на полигон и иметь полную свободу действий.

– Конечно. Ты сегодня же будешь доставлен в Северный. Одно предупреждение: попытка обмануть нас, вести двойную игру, скрыться – и ты труп. Не вздумай сделать глупость. Тогда тебе уже никто не поможет.

– Я знаю, с кем связываюсь...

– Вот и хорошо! В гарнизоне, подчиненном тебе, будет постоянно находиться наш человек. Все вопросы решаем через него.

– Как я узнаю, что это ваш человек?

– Он представится.

– И в качестве кого контролер будет находиться на секретном полигоне?

– В качестве представителя института, разрабатывающего новые технологии, касающиеся вооружения.

– Ясно...

– И последнее. В настоящее время заканчивается отпуск у офицеров экипажа «Ил-76». Командиру придется ненадолго задержаться дома.

– Ничего не имею против.

– Вот и ладно! – Феофанов повернулся к Потапову: – Заканчивай формальные дела с ним и отправляй в гарнизон. Сегодня вечером Кардопольский должен выехать к месту службы. Не забудь проводить Саныча!

– Не забуду.

– Об остальном поговорим завтра с утра, здесь же. Я – домой.

– До свидания, товарищ генерал.

Феофанов, пожав Потапову руку и не глядя на Кардопольского, вышел из подвальной камеры и поднялся во двор резиденции, где его ждал служебный «Мерседес» и неизменный помощник старший прапорщик Ларинов.

– Я еду домой. Тебя подбросить до Москвы? – спросил его генерал.

– На своей машине доеду, Сергей Леонидович. Завтра же вы не заберете меня от дома?

– Забрал бы, Вася, да может не получиться...

– Вот и я о том же. Отдыхайте, товарищ генерал.

– Надо, Вася! Устал я что-то...

«Мерседес» начальника Главного управления по борьбе с терроризмом покинул территорию секретной загородной резиденции.