Текст книги "Компромат на генерала"

Автор книги: Александр Тамоников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Что-то новое в обстановке, майор?

– Угадал! Ильяс отправил из аула основные силы, оставив при себе с десяток бойцов охраны. Четверо из которых сейчас поднимаются по склонам, чтобы занять посты раннего обнаружения противника. С нашей стороны это позиция, откуда я вел наблюдение за аулом. Так что быстренько отойдем правее!

Старший лейтенант подчинился. Майор вывел его чуть ниже, к нагромождению валунов. Остановился, осмотрев местность:

– Так! Пойдет такое дело! Давай на песке рисуй мне схему подземелья.

– Но я не настолько запомнил, что и где находится под аулом, чтобы в точности воспроизвести это!

– Ничего! Рисуй, что запомнил!

Лопырев, сморщив лоб, задумался. Затем начал чертить. Москвитин наблюдал за его работой. Закончив, старший лейтенант отбросил кусок ветки, которой составил схему, и проговорил:

– По-моему, так выглядят подземные коммуникации базы Алиханова.

Чертеж представлял собой схему зигзагообразного коридора, имеющего пять поворотов. Каждый из них отклонялся от прямой градусов на 30, что означало – насквозь главный ход не просматривается. От него отходили различные помещения. В одном было указано хранилище теплых вещей, дров и угля, в другом нагромождение печек-«буржуек», о чем ранее упоминал Лопырев, далее арсенал, слева склад с продовольствием, за ним – казарменные помещения и отсек караула. В конце предбанник, из которого вел вход в помещение, где обитал сам Ильяс и откуда имелся запасной выход. Майор обратил внимание на крестики, которые были начертаны над складами боеприпасов и продовольствия. Он спросил у Лопырева:

– А это ты что отметил?

– Точно не скажу, но, находясь на поверхности, я видел короткие концы каких-то труб. Примерно над арсеналом и складом продовольствия. Тогда я посчитал это за вентиляционные отводы. Что собой представляют эти трубы на самом деле – не знаю! Но решил отметить, на всякий случай.

– Молодец, что отметил. В нашем деле, Степа, мелочей не бывает. Лучше при составлении схемы объекта изобразить десять лишних, несущественных предметов, чем упустить один, имеющий место быть. Даже если он будет представлять собой обычный воткнутый в землю лом. Так что все ты сделал правильно.

Москвитин стер схему, взялся за сумку. Достал из нее два автомата «АКС-74», два пистолета «ПМ», штатное оружие особиста и следователя, две гранаты, собрал под изумленным взглядом старлея снайперскую винтовку. Разложил оружие перед собой. Посмотрел на Лопырева.

– Ну что, Степа? Могу я доверить тебе оружие?

Старший лейтенант, стараясь казаться безразличным, пожал плечами:

– Вам виднее!

Но майор заметил, как в глазах Лопырева промелькнул нехороший, хищный блеск. Проговорил:

– Автоматы с гранатами и мне пригодятся, а вот один пистолет я тебе, пожалуй, оставлю. А то, не дай бог, выскочит откуда боевик, а тебе и защититься будет нечем! Держи и проверь ствол!

Москвитин бросил пистолет Лопыреву.

Старший лейтенант поймал его, выщелкнул обойму, убедился, что в ней восемь патронов – полный боекомплект, передернул затворную раму, догоняя первый патрон в патронник, поставил «ПМ» на предохранитель. Спросил:

– Не боитесь, что применю ствол против вас?

– Нет, не боюсь! Потому как в любой ситуации, запомни это, Лопырь, я сумею опередить тебя и вогнать пулю в твой лоб до того, как ты сумеешь нажать на спусковой крючок. Повторяю. В ЛЮБОЙ ситуации. Ну, ладно! Значит, ты остаешься здесь, я ухожу. Линять не советую, как и пытаться завалить меня. О втором мы уже говорили, а первое также губит тебя, но только мучительно и медленно. Пропадешь ты в горах, Степа! Так что сиди на месте и не дергайся. Все понял?

– Понял, майор, понял!

– Вот и договорились!

Москвитин скрылся за одним из валунов. И будто испарился. Старший лейтенант так и не заметил, куда направился диверсант-одиночка, вверх ли на вершину перевала, к посту боевиков, или, вопреки логике, вниз. Да и неважно это было Лопыреву. Более важным для предателя являлось просчитать обратный путь майора. И даже не просчитать, а отследить с перевала, чтобы все же застать врасплох явно переоценивающего свои, хотя и высокопрофессиональные, боевые качества майора. И переоценивающего их потому, что в Лопыреве Москвитин не видит достойного противника, находясь в полной уверенности, что всегда сможет переиграть его. Таких профи, как Москит, по большей части и губила недооценка, казалось бы, заведомо слабого противника, каким, без сомнения, являлся для диверсанта какой-то генеральский холуй, никогда в боевых выходах участия не принимавший. И это хорошо! Это неплохой шанс для Лопырева. Майор сам вложил в руку старшего лейтенанта свою смерть. Что ж, Москит допустил ошибку, а они на войне не прощаются. И скоро уважаемый господин Москвитин будет иметь возможность убедиться в этом. Убедиться прежде, чем умереть!

Глава 2

Андрей выбрал позицию на гребне перевала правее поста наблюдения, только что вновь занятого боевиками из личной охраны Алиханова. Андрей видел, как и на вершине противоположного склона обосновалась пара бандитов. Исходя из того, что наблюдатели противоположного поста были обращены к ущелью спинами, майор сделал вывод, что секторы их ответственности направлены на подходы к ущелью. В принципе, для этого и выставлены посты раннего обнаружения противника. Майор перевел взгляд вниз. Среди развалин увидел двух боевиков, заблокировавших, если верить схеме Лопырева, главный вход в подземелье. Итого на поверхности находилось шесть человек. Следовательно, четверо, включая командира этой сторожевой группы, Гайдука, либо отдыхают, чтобы в дальнейшем сменить часовых, либо прикрывают Ильяса внизу. Второй вариант более вероятен. Потому как Гайдук вряд ли выступит в роли рядового караульного, а трех бандитов для смены шести человек недостаточно, даже при введении скользящего графика несения караульной службы. Но время покажет, как Ильяс организовал обеспечение собственной безопасности. Постепенно сумерки начали заволакивать ущелье. Москвитин, вложив «ВАЛ» в сумку, вскинул свой «Винторез», оборудованный специальным прицелом для ведения стрельбы ночью, поочередно навел глушитель ствола на каждого из находящихся в зоне видимости охранников. Двоих на противоположном склоне и еще двоих в развалинах он видел хорошо. Но начать следовало с соседей, с поста, что находился на этом хребте левее. Майор начал сближение с позицией боевиков. И, пройдя тридцать метров, из-за гряды увидел соседний пост. Бандиты в нем чувствовали себя спокойно. За обстановкой следил один из них, второй прилег, думая о чем-то своем. Интересно, о чем мог думать наемник? О том, сколько денег ему удастся снять за период пребывания в Чечне, или о семье, оставленной где-то далеко от Кавказа? Скорее о деньгах, так как наемник редко имеет семью, потому что живет недолго. Такова участь солдата удачи, как громко именуют себя обычные платные убийцы. И лишним доказательством этому явится сегодняшняя ночь. Людям Гайдука и ему самому осталось жить совсем немного. Чувствуют ли они опасность? Судя по поведению, нет! Напрасно. Сам Москвитин всегда предчувствовал приближение опасности. Словно внутренний голос подсказывал ему – угроза рядом. И выражалось это в появляющейся неожиданно тревоге, заставляющей организм собраться для отражения обозначившейся агрессии. Может быть, поэтому Андрею до сих пор удавалось избежать смерти, когда шансов выжить практически не оставалось? Может быть! А вот боевики, по крайней мере ближнего к майору поста, похоже, никакой тревоги не испытывали. Что ж, легче умрут! Но не сейчас! Чуть позже, когда сумерки сменятся мглой. Где-то через час!

В горах темнеет быстро, и время для Москвитина пролетело незаметно. Наступила пора действовать! Но с оглядкой. За спиной Лопырев, вооруженный самим же майором. Андрей сделал это преднамеренно, хотя серьезно рисковал при этом. Но по-иному он поступить не мог. Небосклон как-то неожиданно зажегся мириадами звезд, таких близких отсюда, с перевала. Москвитин направил оптический прицел винтовки на противоположный хребет. Увидел две четкие фигуры. Перевел глушитель вниз. Теперь перед ним оказались два сидящих на валунах боевика. Их оружие было зажато между колен. Они курили и о чем-то разговаривали между собой. Порядок. Он вернул прицел на цели ближайшего поста. Часовые в нем поменялись местами. Тот, кто лежал, теперь находился на позиции наблюдения, другой присел, облокотившись о камень, и смотрел, казалось, прямо в прицел майора.

Начали!

Раздались два почти одновременных хлопка. Бандиты первого верхнего поста рухнули на каменную площадку. Наблюдателю 9-миллиметровая пуля бесшумного «Винтореза» пробила голову через висок, другому вонзилась между глаз. Ни один из них не успел вскрикнуть. Наемники погибли, так и не осознав, что произошло. Броском Москвитин занял пост. Теперь те, кто на противоположном склоне. И вновь два хлопка, и фигуры второго верхнего поста молча повалились друг на друга. Андрей перевел автомат на дно ущелья. Бандиты, блокировавшие вход в подземелье, ничего не услышали и тем более не заметили. Это хорошо. Москвитин припал к прикладу, положил палец на спусковой крючок, но тут же убрал его. Среди развалин появился третий боевик. Сам Гайдук! Решил выйти подышать свежим воздухом? Что ж! Весьма кстати. Три бесшумных выстрела очистили ущелье от часовых. Теперь вниз! И быстрее. Оглянувшись и не увидев сзади никого, офицер особого применения рванулся к спуску, стараясь как можно быстрее, но так, чтобы не сорваться с тропы, спуститься к реке. Тогда сверху, если даже и решится, Лопырев из пистолета не достанет майора. Да, шум поднимет! Но он теперь не играл никакой роли. Напрасно опасался майор. Выстрелов сверху не последовало. Не решился Лопырев воспользоваться предоставленным ему шансом или отбросил мысль завалить Москвитина? Сомнительно! Лопырь должен попытаться убрать майора! Так как понимает, что после акции здесь, в Гармуне, ну, возможно, еще одного сеанса связи, он Москвитину будет не нужен. И тащить с собой по горам потенциальную опасность Москвитин не станет! Поэтому у старшего лейтенанта один выход. Самому убить майора. Что он и должен сделать. И для чего, собственно, Андрей и предоставил ему оружие. Посмотрим, как справится со своей задачей Лопырь. Как проявит себя в случае с настоящим профессионалом. Но сейчас главное – Ильяс. Помня расположение помещений в подземелье, майор решил сразу проникнуть в подвал Алиханова. Те трое охранников, что находятся внизу, никак не смогут помешать майору, зайди он даже с главного входа. Просто Москвитину пришлось бы поднапрячься, чтобы молниеносной атакой уничтожить сразу всех. И при этом, в закрытом помещении, хлопки глушителя «Винтореза» могли быть услышаны Ильясом. Что сразу переводило акцию в разряд непредсказуемых. Москит же обязан действовать наверняка.

Прилегший на невысокий топчан Ильяс спать не хотел. Он думал о будущем. Появления в ущелье противника он не ждал, поэтому расслабился по полной, даже пистолет под подушку, как это делал почти всегда, сегодня не положил. Он остался в кобуре, рядом с автоматом на столе, где была расстелена карта. «Летучая мышь» тускло освещала его личный отсек, да большого света Алиханову и не требовалось. Он лежал с закрытыми глазами. И уже представил, как объявляет себя командующим группировкой над трупом поверженного Джуры, но внезапно скользнувшая по деревянной лестнице тень вдруг материализовалась в русского спецназовца, приставившего глушитель бесшумного автомата к его горлу.

– Спокойно, Ильяс!

Кайф от анаши мгновенно выветрился, прояснив разум. Алиханов понял, что перед ним тот самый майор, который, по словам шакала Джуры, ушел на север в какое-то там убежище! Вот как он ушел. Наверняка Дахашев знал, что на самом деле намеревается предпринять диверсант-одиночка. Не только знал, но и подставил его, Ильяса, под удар, заранее ослабив базу отводом от нее основной боевой группировки. Подлая тварь Джура специально оставил Алиханова здесь, с десятью наемниками, прекрасно понимая, что они не остановят этого дьявола – Москита. От бессильной злобы Ильяс застонал. Андрей поинтересовался:

– Ты болен, горец?

Огромным усилием воли главарь банды заставил взять себя в руки, процедив сквозь зубы:

– Нет! Я не болен! Я в ярости! И эта ярость касается подонка Джуры, подставившего меня так же гнусно, как тебя самого недавно подставил твой начальник!

– Ну, о моих проблемах тебе ломать голову не стоит. О своих лучше подумай!

– А что о них думать? Ты пришел убить меня! Убивай! Или думаешь, буду просить пощады?

– Ну, что ты, Ильяс, ни на что подобное я и не рассчитываю! Тем более, никакие мольбы тебе не помогут. Ты знаешь, что умрешь! Но ты прекрасно знаешь, что смерть бывает разной. Мгновенной и мучительно долгой! Какой вариант предпочитаешь?

Алиханов отвернулся, бросив:

– Делай, что хочешь, мне на все наплевать!

– На семью, что в Хасавюрте в богатом особняке обитает, тоже наплевать?

Ильяс медленно запрокинул голову:

– При чем здесь моя семья? Ты пришел за мной? Так делай свое дело и уходи!

– Э, нет, горец! Если ты не ответишь на несколько вопросов, я вместе с тобой уничтожу и твою семейку, как сделал это в Матли! Сколько у тебя детей?

– Что тебе надо?

– Я уже сказал. Мне надо, чтобы ты ответил на несколько моих вопросов. Или у тебя со слухом напряги?

– Спрашивай!

– Когда и куда должен быть сброшен груз с оружием?

Алиханов взглянул прямо в глаза Москвитину:

– Слушай, майор, давай договоримся! Я тебе говорю все, что знаю об акции с оружием, ты оставляешь мне жизнь. Мне и моей семье! Я ухожу отсюда, и больше никто в Чечне не услышит моего имени. Клянусь, я сложу оружие и покину Кавказ! Иначе ты не услышишь ни слова. Я не боюсь смерти и пыток не боюсь. А семья… Что ж, значит, такова воля Аллаха.

– Вот ты как запел? Но отчего и не договориться? Я согласен! Говори!

– Мне нужны гарантии!

– Интересно, какие же?

– Слова Москвитина будет достаточно!

Андрей, быстро просчитав ситуацию, сказал:

– Хорошо. Я даю тебе слово не убивать тебя и не трогать твою семью при условии, если ты поведаешь мне подробности акции с оружием. Этого достаточно?

– Достаточно. Слушай!

Алиханов сообщил майору российского спецназа все, что знал о предстоящей сделке 21 июня на плато у Черной горы.

Москвитин, выслушав Ильяса, ненадолго задумался:

– Значит, 21 июня! Время тебе неизвестно, но это уже не столь важно. Твои люди будут прикрывать подходы к плато, Батыр перекроет ущелье, а Джура со своими казбеками примет груз? Так?

– Да! С плато оружие должно быть переправлено караваном на главную базу Дахашева. Она находится в квадрате… На моем столе лежит карта. Там пометка стоит, буква «Д» – Джура, и отображен маршрут движения каравана!

Майор приказал:

– Встать!

Ильяс поднялся. Андрей указал на стол:

– Присаживайся и быстро нанеси на карте предполагаемую дислокацию отрядов вашей группировки на и вокруг плато и где планируется обозначить площадку для сброса груза с борта.

Алиханов выполнил требование Москвитина.

Андрей сложил карту, спрятав ее в накладном кармане куртки. Присел напротив бандита, спросил:

– Во время акции планируется связь с Оболенским?

– Не знаю. Джура ничего не говорил об этом.

– У тебя отсюда есть выход на Москву?

– Нет. Только связь с Дахашевым и Батыром и с командиром моего отряда.

– Где станция?

– Вон в футляре на столе!

– Эта станция одна?

– Одна. Можешь обыскать все подземелье.

– Ладно. Будем считать, я поверил тебе. Где пасутся лошади, на которых ты утром должен был отправиться вслед основным силам?

– Вниз по ручью, сразу за поворотом ущелья, справа небольшое пастбище и загон. Там лошади.

– Их охраняют?

– Старый пастух. Он не вооружен!

Москвитин встал из-за стола, снял со стены радиостанцию бандитов, разрядил пистолет и автомат Алиханова, положив в карман затворы.

– И последний вопрос: как незаметно выбраться из развалин и выйти на левый по течению реки склон выше базы метров на сто? Так, чтобы с другого склона я не был виден?

Вопрос диверсанта удивил Алиханова:

– Ты кого-то опасаешься? Уж не Лопыря ли? Ты разве еще не убил его?

– Я задал вопрос и жду на него ответа.

– Сделать то, что ты хочешь, невозможно. Среди развалин укрыться еще можно, но дальше незаметно от наблюдения сверху не уйти. Сам видел, какое здесь дно. Сплошной щебень, ни единого кустика.

– Что ж, это тоже ответ. Пришла пора прощаться, Ильяс.

Алиханов застыл в нервном ожидании, проговорив:

– Прощай, майор.

– Угу! Тебе того же.

Москвитин чуть приподнял винтовку и дважды выстрелил. Две пули перебили ноги бандита. Он взвыл от боли. Майор тут же прыгнул к стене, рядом с дверью. Он услышал, как на вопль среагировала внутренняя охрана. Она бежала к отсеку главаря. И была уже в нескольких метрах от предбанника, когда туда вышел Андрей. Он увидел три вооруженные фигуры и тут же несколькими выстрелами уложил их. Все! Охраны базы Ильяса больше не существовало.

Вернулся в отсек главаря. Тот сквозь пелену в глазах, корчась от адской боли в раздробленных коленях, процедил:

– Ты же обещал, сука!

Москвитин, не обратив внимания на ругательство, удивленно спросил:

– Разве я нарушил данное тебе слово? Ты жив, твоя семья с этого дня в безопасности, ну а о чьем-либо здоровье мы разговор не вели. Так что все, что обещал, я выполнил.

Майор извлек из брюк боевую аптечку, вытащил из нее шприц-тюбик с обезболивающим препаратом, кинул его бандиту:

– Держи! На несколько часов боль покинет тебя! И поторопись убраться отсюда на поверхность. Я намереваюсь подорвать арсенал твоей базы!

Ильяс вскрикнул:

– Но как я это сделаю?

Майор указал на лестницу:

– Ручками, ручками, по перекладинам наверх! Все! Живи, если выживешь!

У помещения арсенала майор остановился. Открыв дверь, взглянул внутрь. На деревянных стеллажах стояли оружейные ящики. Андрей вскрыл один их них – гранаты «Ф-1». Мощные «игрушки», одна способна поразить своими осколками пространство в несколько сот метров. Рядом взрыватели. Прекрасно! Положил две гранаты в сумку и, приведя в боевую готовность третий заряд, Андрей прикрепил к кольцу валявшийся на полу шнур. Протянул его до двери, закрыв последнюю. И закрепил конец шнура за ручку. К ней он прицепил и трос, обнаруженный здесь же. С ним подошел к главному входу. Подумал, успел ли Ильяс с перебитыми ногами вылезти наружу? Вряд ли… хотя кто его знает. Ну и черт с ним! Майор рванул трос, дверь открылась, вырвав кольцо предохранительной чеки гранаты. Трех секунд хватило майору вылезти наверх и отскочить за нагромождение камней. Сильнейший взрыв тряхнул землю, затем огненное облако вырвалось из подземелья, и оглушающий грохот обрушился на склоны ущелья, уходя дальше усиливающимся эхо. Склоны ответили на взрыв обильным камнепадом. В поднявшейся пыли майор совершил бросок вверх по реке. Остановившись, оглянулся. В самом центре развалин зияла черная воронка приличных размеров. С базой Ильяса было покончено. Да и с ним тоже. Поднявшись по склону метров на десять, на небольшом отступе офицер спецназа вновь обернулся, вскинул винтовку и осмотрел местность через оптический прицел. Он увидел Алиханова. Вернее то, что от него осталось. Жажда жизни придала ему силы, и он смог подняться на поверхность и даже отползти от лаза несколько метров. Но большего сделать бандиту было не суждено. Он так и остался лежать недалеко от воронки, но вместо головы майор увидел крупных размеров камень. Наверное, глыба сорвалась от склона, размозжив череп Ильясу. Что ж, не повезло абреку! А путь к свободе был так близок, хотя далеко главарь банды все равно не ушел бы. Стаи шакалов разорвали бы его тело на мелкие куски, обглодав кости. И защититься от них Алиханову было нечем. Судьба! Но главное – свое слово перед ним Андрей сдержал. Он оставил жизнь бандиту, правда, ненадолго. Но сие уже зависело не только от майора. Ильяса убил камень, а не пуля офицера особого применения. Теперь оставался, пожалуй, главный этап акции в Слепом ущелье. Этап, который должен был решить судьбу старшего лейтенанта Лопырева. Майор специально оставил ему заряженный пистолет, чтобы уравнять шансы в схватке, которая неминуемо должна была произойти между ними. Убить безоружного, в отличие от Лопырева, Москвитин не мог, а вооруженного – другое дело. Это уже не убийство. Это естественная реакция на угрозу собственной безопасности.

Москвитин поднялся на хребет вместе с пылью, дымом, сопровождавшим его подъем. Эта завеса скрыла от Лопырева склон, и он не мог видеть майора, хотя ждал того на позиции первого уничтоженного поста, заменив данный майором пистолет на автомат убитого боевика. По идее, здесь должен подниматься Москит. В другом месте это неудобно. Да и слишком переоценивает себя этот гребаный профессионал, ставя ни во что старшего лейтенанта! Лопырь понял, для чего дал ему пистолет Москвитин. Проверить, не попытается ли он напасть на майора, что было в положении старшего лейтенанта оправданно. Но и Лопырь не дурак. Он не стал стрелять в Москита, когда тот снимал посты, хотя мог это сделать. Не стал стрелять, понимая, что из «ПМ» он просто может не попасть в майора, так как пистолетом Лопырев владел плохо, а в ответ майор свободно завалил бы его из своего «Винтореза». Нет! Стрелять в начале акции было глупо. Другое дело сейчас, когда Москит успокоился, сделав дело, а в руках Лопырева не какой-то сраный «ПМ», а «АКС-74». Но чертов дым от взрыва вперемежку с пылью, заполнивший ущелье, не давал никакой возможности обнаружить майора и снять его прямо на подъеме. Одной длинной очередью. Лопырев продолжал всматриваться вниз, когда со спины зашел Москвитин.

Андрей остановился, опустил ствол винтовки, выкрикнув:

– Лопырь!

От неожиданности старший лейтенант вздрогнул. Но, настроенный на убийство, не сумел сдержать эмоции, развернулся и направил автомат в грудь Москвитину.

Выстрелить бандитский прихвостень не успел. Реакция майора спецназа не дала ему на это ни малейшего шанса. Простреленный пулями бесшумного оружия Москвитина, выронив «АКС», Лопырев упал на площадку. Он был еще жив, когда над ним склонился майор:

– Ну, что Степа? Прокололся? Не зря в народе говорят, не рой другому яму, сам в нее попадешь! Вот и попал! Не захотел по-хорошему, получил по-плохому. Привет Оболенскому от тебя передать или, может, чего Григоряну с его отморозками сказать, а? Сделаю с удовольствием, так как встреча с ними у меня состоится обязательно.

Лопырев тихо произнес:

– Не жить тебе! Достанут… порвут!

Москвитин лишь покачал головой:

– Дураком ты жил, Лопырев, дураком и помираешь!

И вновь слабое:

– Прошу, добей… и… похорони!

Андрей встал, бросил умирающему оборотню:

– Обойдешься!

Подобрал сумку и вновь направился к знакомому спуску. Ему сейчас был нужен табун.

А Лопырева Андрей уже вычеркнул из памяти.

Спустившись и перейдя реку, майор прошел к повороту ущелья. И увидел чечена-старика с посохом, смотрящего на развалины. Табунщик, наверное. И оружия при нем, как говорил Ильяс, не было. Москвитин подошел к старику, спросив:

– Где лошади?

Чеченец ничего не ответил, повернувшись, пошел за утес. Москвитин последовал за ним. Вскоре увидел загон, в нем с десяток коней. От грохота взрыва животные были возбуждены. Андрей остановил старика:

– Эй, аксакал! Оседлай двух лошадей и выведи ко мне!

Старик даже ухом не повел, хотя обращался к нему Москвитин по-чеченски. Тогда майор схватил старика за шиворот.

– Ты не понял, что я тебе сказал? В компанию к Ильясу захотел? Так мигом отправлю. Лошадей ко мне!

На этот раз табунщик повиновался.

Андрей выругался:

– Вот черти, ни хрена по-человечески не понимают! Обязательно надо силу применить. Но перед силой гнутся. Если уж такие гордые, так и стояли бы до конца! Ан нет, увидят, что и по мордам получить можно, куда боевой пыл девается. Привыкли стаями шакалить, мать их!

И поторопил старика:

– Давай быстрее, дед!

Чеченец подвел двух крепких коней. Андрей проверил, как старик оседлал лошадей, правильно ли все закрепил, прицепил к крупу более крупной лошади сумку, запрыгнул в седло. Животное было заартачилось, но Москит огрел его поданной тем же табунщиком плетью. Андрей обратился к старику:

– С утра пойдешь к развалинам. Там найдешь трупы. Еще они лежат и на обеих вершинах. Похорони их. Увидишь русского, не брезгуй, это человек твоего хозяина.

Чеченец впервые подал голос, попросив:

– Назови свое имя!

– Для чего?

– Чтобы я знал, кого проклинать! Там, – он указал в сторону поворота, – с Ильясом был мой внук!

Андрей посоветовал:

– Проклинай Джуру! Знаешь такого? Он виноват в смерти твоего внука.

И, пришпорив лошадей, скрылся за утесом, направившись по ущелью туда, куда ранее ушли основные силы покойного Ильяса Алиханова. Проехав с километр, остановился. Достал радиостанцию, включил ее:

– Первый! Я – Москит! Ответь!

Вызов принял прапорщик Захаров.

– Первый на связи, Москит!

– Привет, Гоша!

– Здравия желаю! Рад вас слышать!

– Взаимно! Как дела?

– Да у нас нормалек, как у вас?

– Аналогично! Давай мне командира!

– Момент!

Командир отряда спецназа ответил через несколько минут:

– Я – Первый! Слушаю тебя, Андрей!

– База Ильяса в Гармуне уничтожена. Главарь и с ним с десяток телохранителей ликвидированы. Той же участи не избежал и Лопырев. Решил убрать меня, в результате сам отправился на небеса. Но, Игорь, основная часть отряда Алиханова накануне вечером покинула лагерь и направилась к плато у Черного камня. Именно там 21-го числа Джура должен принять груз от Оболенского!

Полковник протянул:

– Время сброса груза неизвестно?

– Нет.

– Твои дальнейшие действия?

– Последую за отрядом покойного Ильяса. Кстати, туда будут стянуты значительные силы Джуры, если не все, а также подведен вьючный караван, чтобы после разгрузки контейнеров переправить оружие на главную базу моджахедов. Это лагерь Джуры. Предстоящая акция уже не будет носить характер отвлекающего маневра. На плато все будет всерьез, полковник. Но боевых возможностей отряда для нейтрализации банды и захвата груза вполне достаточно, если грамотно подвести к плато штурмовые группы.

– Я понял тебя! Движение останови. Назови точные координаты твоего настоящего местонахождения.

Москвитин сориентировался быстро, доложив требуемые данные. Карцев приказал:

– Находись там. Жди «вертушку». Это будет один из вертолетов, что высаживали десант для зачистки плоскогорья сразу же после твоего побега.

Андрей удивился:

– Не понял юмора!

– Никакого юмора, Андрюша! Командир полка, который отправлял роту на твою поимку, мой хороший друг еще с училищной скамьи. Поэтому-то и рота на плато, а также «вертушки» вели себя пассивно. Вертолет подберет тебя и доставит за гряду в ущелье, примыкающее непосредственно к зоне ответственности мотострелкового батальона, где базируется отряд. Оттуда, из ущелья, свяжешься со мной. Оговорим вариант встречи, при личном контакте все и обсудим. Ты меня понял?

– Понял. Надеюсь, начальник штаба не узнает о наших планах?

– Не узнает. Его срочно вызвал в Москву Оболенский.

– Вот как? Не иначе, как еще какую подлянку задумал наш генерал в свете вновь возникших неприятных для него обстоятельств.

– Возможно. Итак, жди вертолет. Думаю, часа через два он будет над Слепым ущельем. Обозначь себя как-то!

– А чего обозначать, я нахожусь недалеко от дымящегося аула Гармун. Сам на лошади, рядом еще одна. Пилоты без труда увидят меня!

– Хорошо! До встречи, Андрей!

– До встречи, полковник!

Москвитин спрыгнул с лошади, отвязал от нее свою сумку и вздохнул с облегчением. Ранее никогда не ездивший на лошадях по горам, он совершенно не представлял, как бы справился с животными, например при подъеме на перевал. Лошади же, почувствовав свободу, медленно двинулись к своему загону. Пришлось удерживать их. Пилоты должны увидеть его вместе с ними, так обозначил себя сам Москвитин.

Час при вынужденном безделье показался долгим. Наконец послышался рокот вертолета. И заходил он с запада, откуда появиться не должен был. Андрей укрылся за одной из лошадей. Мало ли что! Хотя никакое животное, кроме, пожалуй, слона, не спасет его от прямого попадания неуправляемого реактивного снаряда («НУРСА»), кассеты с которыми четко виднелись на обоих пилонах винтокрылой машины. Но ничего неординарного не произошло. «Ми-8» завис чуть в стороне от Москвитина и начал снижение, вскоре коснувшись шасси дна Слепого ущелья, подняв такую тучу пыли, что майор с двадцати метров не видел силуэт «вертушки». Андрей пошел на слегка затухший шум двигателя. Через несколько минут вертолет продолжил полет. Длился он недолго. Каких-то пятнадцать минут.

В заданном районе «вертушка» приземлиться не смогла. Пришлось майору спускаться по лебедке.

Как только «Ми-8» скрылся из виду, Москвитин, выбрав позицию среди камней, вновь включил радиостанцию:

– Первый! Я – Москит!

На этот раз ответил сам Карцев.

– На месте?

– Так точно! В Гнилом ущелье, недалеко от выхода из него.

– Роща у правого от тебя склона далеко?

– Метрах в трехстах впереди.

– Следуй туда и жди! Я подъеду.

– А не вызовет это подозрений?

– Речку рядом наблюдаешь?

– Наблюдаю, и что? Она-то в нашем случае при чем?

– При том, что я туда иногда выезжаю порыбачить.

Андрей удивился:

– Где порыбачить? Тут воды и курице по колено не будет!

– Много ты понимаешь! Форели там полно. Есть желание, убедись!

– Нет! Я не рыбак! Иду в рощу! При подъезде предупредите!

– Обязательно!

Выключив станцию, закинув дорожную сумку за спину, держа «ВАЛ», которым сменил отработавшую свое снайперскую винтовку, в готовности к немедленному применению, Андрей направился к указанному месту ожидания. Долго ждать ему не пришлось.

Вскоре через кусты он увидел идущий прямо по ручью «УАЗ», за ним бронетранспортер мотострелкового батальона с бойцами на броне.

И только после этого Карцев известил Москвитина, что въезжает в ущелье. На что майор ответил:

– Вижу! А «бэтээр» за каким чертом к себе прицепили? Свидетели нашей встречи не нужны.

– Так положено, Андрей! Да ты не волнуйся. Пехота пройдет дальше в ущелье, так что никто из посторонних нас видеть не будет.

Москвитин усомнился:

– А шарахнут ребята батальона из своих стволов по роще? Так, для профилактики? Я бы лично не удержался, прошил бы «зеленочку» из крупнокалиберного «КПВТ».

Командир отряда спецназа успокоил его:

– Не беспокойся! Пехота может открыть огонь лишь по моему приказу или в случае прямого нападения на колонну. Но все, хватит трепаться в эфире. Скоро и так наговоримся. Отбой!

Через считаные минуты «УАЗ» остановился возле рощи, бронетранспортер обошел его и пошел дальше.

Из автомобиля вышли двое, полковник Карцев и прапорщик Захаров, который управлял «УАЗом».