Текст книги "Всегда на посту"
Автор книги: Александр Соколовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Александр Александрович Соколовский
Всегда на посту
Порядок в нашем доме
Хорошо, когда в доме порядок. Лежат на своих местах книжки и тетрадки, чулки и башмаки – у каждой вещи свое место.
Хороший порядок сбережет человеку много времени. Представь себе, что, садясь готовить уроки, ты будешь долго рыскать по комнате в поисках учебника или пенала. Представь себе, что рабочему на заводе, чтобы начать работу, пришлось бы сломя голову бегать по всем цехам, отыскивая то резец, то сверло, то заготовку для детали. Конечно, так не бывает. И на заводе каждой вещи – свое место.
Но порядком люди привыкли называть не только правильное расположение необходимых им дома или на работе вещей. Вот подходит к остановке автобус. Если бы все пассажиры, дожидающиеся его, никому не давая выйти, кинулись к дверям, полезли в автобус, то он долго не смог бы отъехать. Да и давка произошла бы немалая. Чтобы не мешать друг другу, чтобы всем было удобно, пассажиры выходят из автобуса в одну дверь, а входят в другую. А тот, кому надо выйти на следующей остановке, вежливо просит разрешения пройти к двери. И ему так же вежливо отвечают: «Пожалуйста». Кстати, вежливость – это тоже порядок.
Наверное, придя домой с улицы, ты не забываешь как следует вытереть ноги о половичок у двери. В школе на уроке ты сидишь за партой, а не расхаживаешь по всему классу. Если надо о чем-нибудь спросить учителя, ты не кричишь во все горло, а тихо поднимаешь руку. Ведь хождение между партами на уроке, внезапный возглас могут помешать и твоим товарищам, и тебе самому.
К порядку тебя приучают с самых малых лет. Ты, наверное, и не помнишь, как научился правильно сидеть за столом, держать вилку и ложку, есть не чавкая, не вытирать руки о скатерть. Наверное, не помнишь, как терпеливо учили тебя ложиться спать и подниматься в определенное время. Порядок для тебя превратился в привычку.
Есть правила, которым раз и навсегда подчиняются разумные люди. Не взбредет же тебе ни с того ни с сего запустить чернильницей в зеркало. А если к тебе в гости придет приятель, откроет буфет и начнет бить чашки и тарелки, ты, вероятно, подумаешь, что он сошел с ума. Если мы не будем соблюдать разумных правил дома, на улице, в школе, в кино, на стадионе, в гостях, могут произойти неприятные, а порой и ужасные вещи.
Порядок, крепкий, нерушимый, должен быть и в самом большом нашем доме – в доме, где живут и трудятся около двухсот тридцати миллионов человек, в нашем с тобой Советском государстве.
Без строгого порядка всегда и везде людям жилось бы очень трудно. Как и тебе дома порядок помогает беречь время, так порядок, правила поведения, которые должны соблюдать все граждане – от мала до велика, помогают народу не тратить попусту драгоценные минуты, жить спокойно, работать с пользой. Эти разумные и справедливые правила всей жизни нашей Советской страны называются общественным порядком.
В давние времена, когда нашей Родиной правил царь, когда хозяевами в России были капиталисты и помещики, люди тоже жили по заведенным от века порядкам. Но не для всех эти правила были одинаковыми. Для богатых – одни, для бедных – другие. Богач мог обидеть бедняка, оскорбить его, как хотел. Он мог даже убить бедного человека и откупиться от суда, от полиции. И суд, и полиция, и закон служили богатеям. Это в те проклятые времена народ сложил пословицы о несправедливых законах, о злой бедняцкой доле. «Где закон – там и обида, – говорили в народе. – Закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет…»
Великий Октябрь уничтожил власть богачей. Народ, завоевавший свободу, сам установил новые законы, одинаковые для всех. По этим законам каждый гражданин нашего государства должен трудиться, приносить пользу обществу, уважать других людей, беречь то, что создано трудовыми руками. Никто в нашей стране не смеет вредить людям – посягать на их здоровье, честь, достоинство, на их имущество, на богатства Родины, на достояние народа и государства. Никому не позволено нарушать законы Советской власти.
К сожалению, не все у нас в порядке. От долголетнего господства социальной несправедливости нам в наследство достались многочисленные пороки человеческого характера – эгоистичность, тунеядство, пьянство, хулиганство, стремление жить за счет окружающих.
Кому же доверил народ оберегать порядок, кому поручил он бороться с теми, кто нарушает законы?
Это почетное дело поручено милиции, работникам охраны общественного порядка. Ночью и днем, в стужу и зной, в дождь и буран выходят на свои посты милиционеры Страны Советов, часовые нашего покоя. Они дали народу клятву смело стоять на страже порядка в стране, оберегать богатства Родины, по первому зову спешить на помощь, если человеку грозит беда.
Вот о тех, кто всегда на посту, о милицейской службе я и хочу рассказать в этой книжке.
В давние годы
Когда мне приходится бывать в Ленинграде, я непременно стараюсь выкроить часок-другой, чтобы побродить по его прямым проспектам, пройти по мостам, повисшим над Невой, посидеть на скамейке в Летнем саду. Он красив в любое время года, этот удивительный город. Но особенно прекрасен он осенью. Желтые, оранжевые, красные листья тихо устилают набережные, дорожки парков и скверов. Целый ворох их держит на коленях окруженный героями своих басен дедушка Крылов. А Пушкин на площади Искусств словно ловит их протянутой рукой.
И обязательно, приехав в Ленинград, я бываю в тех местах, которые молчаливо хранят память о грозном времени великих битв революции.
Вот площадь у Финляндского вокзала. 3 апреля 1917 года здесь собрались тысячи рабочих, тысячи преданных революции матросов и солдат. Они пришли, чтобы встретить возвращающегося в Петроград Владимира Ильича Ленина.
Радостный, стремительный, он вышел из здания вокзала. И громом прокатилось по всей площади: «Ленин! Да здравствует Ильич!..» И отсюда в тот день весь мир услышал ленинский призыв к борьбе за социалистическую революцию.
А вот Сердобольская улица, дом № 1/92. В этом доме Владимир Ильич жил, вернувшись из Разлива, в сентябре 1917 года, скрываясь от полицейских шпиков.
В те дни Петроград готовился к последнему бою за власть Советов, за лучшую жизнь, за справедливость. Ленинского приказа начать вооруженное выступление ждали отряды рабочих-красногвардейцев, революционные солдаты, экипажи кораблей Красной Балтики.
Поздним вечером 24 октября в пустом вагоне трамвая ехал Ильич с Сердобольской улицы к набережной Невы, в штаб революции – Смольный.
А в те давние дни семнадцатого года громом тысяч голосов, топотом марширующих отрядов было наполнено здание. Отсюда вестовые разносили ленинские приказы: захватить почту, телеграф, телефон, занять вокзалы, окружить Зимний дворец, где спрятались враги революции – министры Временного правительства… Вечером 25 октября (7 ноября по новому стилю) начался штурм Зимнего. А в четвертом часу утра 26 октября в гудящем актовом зале вождь революции провозгласил начало новой эпохи, рождение нового, социалистического государства рабочих и крестьян.
Каждый раз, бывая в Ленинграде, я прохожу по тем памятным местам. И кажется мне – я слышу твердую поступь красногвардейских отрядов, шелест алых знамен, слышу голоса, подхватывающие грозную песню:
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут,
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут…
Восставший народ победил. Но Владимир Ильич Ленин предупреждал, что мало только захватить власть, надо эту власть удержать. А врагов у Советской власти, у революции было много. Одни бежали от восставшего народа на Дон, на Кубань, в Сибирь, начали собирать там контрреволюционную белую гвардию. Другие, за рубежом, готовились двинуть на помощь белогвардейцам свои иноземные армии. А были и тайные враги. Они попрятались по темным углам, по глухим норам. Многие из них выполняли задания белогвардейцев: устраивали саботажи и мятежи, портили станки на заводах, разрушали железнодорожные пути и мосты, поджигали склады, убивали преданных Советской власти людей. Ничуть не меньше вредили революции бандиты, грабители, воры, спекулянты.
Для того чтобы дать отпор белогвардейцам и иностранным интервентам, надо было организовать армию. Но нужна была и другая армия, которая бы смогла разгромить тайных недругов, чтобы оберегать революционный порядок.
И Советская власть, партия коммунистов создали такую армию. Ее назвали милицией.
Утром 28 октября (10 ноября по новому стилю), выйдя на улицы из квартир, жители Петрограда прочитали расклеенный на стенах домов, на заборах, на афишных тумбах декрет о том, что поддерживать в городе революционный порядок Советская власть поручает рабочей милиции. Ей должны подчиняться все, потому что она представляет власть Советов, власть народа.
Это было давно – почти пятьдесят лет назад. Но кажется, и поныне хранят улицы Ленинграда твердый шаг первых милицейских патрулей. Так и чудится порой, что вот сейчас навстречу из-за поворота пустынного ночного проспекта выйдут люди с винтовками в руках, в пальто и куртках, перекрещенных жесткими ремнями, пулеметными лентами. Они пройдут, проверяя, все ли в порядке, не грозит ли кому-нибудь беда.
Первые милиционеры! Они еще не носили тогда формы, такой привычной для нас с тобой теперь, – синяя шинель, фуражка с красным околышем, на которой поблескивает золоченый герб Союза Советских Социалистических Республик. Рабочие парни и девушки, смелые добровольцы, они шли на службу в милицию из заводских цехов. Им еще многому надо было научиться: разгадывать хитрости врага, среди тысячи следов находить след преступника. Надо было научиться по едва различимым приметам точно представлять себе картину совершенного злодеяния. Надо было научиться распознавать замыслы преступников… И милиционеры учились. В поединках с врагами, в жарких схватках с преступниками.
В те дни служба в милиции напоминала фронт в разгар ожесточенных боев. Опасна была эта служба. Враги подстерегали милиционеров в темных переулках и подворотнях, стреляли в них из чердачных окошек, из подъездов домов, из проезжающих автомобилей.
Зная, что милиционер Страны Советов по первому зову спешит на помощь, враги заманивали патрульных в ловушку, в западню. Так предательски убили они осенью восемнадцатого года московских милиционеров Егора Швыркова и Семена Пикалова.
Вместе пришли на службу в милицию Егор и Семен – два друга, два молодых рабочих паренька. Товарищи – милиционеры из Пятницкого комиссариата в Замоскворечье – сразу полюбили этих жизнерадостных, смелых ребят. Друзья первыми делали шаг вперед из строя, когда начальник вызывал добровольцев, чтобы послать на опасное задание. Не страшили их ни бандитская пуля, ни воровской нож. А разве еще кто-нибудь в отделении мог так задушевно, как Егор Швырков, спеть песню или так лихо сплясать, как Семен Пикалов? Только для песен и плясок, для отдыха времени было слишком мало. Шла борьба за жизнь нашей Родины. Шла борьба и на фронте и в тылу.
Однажды ночью Швырков и Пикалов вышли на пост к Москве-реке, к Устьинскому мосту. Ночь была темная. Пронизывающе дул ветер, поднимая тучи пыли. Фонари не горели. В окнах домов лишь кое-где тускло мерцали отблески свечи или коптилки – электростанция не работала. Чуть прояснялось только в те короткие мгновения, когда сквозь рваные тучи светила луна. Холодным светом на миг заливала она улицу: мостовую с вывороченным булыжником, магазины с выбитыми в витринах стеклами, стены домов, оклеенные обрывками листовок и воззваний…
Милиционеры шли, стараясь ступать без шума, останавливаясь и прислушиваясь, зорко глядя по сторонам – не затаился ли где-нибудь враг, не нужна ли честным людям их помощь. Может быть, они переговаривались о чем-нибудь вполголоса. Но скорее всего, шли молча. Часовым разговаривать не полагается. Но думать никому не запрещено – даже часовым на посту.
О чем же думали они в ту последнюю ночь их недолгой, но прекрасной и смелой жизни? Кто может на это ответить! Но наверняка мечтали они о том недалеком времени, когда разгромит врагов-белогвардейцев Красная Армия. Они наверняка мечтали и о тех для них еще далеких днях, когда Страна Советов будет самой счастливой, самой сильной и самой мирной из всех стран на свете, – о нашем с тобой сегодняшнем времени. Да, они думали, они мечтали об этом. Ведь без такой мечты о прекрасном будущем своего народа, своей Родины не бывает настоящего геройства, подвига.
Не знаю, кто первый из них – Семен или Егор – услышал на реке какой-то шум. Не знаю, кто первый предостерегающе поднял руку. Может быть, оба они сразу насторожились и стали вглядываться в туман. И вот из пелены тумана выплыла черная тень парохода. Странное дело – судно в такой поздний час! Милиционеры решили понаблюдать за ним. И вдруг на берегу раздался крик. Кто-то звал на помощь. Разве можно было прятаться в засаде, медлить, ждать хоть мгновение, если человеку грозит беда?.. Друзья кинулись к берегу, и когда они были уже у самой воды, с парохода по ним открыли огонь.
С почестями хоронили москвичи отважных милиционеров. К Красной площади шли за катафалком седые рабочие, комсомольцы и юные коммунары, шли сослуживцы героев и красноармейцы. Над могилами героев у Кремлевской стены поклялись товарищи Пикалова и Швыркова отомстить за них врагам Советской власти.
Я был недавно в числе гостей на Красной площади во время Октябрьской годовщины. Под гром барабанов, под звучный марш проходили по площади войска; заглушая мощные звуки военных труб, с грохотом ехали танки, самоходные орудия. Словно серебряные стрелы, проплывали ракеты. И казалось мне, что, поднимая в воинском салюте звонкие молнии шашек, командиры отдают честь не только тем, кто, принимая парад, стоит на трибуне Мавзолея. Казалось мне, что салют боевой славы и честь отдают командиры и памяти павших борцов – всех, кто отдал жизнь за счастье нашей Родины.
Эстафета мужества
Кто же воспитал наших милиционеров такими стойкими, такими смелыми и отважными? Кто научил их защищать человека, не страшась смерти? Не дрогнув, идти навстречу опасности?
У советской милиции были замечательные учителя и воспитатели, строгие и справедливые наставники. У наших милиционеров были командиры, стойкости и мужеству которых можно было подражать. Ученики Ленина, испытанные большевики, – эти наставники, так же как их великий учитель, силы свои, разум, сердце, жизнь свою отдали делу рабочего класса, делу революции, борьбе за счастливую долю всех угнетенных людей.
Нашу милицию воспитывал Феликс Эдмундович Дзержинский. Он возглавлял Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем – ВЧК. На этот пост Дзержинского рекомендовал Владимир Ильич. Рыцарем революции называл Феликса Эдмундовича наш народ.
Милиционеров Советской страны растил Михаил Иванович Калинин, выдающийся деятель Коммунистической партии, верный соратник Ленина. С 1919 по 1946 год – до конца своей жизни – он был сначала Председателем ВЦИК, а потом Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Калинин говорил о нашей милиции, что это – зеркало Советской власти, потому что по делам милиции люди судят, какова эта власть.
Одним из первых руководителей милиции был Григорий Иванович Петровский. В ноябре семнадцатого года Владимир Ильич Ленин предложил поручить ему пост Народного комиссара внутренних дел Республики Советов. Григорий Иванович не раз водил милиционеров на сложные и опасные операции.
Если бы я вздумал рассказать тебе обо всех героях, прославивших нашу милицию в дни, когда только еще создавалось социалистическое государство, в годы огненных битв гражданской войны, если бы я решил поведать тебе о подвигах советских милиционеров в те годы, когда наш народ трудился на стройках первых пятилеток, мне пришлось бы написать десяток книг. Подвигам не было числа. Эстафету мужества, стойкости приняли те, кто в наши дни оберегает порядок в государстве.
Не так давно мне довелось ехать на автобусе по крутой горной дороге из столицы Грузии Тбилиси в предгорья Кахетинского хребта, в маленький городок Тианети. На полпути, в лесу, шофер остановил машину.
– Почему остановка? – спросил я с удивлением у своего соседа – старого грузина с длинными седыми усами. – Кругом лес, ни одного селения…
– Здесь теперь всегда остановка, – сказал мне сосед. – В память о Георгии.
– О каком Георгии?
Старик посмотрел на меня сурово.
– О нашем Георгии, Джапаридзе. – И он указал на обочину дороги, где на небольшой поляне стоял белый мраморный обелиск. Над ним склонились молодые дубки.
Я попросил соседа рассказать о Георгии, и вот что узнал.
Год назад, в такой же летний солнечный день, так же натруженно фыркая, поднимался в горы автобус. Ехали в нем колхозники – виноградари, садоводы, хлебопашцы. Ехали дети, с любопытством вглядываясь в чащу леса, где, говорят, водятся рыси и медведи. Ехал в автобусе, возвращаясь из отпуска, сотрудник Тианетского отделения милиции старший лейтенант Георгий Джапаридзе.
Грузины говорят, что по улыбке человека можно угадать, какое у него сердце. А Георгия товарищи привыкли на службе видеть улыбающимся.
Сколько раз грозила Георгию смертельная опасность! Сколько раз приходилось ему лицом к лицу встречаться с жестокими врагами – преступниками! Но сердце его не знало, что такое страх. Он улыбался, даже когда получал от злодеев письма, где те грозились с ним расправиться. Только улыбка становилась презрительной и жесткой.
Однажды, когда Джапаридзе ехал по шоссе на автомобиле, в него выстрелили из встречной машины. Стрелок промахнулся. Старший лейтенант быстро развернул свой «газик» и помчался в погоню за неизвестными злоумышленниками. Нагнав автомобиль, он опередил его, ловко поставил «газик» поперек дороги, выхватил оружие и выпрыгнул на шоссе. Преступники, ошеломленные внезапным появлением офицера, подняли руки вверх.
Но, вероятно, не об этом вспоминал Георгий, возвращаясь из отпуска на службу. Никогда не считал он геройством и подвигом то, что обязан был сделать по долгу своей милицейской службы. Наверное, думал он о друзьях, которые ждали его в Тианети, наверное, с нетерпением ждал минуты, когда снова можно будет приступить к любимой работе, без которой жизни себе не представлял.
Дорога петляла, поворот сменялся поворотом. И вдруг автобус резко затормозил. В тот же миг Георгий услышал выстрелы. Из лесной чащи на дорогу высыпали люди в масках, с ружьями в руках. Звякнуло выбитое пулей стекло. Заметались, испуганно закричали пассажиры. Заплакали малыши. А бандиты окружали машину.
Вот они, преступники, с которыми старшему лейтенанту Георгию Джапаридзе выпало встретиться последний раз в своей жизни. От него, единственного в автобусе вооруженного человека, зависела судьба женщин, стариков, детей.
– Всем лечь на пол! – приказал Георгий так громко и властно, что все сразу послушались.
Стрелять было трудно. Движения отважного милиционера стесняла узкая рама окна. А для грабителей автобус представлял открытую мишень. К тому же Георгию надо было беречь патроны.
Пулю за пулей расчетливо посылал Джапаридзе в бандитов, которые отстреливались, перебегая за деревьями. Надо было во что бы то ни стало протянуть время. Возможно, по дороге проедет какая-нибудь машина, появится подмога. Надо постараться ранить хотя бы одного грабителя, чтобы потом легче было его найти, а по его следам отыскать и остальных злоумышленников.
Улучив момент, когда бандит высунулся из-за дерева, Георгий выстрелил. Грабитель выронил из рук оружие. И в тот же миг Джапаридзе ощутил тупой, обжигающий, стеснивший дыхание удар в грудь. Но и падая, чувствуя, что сознание покидает его, он успел послать две последние пули вдогонку грабителям, которые уводили в лесную чащу своего раненого главаря.
Тихо стало в лесу. Едкий запах пороховой гари развеяло ветерком. Осторожно начали пробовать голоса приумолкшие, потревоженные выстрелами птицы. А люди в автобусе все еще молчали. Может быть, их оглушила внезапная тишина. А может быть, они еще не поняли, что человек в форме милиционера, защитивший их, уже мертв…
Так узнал я о подвиге старшего лейтенанта Георгия Джапаридзе. Каждый раз, проезжая мимо мраморного обелиска, останавливается здесь автобус, хотя поблизости нет ни одного селения. Такое правило завели сами пассажиры – все, кто ездил по горной дороге, теперь уже совсем безопасной.
Сколько же любви, сколько благодарности народной заключено в этом простом, неизвестно даже кем установленном обычае! Не умирают в памяти народной имена героев. И эта память – высшая награда за мужество и доблесть.
