Текст книги "Непричесанные мысли о религии"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Александр Розов
Непричесанные мысли о религии

1. В начале была прагматика

Все началось очень давно – 50 или 100 тысяч лет назад. Появилась первобытная проторелигия (она же – магия) – и это была очень прагматичная штука. В эпоху, длившуюся примерно до 12 тысячелетия до н.э. люди просто не могли позволить себе роскошь следовать «предписанным якобы свыше нормам», если таковые шли вразрез с прагматикой. Ее целью был непрерывный поиск ресурсов, как дополнительных гарантий выживания рода. Первобытный человек искал в невидимом мире не какое-то Высшее Существо, а надежного партнера в своих практических делах.

Если колдун может прекратить падеж скота, вылечить раненного, предсказать погоду или навести порчу на врага – это хороший колдун и невидимые существа, которых он призывает и изображает – тоже хорошие.

Если колдун не может получить подобный практический результат – это негодный колдун и невидимые существа, которых он призывает и изображает – тоже негодные.

Первобытная магия – это все неочевидные человеческие технологии того времени в одном флаконе.

Позже из этого флакона человечество извлекло науку, ремесло, искусство, экономику и политику – и эти технологии стали отвечать за практические результаты в своих областях. Когда все вроде бы рассортировали, во флаконе еще что-то осталось. Это что-то и называется религией в современном смысле слова.

Православным инвесторам в августе 1998 г. не пришло в голову сказать патриарху: смотри, священник, мы строили твоему богу храмы, украшали его изображения, жгли ему свечки тоннами. Почему же он не предупредил нас, что будет дефолт? Почему не посоветовал сбрасывать ГКО и ОВВЗ и перекладываться в USD и DM?

Как говорит Барац, «религии всему учат и ни за что не отвечают». Впрочем, это не значит, что они ничем интересным не занимаются.

Любые религиозные системы, имеют дело с одной и той же проблемой – придать смысл и указать направление. Но к этой проблеме можно подходить по-разному.

Одни сводят решение к некой фигуре Его. (Не надо ничего решать. Мы все равно ничего не решим – поскольку все решает Он и только Он.)Основной принцип: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Вся ответственность за происходящее лежит на барине (который никогда не ошибается, это – догмат) – а мы просто исполняем приказы. Это – единственное, что мы можем и должны делать. Все ждут приезда барина, а пока имеют дело с его стряпчими (священниками). Здесь функции священника в том, чтобы объяснить, почему барин так долго едет и чем таким важным он занимается, будучи неизвестно где.

Другие получают решение путем отрицания. (Проблема не является объективной – значит если считать, что ее нет, то ее и не будет.)Основной принцип: «Умный всегда найдет выход из сложной ситуации, а умный просто в нее не попадет». Трава не знает этой проблемы – она просто растет. Станьте травой – и у вас тоже не будет этой проблемы. Все стараются стать травой и убеждают себя, что проблемы нет. Некоторым это даже удается – и они выпадают из сферы практической деятельности (трава не занимается человеческими делами по определению). Другим (большинству) это пока не удается – и функции священника объяснять им, как смешно выглядят их проблемы с точки зрения травы.

Третьи занимается собственно поиском вариантов решения. (Объективна проблема или нет, а раз она возникла, то решение получить хочется.)Основной принцип: «Попробуем сделать вот так... Что, не получается?.. Понятно. Так делать не стоило». Это – путь в темноте наугад. Это – путь без ориентиров и направлений. Короче говоря, это – путь ошибок. Функция священника сводится к тому, чтобы не повторять ошибок и распознать ошибку раньше, чем она приведет к самым скверным последствиям.

Поскольку поиски идут наугад, то прежде чем научиться управлять «на пользу», мы обязательно сделаем несколько движений во вред себе. Такова плата за технологичные знания (пригодные для получения, как Вы пишете «исчерпывающих ответов на вопросы бытия» ). Другие виды знаний даются абсолютно бесплатно – но они нетехнологичны.

2. В поисках христианской культуры

Никакие религии не возникают на пустом месте. Христианство – не исключение, оно тоже заимствовало многие элементы своего учения из предшествующих религий, вот церковь отрицает и факт заимствования и позитивную роль предшественников.

Если идею открыто заимствовать из какого-то источника – это преемственность и это нормально.

Но если (как это было при формировании церковной доктрины) идею заимствовать тайно, а в сам источник потом завалить фекалиями – это воровство и свинство. Кроме того, подобные упражнения самым скверным образом сказывается на психике верующих.

Сейчас христианские проповедники, изображая некий либерализм взглядов, взяли себе моду говорить, что все религии, учат одному и тому же: любви к Богу, доброте к ближнему и общим принципам нравственности.

При этом они, однако, уточняют: «Все, кроме языческих».

То есть, любая религия, в которой нет фигуры единого и единственного Бога-личности (творца и хозяина всего на свете), является по их мысли чем-то неправильным. Буддизм, даосизм, нью-эйдж, эллинизм – неправильные, философия у них дурная и вера у них поганая. Вычеркиваем.

Что остается? Древние евреи XIII в. до н.э. – I в. н.э., арабы после VII в. н.э., Европа между V и XVI в. н.э.

Блестящая триада. Франки режутся насмерть с арабами за гроб еврейского Мессии потому, что первые считают его богом и сыном бога, а вторые – просто пророком. Мнение евреев по этому вопросу вообще никого не интересует – они в меньшинстве. Арабы их грабят и обращают в ислам, а франки – просто грабят.

При этом арабы молятся камню и восходу солнца, а франки – рукоятке меча и женщине, родившей Бога.

И какие мы имеем в этой среде культурные достижения?

Наука – нет (после XIII в. стали что-то вспоминать из античности, лет 300 вспоминали).

Искусство – нет (в XV в. стали вспоминать искусство Эллады, лет за 100 вспомнили).

Образование – нет (короли и дворяне писать-читать не умели, считали на пальцах).

Право – нет (цивилизованные страны пользуются или римским, или кельтским правом, а образец религиозного авраамитского права – это шариат. Без комментариев).

Итак, все достижения трех авраамитских религий – сожженные книги, инквизиция и религиозные войны.

Может быть, зато среди достижений есть нравственность?

Давайте посмотрим. Ксенофобию и нетерпимость – вижу.

Массовые психозы (эпидемии страха на мотив «конца света» и пр.) – вижу.

Сексуальные комплексы – вижу.

Охоту на ведьм – вижу.

Нравственности – не вижу. Да и откуда ей взяться, к примеру, в ортодоксальной церковной версии христианства? Все люди с момента, когда прародители скушали чужое яблоко – подонки и твари по определению. Это – догмат, считать иначе – гордыня, грех и ересь. Если человек считает себя подонком и тварью – как у него может появиться нравственность?

Нравственность начинается с уважения к себе и окружающим людям, а церковная доктрина делает невозможным и то и другое. Если человек воздерживается от некоторых дурных (и от некоторых хороших) поступков из невыносимого ужаса перед жестоким богом, который за любой проступок будет вечно истязать его в аду – это не нравственность, а животный страх. Если же человек считает, что он может «отмолить» любые грехи (бог сжалится и не будет его истязать) – это путь полной безнравственности.

Духовности (о которой так любят рассуждать христианские миссионеры) – я тоже не вижу. Дело в том, что духовность начинается с чувства прекрасного. А чувство прекрасного – с красоты человеческого тела и красоты окружающего мира. И что же духовного мы находим в церковной версии христианства? Что человеческое тело отвратительно («Как мерзостен ты, о человек» – пишет бл. Августин). Что женская красота – это грех похоти, а мужская – грех гордыни. Что на изображениях надо закрывать причинные места листиками. Что материальный мир – гадость, собственность Сатаны (штатного метафизического злодея и по совместительству – «князя мира сего»).

Откуда взяться духовности при таком подходе к делу?

3. Сатанинские пляски

На самом деле вопрос о взаимоотношениях «новой ортодоксальной догматики» (которую в России представляет, в частности, небезызвестный дьякон А.В.Кураев) с Сатаной имеет глубокие исторические корни.

Церковное учение – «Никейская» версия христианства (к которой принадлежит и католицизм и православие) исходно является винегретом из ворованных богов и концепций. Поскольку готовили этот винегрет в начале IV века исключительно из идеологических и политических соображений, о стройности в те времена как-то забыли. Культ Исиды и Сераписа самым нелепым образом смешался с культом Митры, с культом Sol invictus, с орфическими учениями и с несколькими различными видами еврейского мистицизма.

В результате массового хищения богов, церковное учение оказалось сплошь соткано из противоречий. Позже (на последующих вселенских соборах) противоречия пытались истолковать систематически – но нелепость учения от этого лишь усугублялась. До определенного исторического периода церковь могла просто рявкнуть на население: «А ну-ка по быстрому хором начали верить во все», но теперь это уже не работает. Другое время на дворе.

Теперь А.В.Кураев и ему подобные с помощью пилы, гвоздей и молотка пытаются приспособить гнилую и рассыпающуюся ортодоксальную версию христианства к современной эпохе – эпохе одновременного расцвета прагматизма и мистицизма. Задача сложная – поскольку приходится держаться в рамках внутренне противоречивой церковной концепции. Оппоненты (в т.ч. горячо нелюбимое дьяконом Кураевым рериховское «учение живой этики» этими рамками не сковано). Тем более подобными рамками не скованы другие учения «мистического модерна» – в т.ч. New Age.

Напомню: конечный церковный вариант учения о природе Христа выглядит примерно так:

Христос – вочеловечившийся Бог, который родился около 1-го года н.э., но был всегда, который бессмертен, но умер, а потом воскрес, и все это для искупления грехов человечества перед ним же самим (поскольку Христос и есть Бог). При этом как-то получилось, что индивидуальное спасение достигается посредством религиозно-мистических ритуалов, проводимых специально обученными священнослужителями, а также путем дополнительного соблюдения некоторых табу и чтение определенных заклинаний (молитв).

А.В.Кураев очень расстраивается по этому поводу, но факт остается фактом: большинство т.н. «христиан» верят именно в магическую силу религиозных ритуалов, табу и заклинаний – ни во что иное. Предполагается, что в результате этих магических действий индивид после смерти попадает в рай (где будет непонятно что, но что-то хорошее), в противном случае он попадает в ад (где злобный Сатана будет истязать его неограниченное время с помощью специальных инструментов, изобретенных в свое время христианской инквизицией).

Таким образом, христианский Сатана – это очень важная персона. На нем все держится. То есть, при любом содержательном философском анализе христианство, в котором необходимым образом существует и Бог, и Сатана, представляется типичным дуализмом. Признавать такое положение дел открыто церковь не может. Дело в том, что христианство по своей религиозной доктрине обязано быть строго монотеистичным, без каких-либо отступлений от данной позиции.

Некоторые теологи, пытаясь слезть с этой елки, толковали Сатану не как присутствие чего-то негативного, а как отсутствие позитивного: (добра, любви, света). Например: темнота есть не что-то самостоятельное, а лишь отсутствие света – но церковь эту точку зрения не поддержала. Ведь стоит объявить Сатану «отсутствием» – и рухнет сначала онтологическая компонента – поскольку отсутствие всегда предшествует присутствию, а следовательно, такой Сатана предшествовал всему, в т.ч. и Богу. Космогония мгновенно приобретет черты проторелигиозного мифа, в котором Вселенная (Космос вместе с богами) рождается из первичного Ничто (Хаоса), причем в качестве последнего естественным образом окажется тот самый Сатана, который отсутствие. Не говоря уже о том, что вслед за онтологической компонентой рухнет и аксиологическая. Как объяснить присутствие зла в мире, если есть только Бог и нейтральное по определению «отсутствие»?

Выходит, для нормального функционирования церкви Сатана совершенно необходим, он должен быть персонифицированным Абсолютным Злом (в противовес Богу – как Абсолютному Добру). Правда, в этом случае Сатана не может оказаться ничем иным, кроме как анти-Богом, возникшим одновременно с Богом и находящимся с ним в непрерывном единстве вселенского конфликта (как это характерно для манихейства или любой другой концептуально разработанной дуалистической религиозной философии) – кстати, Сатана и переводится как «противник». По идее, в дуализме вообще, и в религиозном дуализме в частности, нет ничего дурного, но церковь предпочитает считать религиозный дуализм ересью, а собственный дуализм прикрывает горой нелепостей и словоблудия.

Теоретически, церковь могла бы описать Сатану как некий побочный продукт творения единого Бога (примерно в таком ключе церковь и старается действовать) – но при осмыслении этого положения рушится вся аксиологическая конструкция церковного христианства. Бог предстает Творцом, равно создающим как добро, так и зло. Соответственно, Абсолютное Добро и Абсолютное Зло оказываются или равно-важными Его аспектами, или двумя вторичными божествами (как Белобог и Чернобог по отношению к Всебогу в русском язычестве). В последнем случае результатом является уже не би-, а тритеизм.

Именно в силу названных причин развитие любых философских конструкции, связанных с существованием или несуществованием Сатаны, губительны для церковной доктрины.

Об этом А.В.Кураев умолчал, когда в работе «Сатанизм для интеллигенции» занимался рассуждениями о преимуществах своего сомнительного церковного православия над всеми другими мыслимыми и немыслимыми религиозными учениями и бросался огульными обвинениями в тайном сатанизме.

Кстати, о христианской демонологии и воровстве.

Когда евангелист Иоанн воровал мысли у гностиков, он сделал из Сатаны «князя мира сего» – а теперь А.В.Кураев обижается на Блаватскую за ее рассуждения о Люцифере. На Иоанна надо обижаться, коль скоро именно он описал конструкцию, в которой Бог создает мир, а затем отдает его в доверительное управление Сатане.

Демонические имена, кстати, церковь тоже воровала крайне неосмотрительно.

Например, демон Астарот сделан из ворованной богини любви Астарты, а упомянутый у Блаватской и Кураева Люцифер переводится, как «светоносный». Смешно, честное слово – для демонов тьмы и зла выбрали самые светлые имена. Кстати: крест, который считается символом официального христианства, является атрибутом Ваала, солярного финикийского божества, известного в христианской демонологии под именем «Вельзевул». Вот уж действительно сатанизм для всех желающих…

4. А как же любовь?

С любовью сложно – как бы современные ортодоксально-хритсианские апологеты не пытались найти в своем учении что-то похожее на любовь, все равно получаются сплошные кошмары. Читаем книгу А.В.Кураева «Если Бог есть Любовь». И комментируем.

«Если Христос – не Бог, а всего лишь „учитель“ или „пророк“, в таком случае для Бога Иисус не более чем жертвенное животное, чью кровь люди должны почему-то пролить для того, чтобы вызвать милостивое отношение к себе у Того, перед чьим Всевидящим оком была пролита кровь Жертвенного Агнца».

Комментарий:Чему Кураев удивляется? У библейского Бога с самого начала была такая привычка делать из людей жертвенных животных – сын Авраама, дочь Иеффая, чему тут удивляться? – А.Р.

«Если Христос – не Бог, то нет в мире книги, более оскорбляющей нравственное чувство. Люди долго и со вкусом грешили – и Бог на них сердился. Наконец, люди совершили самое гнусное, что они могли делать – они убили единственного светлого Человека на земле. И в ответ на это преступление апостолы Христа почему-то заявили, что после убийства Христа Бог больше на людей не гневается, что наши грехи омыты кровью Иисуса»

Комментарий:Не надо было воровать куски из разных религий: бога, который любит человеческие жертвы – из иудаизма, умирающего и воскресающего бога – у египтян, а любящего и страдающего бога (титана) – у эллинов. Тогда и не впала бы христианская доктрина в абсурд... – А.Р.

«Если спасение в Боге, и спасение только во Христе – эти два исповедания веры можно совместить только с помощью учения о Троице».

Комментарий:Просто ужас, какими еретиками были христиане несколько первых веков, пока какой-то там вселенский собор это учение не придумал. Как они спасались и, самое главное, от чего спасались – история умалчивает... – А.Р.

«И только в одном случае мы можем с религиозным и с нравственным благоговением отнестись к повествованию Нового Завета: если в изможденном лике Голгофского Страдальца узнаем Того, Кто некогда Сам создал все мироздание».

Комментарий:…Ну вот. Теперь неплохо бы объяснить, кого Иисус в Евангелии все время называет «Отец Мой» – вряд ли кому-то взбредет в голову называть так самого себя. Не плохо бы объяснить и странную причуду этого существа: создать метагалактики, пульсары с квазарами, черные дыры и всю остальную вселенную, радиусом около 20 миллиардов световых лет – и для чего? Только чтобы устроить дешевое представление с умиранием и оживанием на какой-то заштатной планетке в самой обыкновенной звездной системе на краю одной из совершенно ординарных галактик? При чем здесь благоговение? И, самое главное, при чем здесь любовь? – А.Р.

«Народы Тибета тогда еще не вышли из стадии шаманизма. Их культ состоял в общении с духами – в том числе и вполне и откровенно злыми. По логике религиозного развития через какое-то время они могли бы принять идею Единого Божества и встать на общечеловеческий путь развития».

Комментарий:встать на «общечеловеческий путь развития» по Кураеву означает, например, начать сжигать людей живьем за то, что они крестятся не тем количеством пальцев. – А.Р.

«... Но к ним пришли буддистские проповедники и сказали, что Бога нет».

Комментарий:…И в результате народы Тибета и прочего Китая, лишились такого увлекательного шоу, как аутодафе. – А.Р.

«О других религиях можно сказать, что в них люди ищут Бога. В Библии же рассказывается история о том, как Бог искал людей. Одна из первых картинок Библии – Адам, прячущийся от Бога под кустом»

Комментарий:Люди, согласно Библии в интерпретации Кураева, пытались спрятаться, да не тут-то было: Бог их поймал и задал им перца... – А.Р.

«Христиане – не хозяева своей Церкви и своей веры. Уже об апостолах сказано: Не вы Меня избрали, а Я вас избрал. Христиане не владеют никакой истиной.».

Комментарий:Приехали. Не только любви в ортодоксальном христианстве, не нашлось, но даже и истины. У евангелиста Иоанна, между прочим, сказано: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». Если современные православные апологеты по их собственному утверждению, не владеют никакой истиной, то с их стороны было бы разумно учесть мнение Христа (в редакции Иоанна). То есть, хотя бы не мешать искать истину другим людям, у которых может возникнуть такое желание. Но не тут-то было. Этих желающих они немедленно обвиняют в сатанизме.

5. Тень, знай свое место

Жизнь понемногу расставляет все на свои места. Авраамитские теократии вместе с их «достижениями» в цивилизованных странах вежливо перемещаются в мусорное ведро. Европейская цивилизация реформирует церковное христианство, привнося туда духовность и нравственность (которыми там и не пахло). Сделав это, цивилизация начинает называться «христианской» – поскольку за тысячу лет ее приучили думать, что в христианстве сосредоточено все самое хорошее.

Та идеология, которая называется «христианством» в Европе представляет собой вполне симпатичный, гуманный и либеральный постмодерн, слегка испачканный остатками собственно христианских суеверий о троицах, святых, бесах и тому подобных мутантах.

Но кое-где случаются рецидивы «настоящего» христианства…

В России религиозная монополия РПЦ была разрушена раньше, чем в остальной Европе – еще в первые годы советской власти. Но потом Сталину стало жаль терять такой идеологический инструмент воздействия на верующих (которых в России было больше половины). Он поставил РПЦ под контроль компартии и начал религиозную монополию восстанавливать (конечно, не в ущерб идеологической монополии марксизма-ленинизма). После смены политической доктрины в 1956 г. монополия РПЦ снова была утрачена. В период т.н. перестройки и последующего распада СССР возникла мода на православие (как на альтернативу марксизму) и русский нацизм (как альтернативу интернационализму). По началу это была всего лишь модная игра – крещения, венчания, отпевания, освящение банков, бирж и прочих заведений. Но на этой волне РПЦ получила ряд социально-экономических преференций и нажила определенный капитал. Сейчас администрация РПЦ старается преобразовать этот капитал в очередное воссоздание своей религиозно-идеологической монополии. Массовое храмостроительство – это социальный символ. РПЦ метит территорию, на которую претендует. Что же касается богословского творчества А.В.Кураева и др.: запугивание валеологией, сатанизмом, сектами и католическими миссионерами с одной стороны и назойливая реклама православного спасения с другой стороны. Давно известная технология психологического давления на общество.

Казалось бы, сам факт существования такого множества всевозможных религий лишь подтверждает, что единственно «правильного» пути к познанию реальности или абсолютного начала (как бы его не называли) не существует. Но «официальная» церковь как раз и отрицает множественность таких путей. Причем не просто отрицает, а пытается заблокировать возможные альтернативные пути – не брезгуя при этом даже такими безобразными средствами, как лоббирование антиконституционных нормативных актов, пропаганда конфессиональной исключительности, призывы к криминальному насилию и сотрудничество с экстремистскими молодежными группировками.

Здесь уже кончаются поиски «правильных» путей и начинается банальный фашизм – со свойственными ему методами и последствиями.

То же было в средневековой Европе во времена борьбы с реформацией. То же было в Германии начала 30-х годов. То же происходит в современных исламских странах.

Будучи давно известной, эта технология не перестала быть опасной – вот в чем проблема.

Конечно, находятся идеологи, которые с глубокомысленным видом обосновывают необходимость приоритета одной церкви и одной религии: иначе, мол, в духовной сфере возникнет анархия.

Но анархия опасна только там, где целью является получение, преобразование и распределение ограниченного ресурса (т.е. в социально-экономической деятельности). Церковь теоретически (исходя из предмета деятельности религиозных объединений) не должна иметь дела с ресурсами такого типа. А если какая-то церковь считает людей своим ресурсом и добывает их, как полезное ископаемое, то, по моему глубокому убеждению, такая церковь подлежит запрету, а ее адепты – административному преследованию.