Текст книги "В жерновах житейских"
Автор книги: Александр Новиков
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Цыганков проснулся рано. Сделав несколько физических упражнений, побежал к пруду. Каждое утро он там умывался.
Вообще после больницы Николай очень ревностно относился к своему здоровью. Да и армейская привычка сказывалась.
Окатив голый торс прозрачной водой Зеркального, бывший капитан легкой трусцой вернулся в дом. Оделся. Вышел во двор.
Тишка юлой вертелся у ног. Цыганков покормил кроликов. Прошелся по огородику. Чтобы хоть чем-то заняться, дабы убить время, стал чинить крышу на старой клетке. Ничего не получалось. Он все время думал о предстоящей встрече. Из-за этого пребольно стукнул молотком по пальцу. Отбросив инструмент, просто сидел, наблюдая за бегущими по небу сентябрьскими облаками. Казалось, что время остановилось.
Насидевшись, он снова пошел, теперь на огород. Хотел собрать овощи, но споткнулся и, падая, угодил рукой в сырую грядку. В сердцах отбросил ведро. И вдруг понял: чтоб эн сегодня ни делал – ничего не будет получаться. Потому что мысли заняты другим.
Цыганков запер дом и не спеша направился к пруду. Еще утром он заметил несколько проехавших туда легковушек, из окон которых торчали бамбуковые удилища. «Наверняка будет с кем поболтать, скоротать время. И до Глазовки, глядишь, подбросят. А то что-то пасмурно. Того и гляди дождь пойдет. Лезь тогда по грязи. И когда же кончится этот день?» – всю дорогу вертелось у него в голове. Но то, чего он опасался, не случилось. Дождь так и не пошел. Почти целый день провел Николай возле пруда в обществе знакомых глазовских рыбаков. Те удачно удили пузатых, круглых, как тарелка, карасей.
К вечеру, договорившись с Андрюхой Лужиным насчет поездки в Глазовку, Цыганков вернулся домой.
Управ ил хозяйство. Переоделся в одежду поприличнее. Как раз в это самое время подъехал на своей старенькой «копейке» Лужин.
Обратившись к Тишке с просьбой охранять дом поприлежнее, Николай прыгнул в машину. Через мгновение они уже ехали в Глазовку.
Лужина Цыганков помнил еще со школьной скамьи. Тот, правда, был старше лет на восемь. Теперь ему около сорока. Среднего роста, с необычайно жилистыми руками, тонкой шеей и слишком большими глазами. Он всю свою сознательную жизнь проработал в родном колхозе на тракторе. Николай еще удивлялся тому, как это Андрюхе с тоненькой, как былиночка, шеей, удается управлять такой махиной, как «Кировец». Голова же может отвалиться!
Лужин словоохотливостью не отличался. Ехали молча. За исключением нескольких, случайно сказанных фраз.
В другое время Цыганков, несомненно, похвалил бы в душе спутника за то, что тот не лезет с дурацкими расспросами. Но только не сегодня. Чем ближе подходил момент встречи со Светой, тем сильнее билось его сердце. Молчать было выше всяких сил. Нужно было хотя бы разговорами снять напряжение. Отвлечься.
Не зная с чего начать, Николай, смотревший через окно автомобиля на сумеречную степь, в поля, неожиданно спросил:
– А чего это колхоз стал так мало сеять?
Андрюха, продолжая уверенно вести машину, скептически усмехнулся:
– Ты что, с луны свалился?
– Да нет, – удивился ответу Цыганков.
– Как же нет, если такие глупые вопросы задаешь. – Глаза Лужина заблестели. Николай сообразил, что затронул больную тему. А тот уже продолжал: – Какой сейчас месяц?
– Сентябрь.
– Правильно. В этом месяце обычно люди зябь пашут. Но последние года лично я в этом месяце сижу на рыбалке. А «Кировец» мой – на усадьбе гниет! То солярки у них нет, то запчастей. Куда все подевалось? Куда? Десять тысяч гектар зяби поднимали в былые годы! А теперь? Не на Марсе же тогда все происходило, а у нас, здесь, под носом. Молчим, сопим. Народ, он что?! Над ним издевайся – не хочу! Будет ждать, пока живьем в землю закапывать не станут. Третий год без зарплаты сидим, и ниче! Дети у всех, семьи. Жить как?! Мужики шутят: приехал бы к нам какой-нибудь американец или немец в начальники. Может, хоть бы он стал зарплату платить. Не все равно нам – на кого горбатиться?! А то кооперативы производственные! Извиваемся, как ужи, лишь бы выжить. Не нужны! Никому не нужны!
Цыганков молча смотрел на разгоряченного Лужина, на его жилистые, лежавшие на руле руки работяги. «Да, страшно, когда люди готовы работать хоть на кого, хоть на черта с рогами, лишь бы спастись, прокормить семью. Сбежал от проблем, – думал он. – А тут их, оказывается, еще больше. Вот тебе и глушь!»
Андрюха умолк, только когда впереди заблестели разбросанные в сумерках огоньки глазовских уличных фонарей.
И вот она – окраина. «Копейка» остановилась. Цыганков выбрался на воздух и поблагодарил водителя:
– Спасибо за политинформацию, всего хорошего!
Тот только улыбнулся. До полного спокойствия ему было еще далеко.
– Не за что. Понял теперь, почему колхоз стал так мало сеять?
– Да!
– Ну бывай, пока.
– Пока.
«Жигуленок» чихнул и с пробуксовкой рванулся вперед. Через минуту он скрылся из вида. А Николай пошагал навстречу блиставшему огнями поселку.
Когда в полутьме повернул на знакомую улицу, где-то в сердце Глазовки грянула проигрышем гармонь, задорный женский голосок запел:
– Улица, улица – улица широкая…
И тут же ему завторил мужской басок:
– Почему ж ты, улица, стала кривобокая!
«Прямо про меня!» – усмехнулся Цыганков. С гордостью и сожалением покачал головой: «Вот народище! Годами без копейки работают, еще и песни поют. Да еще как поют!»
Все случилось так, как он и предполагал. Стоило только увидеть Светкин дом, как ноги сделались ватными. Каждый следующий шаг давался ему с огромным усилием. Подготовленные слова и мысли разлетелись, будто стая распуганных охотником куропаток. Хотя именно сейчас нужно было сохранить хладнокровие и ясность ума.
Он подошел к колонке и нажал механизм. Побрызгал в лицо холодной водой. Утерся чистым носовым платком и, почувствовав некоторое облегчение, решительно зашагал к дому Светы.
Целый день носившиеся по небу темные холодные тучи наконец не выдержали, и на землю посыпался меленький дождик. Но Николаю было уже все равно.
Свет горел только в крайнем оконце. Войдя во двор, он и постучал в него. Раз – перерыв, раз-два – перерыв, и еще раз. Совсем как тогда, в юности. Да, он не забыл!
Обычно после этого условного стука Света пулей вылетала из дома. Предупреждающе звала: «Коль, ты? Обожди, Ваньку уложу». Это о меньшем брате.
Теперь же после небольшой паузы на крыльце появилась женщина, мало чем похожая на ту взбалмошную девчонку. Та была веселой хохотушкой, а эта – строгая, молчаливая, повязанная темным платком. Время, время, время! Она быстро, стараясь не смотреть ему в глаза, глянула куда-то под ноги и почти прошептала:
– Входи.
Цыганков вошел следом за ней. Разувшись в коридоре, шагнул в комнату. И вдруг только теперь понял, что не сможет сказать ни единого слова. Ну что он скажет? Почему не дождалась? Или почему вышла за другого? Нет-нет, это было все не то…
В дальнем углу комнаты стоял стол, рядом два стула. Старенький диван. Тоже старая, еще ручной работы тумбочка для вещей. На полу потертый палас. На стенах простенькие обои в ромбиках. Ничего лишнего.
Заметив, что Николай осторожничает, пытается не шуметь, Света, будто прочитав его мысли, сказала:
– Не крадись. Маринка ночует у бабушки.
И тут он ляпнул такое, о чем сразу же пожалел.
– Не боишься со мной, один на один?
Она невольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, жестом предложила сесть. Выдохнула:
– Нет, тебя я не боюсь.
Они присели. Она молчала. Да и он не мог найти подходящие слова. Нужно было найти правильную ниточку, потянуть за нее осторожно, но уверенно.
– Как живешь. Света? – наконец решился Цыганков. – Как дочь воспитываешь?
Она вдруг резко поднялась со стула.
– Не надо, Коля! Ты ведь сюда пришел не это услышать?! – Плотно сжатые губы, раздувающиеся от волнения ноздри, строгий режущий блеск голубых глаз. Это была уже точно не хохотушка Светка!
Атмосфера накалялась.
– Отчасти ты права. – приглушенно выдавил он.
– Извини, нервничаю. Но что поделаешь, раз стала такая?
– Успокойся, все нормально.
– Нет, не нормально! Я знаю – это плохо! Но надеюсь, поймешь, когда все расскажу…
– Что ты. Свет? – перебил он ее.
– Нет, не говори ничего. И не перебивай, пока не расскажу всего… Раз уж пришел.
Света замолчала и снова присела. Она никак не могла решиться начать исповедь о своей нелегкой жизни. Мирок, созданный ею спокойный мирок в душе рушился напрочь! Как начать говорить?.. Как снова довериться мужчине? Страшно! Эх, была не была!
– Пока буду говорить, не смотри на меня, пожалуйста, – начала она с не совсем обычной просьбы.
– Как скажешь. – Николай опустил взгляд.
– Ничего там не воображай и не думай. Просто я считаю, что чуточку виновата перед тобой. Все могло бы быть несколько иначе.
Он снова хотел перебить ее, сказать: «Ну что ты, ничего», но не стал этого делать, помня о своем обещании.
Самое начало Светкиного рассказа было довольно сумбурным и сбивчивым. Она то начинала говорить, а то вдруг надолго замолкала. Затем, немного успокоившись и осмелев, Светлана поведала Николаю всю печальную историю ее нелегкой жизни.
А он в это время, забыв о своем обещании не смотреть на нее, не смог сдержаться. Он видел, как она металась по комнате. Видел, как ей было тяжело говорить о прошлом.
– …Вот, кажется, и все мои грехи, – вымученно закончила Света. Отвернувшись, она смотрела куда-то через темное окно.
Пораженный Цыганков поднялся со стула и медленно подошел к ней сзади. Положив руку на ее теплое плечо, почувствовал, как дернулось все ее существо, будто от удара током.
– Не бойся. Свет. Ты прости за то, что я все эти годы думал совсем не то. – Она по-прежнему молчала, а он продолжал: – Мы с тобой попали в жернова. И нужно постараться из них выкарабкаться!
– Как это? – Слезы душили ее.
– А вот так! Есть такие штуки – жернова жизни. Одни люди сидят на них сверху и только посуду под муку подставляют. А другие попадают внутрь и превращаются в эту самую муку. Так вот, мы с тобой залетели туда – в эти чертовы штуковины. Нужно только постараться выбраться… взяться за руки и подпрыгнуть. Поодиночке не получится, понимаешь?!
Еще минуту Света стояла молча, ощущая на плече его тяжелую, горящую огнем ладонь. Потом резко повернулась и, не смотря в глаза, обняла его за шею. Ткнулась мокрой от слез щекой в его щеку. Зашептала:
– Да-да, мы обязательно выберемся… – В этот самый миг силы оставили ее. И ему пришлось поддержать женщину, чтобы она не рухнула на пол.
Подняв ее, он отнес драгоценную ношу на диван. Сел рядышком. Стал легко поглаживать рукой белые шелковистые волосы Светланы. «Все такие же! А у бровей уже пролегли две маленькие черточки морщин. Не от хорошей жизни!»
Неожиданно она моргнула длинными пушистыми ресницами. Он заметил, что Света пришла в себя, но после всего услышанного Николай ни на что не претендовал. Тем более сейчас. Он просто продолжал гладить ее волосы.
Света повернулась и впервые после долгих лет непонимания и разлуки открыто взглянула на него своими большущими голубыми глазами.
– Коля, Колечка, Колюня! – Она, не мигая, смотрела и продолжала повторять его имя на все лады. – Сколько же я ждала этой минуты?! Ты ведь простил меня… любимый!
В этот момент Цыганкову показалось, что он спит.
– Ты же не виновата, – скорее подсознательно выдохнул он и склонился к ее повлажневшим, зовущим губам. И время замерло. А потом рассыпалось яркими искрами мгновений нежной возвратившейся любви.
Они лежали под одеялом в обнимку, вслушиваясь в убаюкивающий монотонный шум дождя.
Их тела еще не успели остыть от огненного, сокрушительного порыва, с которым они предались любви. То, что не произошло тогда, много лет назад, случилось теперь. И они лежали обнявшись, боясь поверить в случившееся. Не сон ли это?
– Свет, ты не спишь?
– Нет, конечно.
– Знаешь, тогда, в училище, когда получил письмо, в котором… в общем, где писали о том, что ты выходишь замуж, я чуть было дел не натворил.
– Знаю, знаю! – Света прижалась к Николаю плотнее. – Сама несколько раз удавиться собиралась. Да Господь не дал. Видно, знал, что с тобой еще встречусь…
– Ладно. Что мы все о грустном. – Николай поцеловал ее обнаженное плечо. – Нам теперь будущее важнее. Замуж пойдешь за меня?
– Да, – тихо прошептала Света.
– Вот и чудесно. Тогда поедем в Кульково? Или побоишься?
– Да я за тобой не то что в Кульково, а к черту на рога поеду! Только… – Пауза. – Не знаю, как Маринке сказать. Взрослая она уже, четырнадцатый годочек пошел.
– Ничего. Все будет нормально. – успокаивал Николай. – Хочешь, я сам с ней поговорю?
– Нет, не надо. Я управлюсь. Она у меня девка с характером.
– Совсем как мама.
– Что ты! Я в ее годы еще малохольная была, всего пугалась… – Но договорить Света не смогла. Николай наугад по теплому дыханию определил, где ее губы, и сначала нежно, а потом все настойчивее и сильнее слился с ними в затяжном любовном поцелуе. И снова вся земля перевернулась для них вверх дном.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
