Текст книги "Переговоры с удовольствием. Садомазохизм в делах и личной жизни"

Автор книги: Александр Кичаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Различия жесткого, мягкого и конструктивного подходов на переговорах

Как выбрать правильный стиль, с кем и когда применять? Чем отличаются жесткие и мягкие переговоры и с кем какой формат уместнее?

Попробуйте для начала определить, какие формулировки из представленных можно отнести к жестким, а какие к мягким переговорам? Сразу отмечу: с жестким оппонентом выбирайте только жесткий формат, с мягким можно и то и другое, в зависимости от условий и задач (подробнее в следующих разделах).

● Участники – друзья.

● Требовать уступок в качестве условия для продолжения отношений.

● Делать уступки для культивирования отношений.

● Доверять другим.

● Твердо придерживаться своей позиции.

● Легко менять свою позицию.

● Сбивать с толку в отношении своей подспудной мысли.

● Делать предложения.

● Искать единственный ответ: тот, который примете вы.

● Допускать односторонние потери ради достижения соглашения.

● Искать единственный ответ: тот, на который пойдут они.

● Отделить людей от проблемы.

● Цель – победа.

● Размышлять и быть открытым для доводов других; уступать доводам, а не давлению.

А теперь проверьте ваши предположения по этой таблице, в которой даны различия позиционного (жесткого, мягкого) и принципиального (конструктивного) подхода в переговорах[1] 1
  Фишер Р., Юри У. Переговоры без поражения.


[Закрыть].

Таблица

Воздействие и восприятие на разных этапах переговоров

Диагностика особенностей стратегии партнера («pull-push» модель влияния)

Наши действия по отношению к партнеру можно разделить на две группы: push (давить) и pull (тянуть).

Помните с детства сказочный персонаж Тяни-Толкай? Кстати, техники айкидо построены именно по принципу: «тянущего – толкай, толкающего – тяни». Так вот…

Сторонник push-стратегии – пушер, толкающий, – использует давление, силу, доминирование (переговорщик-садист). Он навязывает свое мнение, перебивает, контролирует ход переговоров и считает, что когда не хватает пряников – удлиняют кнут.

Приверженцы pull-стратегии – пулеры, партнеры, – много спрашивают, много слушают, ищут компромисс, избегают конфликтов и хотят обоюдного выигрыша (переговорщики-мазохисты). Крайний случай pull установки – хорошо, что намылили шею, а не веревку!

Искусный переговорщик может в зависимости от ситуации позиционировать себя как pull, имея ментальность push и наоборот, это дает возможность использовать эффект энергетической непредсказуемости.

По моим наблюдениям, когда за столом переговоров встречаются пушер и пулер, то пушер выигрывает (или считает, что выигрывает) чаще. По крайней мере, данный раунд. Компромисс и уступки пулеров воспринимаются как слабость и поощряют пушеров на ужесточение позиции, агрессивность. Наступает овер-пул, сверхподчинение.

Мне часто приходилось видеть, как энергетика пушеров забивает логические построения и этические принципы пул-переговорщиков гарвардской школы. Нередко пулеры потом отыгрывались, находя повод аннулировать свои вынужденные уступки, но часто достигнутый психологический перевес фиксировался и в долгосрочных деловых отношениях.

ЗАДАНИЕ

Распределите признаки по группам – pull-стратегии и push-стратегии:

выигрывает лучший

много слушает

давление

сила

гибкость

жесткость

доброжелательность

требовательность

решительность

дипломатичность

много спрашивает

доминирование

уступки

ищет компромисс

навязывает свое мнение

перебивает

избегает конфликтов

контролирует ход переговоров

хочет обоюдного выигрыша

Как лучше планировать ход переговоров?

Сначала push – решительность, убедительность, уверенная компетентность, предложение по теме и плану обсуждения.

Затем переход к pull – дипломатичность, активное слушание, уважительность, задавание уточняющих вопросов, гибкость.

В завершение снова push – подведение итогов, структурирование результатов, договоренности на будущее. При этом, конечно же, push – это не хамство и наглость, а pull – это не угодничество и прогибание.

Для расширения и закрепления этой темы хочу напомнить вам о взаимозависимости удовлетворения в постели и за столом переговоров, и рекомендую еще раз прочесть раздел «Секс-переговоры – принцип удовольствия».

Создание системы защитных и атакующих аргументов

Речь лайф-резидента отличает умение оперировать простыми, ясными, точными и убедительными понятиями и умение подстраивать способ и темп аргументации к особенностям ментальности и темперамента объекта. Если выбирается мягкий формат общения, тогда важно вести аргументацию корректно по отношению к собеседнику и признавать его правоту, когда он прав, как можно нагляднее изложить собеседнику свои доказательства, идеи и соображения. Речь в таких случаях плавно журчит и мягко обволакивает. В жестком формате аргументация колючая, наступательная и порой удушающая…

Как только вы встанете на нашу точку зрения, мы с вами полностью cогласимся…

Моше Даян – Сайрусу Вэнсу во время арабо-израильских переговоров 1977 г.

Для построения аргументации используются следующие методы.

1. Фундаментальный метод. Представляет собой прямое обращение к собеседнику.

2. Метод противоречия – выявляются противоречия в аргументации против.

3. Метод «извлечение выводов». Основывается на точной аргументации, которая постепенно, посредством частых выводов приведет вас к желаемому выводу.

4. Метод сравнения.

5. Метод «да… но».

6. Метод «кусков». Состоит в расчленении выступления таким образом, чтобы были ясно различимы отдельные части: «это точно», «об этом существуют различные точки зрения».

7. Метод «бумеранга».

8. Метод игнорирования.

9. Метод потенцирования, когда вы смещаете акценты, выдвигая на первый план то, что вас устраивает.

10. Метод «выведения». Основывается на постепенном субъективном изменении существа дела.

11. Метод опроса – вы начинаете с вопросов, пока не проясняется ситуация.

12. Метод видимой поддержки.

Есть еще и манипулятивные методы аргументации.

1. Техника преувеличения.

2. Техника анекдота.

3. Техника использования авторитета.

4. Техника дискредитации собеседника. Основывается на правиле: если я не смогу опровергнуть существо вопроса, тогда по меньшей мере нужно поставить под сомнение личность собеседника.

5. Техника изоляции основана на «выдергивании» отдельных фраз из выступления, их изоляции и преподнесении в урезанном виде с тем, чтобы они имели значение, противоположное первоначальному.

6. Техника изменения направления заключается в том, что собеседник не атакует ваши аргументы, а переходит к другому вопросу, который по существу не имеет отношения к предмету дискуссии.

7. Техника вытеснения – собеседник в действительности не переходит к какой-то одной, точно определенной проблеме, преувеличивает второстепенные проблемы, взятые из вашего выступления.

8. Техника введения в заблуждение основывается на сообщении путаной информации, слов, которыми вас забрасывает собеседник.

9. Техника отсрочки. Ее целью является создание препятствий для ведения дискуссии или ее затягивание.

10. Техника апелляции. Представляет собой особо опасную форму «вытеснения» процесса рассуждений (собеседник взывает к сочувствию).

11. Техника искажения.

12. Техника вопросов-капканов (повторение, вымогательство, альтернатива, встречные вопросы).

Как выстраивать защитную аргументацию? Используем логическую структуру опровержения замечаний по схеме:

анализ оппонирующего аргумента;

обнаружение настоящей причины;

выбор тактики;

выбор метода;

оперативное опровержение.

☺

Муж во время ссоры говорит жене:

– Да я зарабатываю столько, что могу содержать двух таких женщин, как ты!

– Отлично! В таком случае с нами будет жить моя мама!

Для нейтрализации применяются следующие приемы:

● ссылки, цитаты;

● «бумеранг»;

● одобрение + уточнение;

● переформулирование;

● целевое согласие;

● «эластичная оборона»;

● метод опроса;

● «да… но..?»

● предупреждение;

● доказательство бессмысленности;

● отсрочка.

При этом нужно следить, чтобы при нейтрализации вы могли локализовать возражение уверенным тоном, сохраняя внешнюю уважительность, не переходили на личности.

!!!

Регулярно перепроверяйте: правильно ли вас поняли, согласны ли с вами. Ваши колебания, неуверенность легко обнаружатся, и это усилит позицию оппонента. Всегда оставляйте в запасе один сильный аргумент на тот случай, если объект в момент принятия решения начнет колебаться.

Как использовать прием «сократовский диалог» на переговорах

Крайне полезно приходить на переговоры, имея в рукаве или за пазухой логические лесенки, дающие возможность взобраться на вершину смысла обсуждаемого вопроса и проникнуть в доверие собеседника. О чем это я? Есть эффективный прием, построенный на череде «разогревающих» вопросов, в его основе лежит метод Сократа. Кто такой Сократ, известно практически всем, если кому неизвестно, – погуглите. А мы пока посмотрим, какой может быть эта логическая лестница. Структура простая: три вопроса и утверждение. Например, так:

● Согласны ли вы, что лучший бизнес тот, который управляем и прозрачен для владельца и руководителя?

● В вашем бизнесе есть процессы, которые можно было бы оптимизировать?

● Хотите узнать, как это можно сделать?

Тогда давайте рассмотрим все преимущества нашего предложения, позволяющего быстро и надежно решать возникающие сложности.

Как видите, на каждый из вопросов сложно ответить «нет» (если, конечно, ваш собеседник адекватен). Поэтому, получив три «да», мы подстраиваемся психологически, снимаем барьер отторжения в сознании и делаем предложение, от которого теперь трудновато отказаться. Этот прием особенно хорош, если переговоры ограничены по времени, и у вас есть только несколько минут для общения.

А теперь придумайте цепочку «разогревающих» вопросов для презентации вашей идеи или продукта на переговорах. Но прежде предлагаю мастер-класс от Сократа (по воспоминаниям Ксенофонта), а именно…

Беседа Сократа с Евфидемом о справедливости

У Сократа был молодой друг по имени Евфидем, а по прозвищу Красавец. Ему не терпелось стать взрослым и говорить громкие речи в народном собрании. Сократу захотелось его образумить. Он спросил его:

– Скажи, Евфидем, знаешь ли ты, что такое справедливость?

– Конечно, знаю, не хуже всякого другого.

– А я вот человек к политике непривычный, и мне почему-то трудно в этом разобраться. Скажи: лгать, обманывать, воровать, хватать людей и продавать в рабство – это справедливо?

– Конечно, несправедливо.

– Ну а если полководец, отразив нападение неприятелей, захватит пленных и продаст их в рабство, это тоже будет несправедливо?

– Нет, пожалуй, что справедливо.

– А если он будет грабить и разорять их землю?

– Тоже справедливо.

– А если будет обманывать их военными хитростями?

– Тоже справедливо. Да, пожалуй, я сказал тебе неточно: и ложь, и обман, и воровство – это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям несправедливо.

– Прекрасно. Теперь и я, кажется, начинаю понимать. Но скажи мне вот что, Евфидем: если полководец увидит, что воины его приуныли, и солжет им, будто к ним подходят союзники, и этим ободрит их, – такая ложь будет несправедливой?

– Нет, пожалуй, что справедливой.

– А если сыну нужно лекарство, но он не хочет принимать его, а отец обманом подложит его в пищу, и сын выздоровеет, такой обман будет несправедливым?

– Нет, тоже справедливым.

– А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч и кинжал, – что сказать о таком воровстве?

– И это справедливо. Да, Сократ, получается, что я опять сказал тебе неточно; надо было сказать: и ложь, и обман, и воровство – это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям справедливо, когда делается им на благо, и несправедливо, когда делается им во зло.

– Очень хорошо, Евфидем; теперь я вижу, что, прежде чем распознать справедливость, мне надобно научиться распознать благо и зло. Но уж это ты, конечно, знаешь?

– Думаю, что знаю, Сократ; хотя почему-то уже не так в этом уверен.

– Так что же такое?

– Ну вот, например, здоровье – это благо, а болезнь – это зло; пища или питье, которое ведут к здоровью, – это благо, а которые ведут к болезни, – зло.

– Очень хорошо, про пищу и питье я понял; но тогда, может быть, вернее и о здоровье сказать таким же образом: когда оно ведет ко благу, то оно – благо, а когда ко злу, то оно – зло?

– Что ты, Сократ, да когда же здоровье может быть ко злу?

– А вот, например, началась нечестивая война и, конечно, кончилась поражением; здоровые пошли на войну и погибли, а больные остались дома и уцелели; чем же было здесь здоровье – благом или злом?

– Да, вижу я, Сократ, что пример мой неудачный. Но, наверное, уж можно сказать, что ум – это благо.

– А всегда ли? Вот персидский царь часто требует из греческих городов к своему дворцу умных и умелых ремесленников, держит их при себе и не пускает на родину; на благо ли им их ум?

– Тогда – красота, сила, богатство, слава.

– Но ведь на красивых чаще нападают работорговцы, потому что красивые рабы дороже ценятся; сильные нередко берутся за дело, превышающее их силу, и попадают в беду; богатые изнеживаются, становятся жертвами интриг и погибают; слава всегда вызывает зависть, и от этого тоже бывает много зла.

– Ну коли так, – уныло сказал Евфидем, – то я даже не знаю, о чем мне молиться богам.

– Не печалься. Просто это значит, что ты еще не знаешь, о чем ты хочешь говорить народу. Но уж сам-то народ ты знаешь?

– Думаю, что знаю, Сократ.

– Из кого же состоит народ?

– Из бедных и богатых.

– А кого ты называешь бедными и богатыми?

– Бедные – это те, которым не хватает на жизнь, а богатые – те, у которых всего в достатке и сверх достатка.

– А не бывает ли так, что бедняк своими малыми средствами умеет отлично обходиться, а богачу любых богатств мало?

– Право, бывает. Даже тираны такие бывают, которым мало всей их казны и нужны незаконные поборы.

– Так что же? Не причислить ли нам этих тиранов к беднякам, а хозяйственных бедняков – к богачам?

– Нет уж, лучше не надо, Сократ; вижу, что и здесь я, оказывается, ничего не знаю.

– Не отчаивайся. О народе ты еще подумаешь, но уж о себе и своих будущих товарищах-ораторах ты, конечно, думал, и не раз. Так скажи мне вот что: бывают ведь и такие нехорошие ораторы, которые обманывают народ ему во вред. Некоторые делают это ненамеренно, а некоторые даже намеренно. Какие же все-таки лучше и какие хуже?

– Думаю, Сократ, что намеренные обманщики гораздо хуже и несправедливее ненамеренных.

– А скажи: если один человек нарочно читает и пишет с ошибками, а другой ненарочно, то какой из них грамотней?

– Наверное, тот, который нарочно: ведь если он захочет, он сможет писать и без ошибок.

– А не получается ли из этого, что и намеренный обманщик лучше и справедливее ненамеренного: ведь если он захочет, он сможет говорить с народом и без обмана?

– Не надо, Сократ, не говори мне такого, я и без тебя теперь вижу, что ничего-то я не знаю и лучше бы мне сидеть и молчать.

И Евфидем ушел домой, не помня себя от горя.

Управление процессом переговоров

Собственное позиционирование, пристройка и ведение партнеров. Жесткие переговоры. Создание установки.

Общаясь с Лицом, принимающим решение, нужно быть готовым и к серьезному отпору, ведь это не простой объект, представитель команды, а Фигура, умеющая подчинять и добиваться поставленных целей. И кто кого превратит в своего агента – вопрос нередко спорный. Ведь и он, скорее всего, воспринимает именно себя в качестве лайф-резидента, а в вас видит объект, который нужно обработать, подчинить. А значит, вас могут настигнуть и манипуляции, и жесткий формат переговоров.

Жесткие переговоры практикуются, как правило, когда партнер бесперспективный, сделка разовая и от нее нужно получить максимальную пользу. Каждый шаг навстречу в таких ситуациях означает потерю собственной выгоды.

Еще вариант: нужно изначально прогнуть объект, т. к. не воспринимаешь его как равного или хочешь продемонстрировать свою доминирующую позицию. Иногда на это идут в ситуации цейтнота, когда нет времени на маневры и ритуалы. Бывает, что обсуждаемый ресурс – неделимый, и каждая из сторон готова «биться до конца». А еще жесткие переговоры навязываются людьми с определенным складом психики и уровнем культуры, которые просто не умеют общаться иначе.

Никогда не спорь за ужином, поскольку аргументы здесь всегда сильней у того, кто менее голоден.

Ричард Уэйтли

Контроль над партнером и ходом переговоров можно планировать заранее, используя ситуационные преимущества.

Если на переговорах ваша личная сила слабее, чем у партнера, это нужно компенсировать наблюдательностью, внимательностью, более медленным темпом (включая частые паузы, перерывы).

!!!

Как выяснить свое состояние перед переговорами?

По ощущению полета, приподнятости, легкости, – это значит, что ваша внутренняя энергия отцентрирована и сняты внутренние блоки. Но не должно быть состояния восторга, радости, эйфории, так как «розовые очки» могут исказить ситуацию. Плохое настроение, страх, злость – признак негативной энергии в вас, что может также отрицательно сказаться на переговорах. Вас будет легче спровоцировать.

Агрессор прощупывает зоны, где возникает страх, – та самая «слабина». И сквозь них внедряет свои установки в вашу психику, решая свои задачи. Но если вы умеете ставить блоки, уходить с линии атаки, то партнер ощущает, вместо вашего волнения, холодное безразличие, вместо уязвимого места – пустоту.

Как правильно настраиваться на предстоящие сложные переговоры?

1. Создайте внутреннюю установку «Я уважаю своего партнера!». Да, да, даже если он не самый лучший в мире человек, на переговорах вы будете сотрудничать с ним, искать совместное решение задач.

2. Создайте внутреннее убеждение «Я уважаю себя!». Если мы не уверены в своей правоте, в своей силе, это проявится в нашем теле, жестах, словах и считается нашими партнерами. На что они, конечно же, отреагируют не самым лучшим для нас образом. Чтобы проникнуться этим убеждением, расправьте плечи, выпрямите голову, приосаньтесь и наработайте прямой, открытый взгляд собственного достоинства.

Это сладкое слово «раскрутка»

Фрагмент повести (автор Александр Кичаев)

С газетой «ХХ» (одной из центральных, с большим тиражом, куда Алексей Чедаев время от времени пристраивал «черный», «белый» и прочих оттенков PR и имел удостоверение внештатного корреспондента) он договорился о размещении на коммерческой основе интервью с Никоновым. Затем выяснил телефон департамента связей с общественностью компании Никонова и, представившись сотрудником газеты «ХХ», готовящим новую рубрику «Элита российского бизнеса», договорился о встрече с ним.

(Еще во времена занятия журналистикой он приобрел навыки использования принадлежности к газете для установления необходимых контактов. Перейдя в рекламный бизнес, он действовал уже либо от имени клиента, общаясь со СМИ, либо от имени своего агентства, общаясь с клиентами. И все же не зря все спецслужбы мира больше всего любят работать под журналистским прикрытием. Перед прессой часто открываются такие двери, в которые трудно попасть даже многим влиятельным людям. Поэтому Алексей и решил использовать все преимущества прессы. У него было несколько вариантов стратегии общения с объектом. Ну и еще он рассчитывал на вдохновение и понимал, что может сложиться совсем другой сценарий их переговоров, и тогда Алексею придется ориентироваться по обстоятельствам.)

Встреча была назначена на поздний вечер следующего дня.

Они долго беседовали с Никоновым о его жизни, о его планах. И под конец ему удалось расположить Никонова настолько, что, когда Алексей осторожно выразил желание посмотреть его дом, познакомиться с семьей, чтобы «утеплить» образ Никонова, тот сразу согласился и предложил поехать прямо сейчас, к большому неудовольствию его пресс-секретаря. У нее, очевидно, были на этот вечер свои планы, и она попыталась отговорить Никонова от продолжения интервью в домашней обстановке. Но тот отреагировал на ее давление плохо скрытым раздражением и сказал, что на сегодня она свободна. Алексею пришлось даже смягчить ситуацию, клятвенно пообещав представить ей окончательный вариант интервью.

Дом Никонова находился в элитном поселке, на Рублевке, и являл собой постройку из красного кирпича с псевдоготическими изысками. Его молодая жена держалась достаточно скромно и приветливо.

Они приехали к ужину и беседовали за столом, где, кроме Алексея, Никонова и его жены, был еще ее отец – очень активный и разговорчивый. Он был не намного старше пятидесятилетнего Никонова и, судя по всему, любил в подобных ситуациях брать инициативу в свои руки. Сейчас разговор постоянно крутился возле политики. Никонов слушал с усталой отрешенностью и, видимо, хотел спать, так как уже несколько раз зевнул. Он практически не участвовал в разговоре, лишь иногда усмехаясь после особенно едких высказываний своего тестя.

– В Думе бы вам заседать, Михал Иваныч, – произнес Никонов после очередной тирады в адрес власти.

Алексей чувствовал неумолимо приближающееся окончание трапезы, после чего ему придется покинуть этот дом, так и не поговорив о своих планах с Никоновым, который, судя по зевкам, если к чему и расположен сейчас, так это ко сну. Но Чедаев понимал, что другого шанса может больше не представиться, и решил действовать сейчас.

Он подхватил реплику Никонова насчет пребывания его тестя в Думе и сказал полушутя-полусерьезно, что стоило бы только Михаилу Ивановичу захотеть, то он – Алексей – мог бы ему помочь, мол, имеется уже некоторый успешный опыт.

– А что, и пойду! Я бы заставил их работать… – воодушевился Михаил Иванович. Никонов же только посмеивался, слушая его. Судя по всему, слушание речей тестя было одним из его развлечений.

Алексей видел, что всерьез его слова никто не воспринял, за исключением, может быть, только Михаила Ивановича. Еще несколько минут, и настанет время прощания. Он понимал, что для начала следовало бы исподволь выяснить: настроен ли тот, в самом деле, на серьезную политическую деятельность. А уж затем можно было бы предлагать свои PR-услуги. Но поскольку и во время интервью, и сейчас Никонов всячески уходил от разговора о политике или переводил все в шутку, Алексей так и не смог найти повод поговорить о своем предложении. Начинать разговор сейчас, за столом было бы странно. И тем более было бы странно, если бы он предложил Никонову обсудить наедине вопрос, о котором сам Никонов, возможно, и не подозревал. Ведь Вика – источник не совсем надежный.

Когда все встали из-за стола, и Никонов пошел провожать Алексея до машины, тот все же решился рискнуть и попросил несколько минут для конфиденциального разговора. Никонов удивился, но, тем не менее, предложил присесть на лавочку, перед крыльцом дома. Он закурил и вопросительно, с некоторой настороженностью уставился на Алексея.

– Владимир Яковлевич, извините за нескромный вопрос, но мне показалось, – после секундного колебания Алексей окончательно решился пойти ва-банк, – что вы планируете заняться политикой…

– С чего это вдруг?

– Я не могу этого объяснить, но у меня просто есть такое ощущение.

– Вы случайно не в ФСБ работаете? – неожиданно спросил Никонов.

– Да ну что вы!.. Почему вы так решили?

– У меня есть просто такое ощущение.

Они одновременно засмеялись.

– Вообще-то странновато вы себя ведете для журналиста… – заметил Никонов. – И вообще вы не совсем похожи на журналиста…

– А я не совсем журналист… Я – имиджмейкер. Хочу предложить вам один проект.

За время разговора Никонов и Алексей уже несколько раз успели передать друг другу, словно эстафету, удивленно-изумленное выражение лица. Правда, у Алексея эмоции были видны поярче.

– Ну что ж, по крайней мере, способ установления контакта – оригинальный. Но я не думаю, что мне сейчас нужен имиджмейкер.

– Не нужен сейчас, но может понадобиться в будущем. Может быть, это выглядит странно, но я хотел бы работать с человеком глобальным, способным изменить ситуацию, и вытащить нас из… дырки, в которой все мы сейчас оказались. У меня есть план позиционирования для серьезного кандидата, у меня есть программа, которую можно было бы использовать…

– Вы извините, но все это звучит слишком высокопарно и не очень убедительно… В депутаты я не собираюсь, заниматься говорильней мне неинтересно. Так что…

– Да, депутатский мандат – это скорее для вашего тестя… А я имею в виду президентские выборы.

– Вы определенно из ФСБ… Даже если бы у меня и были бы такие намерения, я бы не стал обсуждать их сейчас. С вами. Я не знаю вас ни как человека, ни как профессионала. Меня просто поражает ваша самонадеянность. У нас есть несколько рекламных агентств, с которыми мы уже давно работаем. К нам почти каждый день поступают предложения по продвижению нашей продукции. Перед нашим рекламным отделом выстроилась целая очередь… А уж глобальные проекты, о которых вы говорите, мы бы доверили только очень серьезным профессионалам, опытным и знающим…

– Знающим – согласен. Но насчет опытных… Я практически не знаю в России пиарщиков, имеющих успешный опыт в раскрутке независимого кандидата. Те, кто имел отношение к прошлым президентским выборам, даже если они были в команде победителей, вам, Владимир Яковлевич, не подходят. Одно дело, работать в условиях неограниченных административных, финансовых и информационных ресурсов, а другое – двигаться по тоненьким, шатким жердочкам и рассчитывать в лучшем случае на соломку в качестве страховки.

– Хорошо излагаете… Но есть одна проблема. Я не помню, чтобы я говорил вам о своем желании участвовать в президентских выборах. Почему вы решили обратиться с вашими предложениями именно ко мне?

– Я прочитал несколько дней назад интервью с вами в «Коммерсанте» и обратил внимание вот на эту фразу… Сейчас… – он поспешно достал из портфеля газету и показал Никонову подчеркнутые строчки. – Вот видите, «…страна сейчас очень нуждается в настоящем хозяине…» и дальше про то, какими качествами он должен обладать… И вот тогда я понял, что смогу вам быть очень полезен.

– Я оценил вашу напористость и предприимчивость. Я сам такой. Отчасти. И, может быть, поэтому вы мне, в общем-то, симпатичны. Но серьезные вопросы я давно уже не решаю с кондачка. Еще дед меня учил: «Вовка, семь раз отмерь, и не отрезай, – померяй еще…», – Никонов ностальгически улыбнулся. – А еще я не привык верить на слово. Никому. Ну как, например, вы себе представляете наше с вами сотрудничество?

– Вообще-то, у меня вот тут папочка с моими предложениями и разработками, – Чедаев достал из портфеля папку и протянул Никонову.

Тот рассеяно полистал и закрыл ее.

– Боюсь, что я не скоро смогу ознакомиться с этим. У меня катастрофически не хватает времени. – Он демонстративно глянул на часы и нетерпеливо заерзал.

– Хорошо, – не сдавался Чедаев также, демонстративно не замечая предыдущего жеста. – Поскольку одним из основных направлений вашей компании является производство и переработка мясной продукции мы начнем с проекта «пельмени». Первым делом мы дадим месседж власти, что вы не имеете президентских амбиций и идете на выборы – понарошку, для раскрутки своего бизнеса и личного бренда. У меня есть несколько идей, как это сделать так, чтобы нам поверили и не стали чинить всякие козни как потенциальному конкуренту.

Потом создадим партию любителей пельменей, куда сможет вступить каждый желающий, ценитель этого продукта, и готовый отстаивать приоритеты нашего российского продукта в борьбе со всякими там макдональдсами, пиццами, хот-догами и прочими заморскими засланцами.

А потом Чедаева понесло. Он вдохновенно стал излагать свой проект, на ходу додумывая детали и развивая те или иные положения, в зависимости от реакции Никонова. Чедаев поведал о планах создания в рамках этого проекта телепередачи «Пельменная», где ведущий с гостями будет лепить пельмени и вести задушевные беседы… Об организации ВИА «Пельмени», в который будут подобраны обязательно упитанные музыканты, с добрыми озорными лицами, и исполнять они будут исключительно застольные песни, рекламируя сразу два продукта: водку «К пельменям» и, самое главное, пельмени «Никоновские». На этом моменте Чедаев остановился особо, упирая на то, что появление этой марки могло бы знаменовать начало возрождения не только российских гастрономических традиций, но и (вкупе с остальными элементами проекта) стать основой новой русской идеи. И весь этот процесс мог бы ассоциироваться именно с Никоновым. На улицах вновь появятся «пельменные», которые стали бы форпостами этого движения. Как следствие для бизнеса – резкий рост объема производства пельменей, а уж об общественном резонансе нечего и говорить…

Слушая Чедаева, у Никонова вначале прошла сонливость, затем на лице появился неподдельный интерес, а к концу он уже воодушевленно обсуждал детали и вставлял конструктивные замечания, правда, то и дело иронически приговаривая: «Прямо Нью-Васюки какие-то!» Никонов незаметно перешел на ты.

– …И правильно делаете, что не верите словам, я докажу вам на деле, что я – то, что надо… – подвел черту под пельменным проектом Алексей. Он понял, что разговор наладился, и, воодушевленный успехом, решил закрепить его. – Предлагаю проверить мои деловые качества.

– Как?

– Давайте я раскручу Михаила Ивановича, и он станет, например… депутатом региональной Думы.

Никонов усмехнулся и укоризненно покачал головой.

– Ты гарантируешь, что он станет депутатом?..

– Я гарантирую, что сделаю все, чтобы он им стал… – после паузы подтвердил Алексей.

– И в какую сумму обойдется это избрание?

– Еще не знаю… Все будет зависеть от желаний и способностей Михаила Ивановича… Но поскольку наш бюджет будет без откатов, а проект суперкреативным, то сумма будет минимальна…

– Ладно, – Никонов, хлопнув себя по коленкам, встал, – на этом вечер юмора мы закончим. В общем, Леш, давай так… я просмотрю твои предложения, подумаю, посоветуюсь кое с кем. А ты мне через недельку перезвони…

– Насчет Михаила Ивановича я не шутил.

– Хорошо. Подумаем и об этом. – Никонов лукаво подмигнул. – Ну а для чего, все-таки, такой экстравагантный способ знакомства?

– Минут десять назад вы сами говорили мне об очереди из агентств, выстроившихся перед вашим отделом рекламы…

Никонов понимающе подмигнул и засмеялся…