Текст книги "Железные паруса"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Александр Бушков
Железные паруса
(Сварог – 4)

Небо над его страной плыло

на железных парусах.

Ст. Лем «Триолет»

Глава первая
Король на прогулке

Еще гремела где-то на закатной окраине города заполошная мушкетная пальба, чересчур беспорядочная для регулярного боя по всем хладнокровным правилам. Еще болталась на шпиле ратуши простреленная шальной пулеметной очередью горротская «клякса», до которой пока что не дошли руки. Еще отстреливались засевшие в построенном на века купеческом складе какие-то то ли дураки, то ли оптимисты, и против них с азартными матерками спешенные Синие Драгуны уже выкатывали полковую пушку, гремя ее окованными колесами по брусчатке. Еще бессмысленно носились, сами не зная куда, кучки верховых из разбитого на границе и отступившего сюда в совершеннейшем беспорядке полка каких-то егерей, то ли Красных, то ли Малиновых, леший их там поймет, некогда вдумчиво разбираться в геральдических оттенках и колерах…

Все это были судороги, агония, последние трепыхания курицы с отрубленной головой. Лихая кавалерия скандально известного короля Сварога на третий день вторжения в Горрот наконец-то одержала первую серьезную победу – после успешных пограничных сражений, проскочив, не останавливаясь, полдюжины захолустных городков, не имевших даже гербов, заняла приличных размеров коронный город, к тому же центр провинции. По всем меркам это был нешуточный успех, повозиться пришлось на совесть – особенных укреплений тут не имелось, но здешний гарнизон оказался вовсе не декоративным, что по количеству, что по качеству, и ломали его сопротивление с полудня до самого вечера.

После чего, как и полагается по законам войны, состоялся въезд короля в покоренный город. Въезд, впрочем, был лишен особой торжественности и пышности. Сварог ехал на своем черном Драконе (том самом, гланском) посреди широкой улицы, застроенной одноэтажными неказистыми домишками градских обывателей невеликого достатка, с огородами, клумбами в палисадничках и сохнувшим на веревках бельем. Здоровенный малый в чине штандарт-капрала, пыжась от гордости, вез за ним малое походное знамя без королевской короны на навершии – поскольку это была не «объявленная война», а «боевой набег». Штандарт-капрал впервые в жизни выполнял столь ответственную миссию, он вообще впервые оказался на войне, и потому, как это всегда с новичками бывает, едва не лопался от захлестывающих его эмоций. Примерно так же выглядел и Элкон – в изукрашенной золотыми насечками кирасе, в сверкающем новехоньком рокантоне, с устрашающим набором пистолетов за поясом и мечом на роскошной перевязи. Косясь временами на эту колоритную парочку, Сварог откровенно ухмылялся. Мара, наоборот, выглядела унылой – ей чертовски хотелось затесаться в любую из многочисленных затухающих схваток, но Сварог не отпускал, рассудив, что в этой мелочевке и без нее обойдутся, а из девчонки пора воспитывать серьезного государственного деятеля или толкового офицера.

Вдоль низких заборов, бдительно зыркая во все стороны, держа руки на эфесах палашей, скакали удальцы из Медвежьей Сотни и ронерские ликторы еще Конгеровской школы, старательно прерывая не только его королевское величество, но и Леверлина с Анрахом. Двое последних, правда, вовсе не выглядели перепуганными штафирками – первый видывал виды и похлеще, а второй в молодости служил в гвардейской кавалерии и прошел не одну кампанию. Зато замыкавшие кавалькаду полдюжины чиновных холуев из Министерства двора, в чьи обязанности входило благоустраивать королевский быт, где бы государь ни пребывал, ежились и вжимали головы в плечи при каждом отдаленном выстреле – народец был совершенно не военный, ошалевший от страха и суровости обстановки. Сварог им нисколечко не сочувствовал – не все же время просиживать штаны в уютном и безопасном королевском дворце, хапая чины и регалии, пусть впервые в жизни попробуют настоящей жизни, байбаки тыловые.

Заметив непонятную суету справа, на обширном дворе с какими-то амбарами и штабелями бочек, он легонько потянул двумя пальцами широкий повод, толкнул конский бок левым коленом, и умница Дракон, отлично выезженный, свернул в ту сторону, остановился. Сварог присмотрелся, встав на стременах. Разочарованно покривил губы, с маху вникнув в ситуацию, довольно обычную на войне.

Двое Вольных Топоров держали за руки девушку в синем горротском мундире, с пустыми ножнами на поясе, а третий неспешно и сосредоточенно обрывал с ее кафтана медали, лейтенантские золотые жгуты, какие-то начищенные подвески, прочие мундирные причиндалы. Еще полдюжины полукругом стояли вокруг, нетерпеливо теребя пряжки поясов и подавая насквозь деловые советы. Одним словом, Сварог воочию наблюдал впервые в жизни одну из здешних неприглядных реалий, проистекавших из убеждения, что война – сугубо мужское дело, и всякая нахалка, рискнувшая натянуть военный мундир, должна быть готова к тому, что ее при случае используют по прямому назначению, утверждая пресловутое мужское превосходство.

Затрахают девчонку, подумал он с вялым, мимолетным сочувствием. Дело так не оставят, в обоз уволокут, знаю я Топоров. Ну, в конце концов, всех не пережалеешь, негоже с маху ломать вековые традиции, не нами заведено, не на нас и кончится. Король к таким вещам должен относиться философски.

Он хотел было дать Дракону шенкеля, но встретился с ней взглядом. Лицо белое, как стена, обрамленное рассыпавшимися черными волосами, а в глазах такое отчаяние, что неуютно становится. Чем-то она напомнила Сварогу Делию, хотя была совершенно на нее не похожа.

Морщась от стыда за собственную, неуместную для серьезного короля слабость, он все же остался на месте. Обернулся, кивком подозвал мгновенно подскакавшую Мару, дернул подбородком в сторону двора и кратко, веско распорядился:

– Безобразие пресечь. О девушке позаботиться.

Мара всмотрелась, кивнула, развернула своего гланского каурого и послала его вперед, через изгородь – в великолепном прыжке с места. Погнала коня прямо на зрителей, и те торопливо брызнули в стороны (на Мару кое-какие вековые традиции не распространялись, о ней многие тут были наслышаны и относились с боязливым уважением). Сварог, не сомневаясь, что все будет в порядке, поехал дальше как ни в чем не бывало. Он уже вполне привык к тому, что все его приказания исполняются в точности и моментально – давненько над этим трудился, без жалости отсеивая нерасторопных и непонятливых. Трон – дело деликатное, дашь слабину – не заметишь, как тебе на шею сядут и ножки свесят…

Отъехав в окружении приближенных, он самую чуточку пожалел о глупой филантропии. Гуманист слюнявый, раздраженно попрекнул он себя. Когда земляки этой паршивки каким-то неведомым образом обрушили на королевский замок в Клойне воду с ночных небес, погибло человек сто, в том числе и такие вот девчонки, разве что не благородных кровей, причем не военные вовсе – служанки, поварихи, швейки. Стоп, но ведь эта – ни при чем? А кто знает? Ладно, не возвращаться же, повезло дуре, так повезло…

Выехав за город, он остановил коня в чистом поле. Вокруг простиралось самое настоящее вольное раздолье – с возвышенности, на которой помещался город, зеленые равнины отлого спускались вниз, превращаясь в живописные долины с кудрявыми перелесками, сжатыми полями, небольшими деревушками, старинными руинами, извилистыми медленными речушками, озерами, ветряными мельницами. А справа и слева у линии горизонта виднелись зубчатые синие полоски гор. Вид открывался великолепный и необозримый, но Сварога не интересовали сейчас красоты природы. Он с радостью отметил, что на многие лиги вокруг, как ни вглядывайся, не заметно ни малейших признаков перемещения войск – не пылят колонны по дорогам, не сверкает солнце на остриях пик и лезвиях гуф, не катят артиллерийские запряжки. Войсковая разведка порой попадает пальцем в небо, но на сей раз ее донесения поистине полностью соответствовали – горротских войск поблизости не было.

Завтра, следовательно, выступаем в поход. Не нужно быть князем Гарайлой, чтобы сообразить: эти равнины идеально подходят для быстрых перемещений конницы. Сварог прекрасно помнил карты этих мест. Равнины здешние, крестьянские края с россыпью деревушек, тянутся далее лиг на восемьдесят, а вот потом… Потом придется потрудиться. Там, впереди – еще один перевал, прикрытый крепостью, которую ни за что не обойти по диким горам. Придется крепость обкладывать по всем правилам военного искусства. Через день-другой подтянется пехота на реквизированных повозках, саперные легионы, осадная артиллерия, да и два десятка бомбардировщиков ждут приказа на той стороне границы. Так что посмотрим… По большому счету, это все же не война, всего лишь с размахом устроенная разведка боем, но именно так и задумано – настала пора проверить на прочность короля Стахора и его войско, поквитаться немного и за летающую ночами водицу, и за собак, оборачивающихся клубками ярого огня… Только случай спас его в Клойне, горротцы всерьез намеревались его убить, так что слюнявая болтовня о неспровоцированной агрессии неуместна…

Пока что не было никаких странностей. Война, как война, стычки, как стычки. Сварог вдобавок к прочим задачам всерьез озаботился боевым слаживанием полков из разных своих королевств – полк снольдерских конногвардейцев, полк ронерских, отряд из Глана и три сотни Вольных Топоров с Шедарисом во главе, а командует всеми князь Гарайла, потому что лучшего и не найдешь, когда речь идет о конных вторжениях. Не стоит зарываться, пытаться откусить кусок шире морды – подтянем войска, осадим крепость, проведем парочку штурмов, а там будет видно. Если не завязнем надолго, можно и рвануть через перевал – за ним снова начинаются обширные равнины, а на равнинах Кентавру Кривоногому и его бешеной коннице нет равных, по ту сторону границы стягивается еще десяток кавалерийских полков. А что до странностей… Вряд ли Стахор рискнет средь бела дня устраивать какую-нибудь непонятную пакость вроде исполинской капли. Собака-поджигатель, правда, объявилась при осаде Корромира светлым днем… Но это была не более чем собака, а против нескольких тысяч кавалеристов потребуется что-то гораздо более масштабное…

Загоняя беспокойство поглубже, он выпрямился в седле. Чтобы доставить удовольствие свите, приосанился, добросовестно обозрел окрестности орлиным взором из-под руки, величественно и степенно – вылитый полководец со старинной мозаики, знай наших…

Обернулся, кивком подозвал Элкона, когда тот подъехал, тихонько спросил:

– Ну что?

– Абсолютная тишина, командир, – так же тихо ответил Элкон. – Все детекторы молчат. Ни проявлений магии вокруг, ничего-то, пусть и не магического, но… нестандартного.

У Сварога чуточку отлегло от сердца, он кивнул. Юный сподвижник был взят в поход по сугубо деловым причинам – он прихватил с собой несколько компактных и мощных приборов, способных засечь иные странности. Это, конечно, напрочь противоречило очередным писаным и неписаным правилам небесной бюрократии, но наябедничать наверхвроде бы некому, да и положение Сварога при дворе позволяет ощутимо вольничать.

Он предпочел не думать о том, что ту ночную капелюшкуне засек ни один прибор – не стоило заранее настраивать себя на плохое.

Позади послышался стук копыт. Сварог обернулся величественно, как и подобает победоносному королю. На полном галопе подлетел юный ронерский лейтенант, сиявший, как новенький аурей, широкой улыбкой триумфатора, размашисто отдал честь:

– Государь, князь Гарайла докладывает, что сопротивление противника сломлено совершенно! Ваше величество ждут в ратуше!

Сварог кивнул и повернул коня. Все правильно, мальчики, подумал он. Не стоит вас одергивать и расхолаживать. Пыжьтесь сколько душе угодно. Ощущайте себя частичкой победоносного воинства, это воспитывает в нужном духе…

В городе уже не слышалось выстрелов, суматоха утихла. На шпиле ратуши, как и подобает в данной ситуации, развевался хелльстадский штандарт – черное полотнище с золотым силуэтом Вентордерана. Абсолютно законный флаг, с соблюдением всех формальностей зарегистрированный и в Геральдической Коллегии, и в Канцелярии земных дел, внесенный во все бюрократические реестры. Сварог отправился в поход под этим именно флагом, чтобы было жутчее. Тактика себя оправдала уже не единожды – и при занятии Балонга, и в Вольных Манорах. Следовало эксплуатировать сложившуюся за тысячелетия пугающую славу Хелльстада, пока еще действует страшилка…

Он откровенно осклабился, вспомнив, какой именно герб выбрал для Хелльстада. Сине-зеленый дотир (извечные цвета воздушно-десантных войск покинутой Земли) и на этом фоне две вертикальные золотые полоски с золотой пятиконечной звездочкой меж ними. Проще говоря, майорский погон. Увы, никто здесь, кроме него самого, не мог оценить выдумку по достоинству, но все равно приятная получилась шуточка. Герб тоже зарегистрирован чин-чином…

Толпившиеся у входа солдаты встретили его восторженными воплями, к поводьям Дракона потянулась добрая дюжина рук. Ответив величественным поднятием монаршей шуйцы – еще один старательно отрепетированный перед зеркалом жест из необходимого королевского набора – Сварог приосанился и рявкнул:

– Ну что, орлы, дойдем до ихнего поганого Акобара?

Орлы ответили утвердительным ревом. Великое все-таки дело – пылкая и беззаветная любовь армии, подумал Сварог. Еще и оттого, что любимый армией король может цинично признаться, пренебречь мнением всех прочих слоев общества. Он, не глядя, бросил поводья в чьи-то руки и, звеня золотыми шпорами, вошел в ратушу в окружении сподвижников, охраны и холуев – еще один исторический момент, хоть картину пиши, хоть монумент ваяй, хоть мозаику выкладывай…

К его некоторому удивлению, столпившиеся в углу вояки так и остались стоять спиной к своему королю. Тут было с дюжину гвардейцев и Топоров, а также Гарайла и Шег Шедарис в новехоньком капитанском мундире, каковой Сварог буквально-таки заставил его надеть после долгих уговоров. Помнивший о неприятном пророчестве Шег руками и ногами отбивался поначалу от любых офицерских чинов, являвшихся бы ступеньками к генеральскому званию – и Сварог в конце концов пригрозил, что вовсе перестанет брать его с собой на войну, нельзя же командовать отрядом, будучи в прежнем чине капрала…

Все собравшиеся здесь, как завороженные, уставились в угол, не по-обычному тихие. Бесцеремонно раздвинув парочку подданных, Сварог протолкался в первый ряд, присмотрелся. На его непросвещенное мнение, ничего особо интересного там не имелось – всего-навсего угол, отгороженный невысокой, ниже колена, железной решеткой не особенно и искусной ковки, в длину и ширину не более локтя. У стены, на щербатых каменных плитах, лежало нечто вроде ограненной стекляшки сочно-зеленого цвета, величиной с куриное яйцо.

Невысокий человечек в цивильном, стоявший впереди всех, определенно был бургомистром означенного города – судя по цепи с гербовым медальоном и соответствующими подвесками. Плюгавый такой, невидный, лысоватый, весь какой-то угнетенный жизнью – сразу чувствовалось, что не одно вторжение иноземного супостата тому причиной, что бургомистр чуть ли не отроду был записным меланхоликом. Ага, золотой пояс – дворянин. Ручаться можно, из захудалых – успешный, богатый и благополучный обладатель золотого пояса ни за что не вольется в ряды провинциального чернильного племени…

Ни на кого не глядя, он бубнил заученно:

– Итак, господа мои, это и есть знаменитый пр оклятый изумруд Гайтен, регулярно и неотвратимо приносивший несчастье владельцам совершенно независимо от того, каким способом они вступили во владение, была ли то беззастенчивая кража, честная покупка, случайная находка – или дарение. Семьдесят один владелец за последние сто лет, все скрупулезно подсчитано. Камень, да будет вам известно, вот уже двенадцатый год лежит на том самом месте, куда укатился, выпав из цепенеющих пальцев последнего владельца, благородного маркиза Адельстана, зарубленного в двух шагах отсюда внезапно спятившим городским стражником. Самоцвет с тех пор никто так и не трогал из опасения, что простое взятие его в руку для перенесения может быть воспринято некоей неведомой злой силой, тяготеющей над камнем, как то самое вступление во владение. – Его скучное лицо озарилось бедной улыбкой: – Быть может, господа мои, среди вас отыщется смельчак и вольнодумец, не верящий в бабушкины сказки, и заберет изумруд себе? Вы все люди военные, храбрые и отчаянные, что вам стоит? Прошу покорно, вы всех нас чрезвычайно обяжете. Без церемоний!

В его голосе звучала неподдельная надежда.

– Ищи дураков, – пробормотал Вольный Топор за спиной Сварога. – Сейчас прямо разбежались…

Сварог протиснулся к случившемуся тут же мэтру Анраху, склонился к его уху и шепотом спросил:

– Не брешет бургомистр?

– Нисколечко, – задумчиво отозвался Анрах. – Все так и обстоит, как он рассказывал. Чрезвычайно поганый камушек, вроде вашего Доран-ан-Тега или Дубового Веретена, только наоборот. – Он встрепенулся: – Государь, у меня есть просьба…

– Чуть погодя, – сказал Сварог. – У меня тут неотложные дела…

Его так и подмывало, еще с утра, совершить что-нибудь историческое, но никак не подворачивалось случая. Вовсе уж бесцеремонно распихав бравых вояк – те, обратив наконец внимание на своего короля, торопливо расступились – Сварог присмотрелся, тщательно примерился. И обрушил на роковой самоцвет обух Доран-ан-Тега.

Заклятый изумруд с прозаическим дребезгом раскололся, раскрошился, на полу осталось пятно мутно-белесого крошева. Старательно очистив от него обух топора затянутыми в перчатку пальцами, Сварог стянул ее, бросил за загородку, обернулся к присутствующим и веско сказал:

– Пожалуй, это снимает проблему, а?

Присутствующие ответили тихим восторженным гулом. Бургомистр, пожав плечами, сказал уныло:

– Пожалуй что, пожалуй… Раньше-то никто не решался, а может, не додумались… Я так понимаю, вы и будете знаменитый король Сварог? И до наших убогих мест, выходит, добрались?

– Не наговаривайте на себя, – сказал Сварог непринужденно. – Не такие уж и убогие у вас места, судя по первым беглым впечатлениям – природа красивая, крестьяне старательные, как говорится, тучные нивы и пажити… Извините, так уж получилось. Сложилось устойчивое мнение, что вас давненько что-то не завоевывали, вот и пришлось… Вы, надеюсь, не в претензии?

Окружающие жизнерадостно заржали.

– Крепко опасаюсь, что мои претензии во внимание приниматься не будут, – меланхолично поведал бургомистр. – Ничего не поделаешь, война – дело житейское. Но мне, как лицу, несущему ответственность за вверенный мне город и прилегающие места, как уроженцу сего города, этот город жалко, уж не взыщите…

– Вот это вы зря, милейший, – усмехнулся Сварог. – Мои солдаты – люди в высшей степени культурные, гуманные и утонченные, присмотритесь только к их одухотворенным лицам…

Бургомистр печально пожевал бледными губами. Сварог, в общем, его понимал: достаточно было взглянуть на ближайшего к ним Топора с отрубленным в незапамятные времена правым ухом и парочкой страхолюдных шрамов на красной роже. Прочие физиономии тоже как-то не блистали поэтической утонченностью.

– Лет пятнадцать назад, во время последней войны, у нас стояли снольдерские мушкетеры, – уныло протянул бургомистр. – Прекрасно помню, как они с чердака ратуши сбросили буфет старинной работы, который сами туда каким-то чудом и затащили. Не буфет был, а настоящий антиквариат, теперь уж нет таких краснодеревщиков. Я уж не вдаюсь подробно во все прочее…

– Поменьше пессимизма, старина, – сказал Сварог небрежно. – Не путайте моих добротных витязей с буянами отжившей эпохи. Все будет хорошо. Приведем ваш город к покорности, присягу принесете, как полагается… Обещаю послабления, вольности… и все такое прочее. Мое величество строги, но справедливы, кого угодно спросите…

Он отвернулся, крепко взял за перевязи мечей Гарайлу и Шедариса, отвел в дальний конец обширного зала и сказал вполголоса:

– Вот что, сударики мои… Чтобы в городишке было тихо и благолепно. Ясно вам? Я его и в самом деле собираюсь взять под свою высокую десницу. На меня смотреть, а не под ноги! Я прекрасно понимаю – не романтик как-никак и не идеалист, – что справному солдату после успешного штурма следует чуток оттянуться… Не нами заведено, не нам и посягать на вековые традиции. Но чтобы аккуратно у меня! Чтобы это был именно чуток! Оставить в городе ровно столько войск, сколько необходимо для патрулирования и контроля. Остальных вывести на равнину и устроить лагерь. Кабаки не громить, а вежливо и деликатно выкатить пару-другую бочек с заднего хода и без молодецких воплей…

Гарайла скрупулезно уточнил:

– Надеюсь, платить за вино не обязательно?

– Мы же не извращенцы, маршал, – усмехнулся Сварог. – Чтобы за вино платить во взятом штурмом городе… Далее. Что касается прекрасного пола. Упаси бог кого обидеть какое-нибудь непорочное создание, единственную отраду души седовласых родителей… Уяснили нюансы? Вот прекрасно. Доведите эти нюансы до всеобщего сведения, и немедленно. Вешать буду на воротах, ежели что… Мы сюда пришли не разнузданными мародерами, а благородными избавителями здешнего трудолюбивого народа от тирании короля Стахора, его произвола и притеснений. Эту мысль тоже постарайтесь довести до подчиненных во всем ее благородном величии. Я на вас полагаюсь. Между нами говоря, я сам толком не знаю в деталях, что за кривды, произвол и притеснения чинил Стахор, но завтра с обозом придут три повозки печатных прокламаций сочинения герцога Лемара, там все подробно и цветисто изложено доходчивым и убедительным языком. Изыдите, орелики!

Сподвижники, таращась на него с искренней преданностью, отдали честь и заторопились к выходу.

– Ты был великолепен, – ехидно сказала Мара.

– Я всегда великолепен, пора бы знать… – рассеянно ответил Сварог. – Вот только устал, как собака. Найдется тут местечко, где умученный король может голову преклонить и хлопнуть чарку без посторонних глаз?

К нему тут же бесшумно подкрался на цыпочках один из дворцовых холуев в чине советника, точнее, лейб-постельничего, если переводить на придворные чины, и, почтительно горбясь, сообщил:

– Ваше величество, все устроено, извольте проследовать. Приложили все усилия, насколько было возможно в походе…

Сварог направился было за ним, но, перехватив умоляющий взгляд Анраха, милостиво кивнул:

– Пойдемте, мэтр, расскажете, что там у вас наболело…

Он поначалу решил, что придется выходить из ратуши, но придворный указал на внутреннюю лестницу в противоположном углу. Подобострастно семеня рядом, скороговоркой доложил, что к ратуше, если любопытно его величеству, пристроен роскошно обставленный двухэтажный домик, где обычно останавливались прибывающие из столицы сановники, посланные по каким-то надобностям в эту пограничную глушь. Покои, само собой разумеется, со всем тщанием и недреманной бдительностью проверены на предмет коварных вражеских козней, причем ни малейших признаков таковых не обнаружено… Сварог благодушно слушал вполуха. Судя по тому, как лез из кожи лейб-постельничий, он рассчитывал на приличный орденок по итогам победоносной кампании, или иное аналогичное отличие, пожалуй, следует озаботиться, украсить всю эту кучку холуев какими-нибудь бляхами. Не менее, нежели верность армии, королю необходима преданность ближайшей челяди – никогда не знаешь, как все обернется. Еще одна из тех досадных мелочей, которые нужно постоянно учитывать, хотя иные и поперек горла. Плюнуть бы на все и на пару недель затвориться в Вентордеране, с мимолетной тоской подумал он. Книги полистать, побродить по сохранившимся от времен «до Шторма» зданиям. Просто отдохнуть. Но на кого же оставить разросшееся хозяйство? Куда ни взгляни – повсюду реорганизации, реформы, перестройки и нововведения, требующие постоянного монаршего присмотра…

Он вошел в комнату, несомненно служившую роскошной приемной заезжим сановникам, снял перевязь с мечом, поставил Доран-ан-Тег, прислонив его к золоченому столику, со вздохом облегчения плюхнулся в кожаное кресло и блаженно вытянул ноги. Повел рукой в сторону соседних кресел:

– Мара, мэтр… Садитесь, Анрах, рассказывайте, в чем у вас нужда и почему именно здесь вам что-то вдруг от меня понадобилось… Давайте, я сам попробую угадать, это будет хороший отдых от военных дел… Здешняя библиотека? Если она только имеется в этом захолустье… Я прав? Никаких сложностей. Все, что вам только приглянется для ученых занятий, конфискуем в два счета. Реквизиции, репарации… Говорите. Я пошлю с вами Топоров, этим ребятам с их милой привычкой грабить все подряд интересен сам процесс…

– Вы почти угадали, государь. – Мэтр Анрах ерзал и откровенно волновался, глаза его горели. – Это и в самом деле библиотека раритетов, но она не в городе…

– А где?

– Понимаете, лигах в пятидесяти к полуденному закату есть одно фамильное поместье… Графы Черенна, старинный, богатый род. Нынешний хозяин майората – с позволения сказать, страстный библиофил и собиратель старинных рукописей. Притча во языцех среди настоящихкнижников и серьезных ученых. Он лет двадцать собирает книги и рукописи, письменные раритеты, но в жизни не прочитал ни строчки. Библиотека ему нужна исключительно для того, чтобы ею хвастать. Другие хвастают любовницами, сворами охотничьих псов, собраниями драгоценностей или старинного оружия, а этот… Если бы вы знали, как его ненавидят! – Раскрасневшегося мэтра явственно передернуло от нахлынувших эмоций. – Денег у него куры не клюют, его люди рыскают по всему континенту, по Сильване, заявляются на все аукционы и торги, рыщут по распродажам, платят антикварам, чтобы первыми узнать о появившихся редкостях… Перебивают цены… И все эти сокровища потеряны для ученого мира, для научного обихода! У него собрано множество уникальных изданий, порой в единственном экземпляре, говорят, есть даже считающиеся бесследно пропавшими бумаги Асверуса и Гонзака… Грех не воспользоваться случаем. Мне понадобилось бы не так уж много солдат… Если бы вы знали, как это важно для науки!

– Примерно представляю, – сказал Сварог. – Я ведь умею читать, если вы запамятовали, мэтр, как когда-то ссужали меня раритетами, еще в Равене… В самом деле, возмутительно. Собака на сене. Научный мир нам не простит, если не вмешаемся. Хорошо, я распоряжусь, чтобы вам дали «волчью сотню» и полдюжины повозок…

Мара негромко сказала:

– Ежели мне будет позволено вмешаться со своими скромными уточнениями…

– Валяй, – сказал Сварог, уютно развалившись в мягком кресле. – Я сегодня благодушен и милостив, даже ни единой головы не снес, сам себе удивляюсь… Излагай, боевая подруга.

– Замок укреплен? – повернулась Мара к мэтру.

– Ни в малейшей степени. Это просто загородное поместье, там нет ни дружины, ни серьезной охраны. В этих краях давненько не было войн, окрестные владетели благодушествуют…

– Тогда нет смысла гнать туда сотню, да еще с повозками. Сотня всадников переполошит всю округу, а в окрестностях и без того народ напуган. Мало ли что… Вдруг этот гад дом подожжет, чтобы никому не досталось?

– Вы правы, графиня, от него этого можно ждать…

– Вот видите. Гораздо рациональнее послать небольшой отряд. С дюжину головорезов, лучше всего Шеговых Топоров, они к таким привычные. Всюбиблиотеку, я так понимаю, нам даже с сотней людей и повозками взять не удастся? Вот видите… Прихватим несколько вьючных лошадей…

Мэтр Анрах осторожно сказал:

– Простите, ваше величество, ведь нет твердой уверенности, что мы надолго удержим эти места?

– Никакой, – честно ответил Сварог. – У нас всего-то экспедиционный корпус, а не полноценная армия. Если против нас подтянут серьезные силы, придется отступать за рубежи…

– В таком случае, лауретта Сантор кругом права. Возьмем сколько удастся, самые уникальные экземпляры. У меня с собой подробный каталог – граф их спеси ради издает в великолепнейшем исполнении, я примерно представляю…

– Вообще-то я тоже могу поехать, – оживилась Мара. – Делать мне тут совершенно нечего, а за мэтром следует присмотреть.

Анрах обиженно вскинулся:

– Лауретта, не забывайте, что я тоже был офицером конной гвардии, ходил в походы…

– Сто лет назад, – отрезала Мара со всей беспощадностью юности. – А сколько лет, как вы мундир сняли и над книгами корпите? Вот то-то. Ваше дело – коллекции, а мое – безопасность.

– Вообще-то, дорогой мэтр, она права, – сказал Сварог. – Если командовать возьмется она, я буду за всех вас совершенно спокоен. Уговорила, кошка рыжая. Отправитесь утром. Возьмешь пятнадцать Топоров, столько же вьючных лошадей из обоза, парочку пулеметов. С Шедарисом я завтра поговорю. А сегодня все наслаждаются заслуженным отдыхом…

Когда мэтр Анрах вышел, рассыпаясь в благодарностях, Сварог, чуточку подумав, подошел к высокому окну, распахнул тяжелую створку и выглянул, прислушался. На город уже опустилась ночь, окна нигде не горели – градские обыватели затаились по домам, пережидая смутные времена. Где-то неподалеку несколько полупьяных голосов красиво выводили «Хромую маркитантку», но, в общем, было спокойно и тихо – не слышно истошных воплей непорочных девиц, чья добродетель внезапно оказалась под угрозой, никто не бегает, взывая о помощи и милосердии, нигде не видно пожаров. Что ж, военачальники добросовестно выполнили приказ…

Затворив окно, Сварог облегченно вздохнул, потянулся и сообщил:

– Кто как, а я – дрыхнуть. Ты идешь?

– Да нет, – как-то странно улыбаясь, сказала Мара. – У меня еще куча дел. Без меня сегодня обойдешься.

Сварог пытливо взглянул на нее, пожал плечами, пытаясь доискаться до смысла этой загадочной и лукавой ухмылки, но в конце концов мысленно плюнул и ушел в спальню.

Направился к роскошной постели под тяжелым балдахином, где по обе стороны изголовья ярко горели корромильские лампы из тончайшего сиреневого стекла. Если обнаружится, что от прежних постояльцев остались клопы – выволочка будет лейб-постельничим и гран-камергерам, а не ордена…

Остановился с маху, недоуменно присмотрелся и мысленно возопил: «Что за черт?»

Поверх белоснежного атласного одеяла смирнехонько возлежала девушка, очаровательная и незнакомая, с роскошными черными волосами, стелившимися волной, в тончайшей ночной сорочке, досконально обрисовавшей великолепную фигуру. Лежала она совершенно неподвижно, вытянув руки вдоль тела, отчего сначала показалась куклой или маревом-наваждением, которое способны подпускать иные колдуны (Сварог и сам умел нечто подобное создавать, причем даже движущееся). Но тут же он углядел, что девушка дышит, темными глазами повела, уставясь на него напряженно, настороженно.