Текст книги "Сила присутствия"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Александр Афанасьев
Сила присутствия

© Афанасьев А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Автор предупреждает: все события и персонажи в книге являются вымышленными, возможные совпадения – не намеренными. Если названия организаций и имена частных лиц и совпадут с реально существующими, то это не более чем случайность. В частности, банк «Аль-Барака» существует, но у автора нет никаких сведений, свидетельствующих о связях этого учреждения с ЦРУ или какими-то террористическими организациями.

* * *

Национальный консорциум изучения терроризма и антитеррористической политики, более известный по аббревиатуре START, который собирает информацию с 1970 года, опубликовал статистику за 2012 и предыдущие годы. В 2012 году было совершено 8500 террористических актов, убито 15 500 человек. Это на 69 % больше атак и на 89 % больше убитых, если сравнивать с 2011 годом. Шесть из семи самых крупных атак эксперты связывают с Аль-Каидой, а большинство террористических актов совершено в странах с преобладающим мусульманским населением. В 58 % случаев были использованы взрывчатые вещества. Террористические акты в 2012 году затронули 85 стран. Более половины всех террористических актов приходится на три страны: Ирак, Пакистан и Афганистан. Всего за 2012 год от террора погибло 15 гражданских (не военнослужащих) лиц США. За первые шесть месяцев 2013 года в мире было совершено уже 5100 террористических актов, то есть скорее всего он побьет все рекорды.

Пакистан, провинция Пенджаб, река Индус, гидроэлектростанция имени М.А. Джинны

1 февраля 2015 года

Укрощенный поток воды – всегда фантастическое зрелище. Река Индус, крупнейшая в Пакистане, тяжело дышала, недовольно отфыркиваясь пенистыми клочьями прямо под ногами. Здесь она уже была крупной, не такой, конечно, как Волга, но весьма солидной. Берущая свое начало в колыбели мира, в Северном Тибете, она спускалась с гор, чтобы дать жизнь десяткам миллионов людей, обитающих в ее долине. Пакистан – страна гор. Он небогат плодородными землями. Большая часть крестьян, их обрабатывающих, ютится вдоль рек.

По пути сюда они видели эти поселения. Нищие глинобитные мазанки, у кого дела идут получше – одноэтажные дома, широко раскинувшиеся на земле. Они построены из кирпича, в бесчисленном множестве производимого мелкими здешними заводиками, и оштукатурены смесью глины и извести. Стада коз и овец, тощие коровы, босоногие дети, играющие в лужах. Спутниковые тарелки над большинством домов – то немногое, что дал технический прогресс этой несчастной, забытой Аллахом стране.

По этим тарелкам в дома идет информация. Туземцы принимают Аль-Джазиру, смотрят ролики в Ютубе. Догадайтесь, какие именно.

Из этого мира можно выбраться только одним способом. Севернее и западнее находятся лагеря. Пойдешь туда, и твоей семье будут каждую неделю давать так называемую гуманитарную помощь через местную мечеть. Мешки риса, купленные на деньги саудовских и катарских шейхов, а также и на те, которые собраны мусульманами в Западной Европе. Если ты погибнешь под ударом американского беспилотника, которые здесь зовут пчелами, то твою семью тоже не забудут. Платить будут и тебе. Здесь все слишком дешево стоит, чтобы те, кто заинтересован в бойне, не могли бы себе это позволить.

А в войне заинтересованы очень и очень многие. То, что происходит к западу отсюда, порождено четким материальным интересом, не имеющим никакого отношения к Аллаху.

Он – мусульманин и при этом профессиональный банкир! – отлично это понимал. За его спиной раздались шаги. Он различил их, не поворачиваясь. Владимир, представитель завода-производителя. У него специфическая походка – он полный и чуть пришаркивает ногами.

– Что скажешь? – не оборачиваясь, спросил он.

– Оборудование – все Китай, до последнего болта. Почти новое. Но если они будут его так эксплуатировать еще пять лет, то оно сдохнет, не отработав и трети ресурса. – Владимир стал рядом, вытер платком потный лоб, мрачно посмотрел на бурлящую, пенящуюся под ногами воду и пробормотал: – Зверье!..

– Ты ошибаешься, – спокойно ответил банкир.

– В чем? Ты видишь, что тут творится? Только псих сюда будет вкладывать. Ты поглядывал на деревни, через которые мы проезжали? Это же каменный век. А что они творят?

– Ты видишь совсем не то, что должен, Влад, то есть нищие деревни и людей, которые, по-твоему, подобны зверям. У меня же перед глазами двести миллионов потенциальных покупателей. Что ты можешь предложить американцам такого, чего у них нет? Европейцам? У них все есть. А здесь нет ничего. В этих местах даже поесть досыта и то счастье.

– Знаешь, чего в достатке у американцев и европейцев? – спросил Владимир. – Денег. Долларов и евро, которых тут днем с огнем не найдешь.

Банкир рассмеялся.

– Долларов? Я не уверен, что эти портянки стоят дороже той бумаги, на которой они напечатаны. Современная финансовая система – одна большая ложь. Пирамида, которой уже некуда расти.

– Да, и ты ее часть.

– Верно, – согласился банкир. – Но есть один нюанс. Когда рушился МММ, первые вкладчики все-таки получили свои деньги назад. Не только сами вклады, но и проценты по ним. Деньги выносили сумками и мешками. Так и тут. Доллар скоро сдохнет, рынок западных государственных облигаций – тоже. Но первый, кто выйдет, точнее сказать, выскочит из него, не понесет убытков и сможет вкладывать деньги дальше.

– Вот сюда? – саркастически спросил Владимир.

– Сюда, в Афганистан, в Ирак, в Ливию, в Тунис. Всюду, где много людей, у которых ничего нет. Ты не задумывался о дикости современной экономики? Все говорят, что не знают, куда расти, а по меньшей мере два миллиарда человек нужно хотя бы накормить досыта. Но вкладывать некуда. Кроме разве что геронтологических клиник – новый тренд!..

– Есть один нюанс. У тех, кто тут живет, в каждом доме автомат. Я не представляю, как будет обстоять дело с возвратностью кредитов…

Банкир улыбнулся.

– Это всего лишь проблема, требующая своего решения, не более. Не переживай. Мне от тебя нужна всего лишь обоснованная цена этого объекта. Остальное я беру на себя.

Владимир поежился. Ему не нравилась эта командировка, и еще больше – человек, возглавлявший делегацию. Про него шли слухи. В банковском мире они очень важны, способны уничтожить карьеру даже самого грамотного специалиста. Но этому типу было как с гуся вода. Видать, не просто так люди говорят, что у него концы в Кремле и на Старой площади. Далеко не просто так.

Он был полукровкой, мать русская, отец татарин. Начинал в банке «Ак барс», потом ушел оттуда. Сейчас формально работал в министерстве экономики, но входил в советы директоров крупнейших банков с государственным участием. И здесь он находился не от имени правительства, а в качестве представителя банка ВТБ. Они искали возможности для вложений в пакистанскую гидроэнергетику и делали это наперекор китайцам, что само по себе чревато.

Полковник пакистанской антитеррористической полиции, которому поручили охранять русских гостей, приблизился к ним и сказал:

– Пора ехать.

– Сейчас поедем.

Полковник склонил голову, приложил руку к сердцу, показывая тем самым свое уважение. Он находился на службе и обязан был выполнять приказы. Но этот человек являлся еще и сыном своей страны и мог сравнивать. В антитеррористической полиции он имел дело с американцами и видел, что они творили и как себя вели. Этот же русский был правоверным. В отеле он первым делом попросил показать место, где можно встать на намаз, и совершал его по пять раз в день, как то и положено делать правоверному мусульманину. Русский не требовал спиртное и вообще не делал ничего такого, что не положено настоящему мусульманину.

Одно это заставило полковника проникнуться уважением к этому русскому и к его стране, даже несмотря на то, что второй гость вел себя недостойно. Полковник не знал, что среди тамошних жителей есть правоверные мусульмане. Если же такие имеются, то, возможно, отказаться от дружбы с Америкой и сблизиться с Россией будет лучше для его многострадальной родины. Америка не принесла на его земли ничего, кроме бедствий и всяческих раздоров. Быть может, Россия даст нечто лучшее. Он приказал своим людям, рассыпавшимся цепью у внедорожников и перекрывших низкое широкое строение плотины с обеих сторон, быть наготове.

Пакистан, Пешавар, отель «Перл Интерконтиненталь»

Вечер 1 февраля 2015 года

Пешавар. Перекресток дорог. Много лет назад, когда русские воевали в Афганистане, этот город был центром антикоммунистического сопротивления. Не просто же так высший совет лидеров этого движения назывался Пешаварской семеркой.

Далеко не все из тех, кто начинал эту войну, сейчас были живы и могли увидеть дело рук своих. Кто-то умер своей смертью, а кто-то и не своей. Несомненно, все они дали отчет Аллаху за содеянное ими.

Но город продолжал существовать. Он, как и раньше, был перекрестком дорог. От него начиналось Первое национальное шоссе Афганистана, великая дорога, воспетая еще Киплингом, основной путь снабжения сил международной коалиции в Афганистане.

Долгие тринадцать лет бесконечные караваны грузовиков шли по нему. Их часто останавливали и грабили. Охрана даже не пыталась этому противостоять. Иногда разбойники по договоренности с владельцами грузовиков поджигали их, чтобы правоверные мусульмане могли получить страховку с доверчивых идиотов-американцев.

Рынки Пешавара были завалены натовским барахлом, самым настоящим и продающимся буквально за копейки, потому что досталось-то оно совсем бесплатно. В течение последних двадцати лет Пешавар был одним из самых быстрорастущих городов Азии. За это время полностью интегрировались в жизнь города многочисленные афганские беженцы, пришедшие сюда в восьмидесятые, и люди из разных племен, спустившиеся с гор от бескормицы. Город жил, строился, торговал. Источником денег для него были те доверчивые идиоты, которые решили, что они смогут изменить в Афганистане жизнь к лучшему.

Но теперь американцы уходили, замирали башенные краны у недостроенных высоток, пустели базары. Руки людей тянулись к автоматам, а деловое сообщество города уже собиралось, чтобы понять, как жить дальше.

Это неправда, что Пакистан стал ваххабитским анклавом. По крайней мере это не полная правда. Да, в Пакистане было много ваххабитов, их медресе и лагерей, но не всем это нравилось. Ваххабизм был здесь пришлым. Он появился тут в восьмидесятые годы, когда король Саудовской Аравии поставил условием оказания помощи афганским беженцам и движению сопротивления (муджахеддинам) открытие в каждом лагере медресе и прием там учителей из Саудовской Аравии, страны, где ваххабизм является государственной религией.

Уже тогда, послушав то, чему учили детей в этих медресе, самые дальновидные и понимающие язык американские инструкторы и советники понимали, что дело неладно. Конечно, джихад против неверных, священная война – это хорошо. Но не надо быть гением, чтобы кое о чем догадаться. Ведь они, американцы, такие же неверные, как и русские солдаты в Афганистане. Эти дети, восторженно заучивающие наизусть стихи войны, в будущем смогут стрелять в них точно так же, как и в русских.

Первый звонок прозвенел в Могадишо. По данным военной разведки, на улицах столицы бывшего Сомали в день операции по поимке ближайших сподвижников генерала Айдида находилось несколько групп боевиков, прошедших подготовку в Пакистане, в лагерях близ афганской границы. Они использовали гранатометы, специально модифицированные для стрельбы с большим углом возвышения, и это позволило им сбить три американских вертолета. Погибли семнадцать американцев.

Вертолет «Супер-62» высадил бойцов у места катастрофы «Супер-64» и попытался поддержать их из бортовых пулеметов. Однако он был подбит шквальным огнем с земли, не дотянул до базы и потерпел катастрофу в районе морского порта. Пилотов удалось эвакуировать силами экипажа «Супер-68» до того, как место падения окружили исламские экстремисты. Еще двум подбитым вертолетам удалось дотянуть до базы, но к дальнейшим летным операциям они не годились. Всего было выведено из строя пять транспортных вертолетов из восьми.

Затем все покатилось под откос. К две тысячи четырнадцатому году не только Афганистан, но и Пакистан находился на грани социального взрыва. Огромное нищее и голодное население, исчерпанность природных ресурсов, города, переполненные людьми, тяжелый экономический кризис во всем мире, вороватое и некомпетентное правительство!.. Все это ставило под вопрос существование самого Пакистана как государства.

Но кроме вороватого и продажного правительства, существовала еще бизнес-элита, у которой были собственные интересы. Она крайне негативно относилась к саудитам и к ваххабитам вообще. Это были конкуренты, причем весьма опасные. Сами саудиты и не скрывали, что собираются устроить государственный переворот в Пакистане, учинить зверскую расправу с прозападным меньшинством. Результатом всего этого стало бы установление жестокого шариатского режима и попадание в руки ваххабитов более сотни единиц ядерного оружия.

В Пакистане, кроме ислама, были сильны традиции и законы племен. Ваххабиты называли это бида’а и открыто говорили, что за такой грех положена смерть.

Пакистанцы не хотели отдавать страну в руки арабских шейхов, но им требовалась помощь. Американцы и европейцы отпадали. Они были слабыми даже в своей силе, постоянно несли какой-то бред про демократию, права человека, а на самом деле вели себя недостойно и всячески показывали свою уступчивость. Китай был лучше, но опасен тем, что требовал все или ничего.

Эта страна уже присутствовала в Пакистане, но требовался еще кто-то кроме нее. Турция или Россия. Турки были мусульманами, но Россия оказалась сильнее, в последнее время хорошо демонстрировала свою мощь и достойно себя вела. Не следовало забывать и то обстоятельство, что про Россию и СССР здесь помнили. В шестидесятые и начале семидесятых годов СССР сам построил тут или помог возвести немало заводов. Люди не забывали об этом и были благодарны.

И вот русские оказались здесь. Они остановились в отеле «Перл Интерконтиненталь», принадлежащем исмаилитам, группе компаний, контролируемой духовным лидером одной из суфийских сект. Этот человек в пакистанском бизнес-сообществе был самым активным организатором отпора саудовцам.

Его можно было понять. В случае прихода к власти религиозного правительства, прикармливаемого из Саудовской Аравии, победы улицы он потеряет все, а его людей ждет бойня. Этот человек был бида’а, тем, кто привносит новшества в ислам и придает Аллаху сотоварищей. Кроме того, он был богат, значит, на пощаду рассчитывать ему не приходилось.

Именно исмаилиты организовали прием русских и их достойную встречу на территории Пакистана. В этот вечер с гостями встретился один из близких родственников духовного лидера исмаилитов Ага-хана Четвертого. Это был неприметный, не особо выделяющийся и не любящий светиться перед камерами человек, который тем не менее выполнял самые важные поручения лидера невидимой империи. Он совершил совместный намаз с одним из русских, а потом им подали чай, чтобы смягчить очень серьезный разговор, который сейчас должен был начаться.

Пакистанец попробовал губами чай и отставил в сторону. Слишком горячий.

– Полагаю, вы уже составили некое представление о моей многострадальной стране? – осведомился он.

Русский кивнул и ответил:

– Да, некое представление у меня имеется.

– Вы должны понимать, что здесь все непросто. Но еще есть шанс, что история этой страны и всего мира не рухнет в пропасть, как это произошло сто лет назад. – Пакистанец понизил голос. – Американцы уходят, это уже решено. И не только из Афганистана. Афганистан – это всего лишь лакмусовая бумажка. Они проявили слабость.

Русский улыбнулся и возразил:

– Отнюдь. Они просто перегруппировываются, делают то, что должны, – уводят своих людей из-под удара. Американцы умнее, чем вы думаете.

– О чем вы говорите?

– О том, что, по нашим данным, Индия подписала секретное соглашение с США. Америка больше не может содержать столько авианосцев, сколько у нее есть сейчас. Как только детали этого договора будут раскрыты, Индия получит из состава ВМФ США два авианосца, укомплектованных полностью, в том числе и самолетами. Вопрос только в персонале. Требуется время на то, чтобы его обучить. Вот только оно у вас и осталось. Когда эта сделка будет реализована, Индия закажет еще два авианосца на американских верфях. Итого их будет четыре, то есть больше, чем у всех других игроков, вместе взятых, за исключением США.

– О, Аллах!..

– Американцы искали себе нового союзника и нашли его. Кстати, помните про Абботабад? Как думаете, с какой границы прилетели вертолеты, как им удалось обмануть ПВО? С западной или с восточной, из Индии, от которой до Абботабада всего пять минут лета? Американцы приняли новую тактику. Убедившись, что не могут победить вас в открытом бою, они решили поступить с вами точно так же, как с нами в девяностые, сделали так, чтобы вы убивали друг друга. Сирия была проверкой, и вы ее не прошли. Америка никогда и не думала вмешиваться. Им выгодно, чтобы вы самоликвидировались. А теперь то же самое будет здесь. Только с одним нюансом. Ядерное оружие. У вас и у индусов. Потом янки, они создадут какой-нибудь трибунал, чтобы судить выживших. Я думаю, им даже плевать на то, кто победит. Главное – сколько погибнет.

Посланник, который был едва ли не вдвое старше русского, с ужасом смотрел на него, а тот продолжал:

– Вы ведете себя недостойно, как самые настоящие дикари. Неужели Аллах хотел, чтобы так жили правоверные? Он, милостивый и милосердный, сделал так, чтобы вы поднимали руку друг на друга, грызлись, как звери?

– Вы не смеете нас судить! – вскинулся пакистанец. – Вы ничего не знаете о нашей стране и о том, в какой ситуации мы оказались.

– Отчего же, знаю. Когда-то давно вы шли прямым путем и даже создали собственную ядерную бомбу. Единственная страна в исламском мире, сумевшая это сделать! Но потом вы решили, что есть еще более страшное оружие. Ваххабизм. Тот самый, который вы импортировали в восьмидесятые, чтобы сражаться с нами. Точно так же вы поддерживали Талибан в девяностые, собственно, и создали его. Только теперь вашему цепному псу мало костей, которые вы ему бросаете. Он хочет мяса. Если вы будете продолжать заниматься самооправданием, то мое заключение будет отрицательным.

Пакистанец заговорил, тщательно подбирая формулировки:

– Ваши слова понятны, но это взгляд со стороны. В условиях однополярного мира мы просто вынуждены были выживать, действовали так, как нас заставляли обстоятельства. Но сейчас пришло время принимать решения. Вы также должны понимать, что Россия не сможет быть сверхдержавой с таким количеством населения, какое есть у вас. Вы просто не окупите собственную промышленность. Вместе же у нас больше трехсот миллионов человек. Кроме того, полагаю, вы знаете, какое количество наших людей находится на заработках в Иране и странах Залива. В Саудовской Аравии коренного населения только двадцать процентов. К нашим людям они относятся как к рабочему скоту, несмотря на то что являются мусульманами, как и мы. Я полагаю, что одно это обстоятельство способно…

Где-то на улице белый фургон, обычный микроавтобус «Тойота» с глухими стенками кузова, родом из девяностых годов, резко ускорился. Он приближался к посту полиции, прикрывавшему отель.

– Внимание, цель!

В Пакистане образца две тысячи четырнадцатого года в таких случаях стреляли сразу, не задумываясь, но пули оставили только белые разводы на бронированном стекле микроавтобуса. Он прорвал первую линию оцепления, но не смог преодолеть вторую, ударился о бетонное заграждение, установленное в двух десятках метров от отеля. С криком, держа наготове автоматы, к микроавтобусу бежали полицейские, но не успевали.

– Бисмиллах!.. – прохрипел тяжело раненный водитель и замкнул контакты, выведенные под сиденье.

Триста килограммов взрывчатки в долю секунды превратились в ничто и прихватили с собой все, что было рядом. Взрыв ударил по отелю со свирепой яростью атакующего быка. Те, кто был внизу, в лобби-баре, на стоянках, погибли мгновенно. Людей, нашинкованных осколками, сплющенных в лепешку ударной волной, погребли под собой рушащиеся конструкции. Обвалилась вся передняя стена. Номер, где находились русский и переговорщик со стороны пакистанцев, располагался на последнем этаже отеля, менее всего пострадавшем при взрыве. Ударная волна выбила все стекла, но осколки были остановлены плотными шторами. Пакистанец и русский полетели на пол, погас свет. Через секунду с небольшим начала рушиться фронтальная стена.

Русский пришел в себя первым и пополз к двери. Но прежде чем он успел открыть ее, кто-то выбил полотно снаружи, замелькали лучи фонарей.

– Эфенди Сулейман, вы в порядке?

Пакистанец возился на полу, его подняли с двух сторон. Пахло дымом. Отель рушился, но потихоньку, не сразу. Никто не мог сказать, сколько простоит это здание, как сильно повреждены несущие конструкции.

– Эфенди Сулейман!..

Посланник исмаилитов, поддерживаемый рукой, прокашлялся и заявил:

– Надо уходить отсюда! Здание может рухнуть. Русских с собой!..

Темный коридор пронизывали испуганные крики. Двери были открыты настежь. Кто-то уже пришел в себя, но не знал, что делать. Одни спасали себя, другие пытались вытащить и самое ценное.

Из номера напротив охранники выволокли второго русского, Владимира. Тот был не одет, от него ощутимо попахивало спиртным. Луч фонаря на мгновение высветил нездоровое мучнистое лицо.

– Он?

– Он! Уходим!

Один из охранников дал короткую очередь в потолок. Вспышка высветила коридор, полный людей, раздались испуганные крики.

– На пол! Всем лечь!

– К лестнице!

По людям, по каким-то вещам, наспех выброшенным из номеров, они пробились к пожарной лестнице отеля. Освещение там каким-то чудом горело. Телохранитель, идущий первым, пинком выбил дверь. Словно отвечая на это действие, за ней упало что-то тяжелое. Пол дрогнул под ногами, посыпалась пыль с потолка.

– Быстрее!

Они пошли вниз по лестнице, подгоняемые страхом. Если отель рухнет целиком… нет, об этом не хотелось даже и думать. Прошлый раз он устоял. Но ведь и башни-близнецы в Нью-Йорке тоже уцелели в девяносто третьем году, когда их пытались взорвать в первый раз. А эти ребята всегда доводят дело до конца.

– Стоп! – крикнул боец, идущий первым, когда они были между вторым и третьим этажом.

– Полиция! Полиция!

Снизу поднимались трое. Они были в черной униформе антитеррористической полиции, с оружием.

– Свои!

– Бросить оружие! Стреляю!

– Я владелец отеля Сулейман!

Телохранители опустили оружие.

– Дайте нам пройти!

Один из полицейских шагнул вперед. Как и все сотрудники антитеррористической службы, он был в маске.

– Где русские? Мы должны защитить их!

– Русские с нами. Надо уходить. Здание может рухнуть!

– Волей Аллаха…

– Что?!

Три автомата Калашникова ударили по телохранителям меньше чем с метра, оглушительный грохот наполнил тесный пролет лестницы. На таком расстоянии нельзя ничего сделать, не хватит времени защититься, нет никаких шансов. Это была настоящая бойня. Телохранители, расстрелянные в упор, мешками повалились на ступеньки, пороховой дым и пыль стояли в воздухе. Звенело в ушах.

Первый из полицейских шагнул вперед, направил автомат на пакистанца, придавленного телохранителем. Луч фонаря высветил его лицо, подслеповатые глаза.

– Изменник родины!

Отрывисто грохнул выстрел, запрыгала по бетонным ступенькам гильза.

Высокий русский выкрикнул шахаду, символ веры, подтверждая тем самым, что он мусульманин, свидетельствуя, что нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его.

Луч фонаря остановился на нем, замер на секунду.

– Берите русского! – приказал амир. – Уходим!

Все было разыграно как по нотам. Трое бойцов, двое из которых действительно были сотрудниками антитеррористической полиции Пакистана, знали о том, что произойдет взрыв. Они укрылись в помещении, которое должно было пострадать меньше всего. Единственное, что им угрожало, – так это полное обрушение здания. Но тогда их враги погибнут вместе с ними и проследуют в ад, где им самое место. Они же станут шахидами на пути Аллаха и насладятся верхними пределами рая, встретятся там с теми, кто уже принял свою судьбу из рук Всевышнего.

Но Аллах не дал им стать шахидами на этот раз. Сила взрыва оказалась точно рассчитана. Миниатюрные веб-камеры с питанием, независимым от электросети отеля, поставленные на этажах, подсказали им, как действовать дальше.

Операция была просчитана до секунд. Иначе и быть не могло. Ведь антитеррористическую полицию тренировали американцы. В том числе бывшие морские котики и спецы из отряда «Дельта-форс».

Они вышли на пожарную лестницу – основной путь эвакуации – в точно рассчитанный момент и убрали семерых врагов, не потеряв ни одного своего даже раненым. Именно такой должна быть настоящая операция муджахеддинов, что бы ни говорили про то, что лучший джихад – это когда ты ранен. Твои действия должны не только уничтожать врагов Аллаха, но и устрашать тех неверных, до которых ты еще не добрался.

У полицейских было при себе все необходимое. Они быстро набросили на запястья русским одноразовые пластиковые наручники, накинули им на головы мешки. Затем, толкая пленников перед собой, выбрались во двор отеля. Он был засыпан стеклом, хрустящим под ногами.

Там уже ждал микроавтобус, старый «Мерседес», производство которого в девяностых годах было перенесено в Индию и продолжалось там до сих пор. Они затолкали русских в салон и сели туда сами.

Четвертый участник террористической группы, у которого были легальные документы и связи с дорожной полицией, тронул машину с места. Он знал, куда надо ехать.

Один из боевиков, сидя на полу, стащил маску. Он был совсем молод – и тридцати нет. Приятные, как у актера индийского кино, черты лица, короткие усики. Бороду он не носил. В полиции этого не поняли бы. Амир сказал, что он должен делать джихад без бороды. Аллах простит ему этот грех. Борода, конечно, обязательна для мусульманина, но ее можно и сбрить, если это поможет обмануть неверных.

– Хвала Аллаху! – сказал он. – Этот проклятый шиит наконец-то оказался в аду, где ему самое место. Теперь он уже не сможет мутить умы людей. Аллах улыбнулся, увидев наши деяния. Теперь нам еще надо получить выкуп с русских.

Сняли с себя маски и двое других бойцов.

– Не испытывай мое терпение, Абдалла, – коротко сказал пожилой мужчина. – Хвастовство ненавистно Аллаху, а наш путь далек от завершения.

– Я тебя понял, амир, – заявил молодой и коротко кивнул, обозначая поклон.

Третий, средний по возрасту среди них, сидел с мрачным видом.

– А ты что скажешь, Зия? – спросил его амир.

– Мы зря взяли русских, – заявил тот. – Надо было убить этого шиита и уходить. Никакой выкуп не покроет ущерб, какой мы нанесем сами себе этим деянием!

– О чем ты? Русские находятся с нами в состоянии войны. Их жизнь и имущество разрешены!

– Но, брат, этот высокий русский не соврал, когда произнес шахаду, – с беспокойством сказал боец антитеррористической полиции. – Он и в самом деле является правоверным. Я сам видел, как этот человек вставал на намаз в положенное время! Он не делал ничего недостойного, никакого греха, чтобы я мог заключить, что передо мной лицемер. Я думаю, его надо отпустить, брат. Одного заложника нам хватит, а за этого мусульманина мы никогда не оправдаемся перед Аллахом.

– Не думай об этом! – приказал амир, осматриваясь.

Машина шла на большой скорости. Никаких признаков преследования пока не было видно. Полиция сейчас стягивалась к месту взрыва. Но им надо было выехать в пригород минут за десять, пока стражи порядка не начали перекрывать основные магистрали.

– Я думаю о своей судьбе, брат, – продолжал боец средних лет. – Аллах свидетель, я всегда твердо стоял на истинном пути и не сходил с него. Ты знаешь, что я никогда не предам ни тебя, ни наш род. Но делать джихад против такого же правоверного, как и мы, брат, – это явный грех. Аллах спросит с нас за этого русского, и мы не сможем оправдаться.

Амир схватил его за плечо и повернул к себе. Правый глаз, свой собственный, почти ничем не отличался от левого, безжизненного и тусклого, стеклянного. Много лет назад русские парашютисты напали на базу в горах его родной Ичкерии, он остался прикрывать отход. Заряд гранатомета попал в каменную стенку совсем рядом с пулеметом, из которого он вел огонь. Осколок вырвал его глаз, который повис на нерве. Тогда он вырвал его совсем, пожевал глину, залепил ею рану и продолжил бой. Сам мулла Омар получил точно такое же ранение и публично называл амира своим братом.

– Среди русских нет правоверных, – сказал он. – Они нам враги, все до единого. Запомни это!

Москва, Главное разведывательное управление Генерального штаба

3 февраля 2015 года

В Москве шел дождь. Как это часто случалось в последние годы, зимняя погода в столице оказалась особенно отвратительной. Настоящих морозов не было с первых чисел января. Буран, бушевавший несколько дней назад, ничего не изменил. Снег, выпавший тогда, был напитан водой. Под ногами людей и колесами автомобилей он превращался в кашу цвета прелой селедки. Нахохлившиеся прохожие спешили по своим делам.

Темно-синий, почти черный внедорожник свернул с Хорошевского шоссе, забитого пробками, в направлении Ходынки. Здесь когда-то было летное поле, а теперь настроили жилых домов, торговых центров. В любое время суток проехать тут было непросто. Впрочем, точно такая же проблема доставала людей по всей Москве.

На проходной водитель внедорожника предъявил сотруднику службы безопасности электронную карточку, отомкнул центральный замок машины. Еще трое прошли вокруг автомобиля. Один с зеркалом, которым он осматривал днище машины. Другой держал на руках собаку-таксу. Она сунулась в салон, но почти сразу же выскочила оттуда обратно на руки хозяина. Мол, чисто.

– Можете проезжать.

Водитель тронул машину с места, краем глаза приметив транспортный вертолет «Ми-8», садящийся на крышу комплекса. Сложилась какая-то чрезвычайная ситуация. Впрочем, иначе его и не вызвали бы сюда. Он до сих пор оставался в действующем резерве, хотя три года назад покинул стены Главного разведывательного управления. Тогда ушли многие. Какое-то время шла речь вообще о закрытии этой спецслужбы, восемьдесят лет стоявшей на страже интересов государства. Отстояли!..

На проходной он увидел безопасников с автоматами – значит, и в самом деле налицо обострение обстановки – и Марину! Он помнил ее еще совсем несмышленой и отвязной девчонкой. Теперь перед ним была настоящая женщина. Строгий брючный костюм, тонкая нитка жемчуга. Он заметил дорогие женские часы на запястье. Нет, совсем не те, что он ей подарил.